Читать книгу: «Армия Второй звёздной Империи», страница 3
– Потрудитесь ускориться, лэра, – без обиняков заявил Ванга служащей. – У вас осталось ровно четыре минуты и тринадцать секунд.
Женщина обвела лейтенанта уничижительным взглядом, но, наткнувшись на его увешанную значками грудь и звёзды на погонах, несколько поумерила свою чиновнюю спесь. Под пристальным взглядом офицера она спешно завершила расчёсываться, что-то ещё подправила в тенях, потянулась было к голографу, но тут настал час «Х».
– Время вышло, лэра, – женщина отдёрнула руку от кнопки вызова, словно та ударила её током.
– Что вам угодно, лэр офицер?
– Будьте любезны, гербовый бланк гражданского космофлота, для заполнения.
– Гербовый бланк? Мы не выдаём пустые бланки, только заполненные.
– Служебная необходимость, лэра, – вмешался в разговор капитан. Дама осмотрела нового визитёра. Опознав в нём капитана гражданских линий, она погрустнела ещё больше.
– Хорошо. Предъявите, пожалуйста, согласованный с таможенной службой запрос на получение бланка.
– У меня нет запроса и нет согласования с таможенной службой.
– Тогда ничем не могу помочь, – она подарила лейтенанту полный напускной печали взгляд из-под только что накрашенных ресниц.
– Хорошо, лэра, я получу согласование и вернусь.
– Только обратите внимание, мой отсек работает ещё полтора часа, затем начинается смена отсека тридцать четыре.
– Благодарю за ценную информацию, лэра, – холодно поклонился служащей офицер. И уже обращаясь к своему спутнику, когда они вышли из отсека. – Что это за согласование?
– А! – мужчина в сердцах махнул рукой. – Совсем забыл! Мы же ещё не отметились у таможенников.
Таможенников служилые прошли на «ура», те оказались своими в доску, такими же служаками. Вот только было одно «но». Имперский офицер был вне их юрисдикции, ему нужно было заглянуть в военную комендатуру. Зато капитан гражданского флота им вполне подошёл для выдачи согласования на него. Правда, пришлось попотеть, составляя заявление, но оно того стоило. Обрадованные неожиданной победой товарищи стремглав кинулись обратно в приёмный холл, напрочь забыв про какую-то там комендатуру. В холле их ожидал очередной раунд борьбы с очередями. На этот раз локомотивом шёл капитан, лейтенант же прикрывал его с тыла. То есть мягко осаживал всех, кто пытался что-то возразить уверенно продвигавшемуся к заветной цели астронавту.
К давешнему отсеку товарищи вышли как раз вовремя: дама только что положила трубку; видно, ей всё же удалось выкроить «минутку» для разговора с подругой. На этот раз она была сама любезность, легко согласилась поставить отметку на заявлении, выдала вожделенный бланк – в общем, проявила все положительные черты имперской бюрократии. Дальше товарищи направились аккурат к начальнику службы, за печатью. Однако секретарь завернул капитана резонным замечанием, что на пустом бланке никто печать не ставит, никому потом отвечать не резон. Под «никому», очевидно, подразумевался сам секретарь. Лейтенант уже было хотел начать заполнять ценную бумагу, но у капитана внутри вовремя сработал ограничитель – не иначе сказался его многолетний опыт общения с гражданской бюрократией, – в самый последний момент он поймал руку штурмовика, буквально в миллиметре над бумагой.
– Не спешите, Раймон. Давайте сначала напишем на обычной бумаге, и пусть лэр секретарь проверит, правильно ли мы всё изложили.
Написанное на простой бумаге прошение, естественно, вызвало сначала праведный гнев секретаря. Он поначалу даже отказывался читать, что там написано, но штурмовик умел убеждать – не зря его учили вести допросы с пристрастием. В общем, чиновник быстро осознал, за что все так уважают офицеров, и что не только деньги могут выступать смазкой для бюрократической машины. Но и он не остался в долгу, оттянулся на офицерах по полной. Товарищи вынуждены были раз тридцать переписать текст, пока он не приобрёл в глазах чиновника вид «серьёзного» документа. Офицер быстро нанёс получившийся опус на бланк. Когда он распрямился после написания последних строк справки, то ощутил себя измождённым, как никогда на занятиях. Даже бег в полной выкладке не мог сравниться с пережитыми треволнениями.
