Читать книгу: «Заметки Русской Тайги», страница 3

Глава 8. Что такое промышленная лесозаготовка?

Это очевидно, когда сам прошел гектары и гектары рубок.

Попробую объяснить понятно и для человека, своими глазами вырубов не видевшего.

Представьте себе гигантскую танковую битву. Такая «Курская дуга». Тяжелая лесозаготовительная техника только тем от танков отличается, что нет пушек, не слышно выстрелов и взрывов. И бой идет не танков с танками, а война человека против леса. С грохотом рушатся тела убитых лесных великанов. Валятся столетние ели. Рушатся на землю двухсотлетние сосны, как подрубленные… ах, да! Они и есть – ПОДРУБЛЕННЫЕ. Внизу стоит человечишко, как муравей в сравнении с рухнувшим телом исполина. Гордо стоит. С бензопилой в руках: во, как я смог! План на сегодня выполнен, но сила есть, время до заката еще осталось. Поработаю еще: оплата сдельная, лишний куб – лишний рубль!

Так пересекается экономика современного мира с экологией древнего таежного биома. Я понимаю важность и экономического развития страны. Я понимаю, что у лесоруба семья, и он тяжелой (действительно, тяжелой!) работой зарабатывает на жизнь. Я все больше разбираюсь в вопросах лесохозяйственных, и ясно, что принципиально лесам обновление нужно, и изымать часть древесины можно без вреда таежному массиву в целом.

Но, ВИДЯ ЭТО «ВЖИВУЮ», Я ПЛАЧУ.

Каждый раз. И мне не стыдно моих слез.

Каждый раз представляю себе экономическую эффективность человеческой деятельности: на сколько рулонов туалетной бумаги хватит трупа этого таежного исполина. Сколько раз цивилизованный человек, извиняюсь, подтереться сможет. Можно же подсчитать и такое соотношение? Нельзя же, как в мультике про «Мадагаскар»: «…листом…»?

Не нужно «листом». В современном мире есть все технические средства решить проблему уничтожения лесов. Больше того, даже есть реальная возможность увеличивать лесные территории! Во многом дело в инертности существующих социальных структур, бизнеса, государства. А, в основе всего, инертность человеческого мышления.

Проблема то не новая.

Я много читаю про освоение Сибири. Не первый раз встречаю негодование авторов – современников 18, 19 веков по поводу варварского уничтожения тайги. Рубится кедр, ради того, чтобы достать шишки. И много подобного.

Про советское время, посмотрите фильм 1980 года «Гражданин Лешка». Там все те же проблемы, в сущности. Лесное хозяйство у нас в стране налаживалось… и, затем, разваливалось несколько раз. До революции были прекрасные наработки российских лесоводов, и реальные достижения. Потом СССР, и новый развал созданного с развалом страны.

Сейчас, благодаря и нашим с вами усилиям, вниманию общества, государство обратило, наконец, внимание на проблемы русской тайги.

Реформируется Лесной кодекс.

Теперь, ПО ЗАКОНУ, ЕСТЬ ЧЕТКАЯ ОБЯЗАННОСТЬ ПОЛНОСТЬЮ ВОССТАНАВЛИВАТЬ ЛЕС ПОСЛЕ ВЫРУБКИ.

НО! Обратить внимание стоит вот на что:

Первое: «…лесовосстановление ИЛИ (!) лесоразведение…».

Второе: осуществляться эти мероприятия будут по ВНУТРЕННИМ ИНСТРУКЦИЯМ ведомства лесного, и контролироваться исполнение будет госчиновник этой же госструктуры.

Об этом уже упоминал я неоднократно и раньше. На примере Архангельской области. Лесовосстановление там и сейчас фактически полное. НО 93% — ЭТО СОДЕЙСТВИЕ ЕСТЕСТВЕНОМУ ЛЕСОВОССТАНОВЛЕНИЮ.

