Читать книгу: «Стервец», страница 24
Глава 50. Гамбит Корда
1
С Мортом вышло хорошо, но не идеально. Когда он, ведомый в наручниках, показался в коридоре Управления, Корд отметил две вещи: Морт неплохо отметелил сотрудников, но со Стерхом ему сильно повезло. Как позже выяснилось, бугай швырнул парня в стену, и тот сильно трахнулся затылком. В раже схватки раны Стерх не заметил, но, войдя в допросную с улыбкой победителя, рухнул на пол.
Впрочем, всё обошлось. Иначе у громилы были бы проблемы серьёзней, чем рассчитывал Корд.
На допросе Морт, как и запланировано, косил под дурака, а Корд показательно злился. В конце концов Шеф решил прекратить допрос. Следователю это было только на руку.
Возникла новая задача: инсценировать покушение на себя и выжить.
2
В этот раз Корд даже не ходил по лезвию бритвы. В этот раз он прыгал по нему на одной ноге, пьяным, в бурю. Слишком многое могло пойти не так. Впрочем, риск Корд считал оправданным. Разве счастливая жизнь с любимой женой, ребёнком и добрыми друзьями не стоила столь высокой ставки? Корда волновало лишь одно: в случае фиаско он нанесёт сильную душевную травму не только Дие, но и Скрипачу, от чьей руки он, получается, погибнет.
На самом деле в этой затее не было никакого гениального плана. Можно было придумать множество других выходов, но Корд убедил друзей, что их нет. Он просто хотел встать перед Смертью, сказать ей: «Ну, вот он я, забирай, если нужно» – и ждать решения. Это все ещё менее честно, чем выстрел в лоб, но всё же достаточно рисково, чтобы облегчить совесть.
А после у него начнётся новая жизнь. Старая ему больше не нужна. Ему больше не требуется ловить негодяев, чтоб не чувствовать себя дерьмом. Убийца Фламинги и остальных? Да пошёл он на хер! Пусть хоть ещё миллион человек прикончит, Корду все равно. Да и всегда было. Он ловил преступников потому, что это захватывающе, а вовсе не из-за великого чувства справедливости.
Уёбок он? Допустим. Но у него скоро родится сын или дочь, и он не станет для него или неё мудаком, который надолго пропадает во время очередного расследования. Он будет отцом, на которого можно положиться, который будет рядом в нужную минуту. Он положит жизнь на то, чтобы дать своему ребёнку счастливое детство и воспитать из него хорошего человека. А не уёбка, как он сам.
3
Сначала требовалось определиться с местом и временем действия: оно должно быть логичным. Например, точка на пути возвращения Корда с работы или магазина. Понятное дело, никаких тёмных переулков, куда ни один человек в здравом уме специально не пойдёт.
– А если в парке? – предложил Скрипач.
…
И правда. В этом даже есть символизм – пусть простенький и очевидный, но его хватит.
Все закончится там, где началось.
Ха-ха, ну прямо последняя фраза перед финальной битвой Героя и Злодея. Корда и Корда. Его гамбит.
Тут ещё Диа огорошила: мол, без неё никаких планов реализовываться не будет, ведь она хочет помочь. На справедливый аргумент «Тебе рожать со дня на день» девушка заартачилась и сказала, что чувствует себя отлично, а если Корд не позволит ей участвовать, она на него серьёзно обидится.
Не, ну такие угрозы противозаконны.
С другой стороны, появлялась причина, зачем Корду после работы идти в парк. На улице тепло, цветочки распустились, молоденькие листья берёз колышутся на ветру, а недавно парк обработали от клещей, то есть можно побегать босиком по свежевыросшей траве – разве этого недостаточно, чтобы Корд пригласил любимую жену на прогулку вечером после работы? Более чем. И это автоматически оправдывает её присутствие на месте «нападения».
Осталось выбрать не слишком людную локацию.
– Как насчет места неподалёку от первого убийства? – предложил Скрипач. – Раз уж ты хочешь символизма.
– Ну нет, слишком явно. Может вызвать подозрение.
– Гм. Можно там, где я спал в ту ночь. Как раз лавочка имеется.
– Там красиво?
– Ну, так…
– А ближайший таксофон?
– У главного входа.
– Далековато… Учитывай, что Диа беременна и носиться, как таракан, не сможет.
Диа немедленно его стукнула, а затем призадумалась.
