Читать книгу: «Боль», страница 3
– Соединяй, – на выдохе произнес он.
Послышался короткий щелчок.
– Привет, мам. Что-то случилось?
– Это я тебя хотела спросить, сынок, – ответила она встревоженно. – Ты совсем пропал. Я уже и не жду тебя в гости. Но ты мог бы почаще звонить. Это же несложно.
– Но я ведь и так звоню, – возразил Марк, проверяя исходящие на мобильном телефоне.
– Мы уже не молодые, – взывала к нему мама.
– Так что-то случилось? – он переспросил.
– Нет, но могло бы… Я просто хотела узнать, как у тебя дела?
– Все хорошо, мам. Как вы?
– Неплохо. Только голова болит. Да и отец себя неважно чувствует.
Марку стало не по себе от этих признаний. Он не любил, когда кто-то жалуется, но запретить делать это родителям он не имел никакого права, поэтому просто безынтересно слушал, как мама что-то рассказывает о себе и своих соседях. Большинство событий для него не имели никакого значения, но ей нужно было ощутить, что сын ее слушает.
– Вчера у соседки через дом, Эмилии Ханссон, умер муж…
– Нет, мам, это я не готов слушать! – не сдержался он. – Мне неинтересно, кто умер, развелся, кто заболел и у кого прорвало трубу или снесло крышу. Правда, это лишняя информация для меня.
– Я просто подумала, что, может быть, мы сможем их как-нибудь поддержать. Две недели назад у них сгорело полдома. А теперь и это.
– Я вышлю деньги. Сколько? – спросил Марк. – Тридцать тысяч крон будет достаточно?
– Думаю, да, – произнесла она грустно.
– Мам, мне нужно работать, – нервно ответил Марк и, увидев силуэт друга за полупрозрачной дверью, сообщил. – Ко мне пришел Филип. Передавай привет папе.
– Пока, сынок. Звони чаще…
Последних слов он уже не слышал.
Филип был чрезвычайно доволен. Вероятнее всего, собой. Он сообщил, что ему удалось пробить оборону Марианны, и та сдалась на двадцатой минуте их третьего разговора.
– Возможно, очаровываешь ты лучше, чем я, – начал он, – Но я уговариваю лучше, чем ты.
– Просто сверхспособность уламывать не нужна, когда есть дар очаровывать, – подметил Марк.
– У Никольского сегодня будет небольшое окно с трех до половины четвертого в его офисе, – объяснил Филип. – Если ты прошляпишь свой шанс, то следующего окна придется ждать минимум четыре недели, потому что втиснуться в его расписание почти невозможно. Поэтому не смей опаздывать или перепутать адрес.
– Я думал, ты поедешь со мной…
– Российское направление – это твоя идея. Поэтому я пас. Тем более Никольский еще тот тип.
– Я ничего о нем знаю, кроме того, что у него денег больше, чем весь бюджет Швеции.
– Очень заносчивый, высокомерный и эгоцентричный, – перечислял Филип. – Кажется, так его охарактеризовал Маркус.
– Ну что ж, тогда мы точно найдем общий язык, – ответил Марк.
– Как с Марианной? – Филип усмехнулся, напомнив ему, что пять из пяти попыток друга уломать даму преклонного возраста вписать хотя бы в лист ожидания свободного окна оказались неудачными.
Филип дословно передал все инструкции от секретаря, как вести конструктивный диалог с Никольским. Он напомнил также, что скинул адрес его офиса на рабочую почту, мессенджеры и даже передал Марте на всякий случай.
– Сегодня в три. Ты должен быть там за пятнадцать минут, – повторился Филип.
Марк совершенно не трепетал перед встречей, для него это было рутинное дело. Никольский со своими связями был удобным пропуском на новый рынок, но не единственным шансом в жизни. Однажды на региональном экономическом форуме Марку доводилось уже презентовать свою идею. Тогда у него была лишь мечта и две минуты на кофе-брейке и никакого бизнес-плана. С того самого дня и началось его восхождение. Теперь же он был буквально вооружен до зубов.