Я сейчас не стану углубляться в детали. Что и как будет высажено (и будет ли) на месте вырубок? Кто и как это будет контролировать? Инспектор лесной охраны? А что ему ответят на вопрос: а почему вместо вырубленной пихты и лиственницы у вас на участке выросла осина да береза? Скажут: «ЛесничОк, давай договоримся, сколь денег то дать?» Или, просто: «ЛесничОк, а, ты знаешь, это лесоповал, шипко умному, мож и ствол на бошку упасть?»

Я нарисую картинку лучше, как это может быть реализовано в современном мире, с использованием современных возможностей.

!При чем, это будет стоить дешевле, чем инертный, морально устаревший подход!

Утром квадрокоптер Таежного лесничества облетает лесоучастки. Снимки обрабатывает специальная программа. На мониторе инспектора лесной охраны загорается предупреждающий сигнал: не все в порядке. Инспектор (а он, кстати, инвалид – колясочник и живет в городе за тысячу километров от лесничества) проверяет запись лично. Да, действительно, работы проведены не качественно. Электронное письмо с рекламацией отправлено арендатору лесоучастка, копия – в региональное управление лесного фонда. Делянка взята на особый контроль.

Все технические возможности для такой работы есть.

И именно такой способ и будет реализован. Он решает проблемы с давлением на инспекторов или взятками. Он дешевле: вместо десяти или двадцати лесников на УАЗах ту же работу выполняет один человек за компьютером и один квадрокоптер. Конечно, есть еще программист и техник по обслуживанию авиатехники, но они обслуживают всю систему с десятками летательных аппаратов.

Понятно, что все это требует изменения всей социальной системы. Но это будет, именно в этом направлении идет развитие. И мы с вами сейчас в начале пути.

Но, добровольно, этого не станет делать ни транснациональная компания – лесозаготовитель, ни государственные органы. Хотя, и те, и другие возможностями для этого обладают в полной мере.

Это реальный, практический опыт: изменения происходят ТОЛЬКО ПОД ДАВЛЕНИЕМ ОБЩЕСТВЕННОСТИ.

И в наших с вами силах способствовать скорейшим изменениям, просто постоянно обращая внимание на состояние русской тайги. Не давая гигантам лесного бизнеса и контролирующим их госорганам «уходить в тень» и привычными методами, по старинке, договариваться между собой.

Глава 9. Священное дерево Руси: кедр

Я специально ехали в древний русский город Устюжну, к расположенной рядом с ним роще с посадками кедра.

Я начал проект «Русская Тайга», просто видя в своих путешествиях ужасающие вырубки. Понимая, что молчать я об этом не могу. То, что происходит с русскими лесами, неправильно. И только в экспедиции в Сибирь осознал действительные масштабы и сложность проблемы. Заинтересовался лесовосстановлением, как и что делается сейчас. И какой существует опыт. Оказалось, что в прошлом были замечательные практические образцы такой работы. А то, что делается сейчас, зачастую просто имитация и отписки.

Я запоем перечитал книги русского, советского ученого и журналиста Леонарда Федоровича Ипатова. Оказывается, в условиях Севера Руси давно и успешно был интродуцирован (введен в культуру восстановления лесов) сибирский кедр. Еще один замечательный человек, устюженский лесовод, Александр Адрианович Васильев, закладывал крупные посадки кедра в 1957 году. У Ипатова глава, посвященная кедрам Устюжны, заканчивалась словами: «В каком состоянии сейчас находятся устюженские кедры, я не знаю. А так хотелось бы на старости лет еще раз заглянуть в эти уникальные сады, созданные для благодарных потомков неутомимым вологодским лесоводом Александром Адриановичем Васильевым!» И я загорелся желанием оценить, в каком состоянии эта кедровая роща сейчас. И рассказать о таком действительно положительном опыте.

