Читать книгу: «Девяносто…», страница 12
О стихотворчестве
Жизнь хороша и удивительна, если выпить предварительно
(В.Г.Томилов, мой товарищ и сосед по даче)
Никаких склонностей ни к сочинению музыки, ни к стихотворчеству в детстве у меня не наблюдалось. Одно время, этак лет в 8–9, мне удавалось выдумывать различные сказки из тех сюжетов, которые я знал, но иногда и самому придумывать какую-нибудь интрижку. Потом это баловство постепенно исчезло. Я только помню, что в первые годы войны меня один раз родители отправили в пионерский лагерь, на один летний сезон недалеко от Иркутска, в район Синюшиной горы (там давно уже большой городской район), и я там мальчишкам вечерами рассказывал о каких-то приключениях ни то Алладина, ни то Синей бороды. Конечно, я ничего не помню – это было всё экспромтом, но твёрдо знаю, что эти были мои собственные устные сочинения. Потом вдруг кое-что стало снова сочиняться. Совершенно случайно. Точной даты я назвать не могу.
Однажды был ли какой-то вечер встречи, или собрались выпускники нашего курса на традиционное пятилетие после окончания института, или это был банкет после чьей-то защиты диссертации. Это мог быть и чей-то день рождения, или свадьба, новоселье или что-то ещё. Хронологического рассказа не будет, потому что все события переплелись в одну целую жизнь…Словом, стихи во время застолий рождались у меня постоянно.
Первое застолье всплыло в памяти. Защищались в Совете филиала СО АМН СССР две докторских диссертации – зав. кафедры судебной медицины доцент Исаев и старший научный сотрудник ЦНМЛ ИГМУ Скворцова. Оба соискателя, естественно защитились (я был официальным оппонентом у Исаева и Скворцовой), Исаеву старался помочь профессор Малышев – он был председатель заседания защитного совета. Исаев пригласил для участия в Совете москвичей – профессоров – фамилий я уже, конечно, не помню, но один из них был Главный судмедэксперт СССР. После защиты собралось примерно человек 10. Это был такой мини-банкет. (Это было то время, когда банкеты были категорически запрещены.) Я пришел туда с Нелей, она выполняла роль медсестры. Дело в том, что накануне на даче меня за ногу кто-то укусил. К вечеру нога разболелась и сильно распухла (следы этого укуса остались до сих пор!). На ногу я одел валенок (на дворе лето…), и мне рекомендовали делать укол пенициллина через каждые 3 часа. Вот в такой тёплой компании оказались московские гости… Все естественно хвалили Исаева. (К слову – как только студенты узнали его фамилию, то стали между собой называть его Штирлиц.) Все сказали об Исаеве хорошие тосты, ну а мне пришел в голову такой.
Много творческих идей
Дал Скворцовой Е.Кирдей,
А Исаеву помог проф. В.Малышев -
Как мог…
Профессор Кирдей и профессор Малышев были консультантами диссертаций соответственно у Скворцовой и Исаева.
Несколько слов о художественной самодеятельности в ИГМИ в то время. С тех пор, когда я поступил учиться (с 1950) и в дальнейшие годы, приблизительно до 1995, в институте был великолепный хор, который на всех конкурсах, в том числе и на Всесоюзных, занимал призовые места. Руководил хором известный в Иркутске дирижёр Василий Алексеевич Патрушев. Большую популярность имел театральный кружок. Ставили даже оперетты – «Свадьбу в Малионовке», «Сильву», «Марицу». В этих спектаклях играли и студенты нашего курса. На одной из наших традиционных встреч я вспомнил эти события:
Танец быстро всем наладил
Дорогой наш Владик Ларин.
Как приятно возвратиться
К Сильве, к танцу и к Марице
И отлично, очень ново,
Коль играет Шмотин Вова.
В этих постановках особенно блистала и Юлка Парфианович … (ей, как и мне уже почти 90). О Шмотине. – это был неординарный человек, я помню его еще по средней школе, он отлично учился в институте, после института ему предложили аспирантуру по хирургии, но он отказался и поехал в небольшой шахтёрский городок – Черемхово – врачом-хирургом. Авторитет его как хирурга был исключительно высок – он стал Заслуженным врачом РСФСР, был награждён орденом. Его уже нет с нами, но в памяти тех, кто его знал, он остался замечательным человеком.
