Читать книгу: «След костяных кораблей», страница 6

– Хребет Скирит, хранитель палубы? – Она огляделась по сторонам. – Возвращение к прежнему, черный корабль против черной скалы. Нас будет очень трудно разглядеть с большого расстояния.

– Дженнил права, – сказал Меванс, – мы сможем найти бухту, которую не освещает Глаз Скирит, и тогда у нас появится шанс, что они пролетят мимо.

Дженнил кивнула, глядя на карту. Все молчали, пока Джорон размышлял над ее предложением. Сначала им потребуется найти бухту, и, хотя у Хребта Скирит их полно, им придется искать в темноте, а там полно подводных скал, которые могут легко сделать пробоину в днище «Дитя приливов», и тогда их бегство закончится прямо там и они присоединятся к Старухе.

А если им удастся найти подходящее место? Если кто-то на такое и способен, то это команда Миас. Впрочем, тут он улыбнулся, других он попросту не знал.

Улыбка исчезла, когда он представил, как это будет: «Дитя приливов» бросит стоп-камень, все, кроме наблюдателя, спрячутся на нижних палубах, чтобы не выдать присутствие корабля шумом или светом. Можно нанести на корпус пятна белой краски, чтобы он стал похож на скалу, покрытую гуано. Что же, план выглядит вполне реальным. Однако все на борту будут знать, что им конец, если их заметит внимательный вражеский наблюдатель. Напряжение на корабле станет нарастать, могут начаться драки, которые часто возникают в периоды безделья и стресса. И все же у них может получиться.

А что потом? Они побегут на север, надеясь, что им удастся проскользнуть мимо цепочки кораблей и наблюдательных башен, и вновь окажутся в прежнем положении, только теперь ветер будет против них?

– Позовите ветрогона, – сказал Джорон, и Ветрогон тут же появился, потому что Фарис предупредила его, что он понадобится.

Ветрогон выглядел более спокойным, однако, несмотря на просьбу Фарис, его сопровождал Мадорра.

– Зачем звать Ветрогона? – вкрадчиво спросил Мадорра, запрыгивая в каюту. – Ветрогон устал, Ветрогон должен отдыхать.

– Ветрогон является офицером «Дитя приливов», Мадорра, чего не скажешь про тебя, к тому же он способен сам говорить за себя. – Лишенный ветра посмотрел на Джорона единственным глазом, зашипел и отпрыгнул к двери, где уселся на пол, выставив вперед большой живот.

Сквозь грязную одежду, украшенную перьями, проглядывала розовая кожа. Ветрогон в своем лучшем одеянии, казалось, стал немного выше, когда Джорон поставил на место Мадорру, а потом прыгнул вперед, приоткрыв хищный клюв.

– Джо-рон Твай-нер, – сказал он, и все стало как в первые дни – Джорона поразила странность скрипучего голоса, исходившего из приоткрытого клюва, без движения губ и языка. – Как помогать, Джорон Твайнер?

– Мне нужен ответ на один вопрос, Ветрогон. Честный, чтобы я знал, чего мне ждать в нашем нынешнем положении, – попросил Джорон.

– Ты в каюте, Джорон Твайнер, в каюте. – И Ветрогон негромко рассмеялся.

– Да, верно, но я хочу знать, сколько ветра есть у тебя и твоих соплеменников. Ведь нас преследуют…

– Плохие лодки…

– Да, плохие лодки, – согласился Джорон. Было так легко забыть, что Ветрогон, несмотря на свои странные манеры, столь же внимателен и разумен, как любой человек. – Я бы хотел знать, как долго ты сможешь давать нам ветер. Прошло слишком много времени с тех пор, как вы посещали ветрошпиль.

Ветрогон каркнул, разинул клюв, издал оглушительный звук, и его тело удлинилось, словно он таким образом хотел направить шум в одно место.

– Давать ветер вечно, – сказал он. – Ветер и ветер, ветер и ветер. Толкать большой корабль.

Джорон знал, что он преувеличивал, что было для него характерно, и всегда старался иметь это в виду. Кроме того, он так говорил для того, чтобы разозлить Мадорру; Джорон никогда не понимал, почему Ветрогон вообще обращал внимание на лишенного ветра.

