Читать книгу: «Экзамен на верность», страница 3

III

.

Сентябрь в колледже начинался нервно. Как всегда хлопоты доставляли первокурсники, которые то толпой пытались уйти с занятий, то обнаруживались в самых разных местах с сигаретами в руках, то разбредались в ночное время по территории колледжа, где их вылавливали дежурящие педагоги.

Много времени Тарин проводила с главным бухгалтером, сражаясь в словесных баталиях, не приносящих, однако, никакой ощутимой пользы. Также ректор присутствовала на нескольких занятиях у новых преподавателей. Нина, протеже учредителя, была откровенно слабым педагогом. Регина уже обращала внимание Тарин на то, что девушка готовится к занятиям через раз, часто опаздывает, а ее наряды чересчур откровенны для учебного заведения. Судя по тому, сколько времени девушка проводила в кафе, документация по литературе нуждалась в срочной проверке. Но как только Вениамин услышал, что Тарин собирается объявить преподавателю дисциплинарное взыскание, он пришел в ужас. Его слабые аргументы, что студентам нравится посещать занятия Нины, не убедили руководство.

– Конечно, им нравятся ее пары, им же ничего наних не нужно делать! Она даст им задание, уткнется в свой телефон и все на этом! – кипятилась Регина. – Для того, чтобы быть хорошим преподавателем, нужно много чего помимо дорогой одежды и духов. А когда подходит ее очередь дежурить, у нее постоянно случается что-то непредвиденное! Создается впечатление, что у она мнит себя исключением из правил. Полное ощущение безнаказанности! Это недопустимо!

Тарин, выслушав обе стороны, наконец, вынесла решение:

– Я полностью поддерживаю Регину. Качество знаний наших будущих выпускников напрямую влияет на престиж колледжа. Объявляем пока замечание, там посмотрим.

Портфельчик оттянул пальцем ворот рубашки, врезающийся в шею:

– Я бы на вашем месте не стал накалять ситуацию.

– Вы не на моем месте, Вениамин, – отрезала она. – Поэтому прошу после обеда принести мне проект приказа на подпись.

Но еще раньше, чем проект оказался у нее на столе, Тарин позвонил сам Марат. Он поинтересовался ситуацией и настоятельно рекомендовал не трогать Нину. Оказывается, он выбрал нового педагога в качестве лица колледжа на рекламных буклетах и баннерах по городу. Как Тарин себе представляет: наказывать преподавателя, который так помогает продвижению колледжа! Возникла дилемма: испортить отношение с учредителем или выбрать более простую дорогу. Пришлось уступить, но с условием, что Нина возьмется за ум. Тарин ни минуты не сомневалась в том, что это Портфельчик отрапортовал начальству о сложившейся ситуации.

После пришлось присутствовать на совете профилактики, куда вызвали подравшихся между собой студентов. Тарин в очередной раз получила подтверждение, что не зря доверила Ирме руководить воспитательной работой: все прошло четко и грамотно. Ее подчиненная знала, какие дергать ниточки, чтобы студенты осознали важность и недопустимость такого проступка.

Наконец, появилась возможность немного перевести дух. Столовая, оформленная в стиле деревенского трактира, всегда поднимала Тарин настроение. Деревянная мебель, пузатые банки, связки чеснока и перцев подавляли ощущение казенного помещения. За обедом стол, за которым она сидела, закономерно обходили стороной: начальник существо одинокое. Ароматный грибной суп был очень кстати: по улице мрачно гуляла сырость.

– Неужели у тебя есть даже время пообедать? Тогда ты не так хорошо работаешь, как я ожидала!

Кира запросто уселась напротив. Она, в своей обычной колюче-игривой манере, низким голосом поприветствовала Тарин.

– Хотите верьте, хотите нет, я и сейчас работаю. Прокручиваю в голове завтрашнюю лекцию. Времени составить конспект у меня все равно нет – хоть пару часов вечером надо уделить дочке.

– Хорошая у тебя девочка, – сразу смягчилась Кира. – Напоминает мне мою дочь. Если нужно, я могу с ней посидеть как-нибудь вечерком.

– С удовольствием приму ваше предложение.

– А вообще как ты? Не жалеешь еще, что ввязалась во все это?

