Читать книгу: «30 лет цинизма. Сбоник стихов», страница 2

Константа

 
Для чего мы живем и когда мы умрем?
Кто мне внятно ответит на этот вопрос?!
Кто не просто вошел в грязной обуви в дом,
Но и счастья немного в наши души принес?!
 
 
Исполнять мы привыкли свой каждый каприз,
Нам бы делать добро, да сожрал похуизм!
И стоим мы, как стадо, позабывши себя,
Равнодушно взирая, никого не любя…
 
 
Средь зеленых равнин, средь высоких дубрав
Ангел с неба упал, крылья переломав,
Только нам все равно и мы смотрим, смеясь,
Как из сломанных крыльев вдруг кровь полилась!
 
 
Мы стояли и ждали достойных наград,
Люцифера тем временем сбросили в ад —
Нам опять все равно и в страстях маеты
Мы сжигаем иконы, шашкой рубим кресты!
 
 
Подмани ж калачом да ударь сапогом,
Мол, негоже сапожнику быть королем!
Растопчи справедливость, забудь про закон!
В спину гения нож! Самозванца на трон!
 
 
Продырявить бы небо ударом копья!
Получить миллион, да пропить до рубля!
А потом убиваться, что жизнь тяжела,
Что ты не виноват, коль разбита она…
 
 
И стоит Правда-матка боса и нага —
От принцессы до бляди всего полшага…
Только не обижайтесь от суждений моих —
Я же просто стебаюсь, я не лучше других!
 
 
Посижу на крыльце, заряжу пулемет —
Если завтра война, завтра брошусь в поход!
Все расщелины-дыры залатаю собой,
Чтобы в них не упал следующий за мной!
 
 
Это константа!
 

Май 1996 г.

Памяти самого себя. Часть 1

 
Кон доиграем да водку допьем,
После веселую песню споем…
Кто-то тихонько заплачет во сне,
Кто-то сегодня забыл обо мне!
 
 
Пуля во лбу, да в сердце стрела,
Зло и добро догорели дотла…
Чтобы прикрыть все деяния лжи,
В правду скорее вонзайте ножи!
 
 
Кровь потекла из разбитых сердец,
Над головой из веревки венец,
День приближает столетье к концу…
Ты режешь волка, да кормишь овцу!
 
 
Свет загорелся, сожрал темноту,
Ты понял, что выбрал дорогу не ту…
Чтоб не продать свою жизнь ни за грош,
Ты укрываешь за пазухой нож!
 
 
Руки устали распятье сжимать,
С иконы смеется божия мать —
Она наша бабка, коль Бог – наш отец…
Думаешь ты: «А когда же конец?!»
 
 
Скоро закончится буйная жизнь —
В рай чтоб попасть – за икону держись!
Приятней в раю, да в аду веселей —
Ада минута – рая несколько дней!
 
 
Водки налил полстакана себе,
Вот и бутылка пуста на столе…
Спьяну ты плакал, ругался, орал,
Белой горячкой народ забавлял…
 
 
Утром похмелье – закончен угар,
Лишь пустота, да во рту перегар…
Хочешь еще полстакана налить,
Чтоб, хоть на время, о смерти забыть…
 
 
Но не заметил ты в пьяном бреду,
Что уж давно очутился в аду —
Не так страшен черт, как малюют его!
Что же мы знаем о нем? Ничего!
 
 
Выйдешь на улицу – ох благодать!
За тремя пнями лес не видать!
Утром напившись, не в силах ждать дня
Падаешь ниц ты около пня…
 
 
Ты потерял запойным дням счет:
Может, неделя, а может быть, год…
Больше иль меньше – не все ли равно?
С мыслью об Аде ты свыкся давно!
 
 
Но поднимись и слезу оботри,
Боль прогони, что грызет изнутри,
Готовься новые карты раздать,
Да душу свою подороже продать!
 
 
Боль да тоску выставляй на кон,
Да наливай себе самогон!
Глядишь, проиграешь недуги свои,
А взамен возьмешь радость да немного любви!
 
 
Кон доиграем да водку допьем,
После веселую песню споем…
Жизнь отдавая за ломаный грош,
Может, воскреснешь и нам подпоешь!
 

