Читать книгу: «Мерцание «Призрака»: лик смерти», страница 26

– Но почему? – потрясённо спросил Кайл.

– Всё просто! – усмехнувшись, сказала она. – Он принадлежит одному обществу, которое диктует ему то, что следует делать и выполнять. В наши времена в этом нет ничего удивительного или неожиданного. Каждый стремится продать себя подороже, забывая о чести и долге, – жёстко добавила женщина.

– Что вы хотите от меня? – волнительным голосом спросил Робинсон, пытаясь так повернуть голову, чтобы увидеть свою собеседницу, но бинты не давали возможности этого сделать.

– Что я хочу? – вопросом на вопрос ответила женщина. – Вы это сейчас узнаете! Теперь, мистер Робинсон, вы будете работать на меня. Я всё же спасла вас. Вы в долгу у меня. И теперь обязаны мне его отплатить.

– Но всё же кто вы? – волнительным голосом ещё раз спросил Кайл.

– Это вы узнаете со временем, – резко и жестко ответила женщина.

– Хорошо, но чем тогда я буду заниматься? – с неподдельным интересом спросил Робинсон.

– Вот этот вопрос мне нравится больше, чем те предыдущие, которые были глупы и наивны, – боле мягким тоном ответила женщина.

– Так чем?

– Мы объявим войну тем, кого нельзя называть людьми! Тем, кто стоит на таком верху, до которого не сможет добраться никто, потому что это своего рода Олимп Богов! Те, с кем нам предстоит сойтись в неравной битве. Генерал Андертон – пешка у них, но, правда, у них таких пешек много, даже очень много. С этого дня мы объявим войну Синдикату, за которым стоит всё самое бесчеловечное, что происходит в нашем мире. Но, правда, помощи нам ждать будет практически не от кого.

– Вы, кажется, слегка не в себе, – добавил Кайл, выслушав всё.

– Ничуть, мистер Робинсон! – издевательски усмехнувшись, сказала женщина. – Вы же, наверное, тоже гонялись за образцом, который имеет название «Лик Смерти»? А?

– Откуда…

– Лучше заткнитесь. Сейчас он уже у Призрака, а копия этого образца находится в распоряжении Синдиката. Теперь-то вы поняли, что я не сумасшедшая и знаю много, даже очень много?

– Да, но… Кто входит в этот Синдикат? – с интересом спросил Кайл, чувствуя, как по лбу струится холодный пот.

– Синдикат, точнее его верхушка, состоит из тринадцати членов, которые и решают судьбу этого мира. Каждый член представляет какой-либо регион, за который несёт полную ответственность. Также есть самый главный из всех. Все самые щекотливые вопросы решает только он, не обращаясь к мнению остальных. После идёт очень сложная иерархия, которую сложно объяснить на словах, но на бумаге она более понятна.

– Но как…

– Не надо задавать глупые вопросы. Этот Синдикат существует многие годы. На протяжении нескольких десятилетий он решал судьбу человечества. Он решал быть миру или войне, ну и прочее, и прочее… Именно Синдикат управляет миром, а никак не президенты, не короли и не премьер-министры. Мы же должны будем положить конец всему этому: той жестокости Синдиката, с которой они правят нашим миром, забывая обо всём, находясь в поисках лишь собственной выгоды!

– Я всё понял, – твёрдым голосом ответил Кайл.

– Хорошо, мистер Робинсон. Я рада, что мы поняли друг друга, – вставая с удобного кресла, стоявшего в углу палаты, добавила женщина.

– Да, но действительно ли существует Призрак?

Женщина подошла к постели Кайла и наклонилась над его головой. Её чёрные волосы и большие солнцезащитные очки пугали Робинсона. И она ответила Кайлу:

– Да, мистер Робинсон, Призрак действительно существует, и его глаза слегка мерцают в темноте. Вот так. Ваши новые документы и прочие вещи находятся в тумбочке и в шкафу. До свидания, мы скоро встретимся!

