Читать книгу: «Тайна старой усадьбы. Серия «Семнадцатый отдел»», страница 2

С минуту я был совсем беспомощен, скорее от растерянности, неожиданный удар ошеломил меня.

– Поймал! – долетел до меня голос Джорджа.

Затем последовал шум свалки, и затем падение на пол чего-то тяжелого.

– Лежи тут, мошенник, – продолжал голос Джорджа, но вдруг оборвался и захрипел. Я откинул стул, под которым лежал, и вскочил на ноги. Я еще не совсем сознавал, в чем дело, но стон моего приятеля вернул мне способность размышлять и анализировать. Где-то с пола до меня доносились стоны, удары и приглушенные голоса. Я уже собрался было ринуться в эту свалку, как вдруг мне пришло в голову, что есть лучший выход из положения: я выхватил из кармана коробку спичек и зажег одну из них.

Шорох зажигаемой спички совпал с шумом удалявшихся шагов. Крошечное пламя осветило Джорджа, поднимавшегося с пола. Лицо его горело гневом, а руки старались расправить воротник.

– Я убью этого борова, – воскликнул он. – На меня навалилась эта громадина, и я его почти одолел, когда рыжий в очках схватил меня за горло. Тьфу, он чуть не отправил меня на тот свет! Идем. Мы еще успеем их поймать.

В то время, как он говорил, спичка потухла. Мы направились к двери. На лестнице слышались удалявшиеся шаги, которые громко затопали внизу, по каменным плитам передней. Мы кинулись вслед за ними. Но к тому времени, как мы очутились внизу, весь дом снова погрузился в тишину.

Мы остановились. Казалось невероятным, что каких-нибудь пять минут тому назад мы были наверху и боролись с неизвестными мужчинами. Они исчезли настолько внезапно, что все произошедшее могло показаться странным сном.

– Как ты думаешь, они еще в доме? – спросил я у Джорджа.

– Бог его знает. Впрочем, не думаю. Мы будем ослами, если сейчас пустимся на их поиски. Чего бы они ни добивались – мы спутали им все карты. Так что пока они и не подумают возвращаться. А я предлагаю отправиться на постоялый двор спать.

– Согласен. Предложение принимается единогласно, – ответил я.

Джордж, с помощью бесценного карманного ножа, открыл задвижку окна позади нас, и через несколько минут мы уже шагали по большой дороге по направлению к деревне.

Когда мы проходили мимо белой калитки у дома священника, нас остановили.

– Простите, – обратился к нам чей-то голос. Я сразу же узнал, что с нами говорит та девушка, которую мы встретили по пути в старый дом.

Маргет

Девушка открыла калитку и вышла к нам на дорогу.

– Я беспокоилась, все ли в порядке? Вы нашли дом? – тон ее был обычный, но в голосе была слышна дружеская симпатия.

– Спасибо, все хорошо, – ответил я.

– Конечно, там с дороги плохо видно, ворота ведь заперты. А когда-то парк был очень красивым.

– Да… Мы не дошли до ворот, – признался я. – Мы просто прошли вдоль стены парка и… вернулись.

– Надеюсь, что вы не сочтете меня слишком любопытной, но мне очень хочется помочь, если могу. Мой отец был очень дружен с покойным стариком, мистером Драйсдейлом, который умер на прошлой неделе. Поэтому, если вы думаете снять всю усадьбу, или что-нибудь подобное, я могла бы вам подсказать, у кого можно справиться и где достать ключи, если это нужно.

Я рассмеялся.

– Спасибо, я не думал об этом. Дело в том, что меня зовут тоже Драйсдейл, и усадьба, по-видимому, принадлежит мне.

Когда я сказал это, девушка так же, как и в первый раз, вдруг задержала дыхание.

– Мне это уже приходило в голову, – медленно ответила она. Затем замолчала. – Я, – тут она снова рассмеялась, – я намеревалась спросить вас это прямо, без обиняков. Как приятно будет снова иметь соседа – папе это будет очень приятно. После смерти старого мистера Драйсдейла он сам не свой. Да, я забыла… вы, может быть, не намерены остаться тут жить? Вы, вероятно, планируете сдать дом? Простите мне мое соседское любопытство. Но, заметьте, я не скрываю его.