– Спасибо тебе, Ветрогон. – Джорон уважительно кивнул – он знал, что Ветрогону это нравится. – Но ты должен понимать, что твои соплеменники не так сильны, как ты, мы не хотим, чтобы у них началась ветроболезнь, и должны иметь возможность обратиться к твоему могуществу позднее. Так сколько ветра ты можешь дать, не подвергая опасности себя и остальных? Меня интересует нижняя граница, я хочу иметь уверенность, а не надежду.

– Джорон Твайнер, – сказал Ветрогон, а потом издал пренебрежительный звук, выдохнув через ноздри, после чего коснулся маски когтекрылом. – Ветрогон сильный, – заявил он, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. – Другие – нет, но помогать, да, да, да… – Казалось, Джорон его больше не интересовал, он обратил все свое внимание на карту. – Две недели. Если ветрогон вызовет легкий ветер. Двое следят каждый день. Да. Более сильный ветер. Меньше времени.

– Спасибо тебе, Ветрогон. Ты можешь возвращаться в свое гнездо. – Но что-то, какое-то ощущение на границе сознания Джорона подсказало ему, что он допустил какую-то оплошность, когда произнес эти слова.

Ветрогон медленно кивнул, и Джорон пожалел, что не предложил ему задержаться в каюте еще на некоторое время, ведь теперь ему придется остаться с Мадоррой наедине, и Ветрогон снова уменьшился в размерах, когда они выходили из большой каюты. Джорон мысленно обещал себе разобраться, что происходит и какой непонятной властью обладал лишенный ветра над Ветрогоном. Он собирался это сделать уже много раз, но командование кораблем отнимало слишком много времени.

Джорон выбросил Мадорру из головы и мрачно посмотрел на карту. Он понимал, как и все остальные, что сил Ветрогона будет недостаточно.

– Супруг корабля, – заговорил Меванс. – В первый раз я встретил Миас на двухребернике под названием «Манжеты портного», и однажды мы оказались в похожем положении, нас преследовали два корабля с Суровых островов, а ранее, после рейда на остров, мы вступили в схватку с четырехреберником. Команда и корабль находились в плохом состоянии, но мы пытались от них убежать. Мне, как и остальной команде, казалось, что все пропало, но только не Миас.

– И что она сделала, Меванс? – спросил Джорон.

– Она опустошила корабль, выбросила все за борт, кроме воды и еды, – отправила к Старухе.

– Даже луки? – спросила Дженнил.

– Да, даже луки, – ответил Меванс.

– Но мы станем безоружными, – возразил Джорон.

– Верно, – сказал Меванс, а потом ухмыльнулся: – И будем быстрыми.

10
Ожидание

Сильный, холодный ветер. Суровое серое море.

У Джорона возникло ощущение, что за то время, которое они провели в большой каюте, преследовавшие их корабли стали больше, хотя это было невозможно. Они не стояли у карты настолько долго, и, хотя потом он прошел по кораблю, миновало недостаточно времени. Или супруги корабля великолепных белоснежных судов с сиявшими зоресветами выбили остатки жизни из несчастных ветрогонов, чтобы догнать «Дитя приливов»?

Джорон прошел по палубе, засунул палец в ведро с краской, стоявшее у главной мачты, повернулся и, прислонившись к ней, поставил носки сапог в хорошо знакомую щель в сланце, а потом посмотрел сквозь веревки и заднюю мачту на далеких преследователей. Он постарался запомнить их образ, после чего вернулся к задней мачте и оставил синюю отметку на том месте, которое соответствовало ближайшему кораблю, на высоте корабля. Потом с довольным видом вернулся к главной мачте и поднял подзорную трубу, чтобы убедиться в правильности места вражеского корабля на горизонте.

– Теперь я буду знать, – сказал он себе. – Теперь буду знать точно.

– Хран-пал. – Он обернулся и увидел казначея.

Меванс передал свои полномочия мужчине по имени Хедре, который плохо понимал море, но хорошо разбирался в цифрах. Он ждал Джорона, опустив голову, в руках с перепачканными чернилами длинными тонкими пальцами он держал раскрытую бухгалтерскую книгу.

– Я составил список запасов в трюме, избавившись от которых мы понесем наименьшие потери, о чем вы и просили. – Хедре облизнул конец пера, и Джорон подумал, что черты лица у казначея такие же вытянутые, как его инструмент для письма.

– Я хочу лишь знать, сколько воды и продуктов нам следует оставить, чтобы благополучно добраться до Спэрхейвена, – сказал Джорон.

