Читать книгу: «Воины света», страница 16

– Боже, как же пить хочется… – сипло посетовал он.

– Вот, держи! – Сергей кинул ему банку холодного пива. – Лечись, "пианист".

Стас на удивление ловко ее поймал и подарил в ответ благодарный взгляд.

Десять минут спустя они уже вместе ели завтрак, причем Сергей отметил, что аппетиту Тотского мог бы позавидовать даже борец сумо.

– И как в тебя – такого тощего, столько влезает? – он просто не смог удержаться от комментария.

– Ускоренный метаболизм. – прожевав кусок бутерброда с толстенным ломтем ветчины, пояснил Стас. – Клетки восстанавливаются очень быстро, необходимо много энергии.

– Ясно, тебя легче убить, чем прокормить. – усмехнулся Сергей, припомнив, что Юлия Григорьевна когда-то уже рассказывала нечто подобное.

Но в ответ на его замечание Тотский лишь иронически изогнул бровь, несмотря на помятый вид, он уже вернул себе прежнюю напыщенность. И все же сейчас вампир казался значительно человечнее, чем когда-либо раньше.

Наблюдая за поедающим завтрак напарником, Донцов вдруг осознал, что больше не испытывает к этим странным созданиям той неприязни, которая возникала прежде. Что-то изменилось в его сознании за последние несколько дней. Теперь он оценивал вампиров не как изначально враждебный людям вид, а лишь относительно их личных качеств и поступков. И сейчас, если бы Сергей был уверен, что Тотский действительно искренне любит Киру, он уже не был бы против их союза длиною в вечность.

Но Стас ее не любил, и более всего Донцов боялся, что это однажды разобьет Кире сердце, она потеряет контроль, лишится рассудка и тогда ему придется ее остановить.

А спустя четверть часа серебристый «VOLVO» уже летел по направлению к Москве, вновь безбожно превышая скоростной режим. Тотский включил авто магнитолу и поставил диск группы «Пикник», которую, очевидно, очень любил.

Сергей молча смотрел в затемненное окно, невольно прислушиваясь к словам песни:

Я следом за тобой пойду,

Меня не отличишь от тени.

А спрячешься в траву,

Я притворюсь растением.

Это я незаметно крадусь,

В час, когда ты отходишь ко сну.

Твое сердце должно быть моим,

Твое сердце вернет мне весну.³

Да, ты можешь отдать свою душу оранжевым демонам страсти,

И смотреть, замирая, как она превращается в дым.

Что душа мне твоя? Этот легкий затерянный ветер.

Нет, должно быть моим твое сердце, твое сердце должно быть моим.

Да, ты можешь отдать свое тело восьми носорогам,

И одев себя в пену и дрожь, в раскаленную падать волну.

Что до этого мне? И какое мне дело?

Нет, должно быть моим твое сердце, твое сердце вернет мне весну.

И тут Донцов неожиданно осознал, что Кира является для Тотского не просто очередной частицей нового времени, ее искренняя любовь, горячие сердце, ее жизнелюбие, все это нужно ему, чтобы удержать ускользающую весну. Она необходима Стасу рядам, как наркотик, как ежедневная доза человеческой крови. Он может без всего этого обойтись, но жизнь уже не будет казаться такой яркой и насыщенной. А отказывать себе в чем либо он не привык.

Сейчас, вспоминая вчерашнюю исповедь вампира, рассказанную в наркотическом бреду, Сергей, наконец, понял, что его так отвратило в этой истории.

В тот день, среди тел погибших товарищей, Тотский открыл не свой дар, а признал свой основной и, возможно, самый серьезный порок. Высшую степень эгоцентризма.

Стас понимал и ценил лишь самого себя «в превосходной степени, так как никто другой».

– Сотрудник, тебе нравится эта машина? – неожиданно спросил Тотский, выдернув Сергея из его мыслей.

– Машина? – с недоумением переспросил Донцов. – Ну, да, нормальная такая машина.

– Я дарю ее тебе! – дружелюбно улыбнувшись, сообщил Стас. – Приедем в Москву, оформлю на тебя бессрочную доверенность. Будешь сам маму на дачу катать. А потом и Алису.

– Ты это серьезно? – удивился Сергей.

