Читать книгу: «Нос», страница 7
– Да, не отказался бы, – сделал он серьёзный вид и подыграл ей. – И можно ещё, пожалуйста, вон того печенья из амброзии? И зачем кубку растворятся?
– Чтобы чай был уникальный и никто больше не мог испить его, кроме тебя.
– Умно. Но не практично.
– В таких делах не до практики. Света, а ты что будешь?
– Просто зелёный, – кивнула она Саше. – Без амброзий, священных листьев, нектаров, манны небесной и всего такого, просто зелёный.
Саша попросила Марка достать из кухонного ящика кружки, что он и сделал, расставив всем по одной, а мне две. На одной был незамысловатый цветной узор на белом фоне, а на другой какая-то спортивная машина. Саша принесла заварочный чайник и достала печенье, а затем ещё принесла сам чай. Пакетик зелёного она отдала Свете, пакетик чёрного с малиной оставила себе, пакетик каркаде отдала Марку. Чёрный в листьях засыпала в заварочный чайник, на котором были нарисованы цветочки, налила в него горячей воды и закрыла крышечкой. После этого залила всем пакетики.
– Ну, а тебе придётся подождать, – обратилась она ко мне.
– Да ничего страшного, в принципе, – сказал я. – Можно ещё для сахара ложечку?
Марк сходил до ящика со столовыми приборами и достал чайную ложку, после чего передал её мне.
– И что, вы любители чая, получается? Столько сортов, – я пытался не допустить появления очередной паузы, которую предчувствовал своим нутром.
– Да я бы не сказал, – сказал Марк. – Мы больше по кофе.
Он указал на кофеварку, стоявшую в дальнем конце кухонной столешницы.
– А почему вы пьёте чай?
– Ну иногда надо же разнообразить чем-то жизнь?
– И то верно.
– Но родители мои больше по чаю. Ну мать, во всяком случае. Иногда. Они, так-то, тоже по кофе, но мать часто ещё и чай пьёт. Ну и для гостей, поэтому так много.
– Да, похвально. Редко где встретишь такой ассортимент, не в каждом магазине чайном даже, – я усмехнулся.
– Да… – протянул Марк.
– А я кофе не люблю, – сказал я. – Оно на вкус мерзкое, кислое, горькое, металлическое, говнистое какое-то, и пахнет мочой и хер пойми чем ещё. Саша, это относится к парафагиям, если людей влечёт к такой мерзости?
– Да я бы не сказала. Пить кофе по большей части норма везде, – ответила она без особого интереса.
– А молоко?
– А что с ним?
– Ну типа это жир в воде со всяким ещё. Это же вообще противная шняга мерзостная. Я понимаю в детстве пить молоко. Типа это нормально, и оно для этого и сделано, потому что в детстве мы не можем добыть или съесть нормальную еду и нам нужна подмога, как и многим другим детёнышам животным, и поэтому мы и называемся млекопитающие. Но во взрослом возрасте? Вот это, мне кажется, тянет на извращение какое-то.
– Тоже почти везде норма. Есть люди, которые не переносят молоко и молочные продукты, но многим нормально, так что почему бы и нет?
– Потому что мерзость…
Пауза, всё-таки, возникла. Но не на такой большой промежуток времени, как я ожидал.
– Ну, как добрался-то? Нормально? На таксу-то деньги остались с передачки нашей? «Передачки», – он повторил. – Такое слово, будто бы ты в тюрьме был.
«Таксу». Никогда не слышал от него таких слов. Обычно он осознанно старается говорить более-менее высокой манерой, чтобы его культура казалась выше среднестатистического обывателя, не говоря уже о среднестатистическом быдле. А слово «такса» в значении «такси»… Весьма невысокое, если можно так выразиться. В этот момент я случайно обратил внимание на его глаза, которые были слегка красноватые. Навряд ли он так устал за день, что его глаза покраснели, а его ум утомился поддерживать высокопарные, – как удивительно, что я запомнил это слово со школьных уроков языков, – тона и выражения.
– Да, я вот тоже хотела спросить. Как добрался? – повторила вопрос Саша.
– Ну… В целом… В целом нормально, вроде. Не сказать, что без приключений…
– А что за приключения? – внезапно встряла в разговор Света.
– Странные.
– Например?
