Читать книгу: «Густав», страница 2
Отговорка прозвучала очень правдоподобно, поскольку в последнее время Юлька часто сопровождала его на работу, и все вокруг были в курсе того, что он не одинок.
Однако Люсю подобное оправдание не устроило, о чем свидетельствовали презрительные звуки, донесшиеся из трубки.
– Видела я твою «серую мышку», – она даже не собиралась скрывать своего разочарования. – Не сочти за грубость, но ты достоин большего!
Иван рассмеялся в очередной раз.
– Я подумаю об этом, – миролюбиво пообещал он, прерывая нескончаемую эскападу. Судя по тому, что денежная прибавка теперь не светила (да он и не рассчитывал), можно было смело завершать разговор.
Телефон вновь опустился на диван.
Приходилось признать, что от Юльки все же иногда был толк! Мелькая рядом, она нередко спасала Ивана от ненужных ему навязчивых домогательств извне. Теперь важно держать язык за зубами, чтобы ненароком нигде не проболтаться о том, что он задумал. Пускай все вокруг пребывают в уверенности, что ничего не поменялось (может же девушка приболеть, в конце концов), а ее временное отсутствие ничего не означает и никак не влияет на статус парня, по-прежнему состоящего в отношениях.
Правда, если же история повторится, и Юлька опять возникнет на пороге его жилища – а так скорей всего и произойдет – Иван будет вынужден провести с ней неприятный разговор начистоту и даже проявить негостеприимство. Юноша понимал, что ему достаточно сложно будет претворить это в жизнь, но другого выхода не было. Видимо, настало время принятия трудных решений и совершения волевых поступков, а иначе так и придется бесконечно буксовать на месте.
Сейчас основное – не отвлекаться на всякую ерунду. Хотелось просто методично соединять краски на палитре, добиваясь нужного колера… А затем открывать настежь виртуальный портал воображения, позволяя кисти вытворять на холсте все, что она пожелает…
Щелкнув выключателем, молодой человек позволил массивной архивной люстре на длинной ножке ярко осветить просторную квадратную комнату. В ее поле зрения попали не только мольберт с девственно белым холстом, стоящий посредине, но и нагромождение разнокалиберных работ вдоль промежутков стен, свободных от мебели.
Хозяин квартиры, а по совместительству приятель-художник, укативший в Таиланд в поисках высшей философии, раньше баловался созданием подмосковных пейзажей. Небольшую часть их когда-то удалось сбыть туристам-иностранцам на Старом Арбате, но в целом его творения не пользовались спросом, да и обнаглевшие посредники занижали отпускные цены, стремясь заработать порой больше, чем сами авторы. Таким образом, немалое количество картин в стиле «плинер» осело в квартире, в том числе и на стенах, в ожидании лучших времен.
Надо сказать, что Ивану не нравилась манера письма Макса, да и унылое настроение, качующее по всем его полотнам, не зажигало приятные эмоции. С огромным удовольствием юноша выбросил бы большую часть хозяйских творений, очистив комнату от упаднической энергетики, но это не входило в его компетенцию, вынуждая мириться с ситуацией. К тому же Макс, трепетно относящийся к своим работам, нередко звонил по видеосвязи, и в любой момент мог поинтересоваться состоянием квартиры – поэтому мысль о том, чтобы даже временно заменить тусклые осенние пейзажи на что-нибудь более жизнеутверждающее, пришлось пока отбросить.
В обязанности Ивана входило вовремя бросать плату за аренду на карту Макса, да изредка поливать разросшуюся пальму в кадке из стоящей рядом лейки. Именно это он и проделал по пути к чистому холсту.
В голове, наконец, четко оформилось понимание концепции будущей картины. Подготовив несколько подходящих кистей, юноша принялся за работу. Находясь под впечатлением от ярких зонтиков, мелькнувших некоторое время назад под окном, он подобрал нужные краски. Перемешивая их на палитре, он наносил на холст сочные мазки, соединяя одно с другим, вдумчиво растушевывая третье. Время от времени он отступал назад, чтобы понять на расстоянии, чего не хватает, а что требует коррекции.