– Конечно! – весело подтвердил Тотский. – В конце концов, подарок заслуженный. Ты принес в мою жизнь массу приключений, не давал соскучиться, подарил много ярких эмоций. Все это очень ценно, когда живешь больше века. И потом…

Стас иронически улыбнулся и бросил на собеседника насмешливый взгляд.

– Не может же муж сестры жены моего брата ходить на работу пешком.

Донцов нахмурился, он не знал что сказать.

– Но я не могу принять такой подарок, это как-то неправильно. – наконец, заявил он. – И вообще…

– Если не можешь принять в подарок, считай, что я оставляю ее тебе на хранение. – не прекращая улыбаться, перебил его Тотский. – Такой вариант тебя устроит?

Сергей ощутил, как кровь предательски прилила к щекам. Он чувствовал себя очень глупо, но снова не знал, что ответить.

– Иногда не нужно думать о последствиях. Просто делай то, что тебе хочется сейчас. Иначе жизнь вскоре станет невыносимо пресной. – одарив напарника беспечной улыбкой, посоветовал вампир. – Поверь, сотрудник, уж я-то это знаю.

– Спасибо. – вполголоса поблагодарил Донцов и отвел взгляд, затем помедлив секунду, добавил: – И все же, я хочу в последний раз поговорить с Кирой. Не думаю, что ей стоит соглашаться на твое предложение.

Тотский недоуменно изогнул бровь.

– Я же сказал, с тобой невозможно соскучится. – он саркастически усмехнулся и добавил: – Можешь говорить с Кирой хоть до самого рейса. Я не возражаю. Только зачем? Сам ведь знаешь, что она не сможет мне отказать.

«VOLVO» уже медленно полз по Кутузовскому проспекту, и даже такой любитель нарушать правила, как Тотский, не мог обойти столь протяженную пробку.

Последние двадцать минут Сергей сидел молча, вновь мрачно глядя в затемненное окно. Он думал о Кире, о том, что собирался ей сказать, но не мог подобрать нужных слов. Заявить прямо, что жених ее на самом деле не любит – не вариант. Девушка все равно не поверит. Да, если посмотреть правде в глаза, Донцов уже сам понимал, что их разговор ничего не изменит. Разумнее всего было бы выйти сейчас из машины и отправиться навестить Алю. Но отступать не хотелось.

«VOLVO» неожиданно затормозил напротив цветочного ларька, Тотский включил аварийные огни, открыл дверцу и, небрежно бросив спутнику: «Я на минутку», вышел из машины.

Сергей откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, он чувствовал на сердце необъяснимую тяжесть, которая давила все сильней, и сильней. Тем временем из колонок автомагнитолы зазвучали слова новой песни:

Не говори мне нет, не говори мне нет,

Ведь радуги моей так ненадежен свет,

А мне еще идти, теряя светлый след…

И снова молча ждать, не говори мне – нет.

Ты трепетный огонь, ты чистая вода,

О Боже упаси, не говори мне – да!

Что если лед в душе, растает навсегда,

Чем остудить смогу безумные года?

Не упрекай весь свет, что розы вянут вновь,

Их в тот же яркий цвет моя раскрасит кровь.

Увидишь за окном из этих роз букет,

Не торопись в мой дом, меня там больше нет.⁴

Дверца снова открылась, и Стас вернулся в машину с огромным букетом крупных бордовых роз. Он осторожно положил цветы на заднее сидение и посмотрел на Сергея:

– Итак, сотрудник, ты не передумал? – иронически улыбнувшись, спросил он. – Все еще надеешься ее отговорить? Сергей молча кивнул.

– Это бесполезно. – с обреченным вздохом констатировал вампир, резко выруливая на полосу движения. – Неужели ты сам не понимаешь?

Донцов помрачнел и решительно сдвинул брови.

– Я сотрудник ОБНВ, и сам разберусь, что мне делать. – он бросил на собеседника хмурый взгляд.

– Разумеется, ты волен поступать, так как тебе угодно. – снисходительно улыбнувшись, ответил Тотский. – Я просто уточнил.

Когда «VOLVO» остановился возле дома двадцать шесть по Кутузовскому проспекту, Сергей сразу заметил подозрительного мужчину в черной куртке. Он появился из-за угла и быстро направился в сторону Тотского, выходящего из машины.

