Читать книгу: «Приключения гоблинёнка Друза», страница 2

Глава 4 – Дорога

В один умеренно тёплый денёк Ипомея сказала Друзу:

– Я тут подумала, что когда я осенью усну, тебе наверняка станет скучно. А мир тебе ещё познавать и познавать, и не только через мои рассказы. Тут неподалёку есть место, откуда можно чуть-чуть понаблюдать за жителями разных мест поблизости. Думаю, тебе будет интересно.

Друзу и правда было интересно. Они отправились через рощу к северу от спуска из гоблинской пещеры и оказались на заросшем кустами и молодыми деревьями пологом склоне холма. Отсюда внизу была хорошо видна тёмная извилистая линия, словно разрезавшая собой траву в самой низине. Друз видел её и с уступа, откуда она казалась тонкой ниточкой. По мере приближения гоблинёнок понял, что на самом деле это очень широкий участок земли.

– Это называется «дорога». Видишь, земля так утрамбована, что на ней почти ничего не растёт. Это потому, что по этой дороге постоянно кто-нибудь куда-нибудь путешествует. Пешком или на повозках… ты пока не знаешь про них, но я тебе их потом покажу. Если просто сидеть в той роще, то оттуда можно прекрасно рассматривать всех, кто тут проходит и проезжает.

Друз очень обрадовался. Ему ещё с рассказа Ипомеи об Одонате очень хотелось узнать, какие из себя люди, гномы и говорящие звери.

С тех пор они стали регулярно посещать придорожную рощу. Ипомея приглушала своё волшебное свечение, и их присутствия никто не замечал, а они могли спокойно за всеми наблюдать и тихонько обсуждать. Друз увидел множество разных повозок, колесивших по дороге в обе стороны. Среди них были почтовые фургоны, крестьянские телеги, купеческие обозы, брички с пассажирами… а пару раз они видели кареты. Кареты выглядели куда краше, чем прочий транспорт, но разглядеть пассажиров не представлялось возможным. Хорошо были видны только возницы. Обе кареты сопровождались отрядами конных всадников.

– Они перевозят какие-то сокровища? – спросил Друз, провожая взглядом одну из них.

– В каком-то смысле – да, – подумав, с улыбкой ответила Ипомея. – Сидящие внутри сами себе такие сокровища, что только так перевозить себя и позволяют.

Хватало на дороге и пешеходов разных мастей. Друзу удалось увидеть и людей, и гномов, и говорящих зверей – одетых не хуже прочих. Друзу мало доводилось видеть обычных животных, но из рассказов феи он знал, что у всех этих прямоходящих незнакомцев есть младшие собратья – четвероногие, не говорящие и не такие разумные.

Ещё фея показывала Друзу на заплечные мешки и рюкзаки, в которых пешеходы несли свои пожитки. Она рассказывала ему о путешественниках и их дорожной жизни.

– Их часто заносит в Одонату, так что я их много перевидала. Кто-то путешествует с какими-нибудь целями, а кто-то – просто потому, что ему это нравится.

Хотя Друз ещё никогда не уходил от своего дома дальше, чем на прогулку по лесу, у него возникло чувство, что он вполне мог бы быть из тех, кому для путешествия не нужно никакой причины.

Однажды, когда Друз в очередной раз вылез на уступ, снаружи оказалось намного холоднее обычного. Дул зябкий ветерок, а по небу стремительно пролетали облака. До сих пор он видел лишь их неспешное странствие, и он долго глядел на их сегодняшний стремительный полёт.

Ему пришлось изрядно подождать, прежде чем Ипомея появилась среди деревьев. Друзу показалось, что полёт давался ей тяжелее обычного, а лицо было какое-то усталое и недовольное.

– Привет! Что это с тобой?

– Здравствуй, Друз… как-то холодно сегодня, вот и мне нехорошо. Можно я зайду в пещеру, чтобы не сидеть на ветру?

Друз согласился. Фея зашла внутрь тоннеля, сразу озарив его мрак своим светом, нашла тихий уголок, куда ветер не доставал, и со вздохом уселась на пол.

– Вот и закончилось лето, – пожаловалась она Друзу, – похоже, скоро будет пора засыпать.

Друз помнил про странную особенность фей – спать, когда в мире слишком холодно, но почему-то ему на душе стало тревожно. Он очень сдружился с Ипомеей, и её уход на сон означал для него долгое расставание. До сих пор гоблинёнку ни с кем не приходилось надолго прощаться, и новое чувство тяжким грузом повисло у него на сердце. Ипомея заметила его грусть и погладила его по жёстким как проволока волосам.