– Шутите? – Тарин отломила кусок от пышки. – Каждый божий день! Если бы не приходилось еще работать с…, – проводила она взглядом появившегося в столовой Вениамина.

– Тебя всегда будут окружать те, с кем трудно поладить, но кто приносит пользу общему делу. Это нормально. Работа руководителя состоит в умении использовать сильные стороны подчиненных, нейтрализуя их слабости. Когда ты научишься этому, все остальное будет легко.

– Лучше скажите, как мне научиться не реагировать на то, что он докладывает о моих действиях Марату при каждом удобном случае?

– Что-то я сомневаюсь, – нахмурилась Кира, помешивая кофе. – Посмотри на него, он при одном имени Марата дрожит, как осиновый лист. Не рискнет он ему звонить первым. Да и Марат не дурак, прекрасно знает, чьим словам можно верить, а чьим нет.

– Вы-то откуда знаете?

– Чужая душа, конечно, потемки, но хочется верить, что о своем двоюродном брате я знаю больше остальных, – лукаво прищурилась Кира. – А ты думала, он по доброте души своей взял и вложился в убыточный колледж? Как же!

Тарин отложила ложку в сторону. Вот оно что. Тогда задавать вопрос, как она оказалась ректором, теперь бессмысленно. Эту кашу заварила Кира.

Она так задумалась, что услышала лишь окончание фразы:

– … в общем, подумай, кто еще тебя здесь недолюбливает, потому что Портфельчик на роль злого гения явно не тянет.

Мимо с подносом прошелестела помощница Вениамина, тихим голосом поздоровалась с ними, и Тарин заметила, что та опять чем-то расстроена.

– Что ты хотела, поработала бы с таким руководителем, еще не так бы расстраивалась, – подтвердила ее опасения Кира. – Портфельчик ей шагу без разрешения ступить не дает, ей даже выйти нельзя из кабинета без того, чтобы отчитаться, куда и зачем.

– Но если он ее тиранит, почему она терпит?

– Если она его еще до сих пор не послала, значит, ее все устраивает, – философски заметила Кира. – Я смотрю, ты взяла отбивную: она как, не суховата?

Пришлось сменить тему разговора. Тем не менее, Тарин решила не пускать ситуацию на самотек и через пару дней заглянула в кабинет к Вениамину, пока его не было. Его помощница сидела в углу, погрузившись в бумаги, составляя расписание на следующую неделю. На ней как всегда было надето что-то серо-зеленое, еще больше затрудняя попытки определить ее возраст. На подоконнике рядом с рабочим столом были аккуратно расставлены фигурки, очевидно, сувениры из разных стран. Увидев, что к ней зашла ректор, женщина смутилась. Понадобилось некоторое время, чтобы ее разговорить. Эмма (так, оказалось, ее звали), преподавала на первом курсе географию, и давно мечтала объехать весь мир, но пока ограничилась коллекционированием того, что ей дарили вернувшиеся откуда-либо знакомые. Тарин пообещала пополнить ее коллекцию из собственных запасов. В это время появился Вениамин, и Эмма тут же съежилась, пробормотала извинения и выбежала следом за ним. Тарин печально вздохнула и направилась в аудиторию, где ее уже ждали студенты.

Должность ректора давала свои привилегии: на ее лекциях все сидели тихо, как мышата в присутствии кота. Однако Тарин нравилось организовывать дискуссии, слышать, как скрипят шестеренки в головах учащихся, осмысливающих новые понятия. Дав себе зарок растормошить студентов на практических занятиях, после звонка она поднялась наверх. На столе, помимо ожидавших ее резолюции писем и приказов, она увидела увесистую стопку листов. При ближайшем рассмотрении оказалось, что из министерства пришел отчет. Срок сдачи – ближайшие два дня. Но заинтересовало ее другое. Судя по сопроводительной записке, отчет был передан в колледж не менее недели назад!

Тарин вышла в приемную и обратилась к своему секретарю.

– Понятия не имею. Я выходила на обед, а когда пришла, у меня на столе уже лежал отчет, – виновато покаялась девушка. – Я сразу же отнесла его вам.

– То есть, ты вообще его до этого не видела?

– Нет, честное слово!

Выяснять дальше было бесполезно, оставалось слишком мало времени. Необходимо было собрать всех ответственных и распределить формы для заполнения.

