Читать книгу: «(Не)Параллельные», страница 3

Глава 6

Слишком влюблён я в тебя и свободу.

Слишком влюблен, теряю опору.

Видеть тебя хочу снова и снова.

©Dabro "Мне глаза её нравятся"

Артем. 5 лет назад

Самая потрясающая неделя в моей жизни. А все почему?  Потому в ней появилась Никольская. Вот уже семь дней мы не разлей вода. Раньше меня тяготило общество девчонок более нескольких часов, но не с Мариной. С ней я готов хоть все двадцать четыре часа не расставаться.

Маринка необыкновенная девушка. Если раньше я наблюдал за ней со стороны и только лишь мог догадываться какая она на самом деле, то теперь все мои предположения лишь подтвердились. Даже скажу больше, Никольская еще лучше. Со мной она открытая, кокетливая, смешная, нежная и до безумия сексуальная. И меня просто разрывает на части от ревности к тем, которые знали Марину такую же, как и я. Никогда не интересовался, сколько было бойфрендов у неё, но и не хочу. Как только представлю, что чужие руки скользили по Маринкиным лодыжкам, так меня накрывает волна ревности. Дурак? Есть такое немного.

Но я знаю, что пока мы с ней вот так гуляем и целуемся, кроме меня у неё никого нет.

Смотрю на магнитный календарик, который висит на холодильнике, и мысленно отмечаю, что скоро приедут наши лучшие друзья с Турции. Интересно, какими будут наши отношения тогда?

– Тем, достань молока пожалуйста.

Егорка, мой младший брат, уже насыпал в миски сухой завтрак и ждёт лишь, когда я залью его молоком. У нас с ним не особо большая разница, но ее хватает, чтобы не тусить в одной компании. Мне двадцать два, а ему шестнадцать. Ещё один год и он закончит школу. Хорошо, что он не такой раздолбай, как я. Он больше практичный, а не творческий, как я. Мама говорит, что у нас один мозг на двоих. Левое полушарие мое, а его – правое соответственно.

– Держи, залей сам, а я пойду покурю, – протягиваю ему пакет, и он нисколько не возражает.

Прохожу мимо комнаты матери к балкону и слышу этот самый противный звук в мире. Храп отчима разносится по всей комнате, хорошо, что хоть дверь закрыта, а то с ума сойти можно.

Выхожу на балкон, прикрываю дверь и подкуриваю. Солнце встало, но хорошо, что оно с другой стороны дома, хоть нормально можно подымить. Но похоже, что сегодня это не удастся. Ручка поворачивается и на балкон вваливается отчим.

– Опять провонял весь балкон своим вонючим дерьмом!

Жирный хряк! Дерьмо тут только ты!

– Саш, так сигареты то твои, – отвечаю я и бросаю взгляд на пачку, что валяется на столике. – Дерьмо значит куришь?

– Ты мне тут ещё поумничай, – уже спокойнее говорит он и подкуривает сигарету себе. – Купил бы нормальные себе да курил свои, ах да, у тебя же то денег своих нет! Вот и куришь мои. Так что гонор то поубавь. Тащу вот это вас на своём хребте всю жизнь, паразиты.

Гандон!

– Я-то съеду и заработаю, малой тоже. Мать только жаль, что останется с тобой! – и смотрю с вызовом на него. Но он отворачивается и молчит. Ко мне то он не полезет. Боится, наверное, хотя.

Буров Александр Николаевич, региональный начальник управления ФСБ, полковник, большой человек. Шишка по-простому. На работе он прямолинейный, целеустремленный. А дома… Никто же не видит его за стенами родного дома, кроме нас. Он тиран. Богатый козел, с которым мама сошлась после смерти отца, чтобы он стал нам отцом. Но он им так и не стал. Он был денежным мешком. Его шикарная квартира – золотой клеткой. А сам он – редкой сволочью, которая постоянно раздавала ещё маленьким нам подзатыльники. Теперь то он этого не может сделать, боится, что может получить ответную реакцию, но раньше мы с Егором боялись его как огня. А маму нашу он любит, ну на сколько это тело вообще может любить.

Хотя в последнее время, мама какая-то грустная, дёрганная. Не знаю с чем это связано, она мне не говорит, хотя я ее и добиваю постоянными расспросами. Может переживает, что я выпускаюсь? Найду работу и уеду? Не знаю. И Егор не знает.