Июнь 1996 г.

Ожидание

 
Внезапный свет, сожженный мост,
Разбито сердце – ну и пусть!
Соленый снег, усталый мозг…
Сейчас уйду и не вернусь!
 
 
Дорога в рай пока пуста,
На ней горят прожектора,
Но я забыл, но я устал,
Хочу дождаться я утра…
 
 
Короткий свист, холодный пот,
И угасают фонари,
А я все жду, что день придет
И я увижу блеск зари…
 
 
Забыть весну я не могу,
Осталось лишь чего-то ждать,
Но одного я не пойму —
Как умудрился так устать?..
 
 
Дорога в рай ушла в туман,
На ней я слышу голоса,
Там никого – сплошной обман —
Никто не рвется в небеса!
 
 
Сгорел дотла хрустальный дом
И лишь фундамент уцелел,
Его спалило угольком,
Что с сигареты отлетел…
 
 
Никто не вспомнит, что ушел,
Да я и повода не дам.
Горячий факел погашен,
Остался свет настольных ламп…
 
 
Железный взгляд прекрасных глаз,
Бутылка водки на столе,
А я все жду, когда до нас
Дойдет весна, что на земле…
 

14.08.1996 г.

Приход

 
Мы шли по устью засохшей реки,
Превращая в воду солнечный свет,
Мы долго искали истину там,
Где ее давным-давно и в помине нет…
 
 
Что-то сердце болит – очевидно, любовь…
Ну прими валерьянки, ее раствори!
Что в ней проку? Она только портит кровь,
Да и нету ее, никакой любви!
 
 
Мы шли по склону огромной горы,
Превращая в хлеба гранита куски,
Мы долго пили болотную грязь,
Не заметив, что топчем ногой родники…
 
 
Что-то колет в груди – очевидно, тоска…
Так шарахни сто грамм и ее разгони!
С нею люди боролись года и века,
Так что в сравнении сними наши жалкие дни?..
 
 
Мы шли по краю разбитых зеркал,
Превращая свет в тьму и наоборот,
Наплевать, что в суматохе кто-то путь потерял —
Мы великий, живучий, свободный народ!
 
 
Ты тоску разогнал, уничтожил любовь,
Ты спокоен в душе, ты доволен вполне,
Ты не знаешь законов, не помнишь основ,
Только это совсем не мешает тебе…
 
 
Ты лежишь на кровати, глядишь в потолок —
Потолок течет, как молоко…
Без любви тебе грустно, тяжело без тоски,
Но вернуть их назад нелегко!
 

14.08.1996 г.

Догма

 
Повтори одно слово две тысячи раз —
И оно потеряет изначальный свой смысл…
Повтори одно имя две тысячи раз —
И в итоге забудешь, о ком говорил…
 
 
Я нашел в себе силы молчать,
Я нашел в себе силы терпеть,
Я нашел в себе силы страдать,
Но от этих страданий не умереть…
 
 
Железный напильник по зеленому шарику,
Красная струйка по белому кафелю…
 
 
Общественный рак скребется клешней,
Актиния света выпускает щупальца…
Посмотри на кровь две тысячи раз —
И она превратится в красную воду…
 
 
Я нашел в себе силы упасть,
Я нашел в себе силы молить,
Я нашел в себе силы не лгать,
Я нашел в себе силы простить…
 
 
Жестокий напильник по несчастному шарику,
Красная струйка на белом полу…
 

Догма!!!

Декабрь 1996 г.

Песня об идолах

 
Нам пора иллюзорные мысли разрушить,
Ведь конца лабиринта уже не найдешь…
Вспоминайте почаще бессмертную душу,
Что, принявши в подарок, продали за грош.
 
 
Мы мечтали о вечной, безудержной воле,
Увидавши ее в наших розовых снах,
Закусивши губу до немыслимой боли,
Размышляя о воле до ломоты в висках,
 
 
Мы хотели свободы и ее получили,
Но, ее не узнав, отвергли в тоске,
А вместо свободы бабу слепили
С фальшивым огнем в чугунной руке.
 