Жива роща кедров! И есть данные технологические. Как сажать, как ухаживать. И, главное, живой образец живых деревьев. В 1957 – 1988 годах была целая волна посадок кедра по разным областям СССР. К сожалению, не знали особенностей дерева. А самое главное, многочисленные реформы лесной отрасли. А, затем, и исчезновение государства, которое начинало заниматься государственной программой восстановления лесов, включая в нее и интродукцию кедра. Мало что где осталось. Дерево требует не только посадки, но и ухода затем. Срок жизни того же кедра сотни лет. И уход, наблюдение требуются десятки лет. Устюженская роща самая сохранившаяся. Самая успешная. Но и в ней видно, что уход остановился в какой-то момент. Загущенные кедры. Вероятно, планировалось через несколько лет их проредить, а сделано это не было. Тем не менее, во втором квартале Залесского лесничества, в урочище Соколово, что под древним русским городом Устюжной, любой человек и сегодня может пройти меж кедров. Прикоснуться к их стволам. Ощутить их запах. И это плодные кедры! Их плодоношение началось в 1981 году. В возрасте 22 года, их урожай составлял 8 – 9 кг с гектара. Даже маленькое чудо случилось: появились птицы-кедровки, которых раньше здесь, за 850 км от ареала кедра сибирского, никто и не замечал. Что еще раз говорит о том, что лес – это целостный живой организм. Саморегулирующийся, с множеством связей.

Что сейчас происходит при лесозаготовках? Подчищается (если подчищается!) делянка после вырубки, подписывается актик: все, «мероприятия по содействию естественному лесовосстановлению» проведены, прощайте. И все зарастает осиной и березой. Деревья эти быстрорастущие, они заглушают даже имеющуюся «самосевку» сосны или ели.

А должны затем, 10 лет, 20 лет, проводиться «прополки». Вырубаться подрост лиственный. В той же устюженской роще был советский опыт, когда к этому привлекали местное население. Людям разрешали косить траву в лесоучастке, заготавливать подрост на дрова и хозяйственные нужды. Их силами и проводились необходимые прореживания участков. А сейчас нет такого опыта, нет методик. Нужно сознательно формировать лесной биогеоценоз под контролем человека. Раз уж мы вмешиваемся в экосистему столь жестко, уничтожая масштабно на свои нужды «позвоночный столб» живого организма леса. Сам он полноценно восстановиться не может потом.

Есть такое понятие: «градообразующее предприятие». Так вот, есть и такие «лесообразующие деревья». Самое фантастичное из них – это наш, русский, сибирский кедр. И растет он успешно не только в регионах Сибири, но и в условиях Северной Русской тайги. Проверено. Доказано опытом. Я, в ходе последней экспедиции на Русский Север, все увидел сам, потрогал руками. И этот опыт нельзя забывать, его необходимо использовать на благо лесов русских.

Самое интересное, что опыт интродукции сибирского кедра в условия северо-европейской тайги еще более длительный. Кедры высаживали монахи при монастырях. Они его считали священным деревом. Известна Коряжемская кедровая монастырская роща в Архангельской области. Одной из старейших, по мнению ученых, является роща кедров Толгского монастыря, в 8 км от Ярославля. Посажена она была еще в 16 веке. Разведением кедра в 18 веке в южной Карелии занимались так же монахи: есть кедры на Валааме.

Вот так, друзья. Это наше с вами, русское священное дерево, кедр. По современным научным понятиям, лесообразующее дерево. Что ничем не отменяет, а только объясняет, священность кедра.

Сегодня в России национальной программы восстановления лесов нет. В Советском Союзе такая программа начинала появляться. «Осколки» от нее еще можно потрогать руками. В Российской Империи был замечательный труд лесоводов тех лет, и от него еще есть живые «осколки». Еще пока остались. И, каждый раз, только осколки. Сейчас минимальное реформирование Лесного законодательства началось. Получается так, что власть пытается наладить длительную аренду лесоучастков, переложив ответственность за восстановление лесов на плечи арендаторов, «оптимизировав» (то есть, тупо сократив) государственную лесную охрану. Я не верю, что коммерсант станет добровольно вести качественное восстановление леса. Долго и дорого!