О Нэлином юбилее, ей -50. Несмотря на лето-период отпусков, народу собралось прилично. Отмечали мы шумно в ресторане гостиницы Интурист на берегу Ангары, была отличная погода – 2 июля. Я сидел рядом с ней, близко к нам тоже находились друзья, и я нашел минутку тишины, успел прочитать ей четыре строчки. Честно говоря, потом я совершенно забыл о них, и только вспомнил недавно, когда разбирал бумаги, прихваченные мною при переезде в Москву, уже в новом тысячелетии. Всё время они пролежали в Нэлиных бумагах.
Ну, что ж, дорогая, тебе б я сказал,
Мерцанье созвездий я вижу в глазах,
Тревогу ночей и спокойствие дней.
Хоть годы идут, а любовь всё сильней…
И ещё один стишок. На этот раз я сказал его с поднятым бокалом.
Дома, в клинике, в работе
Все нуждаются в заботе,
И не может даже БАМ
Без доцента Явербаум
Защита в Ученом совете АМН в Иркутске. Защищается кандидатская диссертация врача НМТК хирургии глаза Городецкого по специальности патологическая физиология. Защита прошла великолепно, все «за». После защиты я поздравил диссертанта:
Вот перед нами Городецкий
Сегодня выиграл важный бой,
Гордись, дружище, молодецкой
Своей еврейской головой!
После моего приезда в Москву я встретился с коллегой в его частной клинке и немного поговорил об Иркутске, и он проконсультировал меня как пациента.
Свадебный банкет. Бракосочетаются Миша Гринберг и Эмма Литинская. Миша – мой родственник – сын брата моей бабушки Фени (Фрейды Явербаум (Гринберг)). Отличный парень! Мишина работа связана с аэропортом. Его жена Эмма – профессиональный музыкант Гостей, помню, собралось много. Я сказал несколько тостов – сходу сочинённых стишков, и вот парочку помню:
Любите, живите дружно,
И чтоб очаг не зачах
Жене уступать нужно,
Но уступать в мелочах.
Миша, любовь ты дари ей,
скрепите жизнь мощной клеммой.
Гордись, что есть в музыке
Гринберг Мария
А в авиации – Гринберг Эмма!
(Кстати Гринберг Мария Израилевна – выдающаяся российская пианистка прошлого века, лауреат международного конкурса пианистов, профессор Московской консерватории, Заслуженная артистка РСФСР. Есть с кого брать пример…)
Иркутск, очередная пятилетняя традиционная встреча выпускников нашего курса. Кажется, это была уже одна из последних наших встреч. Всё ведь в жизни кончается. На эту встречу съехались, кто ещё могли… Многие уже завершили жизненный путь, а кто остался – тот был либо нездоров, либо помогал водиться с внуками или с правнуками, либо не было уже сил на поездку в Иркутск. Но всё-таки кое-кто приехал. Все мы помнили такую пару – Галю Гулькович и Юру Губова. С первого курса они сдружились, но дальше их пути разошлись. Юра поступил в аспирантуру по хирургии детского возраста в Москве, а Галя поехала в одну медсанчасть неподалеку от Иркутска. И вот через много лет они встретились. Юра приехал на эту встречу выпускников грустный. Вид у него был нездоровый (как мы потом узнали, у него была серьёзная болезнь), а Галя говорила шёпотом – у неё болело горло. В конце вечера они оказались рядом и о чем-то тихо говорили. Я вспомнил студенческую молодость и прочитал для них стишок:
Галочка, голуба-
тонкий ум, красивый волос,
села рядом с Губовом,
потеряла голос…
Несколько слов о Софочке Шиф (теперь она Калинина). После института она работала в НИИ травматологии и ортопедии, защитила кандидатскую диссертацию. Всю организацию наших встреч она взвалила на свои плечи. А это большая работа! Ей я посвятил следующие строчки:
Талант врача и поэта
Нам выдала Софочка Шиф.
Как ты мила при этом,
Прошлое взворошив.
