Читать книгу: «Семья для нефтяного магната », страница 2
Глава 5. Отличники и неудовлетворенные.
Костя
От вида Назимы в моей футболке перестаю дышать. Ух! Румяная, растерянная. Терзает зубами нижнюю губку, будто у нас действительно что-то было. И на ней надето мое мальчишеское присваивающее знамя…
Черт! Черт! Черт! Будто мне вовсе не сорок три, а шестнадцать, и снова до одури хочется поцеловать одноклассницу-отличницу, но нельзя. Потому что у неё коса, пятерка по математике и пению, блузка наглажена, а у меня мятая форма, снова неуд за поведение, разбита губа, потому что подрался за неё. За право сидеть на соседней парте и смотреть. Подскочивший пульс оглушает. Смотреть, Тихомиров! Только, блин, смотреть! Стискивая зубы, злясь на самого себя и вышедшую из-под контроля ситуацию.
И сейчас, в это самое мгновение, я рад, что на наши головы свалилась Вика. Потому что кто его знает, где бы меня сорвало. А впереди ночь… Да и день выдался на столько нервным, что даже к телефону подходить не хочется. Там без меня разберутся. Зато хочется тёплую женщину в постель и очень нежно с ней все делать, без извратов, без изысков, чтобы медленно, глаза в глаза и просто почувствовать себя единственным и нужным…
– Тихомиров, ну ты вообще! – шипит Вика. – Глаза сломаешь. Хватит пялиться на неё, я вообще то рядом стою!
– Замолчи ради Бога! – с досадой рявкаю на неё и прихватываю за предплечье, силой уводя к лестнице на второй этаж. – Как ты вообще здесь оказалась? – психую. – Я же сказал, что буду сегодня занят.
– Девкой этой занят? – выкручивается Вика. – Ты мне вообще-то съехаться предложил. Я, считай, к себе домой приехала. Какая разница, как я тут оказалась!
Да, есть такой косяк, предложил… Но ключа то не дал.
– Так, стоп! – встряхиваю ее за плечи и вжимаю в перила. – Слушай сюда, – рычу. – У меня сегодня был очень… очень тяжёлый день. Я не имею ни малейшего желания перед тобой за него отчитываться. С той женщиной в гостиной у меня ничего не было. Если ты это принимаешь, то сейчас просто молча поднимаешься в спальню, принимаешь душ, ложишься в постель и ждёшь меня. Если нет – также молча проваливаешь в свою хату с видом на Спасскую.
Видимо осознав, что я сейчас не шучу, Вика несколько раз моргает, а потом резко меняет тактику поведения, прижимаясь ко мне грудью и пробегаясь острыми коготками по плечу.
– Ну, Котя, ну ты что? У меня просто эфир был. Я мимо ехала… Думала, ты обрадуешься, сюрприз сделать… Ну ты поставь себя на мое место. Приезжаешь, а я тебе: «Извини, ты не вовремя. У меня мужчина. Голый. Но у нас с ним ничего. Просто коллеги…» Что бы ты сделал? – ластится щекой по моей скуле.
Что сделал бы? Хм… А ведь интересный вопрос. Наверное, ничего. Но ведь это с ней, а вот с другой женщиной… другой, гипотетической. Разнёс бы…
– Да, извини, – озвучиваю справедливый ответ и сжимаю Викины плечи. – Поднимайся наверх. Я размещу НАШУ гостью и приду.
– Не задерживайся, – елейно мурлычет Вика. – У меня завтра в десять эфир.
Провожаю ее взглядом, пока поднимается по лестнице и резко разворачиваюсь в сторону кухни. Мне надо выпить. Ибо природных выдержки, дипломатии и жесткости, чтобы разрулить ситуацию будет недостаточно.
Ощущая присутствие Назимы за спиной, сначала наливаю себе двести виски, выпиваю их залпом и только после оборачиваюсь.
– Прости, что так вышло, – говорю чуть агрессивно и развожу руками. – Виктория сегодня не должна была быть здесь. И она… – подбираю слова, – несколько экспрессивна в своих эмоциях.