Бумага бережно перекочевала в руки секретаря. Он тут же потребовал предоставить ему весь «пакет документов», то есть и заявление со всеми отметками. Получив всё требуемое, чиновник скрылся в кабинете начальника службы. Вряд ли он был столь же расторопен с другими; но неприязнь с лэрами у него оказалась взаимной и крайне сильной, и именно она, похлестче имперской пропаганды, подтолкнула служебное рвение служащего. Тот просто очень быстро понял: избавиться от ненавистных офицеров можно только, побыстрее выполнив их просьбу.
Товарищи уже потирали руки в предвкушении скорой победы. В их умах зрел эпохальный план встречи очередного праздника, и его размах обещал затмить собою всё, когда-либо происходящее в звездолёте Кларка Фенона. Но тут из кабинета появился секретарь. Его бледное, осунувшееся лицо по оттенку больше всего напоминало гербовую бумагу, что он с таким почтением держал на вытянутых руках.
– Лэры, вынужден вас разочаровать: бумага не прошла проверки, печать на неё поставить не представляется возможным, – чиновник сразу же осознал всю глубину своей неправоты, посему попятился к ближайшему письменному столу, словно желал за ним спрятаться от всего враждебного мира.
Взбешённый штурмовик прыгнул вперёд, но поймал лишь воздух: чиновник перед лицом неминуемого унижения продемонстрировал просто нечеловеческое проворство, в последний момент умудрившись нырнуть в ростовой сейф для бумаг. Дверь за ним с чмокающим звуком захлопнулась, оставляя офицера «с носом». Ванга нанёс по металлу сокрушительный удар кулаком; сейф ответил утробным гулом стенок и тихим похрюкиванием секретаря.
– Не кипятитесь, Раймон. Пусть посидит, никуда он оттуда не денется. Когда ещё его выпустят! – капитан один сохранил завидное хладнокровие: не иначе, его медитация всё ещё действовала.
– Пойдём к начальнику, пусть он объясняется за этого типа, – быстро смекнул лейтенант.
Начальник встал навстречу служивым, отвесил самый учтивый из возможных поклонов. Он сразу понял, зачем они пожаловали, и решил не будить лиха, пока оно тихо.
– Лэры! Я понимаю, зачем вы здесь. И очень хочу помочь столь уважаемым подданным Императора, но я не в силах.
– Так в чём же проблема, лэр? – Раймон даже растерялся от исполненной праведного желания услужить манеры сановника.
– Можно мне ещё раз ваши документы? Я всё покажу. Вот, смотрите. Заявление. Все согласования и отметки на нём, безусловно, присутствуют. Справка. Написана чрезвычайно грамотно, воистину, лучшими сынами Империи.
– Так в чём же дело? – в один голос вопрошали просители.
– Сущий пустяк, лэры, портит всю картину, делает меня бессильным что-либо изменить. Заявление подано глубокоуважаемым капитаном Кларком Феноном. Справка же составлена для лейтенанта Раймона Ванги. Бумаги не соответствуют друг другу, лэры.
Совершенно раздавленные убийственной логикой чиновника, товарищи покинули начальственный кабинет. Сзади ещё неслись приглашения заходить прямо к нему, минуя секретаря, но их уже никто не слушал. Бюрократический круг замкнулся.
Уважаемые лэры, растерявшие остатки оптимизма, медленно поплелись в сторону военной комендатуры. Она располагалась аккурат возле таможни, в районе пропускных терминалов. Естественно, коменданта на месте не оказалось. Тогда товарищи просто пошли, куда глаза глядят, в надежде найти спокойное уединённое местечко в этом царстве бюрократии, бардака и невежества. У офицеров оставалось только самое крайнее средство: бутылка недавно приобретённого имперского виски из метрополии. Его купили ради победы, и товарищам тогда даже в голову не могло придти использовать раритет ради успокоения нервов. Но иного способа взять себя в руки служилые не видели. Даже когда было найдено укромное местечко, офицеры до последнего момента оттягивали тягостную процедуру открытия бутыли. И тут на сцену истории вышло ещё одно действующее лицо.