Марк взглянул на адрес. Офис Никольского находился в соседнем здании с его любимой кофейней. Он посчитал это предзнаменованием положительного исхода разговора. Но Филипу ничего об этом не сказал.
* * *
Кто-то отвлек Марка своей болтовней, поэтому он вышел из офиса на позднее, чем планировал. Приемная Никольского находилась в двух кварталах и ехать было от силы минут десять. Этого времени было достаточно, чтобы прибыть за пять минут до встречи вместо положенных пятнадцати. Но Марк не собирался просить работу, поэтому посчитал, что достаточно быть просто пунктуальным.
Чтобы миновать пробки, он срезал угол и проехал по узкой улочке. И хотя на ней не было запрещено двухстороннее движение, припаркованные с двух сторон автомобили делали невозможным проезд по встречке. Поэтому негласно здесь все двигались только в одном направлении, чтобы не попасть в нелепую пробку. Слонявшиеся по улицам туристы заглядывались на витрины и фотографировались на каждом углу. Марк не обращал на них никакого внимания. Обычное дело для поздней весны. Хотя, пожалуй, многолюдно здесь было всегда. Он снова повернул налево, и по прямой путь составлял не больше четырех километров. Ресторанный квартал сменился жилым, туристов стало куда меньше, а вот машин не убавилось вовсе. Марк посматривал на часы, времени было достаточно. Уже виднелась башня здания, в котором размещалась бизнес-резиденция Никольского.
Ему осталось от силы пересечь три перекрёстка, как вдруг он увидел шатающуюся у пешеходного перехода женщину. Она не привлекла бы его внимание, если бы ему не требовалось уступать пешеходу согласно правилам. Он притормозил, но она явно не намеревалась переходить дорогу. Тогда он нажал на газ и, не торопясь, покатился дальше, взглянув в боковое зеркало.
Женщина продолжала стоять, покачиваясь, но никого это не настораживало. Марк почему-то подумал, что она перебрала, и теперь ее размазало на солнце. Так ему нужно было думать, чтобы не делать никаких остановок. Он не обратил внимания на детали: светло-голубой костюм из качественной креповой ткани, аккуратную укладку и идеально подобранные аксессуары. Эта женщина вообще вряд ли когда-то выпивала. Одной рукой она давила на левое подреберье, а второй судорожно удерживала телефон. Сумка была открыта настежь, а возле шпильки от бархатной туфли валялось что-то, что явно выпало то ли из сумки, то ли из рук.
Марк посмотрел на часы. Его отделяли две минуты от места назначения, в запасе было не так много времени, чтобы делать остановки. Он притормозил и плелся со скоростью пятнадцать километров в час, ища глазами на аллеях прохожих. Из-за угла появились подростки лет шестнадцати, но они прошли мимо в обратном направлении.
Послышались отцовские слова. Он словно науськивал ему сейчас на ухо: «Вы не делаете ничего, что невозможно показать, придать огласке или выставить на обозрение. Вы не выдавите из себя даже скудный добрый поступок, если о нем никто не узнает. Страшно жить в таком мире». А перед глазами появились слайды из Инстаграма, где Марк получает благодарность от фонда, куда отправлял пожертвование, и статья в газете о местном благодетеле. Его сознание прекрасно справлялось с поиском правильных решений. Но это не было душевным порывом, скорее заложенной программой. Он не действовал рефлекторно из инстинкта, а принял осознанное взвешенное по всем пунктам решение.
Возле свежеокрашенной в зеленый цвет двери жилого дома прямо перед его носом освободилась парковка, но его ауди была слишком длинной, чтобы встать на место пиканты, которая только что была зажата между соседнем лэнд-ровером и тойотой словно бекон между двумя половинками булочки. Тогда он рискнул и заехал на придомовую территорию, под знак «Остановка и стоянка запрещена». Вероятно, даже жители не позволяли себе такой дерзости. Он оставил машину на аварийке, а сам вернулся на пятьсот метров назад.