Она снова рассмеялась. Смех ее звучал свежо, гармонично и приятно.

– Я еще ничего не решил, – ответил я. – По крайней мере, ничего не думал на этот счет до сегодняшнего вечера, но теперь я окончательно решил, что я должен делать. Я приеду и буду сам жить в Брэкенбридж-Холле.

Эти слова, удивили меня больше всех. Правду говоря, до этого момента я вообще не задумывался над этим вопросом. Человеческий разум нередко играет с нами разные шутки. В тот момент мой разум сыграл со мной такую шутку. Позднее размышляя над событиями того дня, я обнаружил, что мысль о переезде в родное гнездо все время вертелась где-то в моем подсознании. Зародилась она, когда мы в первый раз увидели девушку. События в старом доме еще больше укрепили мою мысль. Жилка авантюризма – можете назвать это как угодно – внезапно проснулась во мне. Любопытство окончательно взяло верх, и решение созрело: я сам поселюсь моем доме.

– Вы должны зайти к нам и познакомиться с папой, – немедленно же сказала девушка. – Он будет очень рад встретиться с вами.

Мы стали отказываться, ссылаясь на поздний час, но она не пожелала слушать наши оправдания. Вскоре я, Джордж и девушка прошли по темной аллее к дому и попали в переднюю, где горела огромная лампа. Через несколько минут мы уже входили в кабинет. Седой священник с гладко выбритым лицом сидел за письменным столом. Лампа на столе, приспособленная специально для чтения, бросала небольшой круг на книги, на лицо священника. Остальная часть комнаты была погружена во мрак.

Нервным движением он вскочил из-за стола, когда мы вошли. Девушка ушла, предварительно объяснив, кто я такой.

– Вы – мистер Драйсдейл? – проговорил священник, дружески пожимая нам руки. – Я очень счастлив познакомиться с вами и с вашим товарищем. Мое имя – мистер Шоу. Пожалуйста, садитесь. Вы, не теряя времени, приехали взглянуть на ваше… гм… ваше новое владение? Хорошо сделали, очень хорошо.

– Я остановился по дороге в Эдинбург – там я должен повидать мистера Блэра, – объяснил я. – Мистер Кольер и я, мы остановились в деревне, на постоялом дворе. Не все ли равно было, где останавливаться – мы решили выбрать Брэкенбридж.

– Так, – кивнул он головой. – А как же моя маленькая дочка нашла вас? Она обладает даром приобретать друзей.

– Мы обратились к ней с просьбой показать дорогу.

Говоря это, я нервно перебирал в руках шапку.

Он снова кивнул головой.

– Я рад, что вы обратились к ней. Я должен сознаться, что мне жаль моей малютки Маргет. Здесь ей нестерпимо скучно, хотя она стойко держится и не показывает этого, ради меня. Вам здесь тоже будет невесело, но вы, вероятно, сдадите дом.

– Нет, – ответил я. – Я сам перееду сюда, как только смогу устроить это.

Он вздрогнул. Удивился настолько, что даже не пытался скрывать этого. Опустив глаза, он ничего не произнес в ответ. Раз или два взглянул на меня очень нерешительно, а затем вдруг перегнулся через стол, как будто решившись на что-то. Когда он снова заговорил, голос его звучал глубоко и серьезно.

– Не делайте этого, молодой человек, не стоит делать этого.

Сказав это, он снова откинулся на спинку своего кресла, как будто слова эти стоили невероятных усилий. Было ясно, что он поддавался своим расстроенным нервам, и раз или два он быстро оглядывался через плечо, как бы для того, чтобы убедиться, что мы действительно одни в комнате.

Одно из окон позади него было открыто. Он быстрым движением встал и запер его, несмотря на то, что ночь была теплая. Руки священника, освещенные лампадой, казались нервными и худыми.

– Почему? Что-нибудь неладное с домом? – спросил я.