 
Ожидая любви, мы терпели потери,
Но хотели любить больше, чем попасть в рай,
В помутневшем сознанье горела идея,
Что для счастья не нужен дворец – лишь сарай!
 
 
Бог послал нам любовь, как от неба отраду,
Но ее превратили мы в ремесло…
Глядь – вместо любви возвышается баба
В руках онемевших сжимая весло.
 
 
Мы хватаем любовь чумными руками,
Почему-то забыв, что стерильна она!
Да, конечно, она обратилась в камень —
Так ведь в том не ее, а лишь наша вина!
 
 
«Что все баба, да баба! Нельзя ль понежнее?!»
Ну не злись ты, не злись мой брат Человек!
Нам нужны были идолы, чтобы в них верить,
А в камень тепло не загонишь вовек…
 
 
Потом мы избрали новым фетишем крылья,
Чтобы в небе высоком на них полетать.
Позабывши про все, дружно их мастерили,
Но никого эти крылья не смогли удержать.
 
 
Мы хотели ловить теми крыльями ветер,
Мы хотели лететь, да все больше ползем,
Так идут день за днем, и никто не заметит,
Что давно существуем мы, а не живем,
 
 
Продвигаясь на ощупь в зыбучей трясине,
По колено в грязи и по плечи в грехах…
И для нас все равно, все стандартно, едино!
Человек, что за след ты оставишь в веках?!
 
 
И не стыдно ли будут тебе, царь природы,
Что в такую нелепицу себя превратил,
Что в награду за все всемогущему Богу
Преподнес ты лишь едкий дымок от кадил?!
 
 
Ну, пора! За окошком не видно селений,
На дороге пустынной следы не видны…
Кто-то в дом мой проник безответною тенью,
Вздохнул тяжело и растаял, как дым.
 
 
Велика наша жизнь, только Вечность длиннее…
Мы шептали слова, не вдаваясь в их суть.
Сомневаюсь, что в Бога мы начали б верить,
Даже впрямь оказавшись в Райском Лесу!
 
 
Но это нам не мешает смотреть на иконы
И качать головами синхронно, как метроном.
Вот сижу и мне слышатся вздохи и стоны —
Значит, снова та тень проникает в мой дом…
 

31.12.1996 г.

Великая депрессия. Догма 2

 
Повтори одно слово две тысячи раз —
И оно потеряет изначальный свой смысл…
Повтори одно имя две тысячи раз —
И в итоге забудешь, о ком говорил…
 
 
Заходя в этот мир оглянись вокруг
И вежливо Богу перекрестись,
Закрывай ворота мановением рук,
Проходи  да за стол поскорее садись!
 
 
А не столе уже чин чинарем:
Воздух в стакане, закуской – слова,
Над головой неба висит потолок,
Да маршем победным несется молва…
 
 
Отведай, не брезгуй, чем Бог послал,
Да песню пропой, чтобы душу рвала,
Да глаза опусти, чтоб никто не узнал,
Да оплюй и разбей свои зеркала!
 
 
Райское счастье вернется бедой —
Все возвращается в круги своя,
Чокнись с тарелкой – Луной,
Глядь – под ногами дороги змея…
 
 
Значения не придавай
Великой Депрессии нашей души —
Беда не приходит одна,
Ломаются судьбы, как карандаши…
 
 
Так найди в себе силы молча кричать,
Найди в себе силы грозно терпеть,
Найди в себе силы вечно страдать,
Но от этих страданий не умереть,
 
 
Хоть и будет по свету гулять черный дым
И железный напильник мир будет точить,
Но утешься раздумьем, что ты не один
И что наши страданья мир будут лечить!
 
 
Повтори одно слово две тысячи раз…
 

29.03.1997 г.

Предел

 
Перекинь взор на дверь, заколоченную крестом,
Посмотри на часы, что сломались два года назад,
Полюбуйся в разбитые окна холодным дождем
И поймай в зеркалах свой невидящий утренний взгляд.
 