К тому времени, когда он снова оказался у перекрестка, женщина уже выронила из рук телефон, который молниеносно разбился о брусчатку. Похоже, что у нее был какой-то тремор.
– Что с вами? – спросил он. – Вам плохо?
Женщина не могла выдавить из себя ни слова. Она просто трясла руками, пытаясь что-то показать.
– Я вызываю скорую, – ему было некогда разбираться. Время тикало, с каждой минутой сжигая его шансы успеть на встречу. Он набрал номер и кратко описал симптомы, которые наблюдал, предположив даже, что у женщины случился инсульт. Помимо адреса он четко дал ориентиры, куда именно нужно подъехать.
– Сейчас приедет скорая, – он пытался успокоить женщину, посматривая на дисплей телефона. – Стойте здесь. Я не могу с вами остаться. Но они точно приедут.
Он поднял с земли разбитый телефон и какой-то брелок с ключами и положил ей в сумку. Женщина не могла сказать ни слова, но по ее испуганному взгляду было понятно, что ее одолевает ужас. Любой бы догадался, что женщина просто боялась не дождаться скорой. Но Марк… Он думал сейчас о том, что Никольский не станет дожидаться его. И окно в его расписании, если ему не удастся сейчас в него влезть прямо с улицы, закроет окно в будущее. Марк не думал о том, что чья-то жизнь зависела сейчас от него. Он просто жалел, что поехал этой дорогой, что оказался чересчур внимательным, что посмотрел в боковое зеркало и вспомнил слова отца.
Она вцепилась своими руками в его запястья. Ее напряженные пальцы обвили его, словно жгут, отчего ладони даже начали синеть. Марк был не готов. Отказываться от шанса, который выбил сам. Он был уверен, Маркус больше не будет помогать, а Марианна не впишет в график того, кто однажды уже не явился на встречу.
Подставив свою левую руку, правой в журнале вызовов он искал один единственный номер. Раздалось всего два гудка, и звонок был принят быстрее, чем в скорой.
– Филип! – выкрикнул он. – Мне нужна твоя помощь!
Она назвал координаты и попросил его приехать. Ему не пришлось ничего объяснять. Его нескладный друг был из тех, кто всегда спешил на помощь. Он не выяснял причины, обстоятельства. Не требовал объяснений. Ему было достаточно того, что он был нужен.
– Еду, – ответ был лаконичным.
Марк хотел еще что-то сказать, но решил, что напишет сообщение по дороге.
– Послушайте, – пытался он объяснить, убирая ее руки. – Сейчас приедет мой друг. Он в трех минутах езды отсюда. Он дождется с вами скорой помощи. Все будет хорошо. Но мне правда нужно уйти сейчас. Две минуты, и он будет здесь. Обещаю вам…
Она уже была не в силах управлять своим телом. Поэтому он отцепил ее руки и переложил их на фонарный столб. У него осталось всего семь минут. У нее, возможно, меньше. Он сделал все, что мог, и бежал по тротуару не оборачиваясь. И совершенно неважно, что в тот момент, нужно было сделать чуточку больше.
В ее глазах мутнело. Силуэт мужчины, который только что символизировал надежду на спасение, покидал ее сейчас с той же скоростью, что и сама жизнь растворялась в ней…
* * *
Никольский совсем не походил на инвестора. Он больше напоминал чиновника, засидевшегося на государственном посту и был старше Марка лет на пятнадцать. Короткая стрижка скрывала следы от возрастной алопеции. Признаться, за светло-русыми волосами с сединой, лысину было почти не разглядеть. У него была усредненная славянская внешность без ярко выраженных особенностей – лицо не круглое, но с мягкой линией слабовыраженных скул. Безликие светлые глаза подчеркивали бледность кожи. А щетина на выстриженной в барбершопе бороде лоснилась и отдавала рыжеватым отливом.