– Лэр имперский офицер?! – окликнул молодой, исполненный восхищения голос.
Раймон Ванга поднял на нового собеседника мутные, лишённые интеллекта глаза. Перед ним стоял техник. Точь-в-точь, как тот, которого он приводил в порядок перед злополучной встречей с капитаном. Даже одет он был также, имел тот же чуб, разве что на ногах оказались не тапочки, а шлёпанцы из чёрного пластика.
– Так точно, – тупо отрапортовал он.
– Вам нужна помощь, лэр лейтенант?
– Помоги открыть бутылку, – брякнул Ванга первое, что пришло ему в голову.
Парень не растерялся, отработанным жестом скрутил голову крышке. Откуда-то появились металлические стаканчики. Немного засаленные, но на это никто из присутствующих уже не обращал внимания. Выпили сначала по одной, затем по второй, и только когда бутылка показала дно, лэры начали неспешную беседу.
– Лэр капитан, видно судьба у меня опоздать в гарнизон без уважительной причины.
– Ну что вы, лейтенант, дождёмся коменданта, и всё решим. Уверен, он окажется таким же своим мужиком, как таможенники.
– Не-е, лэры. Комендант – самый гнусный из всей этой чиновной братии. Представляете, он всегда, когда меня видит, тут же накидывается, заставляет заправиться, причёску портит, – в этом месте техника аж передёрнуло от жутких воспоминаний. Лейтенант поднял на него тяжёлый взгляд, но предпочёл промолчать. – А что вам, кстати, нужно от этого солдафона? Может, и я чем помогу.
Товарищи переглянулись. Раймон махнул на всё рукой. С какой-то мстительной оттяжкой он принялся изливать душу новому знакомому.
– И всего-то? Какая-то печать? Пойдёмте со мной, лэры, сейчас всё будет.
Ошарашенные неожиданным оборотом товарищи снова переглянулись, и снова решили не искушать судьбу, пойти следом за странным субъектом. Техник повёл их такими коридорами, о существовании которых не подозревал даже прожженный капитан. Им понадобилось добрых полчаса, чтобы выйти в конечную точку маршрута. Здесь уже почти не было освещения в коридорах, только из последних сил тлели какие-то древние светильники. Парень остановился перед неприметной дверью. Старомодный металлический ключ неожиданно легко провернулся в отверстии, полотно двери бесшумно распахнулось.
– Прошу, лэры, в моё скромное обиталище, – техник сопроводил слова широким жестом руки. Не дожидаясь товарищей, он скользнул внутрь затенённого помещения.
Вспышка света резанула по привыкшим к полутьме глазам. Лейтенант шагнул внутрь, с любопытством огляделся по сторонам. Помещение было под стать его обитателю: такое же расхристанное, сумбурное. Множество стенных стеллажей были завалены всевозможными образчиками электроники, от микросхем, до самых что ни на есть кусков железа. Пара обширных верстаков в дальнем конце комнаты, на вид совершенно древних, вмещали вполне современное оборудование. Ещё здесь были диван, пара пластиковых кресел, на удивление аккуратный невысокий столик. Несколько бытовых приспособлений, среди которых офицер распознал компактный холодильник, пищевой синтезатор, электропечку, были рассованы в пустующие стеллажные ниши или громоздились по углам.
Раймон поискал взглядом хозяина комнаты. Тот обнаружился возле самого дальнего стеллажа, почти по пояс погружённый в его обширные недра. «Ну, где же оно? Это не то… и это не то…» – бормотал себе под нос техник. Наконец он обнаружил то, что искал, и с радостным вскриком повернулся к гостям.
– Вот то, что вам нужно, – неопрятный субъект держал в руках металлическую почти квадратную коробочку, без опознавательных знаков.
