Читать книгу: «Сквозь тьму и свет», страница 3

– Дралейд н’олдрир.

Кейлен не собирался произносить эти слова, но, когда они прозвучали, понял, что так правильно.

В ответ дракон зарычал.

– Штурман, мы готовы стартовать? – спросил Кейлен, когда Эрик помог ему подняться на ноги.

Лорийские солдаты успели пробежать половину двора.

– Да, дралейд, – прозвучал знакомый голос с борта ветробежца. – И я рад снова тебя видеть.

Кейлен повернулся и увидел долговязую фигуру Фальмина Тэйна, одна рука которого лежала на веревочном мосту, связывавшем каменную посадочную площадку с ветробежцем.

– Фальмин, и я рад встрече с тобой. – Кейлен почувствовал, что улыбается при виде дружелюбного лица, но тут же стал серьезным. – Нам пора отправляться. Немедленно.

– Я буду готов, как только закончится посадка, – ответил штурман, подмигнув Кейлену, перед тем как надеть странные очки с медной оболочкой, после чего перешел на нос своего аппарата.

Со страшным свистом мимо головы Кейлена пролетела стрела и ударилась в каменную стену у него за спиной. За первой последовали другие, и каждая пролетала ближе к цели. Часть лорийских солдат прекратила преследование и натянула луки.

Эрик схватил Кейлена за плечи и повел к веревочному мосту, а Валерис взлетел в воздух и направился к ветробежцу.

И только после того, как Кейлен оказался на середине веревочного моста, он вспомнил. Тармон.

– Эрик, ты видел Тармона на борту? Он добрался до ветробежца?

– Я его не видел, Кейлен.

И сразу же, словно Кейлен его призвал, на лестнице послышались тяжелые шаги могучего Тармона Хорда.

– Быстрей! Быстрей! Быстрей! – взревел Тармон и побежал вперед. Неожиданно на его лице появилось потрясение, а из низа живота показался наконечник пронзившей воина насквозь стрелы. – Быстрее! – снова закричал он, падая на камень, сжимая руками торчавшую из тела стрелу.

Стрелы продолжали лететь в его сторону, ударяясь о камни. Одна или две попали в наплечники Тармона и отскочили, не причинив вреда.

Кейлен рванулся обратно к Тармону, но Эрик его удержал.

– Кейлен, мы не можем…

– Я не уйду отсюда без него, Эрик.

Кейлен лишь мгновение смотрел в глаза Эрика, и тот, все поняв, потащил товарища назад по мосту.

Лорийские солдаты показались уже на верхних ступеньках каменной лестницы, когда Кейлен и Эрик подбежали к Тармону. Они вдвоем подхватили раненого и поволокли в сторону ветробежца, ноги лорда-капитана волочились по камню.

– Ты должен бежать! – не останавливаясь, закричал Кейлен, которого едва слушались собственные ноги.

Он оглянулся через плечо. Мы не успеем.

Несколько имперских воинов, взбежав на площадку, опустились на одно колено и натянули луки. Кейлен шел вперед, продолжая тащить на себе Тармона. Но уже ждал падения в пропасть.

Когда Кейлен поднял взгляд, он увидел Фальмина, который бежал по веревочному мосту.

Вейрил спешил с ним рядом, а Валерис взмыл в воздух и летел за ними.

– Ложитесь! – закричал штурман, протягивая руку в их сторону.

Кейлен почувствовал покалывание на периферии сознания, Фальмин брал энергию из Искры. У него не оставалось времени на слова. Продолжая удерживать Тармона, они вместе с Эриком повалились на землю. И едва успели – через мгновение над ними пронесся мощный порыв воздуха, который бросила вперед вытянутая рука Фальмина. Воздушная волна ударила в лорийских лучников и оторвала их от камня.

Чьи-то руки схватили Кейлена за плечи и поставили на ноги. Под ними раскачивался веревочный мост. Потом Кейлен ощутил под собой палубу «Гребня волны» и упал на колени. Общий стон пронесся из массы тел, которыми был переполнен ветробежец, когда рядом с Кейленом приземлился Валерис – у него не хватило времени на изящную посадку.

Прошла всего пара секунд, и Кейлен ощутил мощные вибрации.

– Держитесь! – закричал Фальмин, гигантская машина ожила и покатила по туннелю.

