Читать книгу: «Палые листья лета», страница 4

Четверть часа не самого уютного ожидания растянулись в вечность. Всё сильнее жгли спину чужие взгляды, всё больше зябли босые ноги на каменных плитах негостеприимного двора. Но всё когда-нибудь заканчивается, наконец-то появилась на удивление молчаливая и серьёзная Дениз с перекинутым через плечо рюкзачком с вещами, и подруги направились к магомобилю, тихо урчавшему в стороне.

Спина прямая, подбородок высоко поднят. Главное, не бежать, даже учитывая, как замёрзли ступни.

Оглушительно хлопнула дверца машины, отсекая замок с его неприятным хозяином и прежнюю жизнь. Можно поджать под себя окоченевшие ноги, обхватить тело руками и, сжавшись в комочек, прильнуть к тёплому плечу. Как же хорошо, что у неё есть Дениз. Магичка молча порылась в своём рюкзаке, достала оттуда вязаную кофту и толстые шерстяные носки. Сама всё это надела на Санайю и, по-прежнему не говоря ни слова, притянула её голову к своей груди. Ну как тут не расплакаться? Тем более, сил сдерживать слёзы совсем не осталось.

– Я ни за что к ним не вернусь, Денни!

Магомобиль быстро катил по пустынной дороге.

***

Сколько проплакала на плече подруги Санайя, неизвестно. Тёплое нутро магомобиля, ранний вчерашний подъём, бессонная ночь и последующие переживания сделали своё дело: она заснула.

Разбудил её излишне оптимистичный голос:

– Есть будешь, соня?

– А? Что? – с трудом открыв опухшие от сна и слёз глаза, Санайя закрутила головой.

– Я проголодалась и готова целиком съесть вон то чудище, – Дениз указала на вывеску, на которой нечто аляповатое пыжилось изображать кабанчика, ибо надпись под этой картиной сообщала, что заведение, около которого сейчас остановился их магомобиль, бесхитростно называлось «Свирепый вепрь».

Желудок ворчливо напомнил, что возможно, человек и может месяц прожить без пищи, но он сам с таким заявлением категорически не согласен, и столько не продержится.

– Я тебе помогу с ним покончить! – хрипло отозвалась Санайя и уже было собралась выбраться из салона.

– Кхм, кхм, – предупредительный кашель и оценивающий взгляд на её одеяние охладили первый порыв.

– Моё платье, – мятая, со следами зелени сорочка была критически осмотрена и признана неподходящей даже для такого непритязательного заведения, каковым являлась таверна «Свирепый вепрь», даже в комплекте с носками и кофтой Дениз.

– Подожди меня, я быстро сбегаю и возьму что-нибудь, чтобы мы могли перекусить прямо здесь! – Дениз, успокаивающе пожав подруге руку, выскользнула из машины и скрылась за скрипучими массивными дверьми.

Пробыла в таверне она совсем недолго. Санайя даже не успела окунуться в пучину мрачных мыслей, как подруга уже вернулась с огромным пакетом, распространяющим одуряющие запахи. Жареная курочка. Только бы не съесть её вместе с костями. Хорошо, что совсем рядом крутилась пегая лохматая собака с висящими почти до земли сосцами. Совесть не позволит оставить кормящую мать без её доли. Так и быть, собачка, все косточки будут твои.

Некоторое время тишина в салоне перемежалась только хрустом свежих овощей, звуками жевания и тихими возгласами удовольствия. Лишь после того, как с половиною содержимого пакета было покончено, подруги переглянулись и, честно отдав косточки терпеливо поджидавшей собачке, откинулись на спинку диванчика.

– Уф, много ли нужно человеку для счастья! – Санайя и не поняла, что это сказала она сама.

– А я что говорю! Пока человек жив, всё поправимо, и очень многое – в лучшую сторону, – в голосе Дениз не было обычного для неё сарказма.

Магичка порылась в своём рюкзачке и вытащила из него пухлый недвусмысленно звякнувший кошель.

– Сейчас найдём какую-нибудь лавочку, купим тебе одежду, и жизнь наполовину наладится!