– Все нормально, что вы, – запальчиво отзывается моя гостья и даже на секунду поднимает глаза от спинки дивана. – Плохо вышло. Это вы меня простите… – обхватывает плечи в защитном жесте. – Столько проблем доставила. Будет правильно, если вы кого-нибудь попросите на квартиру меня отвезти. Или я могу попросить брата, если вы дадите телефон. Мой остался в ресторане…
– Ты есть хочешь? – Спрашиваю неожиданно даже для самого себя, потому что не знаю, больше как успокоить.
Хреново девчонке сейчас. А я знаю только два способа расслабить: или в постель, или кормить.
– Что? – наконец-то поднимает на меня лицо и распахивает свои глаза.
– Есть, спрашиваю, хочешь? – повторяю свой вопрос.
– Нет… – испуганно мотает головой. – Ваша женщина… она мне и так не рада. Я не могу.
– При чем тут она вообще? – не догоняю. – Дом мой, продукты мои…
– Нельзя заставлять свою женщину готовить чужой. Неуважение… – тихо говорит Назима.
– Это ты про Вику что ли? – уточняю и хмыкаю, – да разбежалась она, как же. Минут на тридцать теперь в душе зависла. Я вообще не уверен, что она умеет готовить… – добавляю и решительно подхожу к холодильнику. – В общем, давай, – киваю на барную стойку, – присаживайся. – Одним чаем сыта не будешь. А я рассчитывал в ресторане поесть.
Нет, ну нужно ж как-то этот нервяк повисший снимать, ей Богу. У самого уже руки трясутся. «Это, Тихомиров, надо меньше пить» – поправляет меня ехидный внутренний голос. «Да даже если и так,» – затыкаю его. Ехать ей сейчас никуда нельзя.
Заглядываю на полки холодильника. Мдаа негусто… Половина огурца, обглоданная ветка черри, сосиски, яйца, сыр, остатки пиццы, жульена и тостовый хлеб.
– Омлет? – предлагаю и ставлю на плиту сковородку.
– Вы будете готовить? – ещё сильнее распахивает Назима глаза и тихой поступью подходит к стойке.
– Ну а что такого? – пожимаю плечами. – Не бойся, не отравлю.
– А мне что делать? – удивляет меня следующим вопросом.
– Сидеть, – не могу сдержать улыбку. – Отдыхать. Ты, кстати, как чувствуешь себя?
– Хорошо… – полыхает она щеками.
Сбитый с толку нашим диалогом, лишенным всякого конструктива, достаю продукты и отворачиваюсь к плите. Разбиваю яйца в миску, режу туда же сосиски, мешаю вилкой и выливаю на сковородку. Дожидаюсь готовности и раскладываю омлет по тарелкам.
– Ну как-то так, – ставлю их на барную стойку. Добавляю вилки и опускаюсь на стул. – Приятного аппетита.
Глава 6. Не вовремя.
Назима
Ах, зачем он это делает? Будто специально смущает меня ещё сильнее. Вгоняет в какой-то необъятный моральный долг. Но не со зла, нет. Я не ощущаю от этого мужчины угрозы или агрессии в свой адрес, скорее власть, которой невозможно не подчиняться. Тихомиров привык решать. И я совершенно не понимаю, как у его женщины хватает духу с ним так пренебрежительно говорить? Повышать голос. Я бы не смогла… Но ему нравится, раз терпит. Украдкой поднимаю на Константина глаза от тарелки и снова сбиваюсь с дыхания от стыда и состояния немого трепета, в которое впадаю рядом с ним. Мне почему-то становится очень жаль, что я – не его Вика. Что я никогда не смогу надеть красный костюм, который не скрывает, а скорее демонстрирует фигуру, что весь свой бунтарский жизненный максимум я, кажется, израсходовала сегодняшним вечером, когда поставила подписи в документах о разводе, а потом не покаялась и не пошла за бывшим мужем.
Такую, как Вика, даже Аяз бы не тронул. Побоялся. Красивая женщина. Яркая. Константину очень подходит. Жалко только, что холодная. От таких горячей бывает только постель, а дом стынет. Даже для еды огонь не вспыхивает… Перевожу взгляд на встроенную духовку за спиной Тихомирова и понимаю, что с неё даже не снята заводская пленка. Мужчины… они в этом похожи. Вспыхивают и плотно сидят на похоти, будто ничего другого в жизни не существует. Устают, ищут новое, не находят. Жалко их…
Поэтому мама говорила, что если мужчина вдруг позаботился, старался, сделал для тебя что-то значимое, то обижать нельзя. Нужно благодарить, а в моем случае есть. Даже если невкусно, даже если от волнения, а может от разыгравшегося токсикоза совсем не хочется. Как мне сейчас… но я беру в руки вилку.