– Ну, например… На такси денег не осталось. Деньги вообще имеют свойство быстро исчезать, особенно в подобных местах. Особенно, когда хочешь съесть чего-нибудь, обладающего вкусом, или когда хочешь посмотреть какой-нибудь новый фильм, которого нет в той огромной коллекции из тринадцати других фильмов, или хочешь новую книжку, или новую пасту для ручки, или тетрадку. Ну или приходит какой-нибудь гондон типа Толяна и просит взаймы немного, обещая отдать после моей выписки, хотя и так уже должен мне. Ну вы поняли. И вот ОСОБЕННО быстро они исчезают, когда не хочешь задерживаться ещё на подольше, на дополнительные пару недель дополнительных обследований, когда вот-вот пора бы уже и валить оттуда, и валить хочется ещё и без дополнительных проблем, во всяком случае без тех, на которые хватило… В общем, не самая простая выписка, я думаю. И так получилось, что на улице я оказался уже где-то ночью. И я пошёл к остановке.
– А нахуя ты пошёл к остановке? – перебил меня Марк.
– Я хотел на общественном транспорте доехать куда-нибудь поближе до вас и потом пешком дойти.
– Ночью? – сказал он это так, будто разговаривает с дураком.
– Чувак. Я потерял ход времени в зимней темноте пока ждал, когда меня выпустят, а на часы в коридоре не успел посмотреть пока быстро шёл до двери, пока меня подгоняли, потому что дверь вечно открытой держать нельзя.
– А-а-а, понятно. А чё, они тебя утром отпустить не могли?
– Там сложно всё. Нужные санитары, нужные медсёстры, нужные заведующие, нужное время и всё такое.
– Прямо как ограбление какое-то, – пошутила Света.
– Ага. Ограбление меня, – отшутился я.
– А тебе обязательно надо было так выйти? Ты подождать не мог и нормально выписаться? – спросила Саша.
– Ну… Там возникли некоторые трудности.
– Что за трудности?
– Позже расскажу, наверное.
– Так, ну и что дальше-то? – Марк отхлебнул из кружки и спросил.
– Ну так вот. Прихожу я на остановку, думаю ща подожду и поеду, мелочь на проезд оставалась. И тут подходит ко мне… Бля… – я до сих пор был удивлён этим случаем и только сейчас начал в полной мере его осознавать, потому что наступили условия, в которых это можно сделать.
– Кто подходит? – спросила Саша, обхватив свою чашку обеими руками и держа её на уровне своей груди.
– Я даже не знаю, как его описать. Короче гомошлюха какая-то подходит. И знаете, что говорит? «Мне кажется, что ты хочешь, чтобы я тебе отсосал!» – сказал я с восклицанием, ибо это было действительно нечастое явление, во всяком случае на моём опыте.
– Подожди, что? – переспросила Саша.
– Типа пидор к тебе клеился? – спросил Марк.
– Ну типа. Просто подходит, как будто это какая-то бордельная улица, рынок ебли, и предлагает мне отсосать.
– Пиздец, – прошептала Света.
– А то!
– Ну и чё ты? Чё ты? – заулыбался Марк.
– Ну а чё я? Он сказал, мол, за мелочь давай. Ну и я так пораскинул мозгами…
– Еба-а-ать, – Марк громко засмеялся.
– Да уж, – снова прошептала Света.
– Ну типа я там хер знает сколько времени нормально даже подрочить не мог, а тут такой случай, да ещё и так дёшево, – я пытался аргументировать своё решение.
– Во-во, поставьте себя на его место, – поддержала меня Саша.
Я налил себе уже заварившейся заварки из чайника, долил горячей воды, взял несколько кусочков лимона, но потом положил их обратно, так как выявил зависимость, что сперва надо добавлять сахар, а потом лимон, иначе вкус будет другой. Положив три чайные ложки сахара, я помешал их некоторое время, а затем добавил те кусочки лимона, что отложил ранее, и снова начал мешать. Чтобы сахар уже был более-менее растворённый, и лимон мог пропитаться сладким чаем, и в то же время отдать свой сок именно в чай, а не в ещё нерастворившийся сахар, хотя изначально я планировал сперва положить лимон, потом на него сахар, и только потом добавить чай. Но было принято решение действовать иначе. Этот мой побег в мысли и заваривание чая был прерван улыбающимся Марком:
– Ну и что дальше-то?