– Если вам необходимо время, чтобы его заполнить, даю намек: у вас целая ночь впереди! – проинструктировала она собравшихся.

– Похоже, ты всерьез разозлилась, – Регина осталась в кабинете, когда все ушли.

– Еще бы! Это же диверсия какая-то! Кому-то в голову пришло сорвать сроки сдачи отчета, чтобы мы плохо выглядели в министерстве! Ты же сама знаешь, как они это не любят, с начала учебного года я через день езжу туда на всевозможные совещания. Они уже всю плешь мне проели своими отчетами!

– Ладно, успокойся. На самом деле, этот отчет ежегодный, все в курсе, как его делать. А то, что тебе про него не сказали, значит, просто забыли. Мы все успеем, – утешала ее подруга.

– Мне еще нужно позвонить Агате, попросить, чтобы она вечером посидела с дочкой. Похоже, домой я попаду только завтра… Чтобы вникнуть, как его делать, полночи пройдет!

– Зачем тебе? – недоумевала Регина. – Ты раздала формы, каждый заполнит свою часть, и все.

– Нет уж, – Тарин сузила засверкавшие глаза. – Если мне дали отчет с опозданием, то где гарантия, что и цифры дадут верные? Я обязательно все перепроверю. Вообще, я начинаю думать, что ты была права: в колледже точно есть кто-то, кто хочет, чтобы вся затея провалилась. Кому-то здесь очень нужно, чтобы нас закрыли. Только этот человек просчитался: чем больше он будет ставить мне палки в колеса, тем сильнее я вцеплюсь в это кресло!

Регина натянуто улыбнулась:

– Вот такой ты мне нравишься больше всего! Думаю, мы вместе горы свернем! Ладно, я побежала, мне ведь тоже теперь отчет делать, – потрясла она бумагами в руке.

– Хочешь, оставайся, заодно поможешь мне разобраться, – предложила Тарин.

– Нет, прости. Мне нужны мои данные, а они внизу. Да и неуютно мне в кабинете ректора, – притворно округлила она глаза. – До завтра!

Здание постепенно пустело. Тарин попросила секретаря принести что-нибудь из столовой перед уходом и расположилась на диване, скинув туфли на пол. Из проигрывателя струились джазовые ноты, разлетались по всему кабинету и таяли в раскрытом окне.

Дверь отворилась, и Тарин увидела своего заместителя по хозяйственной части. Сначала в кабине возник кругленький живот Артура, а потом уже старичок появился перед ней целиком.

– Так и знал. Ты прям вся в своего отца. Его тоже можно было найти здесь по вечерам.

От чашки кофе он отказываться не стал.

– Я что хотел-то… я тут поболтал с ребятами, которые нам камеры видеонаблюдения в коридорах устанавливали. Обещали нам хорошую скидку, если надумаем установить в аудиториях тоже. Сейчас без этого никуда. Знаю, денег мало, но сама понимаешь…

Тарин подавила вздох и пообещала подумать. Его служебную записку она положила поверх стопки остальных на рабочем столе, задумчиво проведя рукой по грубому зеленому сукну. Они посидели еще немного, вспоминая старые времена, а после ей пришлось вернуться к работе.

На следующий день в расписании у ректора были закреплены часы приема посетителей. Вереница родителей с просьбами о рассрочке платежа и жалобами на несправедливые оценки уже утомила Тарин, когда к ней зашел новый преподаватель физики. Он начал скованно и немного пространно говорить о своем проекте по увеличению прибыльности колледжа. Момент, надо сказать, он выбрал неподходящий: в висок начала стучать тупая боль. Тарин пришлось прервать его монолог.

– Это не сработает.

– Почему? Нельзя так думать, пока не попробуем. Я предлагаю начать с малого: давайте откроем на базе колледжа обучающие курсы. Получим лицензию. Можно по воскресеньям проводить обучающие семинары, выдавать сертификаты…

– Кто захочет ехать за город, тем более в свой выходной, чтобы послушать лектора?

– Вы зря так думаете. Множество работающих людей хотят идти в ногу со временем, повышать свою квалификацию. Подумайте еще о том, что мы дадим возможность нашим преподавателям подзаработать! – физик попытался заразить своим азартом ректора.