Он пошел по палубе, и казначей последовал за ним.

– Жители Суровых островов занижают цены на все, что мы привозим, и раздувают свои на то, что покупаем. Мы будем банкротами, нам придется продать свои корабли, если мы…

– Хедре, я уже говорил, что мы все будем мертвы, если не сможем убежать от белых кораблей. – Глаза казначея широко раскрылись. – Делай то, что я говорю, а я скажу Мевансу, чтобы он отложил то, что нам будет необходимо.

– А остальное отправится в море? – Выражение лица Хедре было почти комичным, и, если бы Джорон не видел на горизонте белые точки кораблей преследователей, он бы улыбнулся под маской.

Однако он не стал улыбаться. Любовь казначея ко всему, что находилось в трюме «Дитя приливов», и деньги, которые за них можно было получить, Джорон ценил, как знание моря у своих детей палубы. Хедре сражался за каждую монету, и они действительно представляли собой огромную ценность, ведь обитатели Суровых островов действительно торговались очень жестко, хотя и являлись союзниками. Но сейчас это не имело значения.

– Да, – сказал он, разделяя переживания казначея, – мне жаль, Хедре, но остальное мы сбросим в море. – Казначей кивнул, и Джорон попытался найти для него хоть какое-то утешение. – Но если ты сможешь распределить товары по весу, то самые тяжелые отправятся за борт в первую очередь, и мы посмотрим, как будет лететь дальше «Дитя приливов». Возможно, мы не станем выбрасывать все сразу.

– Мудрое решение, хранитель палубы, – с улыбкой сказал Хедре. – Я поставлю об этом в известность Меванса. – И он, уткнувшись в бухгалтерскую книгу, поспешил в трюм, а Джорон снова принялся наблюдать за вражескими кораблями.

Если судить по синей отметке на мачте, ничего не изменилось за время его разговора с казначеем. Джорон сложил подзорную трубу и спрятал ее в куртку. Потом, расправив плечи, попытался прогнать все тревоги, как ветрогон сбрасывает перья.

– Мои женщины и мужчины, – закричал он, – соберитесь около меня, у меня есть для вас задание, которое может вам понравиться.

Все уже были в курсе того, что им предстояло сделать, ведь только огонь распространяется по костяному кораблю быстрее, чем слухи, и все женщины и мужчины на борту знали, что скажет их хранитель палубы. Для казначея это представляло собой болезненную потерю, для Джорона являлось трудным, но необходимым, но команда относилась к происходящему иначе. Им, мертвым, женщинам и мужчинам, чьи жизни подчинялись прихотям водных просторов Разбросанного архипелага, не составляло труда забыть о кораблях-преследователях, которые вызывали беспокойство не в большей степени, чем тучи, они не сомневались, что от всех опасностей их избавит хранитель палубы.

Вот почему, когда первые предметы из списка вынесли из трюма на палубу и установили кран для самых тяжелых, настроение на сланце «Дитя приливов» напоминало карнавальное веселье. Дети палубы пели песни, прыгали и танцевали, словно пересекали середину мира, когда им следовало изображать Круглого Дракона, передавая друг другу чаши с анхиром. Женщина по имени Вара, которая почти все время молчала после того, как поднялась на борт, остановилась перед Джороном, и на ее лице появилась смущенная улыбка, в руках она держала твердый вариск для починки крыльев.

– Неправильно, что это начинаем мы, хранитель палубы. На моем старом корабле «Дорога Скиира» супруга корабля первая выбрасывала за борт ненужные вещи. Поэтому я думаю, что и вам следует так сделать.

Джорон посмотрел на груду старой одежды, и его неожиданно тронуло упоминание о древней традиции, про которую он прежде не знал.

– Благодарю тебя, Вара. – Он взял какую-то тряпку и почувствовал, что все взгляды обратились к нему. В дальней части толпы он заметил Меванса и груду вариска и вспомнил то, о чем забыл. – Перед тем как я выброшу это за борт, Меванс, нужно позаботиться, чтобы на корабле остались мягкий вариск и теплая одежда. Вряд ли будет правильно, если мы сбежим от преследователей, а потом вся команда умрет от холода на юге. – Уловили ли они в его голосе улыбку, скрытую под маской? Он не знал, пока не увидел улыбки и взгляды, которыми обменивались дети палубы, а также тихий смех.