Женщина нажала на дверную ручку и вышла из палаты, оставив Кайла наедине с самим собой и его мыслями. Она понимала, что ему нужно всё хорошенько переварить, ведь то, что он узнал, было для него не то, что откровением, а лишь подтвердило его домыслы, которые были с ним всегда. Теперь перед ним стоял выбор. Женщина понимала, что он может скрыться, но почему-то думала, что не скроется, поскольку он был человеком чести, и долг для него был превыше всего, а сейчас долг был у него не перед родной Великобританией, а перед ней, той, кого Робинсон не знал, но почему-то, как на мгновение показалось ей, верил в неё и в то, что она говорила.

Женщина спустилась по лестнице в центральное фойе, посмотрела на себя в большое зеркало, поправила свою причёску, и вышла из клиники, пройдя на парковку. Там она села в чёрный «Пежо» и, заведя двигатель, плавно нажала на педаль газа, направилась в Женеву…

Рим. Дворец.

Напряжённая тишина была в каждом уголке центрального зала старого дворца. Члены Синдикаты погрузившись в раздумья, решали в очередной раз судьбу мира, который висел на волоске или, правильнее сказать, шатался на обрывке волоска. События в Китае не могли не дать толчок к новым конфронтациям, повисшими дамокловым мечом над миром. Членам Синдиката было понятно, что если они пустят всё на самотёк, то быть войне, которая была не нужна никому, даже тем, кто свою прибыль получал на войне, продавая оружие и боеприпасы. Китай мог обвалить Америку, как карточный домик, поскольку узнать, что погибшие в лаборатории спецназовцы были «морскими котиками» было нетрудно! Одним словом, устоявшийся мир катился в бездну! Члены Синдиката понимали это и продолжали молча сидеть за огромным столом в центральном зале и думать. Все тринадцать членов были погружены каждый в свои мысли, включая главу Синдиката, чей задумчивый вид вызывал у остальных членов некую озабоченность и волнение.

– Разрешу себе прервать эту затянувшуюся тишину и выразить своё мнение! Мир не может сейчас позволить себе такую большую войну между такими державами, как США и Китай. Такого пустякового случая недостаточно, чтобы он привёл к такой большой войне, итог которой никто и никогда не предугадает! Этот случай на засекреченной базе в Китае, конечно, опасен с той точки зрения, что может привести к кровавой и изнурительной войне, однако в наших силах эту войну остановить и спустить всё на тормоза… – сделав глоток односолодового шотландского виски из стакана, сказал глава Синдиката и замолчал.

– Я скажу от всех! Поскольку я отвечаю за этот регион, – стряхнув пепел с сигариллы в пепельницу и затушив её, сказал другой человек, сидевший за столом. Он встал с рабочего кресла и продолжил свою речь. – Мы не можем позволить разыграться этой войне! Она может нарушить зыбкий баланс мира на всём земном шаре! Война – уникальная вещь! Никто не знает по-настоящему, кто с кем, за кого и против кого! Война может соединить усилия тех, кто не должен ни при каких условиях стать союзниками, полностью разрушив систему НАТО и принятые ей принципы. Тем более, что такое НАТО, если в конфликт вмешается Россия? Я немедленно отдам приказ китайской стороне вернуть тела погибших солдат их родине, а руководство Китайской Народной Республики постараюсь убедить в том, что война – это худшее, что может произойти сейчас на земном шаре! Уверен, моего влияния и влияния Синдиката будет достаточно, чтобы остановить эту войну! Другого решения этой проблемы я не вижу! – сев и сделав глоток минеральной воды, высказал один из членов Синдиката.

– Я полностью согласен с мистером Чаном! Приступайте к выполнению это нелёгкой миссии, – добавил глава Синдиката и сделал ещё глоток шотландского виски.

Сицилия. Палермо.

Аделина шла по берегу моря, которое было волнительное сегодня, и думала о том, что её миссия на этот раз закончена. Она довольно неплохо потрудилась и, в общем, всё у неё получилось, за исключением тех досадных провалов, которые так или иначе всё равно случаются, и причём у каждого и в любом деле. Важен итог! А итог был на её стороне. Синьорина де Монтенье подобрала с берега несколько камушков и по очереди бросила их в море. Казалось, что оно хранит сколько тайн. У каждой этой тайны было своё горе и своя история, свои последствия и своя судьба с теми людьми, которые оставили свои загадки на дне этих глубин.

