Читать книгу: «Вопиющий случай в петербургской филармонии», страница 3
Все это разнообразие составляло мозаику предвкушения, ожидания и тайного обаяния этого величественного момента перед соприкосновением с миром музыки и искусства.
Раздался звонок, и зрители потихоньку начали занимать свои места.
Большой зал Санкт-Петербургской филармонии – это поистине особое место. Войдя в него, вас сразу окружает атмосфера величественной красоты и вековой истории.
Этот зал – настоящее произведение искусства и архитектуры, место, где звуки музыки сливаются с величественной обстановкой, создавая неповторимую ауру. Под высоким сводом, над головами зрителей, нависают большие, яркие и изящные люстры, разливающие свет по всему залу. Их блеск создает ощущение праздника и торжественности, придавая пространству поразительный объем.
По периметру зала расположены ряды могучих колонн коринфского ордера, внушающие чувство стройности и гармонии. Их декоративные элементы украшают пространство, добавляя нотки классицизма к общей атмосфере.
В глубине сцены располагается потрясающий воображение орган Walcker – Klais начала прошлого века. Его, мощные трубы очерчивают границу сцены и являются не только символом величия и мощи звука, но и элементом декора, дополняющим общую эстетику зала.
На сцене было установлено два рояля. Основной, роскошный Steinway & Sons, занимал центр сцены и стоял боком к зрителям. Рояль блестел в свете люстр, ожидая прикосновения мастера. С левой стороны зала под балконами располагался второй рояль, по всей видимости, выполнявший роль запасного.
Вдруг пространство зала, накатывающейся волной, начали наполнять аплодисменты. Из-за кулис показался Маэстро.
Строгий внешний вид этого невысокого седого мужчины, находящегося на пороге восьмого десятилетия жизни, привлекал взгляды. Одетый в безупречно подогнанный черный фрак, он выглядел словно персонаж из далеких прошлых эпох, переживший времена и модные веяния, но сохраняющий в себе неподвластную времени изысканность. Его редкие волосы были аккуратно уложенные на бок, а вострый взгляд придавал его лицу особую выразительность. Казалось, каждое мгновение он улавливал мельчайшие нюансы окружающего его мира. Подтянутая сухость его фигуры говорила о непоколебимой стойкости и силе духа. Изящным движением, он поклонился зрителям и быстро проследовал к роялю.