В те моменты, когда приходило вдохновение, в мозгу молодого человека выстраивался причудливый сюжет, и он мог часами изнурять себя, добиваясь наиболее точной передачи задуманного. Иногда щедро обращаясь с краской, а в другом случае кропотливо выписывая тончайшие детали, осторожно накладывая тени или усиливая блики, Иван мучительно, но настойчиво продвигался к достижению устраивающего его эффекта. В этот момент он полностью погружался в процесс и не реагировал на происходящее вокруг, будь то звонок телефона или другие внешние раздражители.
А где-то в глубинных уголках сознания крепла уверенность, что придет время, и какой-нибудь тонко чувствующий коллекционер-толстосум восхитится талантом молодого живописца. Иван представлял себе, как негнущиеся пальцы-сосиски, обремененные увесистыми перстнями, медленно перебирают его работы, а давно разучившийся удивляться, пресыщенный взгляд подолгу задерживается на деталях, не в силах оторваться от предыдущих, чтобы тут же залипнуть на последующих…
Затем мужик с лишним весом будет дрожащим голосом умолять худосочного автора продать ему хотя бы одно, самое плохонькое произведение. Он готов будет предложить любые деньги для того, чтобы потом единолично наслаждаться своим приобретением где-нибудь в приватной обстановке роскошного особняка; развалившись в кресле и лениво посасывая толстую кубинскую сигару под треск горящих поленьев в искусно сложенном камине…
Улыбаясь своим мыслям, в верхней части картины Иван старательно выписал застывшую в медитации муху. Добавив еще несколько штрихов, юноша прищурился, вбирая в себя рождающееся творение. Похоже, результат грозился превзойти самые смелые ожидания…
Глава 2.
– Имей в виду, что я здесь только ради тебя! – капризничала Ирина, едва поспевая за подругой на высоких каблуках. – Эта «ярмарка тщеславия» заранее действует мне на нервы!
В следующую минуту женщины попали в окружение ярко разодетых людей, устремлявшихся так же, как и они, к главному подъезду представительного здания Гостиного Двора на Ильинке. Начало лета выдалось жарким, от вчерашней грозы не осталось и следа, и, несмотря на вечернее время, воздух насыщала духота, особенно в тесной толпе, сгущавшейся с каждым шагом.
Внезапно шпилька Ирины увязла в щели металлической решетки, не замеченной из-за высокой плотности людей. Стараясь удержать равновесие, женщина рефлекторно вцепилась обеими руками в крохотный лакированный клатч, который сама же держала под мышкой. Это движение оказалось совершенно бесполезным – зато неприятная толпа неожиданно удачно сработала амортизатором, не позволив леди утерять лицо, растянувшись во весь рост.
Подавив ругательство, Ирина произвела аккуратный зигзаг пяткой, освобождаясь из плена невидимого капкана. Перед ней маячили густые темные волосы, рассыпанные по плечам Анны. Они же служили ориентиром для движения вперед, и Ирина продолжила ворчливо обращаться к спине подруги.
– Только потому, что твой Олежка спонсирует эту Грымзу! А иначе ноги бы моей здесь не было! Впрочем, не имеет смысла это повторять, ведь тебе и без того все отлично известно! – провозгласила она, тряхнув модной стрижкой светлых волос.
– Хорошо-хорошо, дорогая, – улыбалась Анна через плечо, слушая причитания Ирины и пытаясь методично прокладывать путь к вожделенному парадному входу.
Ее муж Олег действительно выступал одним из спонсоров предстоящего дефиле, но срочная командировка лишила его удовольствия лично присутствовать на Шоу. По этой причине ответственная миссия участвовать в светском рауте Москвы была возложена на супругу, которую в данный момент больше всего заботило то, чтобы уберечь от давки букет крупных белых роз.