Аделина поправила свой пиджак чёрного брючного костюма и достала из кармана пачку с сигариллами. Курила она редко, но сейчас было можно немного расслабиться и задуматься над прошлым, будущим и настоящим. Она вытащила сигариллу и, прикурив её, убрала пачку в боковой карман пиджака. Крепкий табак попал в лёгкие, и синьорина де Монтенье слегка откашлялась, после чего сделала ещё одну затяжку крепкого кубинского табака.

Она подняла с берега ещё пару камушков, на которые накатывала волна и бросила их по очереди в море, продолжая думать о его тайнах. Возможно, эти тайны никогда не будут разгаданы, пока их не захотят раскрыть, но это было и не так важно! Важно было другое. То, что Аделина была здесь и смотрела в морскую даль, наслаждаясь солнцем, которое припекало её голову, хотя была зима, и в Риме было намного прохладнее.

Синьорина де Монтенье сделала ещё пару затяжек и выкинула окурок в море, направившись к машине, которая ждала её на обочине.

Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.

Майерс был вне себя от полного провала возложенной на него операции. Он ходил по своему кабинету вкруговую, чувствуя, что не может остановиться даже на несколько секунд. Дэниел понимал, что такой промах ему не простят, и, вместо кресла повыше, он в лучшем случае пойдёт чистить двор, а о худшем размышлять не приходилось!

Он запер дверь своего кабинета на ключ изнутри и, задыхаясь от того, что в кабинете было мало кислорода и от своей беспомощности, стал тяжело дышать. Его буквально колотило от всего, о чём он задумывался. В его ушах до сих пор стояли звуки выстрелов, под которые попал отряд «морских котиков». Диверсионная группа была мертва, как и Анджелина Стивенсон, чей сигнал пропал после её разговора с майором Уилкинсом.

Майерс подошёл к стеллажу и вытащил из закрытого отделения бутылку виски. Резко отвинтив крышку, он сделал три больших глотка, резко сморщился, и казалось, он может вытошнить на месте. Волнение перехлёстывало его. Он едва держался, понимая, что его не ждёт ничего хорошего.

Дэниел ослабил галстук и попытался отстегнуть верхнюю пуговицу сорочки, но от резкого усилия оторвал её. Она упала на ковролин и закатилась под стол. Майерс ещё сделал два крупных глотка из горлышка бутылки, продолжая задыхаться от волнения и нехватки кислорода. Его сердцебиение учащалось с каждой новой минутой и сводило его с ума. Влияние сильнейшего стресса было налицо, и у него начались трястись руки. Он резким движением со всей силы бросил бутылку с виски об дверь. Осколки от удара разлетелись по полу, а по двери стекало шотландское виски.

– Нееет! – резко выкрикнул что было сил Дэниел.

Лицо Майерса было полностью красным. Внезапно зазвонил телефон. Он подбежал к рабочему столу и взял трубку:

– Мистер Харрисон из Госдепартамента будет говорить с вами, сэр, – чётко произнёс референт.

– Что вы себе позволяете, Майерс? Я был не против этой операции, но вы оставили следы нашего присутствия на китайской земле! Вы понимаете, что это значит?

– Да, сэр, – ответил Дэниел и положил трубку, вырвав телефонный провод из розетки. Тут же зазвонил его смартфон, но он бросил его о стену и достал из кобуры на ремне пистолет «Глок». Он приставил квиску холодное дуло пистолета и произнес:

– Я служил этой стране… – начал Майерс, но нажатый курок прервал его речь. Раздался выстрел. Пуля сорок пятого калибра пробила височную кость и вылетела из головы, попав в стену. Резкий выброс из раны мозгового вещества вместе с кровью испачкал рабочий стол.

Тело Дэниела лежало в кабинете в лужи крови, которая насквозь пропитала ковролин. Пистолет лежал на полу в сжатой руке. В его широко раскрытых глазах была вида лишь боль, которую он испытал сполна и от которой не смог оправиться и отойти.

