Читать книгу: «Мы тебе (не) семья», страница 3

Шрифт:

Глава 9

Алёна

Ада подскакивает ко мне, пытается собрать желток с пола. Ева расплескивает молоко из тарелки по столу. Визжит: – нас папа! – случайно касается рукой рукава шикарного халата Николь.

Теперь верещит взрослая девочка: – Ты чумазая! Не трогай меня! Терпеть не могу непослушных девочек! А ещё кудрявая и не расчёсанная, поэтому твой папа не любит тебя и хочет нового ребенка.

Кухня превращается в Ад…

С обрывающимся сердцем смотрю на ревущих дочек.

У Евы трясется нижняя губа. А Ада, глядя на сестренку, плачет от жалости к Любимке.

Маленькие, заплаканные, худенькие. Мои обиженные кровинушки.

За секунду преодолеваю расстояние до стола. Бью Николь наотмашь по лицу.

Шлепок настолько звонкий и громкий, что впору затыкать уши.

– Дура! – где-то над ухом орет на меня муж.

Считаю, что этого недостаточно, хватаю обидчица моих детей за волосы.

Муж бросается между нами, разнимает, отдирая меня от своей крали спустя двадцать секунд и одну прядь волос Николь.

Сбрасываю чужие волосы на пол, с удивлением разглядываю руку. Кажется, испачкалась. Хочется помыть руки с мылом.

– Владик, милый, вызови полицию, – верещит Николь. – Мы должные зафиксировать побои.

Лялин нежно приглаживает разлохмаченные волосы любовницы, прислоняет руку к её пылающей щеке, шипит на меня:

– Пошла прочь, пока не лишил родительских прав! И не рассказал опеке кое-что интересное о тебе. Например, наркотики? Неплохо звучит, да. Думаю, для мести за твою ложь сгодится.

Мерзко. Больно. Обидно до слез.

Он хочет разрушить мою жизнь? Или испытывает мое терпение? Волна ужаса захлестывает меня.

– Тебе же дети не нужны, – выдыхаю еле слышно.

– Причем здесь я? Сдам в детдом. – произносит абсолютно серьезно

– Что ты несешь? – впервые повышаю голос на мужа, раздражаюсь. Еще секунда и взорвусь – вырву ему патлы! Вовремя вспоминаю его угрозы, держу себя в руках.

– Как я могу растить детей, у которых волосы кудрявые как у барашков? Чудо природы. Или у тебя есть объяснение?

Ева смотрит на отца полными надежды и любви глазами. Хлопает темными ресничками, которым позавидовала бы любая девушка, делающая ламинирование – пушистые, длинные, завивающиеся.

Только вот ни одна мать не захочет видеть, как на этих ресницах замирают слезы.

– Мамуля, папа меня не любит потому, сто я баласка?

– Нет милая, ты не барашка! Это твой папа – баран!!!

Безумно хочу расцарапать лицо мужа, но огромным усилием воли сдерживаюсь. Начинаю верить в угрозы, выставить меня ненормальной.

Не понимаю, как такое могло случиться, не узнаю себя. Ещё вчера я была не способна на побои.

Но ещё вчера я не знала, что у моих детей есть враг.

Сейчас понимаю четко. Нам точно не жить в одном доме с Николь и Владом!

Надо увести плачущих дочек подальше из этого дома.

– Ноги моей здесь не будет. Развод. Раздел имущества. Алименты. И точка! Ты – мерзавец! – обращаюсь к мужу.

– Извини, что разочаровал! – издевается он.

И у меня волосы на затылке встают дыбом. Как я могла жить с этим ничтожеством!

– Если ты такая высоковозвышенная. Лгунья! То найди в себе остатки благородства и уезжай! – требует плачущая Николь.

Сдираю со стены рамку с тестом. Пригодится. Зачем? Пока не знаю. Беру детей за плечи, разворачиваю, веду к дверям.

Неожиданно Ада вырывается из моих рук, возвращается к Николь. Хватает со стола её телефон и со всего маху залепляет им об стену. Тот разлетается вдребезги.