На научной конференции, посвящённой токсическому действию свинца и влиянию магнитного поля. Ещё далеко было до развала Советского Союза, конференцию проводил филиал НИИ гигиены труда и профзаболеваний Казахской ССР в Усть-Каменогорске. В Иркутск пришло приглашение мне и старшему научному сотруднику нашей лаборатории Л.В.Забродиной – она занималась изучением влияния магнитного поля, я – свинцом. После конференции был, естественно, банкет. Народу было много, но мне все-таки удалось выйти «в группу лидеров». Все уже прилично набрались (и я в том числе). И вдруг, далековато от меня раздался энергичный женский голос: «А знаете, что женщина любит ушами…» Я прислушался и моментально попросил слова. Когда эта женщина – довольно симпатичная – закончила говорить, и я ответил на её тост:
Женщина любит ушами,
С этим я в общем знаком.
Мужчина же любит глазами,
Но женщина тоже ещё – языком
Банкетный зал замер…Видимо все обдумывали мои слова. Потом раздались аплодисменты. Подводя итоги конференции, я сказал:
Всем стало ясно – у свинца
начало есть, но нет конца.
Но и для древнего магнита
проблема тоже не закрыта!
Ну и, наконец, последнее четверостишие. Оно, можно сказать, завершает раздел стихотворных тостов. Впервые, кажется, оно было «обнародовано» на дне рождении моей родственницы Любы Пляскиной (Вассерман). Присутствовала многочисленная родня, дочь Любы тогда прилетела из Израиля. Я продекламировал стишок, который, казалось мне, был достаточно удачный – последующее его прочтение на различных «сборищах» имело успех. Оставлю его здесь:
И я смолчать уже не мог,
все повторяют Любы имя.
Мужчины все у Ваших ног,
и я хотел быть между ними.
Успех был… Кроме всего прочего, это творение можно было читать на любом банкете, только если виновница торжества женщина.
Ну вот и всё из прошлых стишков. Теперь – несколько из настоящего времени. Они все посвящены окружающим меня сейчас людям. Живу я с осени 2013-го на подмосковной даче моего младшего сына Петра и невестки Оксаны. К каждому праздничному застолью стараюсь придумать родным и друзьям какой-то стишок. Начну со стихов сыну – нет для меня более близкого и дорогого человека…
Работает он много,
и устаёт немного.
Года идут тихонечко вперёд.
Мы Петю поздравляем,
жена ведь охраняет
его покой и отдых бережет.
Чтоб было ему лучше,
я в детстве его мучил
и музыкой его я донимал,
а он, бедняга мальчик,
на клавиши ставил пальчик
и больше ни хрена не понимал.
Но кое-что осталось,
не много и не малость,
к роялю он теперь уже никак.
Зато я как мужчину
учил водить машину,
и в этом деле он большой мастак.
Полсотни два – немного,
и впереди дорога
и перспектива есть у молодца.
А в смысле жизни сроков
возьми-ка ты уроков
у своего ещё не глупого отца.
Ещё одно – тоже на день рожденья Петра в 2020 м.
Всё меняется с годами,
дети и жена с друзьями,
ну и ты чуть-чуть другой.
Для меня ты дорогой.
Вспоминаю твоё детство,
говорю я без кокетства,
как я мог, так воспитал,
ты теперь большой уж стал.
Ты порядочен как друг
и как сын и как супруг.
Как отец меня- поймите
обе дочки – все в защите,
и жена твоя с тобой,
как за каменной стеной.
Будь здоров, живи счастливо
в доме было б всё красиво,
век живи и не болей,
и душою не старей.
Поздравляю, обнимаю,
не целую – понимаю.
Жму твою родную лапу,
помни всех своих и папу.
Моей невестке Оксане.
Характер бодрый, молодой
и вид отменно удалой.
Не каждый свяжется тобой
в семье вести короткий бой.
Но я ведь знаю, что душа
Твоя прекрасна, хороша.
Оксанин день рождения перед самым новым годом. Поэтому поздравляю ею всегда с этими событиями одновременно. Провожая 2020-й, я написал:
Вот год прошел тяжелый, страшный,
и вирус бродит до сих пор.
Я о себе – в семье я старший,
не ставьте это мне в укор.
Я старше, но глава- Оксана,
весь груз забот висит на ней.
И Петя, вставший очень рано-
Он облегчает дело ей.
Желаю я тебе, невестка,
Хранить семью – ведь это веско.
И не болей, уж скоро лето,
у всех болит и то, и это,
А ты держи повыше носик.
Мы все твои друзья -
вот так и просим.
