Читать книгу: «Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI», страница 4

Популизм поверх границ

Штефан Мерль⁹¹. Подъем правого популизма – кризис демократии? Сравнительный взгляд из исторической перспективы

Всего несколько лет назад я не мог даже представить себе, что в таких демократических странах, как США и Великобритания, к власти придут правые популисты. То, что это произошло в 2016 и 2019 годах, свидетельствует о плохом функционировании демократических процессов в этих странах. Источником правого популизма является кризис демократических институтов, он сделал возможной победу популистов и обострил кризис демократии.

Правые экстремисты, антисемиты и теоретики заговора всегда существовали в Европе и Северной Америке после 1945 года. Роль их, однако, была маргинальной. Ситуация изменилась в течение последних десяти лет благодаря интернету и социальным сетям. После падения коммунистических режимов в Европе начали распространяться патриотизм и национализм, укрепляя основу для популизма. В настоящее время во многих европейских государствах правые популистские партии получают от 10 до 25 % голосов избирателей. В некоторых странах правые популистские лидеры взяли власть на свободных демократических выборах: Виктор Орбан (2010), Ярослав Качиньский (формально он не занимает официального государственного поста, но управляет польским президентом и правительством) (2010-2015), Дональд Трамп (2017), Борис Джонсон (2019), Жаир Болсонару (2019) пришли к власти подобным путем. Все они следуют одной и той же линии, агитируя сторонников простыми на первый взгляд националистическими лозунгами о преодолении сложных проблем.

Эта статья показывает, почему правый популизм представляет реальную опасность для демократии и нацелен на низвержение демократического порядка. Географически она рассматривает так называемое трансатлантическое (или «западное») сообщество ценностей, то есть Европу и Северную Америку. Идеи Просвещения и рационального мышления развивались в этом регионе с конца XVII века. Из стран этого региона – Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Франции – с конца XVIII века распространялись идеи современной демократии. Они считались основными государствами, отстаивающими права человека и защищающими демократические противовесы власти. Франция, однако, стала домом для сильной националистической и антисемитской партии уже в 1972 году. Хотя в Великобритании и США правят консервативные, но не правые националистические партии, правые популисты с помощью упрощающих лозунгов выиграли выборы. Взяв власть, они перешли в атаку на систему сдержек и противовесов. Удастся ли им наконец трансформировать демократию в своих странах – вопрос пока открытый.

Я начну с описания нынешней ситуации с правым националистическим популизмом в Европе и Северной Америке, кратко остановившись на ее отличительных признаках в различных странах. Во второй части будут определены общие ключевые черты современного правопопулистского подхода, объясняющие его успехи, и отличия этих характеристик от правого популизма в предыдущей версии. Третья часть будет посвящена обстоятельствам, позволяющим правому популизму распространяться в данный момент в Европе и Северной Америке. Будут показаны недостатки нынешнего демократического порядка, продемонстрировано, как особое положение в Восточной Европе после падения коммунистических режимов способствует текущей ситуации, освещена роль, которую играют интернет и новые социальные медиа в распространении правого популизма, а также проанализированы попытки внешнего вмешательства в поддержку правых популистов. В четвертой части основное внимание уделяется тому, что означает демократическая концепция «народа-суверена», а также может ли правый популизм способствовать улучшению функционирования демократического порядка: представляют правые популисты волю народа или же манипулируют ею? В пятой части рассматривается современное распространение правого популизма с исторической точки зрения: в чем сходство и в чем различие с ситуацией в межвоенный период? Это сравнение показывает, почему популисты так сильно фокусируются на личных обвинениях в адрес правящего класса. Шестая часть представляет тематическое исследование с эмпирическими данными по Германии, ранее разделенной между Западом и Востоком (ФРГ и ГДР). Линия границы все еще отмечает сильную разницу в голосовании: почему значительно больше людей в Восточной Германии голосуют за правых популистов? Полученные данные также позволяют уточнить, кто голосует за популистов по возрасту, полу, образованию и профессии, а также определить поведение избирателей. В седьмой части анализируется, почему так трудно бороться с нынешним правым националистическим популизмом, распространяющим образы врага, делающие его последователей совершенно невосприимчивыми к любым рациональным аргументам. В ней я обсуждаю стратегии борьбы с правым популизмом. В конце представлены выводы в виде краткого заключения.

