Читать книгу: «Целестиал. Четыре души», страница 7

– Но ты говорил, что вы не можете отдавать нам приказы на расстоянии, – напомнил Зайлунгар. – Не единожды это повторял. Поэтому и гуляешь с нами.

– С вами я гуляю по другой причине, – поправили его. – Но – да – приказы отдавать на расстоянии не можем. Дело в том, Зайлунгар, что это не приказ.

– Как это? – на сей раз опешила Халльвега. Только она стала понимать то, о чем говорят эти двое, как снова тупик. – Но он же ясно хочет, чтобы я убивала. И злится, если не делаю того, что хочет.

– Предположу, что не злится. Это наказание. Само по себе. От начала и до конца, – Да Э покачал головой, видя непонимание в обращенных к нему глазах. Девушка сидела напротив, растрепанная и совсем потерянная. Запутавшаяся. – То, что происходит с тобой – это суровое наказание элементалиста для своего целестиала. Мы стараемся не прибегать к подобному, потому что чаще всего оно закончится смертью.

– Но я пока живая.

– Ненадолго. Умрешь, когда твое существо перестанет справляться со сложностью. Она все растет, как ты заметила. И остановить этот круг можно только желанием твоего Хозяина. Но его не последует.

– Почему? Зачем ему моя смерть? Он даже не знает меня!

– Скорее всего, твоему элементалисту сейчас настолько плохо, насколько только может быть. Вероятно, где-то на грани существования. И ты – его единственный целестиал. Его последняя надежда вернуть себе нормальное состояние. Поэтому тебя будут использовать до конца. Любого из.

Идиотская перспектива. У Халльвеги даже плечи опустились после таких известий. Думала, что хуже уже быть не может. Ха! Получите, распишитесь.

Сидела и бездумно смотрела на колено элементалиста, на котором покоилась рука с длинными темно-бордовыми когтями. Назвать это ногтями возможным не представлялось. Зачем они ему такие длинные?

– Может, убьешь меня сам? – фраза сорвалась с языка сама по себе. Халль даже взгляда не подняла от чужих ногтей.

– Нет.

Ответ вызвал невольную усмешку на губах. Еще недавно ответил бы по-другому. В уголках глаз защипало от несправедливости жизни. Почему им всем так нравится видеть чужие страдания?

На прикосновение к щеке вздрогнула. Ее голову приподняли за подбородок.

Перед глазами возникли чужие. Яркие, алые, с оранжевым вертикальным зрачком. Демонические глаза, в которых бушует настоящий огненный ураган. Раньше он пугал до дрожи в коленях. Сейчас почему-то казался другим. Красивым, чарующим.

– Я не желаю тебе смерти, – звучал ровный голос в ушах. – Этого достаточно для того, чтобы не страдать ерундой по пустякам.

– Моя жизнь не пустяк, – дернула головой в сторону Халльвега, едва найдя в себе силы оторвать взгляд от чужих глаз.

– Не для меня. И, тем не менее, смысла в твоей смерти я не вижу. Более того, мне крайне любопытно узнать, кому ты досталась, у кого возникли такие проблемы, что единственным их решением стал ребенок.

– Я не ребенок.

Тихий смех заставил невольно поежиться.

– Именно он и есть. Зайлунгар, верни остальных с охоты. Расскажешь, что захочешь, но они должны знать, что мы будет искать. Точнее, кого. Чтобы были осторожны и начеку. Мне только ваших смертей не хватает.

– Хорошо, Хозяин, – Зайлунгар поднялся на ноги и направился в сторону, не откладывая выполнение приказа в долгий ящик.

Оставшись наедине с элементалистом, Халльвега ощутила себя совершенно не в своей тарелке. Она понятия не имела, как себя с ним вести. Он был странным до невозможности. Еще недавно казался настоящим зверем в практически человечьем обличье. И вот сейчас, кажется, очеловечился в ее глазах.

– На цепь сажать не буду, – на голос отвлеклась от раздумий, в которые успела провалиться довольно успешно. – Убегать не советую.

– Ты хочешь помочь. Какой смысл мне убегать? – вопросила Халльвега. – Если не врешь, конечно.