– Блин, меня возмутило, что я не таракан.
Друзья рассмеялись.
– Можно Небо привлечь. Она очень спортивная. – Скрипач сегодня сыпал разумными предложениями.
– Ну уж нет, – возразил Корд. – Хочу, чтобы у меня остались друзья, не знающие, что я в любой момент могу их убить.
Снова засмеялись. Шутка грустная, но сегодня их смешило все подряд. И непонятно, то ли виной всему было хорошее настроение, то ли вино, то ли нервозность. Они вновь сидели за кухонным столом – это уже становилось традицией.
– Я тут подумала… Помнишь берёзу, под которой мы устроили пикник?
– Когда я вышел из изолятора?
– Ну да! Место было безлюдным и скрытым кустами сирени. И она как раз цветёт сейчас.
– Хм…
– Оттуда не так далеко до центра парка, а там есть таксофон.
– И кусты позволят мне легко скрыться с места преступления, – добавил Скрипач. – Если меня вообще кто-то заметит.
– Кстати, крутое место. Главное, чтобы оно не было занято. И у меня есть причина там оказаться, раз это место нашего первого с Дией свидания.
– Второго вообще-то, – поправила Диа. – Первое было в кино. Или вообще третье, если считать, что я навещала тебя в изоляторе.
– Да, ты права. Ладно, будем мочить меня в парке.
С местом определились, но подготовка еще не завершилась: Корду следовало составить письмо, которое Скрипач оставит на его теле. Способ определился сразу же – склейкой фрагментов из газет и журналов, ведь подобный текст убийца уже оставлял. Скрипач предложил составить его, используя слова только из статей Фламинги о Стервеце, но идею отвергли: письмо было обстоятельным, да и убийца, следуя образу, который ему проработал Корд, не стал бы с таким заморачиваться.
Текст, составленный из приклеенных слов, почерковедческой экспертизе уже не подлежал, но оставалась ещё автороведческая: Корд не мог придумывать формулировку сам, ведь Шефу, да и мало ли кому ещё, известно о его манере письма. Поэтому он набросал короткий план с ключевыми моментами и попросил Скрипача написать текст в своём стиле, но постараться войти в шкуру убийцы – угрюмого и замкнутого профессионала, который просто делал свою работу.
Получилось так:
Я стараюсь не убивать невиновных, хотя таких не существует. Но не каждого виновного следует убивать. Меня наняли избавиться от Фамильяра, рассказали его подноготную. Он убил двоих. Этот заказ я исполнил. Но второй заказ я принять отказался. Фламинга потребовала убрать своего бывшего. Я отказался. Она пыталась меня шантажировать. Я её ликвидировал.
Форс вычислил Фламингу и меня. Его убийство было вынужденным. Но в тот вечер, когда я собирался его убить, к нему пришёл Корд. Наверняка Форс все ему рассказал. Дело времени, когда он выйдет на меня. Этого я допустить не могу.
С убийствами я покончил. Меня вы не найдёте. Прощайте.
Результат оказался лучше, чем Корд ожидал.
Осталось дело за малым: прилепить текст на бумагу. Здесь уже подключилась Диа: в перчатках, медицинских масках и шапочках для плавания (чтобы волосы случайно не упали) они втроём штудировали материалы журналов и газет, выискивая слова, а иногда даже словосочетания, в нужных им формах. Затем Скрипач их вырезал, а Корд аккуратно клеил, следя, чтобы в текст не попало ничего лишнего – ни слюны, ни крови, ни даже волоска. Он, конечно, потом всё досконально проверит, но лучше перебдеть.
23 мая, в день перед свершением плана, они ещё раз прорепетировали его дома. Корд стоит у березы и ждёт Дию. Ему предварительно нужно позаботиться о реквизите – бутылке вина и цветах, – чтобы максимально соответствовать человеку, идущему на свидание. Ну и выглядеть поопрятней; совсем замечательно, если это заметят на работе.
Около семи тридцати к Корду должен подойти Скрипач и пырнуть его, затем оставить на теле письмо и скрыться (на самом деле позвонить в скорую: лучше продублировать функцию Дии, чем истечь кровью в непредвиденной ситуации). Дальше остаётся только выжить.
Ничего сложного.
4
Наступил решающий день.
Идея с нарядом сработала («Куда-то вечером намылился? – На свидание со своей девушкой»). Это было хорошо, лишнее пространство для манёвра в случае чего.