Наполовину. Санайя горько улыбнулась. Подруге ещё только предстояло узнать, насколько вся её жизнь разрушена. Просто вдребезги. Начать сразу жаловаться? Это подождёт. Пока же есть более насущный вопрос.

– Откуда у тебя эти деньги?

– Иера Эмильена дала, – Дениз невозмутимо пожала плечами и, словно предугадав последующие возражения, упёрла в её грудь указательный палец и решительно заявила: – И не вздумай отказываться! Даже поступив с тобою так… нехорошо, – весьма корректное слово для всегда резкой подруги, – они остаются твоими родителями и обязаны, по мере возможности конечно, тебя обеспечивать.

Санайя глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она никогда не одерживала верх в подобных спорах. Вряд ли это получится теперь. Да и есть в словах Дениз немалая доля разумного, а потому пришлось покорно согласиться.

После того, как насытившийся в той же таверне водитель занял своё место, ему было велено медленно ехать по улочкам городка и остановиться у первой же более или менее приличной на вид лавки женского одежды.

Договорились, что за одеждой пойдёт одна Дениз. Нечего нервировать добропорядочных жителей мелкого городка неподобающим видом, давая им пищу для пересудов не меньше, чем на месяц.

Магичка критически осмотрела подругу, желая поточнее запомнить её размер, и вдруг замерла.

– Санька, – так Санайю она называла только в крайних случаях, – твои глаза…

– Что не так с моими глазами? Красные и опухли? Ничего удивительного, столько прорыдать на твоём плече.

– Думаешь, от слёз? Хотелось бы верить, – а ведь Дениз и правда показалась озадаченной. – Ну, я пойду? – для чего-то спросила разрешения она, прежде чем выйти из магомобиля, остановившегося на площадке перед небольшой лавкой женской одежды.

– Иди. И зеркало купи! – Санайе и самой захотелось посмотреть, что же такого необычного нашла в её глазах подруга.

В лавке Дениз пробыла совсем недолго. Магичка не любила хождения по магазинам. Она бросила на сиденье несколько свёртков и гордо сообщила:

– Вот! Думаю, должно подойти. Туфли меряла по себе, знаю, что твоя нога чуть больше. Остальное – на глаз.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Санайя принялась рассматривать покупки. Комплект белья, тонкие лосины и гольфы вместо чулок, удобная юбка в синюю и зелёную клетку и простая, без изысков, блузка приятного салатового цвета. Шерстяной синий жакет в тон юбке. Туфли мягкой кожи на низком каблучке, пожалуй, были самой дорогой частью принесённого гардероба. Небольшое зеркальце. Ничего лишнего и вычурного. Теперь нужно бы переодеться. Но не при водителе же.

Кривые улочки оставшегося неизвестным городка быстро закончились. Магомобиль вырвался на простор загородной трассы. Мелкие деревушки с зеленеющими подле них полями монотонно чередовались с лугами и перелесками. Как должно быть, размерена жизнь в этих краях.

– Не могу больше сидеть в машине! Давай пройдёмся, заодно и переоденусь в том лесочке, – Санайя затолкала в пакет судорожно сжимаемый до этого жакет и велела водителю остановиться.

Магомобиль замедлился и замер на обочине. Девушки велели водителю отдохнуть, предупредили, что уйдут на полчаса-час в ближайший лесок, и выбрались из машины.

– Ты хотя бы туфли надела, – укорила Дениз подругу, ступившую в придорожную траву босыми ногами.

– Туфли? Да-да, конечно. Только я пройду немного так, хорошо?

– Хорошо, – магичка пожала плечами. Мало ли какие странности могут проявиться у человека, испытавшего тяжёлое потрясение. Тем более, если вся его жизнь до этого была тиха и размеренна.

Так они и шли: впереди Санайя, она изредка наклонялась и проводила ладонью по верхушкам зелёной травы и ласковым головкам и бутонам цветов, и, в нескольких шагах позади, всё более хмурящаяся Дениз.