– Наказывать чужих целестиалов за дерзкий язык одно удовольствие, – коварно сощурилось опасное создание.

Халльвега заткнулась на всякий случай. С этого станется.

Не помогло. За неосторожную фразу влетело от Хазу, когда тот вернулся с охоты вместе с остальными целестиалами. Похоже, их элементалист злопамятен.

Они были странными. Понимала это прежде, но когда сняли ошейник, позволяя передвигаться в любую сторону, стало очевидно. Отношения между целестиалами и элементалистом казались забавными. Вели себя друг с другом легко и просто, как друзья, при этом малейшее изменение в настроении Да Э улавливали на каком-то подсознательном уровне. Халльвега не встречала своего элементалиста, Да Э был ей чужд, как целестиалу, поэтому не могла понять чужих ощущений.

Удивил тот факт, что Да Э знает навыки всех своих слуг. Больше того, он в принципе знает все навыки, доступные авантюристам, что казалось просто немыслимым. Как можно знать это, если навыки отражают личность своего владельца? Оказывается, можно.

Он мог подсказать, что нужно сделать, чтобы открыть тот или иной навык. Как быстрее улучшать, на каких монстрах это проще всего делать.

В общем, он знал столько всего, что касалось авантюристов, что можно было бы часами слушать, разинув рот. Если бы Халльвега была его целестиалом. С ней он никогда не обсуждал навыков, обронив как-то, что всем этим пусть занимается ее хозяин. Ему хочется, но портить такое удовольствие вмешательством – еще не скоро забудут, припомнит как-нибудь. Без того забот хватает.

– Снимите с нее это, – смеялся Да Э весьма искренне, наблюдая за тем, как девушки пытаются понять, насколько Халль подойдет доспех Аэмуны.

Валькирия отошла от прошлых ссор, извинилась, что вела себя грубо. Она действительно считала, что ее нарочно подставили! Что для них недовольство своего элементалиста? Это все.

– По-моему, очень даже ничего, – заметила Аэмуна, критически оглядывая фигурку в светлых янтарных доспехах. – Из тебя получится прекрасная валькирия, Халль!

– О, нет, – едва не застонала Халльвега. С мольбой во взгляде посмотрела на элементалиста, полулежащего у тлеющего костра.

Раннее утро радовало глаз безоблачным небом. Солнце еще не успело подняться достаточно для того, чтобы развеять прохладу на дне ущелья. Лишь золотило верхушки скал.

Накануне днем все дружно решили, что раз уж смерть крохи им не с руки, то надо бы ту чуть обезопасить. Потому что тряпка, кое-как намотанная на тело, рваная к тому же, защита паршивенькая.

– Чем тебе не нравится моя специализация? – вскинула бровь Аэмуна. Придирчиво осмотрела фигуру в доспехе перед собой. На ее взгляд получилось просто шикарно. Удалось подогнать по фигуре благодаря креплениям. В принципе, они не сильно отличались телосложением, и рост почти одинаков.

– Ты же, вроде, лечишь и защищаешь? – общими словами охарактеризовала Халльвега чужой выбор. Пошевелилась, согнула руку. Неуютно. Неудобно. Она привыкла к свободе. В твердых доспехах о какой ловкости и легкости может вообще идти речь?

– Вроде лечу и защищаю, – усмехнулась Аэмуна. И добавила, снизив голос, чтобы лишний раз не драконить своего элементалиста. – Пока наш лекарь не может, приходится выполнять его работу. Частично. С Турмалином вообще никто сравниться не может.

– А что с ним? – понизив голос, спросила Халльвега. Хотела спросить вслух, но почему-то ей очень не понравился робкий взгляд валькирии, который та успела мимоходом бросить в сторону костра.

– Потом расскажу, – тихонько пообещали ей. И уже громче. – Ну, что? Как тебе? По-моему, отлично сидит. Это мой прошлый доспех. Продать не успела. Как знала, что сгодится.

– Прогадала, – забавлялся от костра над неуклюжим видом чужого целестиала Да Э. – Снимай с нее. Не будет она в них драться.

– Почему? Чем плохо? Вообще у меня не такая плохая специализация.

– Ты прекрасная валькирия, Аэмуна. Лучшая. Иначе бы я тебя не выбрал. Но Халль улучшала легкие доспехи. В твоих она не сможет ни получить бонусы, ни толком сражаться.