– Во-первых, меня смущает, что посторонние будут ходить по территории колледжа. Во-вторых, преподаватели тоже люди, и тоже хотят отдохнуть.

– Я могу провести опрос и узнать, у кого есть желание подработать. Насчет безопасности поговорю с Артуром, – не сдавался он.

– Вот видите, ваше предложение еще очень сырое. А вы продумали, кто займется написанием рабочих программ, рекламой, заключением договоров со слушателями? У нас и так нехватка рабочих рук.

Тимур, наконец, сел в кресло.

– Нет, так не пойдет. Вы встречаете в штыки каждое мое предложение. В прошлый раз я предлагал проводить раз в семестр открытую лекцию с участием какой-нибудь знаменитости в научных кругах. Вы ответили, что у нас не хватит на это средств. Сегодня я пришел с отличной идеей, где достать денег для колледжа, но вы не хотите ее поддержать.

Тарин подняла голову от бумаг, лежащих перед ней на столе.

– Не обижайтесь, но я не уверена, отличная ли это идея. Очень многое нужно продумать. Самое главное: не съедят ли всю прибыль затраты на ее воплощение.

– Если вы дадите согласие, я обращусь к бухгалтеру за расчетами.

– Посмотрим. Пока можете идти, – она снова сосредоточенно погрузилась в документы.

Преподаватель молча встал и направился к выходу. Он даже взялся за ручку двери, но не смог себя сдержать и бросил через плечо:

– Не думал, что вам свойственна косность.

– Что??

Тимур повернулся и взглянул прямо на начальство:

– Я не знал, что вы так консервативны. Противятся нововведениям обычно люди… более старшего возраста, чем вы.

– Вы понимаете, с кем говорите? – к лицу Тарин прилила краска.

– Да. Вы – тот человек, который стоит у руля, от которого многое зависит. Но, похоже, вы заняты только отчетами. Если есть шанс, что моя идея принесет пользу колледжу, разве не стоит ее рассмотреть, пусть вы с ней и не согласны?

Тимур произнес эти слова спокойным тоном, в котором, однако, слышалась досада. Он слегка кивнул головой и закрыл за собой дверь.

Обдумать произошедшее не получилось: сразу после ухода преподавателя секретарь сообщила, что ей нужно подойти в отдел воспитательной работы.

Кабинет Ирмы отличался от других, чопорных, холодных, заваленных бумагами кабинетов ее коллег. Здесь вперемешку лежали плакаты, кубки, цыганские костюмы к конкурсу, поделки на разнообразную тематику, майки и флажки с символикой колледжа, микрофоны и маркеры, барабан и бутафорское оружие, корона и шапка-ушанка. В углу на картонный камин опиралось коромысло. Когда Тарин вошла туда, в небольшом помещении уже было тесно: несколько студентов пытались выяснить отношения. Увидев ректора, они присмирели. Оказалось, они втроем совершили кражу из лаборатории. Их родителей оповестили, они были на пути в колледж. Предстояло долгое разбирательство, но, учитывая, что в коридорах работали камеры видеонаблюдения, отпираться было бессмысленно. Ребята зря пытались напустить на себя равнодушный вид.

Тарин снова отметила профессиональные качества Ирмы. Она достаточно корректно побеседовала с родителями. Дело уладили с минимальными потерями: зачинщик написал заявление на отчисление по собственному желанию, остальным вынесли предупреждение, заставив признаться в содеянном письменно, на случай будущих подвигов.

– Жалко родителей, – подвела итог Тарин – Они столько сил вкладывают в детей, а потом – нож в спину.

– Родители тоже разные бывают, – пожала плечами Ирма. – У меня был случай, когда девочка на перемене украла из рюкзака лучшей подруги стипендию. Отпиралась до последнего, пока тоже видеозаписи не показали. Мы звонили родителям, а они вообще не приехали, заявили, что она уже взрослая и пусть сама разбирается.

– Тогда неудивительно: при таких родителях и дети соответствующе себя ведут.

– Вот почему работа куратора так важна: знать, чем их студенты живут, у кого какие проблемы, что у них на душе, – заметила Ирма. – Я давно хотела с вами поговорить. Я считаю, что кураторам нужно платить больше, потому что они работают и днем и ночью, постоянно общаются не только с детьми, но и с их родителями. Это тяжелый труд, не каждый хочет им заниматься, и педагогов нужно мотивировать!