– Как же здесь хорошо, Денни. Почему нам удаётся так редко вырваться на природу? Здесь даже пчёлы совсем другие, чем в городе! – Санни развернула вверх пропахшую травой и пыльцой ладонь, на которую тут же уселся толстобрюхий шмель. – А запах? – она глубоко вдохнула. – Знаешь, от него же и грудь может разорваться! Денни, скажи, ты тоже это всё чувствуешь, да? Ну что ты так насторожилась? Считаешь, что со мной не всё нормально? Что может быть странного в моём желании прикоснуться к цветку? Не к мёртвому, который был выращен и срезан в оранжерее под присмотром магов специально для дорогого и бездушного букета, а к вот этому, голубому? Или к этому белому с жёлтым. Знаешь, я даже названий многих из них не знаю. И название этого дерева не знаю, но всё равно прижмусь к нему и постою так немного.

Дениз настороженно наблюдала за не совсем обычным поведением подруги. Как та, отбросив в сторону пакет с вещами, уже обеими ладонями провела по траве, а потом, обхватила руками дерево и, прикрыв глаза, прижалась к нему всем телом и щекой.

Так они постояли какое-то время. Магичка прекрасно знала, когда стоит помолчать. Здесь и дара никакого было не нужно, чтобы понять: в эти минуты на подругу сходит особенная благодать. Хорошо это или плохо? Это есть, и с этим придётся мириться.

– Уф, – первая опять заговорила Санайя, – кажется, отлегло. Думала, задохнусь в машине. Так там стало неуютно. А теперь можно и привести себя в приличный вид. У тебя расчёска есть?

– Осталась в рюкзачке.

– Денни, да что с тобой? Боишься за мой разум? Не бойся. Всё нормально, правда. Я больше не буду плакать. И всё-всё тебе расскажу. Если ты хочешь, конечно!

– Только попробуй не рассказать! Р-ррр! А сейчас быстро переодевайся!

– Теперь узнаю подруженьку! – Санайя рассмеялась и, вытащив из пакета купленные вещи, стала переодеваться. – Носки и туфли потом надену, ладно? – почему-то виновато сообщила она. – Да ты сама разуйся, проверь, как это здорово!

– И то правда, что я теряю, – ещё одна пара туфель и носков оказалась в пакете. Сама Дениз уселась рядом с подругой, опирающейся спиной о ствол дерева и строго распорядилась: – А теперь рассказывай!

– Что, прямо сейчас?

– А когда ещё? Или твои слова про то, что ты не вернёшься к родителям, были сказаны сгоряча?

– Денни, ты бы вернулась к человеку, который между деньгами и дочерью выбрал деньги?

Магичка лишь презрительно фыркнула, уж кому-кому, а ей такой вопрос задавать даже и не стоило.

– Эх, Санька, опять зловредная невоспитанная Дениз втягивает тебя в очередную авантюру. Ну да мне не привыкать к упрёкам твоих родных. Давай, рассказывай, что же с тобой случилось, а потом уже, исходя из фактов, мы составим план. То, что Пинешту тебе ночью не встретился, это я поняла. Что, собственно, и планировалось. Но что же там произошло? Как я поняла, вы и с милым Ричем разминулись? А я ведь сама проследила, чтобы он вошёл в Лес. Не мог же он уже после сбежать.

– Я его там не встретила, Денни.

– И что? Что ты так загадочно молчишь? Каждое слово из тебя клещами нужно тянуть! Не принуждай меня применять к лучшей подруге запрещённые в мирной жизни методы допроса.

– А что, есть и такие? – Санайя с интересом глянула на собеседницу.

– Не скажу! Но, если понадобится, применю их на тебе!

– Денни, понимаешь. Я… я там встретила другого! Совсем другого, вовсе незнакомого! Ведьма – точно говорю тебе, она была ведьмой! – так вот, та самая ведьма, которая меня собирала, напоила меня чем-то, натёрла и ещё полила сверху для верности. В общем, много чего она со мной делала. И я как не в себе была, когда ушла в Лес. Он меня нашёл и… и всё случилось, вот! – Санайя оттянула рукав блузки и показала проявившийся на запястье рисунок.

– Ведьма, говоришь? И этот Лес – священное место ведуний. И рисунок, похоже, их, ведовской, – Дениз задумчиво почесала кончик носа. – И где же он?

– Денни, – Санайя подняла испуганные глаза и, почему-то шёпотом, спросила: – Ты что, не видишь рисунок?!

– Рисунок я вижу, я спрашиваю, где твой муж?