1. Ситуация с правым популизмом в Европе и Северной Америке в 2019 году

В конце 2019 года правый националистический популизм стал актуален для многих европейских стран. В то время как большинство правых популистских лидеров являются главами соответствующих партий, часто основанных ими самими, в Великобритании и США правые популисты выступают в качестве премьер-министра и соответственно президента, поддерживаемых консервативными, но не популистскими партиями (консерваторами и республиканцами). Они пришли к власти в, казалось бы, прочных демократических государствах, используя упрощающие и в своей основе примитивные популистские лозунги, такие как «Сделаем Америку вновь великой» и «Brexit любой ценой», подогревая народные эмоции и опасения по поводу иммиграции. В обоих случаях мажоритарные избирательные системы ослабили шансы более мелких партий (Трамп даже получил на три миллиона голосов меньше, чем его соперница Хилари Клинтон, но одержал победу в большинстве штатов). С Джонсоном консерваторы получили 43,6 % голосов и 56,2 % мест. Это говорит о том, что даже избиратели, ранее считавшиеся mündige Staatsbürger (ответственными гражданами), могли эмоционально стать на сторону популистов, не скрывавших стремления продавить свою повестку любой ценой, не соблюдая, при необходимости, никаких демократических правил и ограничений.

В Европе правые национал-популисты могли завоевать самые сильные позиции, взяв власть в некоторых бывших коммунистических государствах: Виктор Орбан превратил в 2003 году «Фидес», основанную в 1988 году, из либеральной в правую популистскую партию. В 2010 году он победил (вместе с ХДНП) на общенациональных выборах, получив тогда почти 50 % голосов и около двух третей мест. Под его персональным управлением партия все сильнее сдвигалась вправо к авторитарным и антиисламским взглядам. В Польше национал-консервативная партия ПиС («Право и справедливость»), основанная братьями Качиньскими в 2001 году, превратилась в праворадикальную националистическую популистскую партию, впервые пришедшую к власти в 2010 году. Провалившись на следующих выборах, в 2015 году она вернулась к власти, набрав почти половину голосов. Орбан и Качиньский придерживаются строго патриотически-националистических и ксенофобских взглядов. Они заявляют, что защищают свой народ от иммиграции, занимаясь нагнетанием эмоций и используя массовый страх потери национальной идентичности и попадания под власть чуждых исламских ценностей.

Правый популизм существовал в большинстве западноевропейских стран и до 2000 года. Однако лишь в нескольких странах он пользовался более сильной поддержкой избирателей, в частности, во Франции, Италии, Австрии и Швейцарии. Если успех правых популистов поначалу был связан с особой ситуацией в этих странах, то с 2010 года их подъем стал общеевропейским феноменом. Во многих европейских странах сейчас можно найти сильные правые популистские партии, которые извлекли выгоду сначала из кризиса евро в 2008 году, а затем из иммиграционного кризиса 2015 года. Ниже приводится краткий обзор наиболее важных партий.

Во Франции «Национальный фронт» (правая антисемитская партия) был основан Жан-Мари Ле Пеном еще в 1972 году. С конца 1980-х партия набирала от 10 до 20 % на парламентских и президентских выборах. В 2002 году Ле Пену удалось выйти во второй тур президентских выборов против Жака Ширака, но после кампании против правого популизма он получил только 18 % голосов. При его дочери Марин Ле Пен партия набирала от 20 до 30 % голосов. По данным опросов, она стала фаворитом президентских выборов 2017 года. В конце концов, однако, триумф во втором туре достался Макрону, а Ле Пен набрала только 34 %. Под ее руководством партия, переименованная в 2018 году в «Национальное объединение», перешла с антисемитских на антиисламские позиции. С 23,2 % голосов она стала сильнейшей французской партией на европейских выборах 2019 года. В Италии правая партия «Лига Севера» получала в 1990-х около 10 % голосов. Берлускони со своим правопопулистским движением Forza Italia приходил к власти сначала в 1994 году, после провала христианских демократов из-за коррупционных скандалов, а затем снова в 2001 и 2008 годах, и так вплоть до 2011 года. В 2018 году партия, переименованная в «Лигу», получила под руководством Маттео Сальвини 17 % голосов и сформировала коалиционное правительство вместе с левопопулистским движением «Пять звезд». В Австрии Австрийская партия свободы набирала больше 25 % и входила в правительство начиная с 1999 года. В 2015 году под руководством Хайнца-Кристиана Штрахе АПС на волне иммиграционного кризиса получила 25 % голосов. В Швейцарии миллиардер Кристоф Блохер в 1977 году, воспользовавшись широкой народной неприязнью к истеблишменту, на основе популистской Партии крестьян создал правую Швейцарскую народную партию. Голосование против вступления в ЕЭС в 1992 году ориентировалось на его агитацию. В 2003 году ему удалось получить более 25 % процентов голосов и войти в правительство. С тех пор его партия постоянно получает от 25 до 30 % голосов. Она опирается на население сельских районов и агитирует против «массовой иммиграции». В Нидерландах Пим Фортейн, профессор социологии, сформировал «Список Пима Фортейна» и получил на майских выборах 2002 года 17 % голосов. После убийства Фортейна руководство перешло к Герту Вилдерсу. Партия была переименована в Партию свободы и с 2010 года получает от 25 до 30 % голосов. В Швеции «Шведские демократы» (правая националистическая популистская партия) существовали начиная с 1990-х годов. С 2010 года они получают 5 %, а на выборах 2019 года – даже 20 % голосов. В Дании Датская народная партия, основанная в 1985 году, получает от 10 до 15 % голосов, а на выборах 2015 года – уже 21,1 %. В Финляндии с 1995 года существуют «Истинные финны», созданные на основе популистской Финской аграрной партии. В 2015 и в 2019 годах им удается получить около 18 % голосов.