Хотя Марк опоздал и забыл взять презентацию с резюме проекта на десяти страницах, встреча прошла успешно. Цифр, которые остались в его голове, стали для Никольского весьма убедительными. Двадцати минут оказалось достаточно, чтобы заставить его добровольно ввязаться в проект. Сумма инвестиций была для него несущественной, чтобы опасаться рисков, с которыми было сопряжено предложение Марка, поэтому долго раздумывать не пришлось. Они вкратце обсудили условия сотрудничества. Никольский оказался совсем нежадным: предложенный Марком процент он одобрил в два счета, не став торговаться. Но Марк знал, что это лишь видимость щедрости, которой не полагается обладать инвестору. Никольский больше слушал, чем говорил, и Марку даже показалось, что он ведет себя абсолютно безынтересно. Инвестор задал всего пару вопросов о том, как он хочет организовать бизнес – начать с импорта продукции, которая выпускается в Стокгольме, или же открыть дочернее производство. И хотя амбиции Марка были достаточно велики, он четко осознавал, насколько важна умеренность.
– Первый вариант предпочтительней. Сначала стоит изучить рынок и оценить его реальный потенциал.
Никольского, казалось, удовлетворили ответы на этот вопрос и все остальные. Он был лаконичен в выражении своего согласия.
– Мой секретарь свяжется с вами, – ответил он. – Нужно обсудить детали. Для этого требуется чуть больше времени.
Марк ликовал. Очередная маленькая, но очень значимая для него победа. Однако оголять свои эмоции он не спешил, ведь так бы пришлось признать превосходство Никольского. Сдержанная улыбка была призвана показать инвестору, что Марк находится не в подчиненном и не в зависимом положении, а должен стать партнером. Он вел себя на равных и в диалоге всячески старался это подчеркнуть. Возможно, потому Никольский так быстро и согласился: часто ему приходилось иметь дело с молодыми мечтателями, которые на встрече умоляли поверить в их идею. И иногда даже инвестиции напоминали Никольскому милостыню, которую он подавал не столько из стремления к прибыли, сколько из жалости. Марк же выгодно отличался от них. Он был уверен в себе и в своем проекте. За плечами был опыт и практика. Он точно знал, о чем говорил. И хотя бизнес по меркам русского бизнесмена у Марка был небольшой, но все же достаточно успешный.
Причем Никольский даже признался, что имя молодого предпринимателя встречалось ему в каких-то бизнес-журналах. Но и тут Марк не оконфузился, а с характерным ему юмором ответил:
– Да, я тоже где-то видел статью о вас.
Никольского нисколько не смутила дерзость молодого предпринимателя, а, напротив, лишь подняла настроение.
– Я думаю, сработаемся, – ответил он.
Выйдя из офиса, Марк на мгновение вспомнил о случившемся в двух кварталах от здания. Он поймал себя на мысли, что поступил совершенно правильно. Возможно, если бы встреча не удалась, к нему начала бы взывать совесть. Но сейчас ей нечего было сказать. Она молчала в ожидании оправданий, которых ей не суждено было услышать.
Он глубоко вдохнул слегка остывшего за время встречи воздуха. Погода неожиданно испортилась. Небо заволокло тучами, и, казалось, вот-вот пойдет дождь. Он поспешил к машине, которую пришлось запарковать у соседнего здания, и, повернув ключ зажигания, не почувствовал от ауди отклика. Она просто не заводилась. Он повторил попытку пару раз, но безуспешно.
– Все же было нормально, – пробормотал он.
Но электрика не отзывалась. В кармане пиджака тело обжигал перегретый телефон. Он был таким горячим, словно его достали из микроволновки, и, издав умирающий вжик, отключился, не оставив Марку ни единого шанса снова вызвать на помощь Филипа. Еще несколько раз поочередно он то пытался завести машину, то включить телефон, но тщетно.
В метрах двухстах от парковки располагался вход в метрополитен. Проверив, на месте ли кошелек, он выдохнул, вышел из машины и отправился к входу в подземку.
* * *
Марк спустился в метро и ожидал прибытия поезда. Людей было не так много, как в час пик. Его нервировало, что телефон разрядился, и он остался без всяких контактов. Наверняка его график пестрил встречами и совещаниями, но он не мог ни посмотреть расписание, ни позвонить ассистенту и корил себя за то, что не взглянул в рабочий календарь. Будучи излишне сосредоточенным на встрече, он выбился из своих привычек.