После работы Корд зашёл в цветочный и выбрал самый красивый букет, затем – в элитный алкогольный магазин за бутылкой красного сухого.
Осталось ещё примерно сорок минут, и Корд решил потратить их на прогулку до парка.
И вот он здесь, под той самой березой. До прибытия Скрипача – семнадцать минут.
Сидевший на лавочке Скрипач заметил Корда еще на аллее. В старом плаще, кепке, тёмных очках и чёрных перчатках он чувствовал себя странно и нервно. Ему казалось, что выглядит он максимально подозрительно. Ноги потели от двух пар шерстяных носков, которые пришлось надеть, чтобы нормально передвигаться в ботинках на четыре размера больше. Да и одет он не по погоде: на улице – двадцать градусов, а укутан он на десять. Однако прохожих, судя по всему, это не заботило: многим бездомным свойственно таскать на себе весь свой гардероб.
В этот же момент Диа подходила к воротам парка. Она не призналась Корду, но с утра её мутило. Ничего страшного, лёгкое недомогание, но муж бы перепугался и запретил ей участвовать. Он слишком упрям, чтобы отменять или переносить «мероприятие». Раз Диа не смогла его отговорить, значит, обязана помочь.
Скрипач переместился. Теперь он находился недалеко от места действия.
Корда охватило странное спокойствие. Такое, говорят, случается у некоторых смертников в момент исполнения приговора. Ты стоишь перед расстрельной командой с мешком на голове. Чувства обострены. Слышишь, как палачи вскидывают ружья. Взводят курки. А тебе все равно: стреляйте уже! И они стреляют. А тебе хорошо.
Хотя возможно, эту историю Корд выдумал сам, чтобы отвлечься.
Диа прошла половину пути. Что-то не так: её сильно тошнило. Неужели она собралась рожать? Нет-нет, не сейчас!
Диа резко остановилась. Больно. Больно!
Скрипач вышел из кустов сирени. На шорох обернулся Корд.
– Ты уверен? – спросил Скрипач.
В правой руке он сжимал нож, в левой – немного мятое письмо.
– Ты нож только в перчатках брал?
Скрипач опустил глаза на свои руки.
– Ну да, как ты и говорил.
– Не вытаскивай его из меня. Воткни и уходи.
– Почему? Ты же говорил, что тогда могут подумать, будто ты сам себя пырнул?
– Я тут подумал, если не вытащить, больше шансов выжить: рана закупорится, и кровь хлестать не станет. Надеюсь.
– А конверт?
– Рядом кинь. Или… хм… как думаешь, он в крови читабельным будет?
– Конечно, буквы ж вырезаны, а не написаны.
– Тогда давай так: насади его на нож и только потом бей.
Скрипач сделал, как сказал Корд.
– Готов? – неуверенно спросил Скрипач.
– Да хрен его знает. Бей давай. Прицелься только хорошо, пожалуйста.
– Ну пиздец…
Собрав волю в кулак, Скрипач вонзил в друга нож.
Диа упала на колени. Живот адски болел. Она закричала. К ней подбежали люди, спрашивали, что случилось. Кто-то помчался к таксофону. Она уже мало что соображала. Перед глазами всё плыло. Она должна сказать про Корда. Корд!
Он уронил бутылку вина и схватился правой рукой за нож. Однако букет не выпустил. Зачем он ему сейчас?
Скрипач скрылся, и хорошо. Когда он сделал требуемое, Корд сперва ничего особенного не почувствовал – так, лёгкий укол. Зато теперь… боль стала невыносимой. Он дважды кашлянул кровью, согнулся. Нет. Нет. Он всё делает не так. Он же читал, как действовать при таком ранении! Запрокинуть голову? Или опустить? Лечь на землю или пытаться устоять?
И где Диа?
Он учёл, что она может не успеть добежать до таксофона. Скрипач в любом случае позвонит. Но всё же где она?
Он решил выйти на аллею, по которой она должна была прийти. Каждый шаг отзывался дикой болью. Очередной приступ кашля лишил его ещё нескольких сгустков крови. Но он шёл. Брёл. Ковылял. Едва переставляя ноги, норовя упасть, корчась от боли. Потому что так было нужно.
Он продрался через кусты, вывалился на аллею и упал на колени.
– Помо… – попытался пробормотать он, но очередной приступ кашля лишил его речи.
