Читать книгу: «Сачок», страница 2

Ладони Сачка сомкнулись и медленно опустились от лица, пока он глубоко вдыхал и резко выдыхал, успокаиваясь и набираясь смелости.

– Спасибо, Аша, – молодой человек, слегка растрогавшись, хотел тоже коснуться плеча товарища, чтобы подбодрить его и обнадежить, но оказался прерван новым звуком.

Глухую тишину, созданную плотным туманом, вдруг нарушил женский голос.

***

Все мальчишки в душном маленьком классе безмолвно замерли, когда мистер Ларк поднялся из-за своего маленького стола и зашагал между рядами маленьких парт, высокомерно оглядывая учеников. Дилан в панике потупил взгляд в пол, без надежды на успех прикрывая рукой бумажку с нерешённым заданием.

– Колтер, что это у тебя? – строго спросил учитель, и от его низкого голоса у Дилана по спине пробежали мурашки.

– Ничего, – промямлил мальчик.

– А ну убери руки, – приказал учитель, повышая тон, и Дилан вынужден был поддаться. – А-а-а, опять свои стишки строчишь вместо того, чтобы решить задачу? Вот бестолочь, как же твоя мать с тобой справляется…

Дилан с замиранием сердца ожидал очередного удара, сжимаясь всем телом на своём стульчике. Он не мог поднять голову, потому что знал, там его встретит злорадная, насмешливая улыбка мистера Ларка, его неприятный острый нос и небольшие чёрные глазки, как у грызуна. С отвратительным трепетом под гневом этого устрашающего человека, мальчик жмурился и начинал недоумевать, когда через несколько секунд всё ещё не получил подзатыльник.

– Ты был предупрежден, что, если продолжишь в том же духе и не возьмёшься за ум, я буду вынужден говорить с твоей матерью об отвратительном воспитании, которое ты получил, – смакуя чувство превосходства над слабым пацанёнком, учитель заносчиво вздёрнул гладко выбритый подбородок и скрестил руки на груди.

– Нет, пожалуйста, – взмолился Дилан, вмиг освободившись от прежнего скованного состояния в ожидании неизбежной порции боли. Он выпрямился на стуле, развернулся к мужчине и жалобно посмотрел прямо в его глаза. – Только не надо говорить маме…

– Как смеешь перебивать старших? – лицо преподавателя резко изменилось. Многие сочли бы его ещё секунду назад вполне симпатичным, но теперь, когда все до одного мускулы напряглись в ярости, лицо это стало ужасающим и даже отталкивающим. Волосы, гладко зачёсанные в низкий хвост, казалось, готовы были разорвать ленту и встать дыбом, словно мифические локоны Горгоны. Мистер Ларк схватил своей сильной и очень тяжёлой рукой тонкое запястье мальчика и силой потянул его сначала встать со стула, а после и вовсе идти к выходу из класса. – Верно я сказал, что воспитание никудышное, раз такая спесивая блоха позволяет себе считать, будто может говорить со мной наравне. Поди прочь из класса, раз не хочешь получать знания, и не возвращайся без матери.

Перепуганный Дилан пытался просить милости, пищал «не надо», но всё равно плёлся за мучителем, понимая, что более активное сопротивление может сделать только хуже. Рука, сдавленная в кулаке мужчины, болела, хотелось освободить её и тереть кожу, пока монотонная давящая боль не спадёт. Яркие голубые глаза заблестели от подступивших слёз, но мальчик держался, зная, что больше дюжины одноклассников безмолвно наблюдают за ним и не упустят шанса засмеять, если он не выдержит это испытание.

– Пожалуйста, – в последний раз проскулил мальчик, надеясь на пощаду, когда уже оказался за порогом класса, но дверь грубо захлопнулась перед ним.

Дилан сморгнул слёзы, задыхаясь от волнения, и повернулся спиной к двери. Он сжал кулаки и хотел было закричать от обиды и злости, но заметил перед собой другую открытую дверь. В перерыве между занятиями мистер Малоун проверял домашние и контрольные работы, и из-за его стола открывался прекрасный вид на выход из соседнего кабинета.

