Читать книгу: «Вера, мышонок и другие», страница 12

Глава 13

По дороге обратно сеньора Мендес поделилась:

– Какое необычное имя у этой доктора Баррера. Вы, Марко, значит, уже видели её раньше? Как же её называют друзья, вы слышали? Неужели Амор?

– Как я теперь припоминаю, её в основном звали Валентиной, но жена профессора, и правда, иногда называла её Амор.

– Она золотистая блондинка, и вероятно, некрашеная. Мне показалось, что она мексиканка лишь наполовину, – предположила сеньора.

– Да… вроде бы, что-то такое говорили.

Вера, находившаяся в квартире отца, дожидалась его приезда, но он вошёл домой не один, а с сеньорой Мендес, чтобы выпить чаю и обсудить встречу с профессором, хотя Вере было и непонятно, почему они не могли поговорить об этом по дороге обратно. Она воспользовалась случаем и расспросила их о том, как всё прошло. Ей рассказали.

– Значит, теперь он думает, что осьминоги – это добрые пришельцы, которые нуждаются в защите?

– Возможно, – ответил отец. – Сеньора Мендес постаралась прозрачно намекнуть ему на это. Фернандо так будет спокойнее, это убережёт его от необдуманных поступков. И вокруг зоопарка не будет создаваться ненужной шумихи.

– Конечно, словам нездорового человека большинство людей не придаст значения, – объяснила сеньора свою тревогу за зоопарк, – но что будет, если к нему прислушаются люди с психическими отклонениями, не находящиеся в клиниках? Или просто агрессивные глупцы? Лучше не рисковать теми, кто почти беззащитен.

Вера закивала головой, показывая тем самым, что осознаёт подобную опасность.

После сеньора Мендес стала выведывать у отца с дочерью, как у них тут всё устроилось. Так разговоры перешли на более отвлечённые темы, и Марко рассказал сеньоре о том, почему вообще состоялось «знакомство» Веры и Марисоли с профессором.

– Вот как? Так это всё из-за «Трактата об извлечении»? В нашей библиотеке есть фотокопия первоиздания. Мой муж Мигель ещё давно где-то её достал, но, к сожалению, так и не успел подробно ознакомиться с этой фотокопией. Вы мне напомнили об этом, и я поняла, что совершенно забыла о той находке. Я думаю, что сейчас эта копия там и лежит, где Мигель её оставил.

Вера не могла отделаться от ощущения во время её монолога, что госпожа говорит о мышонке Мигеле, который достал книжную редкость, но так и не прочитал.

– Да вы что! Как же это? Неужели у вас имеется фотокопия первоиздания? – воскликнул Марко.

– Вероятно, да. Сегодня же я зайду в библиотеку и найду её, если это так для вас важно.

Марко пытался выдавить из себя что-то осмысленное, но не находил слов. Госпожа поняла, что средневековый трактат является предметом вожделения для Марко, и предложила:

– Если хотите, то можем поехать вместе прямо сейчас.

Спустя полтора часа Марко со свёртком под мышкой вошёл в комнату Веры, не заметив, как Роза спряталась в своей комнате.

– Давненько я хотел у тебя побывать. Ага, вот и он! Твой знаменитый мышонок, который, как я вижу, больше смахивает на крыску. Вот я его сейчас пощекочу, – и положив свёрток на стол, он стал заниматься с Мигелем, одновременно ведя светскую беседу:

– Мне у тебя нравится, Вера. Тут всё такое маленькое и аккуратное. А это твои игрушки? Должно быть, они у тебя с детства, и ты с ними съела не один фунт соли? – и Марко указал на Вомбата с Кенгуру.

Вера рассказала их историю, предварительно предложив напитки, от которых отец отказался, поскольку не хотел задерживаться надолго. Нужно было послать фотокопии «Извлечения» его товарищам по сообществу. Уже вставая, он обратил внимание на детскую книжку о динозаврике и, полистав, сказал:

– Странно, а кто автор? Я вообще никогда не слышал о книге с таким названием. Ты мне дашь после почитать?

– Разве ты будешь читать такую книгу?