– Я прекрасно знаю, что ты недолюбливаешь Люсю, впрочем, как и я! Но постарайся уж вести себя прилично – здесь будет много знакомых, охочих до сплетен! Любое неосторожно брошенное слово грозится стать обсуждаемой новостью! – вполоборота шутливо напутствовала Анна.
– Ну, уж нет, подруга! Этого я тебе обещать не могу, – продолжала гнуть свою линию Ирина. – Я уже сейчас на взводе от невыносимой духоты! А моя бедная новенькая грудь просто в шоке от количества людей, которые так и норовят к ней прижаться!
Анна в беспокойстве огляделась по сторонам.
– Ты права, ситуация рискованная! – согласилась она, сдерживая улыбку. – Я себе не прощу, если у тебя что-нибудь лопнет!
Ирина испуганно вытаращила глаза и, перехватив клатч в руку, на всякий случай выставила в стороны острые локотки.
– Ну, уж нет! Маммопластика слишком дорого мне обошлась! – проговорила она, воинственно озираясь по сторонам.
Анна весело расхохоталась. Ирина поддержала ее мелодичным смехом, поймав сбоку удивленный взгляд молоденького паренька, ставшего невольным свидетелем непонятного ему диалога.
Несмотря на разницу характеров, женщины дружили с детства, обожали друг друга, а отточенное годами чувство юмора совпадало на 100%.
На самом деле обе были довольны тем, что вырвались на волю из повседневной рутины. Они давненько не виделись: Ирина приходила в себя после операции по увеличению груди: прошло не так уж много времени, и она все еще носила специальное коррекционное белье. Анна же крутилась, как белка в колесе, воюя с дочкой-подростком, раздумывая над необходимостью сохранять распадающуюся семью, а в промежутках занимаясь небольшим бизнесом в виде магазина женской одежды.
Представившаяся возможность провести вечер в компании друг друга была воспринята обеими с восторгом. Но поскольку в данный момент разъединявшая их толпа не позволяла с головой окунуться в полноценное общение, каждая из подруг прислушивалась к своим внутренним ощущениям, а они сильно разнились…
Ирина чутко ловила каждый новый импульс своего тела: два внушительных инородных предмета полноценного 3-го размера вот уже месяц являлись полноправной составляющей ее организма и безапелляционно диктовали свои условия, а именно ежеминутно тянули вперед и вниз. Стоило ей расслабиться, как тут же коварно подкрадывалась сутулость, сводящая на нет весь эффект от приобретенных достоинств. Приходилось постоянно себя контролировать: помня об осанке, держать спину ровно и отводить плечи назад, что порядком напрягало, грозя вскоре перейти в настоящий невроз.
Кроме того, Ирина не пропускала теперь ни одну отражающую поверхность, попадающуюся на пути, стараясь втягивать живот и «лайкать» взглядом свой сексуальный профиль. Она была так же совсем не против уловить интерес со стороны окружающих, словом, готова была эгоистично заниматься собственной персоной. А поскольку в нынешних стесненных условиях густой толпы смотреться было не во что, она слегка бубнила, заодно пытаясь погасить раздражение от не вовремя занывшей спины.
Пока подруга свыкалась с обновленными жизненными реалиями, Анна активно вертела головой, собирая впечатления несколько иного рода. Если Ирине требовалось одобрение «себя любимой» извне, то Анна подпитывалась эстетикой окружающего мира, находя ее практически повсеместно. В данную минуту она испытывала мощный прилив энергии от большого количества молодых лиц вокруг. Серьезные и радостные, сосредоточенные и улыбающиеся, отстраненные и с любопытством разглядывающие других – все они имели четкую единую цель – поскорее прорваться на заключительное вечернее шоу «Moscow Fashion Summer».