– Да не буду я лечить! – возмутилась Халльвега. – Никогда и ни за что никого защищать не буду. Прости, Аэмуна, у тебя хорошие доспехи, очень красивые. Но ваш Хозяин прав, это не мое. От слова совсем.

– Ну и зря. Из тебя получилась бы хорошенькая валькирия, – не подумала обижаться Аэмуна, помогая развязывать ремни и крепления. – А что тогда делать, Хозяин? Одежда Лаотин и Таолин на нее не налезает, моя не подходит. Что, простую одежду дать, что ли?

– Хазу, – позвал Мастера Убийцу Да Э. К нему обратились лазурные блестящие глаза. Слишком светлые для такой страшной специализации. – Поищи что-нибудь у себя. Уверен, найдется что-нибудь интересное.

– Ты же знаешь, Хозяин…

– Знаю, – не дал Хазу договорить. – А также знаю, как тебе не нравится заниматься торговлей. Уверен, что-нибудь ты точно не выкинул.

– Только если что-нибудь не очень ценное. Последнее все выкидывал. Впрочем, – рылся в собственной сумке парень. Засунул руку по локоть и задумчиво поднял взгляд, шаря в ее содержимом. – Доспех давно уже не менял, потому что лучше пока найти не смог. Хм. Надо же. Ты прав, Хозяин, что-то не выкинул.

– Вот и славно. Халль, примерь.

Дважды предлагать было не нужно. Халльвега уже сидела на корточках возле парня и с интересом рассматривала темно-зеленую ткань в его руках.

– Тебе прямо под цвет глаз, – оценил со смехом Хазу. Запрокинул голову назад, поймав в поле зрения Аэмуну. – Лучше, чем твои желтые доспехи.

– Они не желтые, а янтарные! – огрызнулась Аэмуна Подкралась ближе и осторожно коснулась плеч Хазу, с хищным видом нависнув сверху. – И вообще. Ты что-то имеешь против моей брони?

– Упаси духи, – отмахнулся Хазу в безуспешной попытке скинуть с себя чужие руки. Его шутливо душили, вызывая улыбки у окружающих.

Одежда была ей велика, но благодаря ремням, которые предполагались на ней, а так же парочке дополнительных, которые извлек Хазу из сумки, получилось более-менее подогнать по фигуре. Туника перестала болтаться и мешаться, рукава закрепили, штаны тоже. Ботинки вернули ее. Как знали, что сгодится.

– Мне нравится, – одобрил внешний вид девушки Хазу. Зарылся в сумку, достал несколько клинков и веером разложил перед Халль. – Выбирай, подарю.

– Спасибо, – несколько неловко отозвалась Халльвега. После чего смущенно добавила, – Но…

– Ой, нет, – Хазу застонал вполне натурально. Скептически посмотрел на нее в ответ. – Каждый раз, когда девушка говорит свое любимое «но», она начинает творить какую-то уму непостижимую дурь. Я думал ты умнее, Халль.

– Прости, – смущенно улыбалась ему Халльвега. Извлекла из своих потертых ножен клинок. С любовью осмотрела черное матовое лезвие. Подарок Турмалина ей нравился больше всех клинков.

– У твоего оружия характеристики – говно. Прости за прямолинейность.

– Если я возьму твое оружие в руки, оно будет хуже, – усмехнулась Халльвега. – И еще целый месяц придется ждать.

– «Влюбленный в оружие», – озвучил Да Э навык, о котором говорит ассасин. Ему кивнули, соглашаясь. Да Э хмыкнул и развалился, откинувшись на спину. Закинул руки за голову. Перед глазами голубое небо. Как интересно.

– Это что – навык? – заинтересовался Хазу, слегка уязвленный отказом. Хотел, как лучше.

– Навык, – отозвалась Халльвега, касаясь пальцами острого лезвия. – У меня ограничение на смену оружия. Первый месяц пониженные характеристики и слабый урон. После месяца оно пропадает, появляется усиление.

– Поэтому ты сумела одолеть грутня.

– Это так.

– Какой интересный навык. Я о таком никогда не слышал, Хозяин.