Сама Русская Тайга молчит. Умирает стоя под мощными пилами, как когда-то под топорами дровосеков. Масштабы только увеличились в сотни раз, и продолжают расти. И если лоббировать интересы бизнеса во власти есть кому, то у Русской Тайги лоббистов в думах нет. Есть только мы с вами, простые люди. Нужно сейчас не дать замалчивать проблему с вырубками. Нужно не дать ей «уйти в тень». Собирать любой сохранившийся опыт по восстановлению лесов и новые наработки. Формировать, складывая все наши голоса в защиту Русской Тайги вместе, общественный запрос на создание национальной программы по сохранению лесов наших.

И не забывать о подлинном национальном дереве Руси – кедре. Сажали кедр еще монахи древних северных монастырей земли Русской. Вот он, жив и сегодня, опыт положительный лесоводов СССР. Неужели священному русскому дереву, кедру, не заложится продолжения и в дни будущие?!

Глава 10. Лесная Республика

Мы все, даже в рамках современного светского общества, наследуем некоторые образы, мифы христианской культуры. Где-то и глубже, конечно. Жива память народа и более древних времен. Но уж христианские метафоры точно понятны почти любому. Помните легенду о сыне, продавшем право первородства за миску бобовой похлебки? Сейчас у меня появилось сравнение.

После экспедиции по Сибирской тайге, я провел две экспедиции по Русской Тайге Северной Руси. И, если то, что я увидел на севере европейской части страны, это очень тяжелые проблемы, то происходящее с Русской Тайгой в Сибири мне все больше кажется последней гранью перед катастрофой. Если уже не за этой, последней, чертой. Все больше напрашивается сравнение с человеком, продающим наследное право предков за миску похлебки прямо сейчас.

Русская Тайга досталась нам от предков наших. Ей жили многие и многие поколения. Тайга и кормила, и поила, и обувала, и одевала нашего предка – таежника. На полянах и по поречью пасли скота. Пасеки ставили. Поляны распахивали да засевали. По рекам ходили, и новые земли осваивали, и грузы везли – торговали. Имперское освоение просторов таежных связано с тонкой ниточкой железной дороги, связавшей Дальний Восток наш с Европой. Тогда и началось изначальное «освоение природных запасов». Тогда и стала Русская Тайга, бывшая матерью – кормилицей, источником разновидности полезных ископаемых: древесины. И, постепенно, разрывая на части живое тело леса, мы перестали воспринимать это живое тело, как живое. Отупели. Чувство настоящее, человеческое свое растеряли. Проблемы видят и сегодняшние администраторы. Только дальше «экономической целесообразности» мыслить не умеют.

Человек остается человеком, не важно, занимает ли он какой-то руководящий пост. Мы все продукт воспитания. Мы наследуем культуру, создававшуюся предками нашими. И сами потом культуру эту реформируем, привнося в нее современные элементы. Создаем сами, сейчас культуру будущего, по нормам которой станут жить наши дети. Руководители, «ответственные работники» в сегодняшнем обществе – продукт технологической, индустриальной культуры. Специально обученные, со сформировавшимся «экономическим мышлением руководителя». Продукт, увы, морально устаревший. Не только к живому телу Русской Тайги такое «экономическое» отношение. «Паства» – вот еще термин из Библейской образности. «Паства» и «пастыри». Стадо и пастухи, то есть, говоря языком современным. И отцов – матерей своих собственных кормить на старости лет, оказывается, «экономически не целесообразно». Так же? И это диктуется «экономическим мышлением руководителя», да?

Очень напрашивается сравнение «пастырей», курирующих Русскую Тайгу сегодня, с такими «временными управляющими». Задача которых, как можно скорее получить как можно больше денег. Не важно, что «пуская под нож» за бесценок не ими выкормленное стадо. Главное – скорее. И не тратясь на «лечить – кормить – выращивать».