– Ничего, ничего, Друз, – с ободряющей улыбкой сказала она, – вот придёт весна, и мы снова будем гулять по лесу и разговаривать обо всём на свете.

Друз попытался побольше расспросить её об осени, но она не могла ничего добавить к тому, что уже рассказывала раньше, ведь каждую осень она засыпала вместе с цветами. Ипомея знала лишь про относительно тёплую её часть – ту, что позволяла растениям бодрствовать. Что-то ей, конечно, доводилось слышать от других, но всё-таки открывать для себя холодный мир Друзу предстояло в одиночку.

Фея и гоблинёнок продолжали гулять – теперь уже только днём, потому что вечера становились всё прохладнее. Днём воздух тоже бывал довольно свеж, но пока пригревало солнце, Ипомея чувствовала себя довольно неплохо. Они подмечали первые признаки осени. Вот первые желтеющие листочки. Вот собираются в стаи и улетают на юг птицы – к облегчению Друза не все. Ипомея знала, что кое-кто из птиц всё-таки остаётся зимовать.

Вскоре фея практически поселилась в пещере рядом с уступом, и становилась всё более сонной и грустной. Всё чаще шли холодные дожди, и она совершенно не хотела гулять в такую погоду.

– Где же ты будешь спать? – озабоченно спросил её Друз, когда она сказала, что ей уже действительно пора уснуть, – скоро ведь станет ещё холоднее.

– Не знаю, – печально ответила Ипомея, – феи спят, где уснут. Нас укрывает снег и мы ничего до весны не замечаем.

Гоблинёнку стало жалко фею.

– Почему бы тебе не перезимовать у нас? Гоблины, конечно, удивятся, но возражать вряд ли будут. И трогать тоже не станут, они всё равно всегда заняты своими делами.

Ипомея задумалась. И правда, спать под снегом то ещё удовольствие. Куда уж приятнее будет чувствовать, что спишь в спокойном и укрытом от любой непогоды месте. Фея согласилась на предложение Друза, и он повёл сонную Ипомею в недра гоблинского лабиринта.

Гоблины и правда очень удивились, а заодно поняли, что безумие Друза выходит на какой-то новый уровень. Они долго расспрашивали гоблинёнка о том, кого это он привёл и зачем.

Новость о том, что есть такие существа феи, которые спят, когда во внешнем мире слишком холодно очень их поразила. Для гоблинов упускать время, которое можно потратить на полезные дела, было едва ли не кощунственным.

Впрочем, лезть с нотациями было не в их привычке. Они не стали возражать, что какая-то фея проспит несколько месяцев в какой-нибудь комнате в их лабиринте, если о неё не придётся чуть что спотыкаться. Она не выглядела опасной, и этого хватало, чтобы они потеряли к ней всякий интерес.

Вообще-то, Друз немножко надеялся, что при виде Ипомеи гоблины наконец-то поймут, как интересен мир снаружи. Ему хотелось, чтобы у них проснулось такое же любопытство к наружной жизни, какое ежедневно выводило его из родной пещеры. Поэтому он был несколько огорчён их реакцией, но его немного утешало то, что они, по крайней мере, не будут её выгонять.

Друз провёл Ипомею в комнату рядом со своей. Он притащил ей туда несколько матрасов, подушку и одеяло. На них было очень удобно спать.

Ипомея поблагодарила Друза, легла на сделанную им кровать и мгновенно уснула – да так крепко, что никакой шум, доносившийся из гоблинских мастерских, располагавшихся неподалёку, не мог её разбудить. Друз укрыл её одеялом и пошёл к остальным гоблинам.

Каждое утро Друз заглядывал в комнату Ипомеи в надежде, что она хоть ненадолго ещё разок-другой проснётся. Но она всё спала и спала. Иногда она с улыбкой бормотала во сне что-то про птичек, бабочек и цветы, и было понятно, что ей снится тёплая пора.

Друз не ожидал, что ему станет настолько одиноко лишь от того, что фея уснёт. Она ведь никуда не улетела, а всё равно будто бы не здесь. Для других гоблинов, да и для него прежнего, чувство одиночества было совершенно незнакомо. Какое же это одиночество, если ты всё время в какой-нибудь компании – семьи или друзей? И тем не менее, теперь Друз его испытывал, сколько бы гоблинов ни находилось рядом. Ему не с кем было поговорить о внешнем мире, потому что никто из его окружения не хотел об этом самом мире даже слышать.