– Ну и пошли мы за остановку, там он начал своё дело. Я не особо ощущал, потому что это как бы и противно, и, по идее, вроде, приятно, но одновременно это как-то вообще не то. И я глаза отвёл, стою, ни то, ни сё, и тут чувствую странные какие-то ощущения… – я продолжил, но мне было неловко.
– Что за ощущения? – спросила Света.
– Ну, в общем, открыл я глаза, смотрю – а он пытается вставить в себя мой…
– Фу-у-у! – простонала Саша.
– Еба-а-ать! – Марк засмеялся пуще прежнего.
– Ну и я про то же. Я от него сразу отошёл, говорю, мол, чё ты делаешь, а он меня успокоить пытается, типа всё нормально, в оплату включено.
– Ужас, – прошептала Света. – И что дальше?
– Да. Ну и, короче, он говорит, типа, извини, давай дальше, и берёт снова в рот.
– Погоди, – сказал Марк, отдыхая от смеха. – То есть ты ему снова дал свой хуй?
– Ну да.
– Пиздец ты лютый чувак. Я бы не решился.
– Ну я просто подумал, типа, ну раз так хочет эту мелочь, что готов свою работу так старательно выполнять, то можно и попробовать, наверное…
– Так, и чё дальше?
– Ну я глаза не закрывал уже, наблюдал, и, короче, заметил, что он крови напускал на член мой.
– В смысле? Как это? – Саша в непонимании округлила глаза.
– Он сказал, что у него какие-то ранки во рту, и типа из них могла начать кровь политься.
– Фу-у-у, бля-я-я… – протянул Марк.
– Ну я сразу же, конечно, действие всё это прекратил, потому что это уже вообще ни в какие рамки не лезет. Оттолкнул его, он лезть продолжал дальше, ну и я ему стукнул немножко, чтобы отстал.
– Ебануться, – удивился Марк. – Я бы на твоём месте сразу оттуда ушёл, даже не стал бы в первый раз соглашаться, не говоря уже чтобы продолжать после попытки в жопу запихнуть мой хуй.
– Ну, я бы сейчас, наверное, тоже отказался. Но знаешь… Воздух свободы там, лютая неудовлетворённость, да и выглядел он в полумраке не так уж и отвратно… Не, отвратно, конечно, но за счёт полумрака, в принципе, можно было фантазией дорисовать что-нибудь получше. Да и он не для того, чтобы на него смотрели, в принципе, – оправдания лились сами по себе из моего рта.
– А как он выглядел? – поинтересовалась Света.
– Ну… Ну такой, роста примерно моего, может чуть пониже, худой достаточно, волосы чёрные, чуть ниже ушей.
– Звучит симпатично, если не брать в расчёт, что это мужчина, – Марк всё продолжал забавляться этой историей.
– А глаза какого цвета? – Света задала один из самых тупых вопросов, какие только можно задать в такой ситуации.
– Извини, но не заметил как-то, – ответил я, что позабавило Марка и Сашу.
– Просто… А имя спросил? – всё-таки, вопрос тупее ей найти удалось, но, что крайне удивительно, у меня был на него ответ.
– Я, конечно, не знакомлюсь поимённо со всеми, кто на ночной остановке случайно находит меня и предлагает отсосать, но конкретно в данном случае… У меня там друг недалеко живёт…
– Какой? – спросил Марк.
– А, да ты его не знаешь. Коля.
– Да, не знаю, – отрезал он.
– Так вот. Он там недалеко живёт, а этот чувак, видимо, там ошивается в последнее время, и люди знать его начинают. Ну или хер знает, но Коля мне сказал, что зовут его Лупарь. Ну, в смысле это не его имя, но кличка у него такая.
– Лупарь? – продолжила Света. – Это, типа, глаза выпуклые у человека?
– Понятия не имею, – я действительно не имел такого понятия в своём словарном запасе.
– Ну глаза-то у него выпученные были? Ну или как это сказать? – как я понял, Света пыталась найти зацепку для раскрытия какого-то дела.
– Не обратил внимание. Ну такие, вроде немного. Я бы не сказал, что прямо из орбит выскакивают, но типа объёмные, вроде, хотя я не смотрел прямо в глаза его или на глаза ему, да и темно было.