Посмотрите на Русскую Тайгу в целом. Страна наша протянулась через весь Евразийский континент. Тайга сохранилась на Русском Севере европейской части, и полосой по югу Сибири. На севере Сибири лесов нет. Русская Тайга огромна до сих пор. Но ресурсы ее не безграничны. То, что осталось, уже «погрызено» кусками порядочно. И современная техника намного мощнее, чем при царе – батюшке или при Советах. Темпы «обгрызания» кусков ускоряются.

Теперь посмотрите на Русскую Тайгу в исторической перспективе. И в перспективе стратегического будущего, хотя бы на десяток – другой лет вперед. Сейчас год 2018. Двадцать лет назад был год 1998. Кто-то и помнит сам. Кто не помнит, может не только прочитать о том времени, но и спросить вживую у старших. Это не «как с фрицем воевали в 41» и не «как шведа били под Полтавой». Живые свидетельства имеются, а не только литературные. Каким сотовым пользовались тогда? Каким компьютером? На каком авто ездили? К будущему и Русской Тайги, и отдельного человека это имеет прямое отношение. Потому, что все взаимосвязано, все – часть общих изменений и в нашем обществе, и в мире в целом.

Теперь посмотрим в будущее. Какая там «дозволенная» средняя продолжительность жизни у нас в стране сейчас, 71 год? То есть, касающейся лично человека перспектива на 20 лет вперед будет для любого, кому сейчас нет 50 лет. Даже для «чайлдфри», считающего, что «разведение детей экономически не целесообразно». Для любого, даже исповедующего принцип «после меня хоть потоп». То, что технологии развиваются все быстрее, понятно. И компьютерные, и информационные технологии будут и дальше развиваться ускоряющимися темпами. Полностью автоматическим производством и 3D принтерами никого сейчас не удивишь. Прогнозируемо снижение значения углеводородного топлива, которое сейчас, вроде как, является «золотым фондом» нашей страны. А ценность чего тогда будет расти? Ценность технологий современных и владение информацией, это раз. Даже войны, вон, идут «кибер». Дальше не столь очевидно, но если немного задуматься, то не так и сложно. Стратегическим ресурсом, цена на который растет, становится что? То, чего мало, и на всех не хватает. То, что востребовано. То, что пользуется спросом.

Теперь откройте экологическую карту мира. Такие карты есть разные: общие, по воздуху, по воде. Но все примерно одно. Европа, США там «грязненькие». Но по настоящему «черной дырой» выглядит Китай. Чистая вода, чистый воздух и источники чистых продуктов питания станут ценнейшим стратегическим ресурсом быстрее, чем кажется. Русская Тайга, и есть это все. Русская Тайга, и есть источник чистого воздуха, источник чистой воды и «месторождение» чистых продуктов. А не только «месторождение древесины».

А теперь еще раз посмотрите на Сибирь и тайгу Сибирскую. С Китаем сейчас заключаются арендные контракты на лесоучастки на 49 лет. На очень большие участки, и на госуровне. Китайские капиталы участвуют в очень крупных проектах по строительству в Сибири предприятий. Целлюлозно – бумажных и т. д. Проекты только, почему то, не продуманные. Убыточные. Даже и в регионе то под них и объемов сырья не имеется. Зато, на перспективу сотрудничества, строятся новые транспортные артерии, соединяющие Китай и наши территории. А теперь оцените такие действия не на перспективу даже 20, а на перспективу 50 лет ускоряющегося технологического развития. Уже не кажется настолько не продуманным, скорее, наоборот.