Донцов напрягся и положил руку на кобуру пистолета. Мужчина в куртке, неожиданно полез в карман и вытащил оттуда…. сотовый телефон.

Сергей с облегчением выдохнул набранный в легкие воздух, но на сердце по-прежнему было неспокойно.

Они вошли в лифт вместе, Стас снял с букета серебристую полиэтиленовую упаковку и, осторожно сжимая шипастые стебли двумя пальцами, пояснил:

– Розы удивительные цветы, редкое сочетание идеальной формы и пленительного аромата. Любая упаковка лишь помеха их совершенству.

Сергей вздохнул, он отлично понимал, что у него нет, ни малейшего шанса переубедить Киру, но отступать уже было некуда.

Двери лифта открылись, и Тотский вдруг замер, переменившись в лице. Затем, оттолкнув напарника в сторону, он молниеносно выскочил на площадку.

Сергей на секунду опешил, однако тотчас опомнился и побежал вслед за вампиром. Вход в тамбур был открыт, и через мгновение он уже стоял перед железной дверью с золотой табличкой «333». Она тоже оказалась распахнутой.

В квартире было очень тихо, Сергей вошел в коридор, затем в комнату с огромным телевизором на стене. Там царил хаос: мягкое кресло и столик сдвинуты в угол, ковер скомкан, хрустальный графин разбит… Посреди комнаты спиной к нему стоял Стас, он словно оцепенел. Пальцы разжались и розы упали на зеркальный паркет, а опавшие лепестки застыли в липкой темно-бордовой луже.

Донцов шагнул в комнату: прямо перед Тотским на массивном стуле, уронив голову себе на грудь, сидела Кира.

Ее белая блузка спереди почернела от крови. Руки и ноги были зафиксированы веревками. Она не двигалась.

– Кира! – не отдавая себе отчета, Сергей бросился к ней и, упав на колени, попытался освободить хрупкие запястья. Они оказались холодными. Совсем ледяными.

– Нет… – он отпрянул назад, ощущая, как на спине выступил липкий пот.

Пальцы девушки были неестественно вывернуты и почернели от гематом. Глаза закрыты, рот плотно заклеен скотчем, на белых как мел щеках темнели ссадины.

Ее тело уже начало застывать.

Донцов вскочил на ноги, едва не поскользнувшись на жуткой луже. В комнате он остался один. На полу бесформенной грудой валялись розы, их запах вызывал тошноту.

В голове гудело, сердце бешено колотилось, Сергей выбежал из комнаты и инстинктивно рванул в ванную. Включил холодную воду. Подставил под струю окровавленные ладони.

Прижал их к лицу.

Минуту он не двигался, ощущая, как ледяные капли стекают за воротник. А потом пришла ярость.

Не осознавая, что делает, Сергей смел с полки у зеркала все тюбики и флаконы. Затем ударил кулаком сияющую белизной раковину, боли не ощущалось, он ударил еще, и еще.

Бил до тех пор, пока красные струйки не смешались с бегущей из крана водой. И тут пришла боль. Отчаянно застонав, он опустился на пол и закрыл руками лицо.

* * *

Северный ветер, пришедший на смену затишью, принес рваные облака. Солнце уже не светило так ярко, словно отвернув лик от погрязшей в грехах Земли. Юдифь много часов бродила по окрестному лесу, не ощущая усталости и не находя утешения. Чувство вины за совершенное зло невыносимо терзало душу, буквально рвало ее в клочья. В ушах снова и снова звучали крики несчастной матери, лишившейся сына.

Наконец, грязная и измотанная, Юдифь вернулась в поселок. К этому времени сковавшая душу тоска стала настолько невыносимой, что не давала вздохнуть. Сейчас от смертного греха ее удерживало лишь желание покаяться и принять заслуженную кару. Женщина буквально жаждала наказания, в надежде, что физические страдания помогут заглушить боль души.

Учитель прибыл в штаб лишь во второй половине дня, он казался мрачным, даже суровым. Но именно этого требовала сейчас ее совесть.

Юдифь решительно подошла к нему, заглянула прямо в глаза, опустилась на колени.

– Покарай меня, ибо я согрешила. – едва сдерживая дрожь, призналась она.