Заметив сочувствующий взгляд добрых чёрных глаз, направленный прямо на него, Дилан ощутил себя законченным слабаком и лишь сильнее разозлился, что не смог предотвратить сложившуюся ситуацию и оградить маму от плохих новостей о его состоянии. Сжав кулаки, мальчик надул губы и побежал подальше из школы, проигнорировав оклик мистера Малоуна. Он хотел только скрыться от всех любопытных глаз и побыть в уединении.

Когда Дилан наконец полностью успокоился и пришёл домой, мама заваривала чай на кухне, а малышка Розмари спала после прогулки в своей кроватке. Неловко опуская голову, маленькими шажками Дилан подошёл к столу. Чтобы решиться на серьёзный разговор, он с силой зажмурился на несколько секунд и сдавил кончиками пальцев переносицу. Резкий выдох ознаменовал его готовность изложить суть проблемы и заодно отвлёк маму, заставив обернуться на звук.

– Привет, сынок. Что-то ты сегодня задержался, мы уже пообедали, – женщина отложила своё занятие, вытерла влажные руки о серенький фартук и подошла ближе к ребёнку. Его возбуждённое состояние заставило Лили встревожиться, она присела напротив хранившего пока молчание мальчика, подобрав юбку. – Случилось что-то?

– У меня проблемы с задачами, и мистер Ларк… он сказал, что хочет, чтобы ты пришла в школу, обсудить мою неуспеваемость, – Дилан говорил неспеша, подбирая слова, чтобы не слишком встревожить и не обидеть маму комментариями о «плохом воспитании» и прочими неприятными словами, произнесёнными в его адрес. – Прости, пожалуйста, – промямлил неуверенно мальчик, опустив голову.

– Ничего страшного, Дилан, – мама обняла сына за плечи и нежно улыбнулась. Её мягкие алые губы коснулись макушки мальчика, и тому сразу стало немного легче. – Позанимаешься немного дома…

– А если и так ничего не пойму? Если я просто не создан для математики? – отдалившись от мамы, Дилан заглянул ей в глаза, опасаясь увидеть осуждение, но она только заулыбалась шире прежнего.

– Значит, обязательно создан для чего-то другого, – женщина положила ладонь на грудь сына, и через его обтянутые кожей рёбра сразу почувствовала учащённое от волнения сердцебиение. – Для меня главное, что у тебя сильное и доброе сердце. Если ты будешь хорошим человеком, мне большего не нужно.

6. Известия

Сачок резко встал на ноги и прижал к себе смуглого мальчишку, сжав в кулаке ткань его робы. Неизвестный голос в мистическом мраке не мог означать ничего хорошего, и это было доподлинно известно любому на корабле.

Слух напрягся до предела, пытаясь различить слова или хотя бы настроение голоса. Поначалу тот был совсем тихим, звучал прерывисто, но потом вдруг на мгновение перешёл в истошный вопль отчаяния, который вскоре сменили болезненные печальные всхлипы. Сачок вздрогнул, сильнее прижимая Ашу к себе, хотя и слабо представлял, как сможет защитить его от чего-то ужасающего и непонятного.

– Что делается? – мальчик в недоумении запрокинул голову, рассматривая побледневшего паникующего Сачка.

– Ты не слышал? – резко, будто ужаленный, молодой человек опустил голову и пораженно посмотрел в глаза Аше. – Как женщина кричала?

– Нет, не слышал женщину, – мальчишка покачал головой отрицательно. Его вновь охватила крупная дрожь, зрачки расширились от страха, что едва ли можно было заметить на фоне почти чёрных радужек. – Что такое? Нам проклятье?

– Пока не знаю, – не хотелось ни обнадеживать, ни порождать отчаянье, и оставалось только пытаться сохранять сдержанность. – Так что ещё рано волноваться.

Аша кивнул, мужественно сдержав первую волну паники на несколько секунд. Но, признаться честно, все эти слова не слишком помогли, и страх продолжал рассыпаться по телу мальчика, отчего тот сильнее прижался к старшему товарищу.

Сачок шумно сглотнул, когда до его ушей донеслась очередная волна крика. Он пытался смотреть по сторонам, озирался, определяя, откуда идёт звук, но безжалостный туман показывал только свои собственные изгибы и переливы.