 
Ты открыл ворота и пустил беду на порог,
Ты забыл ей сказать, что она пришла невпопад…
Память молнией режет уставший, истерзанный мозг
И прошедшие годы она возвращает назад…
 
 
Вспоминаются дети, забытые в топях болот,
Вспоминаются люди, убитые нами во снах,
Вспоминается ищущий, что никогда не найдет,
Стикс вечерний в кисельных, манящих к себе берегах…
 
 
Жизнь – это смесь белых пятен и черных полос,
Ни куда не уйти, не сбежать, не укрыться от них.
Безработный палач проклинает свое ремесло,
Вор без правой руки причисляется к лику святых…
 
 
За окном дождь закончился и опустился туман,
Непогода сменилась неясностью и пустотой,
И зима вместо осени свой исполняет канкан…
Ты устал, ты готов умереть. Успокойся! Постой!
 
 
Одиночество, в сущности, тоже великий удел:
Позабудь про печаль и в себя целиком погрузись,
Не забудь, что у вечности тоже бывает предел
И тем самым пределом является бренная жизнь.
 

17.04.1997 г.

Пир во время чумы

 
Перегнали
Кровь Христову в самогон,
Обежали
Два десятка волчьих ям,
Попытались
Не ударить в грязь лицом,
Обметали
Белой ниткой по краям,
 
 
Раздавили
Лягушонка сапогом,
Звонкой песней
Задушили смертный крик,
Покрестились
Медицинским мы крестом,
Превратили
Жизнь в короткий, страшный миг…
 
 
А в карманах
Не осталось ничего,
Только рюмка,
Только спичек коробок…
Наклонились,
Поискали… Втихаря
Досмолили
Поднятый с земли бычок.
 
 
А над полем
Занимается рассвет,
Для чего же
Для чего же горевать?
Ведь причины
Для тоски и грусти нет,
Настроенье
Хороводить да плясать!
 
 
Промахнулся
Ворошиловский стрелок,
Гневным матом
Обложили небеса,
Положили
Обе руки на капот,
Услыхавши
Гневный, лающий приказ!
 
 
Только кашель
Заебал – туберкулез!
Только печень
Что-то по утрам болит…
Перегнали
Кровь Христову в самогон,
Превратили
Жизнь в короткий, страшный миг!
 

18.05.1997 г.

Колючая проволока

 
Раз по опушке леса человек проходил,
По делу по какому-то сильно спешил,
Задумался о чем-то и обронил
Кусок колючей проволоки метра в три.
 
 
Под проволокой той заколыхалась трава,
Не в силах понять, что за дела,
А проволока без дела лежать не могла
И от скуки разговор с травой завела:
 
 
«Здорово, подруга – густая трава!
По свету идет о тебе молва,
Что не позавидуешь твоей судьбе,
Что очень несладко живется тебе.
 
 
Тебя топчут ногами, колесами бьют,
Тебя косят комбайном, граблями дерут,
Тебя режут клинком острой косы,
Осенью на тебе разжигают костры,
 
 
Тебя щиплют коровы и тракторы мнут
И от нечего делать тебя люди рвут…
В общем, радости мало! Ну вот что, мать,
Давай-ка я буду тебя защищать?!
 
 
Могу разлечься по полю, шипы распустить,
Чтобы и не проехать, и не пройти,
И тогда сможешь ты спокойненько жить,
Греться на солнце и дождичек пить!»
 
 
«Что ж, давай, – немедля согласилась трава, —
Но одна лишь проблема – мало тебя.
Как короткий кусочек, всего метра в три,
Сможет целое поле перекрыть?»
 
 
«Не беда, – отвечала колючка траве, —
Я не зря обещаю помощь тебе!»
И, под влиянием каких-то сверхъестественных сил,
Колючая проволока стала расти.
 
 
Увеличилась в сотню или тысячу раз,
На все поле хватило, есть даже запас —
Больше не пройти ногу не проколов,
Больше не проехать, не попортив колес.
 
 
У травы стала жизнь лучше, чем рай —
Не потравят коровы, не покосит комбайн!
И молва затрубила с той поры
Про союз колючей проволоки и травы.
 