Кейлен с трудом поднялся на ноги. «Гребень волны» был заполнен до отказа. Куда бы он ни бросил взгляд, всюду стояли или сидели люди и гномы, и все старались поддерживать друг друга. Кейлен видел, что у большинства побитые, залитые кровью, запыленные доспехи, а у многих в глазах все еще плескался страх. Солдат бросало из стороны в сторону, когда мощная машина мчалась по бесконечной сети туннелей под Лоддарскими горами.

Кейлен некоторое время наблюдал, как Вейрил извлекал стрелу из живота Тармона.

– Очень не повезло, – сказал эльф, осматривая рану. – В большинстве случаев доспехи отражают такой удар.

Кейлен чувствовал, как эльф черпал из Искры силу. Сложное переплетение нитей: Огонь, Вода, Воздух, Земля и Дух. Ему требовалось чрезвычайное напряжение только для того, чтобы уследить за работой эльфа.

Он повернулся и стал протискиваться сквозь толпу измученных солдат. Остановившись за спиной Фальмина, положил руку ему на плечо.

– Спасибо тебе.

Фальмин что-то фыркнул в ответ и стал клониться влево.

Что с ним такое?

Кейлен запаниковал, когда колени Фальмина подогнулись и он рухнул ему на руки.

Ужас объял Кейлена, когда он заметил торчавшую из груди штурмана, чуть ниже ребер, стрелу. Он не успел осмыслить происходящее, когда ветробежец дернулся и стал замедлять движение. Волосы Кейлена отбросило назад, в лицо ударил ветер, пробивший защитное поле, которым прежде накрывал «Гребень волны» Фальмин.

Не думая, Кейлен встал и потянулся к Искре. Он почувствовал панику Валериса на периферии сознания, пока тянул к себе нити Воздуха. В голове стучала мысль, что нужно заставить машину двигаться, или они все погибнут. Его тело застонало, когда он тянулся к Искре. Он и без того был слишком слаб, даже когда ему помогал Валерис. Но у него не оставалось выбора.

Кейлен направил нити Воздуха к ветробежцу и толкнул его вперед, снова окружив машину сферой воздуха. Они продолжали движение, но Кейлен понятия не имел, куда им следовало попасть. Всякий раз, приближаясь к развилке, он мысленно бросал монетку. Влево. Потом вправо. И снова влево.

Он не знал, как долго сможет продолжать. Он тратил все силы только на то, чтобы не допустить катастрофы.

Наконец впереди показался проход. Я не знаю, куда он ведет. Но выбора не остается.

– Как затормозить эту штуку? – прошептал он, и его вновь охватила паника.

Он потянул нити Воздуха на себя, изменяя их направление, против хода ветробежца.

Огромная машина послушалась, раздался громкий треск, который эхом разнесся по туннелю. Но этого оказалось мало. Они сбрасывали скорость недостаточно быстро.

– Держитесь за что-нибудь!

Глава 4. Волк среди овец

Руки Эллы сильнее сжали поручни, идущие вдоль борта корабля, и старое дерево оцарапало ладонь. Она закрыла глаза и сделала медленный вдох, наполняя легкие соленым утренним воздухом. Волны Антигского океана бились в корпус корабля, матросы носились по судну, драили палубу, проверяли такелаж, выполняя свои обычные обязанности. Элла никогда прежде не бывала на корабле, но сейчас обычная работа команды ее совсем не интересовала.

Она на мгновение задержала дыхание, позволив воздуху наполнить грудь, потом медленно выдохнула. Когда она сделала следующий вдох, корабль дернулся вперед, она потеряла равновесие, и ей в лицо плеснуло морской водой. Прохладное прикосновение туманной влаги не исправило ее настроения. Желудок дрогнул, как часто поступал в течение последних пяти дней.

– Проклятье! – пробормотала она, наклоняясь через поручни и продолжая крепко сжимать их руками. Затем она сделала осторожный вдох. Я ненавижу корабли.

Элла услышала уверенные шаги по деревянной палубе.

– Вы плохо себя чувствуете?

Она открыла глаза и повернула голову, чтобы посмотреть на своего нового спутника.

Конечно, она его знала. Его слова были столь же рафинированными, как и у всех других леди и лордов, пассажиров корабля, кроме самой Эллы и ее спутницы Ширеи – обе выделялись, как больные большие пальцы. Но в его голосе ей слышалось что-то еще.