– А теперь начнем освобождать «Дитя приливов» от всего лишнего, я хочу увидеть, как он может летать на самом деле! – Джорон выбросил за борт ворох старой одежды и смотрел, как она плюхнулась в серое море и закачалась в белой пене кильватерной струи, все радостно закричали, и у поручней оказалась бо́льшая часть команды – возбужденные, как дети, они принялись швырять в холодное море драгоценные припасы и грузы. – Ты отвечаешь за корабль, Фарис, – сказал Джорон и вернулся в свою каюту, чтобы снова изучить карту и взглянуть на стоимость товаров, с которыми им пришлось расстаться.

Он делал вид, что не слышит радостного смеха команды у себя над головой.

Прошло время, он не знал сколько. Поразительно, как легко ему удавалось исчезать в картах и корабельном журнале – Джорон занимался им с максимальной тщательностью, он не сомневался, что Миас обязательно все проверит после возвращения. Поэтому, когда в дверь каюты негромко постучали, он с удивлением обнаружил, что спустились сумерки и его длинная тень упала на письменный стол, – Глаз Скирит направлялся к горизонту у них за спиной.

Джорон почувствовал, как его зазнобило. Неужели он так погрузился в свое занятие, что время потеряло смысл, или это еще один симптом гнили кейшана, пожиравшей его тело? Он тряхнул головой.

– Войдите, – сказал Джорон.

В каюту проскользнул Эйлерин.

– Хран-пал, – начал он. – Скоро наступит время зажигать фонари, должно быть, вы напряженно работали.

– Да, – кивнул Джорон. – Однако я должен выйти на палубу до того, как наступит ночь, чтобы посмотреть, сумели ли вражеские корабли сократить расстояние. – Эйлерин отвел глаза в сторону, и Джорон понял, что так и случилось. Он вздохнул. – Не думаю, что сегодня мы будем зажигать фонари. Пусть они решат, что потеряли нас, возможно, они изменят курс, опасаясь, что мы поступили так же. – Эйлерин кивнул.

– Вот только… – Эйлерин смолк.

– Вот только что, курсер?

– Я думаю, вы должны знать. Через неделю мы полетим вдоль старых миграционных маршрутов кейшанов.

– И? – спросил Джорон, который почувствовал себя жестоким из-за того, что задал такой вопрос.

Однако курсер удивил его, он заговорил совершенно спокойно.

– Среди команды пошли разговоры о том, будто вы направили корабль именно туда, потому что можете спеть и вызвать одного из них, хранитель палубы, если наше положение станет отчаянным. Я думаю, вам следует это знать. – Он коротко рассмеялся.

– Спасибо, что рассказал, – проговорил Джорон, размышляя о своей глупости: он надеялся, что команда считала, будто кейшана вызвала Миас.

Как такое могло быть, ведь некоторые члены команды знали правду, а слухи имеют обыкновение множиться на борту корабля?

– На самом деле меня не удивляют твои слова, – продолжал Джорон. – Но никто не станет петь, чтобы призвать кейшана. – Он прошел мимо курсера.

– Джорон, – снова заговорил курсер, и ему пришлось остановиться. Он не помнил, чтобы Эйлерин когда-либо обращался к нему по имени. Что он почувствовал? Правильно ли такое? Может быть, ему следует рассердиться и призвать Эйлерина к порядку? – Я знаю, почему вы не хотите петь, чтобы вызвать кейшана, хран-пал, – продолжал курсер. – Вы уверены, что враги убьют супругу корабля, если поймут, что ей это не под силу.

– Так и будет, – сказал Джорон.

– Да, вы правы, – не стал возражать Эйлерин, – но если мы умрем, умрет и она.

– Я знаю, – тихо сказал Джорон, он не ожидал подобных рассуждений от Эйлерина. Такие слова могла произнести Гаррийя, Рука Старухи, а не курсер. Но в последние дни он видел ее, только когда она обрабатывала его язвы. – Я подумаю, Эйлерин.

Он подождал, когда курсер уйдет, и тоже покинул каюту – Джорон не сомневался, что заметил сгорбленную, окутанную тенями фигуру Гаррийи, исчезнувшую в темноте коридора, и не сумел удержаться от улыбки.

– Мудрая старая карга, – прошептал он в темноту, – но в следующий раз приходи сама. – Ответа не последовало.