– Спасибо большое, – говорю Константину.
Осторожно отделяю омлет от сосисок, накалываю его на вилку и отправляю в рот. Тщательно пережёвываю, чтобы не сработал рвотный рефлекс, и глотаю. На удивление, еда проходит в горло легко, а желудок приветливо начинает урчать, начав работать.
– Вегетарианка? – вдруг раздаётся устало-удивленное над моей головой.
– Что? – я вздрагиваю и замираю. Но, сообразив, что это Константин спрашивает про меня, отрицательно качаю головой. – Нет…
– Сосиски отодвигаешь, – поясняет он. – Не вкусные?
– А…простите. Свинина. Нам нельзя… Но омлет очень вкусный, – тороплюсь его заверить.
– Ясно-понятно, – задумчиво кивает Константин и зависает на мне тяжёлым, глубоким взглядом. – А что ты вообще ешь? Что любишь?
– Зачем вы спрашиваете? – начинаю нервничать.
– Ну… – он ставит локти на столешницу и потирает подбородок указательным пальцем, – чтобы покормить тебя завтра, наверное.
– Мужчина не должен готовить, – качаю головой. – Особенно если в доме есть женщины.
– Да почему? – вдруг дёргаются уголки его губ. – А как же шашлык, шурпа, пельмени, рыба соленая, в конце концов! У вас разве не готовят мужчины? Пару лет назад в Турции отдыхал. В нормальном таком отеле. Так там одни мужики на кухне работали.
– Готовят, – соглашаюсь. – Но только на работе. Дома – женщина. Папа иногда лепёшки готовил, потому что мама не умела.
В груди теплеет. Не могу удержаться и отвечаю Константину улыбкой. Только добрый мужчина может готовить. Папа был добрый. И чем-то Константин на него похож. Возможно, моим зарождающимся ощущением защищенности рядом с ним.
– А где мой ужин?
Вздрагиваю, стискиваю в пальцах вилку от ехидного голоса за спиной. Константин тихо чертыхается и тоже меняется в лице, видя входящую на кухню Вику. Она одета в почти полностью прозрачный пеньюар. Мне становится за неё холодно и стыдно, но лишь на мгновение. Пока не вспоминаю, что сама сижу в чужих вещах, наедине с чужим мужчиной в его доме. Занимаю место этой женщины, веду вечерние разговоры… и вообще ношу под сердцем ребёнка.
– Ты же не ешь после восьми, – хмурится Константин.
– Да у тебя обычно нечего, – весело фыркает Вика, обходит стойку и, присваивая, обнимает Тихомирова за шею, скользя пальцами по груди.
– Так ты бы приготовила, – вдруг перехватывает он ее руки и встаёт со стула.
– Ты чего? – совершенно искренне удивляется женщина. – Она что ли тебе приготовила, и ты припух? Да кто она такая?
Боже… понимая, что скандал снова происходит из-за меня, вжимаю голову в плечи и стараюсь не дышать.
Константин делает глубокий вдох и прикрывает глаза.
– Саратова… – шипит Вике, стиснув зубы. – Ну чего тебе в койке не лежалось? Я же попросил…
Не смотри, не смотри на них, Назима. Вот, кактус на окне очень красивый. Даже два.
– Подождать, пока ты пожрешь, а потом ее на этом столе… – уходит Виктория на новый виток скабрёзностей, но вдруг резко замолкает.
Ударил?! Я не слышала удара! В ужасе возвращаю на них взгляд и чувствую, как в груди что-то обрывается. Болезненно ухает, толкая в глаза неуместные слёзы.
Константин ее целует. Коротко, жестко прихватив за шею, всего несколько секунд и тут же отрывается, отталкивая от себя. Злой. Взорваный. Это потому что он хочет продолжения, а я им мешаю?!
– Ладно, принимается, – плотоядно лыбится Виктория. – Но я все равно жду объяснений, Тихомиров.