Обычно летом Недели Мод не проводились, но в этом году культурная жизнь в столице бурлила, как никогда: мероприятия следовали одно за другим, не собираясь заканчиваться или прерываться на каникулы. Лето обещало быть насыщенным во всех отношениях, что очень радовало любителей культурного времяпровождения. Выставки, концерты, спектакли, фестивали и светские тусовки – ради них многие собирались пожертвовать порядком наскучившим загородным и даже пляжным отдыхом.
Анна кайфовала. Она любила подобные перформансы, но вовсе не за их содержание, как можно было бы предположить, а за некий эмоциональный разряд, накаляющий воздух и дающий возможность поразмыслить над происходящим вокруг, подмечая разнообразные формы человеческого поведения.
Вполне осознавая некую искусственность ажиотажа, созданного толпой, и чувствуя наличие в воздухе легкой степени «массового психоза», Анна понимала, что и сама является частицей плотной людской массы – пусть и критически мыслящей частицей, но в данный момент живущей по ее, массы, законам.
Тем не менее, подмечая, каким возбуждением горят глаза потенциальных зрителей шоу, с каким рвением страждующие торопятся прикоснуться к эфемерной субстанции под названием «Мода», Анна старалась быть объективной, невольно проникаясь уважением к этому достаточно странному явлению. Безусловно, оно требовало тщательного анализа, чем Анна любила занять себя на досуге; а сейчас ей нравилось просто собирать визуальные впечатления, откладывая их в уголки памяти для позднейшего подробного разбора.
– И почему это я ощущаю себя старухой? – подала сзади голос Ирина. Ее грудь идеальной формы, словно почувствовав дух свободы, норовила выскочить из облегающего платья цвета мокрого асфальта, отороченного нежным люрексом.
Анна улыбнулась. Подруга прочитала ее мысли: вокруг сплошь теснилась молодежь – они попали в окружение юных лиц и разгоряченных тел. Не смотря на качественную, тщательно подобранную одежду и прекрасный натуральный макияж, Анну внезапно пронзило острое осознание какой-то безвозвратной потери. Нет, в свои сорок с хвостиком обе подруги отлично сохранились и с легкостью дали бы фору многим своим ровесницам, но все же… Все же молодость, к сожалению, навсегда осталась позади, и с этим ничего невозможно было поделать…
Теперь Анна поняла, почему она с такой жадностью разглядывала стайки девчонок и парней, совсем недорого одетых, но счастливых в своей энергии юности и беззаботности. Со всех сторон неслись непринужденные возгласы, смех, шутки, сдобренные странным сленгом, понятным только им – все это будило в душе Анны нечто похожее на зависть к их раскованности и непосредственности. Да, у этого поколения все только начинается, все еще впереди, и это преимущество отчетливо бросалось в глаза. Слегка нахальная, дерзкая и в то же время беззащитная в своей наивности толпа, шла стеной, предвкушая Зрелище. Ей требовалось созерцание чего-то необычного, нетривиального – того, что повлечет за собой взрыв адреналина и острые ощущения.
Вряд ли весь этот «молодой сгусток» отдавал себе отчет в том, зачем он так стремится на Шоу, ведь на подиумах не происходит ничего особенного, да и демонстрируемая одежда, как правило, не является носибельной для основной массы людей. Тем не менее, немалое их количество приобретало недешевые по стоимости билеты и давилось в очереди лишь только для того, чтобы поприсутствовать на довольно эпатажном, вычурном празднике жизни (чьей жизни – большой вопрос), поглазеть на наряды с нарочито преувеличенными деталями, на безумные гротескные прически и феерический мейкап – на все те вещи, которых никогда не встретишь в обычной жизни. Влекло сюда своеобразное театральное действо с обезличенными актерами, без ролей и декораций, где основными героями выступали костюмы.