К платформе подошла электричка. Вагоны были полупустыми, в них не пришлось запихиваться, как бывало в студенческие годы. Марк испытал редкое чувство дежавю. Будучи студентом, они жил отдельно от родителей, снимая дешевое жилье на окраине города, поэтому не меньше трех часов ежедневно он проходил в подземелье в железных поездах. В них он готовился к экзаменам, читал бизнес-литературу, отсыпался и иногда просто медитировал, наслаждаясь любимой музыкой в наушниках. Марк залез в четвертый вагон, в котором было от силы человек десять. Он занял свободное место, и рука рефлекторно потянулась к телефону. Не потому, что ему нужно было позвонить или отправить очередное сообщение. Обычно первое, что он делал, оказываясь в электричке в студенческие годы, это включал mp3 плеер, независимо от того, требовалось ему освежить в памяти лекцию или просто расслабиться.
Больше всего он сейчас сожалел о том, что на телефоне не осталось хотя бы пятнадцати процентов зарядки. Это позволило бы погрузиться в приятный транс и слиться с воспоминаниями. И этих пятнадцати процентов хватило бы, чтобы проехать три станции до офиса.
Как только электричка двинулась, Марк вместо треков на плеере начал крутить одну за другой мысли. За окном подземный пейзаж превращался в горизонтальные акварельные мазки. Наблюдать было не за чем. Поэтому он обдумывал свои планы на день, неделю и месяц. Дальше он не заглядывал, будучи уверенным в том, что всего через дней тридцать прилетит в Москву открывать представительство. А поскольку он почти никогда не был в столице России, ему вообще сложно было представить, что его там ждет. В памяти его матери, которая училась в молодости в Финансовой академии при правительстве, Москва запечаталась странным образом. И хотя она прожила там почти шесть лет, ее рассказы не отличались подробностью. Возможно, потому, что она много путешествовала и воспоминания поблекли.
Марк ничего особенно не ждал от нового города. Но в нем сладостно растекалось приятное ощущение значимых перемен. Он любил развитие. А в последнее время его бизнес вышел из кривой роста, поплыв по прямой стабильности. Выражаясь маркетинговым языком, они превратились из звезд в дойных коров. Предсказуемость событий в бизнесе, безусловно, порадовала бы его отца. Но он был слишком молод, чтобы насытиться успехами собственного бизнеса. Как он часто говорил сам, удержание рынка – амебная стратегия, которая рано или поздно приведет к потере бизнеса, поэтому он всегда выступал за расширение.
Напротив Марка сидела молодая женщина, которая прятала глубокий шрам, серпом разрезавший правую часть лица. Ее волосы лежали как-то неестественно, вероятно, оттого что она перекинула их все направо, чтобы скрыть пугающий дефект лица. По одну сторону с Марком сидела беременная женщина с измотанным видом. Срок у нее был немалый, живот грузно лежал на коленях, а ноги отекли так сильно, что ремни на сандалиях больно впивались в щиколотки. На безымянном пальце не было обручального кольца, видимо, ей приходилось работать до последнего.
После объявления следующей станции старомодный пожилой мужчина готовился к остановке. Он крепко держался за поручень, в его левой руке расцветал букет из красных гвоздик. На лице отпечаталась бездонная пустота, а глаза безучастно блестели, рассматривая собственное отражение в стекле. А в соседнем ряду дремал бездомный на вид мужчина в грязной затертой одежде. Обувь была явно не по сезону – зимние ботинки, ношенные не одно десятилетие, совсем не подходили для теплой весны. Рядом с ним никто не решился сесть. Длинные сальные волосы сзади были забраны шнурком, который он снял с одного ботинка. От него неприятно пахло. Под неухоженными ногтями забилась грязь. Вид у него не был омерзительный, но все же отталкивал – никто из ехавших в вагоне не решался на него взглянуть, поэтому никто не заметил, как из куртки высовывалась полосатая мордочка грязного бездомного котенка с воспаленными глазками, которые еле открывались из-за скопившегося в них гноя. Животное благодарно мурчало, но услышать это было невозможно: гул движущейся электрички заглушал его.