– Что случилось, Сестра? – Учитель озабоченно сдвинул брови. – Расскажи мне, я все пойму.

– Я заслужила твой гнев и гнев Господа нашего! Я замарала руки в крови невинного. Я убила человека! – ее голос дрожал, она едва не рыдала.

Учитель вздохнул и понимающе покачал головой.

– Встань, Сестра, мне уже известна твоя ошибка, но не убивайся так. Поверь, она ничтожна в глазах Создателя.

– Ничтожна?! – Юдифь не поверила своим ушам. – Я отняла жизнь юноши, совсем еще мальчишки. Убила его практически на глазах матери!

– Она видела тебя? – резко помрачнев, спросил Учитель.

– Нет. Но это не важно, я – убийца! Я отняла у нее сына! – ей не удалось сдержать слез. – Теперь я не смогу исполнять Священный долг! Моя душа запятнана, я больше не чувствую в себе Света…

Юдифь опустила голову, уткнувшись в его колени.

– Накажи меня, накажи так, как я того заслуживаю. Пусть моя кровь смоет хотя бы часть греха, я не могу вынести его тяжесть. Прошу тебя!

– Прекрати! – неожиданно грозно приказал Учитель. – Поднимись немедленно и слушай, что я скажу.

Юдифь подчинилась и, встав с колен, вновь взглянула в блестящие глаза мужчины. В них читался укор.

– Пойми, Дьявол очень хитер, Сестра. – с чувством произнес он. – Его козни направлены на то, чтобы отвратить тебя от исполнения Священного долга. Его демон специально послал вместо себя смертного юношу, дабы поколебать твою веру. Но ты сильная, ты не должна поддаваться! Твой грех лишь ошибка. Он ничто в сравнении с тем великим Благом, которое мы несем миру. Если ты отчаешься и отступишь, кто встанет на защиту людей от порождений Дьявола? Кто спасет ребенка от Твари, жаждущей его крови? Кто если не ты?!

Учитель положил руки на ее плечи и, быстро притянув к себе, поцеловал в лоб.

– Теперь ты прощена, Сестра, возвращайся к своим обязанностям.

Юдифь опустила взгляд. Она понимала, что слова Учителя полны мудрости, но ее душа не могла принять такого прощения.

– Разве я не заслужила наказания? – совсем тихо спросила она.

– Иди с миром, Сестра. – мягко ответил мужчина. – Забудь о случившемся. Господь уже простил тебе все грехи.

Юдифь вышла из тесного мрачного кабинета. Она все еще чувствовала себя подавленной, но теперь вместо боли в душе воцарилась тоскливая пустота. Машинально сунув в карманы, задеревеневшие от холода руки, женщина нащупала небольшой плоский предмет. Электронная игра, которую прошлой ночью она забыла вернуть маленькому заложнику. И в этот момент ей нестерпимо захотелось совершить нечто Светлое, хоть немного унять свою совесть. Юдифь вспомнила, как жестоко оттолкнула вчера плачущего ребенка, и ее сердце вновь ожило, болезненно сжавшись в груди.

Быстро сходив к холодильнику наверху, она взяла нужные продукты, и спустилась обратно в подвал. Как не странно у камеры пленника никого не оказалось, отодвинув тяжелый засов, женщина вошла в полутемное помещение.

Но на этот раз мальчик не выбежал ей навстречу. Он лежал навзничь на своей раскладушке, не подавая видимых признаков жизни.

Внутренне похолодев, Юдифь выронила пакет и кинулась к нему. К счастью ребенок дышал, тихо, ровно, как во время глубокого сна.

Но это был не сон.

Женщина сразу заметила темное пятно на сгибе тоненькой бледной ручки. Стало ясно: ребенку ввели какой-то препарат, но для чего?

Сердце пропустило удар, а зубы до боли впились в губу, когда взгляд упал на кисть мальчика, замотанную пропитанным кровью бинтом. На ней недоставало мизинца.

– Нет, Луи… Малыш, что с тобой сделали? – прошептала Юдифь и бережно коснулась мягких волос ребенка, прилипших к горячему лбу. Он был в испарине.

Слезы беззвучно потекли по щекам, пульс оттаивался в висках, глядя на искалеченного ребенка, она чувствовала что не может видеть в нем зло.