– Я в порядке. Просто я не привыкла к морю, вот и все. – Элла выпрямилась, изо всех сил пытаясь скрыть неприятные ощущения в животе. Она до сих пор не поняла, как следует относиться к этому мужчине. Именно благодаря его участию они сумели попасть на корабль, хотя ни разу не разговаривали с того момента, как он предложил ей и Ширеи место в своей каюте.

Менее всего на свете она хотела находиться в одной каюте с лорийским военным.

Элла могла сказать уверенно только одно: мужчину совершенно не интересовало ее состояние.

– Полагаю, вашей подруге еще хуже, чем вам. Не думаю, что видел ее на палубе хоть раз с тех пор, как мы подняли паруса. – Казалось, холод совершенно его не беспокоил: он спокойно стоял в рубашке-безрукавке, положив руки на поручни и глядя на бегущие волны.

– Она занята. Нам нужно многое спланировать до того, как мы прибудем в Антикер, и она предпочитает подготовиться заранее.

– Понятно, – сказал мужчина, и его нижняя губа накрыла верхнюю. – Фарда Кирана.

– Прошу меня простить?

– Меня зовут Фарда Кирана. Как правило, люди в ответ сообщают свое имя. – Фарда с любопытством приподнял бровь, не спуская глаз с Эллы.

Внезапно у Эллы пересохло в горле. Она не могла использовать собственное имя, уверенная, что это небезопасно. Фарда являлся офицером Империи, к тому же высокопоставленным. Не потому ли отношение матроса в Гизе сразу изменилось после его вмешательства? Элла решила, что ей следовало сохранять осторожность. Последний раз, когда она назвала свое настоящее имя, вся ее жизнь изменилась к худшему. И я до сих пор не знаю причину. А мне необходимо ее понимать.

– Хм-м-м… Элла Фьорн.

– Элла Фьорн? Вы уверены?

Сердце Эллы замерло, вернулось неприятное чувство в животе. Знал ли он, кто она такая?

– Я… Конечно, я уверена, – сказала она, вернув себе самообладание. – Что за странный вопрос?

К удивлению Эллы, мужчина лишь рассмеялся и снова повернулся к океану.

– Я просто вас дразню. Вы показались немного неуверенной. Какое дело у вас в Антикере, Элла Фьорн?

– У меня семья в Бероне, – солгала она. – Мой дядя служит в городской гвардии.

– В самом деле? И как его зовут? Быть может, я с ним знаком?

Проклятье. И зачем я это сказала?

– Т… Таннер. – Элла запнулась.

Зачем она назвала настоящее имя Таннера?

Фарда удивленно приподнял бровь.

– Таннер Фьорн? – Его взгляд задержался на ней, словно он собирался поставить под сомнение правдивость ее слов.

Наконец, тряхнув головой, он снова уставился на океан.

– Я не знал, что часть семьи Таннера находится на юге.

Элла замерла. Он знает Таннера.

Между ними возникло неловкое молчание, а Элла сделала вид, что не слышала Фарду; она с облегчением почувствовала, как что-то ткнулось в ее бедро. Очень вовремя. Она протянула руку и провела ладонью по серо-белому меху Фейнира, и в ответ услышала довольное урчание. Она никогда не понимала, как такой огромный волкобраз мог столь незаметно приблизиться, но ее это устраивало.

Элла удивилась, когда урчание Фейнира превратилось в глубокий угрожающий рык и волкобраз встал между ней и Фардой. Следовало отдать должное Фарде – он даже не вздрогнул.

– Извините, – сказала Элла, отодвигая Фейнира в сторону. – Он всегда меня защищает. К тому же пора его кормить. Еще раз прошу меня извинить.

– Ничего страшного, – ответил Фарда, поднимая руки к поручням и выпрямляя спину. Он склонил голову набок и посмотрел на Фейнира, который зарычал еще громче. – Такое отношение можно только приветствовать.

Дождавшись, когда девушка ушла, Фарда положил обе руки на леер и поморщился, когда его ослепил блеск утреннего солнца, отразившегося от воды. Девушка оказалась интересной. В ней имелась сталь, которой он никак не ожидал. И она знала Таннера, старшего капитана гвардии Бероны. Не вызывало сомнений, что она не принадлежала к его семье, – и это наводило на новые вопросы, – но произнесла его имя не случайно. Таннер являлся весьма упрямым человеком, однако Фарда относился к нему с уважением. Таннер всегда держал слово, а такие люди встречались редко.