Глава 23

Подмосковье. Военный аэродром «Кубинка».

Военно-транспортный самолёт вместе с группой Романова и Анджелиной шёл на посадку, выпуская свои мощные шасси. Андрей сидел на сидении, обняв мисс Стивенсон, которую Громов разрешил взять с собой. Михаил Иванович вообще отнёсся к этой проблеме Призрака весьма лояльно, полностью поняв его чувства к этой девушке, хотя пусть она и была агентом ЦРУ. В подозрении Романова было то, что, возможно, полковник Громов готовил Анджелине будущее двойного агента, но это были лишь предположения, какие, возможно, были совсем неверными. В любом случае у Андрея был повод для радости! Его любимая была с ним и находилась в прекрасном расположении духа, стараясь не думать о том, что её обыскались в Лэнгли. Она сама не знала, вернётся ли на Родину. Всё было так туманно и неопределённо, что мисс Стивенсон не хотела задумываться над этим вопросом.

Самолёт сел на взлётно-посадочную полосу и стал тормозить. За бортом стояла морозная и солнечная погода. Солнце слепило Призраку и Анджелине глаза сквозь иллюминатор, и они улыбались, смотря с любовью друг на друга. Казалось, что для них в этот момент не существовало никого, а были только они.

Самолёт остановился и стал открывать люки. Романов вместе с Анджелиной неспешно вышли из самолёта, за ними вышли бойцы управления «С» и вынесли тело погибшего офицера, который героически закрыл собой всю группу, дав возможность уничтожить врага. Его цинковый гроб вынесли солдаты, встречавшие самолёт и занесли в катафалк. Группа Призрака и мисс Стивенсон зашли в здание и направились к раздевалке, куда первыми отправились Андрей и Анджелина.

Романов начал переодеваться в строгий чёрный костюм с чёрной сорочкой и чёрно-белым в полоску галстуком. Сложив свой камуфляж и разрядив оружие, он продолжал смотреть на мисс Стивенсон, которая сидела на стуле и с любовью смотрела на него с неповторимой улыбкой. На ней был костюм подводника и тёплая куртка. Эта была единственная одежда, которую ей нашли на подводной лодке, но несмотря на то, что костюм был не совсем по размеру, смотрелся он на Анджелине весьма интересно и забавно. Андрей переоделся и, взяв из угла стул сел рядом со своей любимой, ожидая скорое появление опаздывавшего полковника Громова. Вероятнее всего, московские пробки были беспощадны и для него, но с этим явлением приходилось мириться и ему уступать, как ни крути. Образец лежал на небольшом столике в пенале и ждал, когда его отвезут в НИИ Курчатова на исследование.

Внезапно дверь в раздевалку открылась, и в неё зашли трое бойцов управления «С». Их вид был далёк от воодушевленного, но они были профессионалами. Потеря бойца группы была большой неприятностью, но все понимали, что такое возможно, хотя, как всегда, надеялись на лучшее. Уж так устроен человек. Всегда надеется на лучшее и верит в то, что и на этот раз его обойдёт стороной, и он вернётся домой живым и невредимым, но в реальности всё получается не совсем так. Война – это жертвы. И без жертв не бывает побед.

– Как вы ребята? – встав со стула, спросил Андрей свою группу, окинув их добрым, тёплым взглядом.

– Спасибо, командир! Неплохо, насколько это может быть! – ответил «Второй».

– Для нас было честью поработать с вами в одной команде, – произнёс «Четвёртый», пожав руку Призраку.

– Для меня тоже было честью оказаться с вами ребята плечом к плечу! Я вас понимаю! Понимаю вашу и нашу потерю. Увы, мы не смогли все вернуться домой живыми, но всё же большинство из нас цело и невредимо, а значит, есть повод для небольшой радости! Надеюсь, что мы ещё поработаем вместе, но уже более в комфортных и безопасных условиях, – пожимая каждому из них руку, ответил Романов и улыбнулся.

– Вы, верно, шутите про комфортные и безопасные условия? – произнёс «Пятый».