Необычного гоблинёнка всё также тянуло наружу. Виды засыпающей природы завораживали его. Теперь он гулял по лесу без сопровождения Ипомеи, и хотя разговоров с феей ему очень не хватало, почему-то ощущение одиночества немного притуплялось. На душе становилось легче.

Он теперь сам наблюдал, как разбегается по листочкам деревьев желтизна. Одни деревья меняли наряды на осенние быстрее, другие – понемногу, словно бы нехотя, будто ещё надеялись, что осень передумает приходить.

Некоторые растения всё ещё пытались цвести, но у насекомых уже не хватало сил их опылять. Многие животные готовились к холодам. Кто-то искал себе подходящие норки, а кто-то уже обустраивал их, набивая травой, листьями и пушинами чьего-то меха.

Ещё не так давно Ипомея успела показать Друзу рыжевато-серого зайца, прежде чем тот в панике унёсся прочь, и вот гоблинёнок уже сам его заметил. Только теперь у него побелели уши, лапы и живот. Благодаря им Друз долго наблюдал, как заяц несётся через лес, петляя между кустов и деревьев.

Самым оживлённым местом оставалась дорога. Друз продолжал наблюдать за путешественниками и повозками, каждый раз задаваясь вопросами о целях их путешествий. С энтузиастами ему всё и так было понятно, а вот те, кто оказался в пути по необходимости, его очень интересовали. Любопытство было таким сильным, что он постарался переместиться как можно ближе к дороге. Он обнаружил группу серых валунов прямо у обочины, и скоро понял, что сливается с ними настолько, что никто его там не различает.

«Как же всё-таки хорошо, что я гоблин!» – думал он, следя за проезжающим мимо обозом. Отсюда он прекрасно мог различать и лица возниц, и морды лошадей, и тюки с товарами, и множество прочих деталей.

Наблюдение за дорогой стало для Друза самым любимым времяпрепровождением. Гоблинёнок смастерил себе маленькую подзорную трубу и увлечённо высматривал в неё «гостей» – это слово он ещё летом почерпнул у Ипомеи. Окрестности пещеры он теперь относил к своему дому, а потому каждого странника на дороге считал своим гостем, пусть и незваным, и даже не ведающим, что он оказался у кого-то в гостях.

Глава 5 – Карта и компас

«Золота» на деревьях прибавлялось, но вместе с тем оно потихоньку осыпалось под порывами осенних ветров. К огорчению Друза, по мере похолодания, гостей на дороге становилось всё меньше. Ему приходилось подолгу ждать появления хоть кого-нибудь.

И всё-таки даже тут он нашёл для себя нечто полезное. Друз заметил, что некоторые из повозок – одни и те же, и совершают свои поездки примерно в одно и то же время. Некоторые проезжали дважды – утром и вечером, некоторые ехали в одну сторону в одни дни, а возвращались в другие.

В один солнечный денёк Друз сидел среди валунов и высматривал в свою подзорную трубуновых гостей. Вот из-за поворота появилась одинокая фигурка пешего странника. Она на мгновение задержалась, а затем двинулась вперёд. По мере приближения путника Друз понял, что это гном. Его борода была заплетена в косу и плотно заткнута за широкий кожаный пояс с большой металлической пряжкой. На гноме была прочная походная куртка с откинутым капюшоном, штаны из такой же ткани и прочные ботинки. За его спиной висел огромный рюкзак, увешанный инструментами и полезным инвентарём, включая котелок и большой отполированный до блеска чайник.

Друз немного удивился и озаботился, заметив, что гном, неспешно идя по дороге, не спускает глаз с валунов. Ещё больше гоблинёнок поразился, когда гном, поравнявшись с его укрытием, обратился к нему:

– Не знаю, кого ты высматриваешь, малыш, но труба у тебя знатная!

– Спасибо, – озадаченно отозвался Друз. – А как ты меня заметил? Обычно меня тут никто не видит!

– Сегодня же солнечно, у тебя линза так и сверкает! – гном рассмеялся, – я аж чуть не ослеп!

Не то чтобы Друз не знал про отражаемость света. В гоблинском лабиринте использовались зеркала, отражающие свечение волшебных ламп. Благодаря этой системе комнаты и коридоры освещались равномерно и хорошо. Но он не учёл яркость солнца и его положение на небе. Пока он размышлял о своём промахе, гном ушёл с дороги и стал устраиваться на привал.