– Я тоже, – подтвердила Аэмуна.

– И я.

– Нет, ну, если Зайлунгар не слышал, тогда я спокоен, – выдохнул с облегчением Хазу.

Аэмуна была с ним согласна. Опять их новая знакомая знает чего-то, чего не знают они. А больше всего это забавляло их элементалиста, по лицу видно. Причем не столько незнание его целестиалов, сколько наличие у девчонки того, что в принципе встречается редко. Эдакое исключение из правил. Неправильная с первого до последнего момента.

– Это умение появляется редко. Еще реже им стараются пользоваться, – охотно объяснил принцип и суть навыка Да Э. – Потому что смена оружия не всегда запланированная. Особенно, если твое сломалось посреди боя. И этот месяц может стоить жизни.

– Авантюрист влюбляется в оружие? – удивленно заключил Хазу и ошибся.

– Там много условий. Появляется, если долго пользоваться чем-то одним. Потом пропадает, если в руки не попадает оружие, подаренное тем, в кого авантюрист влюбляется самый первый раз.

– А отказаться можно? – недоумевала Аэмуна. В принципе, авантюристы редко дарили друг другу оружие, это было как-то не принято у молодежи. Все больше цветочки, игрушки и прочее. Кем надо быть, чтобы подарить своему возлюбленному оружие? Это то же самое, что самому отправить на смерть.

– Конечно, – произнес Да Э, – Обычно в таких случаях видят изменения на охоте. Идут в гильдию, там узнают про навык. И с перепуга избавляются от него по всем причинам, которые описала Халль.

– Сам бы так сделал, – согласился Хазу, помотал головой, пробурчав под нос что-то про глупость полную. Потом повернулся к парню, сидящему у костра неподалеку. Мастер Протект распустил мелкие косички, теперь его светлые волосы хищно топорщились во все стороны острыми колючками. – Сальвар, у тебя оставались точильные камни? Если другой клинок не с руки, то можно чуть улучшить характеристики этого.

На охоту Да Э ее не пустил. Даже когда броню подобрали и с оружием помогли. Подарок Турмалина стал выглядеть так же, как в день, когда его подарили. Пропали зазубрины и царапины.

Вечером Халльвега осторожно завела разговор с Аэмуной о том, что ее беспокоило сегодня весь день. Точнее, о ком. Она бы спросила раньше, но до того ее едва терпели, вряд ли бы стали разговаривать на тему одного из них, отсутствующих в данный момент. Все же она целестиал другого элементалиста. А эти, как поняла Халльвега, вообще-то не сильно любят друг друга. В городах терпят, вне стен предпочитают изводить.

Новости не обрадовали. Больше того, расстроили так, что она не знала, что ей думать и что делать.

– Пустит он тебя на охоту, пустит, – попыталась успокоить ее валькирия.

Аэмуна уселась на высокий камень, подогнув под себя ногу. Халльвега опустилась рядышком. Костер, у которого разместилась группа, горел поодаль, прижавшись к подножию очередной скалы. Его свет до высокого камня почти не долетал.

– Хозяину ты нравишься, – вынуждена была признать Аэмуна очевидные вещи.

– Я для него чужой целестиал.

– Именно это его и забавляет. Ты же знаешь, что элементалисты могут иметь ограниченное количество целестиалов? Оно может вырасти со временем, когда он станет сильнее. Но мы так и не поняли, когда это случится, и возможно ли для него вообще. Так что на данный момент мы у него под завязку.

– А что, можно забирать себе чужих целестиалов?

– Нет, конечно. Как ты себе это представляешь?

– Не знаю, – пожала плечами Халльвега. Она была не сильна в тонкостях общения целестиалов с элементалистами. – Просто ты сказала, что я ему нравлюсь. Как целестиал.

– Скорее, как ребенок, который вдруг им стал.

– Спасибо, обрадовала.

– Брось, будь ты взрослым авантюристом, таким, как любой из нас, он бы уже давно тебя убил, – легко заявили ей. После такого действительно перестанешь жалеть, что годами не вышла. – Каким-нибудь весьма изощренным способом. Нам иногда в руки попадали чужие целестиалы. Правда, там, скорее, по собственной глупости.

