Цитаты из книги «Я пасу облака», страница 7
Лицо неверия в очевидность - благословенное.
Я дышу - чего мне еще желать. Все мое бытие воспарило в этом поиске. У меня была привилегия - небо, способное в мгновение ока превратиться во что угодно.
Ты не становишься, ты уже есть.
Перемены - единственное, на что можно рассчитывать.
В конце-концов мы уясняем, как все устроено на самом деле. Опознаем себя: пальцы - мамины, ноги - папины. Но сознание - совсем другое дело. Насчет сознания никогда доподлинно не узнаешь.
Ведь сознание кружит точно бешеная собака, точно перекати-поле, точно обод колеса. Сознание - единственная наша часть, способная на трансмутации, и, наверное, только его фортели спасают нас от превращения в исправную машину. Сознание - это картина. А вон там, в уголке, еле намеченная спираль. Может, вирус, а может, духовная татуировка.
Обыденное озадачивает ребенка, в необычайное он углубляется как ни в чем не бывало, пока отсутствие покровов не начинает пугать и сбивать с толку, и тогда он ищет укрытие, жаждет хоть какой-то упорядоченности.
«Сознание ребенка, словно поцелуй в лоб, открыто и непредвзято. Оно кружится, как балерина на самом верху высокого глазированного торта, сладкого и ядовитого.»
Здесь можно было подслушать, как формируется завязь, как душа сворачивается и разворачивается носовым платком.
Что мы делаем, Великий Бэрримор?
Колеблемся.
Что нам делать, простой монах?
Верить и дерзать.
И этот совет, в котором звучало бесконечное милосердие, сделал мои ноги легкими-легкими, и какая-то сила подняла меня, позволила воспарить над лугом, хоть всем и казалось, что я по-прежнему среди них, поглощена людскими заботами, стою обеими ногами на земле.
Маленькая ручонка протянула мне одуванчик.
Загадай желание!
Я взяла одуванчик. Ярко-желтый, дикий, ни на что на свете не влияющий, любимый Богом. Ради наших желаний превращающийся в древнее дуновение ветра. Крупинки пушистой манны слетают на землю…
Загадай желание, подуй…
Я дышу – чего мне еще желать.