Марк не видел ничего, что происходило вокруг. Измерение, в котором он сейчас предавался многочисленным размышлениям о грядущем успехе, и измерение, в котором существовал весь остальной мир, случайным образом пересеклись сегодня в метро. Но стоило ему выйти из него, как эти две Вселенные, его личная и остального мира, снова стали параллельными, и уже никогда не должны были сойтись в одной точке.
* * *
Филип вышел с работы пораньше, чтобы пропустить по бокалу вина в ближайшем ресторане. На пороге он застал Марка. Выражение его лица было двусмысленным, и догадаться об исходе встречи было невозможно.
– Что у тебя с телефоном? – посыпал вопросами Филип. – Как все прошло?
Далее последовала длинная пауза: своим молчанием Марк нагонял драматизма. Он испытывал друга, дав ему возможность помучиться в догадках.
– Я хочу все знать и имею на это право, – Филип плелся за Марком в сторону кабинета, совершенно забыв о своих планах. – Скажи хоть что-нибудь!
Марк развалился в кресле и уставился в одну точку, продолжая молчать и ожидая ответной реакции.
– Я никуда не тороплюсь, можем посидеть так до утра, – Филип демонстративно развалился на кресле.
– Он согласен, – голос Марка прозвучал так, словно исход встречи был неблагоприятный.
– Вот ты чертов негодяй. Столько меня томить! – друг ликующе вытянул руки вверх, – Теперь хочу знать все детали.
– Встреча прошла быстро, – ответил Марк, а потом перешел непосредственно к подробностям. Начать он решил с описания Никольского и своего впечатления о нем. А вот о самой презентации сказал лишь пару слов.
– Я представлял, что все будет иначе, – признался Филип.
– Я тоже, – заключил Марк. – И, если честно, за минуту до встречи мой мозг начал выедать червяк сомнений. Я задержался в офисе. Потом пробки на дорогах. Затем еще эта женщина. Кстати, как она?
Марк не заметил, что достаточно яркий эпизод сегодняшнего дня выпал из памяти. Но исчез ли он сам, или сознание вытеснило его?
– Я не знаю, – ответила Филип.
– Как это? – обеспокоенно спросил Марк.
– Когда я приехал, уже никого не было, – ответил Филип.
– Сколько же ты ехал? – спросил Марк, чувствуя, как его совесть собирается с ним заговорить.
– Минут пять. Не больше… Должно быть, ей стало лучше, или скорая опередила меня.
Филип достал из кармана пиджака какие-то ключи и положил их на стол.
– Вот, что я нашел на пешеходке. Наверное, она выронила.
Марк взял их в руки. Ключи были соединены кольцом с милым брелоком в форме сердца из бисера. Он вспомнил, как поднимал его вместе с телефоном и еще чем-то с тротуара. Брелок был слишком детским и совсем не под стать солидной женщине, которую он увидел сегодня. Судя по отлетевшим частицам бисера и легкому налету времени, это был памятный сувенир ручной работы.
– Да, это ее, – Марк отложил брелок в сторону. – Или скорая приехала, или она пришла в себя.
– Ну так, когда вы собираетесь обсудить детали? – Филип вернулся к изначальной теме разговора.
– Как секретарь назначит время, – ответил Марк. – В любом случае к следующей встрече нужно уже иметь более конкретный план действий. Найти подходящий офис в Москве. Продумать логистику. Начать подбор и поиск персонала. Парочку людей на первое время я возьму с собой. Завтра я соберу совещание. На нем мы все и обсудим.
– Да, согласен, сейчас правильнее всего решать технические вопросы, – Филип подержал. – Но что на счет Беларуси? Или ты хочешь сосредоточиться сейчас только на рынке России?