Кидает на меня победный взгляд и величественно удаляется с кухни.
Мы молчим. Я кусаю щеки изнутри. Отодвигаю от себя тарелку. Стыдно. Боже, как же стыдно.
– Константин, – прошу врывающимся голосом. – Я бы хотела позвонить брату.
– Да, – кивает он спустя паузу. – Сейчас наберу.
Глава 7. Спокойной ночи.
Костя
– Да, Саид, я понял, – отвечаю, ерша пятерней волосы на голове. – Завтра решу этот вопрос. Квартира будет с двойным кордоном и тачка…
– Сам то что думаешь по этому поводу, Константин Петрович? – устало вздыхает брат Назимы в трубке.
На фоне женский голос требует обработать его руку. Саид раздраженно отказывается.
– Я думаю, что надо их «потерять», но не сразу, – стараюсь ответить обтекаемо, но все равно слышу, как моя гостья перестаёт дышать. Мне не хочется распалять ее чувство вины сильнее, чем есть сейчас.
– Сестра рядом? – Саид догадывается сам.
– Да, – отвечаю, – поговорить с тобой хотела…
– Лучше не надо, – просит он. – Тебя послушает беспрекословно. Со мной нервничать начнёт, а у меня самого после общения с Адашевыми и с дядькой тик нервный. Давай, скажи завтра к ней заеду.
– Принято, на связи тогда, – прощаюсь с Саидом, отключаю звонок и несколько секунд заторможено сжимаю телефон в кулаке.
Вот уж не думал, что когда-нибудь так плотно встряну в чужие проблемы. Своих всегда навалом.
Подхожу к барной стойке и встречаюсь взглядом с Назимой. Вижу, что в глубине ее красивых, широко распахнутых глаз застыли слёзы.
– Он не захотел со мной говорить? – спрашивает она горько и закусывает губы.
Да чтоб тебя!
– Он просто занят, – объясняю, как можно мягче. – Шуму наделали достаточно. Кто-то из работников ресторана вызвал ментов.
– Какой ужас… – прячет она лицо в ладонях. – Что теперь будет?
– Да ничего, – кладу телефон на столешницу. – Все решаемо. Только тебе придётся остаться здесь до завтра. Саид обещал заехать в гости, как устроишься в квартире.
Вижу, как губы Назимы начинают дрожать и не сдерживаюсь.
– Так сильно мое общество неприятно? – рявкаю. – Ну извини! Придётся потерпеть!
– Простите, – шепчет, обхватывая горло рукой. – Все не так. Я не хотела быть неблагодарной. Хотела просто не мешать… Простите, – лепечет.
Мне хочется всадить кулак в стену на эмоциях. Потому что девчонка не виновата. Это я затроил в решениях. То привожу в дом, то перестаю контролировать эмоции и хочу, чтобы она уехала, малодушно предполагая, что тогда все станет, как было. Спокойно. Без жара в груди, без суеты. Не будет ощущаться чертов возраст, и Вика снова начнёт нравится… Ну мне же вставляли все ее пошленькие фишки раньше, а теперь – будто зелье отворотное. Тошнит и бесит. Даже поцеловал ее для того, чтобы не сорваться и не ударить. А ладонь так и чесалась. Первый раз в жизни.
– Не извиняйся… – делаю глубокие вдох и выдох. – Пойдём, покажу тебе гостевую. Не переживай, она на первом этаже. Там есть ванна отдельная. Кровать застелена. Полотенца найдёшь в тумбочке. А все остальное – завтра.
– Спасибо… – шепчет Назима.
«Стекает» со стула, быстро собирает наши тарелки со столешницы и несёт их раковине.
Широкая горловина моей футболки съезжает с ее точёного, нежного плечика. Назима не может поправить ее сразу. Заняты руки. Это даёт мне несколько бесконечно коротких секунд, чтобы полюбоваться и пережить мощный толчок желания в штанах. Ааа! Да как жить то а?
– Оставь там, – хрипло прошу. – Завтра будет клиниг. Все уберут.
– Поняла, – отвечает расстроено и, закрывая плечо, сбегает от меня к выходу из кухни. – Куда идти?