Решение пришло внезапно и тотчас полностью захватило все ее существо.

Схватить мальчика на руки, завернуть в одеяло и бежать. Бежать так далеко, чтобы никто не смог их найти. На край света. К тете Гале на Дальний Восток. В Приморский край. Там – в рыбацком поселке она найдет работу, снимет жилье, вырастит и воспитает мальчика, как своего сына. Он будет добрым и сильным, научится дружить с другими детьми, окончит школу, пойдет служить на флот. Станет настоящим человеком.

Юдифь быстро подняла ребенка на руки, он оказался таким легким. Луи едва слышно застонал, когда, укутывая в одеяло, она неосторожно коснулась изуродованной кисти.

«Только бы не было заражения!» – промелькнула в голове страшная мысль.

И тут за ее спиной вдруг раздался грозный мужской голос:

– Что ты тавришь, Сестра?!

Юдифь резко обернулась. В дверях стоял Учитель, он был в гневе.

– Я, я лишь хотела… – сбивчиво начла она, но затем чувства взяли верх над страхом. – Это просто малыш! Беззащитный ребенок! И я заберу его с собой!

– Дура! – Учитель шагнул к ней и грубо вырвал мальчика из ее рук. – Ты сама не понимаешь, что несешь! Смотри!

Он швырнул Луи обратно на раскладушку и резким движением рванул вниз его брюки, обнажив живот и худенькие бедра.

– Разуй глаза! Видишь это?!

Юдифь в ужасе отшатнулась и прижала ладони ко рту. Чуть ниже левого крыла таза, из живота мальчика выпирала недоразвитая младенческая голова. Сморщенная кожа, деформированный череп, единственный слепой глаз и вросшее в лоб заостренное ухо. Рядом – ближе к паху можно было различить еще скорченную ручку и пару совсем бесформенных отростков.

– Боже мой, Господи, сохрани! – дрожа всем телом, прошептала женщина, ее охватило смятение.

– Теперь ты видишь, что на нем лежит дьявольское клеймо?! И этого урода ты хотела спасти?! Отвечай! – гневно потребовал Учитель и, схватив ее за руку, выволок из камеры.

– Но я, я не знала… – не в силах сдержать слез, шептала она.

– Теперь ты заслужила наказание, Сестра! И мне придется его исполнить! – с этими словами мужчина втолкнул ее в свой кабинет. – Снимай рубашку!

Юдифь безропотно подчинилась. Обнажившись до пояса, она оперлась руками на стол Учителя, покорно подставив ему спину.

Он снял со стены короткую плеть и, размахнувшись, нанес первый удар.

Вспышка боли обожгла кожу. Она увидела светлые глаза юноши, лежащего бездыханным у ее ног. Второй удар, и истошный крик матери снова звучал в ушах. Третий удар – с губ сорвался первый стон. Четвертый – она вскрикнула в голос.

– Довольно. – Учитель отшвырнул плеть и, взяв женщину за плечо, развернул к себе. – Все, я прощаю тебя, Сестра. Ты прощена.

Его грубые руки страстно прошлись по обнаженной спине, коснувшись саднящих следов, опустились на бедра затем ниже.

Он взял ее прямо на столе, грубо, глубоко, до боли сжимая запястья.

Юдифь смотрела в замутненные страстью глаза Учителя, и испытывала искреннюю благодарность. Ведь он проявил сегодня наивысшую милость, собственноручно очистив ее от греха.

Глава 8
«Сам себе король сам себе судья»

Сергей смутно помнил, как позвонил Губину, как сбивчиво объяснил, что произошло. Он так и сидел на полу в ванной, пока не приехала оперативная группа. И только когда они поднялись в квартиру, нашел в себе силы встать и выйти в прихожую.

С Губиным прибыл уже знакомый эксперт-криминалист и теперь внимательно изучал место преступления. Также бесстрастно, как недавно на квартире Арбатова.

Застывшим взглядом Сергей следил за его действиями из коридора, не в силах пошевелиться.

– Донцов, ты в порядке? – озабоченно спросил Николай Александрович, положив руку ему на плечо.

– Да. – тихо ответил Сергей и сам не узнал своего голоса.

– Не похоже. – Губин вздохнул. – Тяжело терять тех, кого любишь, особенно когда уходят такие молодые.

