Читать книгу: «ЗА-ЧЕМ?!», страница 2

– Но мы сделаем рекламу в газете, – я всё ещё надеялась.

– И кто читает эту вашу бесплатную газету? Пенсионеры? Они в неё рыбу и старый ненужный хлам заворачивают!

Редактор встал из-за стола, взял в руки мою папку. Он решил вытеснить меня из своего кабинета массой. Это был грузный лысеющий мужчина лет пятидесяти с широким лицом и обширными мешками под глазами – уставший, измученный жизнью, изъевший себя, мучивший других, но в общем-то желавший быть хорошим, справедливым, даже добрым. Из-за мешков под глазами и тучной комплекции, сам того не желая, он выглядел излишне сурово, даже агрессивно. Мне стало не по себе, и я тоже поднялась. Редактор обогнул стол, и двинулся на меня – мне оставалось только отступать к двери.

– Я по-смот-рел ваши рассказы из уважения к Павлу Ви-таль-евичу, – редактор говорил тихо, медленно, нарочито активно артикулируя и разбивая некоторые слова по слогам. – Мы не даём рецензий авторам. Мы не чи-таем всех рукописей. Нет вре-ме-ни. Такую га-ли-мать-ю шлют иногда. Пишите, не пишите – мир без ваших «Добрых рассказов» не рухнет. Лучше с ними он тоже не станет.

Я хотела возразить, но редактор не стал меня слушать. Он резко протянул мне мою папку.

– У вас должна быть собственная база для распространения. Подписчики. Ученики. Адепты. Кто угодно! Это должны быть ты-ся-чи, тысячи человек. Так вы хоть криминальные детективы пишите, хоть любовные истории – всё равно мы не можем вас опубликовать. Зачем вам вообще писать? Подумайте!

– Чтобы…

Редактор уже вытеснил меня к дверному проёму, резко, так, что я едва успела отстраниться, распахнул дверь в коридор, и, продолжая движение, буквально вынес меня на собственном брюхе наружу.

– А, Валентин Тимофеич, добрый день, добрый день, – обратился он к приземистому косматому старичку сидевшему в коридоре напротив его двери. – Я как раз вас поджидаю. Проходите.

Благодушно и невинно улыбаясь, старичок поднялся и пошёл в нашу сторону. Мне пришлось отойти, так я окончательно сдала свои позиции, и редактор, пропустив в кабинет старичка, закрыл за собой дверь.

– Передавайте привет Павлу Витальевичу! – вдруг высунулось его широкое лицо. – И не забудьте подумать, зачем вы вообще пишете! Всего доброго!

Павел Витальевич был когда-то то ли учителем, то ли начальником моего шефа. Когда я предложила шефу, редактору нашей муниципальной газеты, публиковать рассказы, например, мои рассказы, он сперва от души посмеялся, а затем отправил меня к этому самому Павлу Витальевичу, сказав, что тот любит покровительствовать начинающим авторам. Шеф предупредил, что ему уже за семьдесят, что он и видит плохо, и слышит тоже не очень. А чем он мне сможет помочь, подумала я, но шеф убедил меня, что мне непременно нужно пойти к этому уважаемому старичку. Так что я распечатала свои тексты огромным шрифтом, и как-то вечером гордо с толстенной папкой отрекомендованная своим шефом пришла в гости к Павлу Витальевичу.

Сухонький, высокий, он сам открыл мне дверь, но чай ему помогла приготовить какая-то женщина, то ли родственница, то ли прислуга.

– Машутка, оставьте нас, будьте так любезны, – мягко сказал он ей, когда на столике в гостиной стояли на блюдцах две чашки чая, а между ними в центре поместилась хрустальная вазочка с печеньем.

Машутка, полная женщина лет сорока пяти, слегка улыбнувшись старичку, гордо проплыла мимо меня, и выйдя из комнаты, аккуратно прикрыла за собой дверь.

– Вы, говорят, молодая писательница? Юная, можно сказать? – он, прищурившись, оглядел меня, в глазах за очками на его старческом лице смешинки заблестели вперемешку с хитринками. – Присаживайтесь, сударыня, присаживайтесь. Побеседуем. Премного рад знакомству со столь очаровательной юной особой.

Мне было и неловко, и приятно от такого внимания. Шеф хоть и отнёсся сперва несерьёзно к моему писательству, позже так настаивал, чтобы я пошла к Павлу Витальевичу, что в конце концов убедил меня, что от этого визита зависит вся моя писательская карьера. Сейчас думаю, что, может, он так надо мной и подшутил, но тогда я шла с настроем во что бы то ни стало завоевать расположение этого старого почтенного человека и сделать так, чтобы мои рассказы увидел свет. Мне казалось, что напечатанные мои тексты обретут особый статус, особый вес, что в интернете среди множества букв, символов, цифр мои рассказы теряются, а напечатанные, как мне мечталось, они займут места в шкафах городских квартир, на полках в библиотеках, что их будут читать и перечитывать.

То, что меня волновало, то о чём я размышляла многие месяцы, я заключила меж захватывающих сюжетов, а амбиции помогали мне протолкнуть моё творение в жизнь. Я не задумывалась уже, как много таких, как я, что создают и жаждут быть услышанным. Я не думала, я мечтала: мечты захватили меня и вытеснили всякий здравый смысл. В гостях я всё ждала, что Павел Витальевич возьмёт мои рассказы, заглянет в рукопись, в конце концов попросит меня прочесть что-то, ведь не зашла я просто чаю попить. Но он всё расспрашивал меня о том, что я читаю, чем вдохновляюсь, рассказывал о своей молодости, даже подарил мне пару своих книг. Он был игрив, много шутил, действительно не всегда разбирал мои ответы, потому что плохо слышал.