– Тяк тебе! Никто не обидит маму! И Еву! – негодующе кричит ребенок.

Стою, замерев на месте. Волосы шевелятся от страха не только на затылке, но и на руках. Такого моя Кнопка ещё никогда не вытворяла.

– Ула! – взвизгивает Ева, и тоже бежит к столу, бьет Николь по бедру. – Так тебе! Ведьма класеная!

– Забери своих выродков, – требует муж. – Лучше бы логопеда наняла, а не учила детей драться!

– Тише. Тише, – ловлю детей за руки, веду на выход.

Жутко переживаю за них. Хочется надеяться, что это последние жестокие люди на их пути. А уж я позабочусь о том, чтобы избежать подобных мерзавцев. Никто нас больше не использует. Никто не предаст!

Глажу мягкие волосы своих Одуванчиков. Защитницы мои!

Не знаю, что меня ждет в дальнейшем, но рада, что муж раскрыл себя. И подруга обозначила свои отношения с моим мужем.

Облегченно выдыхаю. Впервые понимаю, что моя жизнь с мужем была полной фальшивкой.

Глава 10

Четыре месяца спустя

Алёна

Сегодня мы въезжаем в собственную двухкомнатную квартиру, которую бывший супруг купил нам с дочками.

Суд обязал Лялина обеспечить детей жильём и платить алименты до их совершеннолетия.

– Не думай, что будешь жить как у Христа за пазухой! Тебя еще ждет большое разочарование в жизни, – шипит Николь.

Я бы ответила ей как следует, но меня уже один раз обвинили в побоях, которые я якобы нанесла новой жене Лялина. Теперь бывший и его зазноба на пару обвиняют меня в таком, что волосы встают на голове дыбом.

– Из-за твоих непослушных детей и твоей несдержанности, я потеряла ребенка! – увещевает меня Николь, удовлетворенно поглаживая плоский живот.

Влад кивает, поддакивает.

Но я-то вижу, что он ни капли не расстроен.

Такое ощущение, что меня обманывают. Нарочно заставляют чувствовать себя виноватой, угрожают очередным судом. Фактически, эти двое делают меня послушной марионеткой, держат на коротком поводке, чтобы я не просила слишком много при разделе имущества. И я не прошу. Сама заработаю.

Как же я устала угроз. Судов. Уже глаз дёргается!

Я хотела поступить правильно, думала о будущем детей. Но вышло так, как вышло.

Как только ушла из дома четыре месяца назад, сняла небольшую квартирку на окраине города. Купила мебель б/у – две детские кроватки, которые позже пришлось объединить в одну, потому что сестры устроили байкот и назвали меня разлучницей. Видимо, по телевизору услышали в мыльном сериале.

Аделина и Евангелина растут не по дням, а по часам. Растут они, новые зубки, запросы.

Занимаемся с логопедом и девчушки вполне себе уже справляются с тяжелыми буквами, затрудняющими их жизнь. «Р», «Ч», «Ш», – больше их не пугают. Стали преодолимым препятствием. Близняшки старательно выговаривают буковки, и только когда торопятся, начинаю чудить.

Первое время было сложно отвечать на их непростые детские вопросы:

– Где папа? Папа скоро плидёт?

– У папы новый лебёнок и мы ему не нужны?

– Мы не класивые, поэтому он нас блосил?

Как больно!!! Да лучше мне бы причинил адскую боль, чем невинным детям.

Как сегодня помню тот день, когда я вернулась из магазина.

Ада сделала по направлению ко мне крохотный шажок. Остановилась. Вскинулась, услышав шаги за дверью.

– Па-па! – широко распахнув глаза, бросилась отодвигать меня от двери.

– Милая, – присаживаюсь на корточки, обнимаю вырывающуюся малышку, глажу по спине. Целую в щеку и замираю на мгновение – от дочери пахнет молоком, апельсиновым печеньем.

– Па-па?!

Наклоняю к Аделине голову, дочь машинально тянет губы к моей щеке. Чмокает.

– Пусти! Отклой двель!