Сачок начал глубоко дышать, чтобы совсем не задохнуться от волнения, и мысленно пытался найти хоть какое-то объяснение происходящему. Глухой туман, не дающий услышать ничего извне, вдруг пропустил женский голос, хотя на корабле теперь точно не было ни одной женщины, притом слышать голос мог только один из пороховых обезьян. Объяснения происходящему не было никакого, и попытки разобраться в неизведанном неописуемом явлении заставили Сачка только сильнее себя напугать.

Но корабль ещё на ходу, и есть надежда обойти странное место стороной…

Ведь есть?

***

Дилан взрослел. Приближаясь к переходному возрасту, он всё ещё оставался худым и довольно высоким относительно сверстников, но, в отличие от них, всё реже смеялся и чаще хмурился. Но, несмотря на то, что мальчика постоянно охватывали тяжёлые для ребёнка думы, редкого стороннего наблюдателя он мог подпустить достаточно близко, чтобы тот разглядел в Дилане не по годам взрослого человека.

    В момент, где мы видим его теперь, Дилан сидел на крупном валуне на берегу и перебирал в пальцах маленькие камушки, наблюдая, как Розмари плещется в воде с ребятами с соседней улицы.

Её собранные лентой волосы промокли и болтались единой слипшейся массой сзади, когда она выныривала из блестящей голубой воды. Иногда малышка ложилась на спину и закрывала глаза, чтобы яркое солнце, заливавшее холмы и берег, не слишком слепило её. Казалось, она может спокойно провести всю жизнь в воде, так естественно она себя чувствовала. В отличие от брата, который в её возрасте немного обгонял сверстников в росте и развитии, она была меньше среднего и не потеряла ещё ни одного молочного зуба. Но такие мелочи не могли заставить жизнерадостную и окружённую любовью малышку переживать. Она была совершенно беззаботна и легко переносила трудности, которые вообще могли возникать у шестилетнего ребёнка.

А вот Дилан переживал на себе всё больше типичных подростковых проблем. Казалось, собрано было всё. Не прекращались неудачи в школе, потому что математика так ему и не далась, даже когда мистер Ларк стал приходить домой и пытаться вдолбить задачи там. Единственным утешением было, что в чужом доме учитель не осмеливался поднимать руку на мальчика. Начались проблемы в общении с девочками, которые к тому моменту только начинали его интересовать, но уже заставляли переживать. Продолжались стычки с одноклассниками, до сих пор дразнившими его. Если везло, они лишь противнейшими голосами бросали вслед: «только не говорите мамочке». А если не везло, то продолжали слухи о связи Лили и мистера Ларка, отчего Дилана всегда тошнило. По большей части из-за того, что он и сам понимал, что это уже больше не слухи, но не менее неприятным был и тот факт, что люди тоже знали.

– Какая встреча, – голос учителя отвлёк Дилана от мыслей, в которые он углубился уже настолько, что и позабыл о сестре и других людях на пляже. – Здравствуй, Дилан.

– Здравствуйте, Мистер Малоун, – мальчик поднял глаза на мужчину и проследил, как тот преодолел последние два шага и сел на камне рядом с ним, вытянув длинные босые ноги.

Лен явно не был одет для купания. Несмотря на жару, на нём неизменно была рубаха с длинным рукавом, скрывающая всё до горла, и брюки. Некоторые из присутствующих поглядывали на мистера Малоуна подозрительно, но Дилана не удивляла закрытая одежда на учителе. Мальчик чётко осознавал границы, которые были установлены между этим человеком и всеми окружающими, и никогда даже не помышлял о том, чтобы нарушить их.

Чуть дальше, за спиной учителя, остановилась его жена. Она разложила покрывало на соседнем большом камне и старалась примостить куда-то принесённую корзинку с ланчем, чтобы та не мешала и не норовила упасть. Заметив Дилана, женщина только дружелюбно ему помахала издалека. В отличие от мужа, она к детям особой любви не питала.

– Не ожидал Вас тут увидеть. Кажется, обычно Вы не ходите по пляжам, – несколько отстранённо проговорил Дилан, снова устремив взгляд на играющую в воде Розмари.