– Я тоже не от большого ума. Аэмуна, а что с вашим лекарем? Ты сказала, что без него плохо. С ним что-то случилось? Его поймал другой элементалист?

– Турмалина? Ха! Этого сам черт не поймает. Забавно, что Да Э тоже довольно долго пытался склонить его на службу себе. Не хотел и все.

– Тогда что с ним? Без него тут вам, наверное, не очень весело.

– Совсем, – вздохнув, признала очевидное Аэмуна. – Мы второй раз пытаемся. Хозяин не хочет отказываться от него. Надеется что-нибудь придумать, чтобы вернуть ему способность применять навыки.

– Как это? – растерялась Халльвега чужим словам.

– Там длинная история, – попытались отмахнуться от нее, но Халльвеге было очень нужно знать. Поэтому продолжила настаивать. В конечном счете Аэмуна раскололась. Уселась поудобнее и начала рассказ, как обычно, издалека. – У Турмалина есть один навык. Называется «Одно крыло». Он ничего не дает ему, просто есть. Точнее, ничего не давал. Да Э объяснил изменения тем, что наш лекарь влюбился в девушку, и так оказалось, что у нее есть похожий навык. «Два крыла», что ли? Она ответила нашему Туру взаимностью, подарив одно крыло. Пока очень запутанно, да? Ничего, сейчас поймешь суть. Получив «крыло» от нее, наш лекарь обрел новые способности благодаря этой связи. Там такой шикарный навык, ты бы знала! Но, не в нем дело. Так вот, как потом оказалось, после случайной смерти той самой девушки, Турмалина накрыло отдачей. Теперь он не может использовать навыки. Любая попытка приводит к боли. Чуть больше усилий, и он теряет сознание. А какой лекарь без навыков? Да и авантюрист, в принципе, тоже. Аховый. На охоту не возьмешь такого.

Рассказ вышел сумбурный, но суть, как правильно заметила Аэмуна, Халльвега уяснила. Только вот со смертью девушки что-то не вязалось. Если речь про нее, то не понятно, какое «крыло» она должна была подарить, и почему с ее смертью все изменилось? Ведь она-то живая.

– Да Э хочет от него избавиться теперь? – негромко спросила Халльвега в конце длинного монолога.

– Нет, не хочет, – легкомысленно пожала плечами валькирия. Она изменений в поведении своей собеседницы не заметила. – Сказал, что постарается что-нибудь придумать. Слишком уж наш Турмалин хороший лекарь. У самой слюни текли бы, будь я в его специализации. Но я не в ней, и это радует, потому что составить достойную конкуренцию не смогла бы. А тогда меня Да Э к себе бы не взял. Пошли ужинать? Я с тобой что-то проголодалась.

– Иди, я успела перекусить чуть раньше, – солгала Халльвега, не моргнув глазом. Аппетит куда-то испарился. Ей хотелось побыть одной и подумать над тем, что услышала.

Ведь если все верно – это она стала причиной недомогания Турмалина. Что может быть хуже лишения навыков? Как бы она себя чувствовала без возможности ходить на охоту? Прожить всю жизнь в городе, занимаясь рутинными делами? О таком даже подумать страшно!

Но почему они говорят, что она умерла? Она здесь, живая. А мужчину накрыло отдачей все равно. Из-за того, что с ней стало? Из-за этого обращения в целестиала той ночью?..

Еще какое-то крыло подарила. Быть может… «Крылья зефира»?

Халльвега запустила руку в волосы, прикрыв глаза. Ее подарок обернулся проклятием? Идиотка. Глупо оправдывать себя тем, что не знала и даже не подозревала ни о чем подобном. Хотела сделать приятное.

Ох. Надо сказать об этом Да Э. Надо все ему рассказать.

Но как ей это сделать? Сейчас они худо-бедно нашли общий язык. Что будет, когда он узнает о том, кто стал причиной всего этого недоразумения? Амулет выкинут, конечно, чтобы разрушительная связь пропала. Но где гарантии, что та не даст о себе знать как-нибудь еще?

Нет, говорить нельзя. Турмалин живой, пусть без возможности применять навыки. И ей тоже хочется жить. А чтобы вернуть все на круги своя, достаточно будет пересечься с Турмалином, все ему объяснить.