 
А неподалеку богатырский рос дуб,
Пять веков уже стукнуло ему.
Про союз необычный дуб прознал,
Выбрал время и колючке сказал:
 
 
«Помоги, соседка! Ветки ломать
Повадились дети, ети иху мать!
Я и сам-то не хилый, держу ураган,
Но здесь бессилен, как мышь против льва!»
 
 
Отвечает колючка: «Что за дела?!
Чтобы я да соседу не помогла?!
Я, словно лиана, оплету твой ствол,
Чтоб никто к тебе и близко не подошел!»
 
 
Тот же час колючка под дуб подползла,
Полежала с минуту, силы собрала,
После того раза в два разрослась
И, как змея, вкруг ствола обвилась.
 
 
И с тех пор тот дуб, словно в сказке, живет —
Никто не ломает и веток не рвет,
А кто прикоснется – прочь сразу бежит!
И стал с тех пор дуб с колючкой дружить.
 
 
А рядом на дороге стоял светофор.
Услыхал про колючку он разговор,
Решил, что и ему надоели враги
И крикнул: «Родная, и мне помоги!
 
 
Я и сам уже этой жизни не рад —
Не жизнь, а какой-то кромешнейший ад!
Все время в напряге, не знаю как быть —
Любой хулиган норовит разбить!»
 
 
Колючке подумалось: «Как не помочь?!
Ведь действительно, бьют, как опустится ночь!»
Увеличилась снова еще раза три
И не шоссе поползла сквозь кусты.
 
 
Светофор не знает, как благодарить —
Ведь к нему теперь не подойти!
И стали друзьями с этих пор
Колючая проволока и светофор.
 
 
Так и жили они может год, может век…
Но вот на поклон пришел человек
И сказал: «Я протер не одни сапоги,
Но нынче я здесь и прошу: Помоги!
 
 
Жена грозится, что к соседу уйдет,
Она с ним давно шуры-муры ведет,
Я с нею намучился – не сплю и не ем…
Спаси от беды – обвей мой плетень!»
 
 
Колючка вздохнула, размяла бока:
Ведь все-таки жаль бедного мужика!
Увеличилась снова раз эдак в пять
И поползла человека спасать.
 
 
Трудилась весь вечер, всю ночь и весь день,
Опутала дверь и окно, и плетень.
Доволен мужик – жена не уйдет —
Колючка надежно вход стережет.
 
 
Промчался год, за ним другой…
Колючка опутала весь шар земной,
Она его холит и бережет
И теперь от пришельцев его стережет…
 
 
И счастливы люди, зверье и трава —
Колючка им всем как могла помогла!
И в счастье, и в горечи долгих разлук
Колючая проволока – верный друг!
 

Июнь 1997 г.

Письма мертвого человека

 
Письма мертвого человека
Я пишу себе изо дня в день,
О том, как мытарюсь день от века
И навожу тень на плетень.
 
 
Губы свело в позабытой молитве…
Какая же тяжесть вновь и вновь
Выцарапывать острой бритвой
На венах краткое слово «Любовь»!
 
 
Кровь, кровь, кровь на ковре,
Кровь, кровь, кровь на стене…
 
 
Странные тайны, вечные слезы,
Яростный крик и тоскливый вой…
Если ты любишь летние грозы,
То не побрезгуй и снегом зимой!
 
 
Буду верным рабом и стражем,
Буду резать и буду бить,
Хоть лицо и покрылось сажей,
Так с лица же не водку пить!
 
 
Яд, яд, яд на столе,
Яд, яд в белом вине!
 
 
Мертвые письма из множества точек…
Я много у Бога просить не пойду —
Мне бы только любви кусочек,
А там хоть за оградой, хоть на тракту!
 
 
Дом предпочел я чумному бараку,
Стены бетонные струям дождя,
Но если ты любишь мою собаку,
Так умудрись полюбить и меня!
 
 
Бог, Бог всех нас спасет,
Смерть, Смерть пятясь, уйдет,
Но Бог на небесах,
А Смерть в наших глазах!
 

29.07.1997 г.

Памяти самого себя. Часть 2

 
Спирт рассосался, вернулась душа,
Ты увидал, как жизнь хороша,
Больше не видишь окна и петли,
Свет появился в прекрасной дали.
 