– Да, ты прав, – Лен добродушно посмеялся. – Но в такой день даже мне порой хочется прохлады.

Он ожидал от мальчика какого-то ответа, но тот лишь кивнул.

– Ты здесь с сестрой один?

– Ага, – уныло ответил Дилан, вспоминая, что мама уже давно не ходила с ними плавать.

– А где Лили? Мне казалось, ей нравилось ходить с вами, она ведь так счастлива проводить время с детьми, – Лен сочувствующе смотрел на мальчика. Его идеальная осанка вдруг изменилась, спина мужчины скруглилась расслабленно и немного печально, будто по какой-то неизвестной причине он покинул умиротворенное состояние, в котором всегда пребывал.

– Она дома с этим, – обреченно пробубнил Дилан. Он подтянул колени к груди, обнял их руками и хмуро опустил глаза. – Как обычно.

– С «этим»? – переспросил Лен, недоумевая. Он был не слишком любопытен до сплетен, отчего не представлял, о чём идёт речь.

– Мистер Малоун, не делайте вид, что не знаете, все уже несколько недель судачат, – Дилан тяжело вздохнул и посмотрел на учителя, проверяя, не притворяется ли тот. На вид казалось, что удивление было искренним, и он решил пояснить. – Это мистер Ларк…

– Джейкоб? Неужели… – большого труда стоило мужчине не выдать настоящих эмоций, вдруг разгоревшихся у него в груди. Он перевёл взгляд на дрожащую поверхность воды и плескавшихся детей, отвлекаясь от внутреннего негодования. Дилан тоже решил посмотреть на слабые волны, ярко мерцавшие от палящего солнца.

– Да, – последнее слово прозвучало так безразлично и обречённо, что обоим участникам диалога стало ясно: продолжать беседу об этом нет смысла. Но решился говорить дальше только Дилан. – Розмари, выйди на берег ненадолго, погрейся! – громко позвал он сестру, окончательно завершив произошедший разговор.

7. Якорь

Резкий толчок и внезапная остановка судна едва не сбили Сачка с ног. Аша вздрогнул и пискнул, в его воображении уже разыгрались страшные сцены с появлением монстров и ужасами их злодеяний.

– Мы остановились, – проговорил Сачок почти одними губами. Звук был настолько тихим, что даже сам молодой человек почти не слышал себя.

Воздух вдруг стал тяжёлым, на минуту дыхание сделалось почти невозможным, будто кто-то нарочно закупорил вход в лёгкие. От волнения Сачок начал задыхаться, и немалых усилий стоило заставить нос втянуть хоть немного кислорода. Он всё ещё слышал женский плач за бортом, только теперь, когда «Золотая мечта» села на мель, малейшие остатки ощущения безопасности растворились в тумане.

– Чёрт подери! – за спиной Сачка раздалась приглушённая, но вполне различимая брань одного из членов команды.

Следом за этими словами стали раздаваться ещё и ещё. Отдалённые голоса звучали утешительно, никогда ещё ни один из членов экипажа не был рад слышать другого так, как теперь. Облегчение постепенно передавалось от одного пирата к другому вместе со звуком голосов, но никто не позволил себе продемонстрировать этого.

Сачок ослабил хватку на робе Аши и стал осматриваться. Звуки уже проникали к нему сквозь тьму, и постепенно стали различимы совсем близкие силуэты. Молодой человек, переминаясь с ноги на ногу, повернулся вокруг и насчитал троих человек в нескольких шагах от себя.

– Выходит, туман и правда не давал никого найти, – полушепотом произнёс Сачок. Он испытывал облегчение от новости, что остальные мужчины с корабля не исчезли, а просто были недосягаемы, но не мог расслабиться полностью, пока откуда-то издалека всё ещё доносились отчаянные всхлипы.

– Кто здесь? – Эмметт, грузный, но весьма изворотливый мужчина, чьи слова слышались ранее, набрёл на пороховых обезьян первым. Отмахиваясь от остатков побледневшего мрака, он прищурился, чтобы рассмотреть встреченных. – Ну здорова, мелочь.