– Постой, постой, какой муж? Ты же знаешь, свадьбы не было. Не пугай меня так!

– Милая подруженька, – осторожно начала магичка, – я, конечно, плохо разбираюсь в ведовских ритуалах и символах, но их брачные браслеты видела, и не раз. Всё же, в нашем училище есть и ведовской факультет. Так вот, то, что у тебя на руке, очень похоже на ведовской брачный браслет. Немного странный, конечно, но, я же говорю, не разбираюсь в них.

– Н-нет, этого не может быть. И потом, знаешь, что он сказал на прощание? Он сказал: «Было приятно провести с вами время»! И ушёл. Он принял меня за продажную женщину, Денни! – едкие слёзы обиды и горечи вновь собрались в уголках глаз.

– М-даа, – Дениз смахнула с коленки упавший жёлтый листок и прижала подругу к себе.

Та пару раз шмыгнула предательски защипавшим носом, тряхнула головой и, выпрямив спину, сообщила:

– Я больше не буду плакать!

– Это правильно, слёзы в наших планах не помощники. Но знаешь, подруга, без помощников нам не обойтись, – задумчиво закончила магичка, подняв глаза вверх и проводив взглядом ещё один планирующий жёлтый листок. – Оч-чень много в нашем деле набирается странностей. Ты только не пугайся раньше времени, ладно? Я лишь обращаю внимание на очевидное. Видишь, листва этого дерева пожелтела? – она провела рукой, указывая на резко изменившую свой цвет крону. – И трава, которой ты касалась, тоже. А ещё, ещё твои глаза. Теперь уже не удастся объяснить их цвет слезами.

– Денни, ты хочешь сказать, что всё, к чему я прикоснусь, умирает? – Санайя тут же отодвинулась от подруги.

– Тьфу на тебя, глупую! Я говорю, что нам срочно нужна консультация. Ты точно решила не возвращаться к родителям? – не дождавшись ответа, Дениз продолжила: – Тогда, если в Сторхеде тебя больше ничего не держит, предлагаю ехать сразу в столицу, а там прямым ходом – в моё училище. Думаю, там тебе помогут и разъяснят, что же с тобой произошло и продолжает происходить. Или всё же – в Сторхед, к родителям? Я знаю, иер Тиаграсса тебя не бросит. Пусть я и взбалмошная ветреная магичка, но хотя бы предложить тебе самый разумный выход обязана.

– Знаешь, Денни, как бы там ни было, но я счастлива, что у меня была эта ночь. И… и я не хочу возвращаться к прежней жизни.

– Ты изменилась, – задумчиво проговорила Дениз скорее для себя, чем для своей подруги – совсем ещё недавно послушной дочери и не склонной к авантюрам приличной иерины из приличной купеческой семьи. – Если так, едем в Большой Иуренг и пытаемся разобраться со всем произошедшим, а заодно начать новую жизнь. Как тебе план?

– У меня и такого нет. А потому, вперёд! – Санайя поднялась и осторожно провела пальцами по стволу пострадавшего дерева. – Прости, я не хотела, – шепнула она, словно дерево могло её услышать.

Подруги вернулись к поджидавшему их магомобилю с задремавшим за рулём водителем и велели ему направляться в столицу. Случайно или же специально, но Дениз не озвучила своего наблюдения, что имя Риченда эд'Рочестера было упомянуто лишь единожды, и то, вскользь. Любовь закончилась? Может, оно и к лучшему.

Глава 4

В Большой Иуренг магомобиль с подругами въехал поздно вечером следующего дня. Ни на миг не засыпающая столица встретила их шумом и суетой. Алчно прятали клиентов в своих ненасытных нутро таксомобили и везли по названным адресам, развесёлая музыка таверны, в которой что-то отмечала компания хорошо разогретых гномов, беззастенчиво врывалась в заунывные звуки небольшого уличного оркестра, исполнявшего для всех желающих печальную балладу о любви орка и эльфийки. По тротуарам спешили по своим делам припозднившиеся пешеходы. По дорожкам городского парка меж чахлых деревьев и тщательно подрезанных кустов прогуливались влюблённые парочки. Город жил своей жизнью. У каждого его жителя были свои дела и заботы, свои беды и радости. Мегаполису не было никакого дела, что приехала ещё одна человекоединица. Сколько их приезжало для его покорения, сколько уехало ни с чем, а сколько мирно или же не очень, заканчивало свою жизнь, так и не доказав ни себе, ни городу, что способен и может. Город видел в своей жизни всё.