Ты молода, но уж тогда
Забудь про все свои года.
Я поздравляю от души,
ты это в память запиши.
Сегодня праздник ведь двойной,
Уже ведь завтра год иной,
Хочу, чтоб Сашенька цвела,
а мне и правнука дала.
Ну, а Лизочку, хоть не просто,
Найти бы ВУЗ себе то росту.
Но рост – не только высота.
Ведь это ум и красота,
и чтоб от мозга до печенки
гордились – наши вот девчонки!
Стишок на Лизин день рождения.
Жила-была девочка Лизка
умна, хороша и мила.
К тому же ещё и подлизка,
она в эти дни расцвела.
Вот съел бы её-шоколадку,
и в синие глазки смотрел,
и честно скажу вам ребятки -
я внучку такую хотел.
Мальчишки от Лизки балдеют,
не спят, не едят-лишь худеют,
Французский, немецкий, английский,
всё учит и знает подлизка.
Хоть много ещё и не знает,
но в шахматы лихо играет.
И учится всё на отлично,
на скрипке играет прилично.
И гены её понемногу
меня укрепляют – ей богу.
Мы все от мартышек произошли.
Но первым дедуля,
а позже – уж ты.
Конечно, у деда в здоровье изъян.
Целует тебя твой родной обезьян.
В день рождения Сашеньки.
Я помню её хорошо по Иркутску.
Оксана решила в Байкал окунуться
и села в научный большой теплоход,
где только ученый собрался народ.
А Саша со мною была на причале,
мы ждали Оксану- играли, кричали.
Всё было прекрасно, тепло и светло,
мы оба балдели – как нам повезло.
И Саша тихонечко, под шепоток,
мне неприличный читала стишок.
Ещё наша встреча была на Байкале
на даче, где Бахтины все отдыхали.
Я был на машине, катались по лесу.
Дал Саше рулить – это так интересно.
Потом я приехал в Москву доживать,
Мне было так трудно, не мог даже спать.
И Саша со мной проводила беседы,
чтоб настроенье улучшить у деда.
Ходили мы с Сашей в концерт
на флейтистов,
ведь Саша знакома с искусством артистов. «Мучила» Сашенька музыкой деда
порою с утра и почти до обеда.
Все, что я помню, я ей показал,
а что забываю – я так рассказал…
Уехала Саша из дома одна,
приехала с мужем, со Стивом – жена.
К 80-летию родственницы Оксаны Люси (которую Петя в шутку называет «прокуроршей).
С удовольствием берусь я
пару слов сказать о Люсе.
деловита и умна,
молодец у нас она.
знает всё-кто прав-не прав
прокурорский виден нрав,
если есть на то причина -
отчитает и мужчину.
Что же мне ещё сказать,
есть в ней ум и есть в ней стать.
Может взять ведро и веник,
вот бы чуть побольше денег,
и здоровье береги.
Вот такие пироги.
Жизнь идет – не беспокойся,
ничего всегда не бойся.
Жизнь, естественно, одна –
за тебя я пью до дна.
И несколько строчек моей помощнице Наташе, которая со мной с самого начала 2016-го (а пишу я это в конце 2021-го).
Без тебя всё бы было иначе
Здесь в лесу, в моей жизни не даче
Я желаю тебе много счастья,
Чтоб всё было тепло, без ненастья.
Без тебя всё бы было иначе,
Здесь в лесу, в моей жизни на даче
Без Нели
В 2002 году умерла от инфаркта миокарда моя жена Неля, мы прожили с ней 49 лет, нескольких месяцев не дожили до золотой свадьбы. Что ж делать – так устроена жизнь…
Неля была врачом с большой буквы. Ее уважали все сотрудники клиники нервных болезней и физиоотделения, находящегося на базе клиники, которое она возглавляла. Через много лет мне рассказывали врачи – бывшие студенты – что они специально в перерывах между занятиями бегали в клинику нервных болезней, чтобы только полюбоваться на очень красивого преподавателя – Нэллу Петровну. На неё оглядывались люди в театре, магазинах, на улице.