– Что это? – поинтересовался Ванга.
– Это, лэр офицер, Печать! – последнее слово он произнёс с придыханием, выделяя его особенно торжественной интонацией.
Устройство было водружено на стол. Теперь товарищи могли его как следует рассмотреть. На самом деле квадрат не был монолитным, на верхней его крышке отчётливо виднелись контуры сенсорных кнопок.
– А печать точно настоящая? – офицер взирал на коробку с недоверием.
– Конечно! Я же сам её сделал! Вы мне разве не верите?! – в общем-то, лейтенант и так догадался, кто сделал устройство. В это он как раз верил. Он не верил в достоверность самой печати, а не в её автора. Максимально корректно Раймон попытался объяснить это технику. На все заверения субъект только непринуждённо махнул рукой. – Да бросьте вы эти глупые подозрения, лэр офицер. Вот этими самыми руками я сделал все печати в космопорте, и вы ещё сомневаетесь?
– Разве печати не делаются специальными секретными учреждениями империи?
– Понимаете, лэр офицер, тут очень тонкий вопрос. Вот вы говорите про секретные учреждения. А знаете ли вы, сколько они берут за ремонт печати? А ещё нужно провести торги по выбору такого учреждения, ведь космопорт – императорское учреждение. Всё это сопровождается написанием целого вороха объяснительных: кто сломал, почему сломал, а дайте заключение экспертизы, а кого вы считаете необходимым привлечь за порчу ценного имущества? Проще выписать премию мне, технику. Это сэкономит деньги, и, что самое ценное, нервы служащих. И мне какой-никакой заработок. Вот и приходится время от времени чинить всякие безделушки, типа печатей.
– Но разве всё это свидетельствует в пользу достоверности именно конкретной, данной печати? – лейтенант никак не мог справиться со своей подозрительностью. Слишком он был правильным, ему претило использовать поддельную печать. Всё внутри восставало против этого.
– А… вы об этом… Смотрите. Вот взял я печать на ремонт. А тут приходит очередной проситель. Что делать? Не останавливать же из-за такого пустяка работу космопорта! Опять бегут ко мне: дай, мол, что-нибудь, чем можно временно заменить печать. Раз прибежали, два прибежали. На третий я решил сделать Печать с оттисками всех печатей космопорта, чтобы она сразу могла заменять их все. Разве не мудрое решение?
– Просто гениальное! – даже капитана проняло. – Если вдруг решите отправиться в космос, на моём корабле для вас всегда найдётся место!
– Спасибо, лэр капитан, – техник польщено потупил взгляд.
Неожиданное избавление для лейтенанта решили отпраздновать. У хозяина комнаты оказался приличный запас всяких спиртных напитков, так что за этим дело не стало. Спустя полчаса под дружный звон стаканов и крики «Виват!» на многострадальную справку была водружена Печать. Техник немного с ней пошаманил, и взгляду довольных космонавтов открылся аккуратный синий кружок, со стремительным крейсером в центре. По ободку шли цепочки официальных наименований космопорта.
Когда товарищи покидали техника, они уже стали с ним лучшими друзьями. Раймон Ванга же сильно призадумался над своим непотребным поведением с тем, первым на его жизненном пути, техником. Конечно, погоны, внешний вид, и всё такое – это важно. Вот только куда важнее внутренний мир этих маленьких людей, на плечах которых стоит такая большая Империя.
Обманчивый блеск высшего света
– Прощайте, лэр капитан. Чистого света звёзд вам в проколе.
– И вам, лэр Ванга, и вам. Помните, я постарался максимально уладить это недоразумение, поэтому, если вам что-то понадобится в полёте – например, хорошая компания, – обращайтесь прямо к первому помощнику капитана. Он сделает для вас всё, что в его силах.
– Благодарю вас, лэр, от всей души. Впредь буду внимательней в космосе.