Во всяком случае, присутствие волка объясняло, что произошло с отправленными им на торговый путь солдатами. Еще один фактор, который он не учел.

Если ему придется убить зверя, чтобы взять Эллу в плен, он так и поступит, но Фарда предпочитал действовать иначе. Ему удастся добиться от девушки много большего, если он сумеет заслужить ее доверие. К тому же пленников гораздо проще перевозить, когда они идут в тюрьму добровольно. А вот другая девушка…

Ему предстояло найти способ с ней разобраться. Она может только помешать.

Ветер трепал свободную хлопковую рубашку Фарды, когда он шел вдоль главной палубы. Какая-то его часть чувствовала себя обнаженной без доспехов и плаща, но другая мечтала о том, чтобы ему больше никогда не пришлось их носить.

Он вздохнул и оглядел корабль. Судно впечатляло: более двухсот футов длиной, три массивные мачты, уходившие в небо. Корабль представлял собой новейший образец инженерной мысли. С их быстроходностью они прибудут в Антикер к восходу завтрашнего утра.

Элла толкнула дверь каюты и тут же отпрянула, когда ей в нос ударил запах застарелого пота и болезни. Солнце у нее за спиной осветило часть темного обветшалого помещения, влажный деревянный пол и испачканные простыни. Складывалось впечатление, что высокая цена билетов от Гизы до Антикера относилась к самому путешествию, но никак не влияла на комфортабельность каюты.

Фейнир заскулил и вошел внутрь, задев бедро Эллы. Закрыв дверь, Элла опустила руку и почесала подбородок волкобраза.

– Все в порядке, мальчик.

– Элла? – Голос Ширеи был хриплым. – Это ты?

– Да, я. Как ты себя чувствуешь?

Лучик света скользнул сквозь задернутую занавеску у койки Ширеи и осветил темные круги под покрасневшими и запавшими глазами женщины. Ширея сидела на том же месте, где ее оставила утром Элла: на постели, скрестив ноги и поставив на колени деревянное ведро.

– Бывало и лучше.

Элла присела на край ее постели и взяла стоявший на полу у туфель Ширеи мех с водой. Открутив пробку, она поднесла горлышко к губам женщины.

– Тебе нужно больше пить.

– Вода тут же выливается обратно, – ответила Ширея, отодвигая мех с водой в сторону.

– Именно по этой причине тебе и нужно пить.

Элла вложила мех в руки Ширеи, после того как взяла у нее деревянное ведро и поставила на пол. На дне плескалась рвота, распространяя резкий запах наполовину переваренной пищи. Сочетание звуков и запахов было настолько неприятным, что сама Элла с трудом сдерживала тошноту.

Ширея прижала мех с водой к груди, но пить не стала. Вместо этого она подняла голову и посмотрела в глаза Эллы. Ее голос звучал еле слышно.

– Как ты это делаешь?

– Что делаю? – спросила Элла, отводя взгляд от Ширеи.

Конечно, Элла знала, что имела в виду женщина, но не была уверена, что ее сердце не разобьется, если она заговорит о Рэтте и произнесет его имя вслух. Она бы предпочла иметь сломанную кость, чем ощущать эту непрерывно горевшую в душе боль. Словно почувствовав скорбь Эллы, Фейнир сел рядом и положил голову ей на колени. Элла наклонилась и провела рукой по шее волкобраза, услышав тихое урчание в ответ. Когда Ширея промолчала, Элла тихонько вздохнула.

– Я поднимаюсь с постели каждый день, потому что это единственное, что мне остается. Каждый вдох приносит боль, но я продолжаю дышать. Рэтт… – Элле пришлось сделать паузу, пока имя Рэтта трепетало у нее на языке. – Рэтта больше нет.

У Эллы перехватило в горле, и она сильнее прижала к коленям голову Фейнира.

– Он ушел, но из этого не следует, что я не пронесу его с собой до конца жизни. Когда мой брат Хейм погиб, моя мать сказала мне и Кейлену: «Мы отдаем честь умершим не тем, что скорбим об их смерти, но тем, как, несмотря ни на что, продолжаем жить».