– Я согласна, но ничего не могу обещать, – покачала Тарин головой. – К сожалению, в этом году доплат точно не предвидится. Но мы что-нибудь придумаем.

Ветер на улице словно поторапливал Тарин домой. На желтых аллеях листья вальсировали под его отчаянный посвист. И снова Анна уже спала, прижимая к себе котенка. Агата ждала на кухне.

– Хорошо еще, что в первом классе домашнюю работу не задают. Я просто не знаю, что бы я тогда делала, – Тарин взяла большую чашку с чаем, грея об нее руки.

– Ничего, вот пройдешь свою проверку, и станет полегче, – утешала ее старушка. – Вначале всегда трудно. А ты еще и преподаешь, где уж тебе все успеть.

Тарин надела теплую вязаную кофту и вышла на крыльцо, проводить Агату. Мимо прошла пара дежуривших в тот день преподавателей. Девушка неспешно шла, смеясь, словно на прогулке. Когда они поравнялись с крыльцом, Тарин разглядела Нину. Что ж, хотя бы перестала отлынивать от дежурств.

В голове роились мысли: нужно успеть с утра подготовиться к лекции, затем опять сражаться бухгалтером за каждую цифру, а после ее ждут в министерстве. В последнее время Портфельчик часто вызывается туда поехать, и ей это не нравится. Регина просила утвердить изменения в рабочих программах, за это тоже нужно взяться, а Артур был прав насчет видеокамер… Видимо, придется потихоньку переезжать в кабинет.

Она только сейчас заметила, что машинально прокручивала обручальное кольцо на пальце во время этих невеселых размышлений. В последнее время она совсем забросила попытки что-нибудь разузнать. Ничего, нужно только немного разгрести этот бардак, и она снова возьмется за дело.

IV

.

Тарин стояла у окна в своем большом кабинете и смотрела во двор. Она любила гулять в это время года, ей инстинктивно хотелось на улицу: дышать мягким влажным воздухом, любоваться лисьим цветом листьев под ногами, чувствовать, как тяжелеют ботинки от налипшей на них медной земли. Анна, смешная в своих резиновых сапогах, на прогулках всегда так беззаботно прыгала по лужам, что редкий прохожий не улыбался, видя эту картину.

Теперь от всей осени ей достался лишь небольшой кусочек: посередине стола для совещаний в вазе темно-синего стекла стоял букет огненных бархатцев. Тарин чувствовала, что не она управляет колледжем, а колледж ею. Он забирает все время, мысли и желания, приковывает к этому кабинету, словно узницу. В последнее время она стала понимать отца, то, как ему было трудно совмещать работу и семью. Когда она вспоминала, какие слова бросала ему, обвиняя в пренебрежении к родным, ей становилось стыдно. Не менее совестно было перед дочерью, перед тем, как мало она ей уделяла внимания в последнее время.

Невеселые мысли прервал скрип открывающейся двери. В проеме возникли двое мужчин в погонах. Старший из них, с проседью в волосах, заговорил первым:

– Здравствуйте. Однако, далеко вы забрались. Пришлось потрудиться, чтобы вас найти.

У нее потемнело в глазах. Кровь прилила к голове, стало стучать в ушах. Впрочем, как и каждый раз, когда она видела эту форму: Тарин ждала, что ей пришли сообщить то, что она боялась услышать уже несколько лет.

– Примите наши поздравления с такой высокой должностью, – мужчина подошел и протянул руку.

– Зачем вы пришли? – ей удалось, наконец, справиться с волнением.

– Пара пустяков, – он достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги. – Вы, конечно, в курсе, что по решению суда ваш муж признан погибшим при исполнении. К сожалению, копия постановления пришла по вашему старому адресу. Мы посчитали уместным передать ее вам лично в руки. Нужно только подписать, вот здесь, – он щелкнул автоматической ручкой и протянул ее Тарин.

– Зря вы приехали, я ничего не подпишу.

