Читать книгу: «Последняя жизнь», страница 4
– Получается я такой из-за детства. – подумал человек. – Но почему, за что он такое творил со мной, и почему мой мозг стёр это воспоминание?
И ведь действительно было непонятно на тот момент как же так, он помнил всю свою жизнь до мелочей, яичницу на завтрак с черно-бурым хлебом, паутину за холодильником, даже пятна на окне, их геометрическая последовательность постоянно менялась разными рисунками в фантазии главного героя. Его грубость и халатность к жизни была необходимостью защищаться от самого себя, от тех воспоминаний, которые колышили звёздным светом непорочное дитя. Вся жизнь была одним большим горбом на спине потенциально здорового человека, неся груз поломанной психики не было возможности избавиться от этой трагедии, коим она и являлась, продолжаясь изо дня в день. Это было парадоксально, не боявшийся ничего в жизни солдат паниковал из-за далёкого прошлого, которое осталось слегка заметным отпечатком во всей его жизни. Не зная что делать дальше, он мог лишь переосмысливать себя, сравнивать и обдумывать, смотреть на жизнь другими глазами. Поняв, что он тоже человек, и все эти годы ему не нужно было притворяться кем-то другим, нужно было ощущать каждое мгновенье мироздания, окружающего в порывах сладкого кислородного коктейля, который принято называть воздухом. Счастье дышать, счастье лицезреть, счастье наслаждаться алыми закатами и малиновыми рассветами.
– А как же та девушка, жившая со мной по соседству, – подумал человек, – я никогда не проявлял к ней интерес, но она единственная хоть как-то интересовалась моей жизнью. Её взгляд всегда был уставлен куда-то далеко внутрь глазных яблок, казалось, что она всегда меня знала. Проходя мимо её двери каждый раз я что-то ощущал, но до конца не понимал что именно. Её тело словно магнит тянул меня к ней, волосы распускались словно летний лес по ветру. Голос был музыкально-сказочным, смех пронзал нотки душевных нейронов, всё это будто эхом отзывалось в глубоком сне. А самый красивый изгиб на её теле была улыбка. Почему я не замечал этого раньше, ведь она явно давала понять, что хочет узнать меня получше.
Ощущение потерянной возможности давало протагонисту мотивацию к немедленным действиям. Желание наверстать упущенное обжигало сильнее любого существующего и воображаемого пламени, ничто не могло быть сильнее этого чувства.
– Сколько всего я упустил, сколько можно и нужно наверстать, – подумал человек, – да, жизнь полна зла, но если жить только в этой парадигме восприятия то и сам будешь становиться злым гремлином, желающим поскорее обрести негатив, считая, что лишь это наполняет искалеченную душу.
Осознав, что нужно действовать его вернуло в действительность свистящие снаряды, которые как и всегда падали в неизведанном для себя месте. Человек строил план, даже больше, он строил жизнь. Он был как чистый лист бумаги, стерев с себя всё прошлое вспомнив трагичный опыт. Начал представлять какую семью можно было бы создать, яркую и улыбающуюся, с полным отсутствием серости, таких ошибок допускать нельзя никому. Ведь почему бы и нет, где-то на глубинном уровне он всегда хотел счастливую ячейку общества, и, если раньше мешала его искусственная маска безразличия, корнями проросшая в его душу, то теперь почувствовав настоящий страх, он сравнил своё бессмысленное безразличие ко всему придя к выводы, что продолжать так нельзя, ведь будет становится только хуже.
– Какой же я дурак, – пробормотал про себя человек, – ведь всегда хотелось улыбнуться случайному прохожему, но я списывал это на глупое юношеское поведение, даже малейшего доброго слово в адрес помогающим людям не смог выдавить из себя. Хм, кретин.