– Вот мне интересно, а ты, малыш, кто таков будешь? Я перевидал многих жителей этого мира, а таких существ что-то не встречал.

– Я гоблин, и меня зовут Друз!

– Надо же! Сколько слыхал я про ваш народ, а ни разу настоящего гоблина не видел! А меня зовут Грам. Скажи-ка, Друз, а тут где-нибудь поблизости есть ручей с чистой водичкой?

Друз, уже излазивший все окрестные места знал хороший ручей неподалёку. Грам вручил ему чайник и попросил принести воды. Когда Друз вернулся, гном был занят разворачиванием большого плотного валика, который снял с верхушки рюкзака. Друз подошёл ближе.

– Что это такое?

– Это палатка! Может и старая, но надёжная.

– Что такое «палатка»?

– Ну, можно сказать, что это переносной дом. Укрытие от ветра и дождя. В ней можно спать и не беспокоиться, что простудишься из-за какой-то непогоды!

Гном собрал каркас и натянул на него ткань. Друз заглянул внутрь и увидел, что внутри образовалось нечто вроде мягкой полутёмной пещерки. Палатка восхитила гоблинёнка до невозможности.

Тем временем Грам набрал хвороста и несколько сухих крупных веток. Он расчистил от травы неподалёку от палатки небольшую площадку и сложил на ней собранное. В самую глубь он воткнул несколько скомканных пучков сухой травы. Затем он вытащил из груды валунов пару плоских камней и разместил их в прямо будущем кострище. На один он водрузил металлический котелок, в который отлил часть воды из чайника, а чайник установил на второй камень. Друза этот процесс заворожил не меньше, чем установка палатки.

Ещё больше Друз впечатлился, когда увидел, как Грам с помощью кремня и огнива высек небольшой сноп искр. Яркие огоньки прыгнули на веточки и на траву. Сперва гоблинёнку показалось, что ничего не происходит, но затем он увидел тоненький дымок, вылезший из самой гущи хвороста. Он становился всё плотнее, и вскоре Друз разглядел небольшие язычки пламени, радостно затанцевавшие сперва по мелким веточкам. Огню нравился его костёр, и он разгорался всё ярче.

Спустя некоторое время костёр нагрел камни, а следом за ними и воду в котелке и чайнике. В котелке гном сварил кашу с тушёным мясом, а в чайник с водой закинул какие-то сушёные листья, от которых немедленно разнёсся приятный аромат.

Прошло ещё некоторое время, и Грам вручил Друзу миску с кашей и ложку.

– Угощайся.

Сам он устроился с другой миской на невысоком валуне рядом.

Гоблинёнок впервые ел подобное. У гоблинов иногда бывали каши, но совсем простые, без всего прочего.

Затем Грам точно также угостил его и чаем. Сперва Друзу новый вкус не очень понравился. Тогда Грам добавил ему в кружку что-то белое и сыпучее, под названием «сахар». Сахар сделал чай намного вкуснее. После еды гоблинёнок рассказал гному о том, как питаются гоблины.

– Что ж, – ответил Грам, – когда-нибудь наведаюсь в гости попробовать ваших копчёностей, я это дело ой как люблю.

– А я хочу когда-нибудь наведаться в город Одонату, – поделился с ним своей мечтой Друз.

– Забавно, что я как раз туда иду, – гном почесал бороду, – отсюда до неё дней пять ходу. Хочешь пойти со мной?

Друз хотел. Очень-очень хотел. Но понял, что не может – ещё не пришло время. Он рассказал гному про Ипомею и что они с ней следующей весной посетят Одонату.

– О, так Ипомея здесь теперь живёт! – удивился Грам. – Надо же, вот так дела!

– Ты знаешь Ипомею? – Друз тоже удивился.

– А то как же, она известна многим в Одонате. Только вот ей в Одонате не очень нравилось. Она любит ночь и тишину. Одоната хоть и считается по большей части тихим местом, но все друг друга знают и по доброму соседству друг другом интересуются. Так что ей, пожалуй, там было неуютно. Да ещё ярмарки то и дело случаются…

Некоторое время они разговаривали об Одонате, и Друз был очень счастлив, что встретил настоящего жителя этого города. Затем разговор перетёк на тему путешествий, и здесь для гоблинёнка оказалась уйма полезнейшей информации.

До сих пор он даже не задумывался, что к путешествию нужно готовиться заранее. И эта подготовка включает не только сбор нужных в походе вещей, но и продумывание маршрута. Оказалось, что все эти странники идут не куда глаза глядят, кроме самых опытных энтузиастов. Да и те предпочитают время от времени сверяться с картами, чтобы представлять, куда они двигаются.