Тушу окурок о пепельницу и ухожу обратно на кухню, подальше от Саши. Егор уже поел, а мои хлопья успели немного раскиснуть в миске. Лениво вожу ложкой по молочной жиже и бросаю миску в раковину. Сегодня нужно поехать и забрать свой загранпаспорт. Мама настояла его сделать около месяца назад, так как летом, наверное, поедем отдыхать всей «дружной» семьей. Смешно! Включаю воду, чтобы помыть посуду, как нежные женские руки обнимают меня сзади. Мама.

– Тёмочка, солнце, оставь! Я сейчас сама, – она у меня такая нежная. Маленькая, хрупкая.

Мы с Егором пошли не в неё. Все в отца. А она… чём-то похожа на Марину. Стройная брюнетка, с карими глазами и тонкой хрупкой фигурой. И как она могла связаться с таким дятлом, как Буров?

– Мам, да мне не сложно. Сделай себе кофе и спокойно попей, без постоянно прислуживания кому-то.

– Такая наша женская доля, Артёмушка.

Только мама может меня так называть. Только маме все можно. Я ее так сильно люблю, как никого.

– Оксана! Я уехал на работу! – кричит отчим в коридоре. – Сегодня буду поздно, приготовь что-нибудь мясное и оставь на столе, чтобы я не искал все по холодильникам, – и хлопая дверью, выходит в подъезд. Слышу мамин усталый выдох.

– Мам, может хватит уже! Зачем мы живем с ним? Да, мы не нуждаемся ни в чем, но что нам это стоит. Ты же, как рабыня постоянно возле него крутишься!

Я зол.

– Так надо сыночек, ещё не время, – бормочет мама, но тут же вскакивает со стула и забирает у меня из рук мочалку.

– Так, беги. У тебя дела, а я управлюсь сама.

Ополаскиваю руки и иду в комнату, все ещё думая о том, что сказала мама. Почему ещё не время? И предполагаю. Она больше не счастлива. Мне кажется, она ради нас и хорошей жизни решилась на брак с Буровым. Но вот сейчас мы выросли и её силы на исходе. По-хорошему, давно пора уже с матерью поговорить по душам.

Артём. Сейчас

– Так, теперь давайте по полочкам разложим то, что у нас уже есть, – начинаю я.

– Да чего тут обсуждать, все просто, как день. Я текст вам дал? Дал. А с вас музыка для него, ну и помощь в исполнении припева, – и Жекос смотрит в сторону брюнетки.

Так вот оно что! Я-то думал мы над мелодией поработаем, а у Мариши совсем другая задача. Сто лет не слышал, как она поёт. Она немного смущенно отводит глаза в пол, и я от этого движения прихожу в какое-то странное состояние. Я первый раз вижу, что эта девушка умеет смущаться. Это чертовски мило. Я не могу отвести глаз от неё.

– Артём, спустись на землю уже, – от щелчка пальцев перед лицом, прихожу в себя. – Вот так лучше! Так, ребят, я на вас надеюсь, как никогда раньше. Мне нужна такая бомба, от которой моя будущая жена просто завизжит от счастья.

– Окей! С музыкой я в хороших отношениях, ну думаю, и Марина тоже не забыла, да? – и смотрю на Никольскую.

– Ну уж не хуже тебя!

И затем уже теплее обещает Жене, что мы со всем справимся. И на него это подействовало. Схватив ключи от машины, он бросает нам «Пока» и уходит по остальным предсвадебным делам. И вот мы одни. Я и она.

Тишина давит на виски. Никогда не думал раньше, что тишина может быть столь громкой. На короткое мгновение наши взгляды пересекаются, и я готов поклясться, что время замерло и мы оказались теми молодыми влюбленными в жизнь, музыку, и друг в друга. Это без сомнения.

А затем Марина шумно выдыхает и отворачивается ко мне спиной и наше прошлое разлетается на миллионы маленьких частиц.

– Есть идеи?  – бросает девушка через плечо и присаживается на банкетку у электронного пианино.

Если я попрошу Никольскую напеть припев, то мы управимся гораздо быстрее, но меня этот вариант не устраивает. Хочу продлить наше времяпровождение, поэтому бесцеремонно двигаю бедром девушку и сажусь рядом. Плечом к плечу, бедро к бедру.