До того, как сознание покинуло его, он успел заметить лежащую на асфальте Дию.
Глава 51. Новая жизнь
Он услышал голоса.
– …состояние стабилизировалось. Ему повезло. Если б вытащил нож, могли и не успеть.
– Когда он очнется? – спросил знакомый женский голос.
– Возможно, уже сегодня.
– Дий, ну ещё пять минуточек… – «сонно» пробормотал Корд, а затем расплылся в улыбке.
Тишина.
– Он ещё и шутит, гад такой!
Корд открыл глаза. У его постели стояли врач, Скрипач и Шеф, а на краю койки сидела Диа в халате.
– Как самочувствие? – поинтересовался врач.
– Да неплохо. Жить буду. Наверное.
– Я тебе дам «наверное»! – Диа легонько шлепнула его по ноге. – Тебе сейчас вообще нельзя умирать!
– Почему?
– А ты догадайся! – подмигнула девушка.
Корд покосился на Скрипача.
– Я отцом, что ли, стал?
Скрипач загадочно улыбнулся.
– Гхм, – прервал их Шеф. – Если вы не против, мне с Кордом нужно кое-что обсудить. С глазу на глаз.
– Конечно, хорошо, – кивнула Диа и вышла из палаты вместе со Скрипачом.
Врач, осмотрев Корда и задав ему несколько вопросов насчёт самочувствия, вышел следом. Шеф проводил его взглядом.
– Мог бы и предупредить, что встречаешься с дочерью самого Царя.
– Так ведь личная жизнь – дело личное, – парировал Корд. – Но если вам любопытно, моим алиби в ночь резни в больнице был званый ужин у Царя. Просто я не хотел о нём распространяться: мало ли, как изменилось бы отношение ко мне.
– Гхм. Разумно. Впрочем, я в твоей разумности никогда не сомневался, и надеюсь, ты примешь новости стоически. – Шеф встал у изножья койки. – У меня для тебя много новостей, но врач потребовал тебя сегодня сильно не беспокоить. Видишь ли, сынок, с делом Форса возникли трудности…
– Какие?
– Ну, как понимаешь, напавший на тебя и Морт – два разных человека. Все это время мы держали у себя невиновного. И проблема в том… – Шеф вздохнул. – Что его обвинил ты.
– Почему? Ведь мы со Стерхом…
Шеф жестом приказал Корду замолчать.
– Следствие сейчас в очень трудном положении. Расследование в тупике, а письмо лишь закрепило его там.
– Какое письмо? – «удивился» Корд.
– Вот это. – Шеф достал из кармана заляпанные кровью листы бумаги. – Его нашли приколотым к твоей груди. Прочитай.
Корд аккуратно взял письмо и неспешно прочитал. Дважды, чтобы не вызывать подозрений. Затем нахмурился.
– Автора вычислили?
Шеф покачал головой.
– Мне нужно спросить, видел ли ты человека, пытавшегося тебя убить, – Шеф вытащил диктофон и вставил кассету.
Корд нахмурился, делая вид, что вспоминает.
– Я ждал Дию у берёзы, где у нас прошло первое свидание. Потом услышал шорох за спиной и обернулся, думал, она. Но это оказался незнакомый мужчина. М-м-м… Высокий, в джинсовой кепке и тёмных очках. В рубашке… белой, с тонкими чёрными полосками вдоль. На остальное внимание не обратил.
– Он выглядел опрятно?
– Хм… Ну, не грязным точно. На бродягу похож не был, но и на делового человека тоже. Обычно выглядел, я бы сказал.
– Что произошло дальше?
– Поняв, что это не Диа, я отвернулся. Думал, просто чувак ищет место для отдыха, а ведь в тот день парк был многолюден… Кстати, сколько времени я без сознания валялся?
– Около суток. Сейчас, – Шеф бросил взгляд на часы, – семь пятнадцать вечера, двадцать пятое мая. Я заехал к тебе после работы. Так что происходило после того, как на поляну пришёл мужчина?
– А. Он подошёл ко мне, причём встал прямо передо мной, и поздоровался. Я подумал, мужик хочет что-то спросить, а он возьми да пырни меня. Я даже не заметил, что у него в руках что-то было. Сейчас вдруг в голову пришло, что как-то так он и убил Фламингу.
Шеф кивнул.
– Врач сказал, тебе сильно повезло. Нож прошёл в нескольких миллиметрах от сердца.