Нэля была прекрасным человеком. Она любила музыку, живопись, путешествовать. Её очень уважали друзья, соседи, в том числе и соседи по даче. А дачу она особенно любила, ухаживала за посадками, наводила чистоту и уют в дачном домике. Она прилично водила автомобиль, писала хорошие стихи, в свободное время много читала. Но вот беда, у неё появились признаки стенокардии. В детстве она часто болела ангиной и это сказалось на состоянии сердца, которое начало при нагрузке побаливать. У Нэли начались боли в тазобедренном суставе и было ясно, что операции избежать не удастся. К счастью, в Иркутском институте ортопедии и травматологии такие операции были освоены. Доктор медицинских наук Владимир Александрович Шендеров замечательно провел операцию по установке протеза тазобедренного сустава, через несколько дней она стала вставать, затем и ходить. Но сердечные боли продолжали её беспокоить…Однажды утром мы встали, и вдруг Нэля стала кричать от боли. Я вызвал «скорую». Нэля дошла пешком до лифта, мы поднялись в реанимационное отделение, Нэлю медсестра увела в палату, а мне сказала, что нужно привезти ночную рубашку, тапочки и др. Я позвонил Саше, рассказал ему, где я, просил подъехать за мной. Когда мы привезли то, что нужно, нас на входе в отделение встретил заведующий и сообщил, что она только что скончалась. На вскрытии у неё на задней стенке сердца было три инфаркта, один из которых – свежий.
Мы заехали в мединститут, сообщили заведующему кафедрой нервных болезней Окладникову, заведующему кафедрой биохимии Кулинскому и ректору – Майбороде. Это было 25 ноября 2002 года. Нэле было 69 лет. Саша позвонил Пете – он в это время работал на острове Маврикий, сообщил нашим родственникам в Иркутске и в Красноярске и стал заниматься подготовкой к похоронам.
Петя успел прилететь к похоронам, хотя путь в Иркутск был непростой. Летел он через Лондон, прямых рейсов из района Индийского океана нет. Меня отстранили от всех хлопот, связанных с погребальными делами. Место на кладбище – этим вопросом занимается синагога – организовал сын бабушкиной сестры Миша Вассерман. Процесс погребения я помню очень смутно, поминки – совсем не помню, даже место, где они проводились, не помню – всё проходило как будто в тумане. Остались какие-то Нэлины незаконченные статьи, блокнотики с анекдотами, какая-то переписка, среди прочих бумаг – наброски стишков, застольных тостов, что-то относится и ко мне – «…доброе твое сердце, юмор немного с перцем» и другие различные шутки…
Я примерно в это время стал себя значительно хуже чувствовать и меньше двигаться— перемещался только на автомобиле. Последняя моя машина «Нива-Шевроле» мне очень нравилась. Правда, для такого автомобиля слабоват двигатель, но как-то при езде об этом забываешь. А вот по проходимости – она великолепна, прекрасно заводится в сильный мороз. Держал я ее в железном гараже, завелась без труда однажды при -38 градусах. Главное – я стал значительно медленнее ходить и быстрее уставать. Но продолжал работать, меня даже включили в ученый Совет при Восточно-Сибирском филиале АМН СССР по присуждению ученых степеней кандидата и доктора медицинских (и биологических) наук. В этом совете я проработал больше 10 лет.
О моих сыновьях и их семьях. Сыновья мои очень разные по характеру, по отношению ко мне, нашим близким родственникам, да и своим семьям.
Александр, для меня, конечно, Саша, родился крупным ребёнком, роды у Нели были не легкими. Новорожденным полностью занималась теща, спасибо ей, конечно, за это. Рос и развивался он нормально, только, как нам казалось, спал он многовато, в школе учился хорошо. Поступил в мединститут и, конечно, там попал под мое невольное наблюдение. Плоховато у него было с гистологией, заведующая кафедрой потребовала от него посещения дополнительных вечерних занятий (честно говоря, у меня с этой наукой тоже были проблемы – об этом я уже писал). Но эти занятия оказались как-никак кстати, последние лет 20 лет он проработал судебно-медицинским гистологом, был аттестован как врач высшей категории. Он в юности часто ссорился с Нэлей, несколько раз демонстративно уходил из дома, один раз даже не пришел ночевать. Нэля очень переживала, и я тоже волновался. После окончания института мы не смогли найти ему место работы в Иркутске, но договорились, что его возьмут на работу в дорожную больницу Восточно-Сибирской железной дороги, но сначала он должен поработать в системе этого ведомства 8 месяцев в г. Тайшете. Так и получилось – через этот срок его перевели в Иркутск – головную больницу ВСЖД реаниматологом. (В это время прилетела из Москвы Неля в очень тяжелом состоянии – с приступом острой ревматической атаки и её положили именно в эту реанимацию, где Саша заботился о маме). График дежурств оказался достаточно тяжелым, Саша очень уставал, и через некоторое время он сам опросил помочь подыскать ему какую-нибудь другую работу.