Переночевать девушки решили в одной из множества безликих гостиниц, а уже наутро отправиться в училище. Можно было бы отправиться сразу в общежитие и остановиться там, в комнате Дениз, но водитель обязательно расскажет иеру дин Тиаграсса, куда доставил его дочь. Нет, папа, конечно, найдёт без особого труда даже в столице, но пусть у неё будет хотя бы немного времени в запасе.

Наутро, распрощавшись с водителем и заверив, что его помощь больше не нужна, подруги отправились к месту учёбы Дениз.

Училище боевой и прикладной магии встретило их величавыми массивами каменных корпусов, звонкой брусчаткой дорожек меж ними и молчаливым спокойствием огромного парка. Странно было найти подобный островок спокойствия в огромном всегда шумном городе. Впрочем, чего ещё ожидать посреди лета, все ученики или на каникулах, или на практике.

– Эд'Григ? – неприветливо встретил адептку старый сморщенный гоблин, выглянувший из прозрачной караулки, находящейся внутри одного из зданий. – И зачем это тебя принесло посреди лета? У всех нормальных адептов каникулы. И у тебя каникулы. Понимаешь, ка-ни-ку-лы! Ты должна отдыхать. И училище имеет право отдохнуть от тебя!

– Иер Инчик. Я по делу. По очень важному делу, – в голосе подруги послышались непривычные жалобные нотки.

– Какие могут быть дела у адептов посреди лета, – проворчал вахтёр. – Иди, иди отседова, а дела и до осени подождут. Сейчас и нет никого в училище. И вообще, что тебе понадобилось на ведовском факультете? Иди, коли уж не терпится, к своим боевикам, их доставай!

– Мне нужно здесь и сейчас! – Дениз притопнула ногой. – Иначе я начну пакостить, иер Инчик, вы меня знаете, – в её руке появился небольшой оранжевый шарик.

– И в каникулы от них покоя нету никакого!

Пустынный холл огласился противным воющим звуком. Вахтёр решил, что она тут всё подпалит и включил пожарную сирену? Санайя поочерёдно оглядела довольные лица магички и гоблина. Удовлетворение последнего понятно: предотвратил безобразие. Но чему радуется Дениз? Скоро и её поведение получило объяснение. Где-то в недрах второго этажа послышался уверенный цокот женских каблучков. Их обладательница – статная уверенная в себе женщина с зелёными глазами и роскошными каштановыми волосами, в свете падающих из огромных окон лучей отдававшими рыжиной – начала разговор задолго до того, как подошла к нашей компании.

– Иер Инчик, – болезненно поморщилась она, – да отключите уже этот ужас! Что случилось?

– Хулюганют, метресса Ликинна, – обиженно сообщил гоблин, отключая сирену.

– Кто? – ведунья, а пришедшая, несомненно, была ведуньей, строго посмотрела на девушек. Мельком на Дениз, невинно скрестившей ручки за спиной и опустившей глазки долу, и – уже гораздо внимательнее – на её подругу, широко раскрытыми глазами наблюдающую весь этот спектакль. – Ну-ка, ну-ка, ну-ка! – она подошла к Санайе, тонкими, на удивление крепкими пальцами, вцепилась в подбородок и принялась разглядывать её лицо. Поджала губы, покачала головой и, не озвучив выводов, коротко приказала: – За мной! – после чего, не оглядываясь на возмутителей спокойствия, направилась к лестнице, по которой недавно спустилась.

Первая отмерла Дениз. Она подхватила Санайю за руку и, мстительно показав вахтёру язык, поспешила за метрессой.

– Уже и летом проходной двор устроили! Никакого покою от них нет, – полетело им вслед недовольное ворчание.

Очень хотелось расспросить, что всё это значит, но прямая спина метрессы Ликинны совсем не располагала к разговорам. Ведуньи они, конечно, тоже люди, но мало ли что, всё же ведуньи. Про их крутой нрав и непредсказуемость много чего рассказывают. Лучше уж немного подождать. Если позвала за собой, значит, сама и расскажет, зачем.