– Этого я не могу вам сказать, – с расстановкой ответил он. – Я знаю очень немного и предпочел бы забыть об этом. Дорогой усопший мистер Драйсдейл был моим большим другом, и он взял с меня клятву молчать. Теперь он умер, и на мне лежит двойная клятва.

– Все это очень интересно. Но звучит как-то страшно.

Мистер Шоу нервно уцепился руками и крепко сжал ручку кресла, в котором он сидел.

– Не знаю, почему я говорю вам это. Просто… мне просто кажется, что это мой долг. Моя обязанность – предупредить вас. Вы симпатичный молодой человек, мистер Драйсдейл, и мне хочется предостеречь вас от возможной беды.

Он снова быстро оглянулся через плечо, чтобы убедиться в том, что позади никого нет. Затем он понизил голос до шепота.

– У меня кроется подозрение – простите меня, я знаю, что это звучит наивно – подозрение, что мой старый друг Драйсдейл умер неестественной смертью. Я вам сообщаю о своем убеждении, как его ближайшему родственнику, но с обязательством абсолютного молчания. Вы должны простить меня, если я так просто и резко высказался.

Я привстал с места.

– Вы хотите сказать, что его убили?

Он покачал головой.

– Не знаю. Как я могу знать? Я только подозреваю. Но я чувствую, что это подозрение – правда, ужасная правда! Конечно, я не осмелюсь заявить об этом публично. Положение от моих слов лишь ухудшится. Да и, кроме того, дело сделано. Мне было бесконечно тяжело начинать все с начала.

– Но кто, кто виноват в этом? – настаивал я.

Он снова покачал головой.

– Не знаю. Даже если бы и знал, что я могу поделать?

– Вы подозреваете, – сказал я, – что это дело какой-то неосязаемой силы, чего-то сверхъестественного?

– Нет, – он поднялся с места и, вытянув руку, указал куда-то в темноту. – Это дело рук человека, человека умного, хитрого и очень расчетливого. – Он протянул вторую руку и медленно соединил пальцы обеих рук. – Вот, как капкан, который медленно захлопывается.

Плечи его вдруг передернулись, как будто от дрожи. Он отвернулся от темного окна.

– Но, молодой мой друг, вы еще, пожалуй, станете смеяться надо мной, старым дураком. Да, в некоторых отношениях я, может быть, дурак. Может быть, так, может быть, так. Но послушайте совета старого дурака. Оставьте в покое Брэкенбридж-Холл. Сдайте дом и уезжайте. Я бы тоже уехал отсюда, если бы мог.

– Но, – возразил я, – разве вы не понимаете, что факты, которые вы мне только что сообщили, еще больше усиливают мое желание и решимость остаться тут и жить в Холле – и добраться до самой сути всего этого дела?

Он закрыл лицо руками.

– Господи, в таком случае, зачем я все это говорил!

Мне стало ясно, что этот человек на грани нервного срыва, и что ему следует отдохнуть и чем дольше, тем лучше.

– Напротив, я очень признателен вам за откровенность, – заметил я. – Вы можете довериться моему другу и мне. Я могу только добавить, что я очень благодарен вашей дочери за то, что она пригласила нас сюда познакомиться с вами. Мне было очень неприятно думать, что намерением моего родственника было оставить вам все имущество и что я… и что, действительно, оно должно по праву быть вашим теперь, а не моим.

Лицо мистера Шоу затуманилось.

– Я очень сожалею, что вам это известно. До его смерти я не имел ни малейшего понятия, что он все завещал мне. Я не могу передать вам моего облегчения, когда я узнал, что есть законный наследник у всего этого имущества. Деньги и земли для меня ничего не значат. Я очень рад, очень рад тому, что кто-то другой будет владеть Брэкенбриджем, и я вдвойне рад, что вы – наследник.

Прощаясь, мы пожали друг другу руки. При этом он заглянул мне в глаза:

– Не забывайте того, что я вам сказал, и хорошенько обдумайте все мои слова.

Я снова поблагодарил его, и мы тронулись в путь. По дороге Джордж остановился.

– Что это? – быстро спросил он. – За нами слышались легкие шаги. Я догадался, что это была Маргет, прежде, чем услышал ее голос.