Если слушать захочет. Если ее элементалист, которого они попутно искали по округе, разрешит им увидеться. Если Да Э подпустит после этой встречи.

Как много этих «если».

– Ты устроила голодную забастовку? – подкралась к высокому камню с одинокой фигурой Лаотин. Лучница весело заулыбалась, когда ее заметили. С ней и ее сестрой вообще было на удивление просто и легко. Они быстро нашли общий язык. Пока интересы элементалистов не пересекались, их целестиалы спокойно относились друг к другу.

– Что-то аппетита нет, – вздохнула Халльвега.

– Идем. Дальше будет мало монстров, мы поверху пойдем до самих пещер. Хозяин разрешил сегодня немного выпить. Надо пользоваться.

– Да, такое грех пропустить, – согласилась Халльвега, сползая с камня. Вот чего ей действительно хотелось! Хоть немного остудить голову, забитую самыми разными и противоречивыми мыслями, желаниями и идеями после рассказа Аэмуны. Расслабиться. Быть может, тогда получится придумать что-то дельное.

– Ну вот, совсем другое дело, – Лаотин обняла ее за плечи и утащила к светлому пятну костра.

Взгляд спокойных алых глаз на себе не очень понравился.

– Узнаю, что плетете интриги за моей спиной, заставлю сильно пожалеть обеих, – заметил Да Э на возвращение чужого целестиала. Добавил. – Для тебя это будет последняя игра в жизни, Халль.

– Никаких заговоров, Хозяин! – воскликнула Аэмуна, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Я предупредил.

– Просто женские разговоры, – пробубнила Аэмуна неловко.

– Эти ваши женские разговоры всегда заканчиваются одинаково, – передразнил ее Хазу.

Пришлось бы парню спасаться от чужого навыка, если бы рядом не сидел Сальвар. Этот защитил от слабых чар машинально, занимаясь своей бутылкой. Та наотрез отказывалась открываться.

– Давай поменяемся, – в качестве благодарности Хазу кинул другу свою бутыль из темно-бордового стекла, поймал ответную и без зазрения совести разбил горлышко о землю. Пока не пролилось ничего лишнего, поднес к губам и слизнул пену.

Халльвега невольно поежилась. Так можно весь рот себе распороть острыми гранями.

Сама вскрыла бутылку знакомым движением. Они в Шир Шар Халош иногда пили с ребятами из похожей тары. Только в доме Зафиру порой возникали трудности с открыванием бутылок. Тогда ей друг помогал. Со своими всегда справлялся сам.

Невольные слезы смахнула рукой. Плохо ей без них здесь. Одной, среди чужих авантюристов в поисках неведомого элементалиста, чьей игрушкой она сама стала.

– Эй, ты чего? – Лаотин рядом с тревогой проследила за тем, как самый юный и временный член их отряда пьет большими глотками прямо из горла.

– Друзей вспомнила, – отозвалась Халльвега, не вдаваясь в подробности паршивого настроения. Ей не нравился на себе пристальный взгляд алых глаз. – Не бери в голову. Нервы сдают, наверное.

– Для того, кто столько дней путешествует с чужим элементалистом, они у тебя еще долго продержались, – улыбнулась ей лучница. Протянула свою бутыль. – Держи. У меня вот совсем никакого настроения пить. Скоро Призрачные пещеры! Ты когда-нибудь была там? А, точно, что говорю? Конечно, не была.

– Спасибо, – Халльвега не стала отказываться от второй бутылки, положив ту возле себя на про запас. Первая еще не кончилась. – А что там, в пещерах? Интересно?

– Красиво! Представляешь, там много-много зеленоватых кристаллов, и они все светятся. И грибы светятся. Только уже сиреневым. И монстры там светятся. Короче говоря, все, что представляет опасность, светится. Зато красиво.

– Ох, уж эти девушки, – недовольно воскликнул Хазу, отодвигаясь к другой стороне костра, где собралась чисто мужская компания.

Только элементалист улегся посередине, не реагируя ни на первых, ни на вторых. Пить он тоже не хотел. Лежал и смотрел на звезды, думая о чем-то своем.