В это время заведующим областным отделом здравоохранения был мой хороший знакомый, даже дальний родственник по отцовской линии – Лёня Лаптев. Нашли Саше интересную работу – судебно-медицинский эксперт-гистолог. Вот на этой должности Александр проработал до ухода на пенсию.
В нашей семье с легкой руки нашей помощницы по дому и няни Кеши (о ней я еще упомяну) к Саше в семье приклеилось в шутку прозвище Бегемот. Как-то еще на первых курсах института он долго спал, а Кеша, убираясь в комнате, проворчала «Вот, развалился тут, Бегемот». И как-то это шуточное прозвище для него стало семейным именем. Почти с самого начала работы в судмедэкспертизе Саша познакомился с девушкой, которая стала его женой. Студентка мединститута Наталья Юрьевна Ефимова как-то зашла в бюро этой организации для консультации по своей студенческой научной работе. Слово за слово, и они нашли общий язык. Вскоре они заключили брак, и мы отпраздновали безалкогольную свадьбу. В то время действовал «безалкогольный закон», и Сашино бракосочетание проходило без горячительных напитков. В моей жизни это было впервые, и данный почин показался мне отвратительно безнравственным. Я приехал в кафе на автомобиле, поэтому был абсолютно трезв весь вечер. Все гости, и молодожены в том числе, сидели как будто воды в рот набрали. К концу этой почти безмолвной процедуры я стал замечать, что жених и некоторые другие мужчины стали как-то заметно веселее меня. Потом выяснилось, что кто-то принес водку в чайнике и ребята «набрались», а я сидел и думал, как буду выглядеть в этой трезвой компании, если скажу полуприличный тост или расскажу анекдот. Худо-бедно свадебный «банкет» пришел к концу и мой автомобиль пригодился – я отвез домой четырёх людей, посуду и что-то ещё.
В 1986 у Александра и Натальи родилась Маша, наша первая с Нелей внучка. А в 1995 родился Илья, наш единственный внук. Мы с Нелей помогали Саше и Наташе. Летом Маша и Илья жили с нами на даче. Большую часть нашего отпуска – это почти два месяца, мы с Нелей занимались внуками. Я играл с ними, гулял, сочинял стишки. Нам было весело. Стишки были корявые, конечно, но веселые, например:
Я из щепочки девчонка,
Буратине я сестренка.
Подрасти хочу немножко,
Буду кушать супчик ложкой.
Дети мастерски сумели
сделать пугало из Нели.
Вот вам носик, вот вам рот —
караулит огород.
Маша говорила «бугало оголодное». Бродили мы с Машей по берегу Ангары после дождя в резиновых сапожках, хлюпали по лужам. В хорошую погоду купались. Я читал Машке книги, рассказывал и сочинял сказки. Сейчас Маша давно живет в Израиле, у нее родились двое детей, мои правнуки, Эми и Рон. Я их, к сожалению, не видел, ничего не знаю о них. Но знаю, что они есть, и это замечательно!
Еще одна медицинская семья с нами в родстве – семья Ефимовых. Юрий Яковлевич Ефимов – врач-окулист, закончил Читинский медицинский институт, работал в Улан-Уде. Хороший человек. Елена Ароновна, врач-стоматолог. Нормальная тёща, и этим всё сказано. Аня – младшая дочь супругов Ефимовых. За то, что она у маленьких девочек взяла «без спроса» куклу (кажется, это было на чьей-то даче), к ней в семье нашей приклеилось шуточное прозвище «Анька-воровка», так сказала тогда серьезным голосом совсем маленькая Маша (было очень смешно). Она стала майором полиции, адвокатом! Аня сейчас живет в Москве со своими чудесными девочками и мужем – и мы дружим с ее семьей.