Джорон поднялся на палубу – небо кто-то обрызгал кровью, а море покрылось золотыми лентами Глаза Скирит, великолепного и окутанного дымкой после сна перед встречей с океаном. «Дитя приливов» летел по волнам, полным обломков и мусора.

– У нас появились новые клювозмеи? – спросил он, ни к кому не обращаясь, но не сомневаясь, что обязательно получит ответ.

– Нет, хран-пал, только те шесть, которые были раньше. – Он не видел, кто ответил, хотя узнал голос.

Джорон попытался скрыть разочарование. Он отыскал трещину в сланце перед главной мачтой, встал на нее и вытащил подзорную трубу.

– Гавит, возьми тусклосвет и встань перед задней мачтой, – сказал он, и Гавит тут же выполнил приказ. – С другой стороны, пожалуйста. – Джорон улыбнулся, глядя на юношу, которого они нашли в порту, теперь он стал хорошим дитя палубы, и не приходилось сомневаться, что со временем превратится в достойного офицера. Конечно, если они уцелеют. Джорон отыскал синюю отметку на задней мачте, посмотрел на корабли, находившиеся далеко позади, и ощутил холодную уверенность, что расстояние сократилось. – Хедре! – крикнул он.

– Казначей спит, хранитель палубы, – услышал он ответ.

– Разбудите, – приказал Джорон. – Я жду его на палубе.

Ждать пришлось не очень долго. Когда Хедре появился, он все еще боролся со сном, но бухгалтерскую книгу крепко сжимал длинными пальцами.

– Хран-пал?

– Ты хорошо поработал, Хедре, я вижу, что результаты твоих усилий плывут за нами. – Маленький мужчина принялся энергично кивать. – И хотя я знаю, что это причинит тебе боль, нам придется продолжить.

– Я составил список самых тяжелых предметов и того, что нам необходимо, – сказал Хедре и протянул Джорону листок. – Думаю, вам стоит на него взглянуть, прежде чем вы примете окончательное решение.

Джорон пробежал глазами по списку: сколько же всего необходимо, чтобы управлять кораблем, такелаж и веревки, запасные кости, песок, материал для заделки щелей, костяной клей, гвозди и сотни других вещей, которые корабль не может потерять ни в коем случае. Джорон тяжело вздохнул, он хотел бы сохранить все, потому что знал значимость каждого предмета.

– Выбросьте за борт болты для дуголуков, – сказал он, понимая, что команда будет недовольна из-за потери такой важной части боевой мощи корабля. – Их тяжесть должна… – Хедре почесал в затылке под шляпой, поймал насекомое и раздавил между двумя пальцами, пока Джорон говорил: – Нет, нет, не болты для дуголуков, а все запасные части такелажа, оставьте только один, и костяные доски, кроме одного набора. Если мы лишимся более одной части такелажа, то настолько замедлим ход, что у нас не останется выбора, – нам придется сражаться. – Казначей кивнул, и Джорон вернул ему список. – Отнеси Мевансу, пусть посоветуется с Фогл, я надеялся, что одного круга потерь будет достаточно, но теперь очевидно, что нам придется продолжать. Составь новый список товаров и припасов с учетом их веса, чтобы мы могли начать выбрасывать за борт лишнее, если не сумеем оторваться от кораблей врага. Затем можешь поспать, Меванс, и Фогл тоже.

Он повернулся и обнаружил, что у него за спиной терпеливо ждет своей очереди Дженнил.

– У меня вечерняя вахта, хранитель палубы, – сказала она.

– Рад слышать, Дженнил, держи верный курс, разбрызгай немного краски, чтобы Старуха устроила какую-нибудь пакость тем, кто нас преследует. – Он кивнул ей и направился обратно в каюту.

Оказавшись в гамаке – Джорон все еще не мог спать в кровати на борту корабля, даже после стольких лет, – он почувствовал, что погоня давит на состояние его духа. Брекир была права, он сильно рисковал и увел свои корабли слишком далеко от безопасных мест, пытаясь причинить наибольший урон силам Тиртендарн Джилбрин. Им предстояло преодолеть огромное расстояние, прежде чем они войдут в надежную гавань. Некоторое время сон от него ускользал, но знакомое покачивание корабля, звон колокола, тихий шорох ног по сланцу наверху сделали свое дело, и он уснул.

И ему приснился сон.