Часто популистские партии сильно зависят от личности своего лидера. Немецкая популистская партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) представляет собой, скорее, исключение в этом отношении, поскольку она не только опирается на коллективное руководство, но и сами члены этой руководящей группы довольно-таки разобщены внутри себя по поводу правильного курса. Это отражает специфический раскол, существующий среди немецких граждан, между Восточной и Западной Германией (бывшие ГДР и ФРГ). Если на Востоке избирателей не беспокоят радикальные правые и антисемитские воззрения, то на Западе они гораздо более чувствительны в этом отношении и в своем подавляющем большинстве не желают их поддерживать. Это до сих пор делает сплоченность АдГ сомнительной.

АдГ была основана всего лишь в 2013 году Александром Гауландом, Берндом Лукке и другими в качестве евроскептической праволиберальной партии. Несколько правых партий до нее просуществовали недолго, так как большинство из них не смогли преодолеть 5-процентный барьер, чтобы вообще попасть в парламент. АдГ праздновала первый успех на выборах в Европейский парламент в 2014 году. С открытием границ летом 2015 года она получила подходящую тему для агитации: против иммиграции, обвиняя правительство в провале и антинародном заговоре. Это позволило поднять националистические настроения и даже выступить против самой Ангелы Меркель за то, что та открыла границы для беженцев. Около миллиона человек пересекли во второй половине 2015 года границу Германии без особого пограничного контроля и регистрации. Экономическое либеральное крыло вокруг Бернда Лукке решило в 2015 году покинуть партию, которая становилась все более чувствительной к крайне правым настроениям. АдГ стала «плавильным котлом» для множества правоэкстремистских противников правительства. С такой ориентацией партия добилась успеха на внутренних выборах, особенно в восточной части Германии. В 2017 году с 12,6 % она вошла в федеральный парламент.

Сегодня федеральным спикером партии является Йорг Мойтен, но он весьма далек от того, чтобы быть сильным популярным лидером. Александр Гауланд по-прежнему важен как публичный представитель с гражданской (bürgerlich) биографией. Наибольшим влиянием и привлекательностью для избирателей в Восточной Германии пользуется Flügel («Крыло»). Бьерн Хеке, Андреас Кальбиц и Ганс-Томас Тиллыинайдер являются влиятельными представителями этой völkisch – националистической и экстремистской правой сети. Причем Бьерн Хеке – популярный лидер для большинства избирателей партии в Восточной Германии⁹². Будучи известным правым экстремистом, Хеке возглавил АдГ в Тюрингии, а Кальбиц – в Бранденбурге. Данная восприимчивость к фашистским и антисемитским точкам зрения и теориям заговора не беспокоит избирателей в Восточной Германии. «Крыло» позволило АдГ соединить все экстремистские позиции в этих областях. Некоторые представители АдГ из западной части Германии выступают против этого дрейфа, поскольку он мешает завоевать больше голосов в землях, ранее относившихся к ФРГ.

Преследуя строго националистические цели, все правые партии, вопреки ожиданиям, сохраняют сильные связи друг с другом. Несмотря на использование националистических лозунгов, они борются против общих врагов: демократии, свободной журналистики и международных организаций, включая Европейский союз. Тесные связи между националистическими движениями, несмотря на их этническую направленность, существовали еще в межвоенный период.

2. Каковы основные черты нынешнего правопопулистского подхода и причины его успеха?

Самые различные темы могут служить задачам правой националистической агитации, и с течением времени они могут меняться. Решающим для них остается выбор тем, подходящих для разжигания народных эмоций. Это обращение к эмоциям имеет важное значение для удержания сторонников от рационального мышления и аргументации. Популисты, таким образом, любят извлекать выгоду из расхожих страхов вроде иммиграции или потери национальной идентичности. С этой целью правые популисты занимаются распространением фейковых новостей, подчеркивающих важность выбранной проблемы и срочность принятия мер.