– Могу я на минуту переговорить с мистером Драйсдейлом? – спросила она.

Джордж пошел вперед.

– Что вам сказал мой отец? – спросила она. – Он уговаривал вас не приезжать и не жить в Брэкенбридж-Холле?

Я признался, что ее догадки правильные и невольно спросил себя, куда гнет и чего добивается эта девушка.

– Да, там творятся странные вещи. Это все, что я знаю. Я не думаю, что папа знает больше меня. Мистер Драйсдейл, мне бы хотелось просить вас последовать его совету.

Она положила мне на руку свои пальцы, и я взял ее маленькую ручку. Она была теплая и слегка дрожала. Девушка стояла возле меня так близко, что я чувствовал ее дыхание на своем лице.

– Не возвращайтесь сюда, – прошептала она. – Никогда не возвращайтесь.

А уже через секунду она весело крикнула нам «спокойной ночи» и скрылась в темноте.

– Что за чудеса! – обратился я к Джорджу. – Маргет сказала…

– Маргет?

– Да, эта девушка, ну, да ты знаешь…

– Однако, ты далеко продвинулся за столь короткое время, – насмешливо заметил Джордж.

– Замолчи ты, болван! Ее отец так называл ее. Будь на минуту серьезным. Она сказала, чтобы я убирался отсюда – чтобы я уезжал, если я дорожу своей жизнью.

Джордж присвистнул.

– Она тоже сказала это? Священник произвел на меня впечатление безумца. Вероятно, смерть старого лэрда отразилась на его разуме. Но если девушка повторила то же… Да, либо они рехнулись, либо стараются вытурить тебя отсюда… С другой стороны… – Он снова перебрал в уме события вечера и замолчал. – Знаешь, Ронни, теперь, когда у меня есть возможность обдумать все происшествия, – внезапно сказал он, – я бы мог поклясться, что в той комнате сегодня вечером были трое: три человека, а совсем не два.

– Трое – в библиотеке старого дома?

– Да, там был третий, – медленно произнес Джордж. – Которого мы не видели.

Я узнаю неприятные подробности

Утро следующего дня было чудесное и солнечное. Проснувшись, я услыхал, как Джордж распевает песню, плескаясь в ванне. И поразился его необыкновенному добродушию, поскольку ванна, в которой он сидел, была просто-напросто большим круглым цинковым чаном. Сидеть в ней можно было, только вытянув ноги наверх, и они болтались обычно, точно два мокрых флага. За завтраком мой приятель был таким же веселым как обычно. Все происшествия прошлого вечера как будто бесследно улетучились из его головы, и он весело болтал о пустяках, о том, что надо купить в Эдинбурге: рыболовные снасти, патроны для ружей и еще разные другие мелочи. Я тоже должен был закупить кое-что, чего я не успел купить в Лондоне. Все это, было необходимо, поскольку мы с Джорджем собирались привести в исполнение наш заранее составленный план, но вместе с тем мой ум продолжал неустанно анализировать происшествия прошлого вечера, которым я пытался нати какое-нибудь объяснение.

– Ну, развеселись, филин ты эдакий! – сказал Джордж, залезая в автомобиль. – Ты что, все обдумываешь то, что сказал тебе священник?

– Все это меня очень беспокоит, – ответил я. – Я бы даже не сказал «беспокоит», – поправился, – но я не могу точно определить мое чувство, я вообще не могу объяснить то, что это было.

– Ты глупо поступаешь, сын мой, – возразил мне на это Джордж, зажигая мою и свою папиросы. – Не думай об этом и не загадывай ничего наперед. Когда увидишь своего нотариуса, он многое тебе объяснит. И, вероятно, все окажется намного проще, чем ты думаешь, или совсем не требующим объяснения.

– Ну, знаешь, этих гостей в библиотеке объяснить совсем не так просто, – проворчал я.

– Да, ты прав. Все это странно. Но все же послушай моего совета. Поговори со своим нотариусом, а я за это время куплю все, что нам нужно. К завтраку мы встретимся у ресторана «Каледония». Ты его легко сможешь найти.