Черт! Зачем я посмотрел на ее ноги? Стройные гладкие с легким бронзовым оттенком ножки прикрывает темно-синяя юбка до середины бедра. Есть куда развернуться полету фантазии.

Марина хочет отодвинуться, но обхватываю ее за талию и удерживаю на месте.

– Ты это куда, Маришка? Я же не кусаюсь, – и улыбаюсь.

Маринка лишь скептически приподнимает бровь.

– Давай уже приступим, Клинский.

– Давай, – киваю и начинаю читать текст песни.

Красивые слова. Дружаня постарался. В каждом слове чувствуется обожание, любовь и трепет к своей любимой женщине. В голове уже полилась фортепианная мелодия. Тягучая, плавная, с легким перезвоном на высоких нотах.

Марина перекидывает свои длиннющие волосы на противоположное плечо, и не могу не проследить за этим движением.

И снова черт! Теперь я вижу еще и ее ложбинку, которая не скрывает шелковая черная майка.

Никольская, ты хочешь проверить насколько хватит моего самообладания? Честно, ненадолго.

Чтобы перебить фантазии о Маринке в моих объятиях, я начинаю перебирать клавишами. Знаю, это все не то, но Маринке этого знать не нужно.

– Мне не нравится, – почти сразу перебивает девушка.

– Хм, ну давай тогда ты, – убираю руки освобождая место брюнетке.

Марина еще раз смотрит на текст. а потом начинает играть. И чтоб ее! Это почти та самая мелодия, что проигрывалась у меня в голове пару мгновений назад. Это нереальное чувство. Мы на одной музыкальной волне.

Не могу усидеть без дела и мои пальцы уже живут своей жизнью. Наша дуэтная партия звучит объемнее и звучнее, я упиваюсь моментом. Маринка улыбается, мне нравится, что ей нравится наша игра. Она на низких нотах, я – на высоких.

Я больше не смотрю на клавиши, мелодия уже вылилась, она знает свой путь, а вот Никольская наблюдает за мной будто завороженная. Такой я ещё её не видел.

А потом она начинает петь… у меня на короткий миг перехватывает дыхание, а затем я впитываю в себя ее голос, слова, эмоции, которые она вкладывает в исполнение. У девушки свой неповторимый тембр, немного мелодичный, иногда с хрипотцой и придыханием. Мог бы слушать ее бесконечно. И я слушал. А потом все исчезло, как туман, и я этому главная причина.

В этой песне все: настоящие живые чувства, эмоции и душа. И Никольская, которая так рьяно исполняет эту композицию, словно живет ею. Дышит.

Хочу спеть вместе. Совершенно не знаю, откуда берётся это дикое первозданное желание, но я смотрю в текст и подхватываю ритм. Мой голос, не Женьки. Но он есть, как и слух. Хрипло вторю припев Марине, и мы заканчиваем одновременно песню.

– Было неплохо, – констатирует факт Марина, и я киваю ей в ответ.

Смотрю на неё, не скрывая явного интереса и желания. «Музыка нас связала», хочу в шутку пропеть я, но сейчас не до шуток. Что же ты делаешь со мной, Никольская? На миг показалось, что мир остановился. Время замерло, и есть только мы. Машинально тянусь к ее губам, как делал это много лет назад, но девушка отшатывается от меня. И время снова пошло, не спрашивая меня, хочу ли я этого.

– Не думаю, что это хорошая идея, Артём.

– Я же чувствую, что это не так. Скажи мне Марина, что ты чувствуешь?

– Свободу, Артём. Я уже отвечала когда-то на этот вопрос, но сейчас я чувствую свободу от тебя. Наконец-то, – горько усмехается Марина и я чувствую, что она лжёт, но доказательств на руках этому у меня нет.

– Ты правда так гордишься своей свободой и отсутствием меня в твоей жизни? Скажи мне это, и я больше не потревожу тебя ни сообщениями, ни излишним присутствием, – и серьезно смотрю ей в ее кофейного цвета глаза. Я ищу в них малейшее сомнение, но не нахожу. Марина как никогда серьёзна и честна.