Вернемся к сегодняшней ситуации. Если копнуть чуть глубже, Китайские капиталы в лесе из Сибирской тайги не так уж и заинтересованы. Точнее, Русская Тайга не является для них единственным и безальтернативным источником древесины. На таких же, бросовых, условиях они берут древесину и в странах Африки. Почему бы и нет, если жители Африки так с ними себя вести позволяют? Есть устоявшийся термин «банановая республика». С вполне конкретным значением. Сибирь для международных, в первую очередь Китайских, капиталов сегодня – такая вот «лесная республика». По полной аналогии с понятием «банановой». Да, мы включены в мировой рынок. Да, мировой свободный рынок необходим. Необходим и нам. Вопрос в том, в каком качестве и на каких условиях участвовать в этом «свободном рынке». Древесина перерабатывается. Получаются какие-то конечные продукты переработки, которые и продаются в итоге. Когда, вырубая Русскую Тайгу у себя масштабно, мы получаем какие-нибудь 10%, от силы, от цены конечного продукта, это что? Это «банановая лесная республика».

При чем, это не единственная возможность «международного сотрудничества». Тот же Китайский бизнес так же покупает древесину и у Новой Зеландии. Только на четко регламентированных условиях, и за нормальные деньги. А по-другому нельзя, власти Новой Зеландии не позволяют.

Бизнес интересуется прибылью. В том числе и наш, российский. Крупный бизнес, бывший даже изначально российским, становится наднациональным. Понятия «устойчивого развития территорий» ему неведомы. Региональные администрации, зачастую, планировать на срок, больше властных полномочий своих, на каких-нибудь пять лет, и не пытаются. Вяло кивают: «А вот, проблемы нам достались от предшественников еще.» И проблемы только накапливаются. Федеральная власть стратегические задачи ставить пытается. Медленно. С «моральным устареванием». Натыкаясь на сопротивление региональных элит, отстаивающих местнические интересы.

Но, самое главное, и наше общество в целом, так же как и Русская Тайга, тоже сложная система. Тоже большой супер-организм. Если рецепторов боли у Вас в руке не будет, то и мозг «не узнает», что Вы, по дури, руку в костер засунули. Отгорит рука то. Мозг потом задумываться начнет: «А откуда это шашлыком запахло?» Возможно из-за отдаленности Дальнего Востока и Сибири от центра, возможно от малой численности населения в таежных районах, но наше общество страдает таким «нарушением нервной проводимости». И задача всех сейчас, первым делом, эту «нервную проводимость» восстановить. То, что отчетливо пахнет горелым мясом, уже доходит и до власти.

Затем наладить и управление. Сейчас наши руководители похожи на командиров красной армии с опытом кавалериста в эпоху танковых боев Великой Отечественной. Четкое «экономическое мышление» периода «индустриализации и промышленного освоения». А существовать категориями пятидесятилетней давности нельзя. Сплошные глобальные вырубки и предприятия-гиганты устарели. Они не эффективны и экономически. Нужны и руководители, хотя бы понимающие, что такое биоценоз. Сами понятия «освоения лесов» и «ресурсы деловой древесины» должны смениться на «управление локальными биоценозами» и «комплексное использование ресурсов биоценоза».

Технологическое расслоение в сегодняшнем мире происходит все ускоряющимися темпами. Если где-то печатают новые органы на 3D биопринтере и редактируют гены, то в таежных регионах нашей страны деды пилят березу на дрова двуручной пилой, потому, что бензопилы у них нет. Сам видел, не далее, чем неделю назад. Гектар тайги под вырубку продается за условную тысячу рублей (реально, намного дешевле!). Вырубается безвозвратно. Даже госорганы не устраивает естественное замещение ценной хвойной древесины малоценной лиственной при «мероприятиях по содействию естественному лесовосстановлению».

В другом варианте, этот же гектар может приносить условных сто тысяч рублей ежегодно, не истощаясь и используясь человеком бесконечно долго. Когда там культивируется лесная плантация. Собираются травы, грибы, ягоды. Березовый и кленовый сок, живица хвойных. Размещается лесная пасека. Даже выборочные рубки дают некоторое количество древесины. И местное, малое предприятие по переработке, дающее реальные рабочие места в регионе. И это будет настоящая лесная республика, живая и ориентированная в будущее. А не позорная «банановая лесная республика», во что сейчас превращается Русская Тайга.