– Кира была моим другом. – сглотнув ком, еле слышно поправил Донцов.

– Ну, да. – Николай Александрович участливо хлопнул его по плечу. – Можешь ничего не говорить. Я видел, как ты смотрел на нее вчера, в штабе.

Сергей вздрогнул и растерянно взглянул в понимающие глаза начальника. Затем поспешно отвел взгляд. К лицу прилила кровь. Сейчас он прибывал в таком смятении, что сам не мог до конца осознать своих чувств.

– Кто же здесь так пакостно наследил? – донесся из комнаты возмущенный голос эксперта. – Еще и цветы эти набросали. Никакого уважения к моей работе.

Николай Александрович направился к дотошному коллеге, а Сергей опустился на стоящий в прихожей мягкий диванчик. Он не мог заставить себя вновь взглянуть на место преступления.

– Жертва явно знала преступника. – начал докладывать Губину криминалист. – Она сама открыла ему дверь, затем они прошли в данное помещение, здесь он и совершил нападение.

Взгляните на эти синяки на ее плечах. Четкие следы пальцев. Наш убийца сильный, крупный мужчина, примерно вашего роста. Судя по всему, сначала он вырубил жертву, затем зафиксировал на стуле и дождался пока к ней вернется сознание.

– С какой целью, по-вашему, совершено преступление? – сухо спросил Губин. – Зачем было связывать и калечить девочку? На ограбление не похоже. Многие ценности остались нетронуты.

– Полагаю, наш убийца не является маньяком-садистом и месть тоже тут не причем. Я думаю, он что-то хотел у нее узнать. Что-то искал. – сосредоточенно рассматривая какую-то деталь, проговорил эксперт. – Взгляните на гематомы на кистях рук. Судя по их состоянию, преступник буквально выламывал ей пальцы. Планомерно. Один, за другим. Как минимум, в течение двух часов до наступления смерти. Он хладнокровно пытал жертву.

Сергей вновь закрыл руками лицо, к горлу подступил ком.

– Значит, убийца пытался узнать у девочки, где что-то находится? – мрачно подытожил Николай Александрович.

– Что-то или кто-то. – бесстрастно уточнил криминалист. – Но так и не узнал. Рот жертвы остался заклеенным. Значит, преступник не смог добиться желаемого ответа. Он провел в квартире более двух часов. Очевидно, понял, что задерживаться дальше опасно и совершил убийство. Горло перерезано одним уверенным движением, опасной бритвой или обоюдно острым ножом. Смерть наступила в результате потери крови.

Внутренне содрогнувшись, Сергей с трудом сглотнул подкативший ком. Он вспомнил искрящиеся счастьем чуть раскосые зеленые глаза девушки, открытую улыбку, звонкий живой смех. И осознал, что всего этого больше не будет. Никогда.

Кира ни встретит его в дверях в шелковом китайском халатике и забавных пушистых тапочках-зверушках, ни назовет «занудным коллегой». Ни обнимет, ни коснется губами его щеки.

Она никогда уже не уведет Венецию, и не станцует вальс на настоящем балу. В один миг, кто-то взял и безжалостно уничтожил все ее мечты. И теперь ее нет, просто нет.

Сергей ощутил под пальцами горячие капли, стало солоно на губах.

Внезапно он вспомнил последние слова Киры, то с каким чувством она их произнесла. И нестерпимую боль, обиду и злость в его сердце вдруг сменила неизбывная грусть.

«…Я все равно буду знать, что в моей жизни было настоящее счастье. Пусть совсем недолго, но зато самое настоящее!»

Ее больше не было, но Донцов вдруг осознал, что она покинула этот мир счастливой. С верой в горячем сердце, с верой в то, что жертвует жизнью ради любимого.

Но заслуживал ли Стас такой жертвы? Кира верила, что заслуживал. И, несмотря на всю горечь досады и неприятие, Сергей был готов уважать эту веру.

– Донцов, а ты пришел сюда вместе с Тотским? Я прав? – неожиданно спросил Губин, вырвав его из раздумий.

– Да, мы случайно столкнулись на улице. – мгновенно насторожившись, соврал Сергей. – Здесь недалеко дом моей невесты.