– Я горжусь тем, кто я есть и… – запинается лишь на секунду, но уверенно продолжает. – Я рада, что у нас в жизни все сложилось хорошо. Порознь. У меня своя жизнь. А у тебя своя.

 И тут у неё звонит телефон. Понимаю, что не хочу слушать воркования с ее мажором и ухожу. Похоже, что все не так просто, как я думал и как было раньше.

Глава

7

Ты целуй меня, целуй 

Твои губы как цветы 

С ароматами весны

©Миша Марвин & Ханна "Французский поцелуй"

Марина. Сейчас

– Подруга, до тебя не дозвониться! Ты где пропала, – щебечет на той стороне телефона подруга.

– Да не пропала, просто немного занята была, но сейчас я вся в твоём распоряжении.

– Дел невпроворот просто. Я начинаю нервничать. До свадьбы месяц, даже двадцать четыре дня уже, а у меня столько ещё не сделано. Кажется, я впадаю в панику.

– Отставить панику, Лядовская! У тебя практически все готово. И знаешь, что самое главное в свадьбе? Девичник, подруга! Вот к нему и приготовимся.

– Ой, точно! Ну вот ещё и это! Я не могу, Маришка, я устала, – вздыхает Женька.

Ну только этого ещё и не хватало. Главная героиня подустала. Оно и немудрено. Столько всего и сразу, но ведь есть я, Женек, и ещё большое количество людей, которые не остаются в стороне от надвигающегося праздника. Бросаю черешню в рот и обещаю подруге приехать к ней через сорок минут.

Рисую аккуратные тоненькие стрелки на глазах, прихожусь прозрачной пудрой по скулам и лбу, распускаю хвост, а затем решив, что «до» было лучше, снова завязываю его повыше. Вызываю такси и надев кеды, выбегаю из квартиры.

                             *****

– А ты отлично приготовилась к гостям! – восклицаю я, увидев из коридора стол на кухне.

Скинув кеды, прохожу на кухню и плюхаюсь на стул. Фруктовая нарезка, розовое шампанское, и почему-то мне кажется, что оно не одно. Явно вторая бутылка охлаждается в холодильнике. Да уж, Женька точно в панике!

– Давно ты не была уже у меня, – улыбается Женя и разливает шампанское в бокалы. – Совсем не осталось у нас времени на посиделки и сплетни.

Беру бокал за ножку и слегка взбалтываю жидкость внутри него. Она с возмущённым шипением делает полный круг и успокаивается, опускаясь на дно маленькими пузырьками.

– За нас! – поднимаю бокал и стучусь ним в Женькин.

Делаю глоток и закрываю глаза. Затем ещё один и ещё. Ягодный вкус и запах не перебивают алкогольного специфического привкуса. Но оставляют приятное послевкусие. Жидкость разливается по телу, но пока ничего не происходит. Я ничего не ощущаю, но это продлится недолго.

– Как ты? – неожиданный вопрос Жени приводит меня в ступор.

– В плане? – возвращаю бокал на стол и смотрю на подругу.

– Я про возвращение Тёмы, – Женя пытается счесть мою реакцию на имя блонди.

– В норме, Жень. Но говорить о нём не хочу. Давай лучше подумаем, где ты хочешь провести девичник.

– Точно? – не унимается подруга.

– Угу, – снова подношу бокал с шальными пузырьками и делаю глоток. – Как насчет караоке?

– Ты же знаешь, что я за любой кипишь кроме голодовки в твоей компании.

– Вот и отлично. Место я подберу. У всех девочек будет аксессуар – фата. Идет?

– Конечно, Мариш. Только давай дату не за день до свадьбы, за неделю хотя бы.

– Ноу проблем, подруга.

– Но возвращаясь к Клинскому, – снова начинает Лядовская.

– Жень, ну что еще?

– Я просто хочу напомнить, что ты моя главная подружка и свидетельница, а Артём свидетель. Вам придется контактировать на свадьбе.

Мы уже контактируем, подруга. Но пока это секрет для тебя. Вот уже несколько дней подряд работаем над подарком. Слава Богу, мы больше мы не оставались наедине, Веселов был всегда с нами. Хотя мелодия и слова готовы, песня все равно еще сырая, поэтому к свадьбе ребят я должна уже буду попривыкнуть к обществу Клинского.