Однако в театр публика ходит, как правило, за смыслом, за моралью, за тем, чтобы привести в порядок свой внутренний мир или напротив, взбудоражить его новыми, доселе непознанными эмоциями… Здесь же основным элементом для созерцания и восприятия выступало то, что называется внешним видом – но подавляющая часть счастливых обладателей билетов стремилась сюда вовсе не за поиском модных тенденций, и уж точно не за чествованием создателей коллекций. Главным здесь было ощущение чего-то грандиозного, величественного, недосягаемого, частью чего хотелось стать хотя бы на непродолжительное время.
Чужой праздник жизни, а по существу, крупный бизнес с огромными финансовыми оборотами, нарочитой роскошью и блеском манил к себе неискушенных бабочек, покорно летящих на яркий свет пустых иллюзий.
Юное создание с вызывающе красной помадой на непомерно раздутых губах больно наступило на ногу Анне, не удосужившись извиниться.
«А вот и одна из бабочек», – снисходительно констатировала женщина про себя, стряхнув противоречивые мысли и со вздохом вспомнив о дочке, оставшейся дома. Нет, Оля не относилась к категории глупых «бабочек». В свои семнадцать она активно шокировала родителей протестными настроениями: набивала одну за другой татуировки, красила волосы в дикие цвета и плевала на все попытки взрослых ее образумить. Училась она при этом на отлично, поэтому в школе ее особо не прессовали. От всей души презирая гламур, Оля никогда не посещала мероприятия, подобные сегодняшнему, с негодованием отвергая любые попытки матери изменить сферу ее интересов.
Скопление людей перед заветным входом приобрело такую плотность, что оставалось только покориться, отдавшись на волю течения. Подняв букет высоко над головой, Анна увидела прямо по курсу светлую голову Ирины, загадочным образом опередившей ее. Это обстоятельство послужило сигналом к решительным действиям, и Анна произвела уверенный рывок в направлении рамки металлоискателя, где подруга уже строила глазки строгому, военной выправки, охраннику в безупречно сидящем костюме.
Преодолев, наконец, все препоны на своем пути, дамочки оказались на верхней площадке просторной лестницы внутри здания. Открывшееся перед ними бескрайнее пространство Гостиного Двора, увенчанное как бы парящим в воздухе стеклянным куполом, захватывало дух, заставив их на какое-то время замедлить шаг, чтобы в полной мере насладиться увиденным.
– Какая же красота! – мгновенно переключилась на архитектуру Ирина. Она приблизилась вплотную к баллюстраде, стараясь охватить взглядом панораму, простирающуюся внизу. – Каждый раз, попадая сюда, не устаю восхищаться этим бесподобным сооружением!
– Да уж, другого такого не найти! – подтвердила Анна. Оценив минуту назад свое отражение в стеклянной входной двери, она осталась довольна увиденным. Конечно, они с подругой не юные нимфетки, но подтянутые наследственностью и физическими нагрузками фигуры в купе с освеженными косметикой лицами, позволяли замаскировать биологический возраст от настойчиво интересующихся. А здесь обязательно все будут друг другом интересоваться, явно или исподтишка – так уж принято в подобных местах…
У подножья лестницы одна из селебрити уже давала интервью центральному телеканалу. Глядя сверху, Анна на расстоянии уловила банальности, как правило звучащие в таких случаях. Прилагающееся умное выражение лица не позволяло сомневаться в компетенции говорящей. Вокруг толпились зеваки, в основном юные девушки, которых в большей степени заботило то, чтобы сделать селфи с медийным персонажем, нежели уловить смысл его пламенных речей.
Анна усмехнулась. «Обычное бездумное поклонение тому, кто по каким-то причинам поднялся на ступеньку выше тебя, даже если он при этом непроходимый тупица, не стыдящийся это демонстрировать, а порой и выдающий свою посредственность за достоинство» – с легкой грустью подумала она. Повернувшись к Ирине, она обнаружила, что та увлеклась происходящим на огромных размеров экране, установленном в центре зала и видном из всех его удаленных концов.