– Мне нравятся ее слова, – сказала Ширея, и на ее губах появилась слабая улыбка. По щеке женщины сбежала слеза, пока она возилась с горлышком меха с водой. – Неужели боль никогда не пройдет?

– Думаю, никогда, – сказала Элла, чувствуя, как по ее щеке тоже потекли слезы.

Какой смысл лгать?

– Элла?

– Да?

– Ты можешь полежать рядом со мной? Хотя бы немного.

Элла знала Ширею совсем недолго, но они почти породнились. Их соединило общее горе.

– Конечно.

Бледный лунный свет омыл корабль, когда Фарда вышел на главную палубу. Она была пуста, если не считать нескольких пассажиров, которые прогуливались, занятые своими проблемами и наслаждаясь тишиной ночи. Он предпочитал именно такое время. Фарда не имел ни малейшего желания вести пустые разговоры, в особенности с богатыми торговцами или аристократами, которые могли беседовать только о крестьянах или деньгах.

Перед самым закатом волнение стихло, и теперь он слышал лишь тихий плеск ударов мелкой ряби о корпус корабля, успокаивающие, повторявшиеся звуки.

Фарда засунул руку в карман куртки и вытащил маленькую трубку, вырезанную из шиповника, и круглую коробочку с табаком из Гринхилла. Открыв ее, он засыпал в трубку три щепотки и примял их сверху указательным пальцем, каждый раз надавливая сильнее. Когда он посчитал, что этого достаточно, Фарда убрал коробочку. Он пристрастился к табаку только в последнее столетие, и больше всего ему нравился тот, что выращивали в Гринхилле; сухое тепло больше всего напоминало Выжженные земли, но имело ярко выраженный вкус.

Фарда коснулся тонкой нити Огня и прикурил.

Клубы дыма поплыли над его лицом, постепенно растворяясь в ночи, когда он сделал три глубоких затяжки, а потом выдохнул воздух, чтобы ускорить горение. Он наблюдал за раскаленным оранжевым сиянием, которое расходилось по табаку, точно корни дерева сквозь почву.

Фарда без колебаний снова надавил пальцем на тлеющий табак и ощутил обжигающее прикосновение пламени к коже.

Он вдохнул острый запах своей горящей плоти, однако боли не почувствовал. Со вздохом он вытащил палец и осмотрел черные пятна ожогов, которые остались на коже.

Четыреста лет прошло с той поры, когда он в последний раз чувствовал боль. Он мог испытать раздражение от стали, когда она пронзала его кожу, давление сапога на шее. Но не боль. Он ощущал боль в костях, которая никогда его не покидала, и никакой целитель не мог ему помочь. Но истинная боль оставила его, когда убили Шиньяру. Вместе с многими другими вещами.

Когда слияние становится таким полным, невозможно вернуть то, что было прежде.

Фарда заставил себя оторваться от размышлений и снова раскурил трубку. Он сделал глубокую затяжку и выдохнул облако дыма.

Кода Фарда подошел к лееру правого борта, несмолкающий плеск моря прервало тихое рыдание. В слабом сиянии луны он сумел различить смутные очертания маленькой женщины, стоявшей возле внешней стены одной из кают. Она рыдала, плечи ее тряслись. Ему не требовалось видеть лицо, чтобы понять, кто это.

Вопреки тому, что сказала Элла, предыдущие четыре ночи он не спал, а просто лежал и слушал эти особенные звуки, которые эхом разносились по кораблю.

– С вами все в порядке? – спросил он, подходя к женщине.

Он сделал еще одну затяжку, а рыдания сменились всхлипываниями.

– Ой, – сказала женщина, вытирая рукавами глаза, но прерывистые вдохи, которые ей не удавалось сдержать, выдали ее состояние.

– Я… вас не видела. Вы тот, кто помог нам сесть на корабль. А что вы здесь делаете в такой час?

– Не могу спать. Но трубка обычно помогает. – Фарда оперся локтями о перила и посмотрел на темную воду, которой луна добавляла серебристый цвет.

Он еще раз затянулся, задержав дым немного дольше во рту, а потом выдохнул.

– Фарда. Меня зовут Фарда Кирана.

– Я… рада с вами познакомиться, Фарда. Меня зовут Ширея. – Женщина отошла от стены каюты и встала рядом с Фардой у поручней.