– Всё поняла. Ну я знаю его, да, – сказала она и замолчала.
– Ну? И что ты знаешь? – после небольшой паузы спросил я.
– Ну… Был в универе, короче, один парень. Не у нас на факультете, – обратилась она к Саше, – а на другом.
– Каком? – заинтересовалась Саша.
– Да не важно. Был парень, короче. Ну такой, со странностями. Ну типа не какой-то прямо жуткий, типа в плохом смысле ненормальный, но такой, не самый обычный. Но не привлекательно необычный, а немного отталкивающий. Ну типа говорил странные вещи, одевался странно, дружил тоже со странными какими-то ребятами. Ну и в группе его чморили иногда. Ну мне друзья с других потоков рассказывали, кто пересекался. Он по учёбе, вроде, сперва продвигался нормально, но потом в ней проблемы начались. Не знаю, почему. Ну и его отчислили по итогу. И после этого он вроде вообще скатился, вообще маргиналом каким-то стал, прямо страшно даже от историй о нём было. Типа какая судьба у человека может быть. Ну и кто чморил его, они, вроде, какую-то подобную кличку ему и придумали. И те ребята мутные, с которыми он общался, с ними у меня тоже с других потоков контактировали. Те и рассказали, что он подрабатывать начал… Ну ты понял.
– М-да-а-а-а… – протянул Марк после нескольких секунд молчания, – вот тебе и Ижевск – большая деревня.
– Мир тесен, однако, – констатировал я факт.
Повисла небольшая пауза для приличия, хотя никому, мне кажется, не было особо жалко Лупаря. Конечно, с его историей его образ немного полнее. Но всё ещё отталкивающий. О нём не хочется думать, его не хочется жалеть.
– Ну, и короче я слышала, что он спиздоный ходит, – отрезала тишину Света.
– Ну… Это не очень хорошо, – удивился я. Это действительно было не очень хорошо.
– Ну это слухи, но вроде так говорят, поэтому его и гнушаются все, – продолжала она. – Да и говорят так те типы, с которыми он тусовался.
– Хуёво, – сказал я.
– Хуёво, – сказал Марк.
– Да мне кажется нечего переживать. Он же только отсасывал тебе. Ну типа в жопу же ты к нему не залез-таки? – Света не унималась.
– Нет, не залез, конечно… Но он кровью мне писюн измазал, и это, мне кажется, не очень благоприятный фактор, – мне даже взгрустнулось немного после таких вестей.
– Саш, ты не знаешь, можно так от спиздозного подхватить что-нибудь? – обратилась она к молчавшей в шоке Саше.
– Н-ну… Ну что-нибудь-то точно можно подхватить, а вот ВИЧ или СПИД – не знаю. Вероятность есть, я думаю. Тебе надо в больницу сходить, – обратилась она ко мне.
– Да, точно надо. Только не сейчас, не завтра, не через неделю. Я читал про Фредди Меркьюри, и про Райна Уайта ещё. СПИД развивается не сразу, ему время надо, типа несколько недель или месяцев даже может пройти, – сказал Марк.
– Нам выдавали в универе листовки, там написано, что анализы лучше делать спустя несколько недель. Я могу принести тебе, если надо, – сказала мне Саша и дополнила: – Там номера есть, адреса, вся информация.
– Хорошо, буду признателен, – ответил ей я.
Признаться, меня это не сильно напрягло. Нет, напрягло, конечно, и сейчас я с пустыми глазами смотрю в пол и думаю об этом, а где-то на заднем дворе сознания раздаются крики «ДА ЁБ ТВОЮ МАТЬ, БЛЯ-ЯДЬ!!!», но в целом мой уровень самоконтроля позволил мне оставаться практически невозмутимым в данной ситуации, хотя бы внешне, чему я приятно удивлён.
– Да не загоняйся ты, не накручивай себя, – Саша обратилась ко мне.
– Согласен. Типа это ведь ещё не точно всё известно, да не факт, что ты заразился, так что не расстраивайся раньше времени, – добавил Марк.
– Да, и я говорю, типа, может это просто слухи о нём распускают, – сказала Света.