Последовавший за разговором обмен поклонами выглядел со стороны вполне символично: прощание небесно-голубого и угольно-чёрного. Прощание чистого неба планеты и холодной черноты космоса. Лейтенант заспешил к новому своему транспортному средству, а капитан, прежде чем отправиться в гостеприимное здание космопорта, ещё несколько долгих секунд смотрел вслед молодому человеку. Что-то в душе космонавта подавало звуки грусти, словно там пела струна. Капитану было мучительно любопытно, куда приведёт путь этого благородного молодого человека. Не в ближайшие несколько недель, нет. Фенона интересовали совсем иные порядки цифр, он хотел заглянуть на двадцать-тридцать лет вперёд. Жизненный путь самого космонавта уже был расписан на многие годы, путь же молодого лейтенанта представал для него девственно чистыми страницами судьбы. Эта-то предопределённость и заставляла душу капитана болезненно звучать, он белой завистью завидовал Раймону Ванге, у которого ещё всё было впереди.
Раймон тем временем всходил по трапу лайнера. В отличие от предыдущего космического корабля, этот впечатлял размерами и роскошью. Даже керамические плиты обшивки словно бы говорили своей белизной о яркости предстоящего путешествия. На контрасте с чернотой керамики большинства стоящих на поверхности планеты судов, это смотрелось особенно обещающе.
Сразу за сходнями взгляду офицера открылся роскошный холл. Алые ковры на полу, мягкая пульсация трёхмерных картин прямо посредине коридора. Такие картины невозможно было не заметить, и проходить следовало прямо сквозь них. В изображениях не было пошлости обычной рекламы, это были подлинные произведения искусства – компьютерной графики, выполненной лучшими художниками-конструкторами Империи. Когда лейтенант вступил на алую дорожку, он словно окунулся в лесную чащу. Алая нить тропы открывала взгляду самые разнообразные композиции, с участием диковинных деревьев, диковинных животных, цветов и трав. Всё это чудо двигалось, щебетало, благоухало – одним словом, было почти неотличимо от живого. Привыкший к серому однообразию казарм Академии, лейтенант особенно сильно ощущал пёстрое разнообразие виртуального мира.
Одна из композиций перед Раймоном явила собой женщину в обтягивающем изумрудно-зелёном костюме мягкого бархата. Роскошная копна огненно-рыжих волос, тонкие черты лица, острый носик – всё было просто совершенно, вызывало острое желание обнять, защитить волшебное создание. Дама с чарующей улыбкой гладила по шёрстке замершего перед ней земного оленёнка. Большие влажные глаза зверя отражались в столь же больших глазах женщины. Лейтенант, под впечатлением от увиденного, замер на несколько секунд, затем тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение; ему это удалось, он скинул оцепенение и шагнул вперёд, собираясь пройти сквозь голограмму. Каково же было его удивление, когда вместо пустоты картинка встретила его упругим сопротивлением живого тела!
– Лэр, что вы делаете? – глаза женщины с недоумением воззрились на лейтенанта, его душу ожёг её бархатистый голос.
– О! Простите меня, лэра. Я принял вас за голограмму, – Раймон, быстро взяв себя в руки, попытался перевести случившееся в шутку.
– Неужели? – женщина смерила молодого лейтенанта оценивающим взглядом. При этом она явно осталась довольна увиденным, потому что тут же мило улыбнулась и добавила крайне любезным тоном. – Полагаете, я так хорошо вписалась в эту прекрасную сцену с оленёнком?
– Да. Наверное потому, что столь же прекрасны, – лейтенанта понесло. Нет, он не был бабником, как некоторые его сокурсники. Но и ангелом он не был, женщин любил, даже превозносил. Никогда не искал секса ради секса, однако задушевное общение с представительницей противоположного пола очень ценил.
– Вы очень любезны, лейтенант, – рыжая бестия потупила глаза, демонстрируя смущение. Вот только если бы мужчина мог заглянуть в эти самые глаза, он нашёл бы там что угодно, окромя смущения.