Мы быстро проехали сорок миль, отделявшие нас от Эдинбурга. На широком бульваре Принц-стрит, с красивым садом, ведущим к Замковой Скале, с одной стороны, и с великолепными отелями и виллами – с другой, мы расстались. Джордж проехал дальше, а я прошел на Кастл-стрит в поисках конторы Блэра и Баллэнтейна, сгорая от любопытства и нетерпения.

Мистер Блэр оказался маленьким господином с живыми, проницательными серыми глазами и резким, высоким голосом. Если бы на него надеть маленькую шапочку и очки, я уверен, что из него вышел бы настоящий диккенсовский герой. Но в его манере говорить не было ничего старомодного.

– Итак, вы – молодой Драйсдейл? – процедил он, окидывая меня зорким взглядом. – Так-с… Гм… Садитесь, пожалуйста. Вы видимо очень торопились с приездом. Я только сегодня утром получил письмо от мистера Монкса.

Я согласился с его замечанием. Наступило молчание.

– С чего это вы так спешили? – спросил он, как будто вспомнив что-то.

Я объяснил, что мне интересно было посмотреть мои новые владения.

– Да, – снова заговорил мистер Блэр. – Вы, вероятно, пожелаете осмотреть имение?

– Дело в том… – начал я и замолчал. Я собирался сказать, что мы провели ночь в Брэкенбридже, и что осмотрел часть дома, насколько это позволяла темнота. Но, увидев эти недоверчивые серые глаза и заметив известную сдержанность его манер, я решил умолчать об этом факте.

– Дело в том, – снова начал я, – что я хотел бы увидеть все как можно скорее, если вам это удобно.

– Так-с… гм… – снова ответил Блэр.

– Но до этого, – продолжал я, – мне хотелось бы узнать кое-какие подробности.

– Да, я как раз собирался объяснить вам все, – сказал мистер Блэр. – Да, да. Если вы вообразили, что вы богатый человек, то вам следует отказаться от этой мысли. Разве только вы и до этого наследства были богатым человеком.

– Нет, – ответил я. – Все мое состояние равняется доходу в триста фунтов в год.

– Вы должны быть счастливы от этого, – сухо проронил мистер Блэр. – В вашем имении около тысячи акров, всего-навсего. Сюда входят фермы и луга. Несколько сот акров расположены в горах, и там же есть несколько разрушенных домишек – насколько я знаю. Имение заложено, и после уплаты процентов остается годовой доход около семисот фунтов. Но скоро, вероятно, и эта сумма уменьшится. Кроме того, придется выплачивать налоги – а это влетит вам в хорошую копейку.

– Что же, – сказал я. – Лучше это, чем ничего.

Мистер Блэр согласился.

– Но у вас в руках остается еще этот громадный дом. Вы, конечно, не сможете поддерживать его в должном порядке. Дом и земля, парк и сад, насколько мне известно, в полном запустении, и вам остается лишь один выход, мистер Драйсдейл. У меня тут лежит письмо от одного человека, который предлагает снять дом за двести фунтов в год. По-моему, он сошел с ума. Я предлагаю вам принять его предложение.

– Да, двести фунтов в год – это не понюшка табаку, – согласился я.

– Еще бы! – воскликнул мистер Блэр. – И, кроме того, вы не будете ничем связаны. Сдадите дом, и у вас на руках останется чистых денег девятьсот фунтов. Делайте, что хотите, и идите, куда пожелаете.

– А как жил мой родственник? – спросил я.

Мистер Блэр покачал головой.

– Очень плохо, – коротко отрезал он. – Старый мистер Драйсдейл, приходившийся двоюродным братом вашему отцу, прожил свою жизнь в бедности. Я должен вам сказать, что наша фирма работает на вашу семью уже больше семидесяти лет. Надеюсь, что вы не обидитесь, ведь вы принадлежите к этой семье, если я скажу вам, что худших клиентов мы никогда не видели. Все, как на подбор, – бирюки и упрямцы. Всегда делали, что хотели, и буквально плевали на советы нотариуса. Если бы вы прочли хоть несколько писем, написанных вашим умершим родственником, из пачки, которая хранится в погребах под этой конторой, вы бы удивились, почему наша фирма давным-давно не вернулся все ваши бумаги и не отказалась действовать для вашей семьи. Надеюсь, вы не похожи на него?..