– За мной… – киваю и уверенно прохожу в коридор, специально оставляя между нами расстояние побольше.
Дохожу до небольшой спальни возле кладовой и распахиваю дверь.
– Прошу…
Пропускаю Назиму вперёд, но сам не захожу. Потому что узко. Одна только кровать занимает две трети спальни. И если сделать шаг, то мы с девчонкой будем очень близко. Опасно близко. Можем не разойтись…
– Спокойной ночи? – говорит она неуверенно и, бросив взгляд на двуспальную кровать, заливается румянцем.
– Да, – соглашаюсь. – Отдохни. Дверь изнутри закрой. Если хочешь… – добавляю, засовывая руки в передние карманы, чтобы…
Да, пожалуйста, чтобы я знал, что она закрыта! И не позорился!
Разворачиваюсь и быстро ухожу.
Там, на втором этаже меня ждёт сексуальный пир, но я не спешу. Возвращаюсь на кухню, медитируя на разорванное платье своей гостьи, выпиваю ещё виски, и только после этого поднимаюсь в спальню.
Вопреки моим ожиданиям, Вика ещё не спит. Сидит на кровати и что-то листает в телефоне.
– Уложил свою «шахидку»? – хмыкает, не отрывая глаз от экрана.
Игнорируя хамский вопрос, скидываю вещи и ухожу в ванну. Устраиваю себе ледяные тропики, чтобы остудить голодное тело, но помогает слабо. Злой и совершенно растерянный от непринятия ситуации обматываюсь полотенцем и выхожу в комнату.
– Посмотри… – подзывает меня к себе Вика. – Мне кажется, что задницу плохо прорисовали…
Подхожу и смотрю в экран ее телефона. Она быстро листает пальцем фотки.
– И вот здесь бока вылезли… – продолжает, увеличивая свое изображение в нижнем белье.
– Не понял, – хмурюсь. – Зачем тебе это?
– Для аккаунта в соцсетях, – отмахивается, будто говорит что-то само собой разумеющееся. – Нужно отобрать лучшие кадры.
– Ты же ведущая музыкальной передачи, а не… – искренне не понимаю, проглатывая вторую часть мысли с некрасивым сравнением с древнейшей профессией, – Зачем тебе фотографироваться голой?
– Не голой, а в белье. Мне заплатили за рекламу, оплатили фотосессию. Это рейтинг, – подкатывает глаза Вика. – Ты не понимаешь…
– Я против, – выношу вердикт и ухожу к шкафу, чтобы надеть трусы. – Деньги верни. Если нужно на что-то, я дам.
– Почему? – несётся обиженное мне в спину.
– Потому что я – серьёзный человек, – отвечаю, не оборачиваясь. – Мои партнёры – это уважаемые люди. Чаще всего в возрасте. Они привыкли доверять себе подобным.
Подхожу у кровати, ныряю под одеяло и щёлкаю выключателем света, считая, что разговор окончен.
– Спокойной ночи…
– Тихомиров… – рассержено шипит Вика. – Да что ты за гад такой а? Весь вечер меня унижаешь… – театрально всхлипывает.
– Ты сама себя унижаешь, – рявкаю. – Кто тебе мешал нормально себя вести, не орать, не разыгрывать порно спектакль, не оголяться перед чужими людьми… Не свети мне в лицо! – окончательно психанув, выхватываю телефон из рук Виктории и поворачиваюсь к ней спиной. – Все. Спи. Завтра поговорим.
– Ты меня больше не любишь, – трагично шепчет она. – Это все из-за девки твоей. Я чувствую. Где ты вообще ее нашел?
– Она продала мне нефтяные месторождения, – отвечаю устало и нехотя, надеясь, что это информация удовлетвори Вику и подарит мне покой. – Сделку прервал опасный форс-мажор. Пришлось ее спрятать. Уже завтра она съедет на квартиру с охраной. Все, Саратова? Я могу спать?
– Тихомиров… – подползает она ко мне кошечкой. – Ну прости, я у тебя немного истеричка. Работа нервная.
– Я предлагал не работать, – напоминаю.
– Ты же знаешь, что я не могу. В медиа забывают человека через месяц. А замуж ты меня не зовёшь… – обижено, – Давай расслаблю… – ее коготки ощутимо скользят вниз по прессу к резинке трусов.