Там гуськом вышагивали манекенщицы в роскошных вечерних одеяниях. Ритмичная трансовая музыка, усиленная десятками аккустических устройств, подогревала крупные планы с непроницаемыми лицами моделей, придавая зрелищу сюрреалистический оттенок. Изобилующие сверкающими пайетками и страусиными перьями наряды дополнялись футуристическими загогулинами из волос, которые раскачивались в такт ходьбе с опасной амплитудой и грозились развалиться в любой момент.
– Ну и прически! – воскликнула развеселившаяся Ирина, которая успела разместить спонтанное селфи с Анной в своем инстаграм. Несмотря на незавидное мнение о сегодняшнем мероприятии, она не собиралась отказываться от привычного занятия регулярно постить фото, отчитываясь о своих перемещениях, особенно по гламурным местам.
Под натиском вновь прибывающих зрителей она увлекла подругу вниз по широким мраморным ступеням, чтобы окунуться в выставочное пространство, на заднем плане которого располагались огороженные высокими конструкциями помещения с отдельными подиумами, где примерно через полчаса должны были стартовать основные дефиле вечерней программы.
Остающееся до начала представления свободное время можно было посвятить изучению ассортимента многочисленных торговых точек, наполняющих зал. Прилавки изобиловали авторской одеждой, креативными аксессуарами и украшениями. Однако подруг мало интересовали кустарные изделия в окружении плотного кольца праздно глазеющих посетителей, и они единодушно повернули в сторону кафе.
Многочисленная публика вокруг на этот раз представляла собой приятный возрастной микс, что окончательно вернуло дамочкам душевное равновесие. Молодежь щедро разбавляли люди постарше и посолидней; временами мелькали знакомые лица, в большинстве своем отягощенные стойкой печатью жизненного опыта, не поддающейся никаким ухищрениям пластики.
Решив, не сговариваясь, что дежурного общения ни с кем не хочется, и благополучно избежав нежелательных скучных приветствий, подруги попали в огороженную стилизованным забором локацию, где с трудом отыскали свободный столик.
Оформление бара в мексиканском стиле придавало экзотики даже обычному шампанскому, которое пришлось как нельзя кстати после уличного зноя. Поймав благосклонные взгляды двух брутальных мужчин творческой наружности, сидящих неподалеку, Ирина пришла в отличное расположение духа.
– Ну ладно, публика, вроде, неплохая, – смилостивилась она, делая глоток игристого. Удерживая прямо уставшую спину, она старалась подчеркнуть красоту своих новообретенных форм и великодушно позволяла любоваться ими всем желающим. – Так и быть, потерплю немного! – проговорила она в ответ на понимающую улыбку подруги. – Но с одним условием – по завершении всего этого безобразия выпьем по чашечке кофе в нашем любимом месте!
– Я согласна на все, родная! – Анна поддалась на грубый шантаж с нескрываемым удовольствием. Платье бежевого атласа очень шло ей, и от зоркого взгляда Ирины не укрылось то, что мужское внимание в кафе досталось не только ее роскошному фасаду, но и среднему размеру Анны, органично сочетавшемуся с аккуратной стройной фигурой.
– Я ценю твою поддержку, – продолжала Анна, не замечая безмолвного обмена информацией вокруг себя, – ты же знаешь, как важно мне здесь отметиться! Я клятвенно пообещала Олегу сформировать экспертное мнение о новой коллекции Люси, поскольку прошлая как-то «не зашла»… В моем бутике висит много остатков, и нужно обсудить с ней, что делать со всем этим хламом, ведь Олегу давно пора вытаскивать деньги, вбуханные в Кондрашову еще в прошлом году.
Ирина хмыкнула, не забывая стрелять по сторонам глазами. Светло-зеленые от природы, сегодня они смотрелись ярче благодаря зеленым линзам без диоптриев. Ирина продуманно воспользовалась ими для идеального сочетания с таким же оттенком зеленого лакированного клатча.