– Хе. Я поначалу даже не понял ничего, но инстинктивно схватился за нож. Мужик его отпустил и ушёл, а я… Вот дальше не помню.
Шеф кивнул.
– Мы обнаружили отпечатки ботинков сорок седьмого размера. Ты верно обратил внимание: мужчина был действительно высок.
– Но ведь размер обуви не обязательно коррелирует с ростом…
– Такой размер – почти всегда показатель, – возразил Шеф и вздохнул. – У моего сына был такой же. – Затем кашлянул и вернулся к официальному тону. – Можешь ли ты вспомнить что-то ещё?
Корд немного подумал и покачал головой.
– Хорошо. Спасибо за показания. Пока хватит. – Шеф щёлкнул кнопкой и запись прекратилась. – Но, к сожалению, это не всё, о чём я хотел с тобой поговорить. – Шеф тяжело вздохнул, размышляя, как преподнести информацию. Как обычно, решил говорить напрямик. – Не люблю сообщать плохие новости, но… Ты уволен, Корд.
– Ч-что?
– Ты больше у нас не работаешь. И в милиции тоже. Без возможности восстановления.
– Но… почему? – опустошенно проговорил Корд.
– Из-за того, что вы с Форсом не смогли вычислить Стервеца. Из-за гибели Форса. И нападения на тебя. Это стало последней каплей. Сверху считают, что ты дискредитировал себя как следователь и провалил дело Стервеца.
– И кто тогда будет расследовать?
– Мы закончим с нападением на тебя, а в случае ещё одного убийства передадим дело Царской жандармерии. Потом будем пытаться отмыться от скандала и забыть дело Стервеца как страшный сон.
Пауза.
– Ладно, Корд, – закончил Шеф. – Мы ещё поговорим в Управлении. Подпишешь бумаги, заберешь вещи – и всё.
Корд мрачно кивнул.
– До свидания. – Шеф не оборачиваясь вышел из палаты.
Что ж, все вышло как и предполагал Корд. Но ему всё равно было грустно. Он хотел уволиться красиво, но затянул с этим, и получилось вот так. А всё потому, что сначала решил следить, сдаст ли его друг, потом завяз в расследовании убийства Фламинги, а затем трагедия с Форсом… Ладно уж, как вышло – так вышло.
Через пять минут после ухода Шефа дверь вновь открылась, и в палату вошёл Скрипач. Корд усмехнулся.
– Да я сегодня в центре внимания!
– И не говори. Как ты себя чувствуешь?
– Меня уволили.
Скрипач подошёл к койке и обеспокоенно поглядел на Корда.
– Я спрашивал насчёт раны.
– Болит немного, но плевать. Выжил же. – Корд понизил голос до полушёпота. – От ботинок избавился?
– Да, – так же тихо ответил Скрипач. – Всё сделал, как ты сказал.
– Отлично. Ты хорошо сработал.
Скрипач кивнул и улыбнулся другу.
– Поздравляю, кстати, с началом отцовства.
– Кто хоть родился?
– Родила царица в ночь не то сына, не то дочь, – загадочно процитировал Скрипач. – Диа просила тебе не сообщать.
– Вот коза, – тепло улыбнулся Корд. – Сейчас лежу, думаю: а ведь стоило того. Все страдания, трагедии… Теперь у меня начнётся обычная семейная жизнь. Как думаешь, я буду хорошим отцом?
– Ну, если не станешь убивать людей на глазах у ребёнка, думаю, да.
– Эй!
Скрипач хихикнул.
– Я ж говорю: человек ты тёмный, но всё-таки хороший. Думаю, и отцом отличным получишься. Кстати, Небо с Миром обещали зайти завтра. Они всерьёз встревожились тем, что с тобой произошло.
– Ты хоть не сказал им, что это было на самом деле?
– Нет, конечно.
– Хорошо. Пусть остаются в неведении.
Дверь вновь открылась, и в палату вошла счастливая Диа.
– Что ж, мне пора, – засобирался Скрипач. – Нужно возвращаться к своим.
Попрощавшись с другом, Диа снова села на койку.
– Колись давай, кто родился? – потребовал Корд.
– А вот не скажу! – хитро сощурилась жена. – Сейчас папа придёт, сам всё увидишь.
– Эй, так нечестно!
– Ладно, у тебя одна попытка!
– Хорошо. Есть вопрос, по которому легко определить пол ребёнка. Она кричала, когда родилась?