– А почему нет? Если книга для детей написана хорошо, то она будет интересна и взрослым. Кстати, ваша сеньора позволила мне бывать у тебя, а также осмотреть её библиотеку. Правда, хорошо?

– Правда, папа. В следующий раз я познакомлю тебя с остальными, а то сегодня они куда-то разбежались.

Когда Марко ушёл, Вера взяла книжку о приключениях маленького динозаврика и улеглась читать под аккомпанемент из звуков разгрызаемого дерева, точнее, деревяшки, которой занимался Мигель, и очень упорно – видимо, за сегодня он хотел избавиться от неё.

Глава 14

Через три дня госпожа сообщила, что Вере нужно ехать в Три Енота. Помощник детектива может отправиться туда завтра же, и прихватить её с собой. Сеньора Мендес предоставила Вере возможность пробыть в своём городке столько, сколько нужно для завершения всех дел, и высказала надежду на то, что после Вера вернётся к ней, а та ещё подумала: «Марисоль уже вот-вот готова ехать, а значит, они могут поехать вместе».

Мигель оставался на попечении госпожи.

Вечером подруги зашли к Марко попрощаться. Тот сказал, что если ему ничего не помешает, то он тоже приедет в Три Енота через несколько дней. Также он сообщил нерадостную новость: изучение фотокопий «Извлечения» пока ничего не дало. Тот его товарищ по сообществу, который увлекался криптографией, пришёл к выводу, что ничего не понятно, и не известно – будет ли. Все надежды на Ансельма Мохнатого, будто бы закодировавшего какое-то послание в тексте, рухнули, поскольку никаких закономерностей выявить не удалось. Похоже, все эти игры с цветом заглавных букв, величиной отступов и интервалов делались Ансельмом лишь для развлечения, или что там было в его голове – кто знает? Но зато теперь они познакомились с почти оригинальным текстом и в целом были довольны.

Профессор Монтойя чувствует себя неплохо, ведёт себя спокойно и рассудительно, так что вряд ли имеются причины не отпускать его из клиники в самое ближайшее время.

Ближе к двенадцати часам следующего дня, автомобиль помощника детектива остановился возле дома Марисоли Флорес – пока Вера поживёт здесь. Через час помощник вернулся за ней и они поехали в полицейский участок. С ними говорил заместитель:

– Сеньорита Хименес, благодаря этому сеньору (он указал на помощника детектива) мы схватили за шкирку тех двух прохвостов, которые попытались обмануть вас. И ещё кое-кого из наших городских чиновников. Мэр был просто в ярости, узнав о том, что у него под носом действовала преступная группа. Те же двое – они вам никакие не родственники, они уж давно промышляют выискиванием таких вот сирот или пожилых людей и ловко проворачивают свои делишки, подмазывая кого надо. Что касается той, якобы, «доли», что вам причиталась и которую вы получили, то эта сумма остаётся у вас в обмен на то, что мы не будем выдвигать кое-какие обвинения против этих мошенников – им и так достанется крепко. А это можете считать компенсацией за причинённый вам моральный ущерб.

– Извините, но в таком случае мне не нужны их деньги, – ответила Вера.

– Я бы не советовал от них отказываться, сеньорита. В конце концов, если они вам так неприятны, то вы можете потратить их на помощь тому, кто нуждается. Или потратить, например, на ваше образование. Вы думали об этом?

– Ну да, об этом я думала.

– В общем, оставляйте деньги себе и дело с концом. А дальше уж решайте сами, как с ними поступить. Завтра, – заместитель назвал должность и имя служащего, – приходите к нему со всеми бумагами, и он сделает что положено, по документам на ваш дом. Вернуться в него вы можете хоть сегодня. Мошенники сидят у нас в участке – вы желаете на них взглянуть?

– Нет, я не хочу, – отказалась Вера.

Выйдя из участка, помощник детектива стал прощаться:

– Вы уже уезжаете, так скоро?

– Да-да, шеф сказал мне, чтобы я не задерживался дольше, чем это необходимо. Да я вам больше и не нужен.

– Вы так много для меня сделали, и так быстро. Не знаю, как и благодарить вас, – ответила Вера.