Дорога, на которую к полудню следующего дня выбрались авантюристы, показалась Халльвеге самым странным местом из тех, которые она видела прежде. Первое время ходила взад-вперед по светлому уступу, действительно похожему на дорогу, и смотрела вниз. Ущелье было видно все, как на ладони.

Такое чувство, что эта каменистая дорога, вырезанная из цельного камня от начала и до конца, который терялся, петляя, вдали, была рукотворной. То есть и раньше все эти дороги возле городов привлекали внимание, руины всякие, заброшенные рудники. Определенно кто-то раньше тут жил, хотя ни в одной книге Халльвега такого не нашла. Так, легенды на тему. Она не слишком им доверяла, тем более, что вариаций там хватало. И один бог, и несколько, и монстры воевали меж собой, и авантюристы допрыгались. А если все в куче, так вообще форменный бардак вырисовывался. В одном история сходилась. Некая война была, но кого с кем – не понятно.

– И лежали руины, но появился свет, – вспомнилась одна из книжных фраз Халльвеге, когда она смотрела с уступа вниз, подкравшись к самому краю. Ни перил, ни бордюров. Лететь будет больно и долго, можно все выступы скал пересчитать успеть.

– Не свались, – прозвучало предостережение сбоку.

Зайлунгара приставили к ней как опытного мага, присмотреть, чтобы ничего с юным целестиалом не случилось. Монстров здесь не водилось в принципе, однако иногда что-нибудь обрушивалось вниз. Дороге уже много лет, она не вечна. Хотя на взгляд Халль сохранилась просто потрясающе.

– Я осторожно, – откликнулась Халльвега.

Она отошла на всякий случай к центру тропки. Та была довольно широкой и просторной, метра четыре в ширину. Часто касалась скал и вместе с ними петляла в вышине, пока не перепрыгивала к другим скалам.

– Надеюсь на твое благоразумие.

Халльвега не стала рассказывать, что из памяти еще не изгладились воспоминания о прошлом падении с примерно такой же высоты и последующая встреча с чарами неведомого Мастера Некроманта, обернувшаяся всем этим беспределом в ее жизни.

С высоты птичьего полета были прекрасно видны монстры, обитающие в ущелье. Они угрозы не представляли. Разве что гигантские стерлы могли бы напасть, но эти кружили в небе крохотными точками, не собираясь спускаться до заката вниз. Или пока не тронут их гнезда.

За остаток дня мирный тракт успел надоесть. Если бы не красоты, действительно можно было заскучать. Спасал Зайлунгар. Они с Халль топали в самом конце их группы, маг охотно рассказывал про монстров, что встречались под ногами. Как называются, какие особенности.

На вопрос Халль он ответил, что уже завтра выйдут к пещерам. Вон они, впереди. Левее. Да, вот эта, словно бы разинутая пасть, которую отсюда едва видно краем, ощетинившаяся сотней многометровых клыков, и есть пещера. Существуют еще входы-выходы, этот самый просторный. Дальше они спустятся вниз, и будут петлять в лабиринтах. Начало все знают, глубины – только их элементалист.

К ночи вышли на довольно просторную площадку. Вообще похожие встречались порой по пути, но все больше небольшими пятачками, словно бы предназначенными для коротких передышек. Здесь же не меньше полусотни метров.

Однако поразило не это, а наличие других авантюристов, весело переговаривающихся у костров.

– А ты думала, мы одни сюда ходим? – усмехнулся Зайлунгар. Подтолкнул девушку в спину. – Не стой, проходи, тебя не съедят. Вообще нам везет. Ни одного элементалиста.

– Красота! – подтвердила Аэмуна чуть впереди, услыхав последнюю фразу.

Их группа развела костер у края скалы, которая защищала полянку по кругу, оставляя с двух сторон дыры. Через одну вошли, с другой – обрыв.

На элементалиста первое время косились от соседних костров, потом перестали обращать внимание. Привыкли, видимо.

– Просто не думала, что так далеко кто-то заходит. Без элементалистов.

– Разве это далеко? – хмыкнула сбоку Лаотин, намазывая маслом бутерброд. Рядом Таолин занималась нарезкой сыра и колбасы. Между ними сидел Сальвар и занимался не то соединением этих двух частей в один бутерброд, не то поеданием нарезок. – Сальвар, оставь сыр в покое. Возьми себе бутерброд и не кусочничай.