– Ну конечно!
– Значит, девочка.
– Погоди, но ведь мальчики тоже кричат…
– Я же говорю, определяется по вопросу.
Диа недоуменно нахмурилась, затем воскликнула:
– Опять меня провёл, гад такой!
– Причём развод первоклассника, – поддразнил Корд.
– Негодяй! – Диа легонько шлёпнула его по бедру.
– Как самочувствие? Что вообще произошло в парке?
– Ха-ха! Совершенно неожиданно я решила рожать.
– А я ведь говорил, что не нужно тебе идти, – укорил жену Корд.
– Ну так я ведь дурочка, что с меня взять, – весело улыбнулась Диа. – Но всё прошло хорошо.
Они ещё немного поболтали о всяком-разном. Вскоре в палату вошёл чуть ли не светящийся от радости Царь. В руках он бережно держал маленький свёрток.
– Смотри-ка, внучка, это твой папа!
Царь подошёл к Корду и протянул ему свёрток. Отец осторожно принял своего ребёнка. Девочка посмотрела на него и… улыбнулась?
– Здравствуй, дочь, – улыбнулся ей в ответ Корд.
Эпилог. Третьи лица
1
– …и тогда я беру его и бац! Валю на землю. Он пытается вырваться, скотина, пинается, а я…
Гранёный стакан с компотом громко звякнул о стол.
– Ты чего? – недоумённо спросил рассказчик.
– Ничего, – сердито ответил Стерх. – Дай поесть спокойно.
– А я тебе что, мешаю?
Вместо ответа Стерх молча отломил вилкой кусок котлеты и сунул его себе в рот.
После смерти Форса и увольнения Корда, Стерха приняли на работу на место последнего – теперь не как стажёра, а как полноценного сотрудника. Но в качестве напарника-тактика приписали этого старого болтуна. Нет, человек он был неплохой, весьма умный и опытный, но болтал сверх меры. Может, сказывались старость и одиночество: насколько Стерх знал, его дети с ним практически не общались, а внуков и подавно не подпускали.
Но Стерха до сих пор не отпускало дело Стервеца. Того громилу – Морта вроде? – в понедельник выпускают. Хотя он не был убийцей, Стерху с напарником он сильно навалял, а за это заслужил себе пусть небольшой, но срок в изоляторе.
– Ну так вот… – причмокнув, продолжил напарник. – Я, значится, говорю ему…
– Эй, Стерх. – У входа в столовую появился дежурный. – К тебе пришли.
– Кто? – оживился Стерх.
– Почтальон, – ответил дежурный. – Иди на проходную, он там.
Благодарность Стерха было не передать словами: от потока сознания напарника уши уже начали вянуть.
Парнишка-подросток в форме почтальона нетерпеливо переминался с ноги на ногу, стоя у кабинки дежурного.
– О, это вы – Стерх? – затараторил тот. – Вам бандероль пришла. Доставка. Подпишите тут и тут, пожалуйста.
Почтальон торопливо вручил ему бумажный свёрток, на котором лежала квитанция. Стерх повертел бандероль в руках.
– Кто отправитель?
– Отправитель обычно в квитанции указан. Изучите и распишитесь, пожалуйста.
Нет, указано не было, только адрес и получатель.
– Распишитесь, пожалуйста, – подгонял Стерха почтальон.
Стерх молча оставил свою витиеватую подпись и вернул квитанцию парнишке.
– Спасибо большое! – широко улыбнулся тот. – До свидания!
И почтальон пружинистой походкой выскочил из Управления.
– Там не бомба? – попытался пошутить дежурный.
– Вот сейчас и узнаем, – мрачно ответил Стерх.
Вернувшись в свой кабинет, бывший когда-то кабинетом Корда, Стерх облегчённо вздохнул: напарник ещё не вернулся с обеда, а значит, можно распечатать бандероль без лишних вопросов.
Стерх аккуратно положил её на стол и достал из ящика ножницы. Ну-ка, что же там?
Письмо в конверте. Записная книжка… Хм, выглядит знакомой. Аудиокассета без подписи. Странно. Пригласительный билет на воскресную премьеру «Третьих лиц» в театре «ПостМортем». Ещё странней. Стерх сроду театрами не интересовался. Может, бандероль ему оправили ошибочно?
Ладно, разберётся по ходу дела.