«Сука ты тупая, если это ёбаные слухи, то нахуя ты их распускаешь, ёбаная ты пиздень сука тугоумная», – хотелось мне ответить ей, но, с другой стороны, если это правда и Лупарь действительно спидозный, то то, что она рассказала это, может быть даже и на пользу. Хотя польза тут относительная. Я мог бы не узнать и жить нормально. Хотя так-то есть. Зная, я могу быть осторожным и не заразить других.
– Да, хорошо, посмотрим, что как сложится попозже, – шмыгнул я носом и помассировал глаза, закрыв их.
– Давайте. Не будем. Загоняться, – проговорил Марк. – Мы тут не грустить собрались. Тем более, что всё может ещё и обойдётся.
– Да. Чего грустить, если всё ещё неясно? Лучше расскажи, что дальше было, – поддержала его Света.
– Дальше… – я пытался вспомнить на каком моменте остановился в своём рассказе, и, вроде бы, вспомнил. – Короче, после этого я пошёл к Толяну, думал, он мне денег отдаст, которые мне должен. Но я только примерно знал, где он живёт, поэтому найти его не удалось.
– Жаль, – процедил Марк. – Эта сука мне тоже должна прилично. Ещё чуть-чуть и батя мой долг будет выбивать из него.
– Ну так вот. Я думал, что денег подниму и либо на троллейбусе или автобусе поеду, либо такси поймаю. Но не вышло, поэтому я пересёкся с Колей, который мне и рассказал, что Лупаря Лупарём зовут, и потом пошёл обратно на остановку.
– На остановку-то зачем? – спросила Саша.
– Ждать транспорт – делать-то нечего больше.
– А Лупарь?
– Он свалил к тому моменту уже. Ну и я постоял немного, понял, что ждать нечего, и пошёл пешком.
– Чё, пешком до нас хотел дойти? – Света ухмыльнулась.
– Да. Что ещё делать-то?
– А к другу ты не мог заявиться переночевать или денег взять? – спросила она.
– Да, конечно. Во-первых, я обещал, что приду сюда. Во-вторых, буду я сейчас ещё напрягать друга, заваливаясь к нему ночью. В-третьих, буду я как Толян ещё денег занимать. Чем мне отдавать-то их? – я ответил, а Света вздохнула после моих слов и заткнулась.
Я продолжил:
– Ну и побрёл я, короче, вниз, в сторону Кирова.
– В сторону Кирова нахуя? Лучше бы по Холмогорова пошёл. И там бы на Десять лет Октября, и потом бы через частный сектор до нас, – сумничал Марк.
– Да мне, если честно, не до рационального планирования маршрута было: зима, ночь, я один, без денег, голодный и уставший, и мне ещё хуярить километров десять, – ответил раздражённо я.
– Ну, в таких ситуациях как раз-таки и нужно рациональное планирование…
– Да, знаешь, тут ещё такое дело, что ебал я ещё и через частные сектора идти, блядь, поздней зимней ночью, нахуй. Хуй бы я дошёл до вас, блядь, меня бы там нахуй убили и разделали бы к хуям, и съели бы нахуй местные людоеды какие-нибудь ёбаные, или секта ебаная какая-нибудь очередная поймала бы и на органы нахуй пустила, перед этим выебав меня всем приходом блядь, или в рабстве бы продержав, сука, или в это ёбаное рабство бы и отправило нахуй в глушь какую-нибудь ёбаную блядь, – думаю, нет ничего ненормального в том, чтобы быть немного нервным перед лицом возможной смерти, пусть и возможной, пусть и не прямо-сейчашней, но всё-таки нежеланной и преждевременной, и ещё, более всего раздражающе, незаслуженной и нечестной.
– В принципе, ладно, – Марк не стал спорить.