При обычных обстоятельствах Эмметт и за всю жизнь бы не снизошёл до общения с подобными Аше и тем более Сачку. Не в его правилах было тратить время на молодежь низших чинов и предателей. Но разделивший их туман странным образом изменил настрой даже такого упёртого старикана, как Эмметт.

Однако после проведённого в темноте и безмолвном одиночестве времени искажались не только манеры поведения. Не обезображенное интеллектом пухлое лицо Эмметта с множеством неглубоких морщин, белевших на загорелой коже, вдруг стало необыкновенно озадаченным и печальным. Сачок, никогда не замечавший усталости и боли в лице этого абордажника, мог бы и удивиться, только его собственное состояние тоже было далеко не рядовым. Побледневшая кожа и потерявшие насыщенность голубые глаза говорили о перенесённом ужасе красноречивее любого ругательства.

– Кого-то ещё встречали? – хрипло спросил мужчина, продолжая отмахиваться от тумана даже после того, как его покинул.

– Нет, – коротко ответил Аша. Мальчик стал заметно меньше дрожать, когда дымка отступила.

Сачок же не стал подавать голос. Он понимал, что рады ему ненадолго, и через пару минут былое презрение вернётся. Смысл говорить был бы лишь в случае важной информации, а такого Сачок ещё не припас.

***

– Я, капитан Дилан Колтер, прозванный Великим, трагически потерпел крушение на «Отважном Раймунде», но прибыл сюда и теперь прошу аудиенции у принцессы Розмари Нью-Вестонской, – преклонив колено в тени раскидистого старого дуба на заднем дворе, опираясь на свою длинную и толстую палку-меч, громко проговорил Дилан.

– Разрешаю! Пусть Великий капитан войдёт! – Розмари задрала голову, преувеличенно изображая аристократичную леди, и невольно отклонилась дальше положенного. Стоять ножками на качели было очень красиво, но всё-таки и опасно, что не учли ребята, заигравшись.

Стоящий на коленях Дилан при самом огромном желании не смог бы увернуться, и, качнувшись пару раз в попытках устоять, девочка свалилась с громким визгом прямо на него.

К счастью, высота была небольшой, как и масса Розмари, поэтому парнишка отделался испугом и парой синяков. Неудобно подвернутая нога заболела, но Дилан быстро выпрямил её и растёр ушибленное место.

– Прости, Дилан, я не хотела. Тебе очень больно? – робко спросила малышка, отодвинувшись немного от шипящего от боли брата и жалобно глядя на него из-под длинной волнистой челки. Её голубое платьице потерлось о траву и покрылось яркими зелёными пятнами.

– Нет, все нормально, – он махнул свободной рукой. – Больше только не стой на качели, договорились? – Дилан мирно улыбнулся и подмигнул сестре. Его нога слегка покраснела в месте, куда стукнула коленкой при падении девочка, но вид его не выдавал сильной боли.

– Хорошо, – Розмари активно закивала. Она обрадовалась, что с братом всё в порядке. У забора вдруг послышались голоса мальчиков с соседней улицы, с которыми за лето девочка сильно сдружилась. – О, Дилан, там же Стивенсоны! Можно пойти к ним?

Глазки Розмари расширились от восторга, и, несмотря на обиду, что снова останется один, старший брат одобрительно кивнул.

– Конечно, поиграйте. Мне всё равно ещё нужно сделать домашнюю работу, – Дилан изобразил на лице неестественную улыбку, которая, тем не менее, вполне устроила девочку.

Розмари весело побежала к забору, где вскоре раздался весёлый смех нескольких детей. Дилан вздохнул. Снова он был сам с собой. Один. Ребята его возраста не воспринимали никакие попытки восстановить репутацию, а с малышами общаться было бы только хуже для имиджа. С одной лишь Розмари они были вместе одинаково веселы и увлечены, но у неё появлялась собственная жизнь и увлечения.

Пока Дилан расстроенно плёлся домой, прихрамывая, у калитки вдруг появился мистер Малоун. Он постоял в нерешительности у входа несколько секунд, после чего набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул, надув щёки. Это придало ему решимости зайти на территорию. Мальчик поразился этому визиту так, что даже замер на месте и стоял, пока мужчина не зашёл в дом. Как и неделю назад на пляже, учитель снова был одет не для жары. От одного вида рубашки и жилета Дилану стало душно и захотелось расстегнуться, хотя сам он и был в тонкой майке.