Комната, куда завела их метресса, была очень уютной и вся утопала в зелени. Санайя непроизвольно сделала глубокий вдох. Только сейчас она поняла, как давили камни большого города. Столица и есть столица. Девушкам было указано на кресла в разных углах кабинета и предложен чай, да не бездушный магазинный набор, а душистый, из, наверняка собственноручно, собранных травок. Давно такого не пила.

– Рассказывайте! – приказала хозяйка кабинета после того, как чашки были отставлены в сторону.

Рассказывать? Вообще-то, это они хотели получить объяснения.

– Моя подруга… – начала магичка.

– Твоя подруга не может говорить? – её невежливо перебили.

– Может, – надо же, Дениз и стушевалась.

– Итак, иерина, – метресса повернулась к Санайе, – я вас слушаю. Рассказывайте о себе всё, что знаете. Желательно с самого рождения!

– Но с самого рождения я не помню, – неуверенно ответила та.

– Значит, со слов тех, кто помнит!

– Метресса Ликинна может тебе помочь, – ответила на неуверенный взгляд Дениз. – Расскажи о себе всё, что помнишь.

И Санайя начала рассказ. О том, что родилась на далёком острове и совсем не помнит свою мать, о том, что отец увёз её оттуда в младенческом возрасте. Зачем-то рассказала о том, что иногда просила людей что-либо не делать, так отец остался жив, не отправившись в последний путь с «Трезубцем Ирдена». И о том, что не сошлась с отцом в выборе жениха. Как они с Дениз собирались провести этого самого жениха, пожелавшего связать себя с будущей женой именно в Священном Лесу. И что из этого вышло, тоже рассказала. И уже под конец, словно неуверенная, стоит ли, рассказала про то, что от её прикосновений желтеет трава и листва на деревьях.

Метресса Ликинна слушала без комментариев, лишь иногда задавая уточняющие вопросы и добавляя в чашку рассказчицы ещё чаю. После того, как Санайя смолкла, ведунья придирчиво рассмотрела рисунок на запястье гостьи, молча кивнула своим мыслям и, внимательно оглядев своё зелёное царство, выбрала одно из растений и в своей отрывистой манере приказала:

– Подойди сюда! Положи руку на крону!

Маленький уютный кустик с пёстрыми листочками было жаль, но ведь и самой интересно. Может, то дерево вовсе не от её прикосновений пожелтело, может, в его корнях завёлся вредитель, или ещё что. Бывает, что деревья гибнут и летом. Санайя осторожно коснулась куста ладонями. Как приятны прикосновения нежных листочков. И почему раньше никогда не замечала?

– Ну хватит, хватит! Выпьешь мне всю иулению, – проворчала ведунья и, отобрав горшок с растением, что-то успокаивающе ему зашептала.

Теперь уже случайным совпадением объяснить не получится. От прикосновений Санайи листочки загадочной иулении понуро повяли. Правда, в отличие от кроны пострадавшего дерева, быстро вернули бодрый вид, откликаясь на ласку хозяйки кабинета. Кажется, метресса Ликинна совсем забыла о своих посетительницах, она, как над младенцем, ворковала над кустом, который сама же пожертвовала для эксперимента, поливала его, при этом что-то тихо нашёптывая. Они что, в этом училище все такие странные? Да взбалмошная Дениз, по сравнению с некоторыми, верх благоразумия!

Санайя поймала взглядом глаза подруги и молча указала на выход, намекая, что, не сбежать ли им отсюда, пока ещё не поздно? Эта странная ведунья нагоняла непонятную жуть. Ещё проклянёт за то, что загубили её кустик. Дениз отрицательно покачала головой. Сбежать одной? Ну да, а внизу её встретит иер Инчик с сиреной.

Первой молчание прервала метресса Ликинна.

– Мало! Очень мало информации. Но вся она очень интересная. Что вы сами думаете обо всём этом, иерина дин Тиаграсса?

– Мне повстречался какой-то случайный грибник? – Санайя ухватилась за то, что интересовало её больше всего.