– Мы справимся, – уверяю подругу.

– Тогда разливай ещё! – улыбается Женька и тянет мне свой бокал.

Как я и предполагала, у подруги была припасена вторая бутылочка розового, и мы совместным решением постановили, что не дадим ей пропасть. Так наш наши посиделки перетекли в вечер.

Алкоголь навеял воспоминания о студенчестве, и мы, наверное, половину вечера вспоминали самые запоминающиеся моменты. И они не смогли обойти стороной, этого чертового блондина. Он мое прошлое, мне уже не вычеркнуть его из него – чтобы было, то было. Если быть честной самой с собой, то время проведенной в компании парня было самым фееричным. Наше лето было пропитано легкостью, флиртом, драйвом и свободой.

Для меня чувствовать свободу это самое главное. Дочь консервативных родителей. До совершеннолетия я была лишена какой-либо личной жизни. У меня не было даже подруг. Вся моя личная жизнь вертелась вокруг двух школ: общеобразовательной и музыкальной. А еще английский и народные танцы. Как же я их ненавидела. И когда я целенаправленно провалила вступительные в Консерваторию, родители от меня почти отреклись. Мать кричала, что все годы прошли в пустую. Отец просто молчал, но весь его вид демонстрировал его отношение к моему провалу. А мне было плевать!

Я не хотела себе будущего, которое так навязывали мне родители. Мне нужно было совсем другое. Мне нужен был простор для своего музыкального потенциала, и Институт Культуры, где была такая разноплановая специализация мне казалась выходом. Родителям мой выбор учебного заведения был неприятен, но бесплатное обучение и музыкальное отделение все-таки немного их успокоило.

После окончания я примерно полгода не знала куда податься. Пока в очередной раз не пошла в ночной клуб отдыхать. Там познакомилась с администратором, который и предложил прийти мне на собеседование. На мой вопрос о должности она лишь улыбнулась и пообещала, что я все узнаю там. Собственно, я отлично держалась на собеседовании, которое отличалось от многих: на столе было мартини, играла громкая музыка, а администратор Оксана курила кальян. Мне предложили должность клубного промоутера и я не раздумывая согласилась.

Что может быть лучше, чем общаться с известными личностями, переманивать их на свою сторону и затем проводить с ними время?

Да, это же работа мечты! Я потом долго думала, почему именно я? Сотни привлекательных девушек посещают этот клуб, но из всех они выбрали именно меня. А потом мне по большому секрету сказали, что смотрели на камерах наблюдения тех, кто бывал чаще, двигался раскованнее и контактировал с остальными. И в этом соревновании выиграла я.

– О, девчата. Смотрю хорошо посидели, – Веселов так неожиданно плюхается на диван рядом с Женькой, что я аж вздрагиваю.

– Суууупер, – тяну немного уже пьяным голосом.

– Отлично посидели, – подтверждает Лядовская, прижимаясь к своему жениху. – Ты все решил с транспортом?

– Да, все под контролем, милая. Тёма вообще кстати приехал. Раб сила всегда на пользу.

– Значит раб сила? – слышу голос Клинского из-за спины.

И как это я не догадалась, что он может прийти в гости к своим друзьям, так же как и я.

– Ладно, подруга. Мне уже пора, – поднимаюсь с кресла и иду в сторону дивана.

Женя поднимается и обнимает меня.

– Спишимся. Девичник на тебе.

– Как договаривались. Пока, Женёк, – подмигиваю Веселову и демонстративно молча прохожу мимо блондина.

Но, как назло, моя координация под алкогольными парами решает сыграть со мной злую шутку, и я немного оступаюсь, но этого достаточно, чтобы Клинский успел меня подхватить одной рукой под локоть, а второй обнять за талию.

– Руки убрал, – шиплю сквозь зубы, и так тихо, чтобы услышал только он.

– Злючка, – усмехается, но руки убирает от моего тела.

Женя следует за мной, я обуваю кеды и послав воздушный поцелуй покидаю квартиру друзей.

Прохладный летний вечерний ветер приводит меня в чувства.

Чертов, Клинский! Когда наши встречи запланированы, я морально готова к ним, но вот так, когда врасплох, я не успеваю надеть все свои доспехи.