– Конечно, шучу! Какой комфорт и безопасность с нашей-то работой? – добавил Андрей.

– Хорошего вам дня, товарищ майор, – сказал «Второй» и группа вышла из раздевалки, направившись в столовую.

Призрак сел обратно на стул и поцеловал Анджелину в губы. Она немного расслабилась и закрыла глаза. Романов обнял её и взял за руки, которые были совсем холодные, хотя в раздевалке было достаточно тепло.

– А что теперь будет со мной, Андрей? – с волнением спросила мисс Стивенсон.

– Сейчас придёт моё руководство, и мы обязательно что-нибудь придумаем! Не волнуйся, прошу тебя, – поцеловав нежно Анджелину в щёчку, ответил Призрак.

– Хорошо, Андрей, – вымученно улыбнулась она. Её в этот момент успокаивало только одно: то, что она была с тем, кого любила, и Романов был готов отдать свою жизнь за неё, однако этого, по счастливому стечению обстоятельств, не требовалось.

Внезапно открылась дверь раздевалки, и в помещение вошёл Громов. Он вздохнул, видя, как Призрак обнимает агента ЦРУ Стивенсон, и закрыл дверь раздевалки.

– Здравствуй, Андрей! – улыбнувшись, произнёс он.

– Здравствуйте, Михаил Иванович, – радостно и с какой-то надеждой в глазах посмотрел он на Громова.

– Ты умеешь делать мне сюрпризы! – улыбнувшись вновь, смотря на агента Стивенсон, сказал Михаил Иванович. – Ну да ладно! Где наш образец?

– Он на столике вон там, – указав пальцем на пенал, ответил Призрак.

– Отлично! – добавил Громов и, подойдя к столику, взял в руки пенал и открыл его, увидев контейнер с образцом. – Что ж, будем надеяться, что это он и есть! Но вот, как он мог попасть к китайцам, ума не приложу! Хотя один чёрт может знать, какой путь он проделал. Надо будет снять с контейнера отпечатки пальцев, может, что-то интересное и выяснится.

Анджелина испуганно смотрела на полковника Михаила Ивановича, но всё же понимала, что Андрей не даст её в обиду никому, поэтому она сжала его ладонь и решила немного подождать.

– Задал ты мне задачу, майор! Ох, и задал! – почесав себе висок, начал Громов. – Но что ты хочешь сама? – обратившись к мисс Стивенсон, спросил Михаил Иванович. – Что тебе больше по душе? Остаться здесь в России или вернуться к себе на родину?

– Я не могу здесь остаться. Мне обязательно нужно вернуться домой, хотя лучше бы было для меня остаться с Андреем! – продолжая держать Призрака за руку, ответила она.

– Хм… Да. Это будет сложно, но я что-нибудь придумаю. Ты только не волнуйся! Я сделаю так, чтобы к тебе в твоей компании никто не смог подкопаться: тем более, там у тебя сейчас творится такой кавардак, что это даже невозможно выразить словами; Майерс покончил жизнь самоубийством, застрелившись в своём кабинете. Так что твоего временного отсутствия никто не заметит! Да и тебя считают пока мёртвой. Вообще, надо сказать, по каналу разведки прошло, что тела идентифицировали, и все претензии китайцев направлены к США. Однако думаю, что войны не будет, хотя причина и предпосылки для неё есть. Но всё же не будем торопиться! Думаю, всё будет хорошо! – подойдя к двери, с пеналом в руках, где лежал образец, сказал Громов. – Да, Андрей, как я понимаю, мисс Стивенсон поживёт у тебя. Так одень её по-человечески. Не в костюме же подводника ей ходить. Займись этим! – добавил Михаил Иванович и вышел из раздевалки, где в коридоре его уже ждала группа сопровождения из управления «С».

– Ну что, любимая, пошли, – встав со стула, сказал Романов, надевая свою куртку. – Поехали по магазинам.

– Поехали, дорогой! – встав со стула, сказала Анджелина, и они вышли из раздевалки, направившись к парковке.

Клиника. Где-то в Швейцарии.