Посетитель шумно вздохнул:

– Послушайте, я всего лишь исполняю приказ. Если откровенно, я восхищаюсь вашим упорством. Хотел бы я, чтобы моя жена ждала меня так, как вы ждете своего мужа. Но вам необходимо смириться с его смертью. Прошло четыре года. Есть свидетельские показания, и суду были представлены веские доказательства.

– Я. Ничего. Не подпишу.

Голос Тарин был сух и тверд. Собеседник пожал плечами:

– Это ваше право. По инструкции мы должны будем составить акт об отказе в ознакомлении. Разрешите напомнить: личные вещи вашего мужа по-прежнему у нас, если захотите их забрать. Пенсия по потере кормильца ежемесячно перечисляется на отдельный счет на ваше имя. Вы в любой момент можете воспользоваться этими деньгами. От имени всего отдела хочу пожелать вам всяческих успехов и… смирения перед судьбой. Чем скорее вы примете действительность, тем быстрее начнете двигаться дальше.

Тарин с каменным лицом подождала, пока они покинут ее кабинет.

– Смирение, значит…

Она резко подняла вазу с цветами и швырнула ее в сторону двери. Треск и звон осколков, осыпавшихся со стены, дал ей возможность выпустить чувства наружу.

– Что ж, пожалуй, зайду в другой раз.

Тарин вздрогнула: оказывается, в тот же момент к ней хотел войти преподаватель физики. Ваза пролетела в паре сантиметров от его головы, а несколько осколков и брызги воды попали на левое плечо.

– Простите, пожалуйста, – она кинулась к преподавателю. – Это вышло случайно!

– Вынужден поверить, иначе я сейчас бы уже не разговаривал, – усмехнулся он. – Так вот почему вы вызвали меня к себе? На будущее: не обязательно меня убивать, достаточно просто уволить.

– Не паясничайте, – Тарин помогла с очисткой пиджака и указала на стул. – Вы ведь понимаете, что ваза предназначалась не вам.

– Конечно. Но то, что она предназначалась сотрудникам полиции, еще более фантастичная версия.

– Придется поверить.

– У колледжа проблемы? – Тимур сразу стал серьезным.

– Да, но не с полицией. Они приходили по личному вопросу, – Тарин подошла к оставленной на столе бумаге и смяла ее в кулаке.

На минуту в кабинете стало тихо. Каждый задумался о своем.

– Можете не отвечать, если я лезу не в свое дело: они приходили по поводу вашего мужа?

Тарин обернулась и посмотрела преподавателю в глаза. Она изучала его лицо несколько секунд, но не увидела ни праздного любопытства, ни притворного сочувствия.

– Кто еще в колледже знает об этом?

– Многие. Не удивляйтесь, вопреки прогрессу люди читают газеты. Конечно, я, как любой разумный человек, понимаю, что доля правды там небольшая. Так что, есть какие-то новости? Нашли что-нибудь?

Вместо ответа Тарин помотала головой.

– Они уже давно ничего и никого не ищут, – она опустилась в кресло и потерла лоб рукой. – Да, видно, и здесь мне покоя теперь не будет.

– У вас никогда не будет покоя и без этой статьи, вы же ректор. Смиритесь.

Тарин усмехнулась:

– Вот. Поэтому я вас и пригласила.

– Потому что я не стесняюсь хамить?

Он открыто взглянул на Тарин, которая уже давно догадалась, за что преподавателя невзлюбило бывшее руководство.

– Потому что вы не стесняетесь говорить правду. Последний наш разговор пробудил во мне невеселые воспоминания. Я действительно, сама того не замечая, начинаю превращаться в бюрократа, который противится всяким новшествам. Трудно принять такой факт, но я становлюсь тем, кем никогда не хотела быть. Я подумала над вашим предложением и решила дать вам шанс: через две недели я жду бизнес-план. Если вы меня убедите, что мы не вылетим в трубу, я дам зеленый свет на развитие вашей идеи. Что скажете?

– Через неделю. Все расчеты будут у вас на столе уже через неделю.

Тарин понравилось, что его глаза азартно загорелись. Внешне Тимур был ничем не примечателен: среднего роста, прямые черты лица, в темно-русые волосы кое-где вкралась седина. В ее присутствии он всегда держался настороженно. Сейчас же он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно сокол, которого вот-вот пустят по следу зайца.

– Но я не хочу превращать колледж в рынок, вы понимаете, о чем я?

