Читать книгу: «Михалыч», страница 2
– Да что пристал, Михалыч. Говорю, просто так мимо шёл, ― отпирался Иван, пожимая худенькими плечами.
Но договорить он не успел. Коварно набросившийся на него бывший приятель заломил вору руку и отобрал коробку, быстренько запихнув её за полу телогрейки.
Иван Иваныч охнул, схватившись за бок, по которому прошёлся большой кулак почти былинного богатыря, и расстроено вытер нос рукавом пиджака.
– Плохой ты человек, Михалыч, жадный, даже с другом не поделился, а я тебя в прошлом месяце колбасой угостил, помнишь?
Михалыч достал коробку, приоткрыл её и, оторвав кусок всё ещё ароматной, хотя и уже не первой свежести, пиццы, запихнув её в рот, прочавкал:
– Как-же, как же, разве такое забудешь? Я потом еле жив остался: почти неделю так несло, меня даже в больницу пристроили, думали, дизентерия. Нет, мне впечатлений хватило, а ты, бесстыжий, ещё и хвастаешься!
Понятное дело, что его речь была украшена такими забористыми выражениями, которые приходится пропускать из-за соображений цензуры. Но обидевшийся Иван не смог простить подобного унижения и бессовестно нанёс увлечённому поеданием пиццы приятелю удар камнем в левое ухо, которое, к слову, было с детства больным местом нашего героя.
У Михалыча потемнело в глазах. Последнее, что он запомнил ― эта падающая на землю коробка. Саму же пиццу-раздора он последним усилием воли ухватил и, почти теряя сознание, умудрился-таки запихнуть под телогрейку. А когда его помутневший взгляд прояснился, перед ним предстала удивительная картина: летний лес пел птичьими голосами, светило ясное солнышко, зеленела трава ― и это в марте месяце!
На пригорке, возле которого он оказался, толпился народ.
– Очередь, что ли? ― подумал наш герой. Уж больно странно люди выглядели ― одежда чудная, да ещё и в кровище. ― Похоже, кто-то обчистил склад городского театра. Что это ― сходка бомжей в лесу? Не может такого быть… Значит, точно ― сплю, что, вероятно, и к лучшему. Привидится же…
Он внимательно присмотрелся к публике, сидящей на траве.
– Странные людишки. Неужели актёры-неудачники, которых выгнали взашей? ― весело хмыкнул Михалыч.
Что греха таить, когда-то, он тоже служил в театре и до сих пор был неравнодушен к этому пристанищу греха. Вот и его однажды выперли из храма Мельпомены за якобы слишком частые попойки с сослуживцами. До сих пор обидно. Может, он и пил, но изредка. Во всяком случае, не больше некоторых весьма заслуженных артистов.