– Как по мне, Люська всегда была полнейшей бездарностью! Мало того, что сама не имеет ни грамма вкуса, да еще так глупо распорядиться деньгами, когда-то буквально свалившимися ей на голову, мог только абсолютно никчемный человек! – между освежающими глотками она обвела взглядом забитые людьми столики.– А тех, кто рвется в подобные места просто поглазеть, мне от души жаль! Им кажется, что здесь какие-то небожители, но ведь это просто смешно. На поверхности лишь видимая красивая верхушка айсберга, а внутри – пшик! Сама знаешь, никакой талант не пробьется своими силами: плати бабки – и участвуй в Шоу; плати еще – и о тебе напишут хвалебный отзыв: плати больше – и о тебе расскажут невероятную, фантастическую историю, и даже придумают новую биографию, лишь бы вызвать интерес публики! Нет денег – подойдут и другие способы расчета! Правда, к Люське это не относится, она уже вышла в тираж по возрасту, да и раньше привлекала лишь тонких ценителей сельского фольклора, а это теперь исчезающий вид.
Произнося долгую тираду, Ирина не забывала кокетливо поводить плечами. Одновременно она внимательно вглядывалась в лицо сидящей напротив подруги. Ходили слухи, что Олег взялся за старое и завел новую любовницу – юную модель, вроде даже какую-то родственницу Люси, из-за которой он и выступил спонсором сегодняшнего участия Кондрашовой в Неделе Моды. Странно только, что образовалась срочная командировка – логичнее было ему самому проверить, во что он ввязался…В этой истории было много белых пятен, но, скорее всего, до Ирины просто не дошли все подробности. Ей очень хотелось удовлетворить свое любопытство из первоисточника, но известно ли что-нибудь Анне – тоже оставалось загадкой, ведь сдержанный характер подруги не позволял ей выносить сор из избы до того момента, когда становилось совсем невмоготу. Не обнаружив особых следов напряжения во внешнем облике Анны, Ирина не успокоилась, намереваясь прощупать почву напрямую.
– Да и фиг с ней, с Люськой! – решительно заявила она. – Меня больше волнуешь ты!!
– Что такое? – оживилась Анна. В ее больших серых глазах мелькнуло наигранное удивление – по крайней мере, именно так показалось навострившей уши собеседнице.
– Возможно, я ошибаюсь, но у тебя немного озабоченный вид, – наугад запустила Ирина пробный шар, следя за реакцией.
Глотнув из бокала живительной влаги, Анна поправила каштановые волосы и скорчила неопределенную гримаску, давая понять, что, возможно, верная подруга в чем-то права.
– Не хочешь поговорить? – мягко настаивала Ирина, употребляя дурацкую фразу из голливудских фильмов, в то время как ее просто распирало от желания «раскрыть свои карты» и как следует пропесочить Олега. Однако она не могла сделать этого, не будучи уверенной в том, что конкретно известно подруге, а открывать глаза на похождения чужого супруга – занятие неблагодарное, грозящее дать прямо противоположный ожидаемому результат; пускай даже супруг этот является известным ловеласом, о чем прекрасно осведомлена и его «вторая половина».
Анна опустила взгляд в свой бокал, где задорные пузырьки собирались в тонкие цепочки, наперегонки устремляясь к поверхности.
– Не сейчас, – твердо отказалась она от бесплатного сеанса психотерапии, – слишком серьезный разговор для чудесного вечера!
Из закромов памяти всплыла утренняя стычка с мужем, незамедлительно отправленная обратно. Атмосфера праздника, царящая вокруг, призывала оставить на потом все проблемы и переживания. Сегодня Анна намеревалась уподобиться страусу, воткнувшему голову поглубже в песок красочной, легкомысленной жизни, и полностью отдаться развлечениям. И все же ей стало интересно, чем она себя выдала…
– Подруга, я ведь знаю тебя лет сто! – в ответ покачала головой Ирина. – Сейчас я вижу перед собой изысканно одетую, ухоженную красавицу с безупречной кожей и классной фигурой! Но твой рассеянный вид и отсутствие искорки в глазах меня смущают! Вспоминается мой собственный облик два года назад, когда я потеряла любимого Петю…, – последние слова были произнесены чрезвычайно скорбным тоном, а сама Ирина прижала салфетку к маленькому носику, но именно этот жест заставил Анну бестактно прыснуть. Уж она-то прекрасно помнила, что после внезапного суицида, совершенного пьяным супругом подруги, та абсолютно не горевала, обретя, наконец, долгожданную свободу от жестокого тирана-алкоголика с криминальными замашками и склонностью к бытовому насилию.