Грам показал Друзу карту – сложенную во много раз бумагу, на которой было схематичное изображение гор, лесов, рек, лугов, дорог и населённых пунктов. У гоблинёнка ушло некоторое время, чтобы понять, как её «читать». В этом ему помогли Грам и стрелочка в углу карты. Над ней красовалась большая буква «С».

Гном показал Друзу компас – маленькую коробочку, в которой обнаружилась подвижная стрелочка. Как бы Грам ни вращал коробочку, стрелочка упрямо показывала в одном и том же направлении. Её кончик был окрашен в красный цвет.

– Куда этот кончик показывает, там и север – та самая буква «С». Значит, тебе надо расположить карту так, чтобы её стрелочка указывала туда же. Тогда тебе останется только понять, где именно ты находишься. Вот дорога, у которой мы находимся. Вот, видимо, ручей, из которого ты брал воду. Тут река, а тут горы… Вот лес… А если двигаться вот сюда, сюда и вот сюда, то можно дойти до Одонаты. Вот она, обозначена стрекозой.

Друз взволнованно рассматривал карту. Глядя на дорогу до Одонаты, он подумал, что это не так уж и далеко. Если собраться с вещами и решиться, то он наверняка и сам сможет туда дойти. Однако Грам остудил его энтузиазм.

– Сам лучше не ходи. Можешь или присоединиться ко мне, или дождаться пробуждения Ипомеи. Хотя бы разок пройди этот путь с кем-нибудь знающим дорогу. Новичку сбиться с пути гораздо легче, чем кажется.

Хотя Друз был уверен в познаниях и опыте гнома относительно путешествий, он очень усомнился в его словах про новичков. Ведь вот же, всё на карте видно как на ладони!

Однако он не стал спорить с Грамом. Гном подарил ему и карту, и компас, сказав, что у него есть запасные, и на этом они попрощались. День уже клонился к закату, и Друзу нужно было возвращаться к себе.

Глава 6 – Планы и тренировки

Друз очень жалел о том, что не отправился в Одонату вместе с Грамом, однако он понимал, что поступил правильно. Взять хотя бы то, что к путешествию и правда нужно хорошо подготовиться – запастись нужными вещами, собрать их, да ещё так, чтобы было удобно их нести.

К тому же, было бы нехорошо отправляться в путь, не известив об этом свою семью. Даже если они ничего не говорят и не понимают его страсти к открытиям большого мира, это не означает, что они не переживают за него.

Вернувшись в пещеру, гоблинёнок первым делом заявил семье, что по весне отправляется в в Одонату. Он уже привык к их удивлению и непониманию по любому поводу, касающемуся внешнего мира, но теперь ему пришлось удивляться самому.

– Ну, значит так тому и быть, – со смиренным кивком ответил ему папа.

– Значит, весной и пойдёшь, – вздохнула мама.

Все остальные гоблины тоже приняли решение Друза без возмущений и возражений, и даже не закатывали глаз. Гоблинёнок, ожидавший, что ему придётся отстаивать своё желание посетить Одонату, был в совершенном недоумении. На деле же объяснение их реакции было совершенно простым.

С тех пор, как Друз притащил аж целую фею, гоблинское сообщество поняло, что его безумие то ли достигло максимума, то ли находится где-то рядом. Хотя подобного опыта у гоблинов не бывало, они каким-то образом сошлись на том, что последним шагом к этому станет желание Друза отправиться изучать внешний мир. К тому времени, когда он сообщил семье о своих планах, они уже были к этому готовы.

Более того, все в сообществе облегчённо вздохнули, узнав, что Друз даже определился со временем отбытия. Для них оно означало, что жизнь вернётся к своему абсолютному размеренному спокойствию, которое беспокойный отпрыск постоянно нарушал.

Гоблины даже пообещали помочь ему со сборами, когда подойдёт время. Это очень обрадовало Друза, и он преисполнился мечтаний о своём грядущем путешествии в Одонату.

Ни Друз, ни гоблины не заметили, как цель «посетить Одонату» постепенно превратилась в цель «поселиться в Одонате». Для Друза Одоната стала такой важной мечтой, что он успел мысленно породниться с ней. Да и гоблинское сообщество этому было вполне радо.