– Ясно. А где Стас сейчас не знаешь? – Губин достал сигарету и, закурив, испытующе взглянул ему в глаза. – Со вчерашнего утра не можем его найти. На звонки не отвечал, дома не появлялся.

– А зачем вы его искали? – стараясь не выдать настороженности, ровным тоном спросил Донцов.

– Сегодня днем Каспиан собирался сдаться сектантам. Он хотел, чтобы мы снабдили его отслеживающим устройством. Но до сих пор от него ни слуха, ни духа. – вздохнув, пояснил заместитель председателя. – Стас был нужен, чтобы связаться с Убежищем.

Сознавая, что уже не может никому доверять, Сергей вновь опустил взгляд.

– Я не имею ни малейшего понятия, где сейчас находится Тотский. – абсолютно честно признался он.

Спустя несколько минут Донцов уже спускался в метро. Губин отпустил его домой, посоветовав залить горе и на время забыть о работе. Сейчас, можно было бы навестить Алю, но Сергей чувствовал перед ней неосознанную вину, а потому решил поехать домой и последовать совету начальника.

Однако не успел он очутиться на станции, как на поясе завибрировал мобильник.

– Слушаю. – глухо ответил Донцов.

– Сынок, вы уже дома? – голос Надежды Петровны казался слегка озабоченным.

– Да, мам. Почти. – как мог жизнерадостно, подтвердил Сергей.

– Хорошо, слушай, я тут это, к Наташе поехала. До понедельника погощу у нее, соскучилась что-то, да и племянниц давно не видала. – смущенно пояснила женщина. – А ты не забывай цветы поливать. Я наготовила вам на два дня, так что голодными не останетесь. И передавай Стасику мои наилучшие пожелания. Ну, давай.

Она прервала связь, и Донцов вздохнул с облегчением, осознав, что никто теперь не помешает ему нормально выпить. И не станет задавать лишних вопросов.

Домой Сергей добрался только к шести часам вечера. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он отпер дверь и растеряно замер на пороге.

В квартире не горел свет, но из маминой комнаты доносилась чистая мелодия «Лунной сонаты».

Сергей медленно прошел в полутемную комнату. Там, за пианино сидел Тотский и, опустив веки, легко касался клавиш тонкими пальцами. Казалось, он вообще не заметил возвращения хозяина.

– Стас. – негромко окликнул его Донцов.

Вампир поднял на него взгляд. Пронзительно-голубые глаза были затуманены, он даже не смог задержать взор на лице напарника, и вновь опустил веки.

– Ты что, снова под кайфом? – мрачно спросил Сергей, хотя и сам уже все отлично видел.

– Сегодня не лучший день для трезвости, сотрудник. – с горькой иронией отозвался Тотский, не прекращая играть: – Не находишь?

Донцов тяжело вздохнул, но не стал возражать. В конце концов, ему самому хотелось утопить горе во хмелю.

– Ты все это время был здесь? – наконец, после минутной паузы, спросил он.

– Нет. – Тотский в последний раз коснулся клавиш и, захлопнув крышку инструмента, повернулся к напарнику. – Я встречался с Амели.

– Зачем? – растеряно спросил Сергей.

Стас чуть заметно дернул уголком рта.

– Я хотел, чтобы она остановила Каспиана. Не дала ему сдаться сектантам. – пояснил он бесцветным тоном.

– Но, почему? – еще больше удивился Донцов.

– Они убили бы его. Живым Каспиан им не нужен. – спокойно ответил вампир, затем опустил взгляд и тихо добавил: – Завтра я сдамся вместо него.

– Ты? – Сергей с трудом мог поверить своим ушам. – Ты сейчас это серьезно?

Стас иронически улыбнулся и встал на ноги. Его слегка качнуло, но он устоял и прошел к столу. Только теперь Донцов заметил сваленные там коробки с непонятными техническими устройствами.

– Я решил использовать план Губина. – отстраненным голосом пояснил Тотский. – Уже приобрел все необходимое.

Донцов с сомнением наблюдал за неуверенными движениями вампира, явно находящегося в сильном наркотическом опьянении. И спустя минуту, все же решился спросить:

– Но Киру уже не вернуть. Почему ты хочешь пойти на это именно сейчас?

– Она принадлежала мне. – с горькой иронией, отозвался Тотский. – Они забрали ее, и должны заплатить.