Ещё несколько реплик, обмен любезностями, и молодые люди последовали дальше уже вместе. За иллюзорным лесом взглядам пассажиров открылся обширный зал. Всё его пространство было уставлено аккуратными диванчиками, к которым были приставлены небольшие журнальные столики. Тут и там виднелись кадки с различными кустарниками, на этот раз вполне осязаемыми, живыми. Перед самым входом в зал в воздухе мягко колыхалась надпись, призывающая гостей присаживаться в ожидании, пока их проводят по каютам. Стоило молодым людям последовать рекомендации и примоститься под раскидистым кустарником с большими листьями, как к ним подбежал слуга. Он предлагал гостям различные прохладительные напитки.
Столь романтичная обстановка была словно специально создана для развития знакомства. Под раскованный щебет спутницы Раймон совсем расслабился; его больше не терзали сомнения, не грызла совесть из-за опоздания; в душе поселился мягкий пушистый комочек влечения. Женщину звали Ларисса Миллини, она оказалась путешественницей. Последние несколько лет Ларисса исследовала самые потаённые уголки галактики в поисках новых ощущений. Она оказалась просто неиссякаемым кладезем всевозможных историй, которые с задорным весельем рассказывала офицеру. Тот, совершенно очарованный, в свою очередь рассказывал о курсантских буднях, то и дело вызывая у женщины смех очередной занятной историей.
Но вот на горизонте появился распорядитель. Он тактично проверил билеты дистанционным считывателем и предложил паре проследовать по стрелкам на полу до личных кают.
– Ларисса, могу ли я надеяться увидеть вас снова? – они стояли на перекрёстке; отсюда идущие вместе стрелки расходились в стороны.
– Конечно, Раймон! Без вас моё путешествие окажется слишком скучным, я его не переживу.
– Тогда давайте встретимся сразу после взлёта на том же самом месте.
– Вы имеете в виду ту чудесную поляну с оленем? – взгляд женщины светился лукавством.
– Нет, что вы. Вряд ли после старта эти картины останутся гореть. Я имею в виду тот диванчик и тот раскидистый куст, – лейтенант пропустил лёгкое подтрунивание женщины мимо ушей, то ли не заметив его, то ли сознательно проигнорировав.
– Хорошо. Только обещайте дождаться меня там!
– Обещаю.
Женщина стремительным движением приблизилась к офицеру. Заглянув тому в глаза, она подарила ему нежный поцелуй в щёку. Затем резко развернулась и поспешила прочь по стрелке. Ванга же ещё долго стоял, поглаживая место поцелуя: оно продолжало хранить тепло тела прелестницы, вновь и вновь обжигало его мятущуюся душу.
Ларисса буквально летела в свою каюту, настолько окрылило женщину удачное знакомство. Стоило автоматической двери закрыться за спиной, она устремилась к голографу. Пока аппарат вызывал адресата, женщина поспешила поудобнее устроиться в кресле. Собеседница застала Лариссу клубочком свернувшейся в глубоком кресле, с поджатыми под попку ножками.
– Вижу, ты вся лучишься счастьем. Что-то случилось? – куда более строгая черноволосая собеседница предстала перед подругой в позе напряжённого ожидания. В отличие от рыжей бестии, женщина восседала на самом краешке креслица, нога на ногу, ладошки невинно сложены на коленях; но стоит заглянуть в её серьёзные тёмно-коричневые глаза, что так выразительно поблескивают из-под чёрных, густо накрашенных бровей, и первое ощущение восторга вмиг развеется, сменившись ожиданием подвоха.
– Я встретила отличного мальчика, Амелия. Он такой милый, доверчивый!
– Хватит ломать комедию, Ларисса. Ты уверена, что он нам подходит? – голос черноволосой выражал явное сомнение.
– Вполне. Офицер. Только что из Академии. Летит к месту своей первой службы. Отличник боевой и политической подготовки – кажется, так у них говорят? – она подмигнула собеседнице, вмиг становясь серьёзной.
– Ты ведь знаешь: этого мало. Нужен первоклассный боец. Нашего знакомого так просто не устранишь.
– Да ладно, подруга, за кого ты меня принимаешь? Он штурмовик. Лучший фехтовальщик курса. Его молодость вполне может побить опыт этого борова. Не находишь?