Гоблинёнок не расставался с компасом и картой, и даже клал их себе под подушку, когда укладывался спать. Чтобы не маяться понапрасну и не тратить времени даром, всё свободное время он изучал расположение указателей на ней. Гуляя по лесу, Друз теперь не только любовался преображающейся природой, но ещё и учился пользоваться рисунками на карте – той их частью, которая изображала знакомые ему окрестности. Первое время он немного путался в направлениях, но благодаря компасу и стрелке на карте потихоньку научился не сбиваться со своих маршрутов.

За это время он сумел разведать местность за дорогой и даже немного её протяжённость. Он был так увлечён своими тренировками, что даже не всегда замечал появления прохожих и повозок. Лишь когда они оказывались рядом, он отрывался от своей карты, чтобы сказать «Привет!». Правда в ответ с ним почти никто здоровался.

Он даже заметил, что вместо ответа путешественники частенько предпочитали ускориться и, по возможности, обогнуть его по широкой дуге. Он впервые видел такую реакцию и совершенно не понимал, почему так происходит. Спустя некоторое время размышлений, он заключил, что в мире много не очень хорошо воспитанных личностей.

Среди этих странных грубиянов были регулярно проезжавшие здесь почтовые повозки и торговцы – благодаря Ипомее Друз хорошо их различал. Спустя время ему предоставился хороший случай разгадать тайну их странной реакции.

В одно пасмурное утро он увидел близ придорожных валунов странного человека. Он как-то отличался от всех, кого Друзу доводилось видеть. Одежда на нём была грязная и вся латанная-перелатанная. Поверх плотной рубахи на нём был панцирь из сплетённых полос вываренной кожи. Гоблинёнок никогда не видел кирасы. Для него это был просто элемент одежды, и он даже не мог предположить её назначения.

Выглядел неизвестный довольно хмурым. На щеках во все стороны торчала неровная щетина, а через всё лицо шёл длинный шрам. Незнакомец сидел среди валунов и всматривался в дальнюю часть дороги. В руках он сжимал увесистую узловатую дубину.

– Привет! – по заведённой привычке поздоровался с ним Друз. Он решил, что этому человеку тоже интересно смотреть на путешественников, а значит есть шанс с ним подружиться.

Вместо ответа угрюмый человек вытаращил на гоблинёнка глаза и открыл рот, словно что-то хотел сказать, но почему-то не мог вымолвить ни слова.

– Ну и прохладненький сегодня денёк, – Друз попытался хоть как-нибудь развить разговор.

– Уйди отсюда, чем бы ты ни было! – хрипло рявкнул человек и погрозил кулаком.

Теперь уже глаза вытаращил Друз.

– Не уйду! Это вообще-то моё место! Грубиян!

Человек снова затряс кулаком и стал ругаться на гоблинёнка, требуя, чтобы он убирался. Помимо прочих эпитетов прозвучали «чудище», «маленький монстр» и «страшилище».

– Сам ты страшилище! – огрызнулся на него Друз и зашагал прочь. Ему совершенно расхотелось общаться с этим странным человеком.

Чтобы отвлечься и успокоиться, гоблинёнок достал карту и компас. Ему стоило большого усилия сосредоточиться на них. И вроде бы в какой-то момент у него это получилось… но ему скоро пришлось вспомнить про неприятного типа среди валунов.

Дело в том, что дорога была одним из главных ориентиров на карте, и многие избранные гоблинёнком маршруты так или иначе приводили к ней. Раз за разом Друз не только выбирался на дорогу, но и неизменно оказывался в поле зрения угрюмого незнакомца.

Каждый раз человек нервно вздрагивал, иногда вскакивал, чуть что принимался яростно размахивать то руками, то своей дубиной, и каждый раз много и громко ругался, но от валунов не отходил.

С точки зрения Друза это было странно, но он бы очень удивился, если бы он знал причину этих воплей. Для разбойника – а это был самый настоящий разбойник – оказалось большой неожиданностью внезапное появление маленького непонятного существа. Несмотря на свой размер, по впечатлению разбойника, оно выглядело довольно опасно: оно было подобно ожившей маленькой статуе, ушастое, носатое, с острыми зубками и острыми коготочками на пальцах рук.

Ещё больше его потрясло поведение этого монстрика. Его неожиданные появления то из одних кустов, то из других, то из чащи, то из-за бугра выглядели для разбойника каким-то опасным поведением, и потому он каждый раз так нервничал.

А уходить отсюда ему очень не хотелось, потому что эти валуны близ дороги были идеальным местом для засады. Разбойник ждал какого-нибудь торговца или другого путешественника с хорошей добычей.