Нахлынувшие ощущения не дают ни пошевелиться, ни дышать. Как же мне обидно за ребёнка… К сожалению, я уговорил мужа повторить анализ, и тест ДНК подтвердился.

Он не отец!..

Шок, разочарование. Гнев и желание наказать тех, кто это сделал с нами.

Кто биологический отец девочек не знаю до сих пор!

Борюсь с центром планирования. Но все мои походы туда заканчиваются ничем. Меня просто выставляют за дверь. Говорят «коммерческая тайна» и посылают подальше. Защищают свою честь, понимаю. Но я не сдамся, накоплю немного денег на адвоката и подам на центр в суд! Кто, если не я, встанет на защиту чести моих детей?

А пока мне надо решать проблемы, которые появились в моей жизни благодаря им!

– Сладкая моя Клубничка, папа к нам больше не придет, – отвечаю честно.

Дочь смотрит на меня недоуменно, хлопает огромными карими глазищами. И у меня на душе скребут кошки. Противное чувство! Шумно вздыхаю. Не выдерживаю плачу.

Ада прижимает тёплые губы к коже, лижет мою щеку как щеночек, пробует на вкус слезы мамочки. Детское личико тут же становится грустным. Моя девочка выпячивает нижнюю губу вперед.

– Фырр! Солёные! – мгновение думает, чешет носик, выдаёт: – Ладно. Потелплю. Папа соскучится и плидёт.

– Возможно, – лепечу, и увожу дочь от дверей.

Детей отвела в детский сад. В платный. Потому что в бесплатный, рядом с домом надо стоять в очереди пару лет как минимум.

Думала, как же хорошо всё устроилось! Но спустя неделю они начали болеть…

– Алёна, не переживай, я буду приходить в выходные, сидеть с детьми, пока не найду новую работу, – утешала меня Виктория. – Рассчитаешься со мной, когда деньги свободные получишь, а пока думай о детях.

Я понимала, что с двумя девочками одной будет тяжело. Но не знала насколько.

Предполагала, что будет трудно найти работу в интернете.

Но и с этим я ошиблась. Учителю русского и литературы в Сети рады. Главное, правильно себя преподнести. Не лениться, браться за любую работу. Репетитор, копирайтинг. Это всё про меня.

Видимо, слишком сильно захотела денег, когда накануне Ева попросила в магазине купить ей новые туфли, а Ада – дорогие конфеты… я не смогла себе позволить эти покупки.

Правда, спустя сутки я сдала в ломбард обручальное кольцо с бриллиантом, и всё-таки купила своим крошкам то, что сделало их счастливыми хотя бы на один вечер.

И вот свершилось! Спустя четыре месяца мы с дочками переезжаем в новую двухкомнатную квартиру.

Вставляю ключ в замочную скважину двери, обтянутой драным дермантином. Делаю два оборота, дергаю ручку. Дверь со скрипом открывается и перед моими глазами открывается такое убожество, что я вскрикиваю.

– Мама, кто там? – вздрагивает Ада? – Чёрт?

– Нет, домовой, – поправляет её сестра и тут же выпускает из рук на пол нашу чёрную гладкошерстную кошку Ларису.

– Нет! – взвизгиваю я, но Лариса уже скрылась в утробе нашего нового «домика».

– Дамочка, посторонитесь, – нас просят отойти в сторонку грузчики, несущие нашу немногочисленную мебель.

– Мама дорогая!.. – рычит первый, едва заходит в холл.

Глава 11

Алёна

– Дамочка, вы уверены, что детям можно видеть такое? – интересуется грузчик, и смотрит на детей с сожалением.

Тяжело вздыхаю.

– Думаю, пока рано, – набираю на телефоне Викторию.

– Алёна, что-то случилось? – спрашивает с тревогой.

– Не могли бы вы погулять с Аделиной и Евангелиной. Да, прямо сейчас, – гляжу на своих девчонок. Явно удивлены таким поворотом событий.

– Гулять? – Ева пытается водрузить обратно на спину розовый рюкзачок из которого торчит голова облысевшей по дороге куклы.

– Гулять с няней Викой! – улыбаюсь радостно. – А я пока пиццу приготовлю.