– Хорошо, – серьёзная дама позволила себе довольно улыбнуться. – Это, в самом деле, то, что нужно.
– А как твои успехи?
– Мы встретились. Он меня уже хочет. Намекнула про подругу, так он весь встопорщился, словно вышедший на «охоту» кошак.
– Сегодня ночью?
– Чего тянуть? Я готова.
– Я тоже. Не вижу смысла затягивать это сомнительное удовольствие. Лучше подольше поразвлечься после. Мне тут определённо нравится. И лейтенант хорош, – Ларисса мечтательно закатила глаза. – Такой чистенький! Даже удивительно для штурмовика.
– Они все после Академии чистенькие, – проворчала брюнетка, – зато годик послужат, такими волчарами становятся…
– Да ладно тебе, не бухти. Неужели завидуешь?
Вместо ответа Амелия отключила голограф.
– Ну ты и бяка, подруга! – Ларисса потянулась, изогнувшись при этом всем телом. Её ладошка поползла в трусики, по пути лаская обнажённое тело. Внизу живота у женщины поселилось приятное тепло, мучительно хотелось, чтобы оно переросло в жар чего-то более конкретного. – Сейчас бы уже кувыркалась с этим милым мальчиком, если бы не твои планы. А так придётся самой утолять свой голод. Такие жертвы! А ты ещё голограф выключаешь посреди разговора. Я тебе это припомню, стерва брюнетистая!
Огромный зал буквально дышал обилием иллюзий. Водопад низвергал свои воды в озеро; водная гладь вставала на дыбы, принимая его воды; окутанная крупными брызгами, она терялась в белёсом тумане. Окружающие озеро деревья были свежи; они сверкали каплями влаги, в солнечном свете казавшимися огромными бриллиантами. Двое – мужчина и женщина – вели неспешный разговор на поляне, возле самой воды. Могло показаться странным, но с их места почти не было слышно шума водопада. Когда же разговор затихал, шум накатывал с новой силой. Подобного не встретишь в реальной жизни, обычно дикая природа не слишком податлива человеческой воле, чего нельзя сказать о созданной руками людей иллюзии. Столь же красивой, но совершенно ручной.
В женщине без труда можно было опознать Амелию Канди, что ещё совсем недавно беседовала со своей рыжей подельницей. Широкая в кости, черноволосая, она была облачена в подчёркивающее пышность форм обтягивающее платье до пола. Разрез от бедра делил длинную юбку на две половинки, и дувший со стороны озера ветерок соблазнительно перебирал ткань, то и дело обнажал стройные ножки. Мужчина был невысок, но коренаст; просторная рубашка не могла до конца скрыть ощутимый животик, но и мышцы она также не скрывала. Вообще вся повадка собеседника Амелии выдавала в нём если не бойца, то уж точно очень уверенного в себе человека; правда, уже немолодого. Он явно наседал на красавицу, то и дело пытался поймать её в свои объятия, и женщина далеко не всегда пыталась ускользать из них. Чаще она уступала, позволяя собеседнику достаточно много лишнего для простого разговора. Но вот из иллюзорного леса показалось ещё одно действующее лицо – рыжие волосы и стройный стан делали её более чем узнаваемой.
– Эрик, позвольте представить вам мою подругу, Лариссу Миллини, – Амелия кивнула на подошёдшую женщину.
Мужчина смерил Лариссу изучающим взглядом, и по тому, как расплылись в улыбке его губы, можно было понять, что он остался доволен увиденным. Они с рыжеволосой тут же обменялись короткими поклонами приветствия. Эрик было взял её за ручку, словно желая поцеловать ладонь, но вместо этого резко притянул женщину к себе, обнял, впиваясь страстным поцелуем в губы. Та сначала попыталась для вида сопротивляться, однако быстро опала в стальных объятиях.
– Тоже ищите приключений, лэра? – поинтересовался он, немного отстраняя от себя женщину.