Он распечатал конверт и вытащил из него одинокий лист, написанный от руки. Едва начав читать, сердце Стерха забилось быстрей.
Дорогой брат!
Пишу тебе, вероятней всего, из могилы, ведь если б я был жив, в этом письме необходимости не существовало бы. К сожалению, я не успел доделать то, что собирался, во многом из-за собственных терзаний. Правильно ли я поступаю? Что вообще правильно? Но сейчас, когда я пишу эти строки, в голове крутится мысль: если ты читаешь это письмо, значит, то, что я планировал сделать, должно быть сделано. Прости за сумбур, я не силён в формулировках.
Я знаю, кто убил Фамильяра. И знаю, кто убьёт меня. Вернее, кто уже убил, учитывая, что письмо попало к тебе в руки.
Это Корд. Я не буду долго расписывать доказательства, ты сам сумеешь их найти. Подскажу лишь, где тебе искать.
1. Корд – амбидекстр, то есть одинаково хорошо владеет обеими руками. Вернись к делу Фамильяра и обрати внимание на фотографии его раны и зарубки в дверном косяке. Они нанесены с разных сторон.
2. Изучи мой ежедневник, особенно январские и майские записи. Я имел привычку записывать мысли и идеи, чтобы их не забыть. Возможно, тебя, как и меня, они подтолкнут в правильном направлении.
3. Послушай кассету. Запись плохая, но расслышать можно. То, что там прозвучит, тебя шокирует. По очевидным причинам эту кассету записал не я, но по моей просьбе это было сделано и отправлено тебе.
4. Третьего июля состоится премьера спектакля «Третьи лица». Ожидаемая премьера для многих театралов! И у меня есть билетик. Я хочу, чтобы ты сходил на спектакль за меня. Там всё и закончится.
Я сработал не так красиво, как Корд, который наверняка вас всех одурачил, но, как мне кажется, вполне эффективно. Мой друг никогда не подозревал, что я способен на хитроумные манипуляции, и в чём-то он был прав: я оказался недостаточно хитроумен, чтобы выжить. Ну да что уж теперь.
С любовью,
Форс
Стерх перечитал письмо снова. И снова. И снова. И снова. Как это возможно?
Хорошо. Он сделает так, как написано. Вот только дело Стервеца уже в архиве… Ладно, первый пункт можно пока пропустить. Ежедневник.
Стерх принялся его листать. Поначалу там не было ничего интересного, но затем взгляд споткнулся об одну из записей, сделанную 8 января: «Корд распсиховался. Так на него не похоже. Хотя в него раньше никогда не стреляли…»
О подобном говорит брат? Письмо точно написано им: почерк тот же. Смотрим дальше.
12 января: «Раны неправильные. Нанесены с двух рук? <…> УБИЙЦА – КОРД?!» Последняя фраза обведена.
13 января: «Возможно, Корд догадался».
15 января: «Я не буду сдавать Корда. Он мой друг».
1 февраля: «Корд ничего не делает. Может, я был неправ?»
4 мая: «Корд на меня странно посмотрел. Хочет меня убить?»
5 мая: «Хочу умереть».
7 мая: «Не смог умереть. Не могу уйти, пока преступник на свободе. Чудовище должно сидеть в клетке».
11 мая оставлена последняя фраза: «Немного осталось!» В этот день Форс был убит.
Своим лучшим другом Кордом.
Мысли в голове Стерха бушевали. Он начал видеть события в другом ключе. Осталось послушать кассету.
Стерх чуть не сбил с ног напарника, возвращавшегося с обеда.
– Эй, ты чего? – возмутился он.
Стерх не удостоил его ответом.
Ворвавшись в кабинет Шефа, он порядком ошеломил своего начальника.
– СТЕРХ! ЧТО ТЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ… – начал он, но увидев лицо парня, на котором блестели слёзы, прервался. – Объясни, что случилось?
– Шеф, вы должны это услышать! – Стерх включил магнитофон, который притащил с собой.
Из него зазвучало оглушительное шипение.
– Что это значит? – возмутился Шеф.
– Сейчас, погодите, разговор начнётся, он иначе неслышным будет.
И вот, несколько минут спустя, из динамика послышались негромкий бас:
«Как думаешь, он не ослеп?»
Чем дальше шла запись, тем сильнее становились эмоции Шефа.
«Морт перестарался».
Тот самый Морт, который через два дня выходит, честно отсидев свой срок за нападение на сотрудника милиции?