Хватаю ртом воздух, и пытаюсь выровнять дыхание, но предательское сердце готово бегать марафоны каждый раз при виде парня.

Достаю телефон и уже занеся палец над именем Арчи, вдруг передумываю. Он работает, да и вряд ли будет рад в каком я состоянии, пока он уехал по делам в другой город. Нет! Листаю пальцем нужный номер и вызываю такси.

Артем. Сейчас

– Маринку встретит ее хахаль? – спрашиваю у Лядовской.

– Нет, он сегодня уехал в область по работе.

– И вы отпустили ее так?

– Как так? – недоумевает Женя, – на такси доберется. Первый раз что ли?

– Ребят, я так не могу. Не ждите меня. Пока.

Едва хлопнув входной дверью, я бегу через ступеньки, лишь бы успеть до того, как подъедет такси. Мне не по себе даже от мысли, что выпившая Марина будет ехать одна с незнакомым таксистом.

Вываливаюсь из подъезда и вижу ее. Обхватив себя руками, она стоит и ждёт автомобиль, ещё не догадываясь, что везти ее сегодня буду я. Как в старые добрые времена.

– Девушка, вы скучаете? – самым нежным голосом спрашиваю я.

На что получаю полный осмотр от кроссовок до лица, и ехидный ответ.

– Не на столько!

Вся эта игра в ненависть ко мне забавляет. Но уже начинает надоедать, поэтому не раздумывая, я хватаю девушку и закидываю себе на плечо.

– Эй, Клинский, ты что, белены объелся? А ну сейчас же поставь меня на землю!

И так смешно колотит меня кулачками по спине. Давай, Мариш, массаж с тебя!

– И не подумаю. Я отвезу тебя домой. Нечего тебе по такси шастать, мало ли.

– Мало ли что? Тебя пять лет не волновало, что я по чужим тачкам езжу, а теперь вот.

Давишь по больному? Ох, Марина, это против правил.

– Молчишь? Что, сказать нечего? А знаешь почему? Потому что знаешь, что я права. Пусти!

И я ставлю девушку на землю, но лишь для того, чтобы достать ключи и открыть машину.

– Садись.

– И не подумаю.

– Садись, Марина, – низким голосом прошу я ее.

Но ее безмолвное состояние почему-то выводит меня из себя. Я хлопаю по капоту машины ладонью.

– Я сказал сядь в эту чёртовую тачку, Никольская!

И, о чудо, она распахивает переднюю дверь и забирается внутрь. Громко вздыхаю и зачем-то смотрю на дом, где живут Женьки. И вижу их на балконе. Они видели все, что сейчас было. Пожимаю плечами, а в ответ ловлю большой палец Веселова.  Машу им и сажусь в машину.

Марина скинула кеды и по-хозяйски устроила ноги на приборной панели. Включила магнитолу и закрыв глаза, отбивала биты ногами в очень смешных носках.

Смотрю на неё и умиляюсь насколько это может делать взрослый мужчина. Пьяная Маринка – это как отдельный вид искусства. Вот и сейчас, делает вид, что меня нет, а мне так сильно хочется доказать обратное. Я переключаю волну.

– Ты это специально?

– Естественно. Зато теперь я вижу, что ты замечаешь меня.

– Да я не игнорирую тебя, не представляю, что тебя нет, – устало отвечает девушка. – Слишком велика честь для тебя. Домой-то едем? Или так и будем стоять, и слушать этот дурацкий безвкусный трек, – и снова клацает по кнопкам, пока не останавливается на песне «Ты так красива».

Кто же ее пел то? Из головы все вылетает напрочь, когда я нахожусь рядом с брюнеткой.

«Я как мальчик попадаю в плен

Твоих флюидов»

Выворачиваю руль и съезжаю с бордюра.

– Адрес тот же? Квартира тридцать восьмая?

– Нет. Я теперь живу на Полевом переулке. Дом двенадцать. Как подъедем, я скажу, как добраться к подъезду.

Переехала, наверное, к своему парню. Но от этих мыслей меня спасает Марина.

– Неужели ты помнишь?

– Помню что?

– Мой старый адрес и даже номер квартиры, – бормочет она.

– Я помню все, Марин. Все.