Обычно популисты любят сосредоточиться только на одной теме текущего момента. Задача здесь заключается в том, чтобы удержать внимание и не допустить размывания общественного интереса. Характерно, что они предлагают очень простые и радикальные решения, которые явно не подходят для сложной проблемы, что очевидно для любого человека с остатками рационального мышления. Но это их не заботит: тема и предлагаемые решения нужны им только для агитации среди последователей, они вовсе не намерены решать проблему (так как это означало бы утрату базы для их агитации и обвинений в адрес властей).

Чтобы приобрести веру в свою легитимность со стороны последователей, популист должен предложить образ врага и убедить их в том, что враги действительно существуют. Называние врага по имени вбрасывает зерно недоверия и эмоционально разогревает сторонников, поэтому персонализация врага является основной частью агитации популистов и лозунгов, звучащих, к примеру, на уличных демонстрациях: Merkel muss weg! (Меркель должна уйти!). Это же стояло за решением Трампа демонизировать свою противницу-демократку Хилари. Чтобы правильно судить об опасности этой стратегии для демократии, полезно понять мотивы поиска и обвинения врагов, находящихся повсюду: в официальных структурах государства и в обществе. Такая стратегия служит девальвации государственной власти и авторитета, разрушению веры в легитимность государства. До тех пор пока сохраняется вера в легитимность правительства, популист не сможет достичь своей цели.

Установление веры в собственную легитимность позволяет популистам предотвратить все возражения своим нарративам, подкрепленные фактами и рациональной аргументацией. Последователи слепо верят их агитации. Кстати, аналогичной стратегии следуют религиозные секты. Сравнение с правым популизмом межвоенного периода помогает понять, почему это так опасно. Диктатуры 1930-х годов использовали подобный образ врага для своих последователей, приобретая, таким образом, веру в легитимность своих диктатур. Эта вера сохраняла свою силу и действенность для большинства народа Германии вплоть до мая 1945 года, в коммунистических странах – даже до 1989 года. С верой в легитимность их правления вступают в действие механизмы блокировки способности к коммуникативному обучению – они дают возможность не пользоваться мышлением на основе аргументов и не поддаваться любой внешней критике: регрессивное обучение, авторитарное обучение, идеологическое обучение⁹³.

С установлением этой веры теряет свою эффективность любая рациональная аргументация. В особенности лишаются возможности достучаться до сердец популистской аудитории те, на кого возложена вина быть врагом, – последняя убеждена в том, что они коррумпированные лжецы. Трамп – хороший пример, показывающий, насколько эффективно это работает. Он почти ежедневно атакует других людей и институции за границей или в своей стране, обвиняя их в том, что они ответственны за проблемы, сбои, нарушения. Он повторяет перед своими последователями снова и снова, что он король сделок, что он великий человек, который всегда прав. Он даже не стыдится рассказывать им каждый следующий день новую историю. Важно то, что он всегда возлагает ответственность за то, что что-то происходит не так, как ему хотелось бы, на конкретных людей, институты или государства. Его не волнуют противоречия в его рассказах: его последователи не обратят на них внимания. Даже очевидные факты коррупции популистских лидеров не вызывают сомнений у их последователей, интерпретирующих все как происки врагов. Хотя коррупция Штрахе была доказана публично, более половины его последователей не утратили доверия к нему. Все правые популисты в принципе используют одну и ту же стратегию. Это делает их последователей невосприимчивыми к любым рациональным контраргументам. Парадоксально, но любой рациональный довод только укрепляет их веру в своего вождя, что было очевидно еще на примерах Гитлера и Сталина в 1930-е годы.

В настоящее время популисты, приходящие к власти на свободных выборах, начали атаку на демократические правила, чтобы получить неограниченные диктаторские или авторитарные правления. Они начинают с того, что атакуют демократические противовесы диктаторскому правлению. Это произошло во всех четырех рассматриваемых странах, где к власти пришли правые популисты: Качиньский в Польше, Орбан в Венгрии, Трамп в США и Джонсон в Великобритании. В частности, их интересует ослабление или полная ликвидация юридического и парламентского контроля, особенно если последний находится в руках оппозиции. Дальше всех по этому пути сегодня пошел Орбан, получивший, по крайней мере временно, диктаторские полномочия для разрешения корона-кризиса от парламента, уже находившегося под его контролем. ПиС Качиньского избавился от юридического контроля Евросоюза вопреки постановлениям Европейского верховного суда. Джонсон пренебрег барьерами контроля на своем пути к власти ради того, чтобы довести до конца Brexit. А Трамп после неудавшегося импичмента полагает себя выше всех когда-либо существовавших конституционных ограничений, пренебрегая судебными решениями, касающимися в том числе его личных дел (вроде отказа от публикации его налоговых деклараций за годы, предшествовавшие его избранию президентом). Итак: правые националистические популисты стремятся преодолеть и разрушить демократический порядок.