– Ничего особенного. Я говорю без ложной скромности. Эти мошенники уже обнаглели от безнаказанности и оставили много следов, так что я быстро понял, что к чему. К тому же, получил дополнительный опыт в подобных делах. Всё это не стоит благодарности. Бывайте, сеньорита, – и сев в машину, он развернулся, чтобы поехать в сторону выезда из города.

Глава 15

Вечером у Флоресов собралась целая компания, состоявшая из семейств Флоресов, и Родригесов – соседей Веры.

Обругав хорошенько на все лады тех мошенников и вдоволь напившись чая с домашней выпечкой, всей гурьбой отправились в Верин дом. В нём уже появился запах затхлости, и потому его проветрили, а сеньоры Флорес и Родригес помыли полы и протёрли пыль. Вера с Марисолью решили сегодня ночевать здесь, чтобы поскорее вернуть жизнь в этот дом. Позже подруги вышли во дворик и присели возле места, где покоился пёсик Веры – Жука.

– Вот я и вернулась, Жука! Правда, пока я здесь жить не буду, так как нашла в другом городе много новых друзей и отца. Он, кстати, скоро должен приехать, и я его тебе покажу. Но я смогу сюда возвращаться, поскольку этот дом снова наш, и ни с ним, ни с тобой ничего больше не случится. А завтра утром мы с Марисолью пойдём проведать маму с дедушкой.

– Расскажи ему о Мигеле, – напомнила Марисоль.

– Ах да, – и Вера рассказала, добавив: «Вы бы подружились. Мигель мог бы кататься у тебя на спине, и вам было бы весело что-нибудь грызть вдвоём».

– Ну почему собаки живут так мало? – вопросила Марисоль. – Я его хорошо помню, он был такой весёлый. А иногда серьёзный-пресерьёзный. Разве это справедливо, что кто-то должен умирать? Я имею в виду: разве можно это просто принять и успокоиться?

– Я слышала, как некоторые говорят, что это нормально, потому что для всех места не хватит, и что это закон природы. Но по-моему, это не очень-то убедительно – говорить общие слова о законах природы.

– Может быть, и убедительно, но только для тех, кто считает, будто за соседним городком находится край мира, – ответила Марисоль, – тогда и правда, может показаться, что места не слишком много и что законы природы им известны. Ну, а если без шуток, то как может быть мало места в огромной вселенной? Да даже и на Земле. Как?

– Они, наверное, не знают, что сказать, вот и говорят первое, что придёт в голову, чтобы не показаться глупыми, – предположила Вера. – А может, им и вовсе не жалко тех, кто умирает, вот и говорят об этом так легко.

– Вот-вот, – поддакнула Марисоль. – Никого им не жалко, кроме себя. Пусть все умрут, лишь бы им не мешались под ногами. А что бы они ответили, если бы и о них самих сказали, будто они занимают слишком много места?

– Сказали бы, что это несправедливо, – ответила Вера, после чего встала, отряхнув коленки. – Надо будет поставить сюда какой-нибудь камушек с именем Жуки. Или посадить цветок, а может и дерево? Как думаешь?

– Не знаю. Так сразу не скажешь, – ответила Марисоль.

Утром, испив кофе с булками, которые им оставила сеньора Родригес, девушки отправились в Последний Приют – так здесь иногда называли сами понимаете что. Матери и дедушке Вера тоже всё рассказала. Во время доклада на один из соседних камней опустился воробей, и возможно, Роза сказала бы, мол, это знак того, что их услышали, но поскольку Розы здесь не было, то никто ничего не сказал. Постояв ещё минут десять, пошли в другой конец, к родственникам Марисоли. Им ничего рассказывать не требовалось, так как это делали родители Марисоли, сообщая ушедшим обо всех её похождениях.

Подошло время идти в администрацию, а Марисоль пока вернулась к себе домой. По дороге к центральной площади со знаменитым памятником зазвонил Верин телефон. Марко сказал, что может приехать завтра, на денёк или два.

