Мы плохо знаем близких нам людей.
- Я начинаю понимать, почему вы с таким удовольствием охотитесь на Антропофагов [монстров]. У вас так много общего!
Уортроп хмурился при упоминании о спиртном и часто высказывал недоумение, как люди могут таким воодушевлением превращать себя в идиотов.
Мы не можем остановиться, начав вспоминать что-то из своего прошлого. Пути назад уже нет и быть не может. Растревоженные воспоминания должны дойти до своего завершающего этапа. Тот же импульс, то же больное любопытство заставляет нас смотреть на несчастный случай, на канатоходца, упавшего с высоты...
Мы создаём своё мнение о другом человеке, основываясь на его словах и поступках, и получается хрупкая конструкция, почти мираж, существующий только в нашем сознании. Это словно храм античным богам, в котором сами боги никогда не жили.
Ребёнок беззащитен перед болезнью родителя, он не может видеть как тот лежит в постели и страдает. Родители — они же как солнце над головой — всегда были, есть и будут, ребёнок себе и представить не может по-другому. Если слег отец, где гарантия, что завтра солнце не упадёт в океан?
Нет одиночества более сильного, чем рядом с человеком, который не видит тебя в упор, занятый собственными делами.
Ты жалеешь себя, Малакки Стиннет? Это сводит на нет твою веру. Каждая минута, когда ты купаешься в этой жалости, — потерянная минута. Сейчас не время предаваться саморефлексии и религиозным дебатам!
... Если жизнь -это вопрос, у меня есть на него ответ: сбежать и спастись нельзя. .. Судьбу не предашь и не проведёшь. То, что предначертано, можно только отсрочить.
Как это часто бывает, мы ищем одно, а находим другое.