– Нет, – переворачиваюсь на живот. – Просто спи.
– Сволочь… – едва различимо прилетает мне в спину.
«Ну и ладненько.» – Закрываю я глаза.
Возразить на это нечего.
Глава 8. Хозяйка.
Назима
Всю ночь мне снятся кошмары. Липкие, истеричные, окунающие меня в ту жизнь, которой я жила ещё две недели назад. Нет, мой бывший муж не всегда был жестоким и отвратительным тираном. Степень его неадекватов росла постепенно и подгонялась сначала гибелью моих родителей, после – отсутствием в нашем браке детей и растущим капиталом в руках, а как следствие – вседозволенности. Тот дождливый вечер, когда меня подвёз с работы коллега, стал точкой невозврата для нашего брака. Я поняла, что больше не смогу. Просто не могу объяснить себе шариатом действия мужа. Грубый секс, пощёчины в процессе, а после почти сутки на полу, пристёгнутой к батарее наручниками. Это был кошмар на яву. Разочарование, падение прежних догм и авторитетов, страх, что даже если удасться убежать, мне никто не поможет. И если бы не брат, так бы и случилось. Временно, ощущение страха сменяется в моем полусне чувством вины. Мне так жаль, что сейчас из-за меня у Саида проблемы. Что он не может просто провести время со своей красивой, молодой женой. Очень душевной девочкой, которой в отличие от меня повезло. Что вынужден практически вести войну с моим бывшим мужем, не имея за спиной поддержки в виде семьи. Это так тяжело – быть одному… Особенно женщине, но я обязана справиться. Ради его усилий, ради ребёнка. Использовать свой шанс. А еще я очень надеюсь, что Константин не откажется от своих обязательств. Очень. Мне кажется, что он очень терпеливый мужчина, раз так долго держит возле себя Викторию. Или у него есть на это основания? Беременна? Но если так, то почему Константин на ней не женат…
Уплываю в сонную пелену, но тут же, в очередной раз задохнувшись от липкого ужаса, открываю глаза.
Обвожу глазами комнату и понимаю, что наступил новый день. По ощущениям сейчас примерно шесть утра. Не могу больше спать. Быстро принимаю душ, привожу себя в порядок на сколько это возможно и выхожу в коридор. Меня встречает тишина. Я медленно бреду по этажу к кухне и озираюсь по сторонам. Вчера было просто не до этого.
Дом Константина нельзя назвать современным, скорее, уютным и основательным. Такие строят несколько лет и явно не для того, чтобы жить одному. Интересно, у него была семья? Жена? Есть ли дети? У нас мужчины в этом возрасте иногда имеют внуков.
Останавливаюсь возле большого окна в пол и немного приоткрываю створку, впуская в дом утреннюю осеннюю свежесть. Она пахнет дождем, прелыми яблоками, а ещё едва уловимо какой-то травой. Взгляд падает вниз на попавшую в проем штору, а заодно выхватывает небольшой кустик в углу дорожки. Мелиса… догадываюсь я.
Прислушиваюсь к себе и понимаю, что меня на удивление не тошнит. А значит, нужно воспользоваться моментом и что-нибудь съесть. Хоть кусок хлеба с чаем. Мне кажется, что Константин не будет против.
Немного порывшись в холодильнике, решаю, что приготовить для хозяев дома завтрак , будет достойным извинением за те неудобства, что я им доставила.
Из остатков овощей нарезаю салат, варю к нему яйца и сливочный соус, сосиски обжариваю вместе с хлебом и сыром в виде закрытых бутербродов. Нахожу заварочный чайник и задумчиво кручу его в руках. Заваривать чай из пакетика не хочется. Делаю попытку раздобыть ему какую-то альтернативу хотя бы в виде молотого кофе, но нахожу только подсохший, нарезанный на тарелку дольками лимон и остатки засахарившегося мёда. Да, с продуктами в этом доме не густо…
Порыв ветра распахивает окно настежь, и я боясь за секло, бегу к нему, чтобы закрыть. Уже почти поворачиваю ручку, как вспоминаю об ароматном кустике возле дорожки.
Прикидываю в голове, как бы мне до него добежать и сорвать. Это стало бы отличной альтернативой чаю.