– Опять с кулицей? – недовольно бухтит Ада, помогая сестренке нацепить рюкзак.

– Нет, не с курицей! С колбаской, как вы любите, – ласково улыбаюсь. Сегодня тяжелый день переезда, моим Кнопкам нужно почувствовать себя комфортно, и пицца явно украсит то, что им предстоит увидеть.

Шумно вздыхаю. Дочери подражают мне – также шумно выдыхают и радостно топочут ножками к лифту.

На улице передаю дочерей из рук в руки удивленной няне. Вика наклоняется ко мне, шепчет:

– Всё нормально?

Рисую улыбку на лице, киваю.

– Убраться надо!

– Квартира же почти новая! Мы с тобой приезжали на днях, смотрели, – натурально удивляется.

– Кое-что изменилось за пару дней!

– Эти двое постарались?! – охает Вика и сводит негодующе брови.

Замечаю, что близняшки очень внимательно слушают нас. Прячу взгляд от дотошных карих глаз.

– Мамуля, – дочка хватает меня за подол футболки, – ты не боишься идти к черту? – показывает пальчиком наверх.

– Нет милая. Всё будет хорошо.

– Виктория, пусть они побудут у тебя пару дней, – умоляюще гляжу на женщину.

– Так всё плохо???

Киваю, пряча слёзы обиды.

– Не вопрос!

– Милые, сегодня останетесь ночевать у Вики, не балуйтесь там. Чтобы дядя Валера (муж няни) не плакал и не пытался сбежать из собственного дома.

– Хорошо! Мы будем играть, – Ева достает из рюкзака телефон с играми.

– Мамуля, – Ада смотрит на меня взглядом испуганного оленёнка. – Тебя не надо охранять?

– Я справлюсь, – целую своих на прощание. И тут же лечу фурией обратно в квартиру.

– Ребята, подскажите к кому обратиться, чтобы за сутки отшаманили квартиру? – нервно спрашиваю у грузчиков.

Если при дочерях я держалась, то теперь могу поистерить.

Квартира разбомблена. Реально. Будто в ней беспробудно пили (повсюду бутылки), занимались сексом (тут и там валяются презервативы). Обои оборваны, обивка дивана в клочья – кажется, здесь пронеслась дюжина диких кошек. Открываю балконную дверь, вдыхаю свежий воздух. Прохожу дальше – на кухне разломаны шкафы – сорваны с петель дверцы.

– Не может быть! – возвращаюсь в комнату на ватных ногах, присаживаюсь на краешек драного дивана, беззвучно плачу. – Пару дней назад квартира была в полном порядке.

Нахлынувшие эмоции такие сильные, что слезы бегут из глаз, и я не могу остановить этот поток. И мне неважно, что чужие мужчины видят проявление моей слабости. Лишь бы не дочери.

Последние четыре месяца я так устала бороться за выживание, за улучшение условий жизни. За место под солнцем. За правду.

Складывается ощущение, что весь мир против моей маленькой семьи.

– Дамочка, может вам полицию вызвать?..

– Нет! Нет сил на допросы, опросы. Надо сделать быстрый ремонт, чтобы через два-три дня мои девочки могли здесь жить в человеческих условиях!

– Может позвонить их отцу? – не унимается молодой грузчик.

– Их отец умер! – сегодня я окончательно похоронила для себя Лялина. Только он и его краля могли сделать такое с квартирой. Не зря же Николь угрожала после суда!

– Брат, отстань от хозяйки, – в комнату заходит старший грузчик. – Помогу вам, так и быть. Жена и её брат ремонтами занимаются, дам телефон, договоритесь.

– Спасибо, спасибо, – лепечу я, подрываясь с места. Так много надо сделать. Найти приличные недорогие обои, договориться о цене с теми, кто спасёт мой мир.

Мужчины забирают убитый диван, исчезают, оставляя меня наедине с ноутбуком и мобильным телефоном.

Спустя четыре дня

Алёна

Сегодня отмечаем новоселье. Я, Вика, Арина с сыном Гришей, Ада, Ева и Лариска – киска.