Вера поговорила с чиновником, вернее с чиновницей, которая доверительно ей сообщила, что мэр очень и очень раздосадован произошедшим, но, к счастью, оборотнями оказались пришельцы.

«Они родились не здесь – этим-то всё и объясняется! Не любили они город и его жителей. Это, можно сказать, хорошо, но ещё глава города прослышал, что сеньорита не желает оставлять деньги, так он очень настаивает. Это вроде как извинение со стороны города, ведь мэр уважал вашего дедушку – он у него учился. Вы не знали?».

– Не беспокойтесь, передайте ему, что деньги я оставлю, – ответила Вера, и её отпустили.

«Может, сходить сегодня на Кроличье Поле? – подумала она, присев на лавочку возле памятника. – Ну и лавочки стали! Теперь, когда они голубые, издалека кажется, будто еноты парят в облаках, а когда лавки были зелёными, то было похоже, что они сидят на поляне перед чашей».

Уже выйдя из дома, Марисоль спохватилась: «А как же морковь-то? Ведь ты помнишь, что мне сказали, Вера?».

Моркови дома не оказалось, поэтому они пошли на рынок. Это было почти по пути. Чуть далее остановились возле колонки, чтобы помыть купленную морковь и заодно пригубить местного напитка из кактусовых растений, налитого в большую пластиковую бутылку. Он оказался ядрёным, и обе вздохнули так, словно выпили по кружке доброго эля.

На поле, сколько они ни высматривали, никого не заметили. Это хоть и огорчало, но было ожидаемо. Решили посидеть немного, попить напитка и подождать, а морковь положили на то место, где Марисоль видела кролика-предводителя.

Неожиданно раздался звук уведомления в телефоне, и Вера удивлённо сказала:

– Я не знала, что досюда достаёт интернет.

– Наверное, это потому, что во-о-он там поставили вышку. Видишь?

Вера посмотрела на сообщение:

– Это, кажется, Мерлин.

– Умм, – промычала Марисоль, ожидая продолжения.

– Он спрашивает, как у нас дела и говорит, что Леонардо просил передать новость: премьера сериала «Проспект страсти» состоится 15 сентября. Но они внесли кое-какие изменения.

– Надеюсь, с тобой ничего не сделали, – насторожилась подруга.

– Нет. Он говорит, что та злая домоправительница на самом деле окажется переодетым мужчиной, являющимся преступником, который скрывается от правосудия.

Марисоль хихикнула:

– Но ведь её играет женщина. Как же они это провернут?

– Не знаю, не знаю, – тоже не смогла удержаться от смеха Вера. – Наверное, воспользуются тем, что эта актриса слегка мужеподобна.

– Значит, эта женщина будет играть мужчину, который притворяется женщиной? Ой, смотри, Рамона тоже прислала мне сообщение. Спрашивает, не разучилась ли я читать, когда вернулась в деревню. Надо же, деревню! И говорит, что если я не смогу прочитать сообщение, то, наверное, догадаюсь отправить ей смайлик. И сама много наставила!

– И мне ещё одно пришло, – воскликнула Вера. – Это от Леонардо. Ты посмотри, сколько он понаписал.

Увлекшись, они не заметили, как четыре пары мягких кроличьих лапок просеменили туда-сюда, и две морковки исчезли. Только спустя какое-то время подруги обнаружили, что угощение пропало. Тут Веру осенило:

– А ведь, оказывается, тот кролик говорил чистую правду! Обо всём!

– Я тебе так и сказала, – откликнулась Марисоль. – Только знаешь что – никому об этом не говори. Не хочу, чтобы к ним начали ходить и мешали им жить.

– Тогда мы никому не скажем, – согласилась Вера. – А теперь пошли, я уже хочу пить. Не думала, что этот напиток закончится так быстро. И сколько ещё будет стоять такая жара?

Сначала они зашли к Марисоли, после к Родригесам, потом опять прошли на рынок и купили ещё того напитка, а после с пакетами еды пошли к Вере, собираясь посмотреть какой-нибудь смешной фильм, но вместо этого посмотрели задумчивый и непонятный.

Глава 16

Утром Вера встретила отца на автостанции и привела в дом. Показала и рассказала обо всём, в том числе и о Жуке.