Он вдруг саркастически усмехнулся, взглянул Сергею в глаза и добавил:

– И потом: «иногда не нужно думать о последствиях. Просто делай то, что тебе хочется сейчас. Иначе жизнь вскоре станет невыносимо пресной». Кем бы я был, если бы сам не следовал своим советам?

Донцов помрачнел и, тяжело вздохнув, бросил взгляд на сложные технические устройства.

– Хорошо, обсудим все детали позже. – твердо произнес он. – А пока ляг, поспи. Тебе нужно придти в себя.

– Ты чертовски прав, сотрудник. – иронически улыбнувшись, подтвердил Стас. – Мне просто необходимо немного отдохнуть.

Сергей вышел на улицу, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Нужно было купить спиртного, впереди предстояла долгая ночь. По пути в магазин он вспоминал слова Тотского. И хотя его покоробила формулировка, в целом, он был согласен с вампиром. Сектанты должны заплатить. Должны ответить за все: за убийство Киры, похищение и пытки ребенка, за гибель десятков невинных существ. Но главное, необходимо было найти и наказать того, кто запустил эту адскую машину смерти. И Донцов был уверен, что он сам, не задумываясь, без малейших сомнений, рискнул бы раде этого жизнью.

На смену закату быстро пришли прохладные осенние сумерки. Сергей уже подходил к своему подъезду, когда между стволов тополей заметил невысокий силуэт в длинном темном плаще. Он сразу узнал это удивительное создание. Девушку настолько хрупкую и изящную, что с трудом верилось в реальность ее существования.

Амели приблизилась к нему так легко, словно не шла, а скользила над самой землей. Он увидел, как блестят в полумраке ее огромные влажные глаза и замер, не в силах оторвать от них взгляд.

– Добрый вечер, господин Донцов. – тихо и очень печально произнесла она. – Я пришла поговорить с вами.

Сергей невольно сглотнул, все еще не в силах оторвать взгляд от мерцающих изумрудных глаз.

– Добрый вечер, Амели. – с трудом выдавил он приветствие.

– Сегодня днем мы получили посылку от похитителей. – дрогнувшим голосом сообщила девушка. – Они… они отрезали Луи мизинец.

Сергей содрогнулся, внезапно вспомнив искалеченные руки Киры, в его душе вновь закипел гнев.

– Это чудовищно. Мне очень жаль, правда. – искренне, с чувством, произнес он. – Но, не отчаивайтесь. Завтра мы спасем вашего брата. Найдем уродов, которые это с ним сделали! У нас уже есть план.

Амели вдруг протянула тонкую ручку и легко коснулась пальцами его губ, словно прося замолчать.

– Я знаю. Выслушайте меня. – едва слышно попросила она. – Теперь вам известно, насколько это безжалостные и жестокие люди. Настоящие палачи. И потому я прошу вас, пожалуйста, обещайте, что вы сделаете все, чтобы Станис не пострадал. Он был не в себе, когда я его видела, не дайте ему пострадать.

В глазах девушки отразилась мольба, и вместе с тем неподдельный страх.

Донцов нахмурился и отвел взгляд.

– Ваш брат в смертельной опасности, а вы просите меня сделать все, чтобы не пострадал виновник гибели вашей сестры? – едва скрыв разочарование, с упреком уточнил он.

Вместо ответа Амели нежно коснулась его руки, слегка сжав ее тонкими прохладными пальцами.

– Вы благородный и храбрый человек, господин Донцов, – вновь заглянув ему в глаза, прошептала она. – Умоляю, дайте мне слово.

Сергей мрачно сдвинул брови.

– Вы любите его. Я прав? – удрученно спросил он.

На этот раз Амели сама смущенно отвела взгляд.

– Мы не можем быть вместе. Станис не откажется от свободы в мире людей, а я не могу пренебречь долгом и покинуть свой клан. Тем более отец его ненавидит. – она вновь подняла глаза на Сергея, теперь они были полны слез. – Но я не переживу, если Станис пострадает в плену! Вы просто не знаете, как мы чувствуем боль. Обладая столь тонкой душой, под пытками он потеряет рассудок. Прошу, поймите меня. Обещайте сделать все, чтобы его уберечь. Умоляю!