– Более чем. Вы можете быть уверены: наши цели совпадают. Я хочу поставить колледж на ноги также сильно, как и вы.

Тарин прищурила глаза:

– Допустим. Но мои мотивы мне известны. Каковы ваши?

– Сам не знаю, – честно признался он. – Наверное, не люблю делать что-либо наполовину. Раз уж пришел сюда, значит, должен впрягаться и помогать общему делу. Всем ведь нужно чувствовать себя нужными. Чем эта цель хуже любой другой?

– Ничем, – признала Тарин. – Что ж, время покажет. Можете идти. Только скажите…, – неожиданно запнулась она, – со стороны все это выглядит так же жалко, как я думаю?

Тимур сразу понял, о чем его спросили.

– За всех отвечать я не в праве. Могу сказать о себе. Когда я узнал, кто руководит колледжем, я уже слышал о вашей истории. Мое решение сюда устроиться лишь укрепилось. Потому что еще до того, как я стал уважать вас, как ректора, я стал уважать вас, как человека, – Тимур взглянул на пол, пряча смущение. – Пойду, позову уборщицу что ли. Нужно скрыть следы преступления, – зловеще произнес он.

Позже Тарин решила посетить лекцию у этого преподавателя. Занятие Тимур вел интересно: даже она, которая мало что понимала в физике, оценила подачу материала. К Портфельчику, будь ее воля, она бы никогда не заглянула, но план было необходимо выполнить. Голос ее заместителя буквально просверливал череп, а монолог звучал так же высокопарно и витиевато, как она и предполагала. По рядам студентов то и дело прохаживалась зевота, которую они пытались подавить. Тарин, сама микробиолог, давно не видела, чтобы так плоско преподавали химию. Журналы занятий у Вениамина были заполнены бисерным почерком, без единой помарки, сопроводительная документация велась идеально. Но документы – далеко не вся часть работы педагога. Когда она попыталась донести свою мысль, Портфельчик вскипел и патетично стал отстаивать свою позицию пронзительным голосом. Тарин начала опасаться, что они никогда не смогут общаться спокойно.

Вечером ректор снова засела за бумаги в кабинете. Необходимо было разработать систему оплаты труда, а главный бухгалтер помогать в этом не стремилась. У Тарин голова начинала болеть лишь при одной мысли о цифрах. К тому же, из министерства пришел новый отчет, который необходимо было отправить завтра до обеда. Раздался робкий стук.

– Можно? – тихо спросила Эмма. Она, переминаясь с ноги на ногу, стояла у входа.

– Конечно. Что вы хотели?

– Я тут вот… принесла…, – она несмело протянула документы. – Я знаю, вы готовите отчет…. Только… форма изменилась с прошлого года…. Мне кажется, вы об этом не знаете….

Тарин взяла из ее рук бумаги и внимательно стала сверять. Боковым зрением она заметила, что женщина порывалась уйти, но жест ректора заставил ее остаться.

– Действительно, формы немного отличаются. Большое спасибо. Если бы мы отправили это завтра, нас бы заставили переделывать.

Она взглянула на посетительницу. Женщина стояла, растерянно озираясь на дверь.

– Присядьте. Скажите, это ведь вы оставили прошлый отчет на столе у моего секретаря?

Ответом было молчание. Тарин встала и пересела в кресло рядом с ней.

– Обещаю, что никому ничего не скажу, – заглянула она в карие глаза. – Это были вы?

Эмма неуверенно кивнула.

– Я так и думала. Так что же, тот отчет был все это время у Вениамина, но он намеренно не передал его мне?

– Нет, что вы! – вдруг с жаром ответила женщина. – Он очень трепетно и с уважением относится к поручениям министерства!

– Тогда как отчет оказался у вас?

– Я… я просто увидела его… на одном столе, когда проходила мимо… я просто подумала…, – она снова замялась и побледнела.

– Хорошо, я не буду на вас давить. С меня довольно уже того, что вы набрались смелости и пришли сегодня сюда. Вы неравнодушный человек, Эмма, я очень ценю это в людях. Спасибо, – Тарин протянула руку.

Сгорбленные плечи женщины слегка расправились. Она смущенно улыбнулась, ответила на рукопожатие и бесшумно вышла из кабинета.