Читать книгу: «Стихотворения», страница 3

«Родился я, мой друг, на родине сонета…»

 
Родился я, мой друг, на родине сонета,
А не в отечестве таинственных былин, –
И серебристый звон веселых мандолин
Мне пел про радости, не про печали света
 
 
На первый зов мечты я томно ждал ответа
Не в серой тишине задумчивых равнин, –
Средь зимних роз, у ног классических руин,
Мне светлоокий бог открыл восторг поэта!
 
 
Потом… не знаю сам, как стало уж своим
Всё то, что с детских лет я почитал чужим…
Не спрашивай, мой друг! Кто сердце разгадает?
 
 
В моей душе крепка давнишняя любовь,
Как лавры той страны, она не увядает,
Но… прадедов во мне заговорила кровь.
 

<1895>

Разные стихотворения

Суламита (Подражание «Песне песней»)

 
Я – роза Сарона, я – ландыш долин!
От башен Сидонских до Чермных пучин,
От Нила до рек Ниневии далекой
Нет краше меня между женщин Востока.
 
 
Сыны моей матери, злобно кляня,
Стеречь виноградник послали меня;
Но солнце с небес любовалося мною
И знойной меня одарило красою.
 
 
Спустилась я горной тропой в вертоград
Смотреть, как цветет молодой виноград,
Как зыблются травы большими волнами,
Как статный гранат увенчался цветами, –
 
 
Но там не нашла я весенних цветов…
Нашла я тогда в вертограде любовь!..
Мой милый – как царь среди царского стана,
И риз его запах – что запах Ливана!
 
 
Он властно обвил меня правой рукой;
Другая рука – под моей головой…
Мне дайте вина! Я от счастья страдаю!..
Мне дайте вина… От любви умираю!..
 

<1887>

Баядера

 
Луна сквозь туманы – бледней привиденья;
Едва серебрится восточная даль;
Созвездий дрожат на реке отраженья,
Как жемчуг, упавший на тусклую сталь.
 
 
Едва серебрится восточная даль,
И думы рабыни туда улетают…
Как жемчуг, упавший на тусклую сталь,
Лишь первые дни в темной жизни блистают!
 
 
И думы рабыни туда улетают,
Где вечно белеет святой Эверест…
Лишь первые дни в темной жизни блистают!
Там снился и ей сон счастливых невест.
 
 
Где вечно белеет святой Эверест,
Она расцвела среди бедности вольной;
Там снился и ей сон счастливых невест!..
А смерти страшней – красота для бездольной.
 
 
Она расцвела среди бедности вольной
И вянет средь роскоши светлых дворцов;
А смерти страшней – красота для бездольной!
На рынке Дельхи продается любовь.
 
 
И вянет средь роскоши светлых дворцов,
Что лотоса сорванный цвет, баядера;
На рынке Дельхи продается любовь,
Как горсть изумрудов, как шкура пантеры.
 
 
Что лотоса сорванный цвет, баядера
В раздумье поникла прелестной главой:
«Как горсть изумрудов!.. Как шкура пантеры!..»
Смутился впервые ленивый покой.
 
 
В раздумье поникла прелестной главой…
У ног ее волны журчат безмятежно, –
Смутился впервые ленивый покой.
Ей слышится голос ласкающе-нежный…
 
 
У ног ее волны журчат безмятежно:
«Тут день без веселья, тут ночь без пиров!»
Ей слышится шепот ласкающе-нежный:
«В нирване исчезнут и стыд, и любовь!..
 
 
Тут день без веселья, тут ночь без пиров!
Тут мысль не томит, не томят наслажденья, –
В нирване исчезнут и стыд, и любовь…»
Луна сквозь туманы – бледней привиденья.
 

<1888>

После разговора

 
Что сказал я тебе, сознаю я неясно.
Неужели то было признанье в любви?
Но слова не лились увлекательно-страстно
И смотрел я без робости в очи твои.
Хоть в лазури витают надежд вереницы,
Что останется мне от чудесной мечты?
Только несколько рифм на измятой странице
И забвенье потом? Или горе? Иль… ты?
 

<1890>