– Я думаю, стоит повременить, – ответил Марк. – Я бы предложил тебе взять второе направление на себя. Но когда я уеду, нужно, чтобы кто-то координировал работу в центральном офисе. Беспечно будет оставлять все на наемных сотрудников.
Филипу сложно было не согласиться с подобными доводами.
– Хорошо, тогда это будет резервное направление…
Друг предложил пропустить по бокалу вина, но Марк сказал, что ему нужно решить вопрос с машиной, которую пришлось оставить на парковке у бизнес-центра Никольского. Филип не стал настаивать, поэтому отправился ужинать в одиночестве.
После ухода друга Марк снова взял брелок, который лежал на столе. Сначала он хотел его выкинуть. Зачем хранить вещь, которая ему не принадлежит? Но рука не поднималась его выбросить. Идиотская мысль о том, что он совершает какое-то надругательство над личной ценностью того, кого оставил в сложную минуту. Теперь эта вещица была призвана стать вечным напоминанием о том, кто он такой, потому он убрал ее с видного места, забросив в выдвижной ящик рабочего стола.
* * *
Маркус и Марк ждали наверху товарища, который висел на склоне. Уже через двадцать минут после начала подъема стало ясно, что основное соревнование будет проходить между ними. И хотя совершенно неспортивному коротышке, коим являлся Филип, подъем давался тяжело, он был намерен закончить начатое, ведь иначе рисковал снова стать предметом насмешек своих приятелей, которые никогда не упускали повода, чтобы подтрунивать над ним.
– Филип, можешь не торопиться. Закат еще не скоро. Еще часа три у тебя есть, – выкрикивал Марк сверху.
– Очень смешно!
Техника скалолазания у него была неважной. Он неправильно распределял свой вес между четырьмя опорами и постоянно пытался подтянуться, отчего максимально нагружал руки вместо ног. Поэтому, преодолев высоту всего десять метров, он уже выдохся. К тому же из-за неправильного хвата у него разболелись руки.
– Нам сначала стоило попробовать полазить на скалодроме, – прерывисто выкрикивал Филип.
– Тебе стоило, – уточнил Марк.
– Да ладно, это не самый сложный подъем, – Маркус успокаивал. – Угол наклона здесь небольшой.
– Я думаю, еще пару занятий, и Филипа можно будет отправлять покорять Эверест, – Марк продолжал язвить.
Филип поставил ногу на зацепку, но шутки друга его отвлекли, отчего центр тяжести сместился. Он сорвался вниз и, скатившись на десять метров, повиснул на веревке.
– Черт, – выругался он, понимая, что выдохся и еще раз пройденное расстояние ему просто не преодолеть.
– Ну довольно, – Марк устал ждать. – Мы спускаемся.
Филипу ничего не оставалось, как сдаться. День для спортивных подвигов выдался не подходящим. Когда они все оказались внизу, стягивая страховочные обвязки, Марк не сдержался от напутствий.
– Я думаю, тебе стоит начать со спортивного зала, – произнес он.
– Я выгляжу настолько смехотворно? – друг стягивал ремни, которые приподнимали его живот, прибавляя размера.
– Дело не в этом. Чтобы быть на одной волне, мы должны соответствовать друг другу. А это возможно только, если ты подтянешься до нас или мы спустимся к тебе. Первый вариант – это твой личный путь развития. Второй вариант – совместный путь к деградации. Поэтому второй сценарий наименее вероятный, – ответил Марк. – Тебе придется сделать что-нибудь, чтобы мы остались на одной волне. А твое растущее пузо явно этому мешает.
– У него просто было недостаточно мотивации, – Маркус улыбался. – Если бы кто-нибудь наверху ждал его с холодным пивом и мясными закусками. Думаю, скорость подъема увеличилась бы в разы.
– Ну хватит, – Филип психанул. – Просто для совместного отдыха нужно выбирать что-нибудь посильное нам всем, а не только вам.
– Что к примеру? Настольный теннис? Или шахматы? – Марк не сдержался. – Прости, приятель, но для этого я еще недостаточно стар.