И мы едем по трассе, все быстрее и быстрее. Вечерний город начинает жить своей жизнью. Мелькают автомобили, мигают вывески клубов. Маринка высовывает голову в открытое окно и подставляет лицо прохладе.

– Зачем я столько выпила шампанского? – орет она, и совершенно не ясно кому. То ли мне, то ли родному городу.

– Голова кружится, как карусель, но мне так хорошо!

Стараюсь не отрывать взгляд от дороги, но сделать это максимально трудно. Рядом со мной та, кто мне нужен именно сейчас и прямо тут, но я везу ее прямо домой в лапы другого мужика, пусть его в данный момент и нет. И от этой мысли меня выворачивает наизнанку.

Через минут семь мы подъезжаем по сказанному Мариной адресу. Но дом очень странный. Я вижу два подъезда, затем арку, и как я понимаю, через неё выход на другую сторону дома, где и находятся остальные подъезды.

– И как мы туда заедем? – недоумеваю.

– Никак! Мы ходим через вон ту арку, – и она слишком близко наклоняется ко мне, чтобы пальцем ткнуть в темноту. От неё разит шампанским, клубникой и Мариной. Ее запах, который не спутаешь ни с чем.

– Ну пошли, я проведу тебя тогда, если уж довезти не смог, – и буквально вываливаюсь из машины.

Марина выходит следом за мной.

– Тебе не обязательно этого делать, Артём. Я миллион раз ходила тут одна.

– Вот и плохо!

Эти девушки такие бесстрашные. Мало что ли придурков на свете? Стоит там в темноте и ждёт, пока такая хорошенькая особа там не пройдёт. А дальше… Даже думать не хочу, что может случиться дальше.

– А может я хочу, чтобы было плохо. Я же плохая девочка. А говорил, что помнишь все. Я пошла. Сама!

Что она делает?

– Стой!

Но Марина начинает бежать. Успеваю пикнуть сигнализацией и бегу за ней. Но несмотря на ее алкогольное состояние, она довольно прилично оторвалась от меня. Бежит и смеётся. И оказывается возле арки. Ускоряюсь и взлетаю по лестнице в арку, и на середине ее, прямо в темноте, хватаю Марину за руку.

– Добегалась!

– Ага! – смеётся. – Так не веселилась уже лет сто.

– Пять.

– Что пять?

– Пять лет не веселилась.

– Не думай Клинский, что я не умею без тебя веселиться и совершать всякие глупости.

– Может и умеешь, а может и нет. Кто знает.

– Ну доказывать, а тем более тебе, я не собираюсь. Так что, Темочка, чао. Спасибо, что проводил, – и пытается вырвать руку из моей.

Но я не могу ее отпустить. Не хочу или не получается. Я не знаю. Вместо этого я резко прижимаю Марину к стене и целую ее в губы. Я вижу даже в темноте, как широко распахиваются ее глаза. Как удивление сменяется на желание, и девушка разрешает целовать себя. Я и хотел бы целовать ее пухлые губы нежно, не торопясь, исследуя каждую забытую трещинку, но не могу. Я целую так, словно через секунду умру. Как будто мне наденут на голову мешок, отведут к гильотине, и я распрощаюсь со своей жизнью раз и навсегда.

Быстро врываюсь в ее рот своим языком и, клянусь богом, стону. Только он один знает, как я желал этого столько времени. И Марина отвечает мне обхватив двумя руками мою шею. Мы как подростки, спрятавшиеся от родителей. Все делаем быстро и максимально страстно. Углубляю поцелуй все сильнее и сильнее. Наши языки переплетаются между собой, как идеальные половины одного целого. Опускаю одну руку девушке на талию и спускаюсь все ниже, забывая обо всем. Но в одно мгновение все прекращается, как сон. Бах! И ты не спишь. Так и сейчас.

– Клинский, твою налево! Что ты творишь?

– Я? Ты хотела спросить мы?

– Нет никаких мы, Артём. Господи! – и вытирает губы.

Этот жест мне чертовски неприятен. Как будто это самое противное, что с ней случилось.

– Забудь, что это все было только что! Я ухожу!

И снова она убегает, но я не следую за ней. На сегодня хватит. И я ни за что в жизни не забуду, что только что было. Это очередной поцелуй, который попадает в копилку моих воспоминаний о Марине Никольской. И я очень надеюсь, что он не последний.