Робинсон стоял у окна, любуясь прекрасным видом на горы. Альпы были безмятежны и спокойны. Снег ровно лежал за окном и немного припорашивал дорожки, которые чистила обслуга клиники. Кайл подошёл к прикроватной тумбочке, на которой лежал его новый паспорт со вклеенной фотографией на имя Паскаля Фератти. Фотография на паспорте была искусно сделанной мастерами графических программ, которые убрали следы от операции и отретушировали лицо так, что оно имело безупречный вид. Робинсону нравилась его новая внешность и слегка исправленные отпечатки пальцев, для того чтобы его было невозможно идентифицировать как бывшего полковника МИ-6 Кайла Робинсона. Это радовало его, но и чем-то огорчало: он больше никогда не вернётся к своей прошлой жизни, а примет от судьбы новый вызов. Робинсон не знал пока ещё, куда его заведёт это игра, где он был не сам себе хозяин, как привык выполнять свою работу на протяжении многих лет. Теперь его действиями будет руководить женщина, имени которой он пока не знал! Не знал о ней ничего, кроме того, что, скорее всего, она была очень влиятельной особой, иначе зачем зимой прятать свое лицо под солнцезащитными большими очками? Однако кем на самом деле была эта женщина, было абсолютно непонятно, хотя, бесспорно, хотелось это знать!

Кайл понимал, что изменить что-либо он больше не в силах. Его руки коснулись его нового лица, и он ощутил себя одиноким и потерянным. Человеком без прошлого, хотя это прошлое кричало ему в ухо, словно через мегафон.

Завтра его должны были выписать. В ящике стола лежали его новые права и документы на внедорожник «Ауди», который, судя по всему, был припаркован на парковке, а ключ от автомобиля лежал в ящике прикроватной тумбочки, как и ключи от новой квартиры. Адрес его новой жилплощади был указан в паспорте. Теперь он был гражданином Швейцарии. По легенде, его отец был итальянцем, а мать швейцаркой с немецкими корнями. Отец был архитектором, а мать ветеринаром. Они умерли несколько лет назад, и он переехал в новую квартиру в Цюрих из Женевы, решив начать новую жизнь на отдалении от прошлого, что было полностью характерной чертой для любого европейца.

Робинсон убрал свой новый паспорт в ящик к документам и портмоне, в котором было несколько кредитных карт и пять тысяч евро сотенными купюрами. Предусмотрительности этой женщины можно было позавидовать, улыбнувшись, подумал Кайл. Видимо, она хорошо знала основы работы нелегалов и возможно сама была одной из них. По крайней мере, так казалось Робинсону, хотя точно это знать он не мог, понимая, что делать прогнозы и предположение – штука вредная и неблагодарная.

Кайл сел на больничную кровать и, открыв бутылку с минеральной водой, стоявшей на прикроватной тумбочке, плеснул немного в стакан, чтобы промочить горло. Вода коснулась его полости рта, остудив нёбо, и он вернул стакан обратно на тумбочку, снова задумавшись о том, что его ждёт впереди.

Москва. Квартира Романова.

– Проходи, – открыв дверь ключами, сказал Романов, нежно посмотрев на Анджелину.

Она легко, нежным касанием, поцеловала его в губы, и зашла в коридор квартиры.

Андрей включил свет, плавно нажав на выключатель, и помог Анджелине снять её новое чёрное пальто, поставив сумки с покупками на пол. Призрак чувствовал то, что уже не чувствовал давно. Он просто был счастлив, понимая, конечно, недолговечность всего того, что ощущал и видел в данный момент. Анджелина сняла сапоги на высоком каблуке и прошла в гостиную.

– У тебя уютно! – внимательно осматривая обстановку, сказала она, поправляя пиджак своего нового элегантного чёрного брючного костюма. Анджелина прошла в кабинет Романова и нажала на выключатель. Загорелся свет, который был весьма приятен её глазу. Она подошла к секретеру, на котором стояли рамки с фотографиями, и на одной из них была изображена какая-то девушка, чьи глаза казались бездонными озёрами и манили к себе, словно говоря какое-то заклинание. В этот момент сзади неслышно подошёл Андрей и нежно обнял Анджелину, расположив свои ладони на её талии, и ласково поцеловал в шею, чуть ниже раны, которая была под пластырем.