– Я бы хотел почтить память Селесты и Диего. Ты отведёшь меня завтра к ним?

Вера кивнула.

– А сегодня не мешало бы познакомиться с родителями Марисоли и твоими соседями. Родригесы – верно?

Пообщавшись с Марко, родители Марисоли стали спокойнее относиться к тому, что их дочь будет половину времени проводить в Санта-Эсмеральде.

У Родригесов Марко уговорили приложиться к домашнему напитку, но отнюдь не столь безобидному как тот, что недавно пили подруги. Попробовать его нужно было обязательно, под тем предлогом, что он де только созрел и его необходимо оценить, чтобы напиток не обиделся и не испортился от этого.

Вечером Вера с отцом и Марисолью гуляли по городу. Они осмотрели памятник трём енотам, похожим на бобров, и самые экстравагантные здания, частью городские, а частью построенные для личного пользования. Как водится, иные из них вызывали в горожанах чувство гордости и даже наивную надежду на то, что других таких во всём мире не сыскать. Иные же здания были возмутительны и уродливы, и их владельцы стали для местного общества настоящими париями, если не в имущественном отношении, то уж в морально-культурном точно. Возле центральной площади гуляющие встретили местного психолога, который учтиво снял шляпу и поклонился Вере и Марисоли. Поздоровавшись с Марко, он ловкими приёмами речи быстренько выведал, кто тот такой, после чего поздравил Веру с обретением родителя и возвращением дома. Что касается последнего, то о нём уже знали все из тех, кому вообще хоть что-то хотелось знать, а потому в ближайшие дни Вера была просто обречена стать знаменитостью. Э-эх! Знали бы они, что их скромная землячка послужила вдохновением для создания нового сериала, который в скором времени будет делать улицы городка пустыми по вечерам. Но можно не сомневаться, что рано или поздно они об этом узнают, и кто-нибудь с богатой фантазией придумает легенду о том, как их Вера – та, которая ходила в школу с их же детьми, имела в почти столичном городе романтическую связь с телевизионным боссом-миллионером, и тот специально для неё запустил производство теленовеллы. Но Вера отказалась в ней сниматься по таинственным причинам – поговаривают, что из-за гордости, хотя и не понятны были причины для её возбуждения. Вместо Веры главная роль досталась бывшей пассии босса, которая до этого находилась в изгнании, а теперь получила шанс снова возвыситься.

Возможно, легенда будет и другая, но тоже с драмой. Вере же придётся смириться с тем, что она есть, так как никого переубедить не удастся. Впрочем, опасаться Вере было нечего, так как её будущий биограф-баснописец не будет выдумывать про неё ничего гадкого, поскольку все знали Веру лишь с хорошей стороны, а также и её деда, бывшего заслуженным учителем физики, и её мать Селесту, бывшую… просто хорошей и весёлой женщиной с красивым голосом, которая покинула этот мир столь рано.

Под конец прогулки троица посетила одно из заведений общепита, где они выпили чая из пластиковых стаканчиков и съели пирожки с бумажных тарелочек под громкие вопли из подвешенных под потолком колонок.

Рано утром Вера с отцом зашли за Марисолью и направились в Последний Приют. После того, как Марко сказал все положенные в таких случаях слова, он спросил:

– Верно где-то здесь лежит Алехандро – Старый Енот?

– Мы покажем, пошли.

Марко присел перед памятником-барельефом, вернее тем, что должно было им стать, но собственно самого барельефа на камне не было, а была лишь эпитафия, которую и прочитал Марко:

– Сильно сказано, хоть и несколько неуклюже. И ничего-то мы не извлекли из той книги, что интересовала и его, – произнёс он, глядя то на подруг, то на ложе Алехандро.

– Что, совсем ничего? – попросила уточнений Марисоль.

– Увы, если Ансельм и закодировал что-то в той книге, то нам не известно, по каким принципам, а то, на что мы надеялись, обернулось ничем, – он немного помолчал. – А вам не кажется странным и даже значительным то, что вы, живущие здесь и сейчас, оказались хотя бы косвенно связанными с людьми, которые жили много лет и даже веков назад?