Он был массивным и одновременно невесомым. Опасным и дурашливым. Он был голодом, и огнем, и внутренним ревом. Джорон проснулся. Он был одним из многих. Слышал медленную песню спящих. Слышал быструю песню своих людей. Некоторые из них наполняли желания, другие – ярость, третьи – смущение. А еще постоянно присутствовала другая песня, такая тихая и быстрая, что он едва ее различал, но в ней звучало обещание возрождения, огня, пустого моря и долгих путешествий без страха смерти, который несет мир над морем. Он плыл сквозь глубины благодаря ленивым движениям хвоста, открывал рот, чтобы ловить жизнь, населявшую воду, и миллионы крапинок вливались в его тело.

Холодная вода действовала успокаивающе.

Холод воды.

Холод.

Холод.

Джорон проснулся от того, что створка окна в задней части каюты стучала о раму. В свете раннего утра холодный воздух наполнил помещение. Он выбрался из гамака, чтобы закрыть окно, пока не разбилось стекло. Защелка отошла в сторону, и ему пришлось приложить немало усилий, прежде чем она встала на место. Кончилось тем, что он снял резинку, которая удерживала его волосы, и с ее помощью зафиксировал задвижку, проклиная Старуху за неудобство, пусть и незначительное.

Затем он увидел корабли, треугольники белых крыльев, ставшие заметно больше, чем днем раньше, и теперь он различал оба корабля невооруженным глазом. Ему хотелось выбежать на палубу и приказать команде снова начать выбрасывать вещи за борт.

Джорон не стал так поступать.

Паника не поможет. Он размышлял о том, как поступила бы Миас, пока закрывал лицо черным шарфом, а затем позвал Хедре.

– Нужно сбросить еще некоторое количество вещей, – сказал он казначею, который печально кивнул.

Потом Джорон призвал Меванса, и ему принесли воды. Он снял маску. Помылся и позволил Квелл его побрить, сидя спокойно и пытаясь не думать, пока она водила бритвой по красным и белым язвам на темной коже щек и подбородка. Они никогда не говорили о его болезни. Затем Джорон оделся и вышел на палубу. На корме он нашел Фарис, Барли стояла за рулем и вела себя так, словно этот день ничем не отличался от любого предыдущего.

– Сегодня снова хорошая погода, Фарис, – сказал Джорон. – Ветер холодный, но сильный.

– Да, хран-пал, для полетов лучше не бывает.

Он повернулся и поднял подзорную трубу.

– Как мне кажется, за ночь расстояние между нами снова сократилось; и мы продолжим наши эксперименты, верно? – сказал он, стараясь говорить небрежно. – Пожалуйста, посоветуйся с Хедре и Мевансом насчет того, что будет следующим в их списке. При определенных обстоятельствах «Дитя приливов» самый быстрый корабль, и нам нужно сделать так, чтобы он был доволен. – Джорон снова поднял подзорную трубу. – И тогда мы наверняка увидим, как вражеские корабли начнут быстро уменьшаться.

– Да, верно, – согласилась Фарис, и ее голос прозвучал гораздо увереннее, чем его собственный.

Дети палубы вновь забегали по сланцу, установили кран и начали выносить из трюма товары и припасы. К Джорону подошел Меванс и остановился рядом.

– У нас все еще остался такелаж и доски, хранитель палубы, – доложил он.

– Я отдал приказ, чтобы их выбросили, Меванс.

– Да, но Хедре в большей степени человек материка, а не моря, он прячет некоторые ценные предметы, и мне пришлось ему объяснить, что есть вещи, которые важнее для костяного корабля, чем монеты. И мы немного изменили список.

– Хорошо. – Джорон шагнул к нему, чтобы никто, кроме Меванса, не услышал его шепот. – Все готово?

Меванс кивнул.

– Полагаю, тебе нет нужды об этом упоминать, – заметил он.

– Хорошо, – повторил Джорон и наклонился еще ближе. – Как ты думаешь, сегодня мы все еще будем опережать корабли врага?

– Осмелюсь сказать, хранитель палубы, что нам придется выбросить за борт гораздо больше, чтобы стать быстрее них. Ими хорошо управляют, и я могу спорить, что они совсем недавно вышли из гавани после чистки.

– Да, – сказал Джорон. – Так я и думал.

Он снова поднял подзорную трубу, взглянул на башни крыльев в круге и заметил, как отразился свет в линзах у кого-то на большем корабле, – кто-то смотрел на него с палубы.