– Кто это? – указывая на фотографию, спросила она.

– Одна девушка из прошлого, – слегка вздохнув Анджелине на ушко, ответил Призрак.

– Как её зовут? – с интересом спросила она.

– Её зовут Анастасия.

– Красивое имя! Ты её любил? – с ноткой ревности в голосе спросила она.

– Да. Очень. Она появилась в моей жизни в очень сложный период и надолго наложила свой отпечаток на мою жизнь. Мы расстались как-то нелепо, впрочем, так же нелепо, как и встретились, – в голосе Романова чувствовалась обида и непонимание, которые он испытывал до сих пор, по крайней мере, так показалось мисс Стивенсон.

– А она тебя любила?

– Не знаю, Анджелина! – улыбнувшись, ответил он и поцеловал её в шею. – Не знаю! Знаю только то, что если бы не расставание, я бы не был тем, кем являюсь сейчас, и мы бы никогда с тобой не встретились! Но прошлое на то и прошлое, чтобы не рассуждать о нём, а мириться с ним! – нежно поцеловав её ушко, добавил Андрей. – Давай не будем больше об этом! Всё давно прошло и теперь для меня существуешь только ты! Скажу лишь одну фразу, которую понял за все эти годы: «Война начинается от отчаяния одной стороны и от ненависти другой».

– Я люблю тебя, Андрей! – развернувшись к Романову лицом, сказала она. В её глазах чувствовалась любовь, настолько безграничная, что её нельзя было передать никакими словами.

– Я тоже люблю тебя, Анджелина! – ответил Призрак и поцеловал её в губы.

Мисс Стивенсон чувствовала, как её сердце начинало биться всё сильнее. Она обняла Романова так, будто ни за что не хотела его отпускать, положив ему свою голову на плечо.

Андрей понимал, что теперь не может её потерять, хотя обстоятельства диктовали совсем иное. Он расстегнул две пуговицы на её белой блузке и поцеловал её грудь, а потом шею, после чего взял её за руку и повёл на кухню, готовить ужин.

Где-то на Сицилии.

Аделина ехала по извилистой дороге в сторону от Палермо, где провела пару дней, думая о прошлом и о том, что пока ещё не могла понять! В её голову лезли разные мысли и думы, но ей казалось, что она теряется посреди них и захлёбывается на дне тех тайн, которые хранили морские глубины Сицилии. Где-то там исчезало всё! Исчезало то, чего пока ещё не было, того, что только начиналось, и должно было продолжиться! Синьорина де Монтенье включила фары, видя, как вечер берёт свое и продолжила гнать свой «Ауди» по дороге, направляясь к самому засекреченному объекту Синдиката.

Вечернее солнце ярко светило в лобовое стекло, отдавая заревом заката, и Аделина слегка щурилась от его лучей. Она любила Сицилию, считая её поистине уголком рая на всём земном шаре. Из слегка опущенного стекла водительской дверцы, в салон автомобиля попадал настоящий сицилийский воздух, пропитанный запахом разных цитрусовых: лимонов, апельсинов, мандаринов… Этот аромат был несравним ни с чем, в нём хотелось купаться, словно в морской прозрачной солёной воде, которую не все сицилийцы любили. Кто-то, бесспорно, хотел уехать в Рим или Милан, но на это были нужны деньги, а население на Сицилии было по большей части бедное и простое.

Синьорина де Монтенье добавила скорости, втопив педаль газа в пол, и её внедорожник, рявкнув, ещё стремительней полетел по дороге. Она наслаждалась вечерним солнцем, которое продолжало светить своими красивыми лучами в её лобовое стекло, сама Аделина слегка щурилась.