Я не стала заморачиваться с готовкой, взяла на заказ пироги, купила фрукты.

В комнате до сих пор пахнет клеем от обоев, но уже можно проветривать и дышать полной грудью. Жить возможно и даже праздновать.

– Ты должна поехать к ним и подложить им дохлую крысу или змею, чтобы отомстить за убитую квартиру, – нашептывает Вика.

– С ума сошла! – кручу у виска, – они до сих пор угрожают мне судом за мнимые побои, – шиплю в ответ так тихо, чтобы девчонки не услышали. Не дай Бог такому научить их. Как назло, обе слишком легко обучаемы и "острослышащие".

– Подумаешь, прядь волос вырвала и фингал посадила! Не велика цаца. Зажило как на кошке, – фыркает Вика.

– Зато дети были свидетелями моего падения в эмоциональную пропасть! – с ужасом вспоминаю неконтролируемую вспышку гнева.

– Любимая мама дала отпор выдре крашеной! Близняшки были в восторге. Они тебя после того дня только больше стали уважать, – хохочет няня.

– Прекратим этот разговор!

Наши отношения с Викторией давно переросли в дружеские, но она старше меня на десять лет и иногда пугает своим прагматизмом и безбашенностью. Няня под стать близняшкам Лялиным. Если их не останавливать, всё может закончиться плачевно. Но не для них.

– Мамуля, смотли! Смотли, он тозе баласка! – Ада лопочет так быстро, что снова срывается на неправильные звуки.

– Что? Скажи медленно тоже самое.

– Ну! Уйдёт зе! Сколее! Капуса! – дёргает маленькой рукой, обмазанной жиром моё нарядное светлое платье. – Дядя тозе балашка! – дочь так возбуждена, что не может справиться с речью. – Вдлуг он нас папа! Вдруг он нас исет. Вдлуг он нас полюбит! – бежит к плазме и втыкается в экран пятернёй и носом.

– Что?.. – в комнате шум и гам. Ни черта не разобрать.

– - Что?.. – в комнате шум и гам. Ни черта не разобрать.

– Папа. Там наш папа! – переводит вторая близняшка. – Он нас полюбит!

– Почему? – спрашивает Гришутка.

– Он же кудрявый! Как мы!

– Убери руку, я не вижу!!! – прошу я. Аделина убирает пальчики и мордочку от экрана, отбегает в сторонку, подпрыгивая.

А я гляжу на мужчину. У него ярко-карие глаза, русые волнистые, почти кудрявые волосы, выгоревшие на солнце. На нём спортивная футболка и шорты, в руках ракетка. Счастливая улыбка озаряет загорелое лицо победителя – чемпиона Большого шлема.

Боже! Именно его я видела во сне!

У меня в руках белые розы, подаренные подругой. Я крепко сжимаю их, и шипы втыкаются в нежную кожу ладони. Ничего не чувствую.

– Вашу Машу! – вскрикивает Арина. А няня Вика лишь открывает рот как рыба, выброшенная на берег, и сравнивает оригинал с копиями.

– Не может быть!.. – бросаю розы на стол. Смотрю на ладонь в кровавых порезах, перевожу взгляд на мужчину в телевизоре, с него на своих детей. – Думаете, это он? Разве бывают такие совпадения? – спрашиваю у подруг со слезами на глазах.

– Кто-нибудь, включите звук!!! – кричит громко няня. А у самой пульт от плазмы зажат в правой руке.

Глава 12

Алёна

– Мамуля, дай фату! – требует Ева, очень сильно спешащая замуж. Пока Гришенька у нас, она делает всё возможное, чтобы захомутать его первой, пока Ада озабочена поиском и подбором отца.

– Дочь, давай позже! – прошу её. – Виктория, пульт у тебя в руках! – обращаюсь к няне, которая никак не может прийти в себя. – Включи уже наконец этот долбаный телевизор, – нервно и нетерпеливо выдыхаю я.

– Тюль даййй! – требует маленькая невеста.

– Отстань от мамы! – просит Вика, включая телевизор.