С этими словами он уставился на меня своими проницательными глазами.

– Мне кажется, что вы найдете меня более податливым на увещевания, – расхохотался я. – Но расскажите же мне про старого Драйсдейла.

– Андрю Драйсдейл, – начал мистер Блэр свой короткий рассказ (он вообще говорил резко и очень кратко), – прожил в Брэкенбриджском доме около пятидесяти лет. В молодости он служил в армии, но вдруг на него что-то нашло. Он подал в отставку и зарылся в Брэкенбридже. Кто говорит, что он совершил какое-то злодеяние, другие утверждают, что он потерпел невзгоды в любовных делах, мне неизвестна настоящая причина, но вы не могли встретить большего бирюка. Он целые дни и ночи просиживал в библиотеке и не желал видеть никого, кроме деревенского священника. Я знаю, что жители деревни держались того мнения, что он помешан, но, поверьте, он был в здравом уме.

– Но как он жил? – спросил я. – Я хочу спросить, была ли у него прислуга и все, что полагается в таком доме?

– Прислуги у него никакой никогда не было, – ответил мистер Блэр. – Жена одного фермера приходила и варила еду, и изредка убирала дом. Нет, позвольте, я ошибся: не жена, а сестра фермера. Форсит не женат и характером походит на своего бывшего лэрда. Кроме того, что он фермер Мызы, Форсит состоит управляющим всего имения. Покойный лэрд нанимал одного управляющего за другим, и часто менял их. Никто не хотел оставаться у него – до тех пор, пока он не нашел этого самого Форсита. Этот не обращал никакого внимания на старого лэрда и делал в имении, что хотел. Я полагаю, что это было с его точки зрения правильно и целесообразно.

– Он еще живет там, этот Форсит? – спросил я.

– Да. Вы с ним познакомитесь. Он порядочный тиран, но мне кажется, что он честный парень. Во всяком случае, документация в полном порядке. Он мне сдавал отчетность, когда я занимался оценкой имения после смерти старика лэрда.

– А скажите мне, – спросил я, – что за человек этот деревенский священник? Слышал, что покойный мистер Драйсдейл все свое состояние завещал ему.

– О нем я ничего не знаю, – решительно ответил мистер Блэр. – Я написал завещание согласно воле покойного Андрю Драйсдейла. Он мне объявил, что наследника не существует. Ведь никто тут не знал о вашем существовании. Советов никаких давать не стоило – мы почти ничего не знали о делах нашего клиента. В общем, мы с мистером Андрю Драйсдейлом мало общались и, правду говоря, он мог вообще обойтись без нас. Но что поделаешь, ведь человека так просто не изменишь.

– Да, наша семья, кажется, из странных, – улыбаясь, заметил я.

– Да, это правда, – ответил мистер Блэр. – Но мы теряем время над семейными сплетнями. Я вам пошлю копии с бумаг, как только они будут готовы…

– Наоборот, – поспешил я уверить его, – эти сплетни, как вы их называете, меня очень интересуют. Пока я не пойму характера моего дяди, я уверен, что никогда не смогу объяснить себе… – я остановился.

– Объяснить что? – брови мистера Блэра вопросительно поднялись. Его серые глаза холодным взглядом уставились на меня. Если бы я в эту минуту заметил хоть искорку симпатии или просто малейший намек на любезность и теплоту, мне кажется, что я выложил бы все о приключениях прошлого вечера и, наверняка, спросил, а затем послушался его совета. Но я не мог прочесть в его глазах решительно ничего, кроме ледяного недоверия, и неловко закончил начатую фразу:

– Да всю эту странную историю с завещанием! Все кажется таким необъяснимым! – поспешно добавил я.

– В этом я с вами не согласен, – сказал мистер Блэр. – По сравнению с поведением вашего дяди и другими его причудами, это совсем не кажется странным. Этот священник Шоу был его единственным другом. Что же ожидать? А теперь, мистер Драйсдейл, несколько слов по поводу аренды дома. Каково ваше мнение?