– И найду! – Ларисса загадочно улыбнулась Эрику. При этом её ручка стремительно нырнула тому в брюки. Мужчине немалых трудов стоило её оттуда достать: релаксационный зал был не тем местом, где следовало переходить к интиму – слишком много посторонних глаз здесь было. Стоило ему немного отбиться от одной бестии, как в игру вступила другая. Под нажимом разгорячённых женщин незнакомец вынужден был пойти на попятную, и любовники, по пути теряя остатки приличий, устремились в каюту Эрика.
В обширной трёхкомнатной каюте троица сразу проследовала в спальню, устилая свой путь различными элементами одежды. Мужчина швырнул на простыни брюнетку, с рыком набросился на неё. Рыжая не осталась в стороне; обхватила торс партнёра, стала ласкать его живот, грудь, в довершение всего впилась в соски. Эрик взвыл, словно раненный медведь. Крики Амелии слились в единый стон. В порыве страсти женщина процарапала мужчине спину, Ларисса же, у которой причин извиваться от страсти было куда меньше, нежели у подруги, вогнала свой ноготок в образовавшуюся ранку. Эрик вздрогнул, попытался высвободиться, но женщины и не думали его отпускать. Боль быстро прошла, ей на смену пришла очередная вспышка страсти; волны эмоций вмиг погребли под собой всякие подозрения, заодно с остатками здравого смысла.
Чем дольше длились постельные утехи, тем больше Эрик возбуждался. Это было странным, невероятным, но ничто не могло принести ему утоления. Спустя четверть часа его уже буквально трясло, он ничего не соображал. Глаза застилала красная пелена. Только два женских тела имели значение. И ещё этот шёпот в самое ухо… Словно заклинание, он завораживал, ещё более лишая воли. Эрик даже не осознал, как одна из женщин поднесла ему его собственный персональный голограф. Мучимый нечеловеческой страстью, он выполнил совершенно не имеющую сейчас значения просьбу брюнетки приложить палец к экрану. Он готов был приложить палец куда угодно, лишь бы пришло наконец облегчение, лишь бы красная пелена спала, лишь бы удовольствие смогло перебороть животную страсть. Он произнёс и какие-то слова, которые обязательно хотели услышать женщины; хотели именно сейчас, во что бы то ни стало. Больше к нему с непонятными просьбами не приставали. Женщины великолепно выполняли свою роль, в лепёшку разбивались, лишь бы принести ему столь вожделенное удовольствие. Только через несколько часов он смог избавиться от возбуждения. Сотрясаемый какими-то невероятными спазмами, мужчина провалился в спасительное беспамятство.
Раймон уже весь извёлся в ожидании. Миновали все мыслимые и немыслимые сроки, но рыжеволосая красавица так и не появилась. Однако он помнил своё обещание. Если бы не оно, он, возможно, нашёл бы себе другое занятие, чем протирать седалище диванчика под раскидистым кустом. А так, приходилось терпеливо сидеть, делая вид, что он всем доволен. Неожиданно чьи-то тонкие ручки нежно оплели его шею, над ухом зазвучало тёплое дыхание. Сопротивляться было глупо, Раймон позволил женщине себя обнять, и был вознаграждён мягким поцелуем в шею, под самым ухом.
– Спасибо, что дождался, мой рыцарь, – в самое ушко замурлыкала незнакомка. Впрочем, офицер уже понял, с кем имеет дело: его ожидание оказалось вознаграждено.
– Признаюсь, лэра, вы заставили меня понервничать.
– Так ведь это здорово! Чем томительней ожидание, тем слаще встреча. Вы должны меня простить за эти маленькие женские шалости.
– Я прощаю, – в голосе офицера невольно проскользнули хриплые нотки.
– И всё же я считаю себя несколько виноватой перед вами. Хочу искупить свою вину, – женщина уже вышла из тени, и теперь стояла прямо перед мужчиной. Такая соблазнительная, так близко, почти касаясь ног офицера своим платьем, она манила и завораживала. Разве что глубоко в глазах прелестницы Раймон разглядел следы старательно скрываемой усталости. – А знаете что? Пойдёмте танцевать?
