Читать книгу: «Логос – мир – человек. Космология святого Максима Исповедника», страница 3

Тварный мир, видимый и невидимый, приведен в бытие из небытия Словом-Логосом и устроен согласно логосам творений, предвечно содержавшимся в Логосе и определяющим все универсальные и частные сущности.

Все логосы, как частные, так и общие, собираются как в своем высшем единстве и первоначале в Божественном Логосе, Который есть «пребывающий Сам по себе, всущностный и воипостасный Богу Отцу Бог Слово, Который есть начало и причина всего»⁹.

Разъясняя выражение святителя Григория Богослова «Логос оплотняется», Максим Исповедник говорит о Боге Слове: «Неизреченно сокрыв Себя ради нас в логосах сущего, Он обозначается, словно в неких письменах», в каждой видимой вещи, «в различном неразличный и всегда самотождественный, в сложном простой и несложный, в имеющем начало безначальный, невидимый в видимом и неосязаемый в осязаемом»¹⁰.

Действие (энергия) Божества в мире не ограничивается актом творения, но продолжается в процессе поддержания целостности мироздания и направляется Промыслом для завершающего акта – Страшного Суда. Согласно Максиму Исповеднику, Бог действует в мире трояким образом: 1) через логосы творения; 2) через логос Промысла; 3) через логос Суда.

Сущность Бога непостижима, но постижимы Его действия-энергии, посредством которых Он творит, промышляет и судит мир. При этом «всякое Божественное действие (энергия) указывает собою на всего целиком Бога», Который «всецело и неделимо пребывает во всех сущих общим образом и в каждом сущем – особым образом, согласно тому логосу, посредством которого оно существует»¹¹.

1.2. Тварный мир

Творение мира преподобный Максим объясняет благостью Бога, стремящегося к выходу из самозамкнутости и сокрытости и желающего «умножения через раздаяние благ сообразно способности восприемлющих»¹². Таким образом, процесс творения, протекающий через распространение и преумножение сущностей, понимается у святого отца вовсе не как результат некоей деградации идеального Единства, но как благой акт Божественной воли, ведущий в конечном счете к новому совершенству бытия.

Методика творения описывается у Максима Исповедника как «выведение» тварных вещей из предвечных «логосов», в которых все сущее искони пребывало в Боге «потенциально». Мир творится Богом в буквальном смысле слова «из ничего», так как материя (которую преподобный Максим называет «материальной двоицей») никоим образом не может считаться началом и источником творения, будучи «ограничена по единению и разделению»¹³.

Преподобный Максим выделяет «пять разделений» (διαιρέσεις), которыми «объемлется бытие всего сотворенного»: 1) прежде всего, тварные сущности отличаются от нетварных, и их природы никогда не могут соединиться «по неспособности к принятию одного и того же логоса»; 2) затем, тварный мир разделяется на природу «чувственную» (материальную) и «умопостигаемую» (духовную); 3) видимый мир, в свою очередь, «разделяется на небо и землю»; 4) далее, земля разделяется на рай и остальной мир; 5) наконец, сам человек претерпевает разделение на мужское и женское начала. При этом человеку Максим Исповедник отводит центральное место в мироздании, называя его «некоей в высшей степени всеобъемлющей мастерской» (τι τῶν ὅλων συνεκτικώτατον ἐργαστήριον), поскольку он венчает творение как естественно опосредующий все разделения, призванный Промыслом к их гармоничному единению, которое «идет от ближних к дальним и от худших к лучшим и завершается в Боге»¹⁴.

Человеческая природа, согласно преподобному Максиму, предполагает неразрывное и, что важно, одновременно возникающее единство видимого и невидимого начал – тела и души. Их связь носит сущностный характер и сохраняется даже после смерти, восстанавливаясь в конце времен через воскресение.

1.3. Судьба творения

Все творение, в отличие от неподвижного Творца, пребывает в постоянном движении, смысл которого – реализация «природного действия», определенного Промыслом и заключающегося в достижении богозаданной цели. Максим Исповедник является решительным противником весьма распространенных в античной философии и у некоторых христианских авторов воззрений на мироздание как на процесс деградации и последующего восстановления совершенного бытия в Боге. По его убеждению, приход в бытие (γένεσις) мира и венца творения – человека представляет собой важный этап общего Промысла преблагого Бога, предполагающего достижение творением истинного совершенства через движение к Творцу. Мир и человек, обретая бытие от Бога и через Бога, непрестанно движутся и обретают покой в Боге. Чтобы осуществить это предназначение, разумным существам, помимо заложенных в них, как и во все творение, природных сил, необходимо содействие Божественной благодати, осуществляемое Святым Духом.

При этом фундаментальной особенностью разумной человеческой природы является ее свобода, реализующаяся на ипостасном (личностном) уровне. Максим Исповедник выделяет два уровня волевых движений: 1) природное, общее для всех людей («естественное воление») и 2) индивидуальное, зависящее от сознательного выбора (γνώμη) того или иного лица («гномическое воление»). В общетеоретическом плане уровни этой антропологической схемы описываются через понятия «логос» (смысл, суть) и «тропос» (образ релизации).