– Ну и засранец же ты, Марк, – прошипел Филип, снимая скальники.
Они сдали альпинистское снаряжение, которое брали в аренду и отправились обратно в кемпинг. Дни были уже достаточно теплыми, поэтому летнюю кухню уже открыли. Приятный аромат мясных блюд, приготовленных на огне, распространялся по всему лагерю, заставляя туристов вылезать из снятых домиков или собственных палаток, чтобы полакомиться мясом на любой вкус. На выбор предлагались купаты из свинины, крылышки гриль, стейки из мраморной говядины, приготовленные на открытом огне. К мясу можно было заказать свежие овощи или овощи гриль, запеченные в хлебной печи пшеничные и ржаные лепешки.
Друзья заняли одну из трех пустующих беседок со всеми удобствами. Жена хозяина кэмпинга и по совместительству шеф-повара, который одновременно принимал заказы и руководил процессом готовки и раздачи, принесла всем по пинте темного пива, которое по цвету напоминало виски. Стакан покрылся холодной испариной так сильно, что мог выскользнуть из рук. Филип первым сделал глоток, почувствовав терпкий вкус смеси хмеля и меда.
– Может, стоило заказать чего-нибудь покрепче, – у Маркуса пересохло во рту, поэтому он сразу вылакал глотков десять, чтобы утолить жажду. Но распробовать вкус после такого броска ему не удалось.
– Нет, – протянул Марк. – Ничто не сочетается с блюдами гриль лучше, чем пиво.
Он неторопливо распробовал напиток, смакуя каждый глоток, и оказался единственным, кто уловил в его вкусе цитрусовые ноты. Целый день, проведенный на природе, обострял восприимчивость рецепторов.
– Ну и как тебе Никольский? – поинтересовался Маркус, продолжая разговор, который начался еще в машине по дороге к скальному району.
– Мы с ним чем-то похожи, – ответил Марк. – Думаю, он со мной бы согласился. Вероятно, наш разговор был максимально непринужденным.
– Держи с ним ухо востро, – предостерегал его Маркус. – Он легко может ввести тебя в заблуждение.
– Относительно чего?
– Относительно ваших партнерских отношений. Просто будь осторожней и дальновидней. Он всех опережает на несколько шагов. Если ты будешь впереди на три шага, он будет впереди на четыре. Если ты будешь впереди на девять шагов, он – на десять. В этом ему сложно составить конкуренцию. Но так можно обезопасить себя от многих неприятностей.
Марк был уверен, что ему нечего опасаться, но отмахиваться от предостережений вовсе не собирался.
– И что теперь? – поинтересовался Маркус.
– Мы уже обговорили с ним все детали, – объяснил Марк. – Через две недели я поеду в Москву. Мы подобрали несколько помещений. Сначала нужно будет определиться, где разместить офис. Потом проведу очные собеседования. Ну и когда сформируем штат сотрудников, начнем отлаживать все остальное.
– Придется много работать, – заключил Маркус. – Очень много.
– Много, но не мне, – ответил Марк. – Я не сторонник того, чтобы вести все дела самостоятельно. Я заберу моего топ-менеджера Алисию и HR-менеджера Густава. Всю рутинную работу я планирую делегировать на них, а за собой оставить только функцию координирования и контроля. Не хочу становиться рабом собственного бизнеса. Я для этого слишком молод.
– Вполне зрелый поход к делу, – Филип поддержал.
– А где ты планируешь остановиться? – поинтересовался Маркус.
– Ну поскольку, чтобы поставить и наладить бизнес в Москве потребуется полгода, смысла останавливаться в гостинице нет, – ответил Марк. – Мне подобрали симпатичную квартиру в центре.
– Как же ты будешь без Лизы, – неожиданно о домоправительнице вспомнил Филип.
– Подобрать экономку, которая будет готовить и убирать, не столь сложное дело, как найти хорошего менеджера, – беспристрастно ответил Марк. – В конце концов, без трех моих ассистентов мне будет куда сложнее, чем без уборщицы и поварихи.