Ведунья пренебрежительно фыркнула.

– В Священном Лесу Веды* случайных людей не бывает, – поучительно начала она. – Вернее, они, конечно, могут зайти. Всё же, прошли те времена, когда к божествам и их вотчинам относились с должным почтением. Но, как зайдут, так и выйдут. Тому пример: иер дин Пинешту. Знаю я историю приобретения им замка, за долги у одного старого обнищавшего семейства вытряс. Ну да не принесёт ему счастья это приобретение, это я как ведунья говорю. Собственно, его план уже не сработал. Не получил он в свои загребущие лапки Оракула.

– Кого, простите?

Это что же, Оргар дин Пинешту затеял всё это, чтобы прибрать к рукам какого-то Оракула?

– Оракула, – охотно повторила метресса Ликина. – Раньше так называли Видящих. В вас, дорогая иерина дин Тиаграсса, просыпается дар Видящей. Было бы интересно уточнить, откуда именно привёз вас отец. Есть у меня подозрения. И, если это так, то дар будет сильным. Очень сильным! Мы берём вас!

Санайя потёрла пальцами виски.

– Ничего не понимаю, – скорее, сама себе пожаловалась она. Не то, чтобы ответы вызывали новые вопросы, они просто увеличивали сумбур в и без того пухнущей от непонятных событий голове. – Оракул, видящая, дар. И что значит: вы меня берёте?

– Как, разве не для поступления вы сюда пришли? – ведунья приподняла брови, изображая удивление.

–Это было бы идеальным решением, – в разговор вмешалась молчавшая до этого Дениз.

– Стойте-стойте-стойте! – хватит с Санайи скромности. Похоже, эта самая скромность ни к чему хорошему не приведёт. Опять всё хотят решить за неё. – Я, – она голосом выделила слово, – пришла не для поступления. Я разобраться хочу! А уж потом решить, как действовать дальше. Что всё это значит?

– А то и значит, – метресса удовлетворённо кивнула кустику иулении, над которым до сих пор хлопотала, и заняла место за массивным столом, обозначая, что предварительный разговор закончился, и пора заняться делом. – Кратко обрисую вашу ситуацию так, как её понимаю я. Если ваш отец, иерина дин Тиаграсса, ни ведовскими, ни магическими талантами не отмечен, значит, ведунья – ваша мать. И не просто ведунья, а имеет – или имела – редкий среди нашей сестры дар видящей. Слышала я, что есть в океане острова, где живут люди с весьма специфическими видами дара. Почему позволила отцу увезти вас? Уж точно не за деньги. Может, на тот момент её уже не было в живых, а может, всё тот же дар подсказал, что нужно сделать именно так, сложно сейчас сказать. Скорее всего, последнее. Почему я так решила? А как ещё объяснить блокировку дара? А ваш дар был именно заблокирован до поры до времени. И обряд в Священном Лесу эту блокировку снял. Вернее, её часть. Вы теперь одна из нас, иерина.

– Подождите-подождите. Какой обряд? Не было никакого обряда.

– Но как же, вы сами сказали, что приняли мужа, – обыденно, совсем не считаясь с нежными чувствами Санайи, сообщила ведунья. – Вы ведь не просто резвились с ним на поляне, а были близки? Я имею в виду, как мужчина и женщина?

Как же стыдно вести такие разговоры. Ну провела ночь с мужчиной, и провела. Это только её ошибка.

– Это было помутнение разума. Мне неприятно вспоминать об этом эпизоде. Давайте его забудем.

– Э, нет, – ведунья подняла вверх указательный палец и поводила им из стороны в сторону. – Забыть обряд инициации у вас не получится. Мало того, до осени и начала обучения его нужно завершить. Ваш браслет показывает, что обряд не закончен.

– Я брежу, да? – Санайя перевела жалобный взгляд с метрессы на Дениз.

– Отнюдь, – хозяйка кабинета была серьёзна. – Как я уже говорила, в Священном Лесу случайных людей не бывает, и уж, тем более, случайных встреч. Если наша Мать Веда свела вас, значит, это ей нужно.