– Так вкуснее, – Хазу утащил кусок колбасы, нависнув над плечом друга.

– Еще раз, и дальше готовить будешь сам, – пригрозила ему Таолин ножом.

– Ладно-ладно, исправлюсь!

– Исправится он. Только в следующей жизни, не раньше, – примирительно пробурчала девушка. Проследила за тем, как Сальвар складывает бутерброды. – Можно сыр вместе с колбасой.

– А можно сыр с колбасой и к костру, – поделился соображениями все тот же Хазу, который успел утащить еще один бутерброд, невзирая на ругань Таолин. Положил поближе к углям и стал ждать, когда сыр расплавится. – Получится вкусняшка.

– Можно я тебя сама с голодухи укушу, а?

– На, не ворчи, – Хазу осторожно утащил бутерброд от костра, дуя на него и на пальцы, протянул Мастеру Ночи. Таолин с удивлением осмотрела парня на предмет подмены. – А то вы сейчас с сестренкой нас сами съедите. Давай, я и тебе приготовлю, Лаотин?

– С меня поцелуй.

– Ух ты! Тогда – два!

Халльвега сидела на коленях у костра и развлекалась тем, что жарила выделенный ей кусок колбасы. Таолин вместе с сестренкой симпатизировали чужому целестиалу. Специализация сказывалась, похоже.

– Разве это недалеко? – обратилась она к Зайлунгару.

Маг расположился неподалеку, с удовольствием вытянув ноги к костру. Даже обувь снял, чтобы насладиться жаром костра, пробирающим до костей. Обжечься он явно не боялся. Навык сопротивления огню, похоже.

– Я думала, тут очень сильные монстры. Слышала, что в ущелье в принципе почти никто не суется. А сюда так вообще.

– От кого слышала? От друзей? Тогда ничего удивительного. В такие дали забираются обычно группы из Тай Хей Ланури, специально ради этого прибывают в Шир Шар Халош. Здесь богатая добыча, полезные материалы можно собрать. На броню много всякого требуется.

– Пока один образец достанешь – упухнешь, – согласился с другом Сайлах. – А их надо несколько. На случай, если вдруг у мастера не получится. Дефект там какой или еще что. Ну, а потом всякой мелочевки тоже. В этих пещерах, кстати, кристаллы света добывают.

– В этих? – искренне удивилась Халльвега, припоминая, сколько вышеупомянутых кристаллов требовалось в городе, чтобы поддерживать терпимый уровень освещения. В домах опять же. – Они все отсюда?

– Из тех пещер, где проще всего достать, да. У Тай Хей Ланури есть пара, но монстры не в пример здешним. Возле Лао Тис Хлуо тоже есть. Там ближе, монстры примерно по силе равны с этими, но конкуренция такая на каждый метр, что проще сюда добраться.

– А кристаллы света как монстры? Обновляются каждый день?

– О, я бы с удовольствием посмотрела на это! – воскликнула, смеясь, Аэмуна. Приняла свою порцию бутербродов из рук Лаотин. – Спасибо.

– Кристаллы растут на специальных полянках, покрытых мхом. За них часто идут схватки между авантюристами. Иногда с летальным исходом. Но чаще все-таки договариваются.

– Угу. Кто первый пришел, того и тапки, – с набитым ртом подтвердил Хазу.

– Как и за все самое вкусное в принципе, – Сайлах сидел рядом, с любовью осматривая пяток бутербродов, которые ему передали. Начать решил с того, что с сыром, оставив колбасу на закуску.

– Кстати, насчет вкусного. В Призрачных пещерах водится лазурная кристаллическая многоножка. Вот она – просто пальчики оближешь. Хозяин, мы же заглянем в те коридоры? – Аэмуна определенно была не в восторге от бутербродов. Девушке хотелось чего-нибудь более изысканного. Не любила она эти походные условия.

– Возможно, – ответил Да Э.

Элементалист к еде не притронулся. Вообще Халльвега замечала, что он редко это делает. Иногда под настроение мог отправить в рот пару кусочков чего-нибудь. Не больше. Может, поэтому такой худой, что ест плохо?