 
Вновь ты обрел душевный покой,
Довольна семья, любуясь тобой,
Недоуменно ты смотришь на тех,
Кто Божий дар обращает во грех.
 
 
Когда домой возвращаешься ты,
Вместо бутылки приносишь цветы,
Слезы обтер, улыбаешься вновь,
Имеешь ты радость, совет да любовь…
 
 
Но социум жить тебе не дает,
Снова ломает и на куски рвет
И Небо в обиде на радость твою…
В спину толкнули – ты был на краю.
 
 
Открой людям душу – в нее наплюют,
Любовь предала и друзья предают!
Карты в руках появились опять,
Глядь – твоя очередь их раздавать!
 
 
И под откос душа понеслась,
Вновь со стаканом рука затряслась,
Снова ты хочешь остаться один,
Чтобы вогнать в себя первинтин…
 
 
Утром – безумие виденных лиц,
Вечером – спирт, циклодол или шприц…
Снова Христос тебе не пример —
Глянул на крест, а на кресте Люцифер!
 
 
В левой руке полстакана держа,
Правой сжимаешь ручку ножа,
Только не ясно, кто враг, а кто – так —
Волки давно превратились в собак!
 
 
Стала гиеной святая любовь,
Из вены струится черная кровь,
Ищешь себе непроглядную тьму,
Солнца боишься, словно чуму!
 
 
И, доставая из шкафа тетрадь,
Снова садишься бумагу марать,
Пишешь неделями злые стихи
В рифмы слагая людские грехи…
 
 
Карты мелькают в дрожащих руках,
Душу корежит безудержный страх —
Нету игры, на руках распасы…
В сторону смерти качнулись весы…
 
 
В смерти своей никого не виня,
На потолке появилась петля…
Жить ты хотел – вышло наоборот…
Песню пропел – кто же поймет?!
Жизнь потерял – кто же найдет?!
Водки налил – кто же допьет?!
Поле засеял – кто же пожнет?!
 

Сентябрь 1997 г.

Посв. урагану

 
Ветер рванулся сквозь годы и пыль —
Бог размахнулся и выдал сполна!
Мир умирал… То не сказка, а быль!
Жизнь многолика, а Смерть лишь одна!
 
 
И понесло гаражи и кресты
С улицы, с кладбища, с леса, с полей…
Всюду следы бесполезной борьбы
Со Стихией – матерью твоей и моей…
 
 
Кто-то кричал: «Это Армагеддон!»,
Кто-то про Бога впотьмах бормотал,
Кто-то, достав из-под куртки обрез,
В грозное небо обреченно стрелял
 
 
Но ураган погулял по Москве
И успокоился на тысячу лет…
Кара Господня тебе или мне?
«Кто?» и «За что?» – Не получишь ответ…
 

29.09.1998 г.

Вечная Правда

 
Как вечная правда сожгла горизонт,
Как мало-помалу я жить привыкал,
Как мы разошлись кто на мир, кто на фронт,
Я ум, честь и совесть в упор расстрелял…
 
 
Эх, залетушки, запрягай!
Эх, стаканчики наливай!
Время-времечко вдаль беги!
Прохудилися сапоги…
 
 
Как заяц от стаи голодных волков
По снегу бежал, заметая следы,
Как звон от тяжелых чугунных оков,
Я небо взорвал, вспоминая мечты…
 
 
Эх, словечко в мир разнеслось,
Да дороженька вкривь, да вкось!
Взгляд на зеркало: «Я иль нет?!»
В ноздри горький дым сигарет…
 
 
Как часовой выстрелил наугад,
Как перекресток сгорел в облаках,
Как вместо неба в глазах пелена,
Как вместо Бога в душе только страх…
 
 
Разливай дурман-самогон!
Колокольный звон – перезвон…
Жизнь – жестокая круговерть!
Поцелуй взасос свою смерть!
 
 
Вот и закончилась песня моя…
Вечность без края, а жизнь – только миг!
Люди вокруг хуй кладут на меня —
Вот это все, чего я достиг!
 
 
Смерть косою махала во тьме,
Лучший друг забывал обо мне,
Мы сжигали кресты впопыхах…
Нет мечты, любви – только страх!..
 