– А мне? – Санайя, устав быть вежливой, подскочила с кресла, подбежала к столу, опёрлась об него кулаками и, глядя в глаза метрессы, почти прокричала: – Кто-нибудь хоть раз спросил, что же нужно мне? Учёба, Пинешту? Неизвестный хмырь, который позабавился со мной ночку и, сообщив, что ему было приятно провести время, просто исчез? И после всего этого я должна отыскать неизвестно кого неизвестно где и предложить ещё немного развлечения?! – очень хотелось вцепиться ведьме – а кто же она ещё – в волосы, но бедняжка ограничилась тем, что смяла бумажки, опрометчиво попавшиеся ей под руку. Заплакать? Ещё чего! Отныне пусть плачут те, кто попадёт ей под горячую руку. Особенно, один любитель развлечений в священных ведовских лесах.

– Какая сильная кровь, – восхищённо произнесла метресса Ликинна.

Вроде бы не сказала ничего успокаивающего, но запал как-то разом спал. Санайя посмотрела на пострадавшие документы, вернула их на стол, разгладила, как смогла, и вернулась в кресло, которое занимала прежде.

– Извините. Я готова слушать дальше, – почти спокойно проговорила она.

– Подведём итоги, – ровно, как на каком-нибудь скучном заседании, сообщила ведунья. – Дар у вас, иерина, есть, и дар сильный. Значит, нужно учиться. Это не моя прихоть, иначе дар вас сожжёт. А сошедшие с ума ведуньи, это не тот контингент, с которым мне хотелось бы иметь дело. Итак, осенью вы придёте в училище, чтобы овладеть даром. Здесь вопросы есть?

Санайя отрицательно покачала головой. А что здесь возразить? О сошедших с ума магах и особенно, страшных ведьмах ходили нехорошие легенды. Стать героиней одной из них совсем не хотелось.

– Здесь вопросов нет, – кивнула метресса. – Дальше. До начала занятий вы вольны заниматься, чем угодно. Вернуться к отцу, искать неизвестного хмыря, чтобы… высказать ему, какой он подлец. Это возможно. Я имею в виду – найти его. Ведь ваш браслет – это не просто рисунок на запястье. У мужчины должен появиться такой же и, предупреждаю вас сразу, браслеты будут притягиваться один к другому. Как вы уж поведёте себя при встрече, учить не буду, это только ваше дело. Скажу лишь, что пока связь не завершена, ваш дар полностью не раскрылся.

– К отцу я не вернусь! – неизвестно для кого заявила Санайя.

– Я это подозревала, – как ни в чём ни бывало, заявила ведунья. – А потому немного помогу вам. Деньги нужны?

– Я не возьму! – возмутилась будущая адептка.

– А я и не предлагаю. Могу поспособствовать найти временную работу. Пригляд, опять же будет. У тебя есть какое-нибудь образование? – после того, как объявила, что принимает девушку на учёбу, хозяйка кабинета перешла на ты.

– Окончила бухгалтерские курсы, – отчего-то смутилась Санайя.

– Бухгалтерские курсы. Что ж, лучше, чем ничего. Ладно! Есть у меня кое-какие предположения. Проверю-ка я их, – метресса задумчиво постучала пальцами по губам. – И тебя нужно бы пристроить к делу, – указующая длань упёрлась в притихшую Дениз. – В общем, так, я переговорю кое с кем и завтра сообщу вам результат. Думаю, вас возьмут. – Урок первый, – она довольно улыбнулась Санайе, – лучший должник не тот, кто должен тебе деньги и отдаст их с процентами, а тот, кто должен тебе дело. Навещу-ка я одного старого знакомца. Завтра с утра придёте ко мне за распоряжениями!

Сейчас никто бы ни на мгновение не засомневался, что хозяйка кабинета – самая настоящая ведунья, даже можно сказать – ведьма. Не хотелось бы иметь перед такой незакрытый должок.

Метресса Ликинна взяла в руки измятую Санайей бумагу и принялась внимательно её изучать, давая посетительницам понять, что приём окончен.

Когда подруги выходили из здания, вахтёр даже не повернул к ним головы. Он демонстративно уткнулся в газету, попивая чай из огромной яркой чашки.

***

– Как всё замечательно решилось, я и не рассчитывала на такой исход! – Дениз довольно потёрла руки.