Наташа, наша невестка, закончила Иркутский мединститут, после интернатуры её взяли ассистентом на кафедру госпитальной терапии, она защитила кандидатскую диссертацию. Ее мама Елена Ароновна развелась с Юрием Яковлевичем и Наташа, Елена Ароновна, Маша и Илья «махнули» в Израиль в 2002-м. Александр с ними отказался ехать. Вот какая получилась рокировка.
Несколько слов здесь скажу об Израиле. Когда Наташа с внуками уезжала в Израиль, это было сложное время для нас. В 90-х и начале 2000-х практически из каждой еврейской семьи наших родных и знакомых в Иркутске кто-то стал уезжать в Израиль. Мы с Нелей про это не думали для себя. Подтверждать в Израиле профессию врача (а без профессии мы не представляли себе жизнь) – уже не было на это сил, мы уже пенсионного возраста. Не думали, что Израиль так напрямую затронет нас – что уедут наши внуки. Но в 2002 Наташа вместе с детьми окончательно переехала. Это было сложное время еще и потому, что в Израиле именно в это время усилился арабо-израильский конфликт. И незадолго до этого в Израиле произошли страшные события, непосредственно затронувшие наших близких иркутских родственников, которые репатриировались в 90-х. Из новостей по телевидению в октябре 2000-го мир узнал про линчевание двух израильских солдат в Рамалле. Палестинская полиция задержала двух израильских солдат-резервистов, по ошибке заехавших в город Рамалла. Толпа палестинцев ворвалась в полицейский участок, и забила резервистов насмерть. Тело одного из солдат выкинули из окна, и толпа продолжала над ним надругаться. Страшные кадры, сделанные зарубежными журналистами, оказавшимися там, облетели мировые новости. Мы тогда с ужасом услышали в новостях имя этого солдата – иркутянин Вадим Нуржиц, внук младшей сестры моей бабушки – Сары Гринберг (Башук). Вадим на пару лет младше нашего сына Петра. Он первым из родных уехал в Израиль из Иркутска в 1991-м, и вскоре мы проводили в Израиль всю их большую семью Нуржиц-Башук. Вадим женился буквально за несколько дней до страшного события, и его сын родился уже без него. Осознать, что произошло с Вадимом просто невозможно, что на такое способны люди7. Израиль в тот же день ответил нанесением авиаударов по палестинским полицейским участкам, а также по другим целям. Обостренный арабо-израильский конфликт с 2000-го был еще в разгаре, когда Наташа и наши внуки уезжали из Иркутска. Не передать, конечно, что мы тогда чувствовали. А Неля тогда сказала: «Больше я их не увижу, наверное». Так случилось, что в том же году Нели не стало…
Саша вторично женился на враче-ортопеде – Наталье Николаевне Ульяновой. Еще в первом браке, с Наташей Ефимовой и Александром, я замечал, что в этой паре идет упорная борьба за лидерство в семье. Никто не хотел ни в чём уступать друг другу. Они почему-то не понимали, что семейная жизнь – это сплошной компромисс.
Но после развода Александр и Наташа, все-таки, сохранили хорошие отношения. Всего один раз Александру удалось съездить в Израиль навестить детей. Когда внук Илья подрос, Наташа (спасибо ей за это) привезла его в Иркутск. Они поддерживали отношения, общаясь по телефону. Наташа невероятным трудом подтвердила в Израиле все свои квалификации и теперь работает успешным врачом. Она и внуки не забывают и меня и дружат с моим младшим сыном Петром и его семьей.
Летом 2013 года, приняв очередную сессию у студентов, я стал хуже себя чувствовать. Я очень смутно помню эти дни – врачи и сыновья сказали, что работать я уже не смогу, и Пётр забрал меня в Москву. (Школьный друг Петра Алексей Шолохов очень помог нам собрать и отправить в Москву мои вещи, так как у Петра совсем не было тогда на это времени. Благодаря Алексею, можно сказать, не потерялись некоторые дорогие мне исторические документы и фото, часть из которых привожу в конце этой книги.) С тех пор я живу на подмосковной даче Петра.