07.10.1998 г.

ДАЛЕЕ ПОСЛЕДОВАЛ ДЛИТЕЛЬНЫЙ ТВОРЧЕСКИЙ ПЕРЕРЫВ

НЕМНОГО ФОТОГРАФИЙ…

С Иваном "ИФом" Фесенко. Квартирник 1995 г.

Руины детского сада возле Курской. 1995 г.

С Иваном «ИФом» Фесенко в тех же руинах. 1995 г.

В составе группы «ГАРАЖ». 1996 г.

С Иваном «ИФом» Фесенко. Арбат 1996 г.

«Это он жизни радуется…» (с) к/ф «Белые Росы». ~ 2006 г.

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Эпитафия. Посв. Егору Летову

 
Словно обухом в медное темя,
Словно камень в зеркальный омут,
Словно солнечное затменье
В новостях прогремела новость:
 
 
ДЕВЯТНАДЦАТОГО УМЕР ЛЕТОВ!!!
И от этого не отвертеться!
На земле не стало поэта,
Отказало поэта сердце…
 
 
Но в России поэт всегда больше,
Чем поэт – вы знаете сами!
Кадры-слайды о жизни прошлой
Побежали перед глазами:
 
 
На руинах империи мертвой,
Под себя подминая время,
На помойках и в подворотнях
Появилось великое племя.
 
 
Вид имело оно необычный,
Что любой обыватель осудит,
Называли друг друга по кличкам
Эти, в общем никчемные, люди.
 
 
Разрастаясь под знаменем черным
С буквой «А» в середине круга —
Знаком избранных и посвященных,
Миддл-класс наполняя испугом.
 
 
Вел их идол Сибири далекой
Многим даже в лицо не знакомый
Песней незарифмованной, звонкой.
Он для многих являлся иконой!
 
 
Им хотелось творить не хуже
И, освоив аккорды гитары,
С ощущеньем того, что ты нужен,
Собирали концерты в подвалах.
 
 
Анаша, циклодол и водка —
Неизменные спутники жизни,
На футболке – очки и бородка,
И с гитарой – вперед по отчизне!
 
 
Мамы дочкам своим шептали:
«Не смотри – он, наверно, опасен!»
Отводили свинячьи глазки
В поездах, электричках, на трассах.
 
 
И с надрывом, уже на пределе,
Вены резали или травились.
С осознаньем великой Идеи
Создавали, писали, творили!
 
 
Время шло, становились мы старше,
Растеряли с годами перья,
Отошли от культуры нашей,
Позабыли почти Идею.
 
 
Власть сменилась – пиши, что хочешь
Даже стало неинтересно!
Зажрались и пустили корни,
Застолбились на теплом месте.
 
 
И шинель – на вершок три заплаты
Поменяли на галстук-удавку,
Подались по конторам богатым
Перед боссом служить, будто шавки!
 
 
Из подвалов и подворотен
Перебрались за двери стальные.
И сильнее всего нас заботит,
Что за чмо станет править Россией!
 
 
Грязный тамбур сменили на «Мерин»
И вчерашнего света солдата
Руки точным, привычным движеньем
Потянулись опять к банкомату.
 
 
После виски блюем ананасом,
На столе недожеванный рябчик…
И уже сторонимся сами
Тех, кто выглядит как-то иначе
 
 
Кто-то скажет: «Ну, что ж, постарели,
Поженились, детей нарожали.
Ведь не все же в рваной шинели
По помойкам болтаться с гитарой!»
 
 
Оправдать можно все, что угодно…
Ну конечно, семья, дом и дети…
А ведь раньше мы были свободны,
Словно в поле гуляющий ветер!
 
 
Безусловно, удобней и лучше
По намеченным, четким пунктирам.
Но скажите, как жить на свете
Не предателем – так дезертиром?!
 
 
И так хочется окунуться
В ту эпоху – ведь было неплохо!
Но назад нам уже не вернуться…
 
 
ПОТОМУ, ЧТО НЕ СТАЛО ЭПОХИ!!!
 

22.08.2008 г.