Она выглядела как самая несчастная женщина на улицах Ан-Насла. Ее глаза сильно покраснели, их окружали ставшие пурпурными синяки, на губах запеклась кровь. Все путешествие женщину выворачивало наизнанку, она плакала, засыпала и снова плакала. Фарда хотел бы испытывать к ней сочувствие. Но и этой способности он давно лишился. Тот, кто сломлен.

– Вы курите, Ширея?

– Я… никогда не пробовала. Но Джон курил. Он любил табак и всегда говорил, что тот его успокаивает. – Ширея прикусила верхнюю губу, двигая зубами из стороны в сторону, – казалось, она размышляла. Потом она пробормотала про себя какие-то слова, но Фарда сумел услышать их часть: – Как мы живем, несмотря на…

– Прошу прощения?

– О! – Ширея тряхнула головой, словно только что проснулась. – Ничего. Могу я… Могу я попробовать?

Фарда протянул трубку Ширее, выпустив дым из ноздрей.

Ширея взяла в руки трубку, слегка понюхала дым, затем засунула в рот и сделала долгую затяжку. Через несколько секунд дым повалил из ее носа и рта, она закашлялась и наклонилась вперед.

– Приношу свои извинения, я забыл сказать, что не следует вдыхать дым. Попробуйте еще раз. – Фарда положил руку ей на спину.

Ширея снова закашлялась, дым продолжал идти у нее из ноздрей.

– Я попробую, – задыхаясь, ответила она.

Фарда коротко кивнул, изо всех сил пытаясь изобразить улыбку.

Ее вторая попытка получилась более удачной; она продолжала кашлять, но больше не задыхалась.

– Нет, спасибо, – сказал Фарда, когда она попыталась вернуть ему трубку. – Продолжайте, это поможет вам успокоиться.

Взгляд Ширеи смягчился при словах Фарды, и на лице затеплилась осторожная улыбка.

– Благодарю вас.

Когда она сделала еще одну короткую затяжку, Фарда засунул руку в карман куртки и достал толстую золотую монету. На одной стороне находилось изображение ревущего льва, символа Лории. А на другой – корона. Он хорошо знал эту монету. В некотором смысле она была такой же частью Фарды, как глаза и уши. Даже не глядя на золотой, он знал наизусть каждую царапину и вмятину на поверхности. Он покатал монету между пальцами, не спуская с нее глаз.

– Я уже видела, как вы бросаете монету. Зачем?

Фарда погрузился в собственные мысли и не заметил, что Ширея на него смотрела. Она двумя руками держала трубку за мундштук, а ее зубы стучали из-за холодного ветра, дувшего вдоль палубы.

– Судьба, – сказал Фарда и положил монету на большой и указательный пальцы. – Судьба обладает текучестью. Она меняется после каждого принятого решения. И совершенно не в наших руках, но одновременно полностью находится под нашим контролем.

Фарда подбросил монету в воздух.

Ширея выглядела смущенной.

– Я не уверена, что поняла ваши слова.

Фарда смотрел, как она наблюдает за полетом монеты. Вращаясь, золотой производил странный металлический звон, а потом с легким хлопком упал ему на ладонь. На Фарду смотрел ревущий лев. Что же, так тому и быть.

Фарда двигался быстро. Он потянул за нити Воздуха, проходившие через его сущность, затем накинул их на шею Ширеи, и теперь она не могла закричать.

Она споткнулась и оперлась о перила, отчаянно пытаясь сделать вдох. Трубка со стуком выпала из ее рук на палубу, а Ширея схватилась за шею, продолжая пытаться втянуть в себя воздух.

И вновь Фарде захотелось испытать сочувствие. Он томился по этому чувству. Но не ощущал ровным счетом ничего. Он натягивал нити Воздуха вокруг шеи Ширеи и усиливал давление до тех пор, пока не услышал треск. Ее тело стало оседать, Фарда протянул руки и поймал ее, перед тем как она упала на палубу. Одним плавным движением он поднял Ширею и швырнул безжизненное тело за борт. Плеск сообщил ему, что ее принял океан.

Я сделал то, что было необходимо.

Фарда наклонился и поднял с палубы трубку, которую уронила Ширея. Он держал ее в руке, пальцы сжимали мундштук. Тонкими нитями Огня он снова поджег табак и сделал глубокую затяжку. Дым уходил, клубясь, в ночной воздух, когда он направился в свою каюту.