В одну из зим Саша получил несколько травм ключицы, плечевого сустава и что-то ещё – он долго не работал, трудно и серьёзно лечился. Когда я уже закончил первый вариант этой книги, случилось жуткое, страшное, непоправимое. Саша умер 7 ноября 2019-го. Умер во сне. У Петра с семьей заканчивался отпуск в Израиле, и он узнал об этом там. Первая жена Саши Наташа и его дети Маша и Илья вместе с Петром и невесткой Оксаной срочно вылетели в Иркутск на похороны. А мне же они рассказали о случившемся, только когда уже вернулись из Иркутска. Они не хотели сообщать мне такую горькую новость по телефону. Тяжело и неправильно, когда дети умирают раньше родителей. Сашу похоронили рядом с Нелей, недалеко от ушедших из жизни родных.
Теперь о моём втором сыне – Петре. Могу повторить, что он совсем не похож на Сашу – вероятно, он походит на отца Нели Петра, в память о котором мы его назвали. Я старался привить ему любовь к музыке, поэтому отдал его учиться в музыкальную школу по классу фортепиано. В школьные годы он посещал драмкружок при Дворце пионеров, и это ему нравилось. По-моему, у него сохранилась какая-то внешняя черта актера в бытовом поведении, в общении с друзьями и людьми вообще, в манере держаться, в разговоре, в чем-то другом почти не уловимом…Но, может быть, я ошибаюсь… Вообще, мне очень жаль, что мало пришлось общаться с Петей в его детстве и юности.
Я записал Петю в детскую музыкальную школу, т. к. хотел, чтобы он как-то приобщился к искусству. Почти каждый день 8 лет (обучение в музыкальной школе было 7 лет, но я попросил после 7 класса оставить его на второй год), я вместе с ним садился за пианино и помогал ему выполнять домашнее задание. Учился он очень неохотно (как и большинство мальчиков в его возрасте), но что-то делал.
Я думаю, что методика преподавания музыки была никуда не годной – его учили также, как и меня 40 лет тому назад. Сначала одни гаммы, потом скучные этюды Черни, потом Майкопара и что-то ещё в таком духе. Только в конце обучения – в последний год-два с Петей и некоторыми его друзьями пару раз проводил какие-то факультативные занятия известный в городе музыкант и организатор музыкальной жизни Владимир Зоткин. У ребят появился интерес к творчеству и любовь к музыке.
Но до сих пор Петя интересуется музыкальными сочинениями, правда в несколько легковатом жанре с моей точки зрения. К пианино он, к сожалению, не подходит. И на том спасибо. Его жена – Оксана – тоже закончила детскую музыкальную школу, в музыке она разбирается, но к инструменту тоже не подходит. А вот внучки мои – те в музыке. Старшая – Александра – выбрала музыку своей профессией, уехала во Францию и стала профессиональным организатором музыкальной жизни. Младшая внучка – Лизонька – закончила музыкальную школу по классу скрипки и вокала. Без сомнения – в этом заслуга и Пети, и Оксаны. Я, в меру своего возраста и состояния здоровья, поддерживаю, как могу, интерес внучек к этому замечательному искусству
Говоря о нашей семье, надо рассказать еще об одном человеке – Кеше – Евгении Абрамовне Аксель. Эта женщина сыграла очень большую роль в нашей жизни, и особенно в жизни Петра. Её с полным правом можно считать и домоправительницей, и домохозяйкой, и домработницей, членом семьи. Как она оказалась у нас? Кеша была из Харькова. Во время войны ее муж и дети погибли. Она работала бухгалтером и была осуждена (очевидно еще до войны) за какую-то растрату по доносу, отбывала срок в Иркутской области. Из тюрьмы, где она отбывала последние дни, ей совершенно некуда было идти, у нее никого не осталось. Начальник тюрьмы был знакомым моего отца, и спросил, не нужна ли ему домработница. Отец согласился её принять в наш дом на такую работу. Она сразу как-то вошла в нашу семью. В тюрьме Кеша потеряла все зубы, полностью. Десны ее ороговели, и она каким-то образом жевала ими, до конца жизни не соглашалась уже сделать протезирование. Казалось, он была старушкой, но было ей едва за 50, когда она пришла к нам в семью. Особенно она полюбила маленького Петюшу – просто души в нем не чаяла, стала его няней с самого его рождения. Она провожала и встречала Петю из школы, а потом и из музыкальной школы, куда я его определил в фортепианный класс. Умерла Кеша у нас с Нелей дома в 1990-м, дождавшись, когда придет Петя, он держал ее за руку и успел попрощаться.