Медленное, оттянутое осознание потенциальной и почти близкой медленной и мучительной позорной смерти немного отбивало моё желание рассказывать свою историю, да и вообще что-либо говорить и с кем-либо общаться. Я ощутил, что, похоже, это тот популярный во всяких историях момент, на котором жизнь делится на «до» и «после». Знак в тумане о том, что, скорее всего, конец близок, но не сто процентов, потому что в тумане не разглядеть. Огромная надпись с названием главы: «ЭПИЛОГ» с маленьким, почти незаметным вопросительным знаком после. Звонок от судьбы о судьбе, звонящий в моей голове какофонией из камнепада и индустриальных шумов самых громких заводских машин со взрывами бомб из старых фильмов, звучащих всё новее и громче, пока я грустно выдыхаю накопившийся во мне углекислый газ, ощущая этот шум дрожью страха в моих ногах и руках. Я отрешённо отпил ещё чаю, пока пытался успокоиться и отдалиться от этих мыслей, а потом ещё, и кружка оказалась наполовину пустой, а чайник, по моим представлениям, всё ещё был достаточно горячий. Ища глазами пакетик для второй кружки, попутно гадая о том, что стоило бы, быть может, выпить ещё этого простого чая с лимоном, но зачем мне тогда вторая кружка в таком случае?
Саша, увидев, что я ищу пакетик чая, быстро поднялась со стула, сходила к шкафу, несколько секунд повыбирала, а затем достала один пакетик, вернулась и передала его мне.
– Со смородиной, – улыбнулась она.
– Спасибо, – ответил ей я.
Со смородиной меня вполне устраивал. Я положил пакетик в кружку и залил водой.
– Дальше я пошёл по Кирова, – всё-таки прерывать повествование на полуслове мне было неприятно, поэтому я решил продолжить. – Там меня чуть не отпиздили.
– Кто? – с удивлением спросила Саша.
– Да какие-то встретились… Случайные алконавты какие-то. Говорить нормально не могут, а что-то докопались. Типа я смеюсь над тем, что один из них подскользнулся и упал. А я просто улыбался, потому что настроение поднялось.
– И что ты? – Марк опередил в вопросе Сашу, которая уже было открыла рот, чтобы задать мне его.
– Ну я сперва пытался как-то выйти из разговора, но не получалось. Ну и я решил, что всё, пришла пора побыть мужчиной и постоять за себя, но тут машина внезапно подъехала.
– Какая машина? – спросила Света.
– Десятка, если это так важно, – ответил я. – И вот она подъехала, и оттуда мужик вылазит и говорит: «Пацаны, не знаете, где тут пива купить можно?». А те двое, что до меня докопались, говорили, что на пятачке где-то есть ларёк или на остановке какой-то. И они такие, типа, не, не знаем, потому что они что-то бубнили про «мало осталось», ну а я-то парень не глупый, крикнул мужику, что знаю, и мы поехали.
– Ого, какое совпадение удачное! – удивилась Саша.
– Да, я тоже удивился. Повезло, причём прилично.
– Да уж… Если ты в полупустом городе на Кирова можешь найти себе неприятности, то хорошо, что не пошёл через частный сектор, – Марк усмехнулся.
– Да это не я их нашёл, а они меня. Больно они мне нужны, искать их ещё блять.
– И чё, мужик довёз тебя? – спросила Света.
– Ну да. Только он странный был – капец, – я приподнял брови и помотал головой, давая понять, какой капец он был странный.
– А чё странный?
– Да он такие вещи рассказывал… Он, вроде, нормальный, но какой-то ебанутый. Типа он, вроде, вопросами серьёзными задаётся, но решения у него какие-то ёбнутые.
– Например?
– Ну он про педофилию со мной разговаривал, типа с каких лет можно ебать и ебаться.
– А ты имя его запомнил?
– Да, Андрей зовут.
– А номер машины?
– Нет, не обратил внимание.
– Андрей на десятке. Ну запомним. Скоро в новостях увидим, наверное.
– Почему?
– Ну поймают педофила потому что, – Света сказала это так, будто это что-то предельно очевидное.
– Да не педофил он. Он сказал, что любому педофилу ебало набьёт, а то и вообще убьёт. А насчёт возраста он сказал, что природой заложено начинать ебаться с наступлением месячных у девочек и появлением спермы у мальчиков.
– Типа в одиннадцать-двенадцать лет что ли?
– Ну типа.
– Ха! Ну пускай попробует пожить с такими взглядами. У самого дочь если кто-нибудь оприходует в двенадцать лет, то сам же первый и полезет с кулаками на того, кто оприходовал. А если это мужик какой-нибудь будет типа него… – она помотала головой.
– Он сказал, что сейчас просто в обществе взгляды неправильные, и поэтому это кажется ненормальным.
– Ну конечно, как иначе-то? Все неправильные, один только он правильный, – издевательски проговорила она.