– Сейчас кажется, когда ты об этом сказал, – ответила Вера. – Но что это значит?

Марко пожал плечами:

– Не знаю, может это свидетельство единства человеческого рода, которое так явно и просто обнаруживается, но которому обычно не придают никакого значения, считая, что это всё дела минувшего и просто совпадение, а сейчас важнее то, какая скидка в магазине. Современный мир отучает нас думать глубоко и отыскивать скрытые взаимосвязи, и даже видеть явные, а вместо этого приучает задумываться только о ярком, громком и блестящем. Особенно это касается единства человеческого рода и жизни вообще – эту тему стараются сейчас не затрагивать, – напротив, выдумывают всякие признаки различия, по которым можно осуществлять дифференциацию. Как говорится, «разделяй и властвуй».

– Но зачем это нужно? Только для власти? – спросила Вера.

– Ну, жадность и властолюбие трудно разделить. Они, вероятно, это делают, чтобы людьми было проще манипулировать и, как следствие, успешнее продавать им свои товары и услуги, то есть для получения прибыли, и в конечном счёте для обретения власти. Правда, власти иллюзорной, поскольку она не основана ни на личных достоинствах носителей власти, ни на истинном понимании природы человека. Носители власти зачастую невежественны и бессовестны, и всё, что у них есть, – это информация политического и экономического свойства, и связи – сеть круговой поруки. А поскольку структуры власти и цифровых сетевых технологий внешне схожи, то власть будет этим пользоваться, и боюсь, что в максимально бесчеловечной степени. И всё станет много хуже. Говоря о власти, я говорю и о крупном, в первую очередь, капитале. Впрочем, во все времена власть была такова, кроме некоторых исключений, а об иных «властителях» уже и не помнят или смеются над ними.

– Такая подлость может всех нас погубить, – сказала Марисоль.

– И мой дедушка, я помню, говорил, что хозяева мира – не такие умные и дальновидные, как им самим, должно быть, кажется. Может, это нас и спасёт?

– Может, если мы сами не допустим окончательного самооглупления, – резюмировал Марко. – То есть «само» или не само – вопрос спорный, но попросту говоря, нельзя глупеть.

По дороге домой он спросил у дочери, когда она собирается вернуться? Ведь он-то уезжает завтра. Она объяснила, что хочет побыть здесь ещё несколько дней, и уж тогда возвращаться.

– Но я не знаю, как быть с домом.

– Вероятно, тебе не остаётся ничего другого, кроме как сдать его. Я уже переговорил на всякий случай по этому поводу с Родригесами и родителями Марисоли. Они сказали, что помогут, сообщат тебе, если кто надёжный подвернётся. И в дальнейшем смогут приглядывать за домом.

– Тогда мы так и сделаем, – обрадовалась Вера.

– Привет, Бланка, – послышался голос Марисоли.

– Привет, девушки. Как вы поживаете? Я слышала о том, что у тебя произошло, – обратилась Бланка к Вере.

– Ты сегодня одна? А где Каролин и Мегатрониха… ой, извини, она ведь твоя подруга, но её все так называют, и я по привычке, – спросила Марисоль.

Бланка махнула рукой:

– Они разъехались учиться в другие города. Я не поняла, чего хочет Мира – и она мне не такая уж подруга, – но Каролин будет учиться на… не помню, как называется, но это связано с физкультурой. А вы здесь остаётесь или тоже уедете?

Ей рассказали, что Марисоль будет жить на два дома, а Вера будет стараться приезжать сюда вместе с ней, хотя бы на два-три дня.

– Так, может, мы увидимся? – спросила Бланка.

– Мы не против, – ответила Марисоль, и они обменялись номерами телефонов.

В последующие дни Вера ничего особенного не делала, а только гуляла вместе с подругой, и они ещё раз встретили Бланку, с которой поболтали. Незадолго же до отъезда Вера посадила деревце рядом с местом, где лежал Жука. Марисоль сказала, что сможет приглядывать за ним, когда будет здесь, а сеньора Родригес согласилась смотреть за деревцем в любое другое время.