Её автомобиль плавно подъехал к огороженной бетонным забором территории где-то в горах, и синьорина де Монтенье свернула на закрытую, охраняемую территорию, обнесённую бетонным забором. Автоматические ворота закрылись за ней, и она въехала на подземную парковку в большой комплекс зданий. Это строение не просто напоминало бункер, но и было настоящим бункером времён Второй мировой войны, оставшееся как наследие фашизма на Сицилии. О нём толком никто не знал, но Синдикат быстро наложил на него свою руку и выкупил его, используя в своих целях.

Аделина остановила свой «Ауди», плавно нажав на педаль тормоза, и припарковалась на своём выделенным ей месте. Она заглушила двигатель и вышла из машины, подойдя к багажнику. Синьорина де Монтенье открыла дверцу, подняв её вверх, и вытащила металлический кейс. После Аделина закрыла крышку багажника и прошла к главному входу в помещение, два вида сканеров и замок с ключ-картой, и попала за стеклянные бронированные двери в центральное фойе, где было достаточно многолюдно. Люди в белых халатах встречались повсюду и были полностью поглощены своей работой, которой здесь всегда хватало у каждого.

Множество хорошо вооружённой охраны отличало это место от какого-нибудь исследовательского института. Патрули ходили по всем коридорам по два человека и были всегда готовы к нештатным ситуациям.

Здесь проводили множество исследований. В основном упор делался на медико-биологические, химические, физические, генетические и прочие исследования, которые, по мнению членов совета Синдиката, считались приоритетными в изучении и разработке на основании их, новых открытий, полностью закрытых от лишних глаз мира. Многие страны отдали бы большие деньги, чтобы узнать эти секреты, но незнание этого места сохраняло конфиденциальность всех исследований. Проще говоря, этот комплекс был дорогой в будущее, ведь многие успехи уже были достигнуты и применены, но на этом фантазия учёных не останавливалась и продолжалась с геометрической прогрессией.

Синьорина де Монтенье спустилась на лифте в хранилище, пропустила через сканер сетчатку и ввела персональный код доступа. Перед ней открылась очень толстая бронированная дверь. Она зашла внутрь, держа в правой руке металлический кейс. Её глаза резал яркий свет, но она быстро адаптировалась к нему и продолжила свой путь. Она проходила по проходам среди множества стеллажей, наполненных разными по величине предметами, находящимися в своих закрытых ячейках. В хранилище поддерживалась определённая температура, которая была меньше двадцати градусов Цельсия.

Аделина немного поежилась от стойкой прохлады. Чёрный брючный костюм из лёгкой шерсти было не лучшей одеждой в этом месте, но синьорина де Монтенье взяла себя в руки, продолжая испытывать небольшой дискомфорт, хотя и не боялась холода. Она прошла к свободной ячейке и, открыв её ключ-картой, поставила металлический кейс с копией образца внутрь, закрыв тут же дверцу ячейки.

Аделина опустила на мгновение веки, дав отдохнуть глазам от яркого света, и направилась обратно, желая как можно скорее покинуть это место, поскольку её уже ждали в Риме. Совет Синдиката требовал от неё открытия новых горизонтов и высот, и она полностью подчинялась этому желанию, ведь синьорина де Монтенье и сама хотела достигнуть абсолютной власти Синдиката в этом мире!

Глава 24

Москва. Квартира Романова. Две недели спустя.

Романов проснулся в постели рядом с Анджелиной, её голова лежала на его груди, волосы были растрёпаны, но пахли душистым шампунем. Андрей лаково провёл рукой по её чёрным волосам, и она проснулась, приподняв голову, и с нежностью посмотрела на него, проведя ладонью по его слегка колючей щеке. В душе Романов понимал то, что ныне происходящее это то, к чему он шёл многие годы, преодолевая смерть, страх и боль, которые рвали его сердце на куски, давая понять, что для него всё кончено и рано или поздно наступит забвение. Однако эти недели изменили Андрея. Он понял, что семья – это прекрасно, и ради этого стоит жить! Что же касалось его прошлого, то его хотелось забыть и больше не думать о том, что рано или поздно его война начнётся снова. Опять будут жертвы, смерть, долг, честь, и что-то останется в уголке сердца для любви, но какая она будет, Призрак пока не представлял.