– Я с ним согласен, так-то. Он, конечно, полезет с кулаками на того, кто его дочь оприходовал, как ты выразилась, но потому что сам взращён так, и это трудно уже изменить, пусть даже он и понимает, что вроде бы ничего такого и не произошло. Типа раз это заложено уже на подкорке, то тут хоть что делай, но ненависть чувствовать будешь. Глубокая перестройка себя нужна, чтобы позволить кому-то чпокать свою дочь двенадцатилетнюю. И не только себя, но и её матери, других родственников, самой дочери… Короче, по природе сношаться с начала полового созревания, обозначенного соответствующими изменениями. А по-современному – только с определённого возраста. И он говорил, что это конфликт природы и культуры, и что природа всё равно возьмёт своё, и что лучше людям начать менять себя, а не пытаться подчинить природу. Сложный вопрос, короче.
– А ещё что рассказывал? – спросил Марк.
– Ну вот то, что я рассказал, это ещё более-менее нормально. Ебанутое заключается в том, что он мне рассказал, как жену свою сумасшедшую в дурку сдаёт постоянно.
– Заче-е-ем? – удивлённо протянула Света.
– Ну, как он это всё рассказал… Она какая-то шизофреничка или хуй пойми, и на неё иногда находит, видимо, обострения. И он её доводит, потом санитаров вызывает, и они её увозят.
– Пиздец, – сказала она.
– Это ещё не пиздец. Он мне историю рассказал, как в последний раз её сдавал недавно. Вот это пиздец.
– И что рассказал? – Марк был заинтригован.
– Ну, как бы это сказать… Короче, она, жена, пошла срать, а он к ней нахуй вломился, дверь с петель нахуй снёс, отпиздил, в говно потыкал, она ёбнулась от такого, походу, и он вызвал санитаров, и они её увезли.
– Еба-ать, – удивился он.
– Пизде-е-е-е-ец, – ещё более удивлённо протянула Света.
– Ужас блять, – еле слышно прошептала Саша.
– Да я тоже удивился. Кто вообще такие истории незнакомцам рассказывает? Пиздец просто.
– И что потом? – спросил Марк.
– А потом он начал философию мне затирать, мол, разрушил бы ли я чью-то жизнь, про бездну блять что-то, потом мы на Удмуртскую к шлюхам заехали, он хотел, чтобы я погулял или просто в машине посидел впереди, пока он их сзади шпилит, но я отказался. Он решил, что меня довезёт и потом к ним доедет. По пути после этого мы особо не разговаривали. Ну, разве что я ему рассказал про теорию двойного послания в популярной музыке. Ну и всё. Доехали до сюда. Он ещё со мной попросился, типа, будут ли тёлки и можно ли к нам. Я отказал, мы попрощались, и он уехал.
– Пиздец, каких только ебанутых нет, – сказала Света.
– Сегодня твой удачный день, похоже, – посмеялся Марк.
– Ага, магнит на странных людей активировался, – хихикнула Саша.
– Хорошо, что он тебя не увёз никуда, – Марк добавил и ещё посмеялся.
– И не выебал, – внезапно дополнила его слова Света.
– Све-е-ета-а-а, – с упрёком протянула Саша.
– Да уж… – устало закончил я.
Я отпил ещё чаю, завершив его пребывание в одной кружке, и подвинул к себе другую. Она была в меру горячей, и я добавил в неё сахар.
Наверное, где-то с минуту мы молчали. Не знаю, о чём думали они, но я не думал ни о чём. Я смотрел сквозь чай, пытаясь разжать ментальные мышцы, чтобы чувство напряжения в мозге прошло, потому что ощущение было как будто какие-то накаченные руки стальной хваткой сжимали некоторые участки моего мозга. Это было неприятно. Хотя, было бы удивительно, если б от мыслей про возможный СПИД мне было приятно. Наверное, видя, как я вновь ухожу в загон, Саша обратилась ко мне:
– Так и что там у тебя за неприятности были, что тебя выписывали так проблемно?
Марк и Света тоже подняли свои взоры ко мне.