Крадучись, приношу туфли из прихожей, беру с кухни нож и вполне благополучно осуществляю свою затею, даже не успев замёрзнуть.
Тщательно промываю листики от земли, кладу к ним засохшие дольки лимона и заливаю кипятком. Даю настояться около пяти минут и добавляю мёд. Наливаю себе в кружку, чтобы снять пробу и ловлю себя на том, что улыбаюсь. Вкусно. Очень тепло.
Съедаю вместе с чаем пару тостов и сбегаю к себе в комнату, чтобы не раздражать своим присутствием женщину Константина. Неожиданно для себя обнаруживаю, что в моей спальне имеется телевизор. Включаю его, попадая на какой-то популярный турецкий сериал и сама не замечаю, как расслабляюсь и отключаюсь.
Просыпаюсь я от звуков нарастающего скандала и резко сажусь на кровати, узнавая раздражённый голос Константина.
– Сядь и позавтракай со мной, – давит интонацией он. – Человек старался. Готовил.
– У меня, слава Богу, есть коктейль! – фыркает она. – После этой жратвы можно слечь в больницу с панкреатитом!
– Конечно, – хмыкает Тихомиров, – лучше с анорексей. Брось, я сказал, свои таблетки и поешь нормально! Я с тобой говорю!
– У меня комментарии! – звенит голос Вики. – Ты посмотри, посмотри как всем понравилась фотосессия, что я тебе вчера показывала… За час почти триста лайков.
– Не понял… – рычит Константин.
Дальше на несколько секунд наступает тишина, а потом ее разрешает истеричный взвизг и звук удара.
Рефлекторно закрываю ладонями глаза, ой мамочка… Мне кажется, что на этот раз, точно отхватила сама Виктория.
– Ты разбил его! – кричит она. – Ты хоть понимаешь, что там вся моя жизнь! Телефоны, аккаунты, фотографии, в конце концов!
С облегчением выдыхаю… Нет, не тронул.
– Восстановишь… – небрежно отвечает ей Тихомиров. – Если бы ты меня не спровоцировала, этого бы не произошло. Я распорядился удалить фотографии.
– Ты, да ты… Я не твоя починенная! Я не обязана тебя слушаться!
– Ты – моя женщина! Пока ещё, – добавляет он. – И да! – рявкает так, что даже у меня начинает звенеть в ушах. – Обязана слушаться, если хочешь задержаться на своём месте.
– Ах вот как… – шипит Виктория.
Дальше гремит посуда и слышится звук захлопывающейся двери.
Оглушенная обнимаю себе за колени и ложусь на них щекой. Мне грустно. От того, что Константин принадлежит этой женщине. Мне бы хотелось, чтобы он был счастлив. Нет, я не уверена, что он хороший человек, но хотя бы за его достойное поведение и за то, что он сделал для меня, хочу.
Подбегаю к окну и смотрю на улицу. Машина Виктории с визгом разворачивается и выезжает из двора.
Тяжело вздыхая, прислоняюсь виском к откосу.
И права у неё есть, и машина. А у меня нет. Вот поэтому и Константин у неё есть, а у меня… Резко обрываю мысль, мысленно давая себе по щекам. Ты – просто падшая женщина Назима. Думаешь и мечтаешь совершенно не о том, о чем должна. И правильно с тебя упал во дворе этого дома платок. Очень символично. Потому что и глаза твои бесстыжи, и мысли…
Резкий, требовательный стук в дверь заставляет меня отпрянуть от окна и пулей залететь на кровать.
– Да… – отвечаю срывающимся голосом и хватаю в руки пульт. – Войдите…
Дверь открывается. Мое сердце начинает истошно колотиться.
– Доброе утро, – в проёме появляется Тихомиров и окидывает меня внимательным, но немного растерянным взглядом. – Ты там всего наготовила… – разводит руками и хмурится.
– Не надо было? – панически обрывается у меня внутри. – Извините.
– Да нет, – качает он головой. – Я просто обычно в кафе возле офиса завтракаю, не люблю один. Составишь компанию, раз так вышло?
– Я… – собираюсь сказать, что уже поела, но осекаюсь.
– Пожалуйста, – по-простому добавляет Константин.
И я киваю.
– Хорошо…