– Кто предлагает снять дом? – спросил я.

Мистер Блэр посмотрел несколько писем, лежавших в проволочной корзинке на столе.

– Некий мистер Сеймор. Сеймор – это его имя. Раньше он был где-то на Востоке, и, как он сам говорит, заработал некоторые деньги. Теперь он хочет осесть попрочнее, и ему кажется, что Брэкенбридж отлично для этого подходит. Кроме того, он пишет, что он целый год прожил около Брэкенбриджа, и что ему нравится здешний климат. Насколько я могу судить, это человек солидный, и его предложение очень выгодное.

– Мне пока очень трудно принять решение, – сказал я, – у меня появлялась мысль самому пожить в Брэкенбридж-Холле.

В ответ на это заявление мистер Блэр откинулся на спинку стула и уставился в потолок. А я никак не мог понять, о чем Блэр при этом думает. Я стал осматривать комнату и, повернув голову, заметил, что нотариус с циничной улыбкой уставился на меня.

– Мне сдается, что в ваших жилах все-таки течет кровь Драйсдейлов, – заметил он. – Я еще никогда в жизни не слыхал более сумасшедшего заявления. Жить при вашем доме в Брэкенбридж-Холле? Да ведь дом с каждым годом все больше и больше разваливается, и все больше и больше теряет свою ценность. Цена ему и сейчас не велика. Господи! Разве вы не видите?..

Взгляд мистера Блэра метнул искры в мою сторону. Он передал мне через стол какое-то письмо.

– Вот письмо Сеймора. Идите и переговорите с ним сами. Решите сами, подходящий ли он жилец для вас, или нет.

Я чувствовал себя неловко.

– Вы не подумайте, – обратился я к мистеру Блэру, – что я не желаю слушать ваших советов. Пожалуйста, не думайте этого. Мне только очень нравятся здешние места, и я думаю, что при спокойной жизни я мог бы справиться.

Мистер Блэр покачал головой.

– Нет, это место вам не по карману. Мне кажется, что вы должны быть весьма довольны этим предложением. Я никогда не видел этого Сеймора и совсем не знаю его, но почему бы вам не встретиться с ним. В письме он сообщает, что будет сегодня и завтра в отеле «Норт Бритиш» и сможет принять вас.

– Сейчас я пойду и поговорю с ним, – сказал я, вставая. Мне хотелось задобрить мистера Блэра. – Спасибо большое за сведения и за… гм, за пожалуй, очень хороший совет…

– Да, – медленно произнес мистер Блэр, – совет очень хороший.

Он пожал мне руку. В этот момент я в первый раз заметил на его лице дружелюбное выражение, но это выражение немедленно исчезло, как только он отвел от меня взгляд.

«Твердый орешек, раскусить непросто», – решил я про себя, проходя по Принц-стрит по направлению к «Норт Бритиш отель».

В конторе этого учреждения дежурная девица сообщила мне, что, по ее сведениям, мистер Сеймор на месте. Затем предложила присесть в холле и подождать, пока она кого-нибудь отправит в комнаты мистера Сеймора. Значит, у этого типа несколько комнат? Это звучало громко и богато. Я подал посыльному свою карточку, на которой значился мой адрес в Лондоне. Рядом с этим адресом я с гордостью приписал: «Брэкенбридж-Холл».

Долго ждать мне не пришлось. Посыльный вернулся почти сразу и сообщил, что мистер Сеймор в номере и может сейчас принять меня. Его комнаты были на первом этаже, и посыльный провел меня туда. Маленькая гостиная выходила окнами на Принц-стрит. Я оглянулся, ища, куда сесть.

– С добрым утром, – произнес голос позади меня.

Я круто повернулся. На пороге открытой двери в соседнюю комнату стоял человек лет сорока пяти. Он был небольшого роста. Рыжеватые волосы и очки придавали его лицу какое-то детское выражение. Это был один из тех, кого я прошлым вечером видел в библиотеке Брэкенбридж-Холла.