«…во время драки с Фамильяром я сначала ударил слева, потом стал бить справа, и в коридоре вновь перекинул топор в левую руку…»
Корд. Глаза Шефа наполнились слезами – от осознания, что его родного сына убил тот, кого он сыном своим практически считал.
«Так это ты украл наградной пистолет Шефа!»
Голос Форса звучал как будто радостно. Это сильно удивило Шефа.
«Я выбираю смерть».
Форс сам вынес себе смертный приговор.
«Прощай, Корд.
Прощай, Форс».
*Выстрел*
Разумеется, неизвестно откуда полученная кассета с записью разговора не может являться доказательством. Но если ты начальник Центрального управления милиции, любое разрешение можно оформить и задним числом.
2
Корд поправил красивый красный галстук-бабочку и улыбнулся своему отражению.
– Ну как? – повернулся к одетому в костюм-тройку Скрипачу, тихонько качающему колыбель.
Тот улыбнулся.
– Выглядишь как официант.
– Специально для вас, мон месье, угощение от шеф-повара «Же не манж па сис жур»! – Корд шутливо поклонился другу.
– Иди ты, – рассмеялся Скрипач.
– А ну-ка! Не выражаться в присутствии особы голубых кровей!
Корд подошёл к колыбели. Девочка в мини-платьице, лежащая там, протянула к нему ручонки и также засмеялась. Отец аккуратно взял дочь на руки. Девочка схватила его за нос.
– Как назвали? – улыбнулся Скрипач.
– Никак ещё. Думаем. – Корд заглянул в смеющиеся глаза дочки. – А ты чего скажешь, малявка? – Корд уткнулся носом ей в животик, из-за чего девочка ещё сильней рассмеялась.
– Пора бы уже. Целый месяц прошёл.
– Ха! Не мы одни такие разгильдяи! Небо же тоже недавно родила, слышал?
– Нет, – удивился Скрипач. – Давно?
– В среду. А в пятницу она нам позвонила и рассказала обо всём. У них тоже девочка, и очень необычная – альбиноска с фиолетовыми глазами, представляешь? Короче, завтра мы поедем к нам в загородный дом, отметим всё – и премьеру Дии, и освобождение Морта, и рождение дочери Неба с Миром. Только не с утра соберёмся, а вечером, с ночевой. Ты с нами?
Скрипач замялся.
– У меня, наверное, не получится. Утром сестра прилетает, будет в университет поступать. Нужно её встретить и всё такое.
– А она у тебя приличная?
– Ну, – хмыкнул Скрипач, – сложная. Но в криминале не замечена. В отличие от нас, – подмигнул он.
Корд рассмеялся.
– Сколько ей?
– Восемнадцать.
– Ну вот, с Небом почти ровесницы. Зови её с нами?
– Ты уверен?
– Вполне. Можно ещё Дию спросить, хотя она всегда за новые знакомства.
– Хорошо, – улыбнулся Скрипач. – Кстати, я тут подумал насчёт имени для вашей дочери…
– М? – Корд заинтересованно посмотрел на друга.
– Её рождение ведь стало своеобразной границей между прошлой жизнью и этой…
– Хм. Предлагаешь назвать её Жизнью?
– Нет, – помотал головой Скрипач. – Предлагаю антитезу Морту. Ви.
– Ви?
– Ага. Имя короткое и вызывает улыбку, когда его произносишь. А если учесть, какая девочка смешливая, оно ей очень подойдёт.
В подтверждение ребёнок радостно агукнул. Корд рассмеялся.
– А что, дочь, кажется, согласна. Мне тоже нравится. Диа, наверное, вообще в восторг придёт.
Корд бросил взгляд на старый отцовский хронометр.
– Нам пора, – сообщил Корд. – За нами сейчас заедут.
– Погоди, ты без букета, что ли?
– Так ведь дети – цветы жизни, разве нет? – лукаво подмигнул Корд.
Они приехали в «ПостМортем» за сорок минут до начала спектакля, а потому им нашлось время восхититься внешним видом театра. Сочетание дерева, стекла и природного камня создавало удивительное ощущение сказочности и близости к природе, а сквер с благоухающими цветами и молодыми берёзками лишь усиливал его. Корд, никогда не разбиравшийся в архитектуре, не мог (хотя и очень хотел) подобрать слов, чтобы описать открывшееся перед ним великолепие.