«Демид Самсонов, родной брат погибшего четыре года назад Макара Самсонова – двукратного победителя Большого шлема, женится на Ольге Мартыновой, известной в светских кругах как Оливия. Бракосочетание состоится в эти выходные в Подмосковье, где семья Самсоновых выстроила поместье, известное как замок Чемпиона. Мы знаем, Макар бы гордился старшим братом».

На экране появляется Демид Самсонов тот самый, что спас день рождения дочек. А ещё не выходил у меня из головы ровно месяц.

В завершение снова показывают кадры замка Чемпиона и старое видео, на котором семья Самсоновых проводит время на пикнике рядом со скромным домом.

Перевожу в взгляд с Макара на Демида, с братьев на их родителей. Удивляюсь тому, как сильно младший Мак похож на мать – кудрявый, жилистый, как она, а старший Дем – копия своего отца. Плотный, высокий, с гладкой шевелюрой русых волос.

Трансляция про братьев заканчивается, и ведущая рассказывает светские сплетни о других звёздах.

А я оседаю на стул.

Получается, Макар умер, значит, я так ничего и не узнаю.

– Ты должна поехать к ним! – выдыхает Арина. – Если он, правда, сдавал материалы в центр, и кто-то перепутал и смешал их с твоими, тогда девчонки могут быть наследницами самого Чемпиона. Ты понимаешь, что это значит?

Мотаю головой.

– У них будет шикарное будущее! – подытоживает Вика.

– Им нужен папа, а не его наследство! – спорю с ними, впиваясь ногтями в ладонь, из которой и так сочится гранатовая кровь.

– Где аптечка?

– На кухне, – роняю тихо, и Вика уходит.

Бросаю взгляд на притихших детей, надеюсь, они не услышали о чём говорили взрослые!

– Господи, Ева! – вскрикиваю в ужасе. Невеста таки нашла себе фату! Стянула с себя белые колготки и водрузила их себе на голову!

Багровею. Стыдно за поведение дочери… так рваться замуж… неприлично!

– Ушлая невеста, – роняет мимоходом Арина.

– Гришенька, – обращаюсь к разлохмаченному мальчишке, – иди ко мне. Я тебя спасу! – смеюсь сквозь слёзы.

Все трое играют на кремовом пушистом ковре. У них свадьба. Ева с колготками на голове тащит к алтарю (дивану) упирающегося ногами в пол жениха. Со стороны кажется, будь он без носков, зацепился бы ноготками в пол!

Бедный женишок, самый пострадавший здесь.

Ада наконец замечает, что профукала своё счастье и тоже стаскивает с себя желтые колготки, водружает на свою кудрявую голову.

Близняшки заставляют Гришу жениться на обеих! Тянут мальца за руки, грозятся порвать рубашку.

Такая себе свадьба!

Гришутка вырывается, бежит ко мне, прячется в моей юбке, зарываясь в ней лицом. Его голова лежит у меня на коленях, и я глажу его жесткие темные волосы.

– Мамочка, бубо? – интересуется подскочившая за ним Ева. Дочь замечает кровь у меня на руке.

– Клови много, – констатирует Ада, снимая с головы колготки, протирает мою руку.

Чёрт! – чертыхаюсь про себя. Только грязи не хватало.

– Влоде фсё! – тараторит быстро, осматривая мою руку со следами размазанной крови.

Чешет свой подбородок. Она всегда так делает! Чешет его, когда раздумывает или принимает решение.

– Ты это видела?.. – вскрикивает Арина.

– Видела!!! – соглашаюсь с ней.

Такое не забудешь! Всего пять минут назад Макар чесал свой подбородок перед матчем! Жест один в один.

Не может быть! Но всё совпадает! Гены берут своё. Ребёнок никогда не видел этого жеста ни у меня, ни у мужа. А делает так уже пару лет.

Прикрываю глаза. Светлые волосы. Кудри. Незабываемые неповторимые янтарные глаза. Повадки.

Сердце делает кульбит и останавливается. Что если это правда???

Ехать в центр бесполезно, они стоят на своём, что не совершали ошибок. Ждать суда нет сил.