«Всеобщими тропосами» существования человека преподобный Максим называет, в частности, три образа рождения: 1) телесное – «становление в бытии» в момент появления на свет; 2) при принятии таинства Крещения – «становление в благобытии»; 3) эсхатологическое преображение в «приснобытие» во время воскресения¹⁵.

Но наиболее важным и сложным для понимания элементом учения Максима Исповедника является концепт «логоса», которому и посвящена данная книга.

2. Мир и логосы

2.1. Концепт логоса в философии и богословии

Понятие «логоса» представляет собой один из фундаментальных концептов греческой классической философии¹⁶.

Разработанное Платоном учение об идеях как абсолютной норме, причине и цели всего сущего развивается в неоплатонизме в концепцию имманентного, трансцендентального основания субъекта и объекта, разума и бытия. Аристотель, разрабатывая учение о всеобъемлющем Разуме как метафизическом начале мира, зафиксировал термин «логос» в философском значении «понятия». В отличие от идей Платона, идеальные категории Аристотеля хотя и воспринимаются разумом «логически», но действительным существованием обладают в материальных, воплощенных вещах. При этом сама возможность интеллектуального восприятия материального мира обусловлена тем, что бытие формируется посредством объективной мысли, выступающей в качестве действующей «энергии», которая раскрывается в пассивной «потенциальной» материи. Тем самым Аристотель выступает основоположником теории телеологического созерцания, согласно которой разум усматривает в наблюдаемом мире заложенные в нем разумные основания.

Однако разрешить проблему отношения метафизического «чистого разума» и физического мира, между формой и материей, Аристотелю не удалось. Решение этой проблемы предложила школа стоиков, в учении которых впервые вводится понятие «логоса» как всемирного Божественного Разума, заключающего в себе закон всех вещей, одушевляющего мир и субстанциально тождественного миру. Бог стоиков объемлет весь мир, пронизывая его, «как мёд соты» (Зенон Китийский). Отдельные формы, составляющие свойства вещества, образующие и оживляющие его, представляют собой «семенные логосы» (λόγοι σπερματικοί), обладающие, в отличие от логосов-понятий Аристотеля, не только интеллигибельным началом, но и деятельной силой и даже особого рода «пневматической» телесностью. Несмотря на свой пантеизм и специфический материализм, учение стоиков о Божественном Логосе, творящем природу и формирующем духовный мир человека, наиболее близко подошло к религиозному осмыслению космологии, предложенному в христианстве.

Именно в русле стоической философской традиции, пользовавшейся широкой популярностью в греко-римском мире первых веков христианской эры, употребляется понятие «логос» у иудейского философа Филона и у многих святых отцов и церковных писателей. Например, известный трактат Климента Александрийского (II в.) «Педагог», где Божественный Логос представлен как истинный наставник человечества, по сути пересказывает сочинение стоика Музония Руфа, снабжая его цитатами из священных текстов.

Подобно тому, как в человеческой речи слова-логосы изначально присутствуют в уме говорящего, а затем, пройдя через фазу изрекаемого или записываемого слова, воспринимаются умом слушающего или читающего, так и в космологическом масштабе логосы понимаются как интеллигибельные концепты наблюдаемых в мире вещественных форм. При этом сам процесс этого наблюдения доступен для человеческого ума именно и только в силу того, что он имеет существенное сходство с Умом Божественного Творца, и заложенные в природе при творении логосы откликаются в человеческом сознании родственными им логическими понятиями.

При всей очевидности философских корней концепта «логоса», следует признать, что в христианстве понимание Слова-Логоса вышло далеко за пределы античной языческой традиции. Знаменитое начало Евангелия от Иоанна – «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1) – знаменует фундаментальный поворот в метафизике. Впервые Слово трактуется не просто как Божественный Ум, атрибут или эманация Божества, но как Сам Бог и Сын Божий, Лицо Пресвятой Троицы, первоисточник и проводник творения.

Идея о непосредственной связи учения Иоанна Богослова о Боге Слове с языческим философским учением о логосе как абсолютном Разуме пользовалась в свое время большой популярностью в европейской науке, но была признана лишенной научных оснований.

Характерно, что уже ранние отцы Церкви, осознавая опасность аберрации евангельской идеи Бога Слова и философской космологической традиции, сознательно акцентируют противоположность христианского и языческого подходов к пониманию данного вопроса.

При этом имя «Сын» больше указывает на отношения Ипостасей внутри Троицы, а имя «Слово» обозначает откровение, проявление Божества. Бог Сын являет природу всей Святой Троицы, как человеческое слово проявляет качества человеческой разумной души.

К святоотеческой традиции и примыкает преподобный Максим Исповедник, особенно глубоко укорененный в идеях святителя Григория Богослова, и «Ареопагитик». Тем не менее его учение о логосах признано уникальным даже в рамках святоотеческой традиции¹⁷.

Ниже будет предложена более подробная и углубленная трактовка понятия «логос» в творениях Максима Исповедника с целью выявления определенной концептуальной системы, лежащей в основе космологии и антропологии этого великого византийского богослова.