– Да особо-то неприятностей и не было. Когда состояние было нормальное и я уже не валялся по куче часов на кровати, то есть пошёл на поправку, мне снизили дозу лекарств, то я стал соображать яснее. Ну и там был один мудак, который до меня постоянно доёбывался с какими-то мудовыми абсолютно вопросами. И спорил со мной о хуйне всякой. Я, главное, с ним разговаривать вообще не хотел, но он постоянно меня доёбывал. И, короче, в один день мы повздорили прилично так, ну и небольшая драка организовалась у нас с ним. Поэтому меня потом санитары доёбывали. Типа, мол, я буйный. И этот долбоёб ещё им постоянно пиздел про меня.
– И чё, они верили ему? – Света спросила со странной смесью презрения и интереса.
– Ну видимо верили, может, любимчик он был у них, хуй его знает. Ну и по итогу санитары пиздели медсёстрам, медсёстры – врачам, и всё такое. Ну а врач там только один был нормальный, который меня уважал, а я в ответ уважал его. Он мне много интересного рассказывал про психику человека, что он думает, что у человека есть как физическая энергия и он может устать, так есть и психическая энергия и он может устать. И, типа, в этом кроется понимание природы психических заболеваний – человек просто изнашивает свою психику, как может износить своё тело чрезмерными нагрузками, и поэтому зарабатывает всякое. Ну, конечно, генетика и другие факторы тоже роль играют. Но вот это тоже.
– Так это очевидно, вроде, – сказал Марк.
– Это очевидно, когда тебе рассказывают об этом. Но не услышав рассказ, ты бы до этого и не догадался бы, потому что даже не думаешь об этом, – ответила ему Саша.
– Ну и вот. Он учил меня всякому, справляться со стрессом там, с депрессией. Научил меня методу «обрыва» плохих мыслей. Сказал, что двигаться надо, потому что человеческое тело заточено под движение, и если им не пользоваться, то оно будет давать сбои как на физическом плане, так и на психическом. И вообще он воодушевлял меня, наставлял. Отличный человек, очень интересный и добрый. Надеюсь, у него всё хорошо будет.
– Что-то ты на спортсмена не похож, – как всегда, в лоб сказала Света.
– Так тут дело не в том, чтобы быть похожим на спортсмена. Дело в том, чтобы просто двигаться хоть иногда, хоть чуть-чуть. Но желательно, конечно, почаще и в достаточном количестве.
– Угу, – промычала она. – И дальше что?
– Ну вот. И с этим врачом у меня нормальные отношения были, а с другими не особо. В смысле не было отношений. Он какие-то все вялые были, незаинтересованные, поэтому с ними особо и не выстроишь продуктивной связи. И санитары-то им и пиздели. И медсёстры.
– А что пиздели-то? – поинтересовался Марк.
– Ну они просто подмечали всю хуйню относительно меня. Типа там суп не доел, кровать не заправил, палату мыть ленится, с таким-то таким-то конфликтует, допускает агрессивные высказывания. И всё такое.
– А тот врач не мог за тебя заступиться?
– Ну он один, а тех несколько. Плюс весь персонал долбоёбов. Не, там были, конечно, и нормальные санитары, и нормальные медсёстры, но и тех, кто были уебанами, уже хватало с лихвой.
– И что по итогу?
– По итогу они хотели меня задержать ещё на дополнительные обследования, плюс ещё под предлогом, что я ещё не готов к выходу обратно в общественную жизнь, и вообще они там думали или хотели поставить мне вялотекущую шизофрению.
– О господи! – Саша злостно воскликнула, закрыв лицо рукой.
– Что такое? – обратился к ней Марк.
– Да просто… Да блин. Эти тупые уебаны… – последнюю часть она прошептала, стиснув зубы. – Они всем подряд ставят эту вялотекущую шизофрению. Это долбоёбы, а не врачи!
Её весьма разозлили такие новости, хотя, похоже, для неё не такие уж это и новости.
– Вы вообще знаете, по каким критериям они ставят это? – гневно продолжала она, обращаясь к нам. – ПО ЛЮБЫМ! Просто наотъебись! Типа если ты просто интересный человек, какой-нибудь креативный там, или, не дай бог, какой-нибудь деятель искусства или философ, или просто знаешь много, или хоть чуть-чуть умеешь думать, то всё… То есть если ты не быдло серое, у которого из интересов только на заводе гайки покрутить да пива попить после, то всё, прощайся с нормальной жизнью – ты шизофреник, поздравляю!