– Согласна, не очень удачное сравнение! – расхохоталась Ирина, меняясь в лице и радуясь, что немного расшевелила подругу. – Каюсь – искорки в моих глазах как раз зажглись в тот самый момент – пришлось даже прятать их ради приличия за черными стеклами дорогущих очков, на радостях купленных в тот же день!!
Она выровняла осанку под продолжительным взглядом появившегося в кафе седовласого господина интеллигентного вида, в то время как Анна отстраненно наслаждалась медленным перемещением шампанского по закоулкам ее тела.
– А еще я точно знаю, – продолжала Ирина, наклонившись вперед и понижая голос, – что искорки зажигаются, когда меняешь изношенные запчасти на новые. – Комично подняв безупречно подведенную бровь, она указала глазами на свою грудь, великолепно устроившуюся в смелом вырезе платья, скрывающем дорогой медицинский бюстгалтер. – Напрасно ты отказалась от совместного со мной преображения! Поверь, меняется не только внешность, но и внутреннее состояние!
Последнюю фразу она произнесла, наблюдая, как к бруталам по-соседству подсели миловидные девушки, полностью переключив внимание молодых мужчин на себя.
– Но, к сожалению, бывают минуты, когда меня хотят заставить сомневаться в правильности моей жизненной стратегии! – Ирина допила шампанское одним глотком.
Анна, зная о желании подруги единолично владеть вниманием всего мужского населения планеты, улыбнулась, на всякий случай послав осуждающий взгляд девицам, вызвавшим столь бурное негодование.
– Не преувеличивай, дорогая! – проговорила она. – Они даже не догадываются о твоей стратегии, а просто радуются жизни!
Но уязвленное самолюбие Ирины негодовало.
– Мне тоже на них наплевать! Задевает другое, Аня, – продолжала сетовать женщина. – Мы, как полоумные спускаем кучу денег на уколы-массажи-омоложение! Ложимся под нож, рискуя здоровьем! И все ради того, чтобы повернуть время вспять! А потом приходит свежая, и что обидно, совсем плоская девчонка, и одним только фактом своего существования пытается убедить, что все мои усилия напрасны! Так не пойдет!! Я просто обязана доказать ей обратное. А вернее, доказать обратное себе самой!
Дождавшись, когда Анна отставит пустой бокал, Ирина неспешно поднялась из-за стола. Кошачьими движениями оправляя платье, она грациозно потянулась за оставленным клатчем…Удовлетворенно отметив краем глаза, что мужички-соседи все же отвлеклись от своих спутниц, она втянула живот, выдвинула грудь вперед и поплыла к выходу, торжествующе поблескивая каймой из люрекса. Значит, не все еще потеряно! Еще поборемся за место под солнцем!
Покидая пустеющее кафе в сопровождении смеющейся над ее женскими уловками подруги, Ирина забыла о своем негодовании по отношению к Олегу. Сейчас она чувствовала лишь приятный вкус маленькой женской победы, которые являлись для нее ежедневной необходимостью.
В то время как основная часть публики штурмовала узкую входную дверь, вип-приглашения позволили дамам проскользнуть через тайный проход позади сцены прямиком к почетному первому ряду. Подиум «Хрустальный» сверкал прозрачным пластиком с внутренней галогеновой подсветкой, а над сценой красовалась внушительных размеров надпись «Люся Кондрашова».