Должно быть, вам, как и нашему герою, жутко интересно узнать, чем же был вызван и в чем заключалась цель такого необычного визита в домик на холме. И я непременно расскажу обо всем в подробностях, но только при следующей нашей встрече, иначе мы слишком надолго покинем терпящее бедствие судно «Золотая Мечта».

8. Прояснение

Сквозь сереющую дымку то и дело прорывались всё новые голоса. Мужчины на корабле постепенно собирались в небольшие группы, которые сливались между собой и в конце концов собрали почти всех членов экипажа вместе.

Каждого нового встреченного Сачок осматривал с особым интересом, пытаясь разобрать какие-то черты в поведении, способные выдать, что кто-то ещё слышал плач за бортом. Но ни один из пиратов не выглядел, будто голос пробрался и в его голову, а потому Сачок хранил молчание, оставался в стороне и ждал своего часа.

Собравшиеся вместе пираты образовали небольшой круг. Кому попался ящик или бочка, сразу же уселись, утомлённые недолгим, но показавшимся бесконечным скитанием по темноте. Остальные же опирались на что могли. Все выглядели крайне измотанными. Немногие решались говорить после перенесённого потрясения и в предвкушении дальнейших неприятностей. Некоторые сходили с ума и бешено бормотали что-то.

– Здесь двадцать, – негромко сообщил сидящему на возвышении из двух ящиков капитану боцман.

Сачок прятался за баррикадой ящиков и бочек, на которой сидели все. Он расположился на полу, где было сыро и прохладно, его вытянутые ноги ещё скрывались в остатках тумана, но зато место было выгодным: он слышал разговор боцмана с капитаном.

– Кто отсутствует? – хмуро спросил капитан. Он и сам мог рассмотреть, кого среди присутствующих не хватало, но перечисление было будто ритуалом. Капитан снял свою бордовую треуголку и закрыл ладонью глаза, приготовившись выслушивать неутешительный список.

Первые мгновения не располагали к активным размышлениям. Все до одного ещё отходили от потрясения, надеясь найти выход немного позже. На время оглашения списка отсутствующих команда, никогда не замолкавшая, вдруг потеряла дар речи и замерла, отчего словно вернулась оглушающая тьма. Хотя ещё была надежда, что кто-то может найтись на корабле, веры в оптимистичный исход почти не было. А если кого она и сопровождала, те старались поскорее от этого избавиться.

– Отсутствуют, – громко начал боцман, – Вирджиль, верный навигатор «Золотой мечты» на протяжении последних семи лет. Бравые абордажники Оделл, Вестон, Талбот, Зак и Вилф, приходившиеся многим из нас друзьями, прошедшие много сражений славно и самоотверженно.

Сачок молча сидел, прислонившись спиной к ящикам. Он откинул голову и закрыл глаза. Пока команда отдавала честь погибшим, ему некому было сопереживать.

***

Первая попытка постучать выдалась не очень удачной. Звук еле услышал и сам мужчина. Набравшись храбрости для второй попытки, Лен осторожно заглянул в дом через открытую настежь дверь во время стука.

– Кто это? – Лили отложила полотенце, которым сметала со стола муку, рассыпанную для раскатки пирога. Она обернулась и оцепенела на месте.

Лили мельком видела его лишь пару раз после того, как Лен вернулся из столицы, когда тот приходил продавать дом усопших родителей. Впервые женщина смогла рассмотреть вблизи своего бывшего друга. Лен, как в детстве, был бледноват, но впечатление болезненного вида пропало. Он стал крепким и мужественным, каким и представить было бы сложно хилого мальчика из детских воспоминаний Лили. Когда-то болтавшиеся во все стороны его волнистые волосы теперь были аккуратно уложены с боковым пробором, и мало что во внешности давало понять, что перед ней тот же мальчик. Только чёрные глаза его блестели такой же детской страстью к жизни, даже когда особых поводов для этого не было.

Женщина тоже сильно изменилась. Во всех её чертах, хотя они и сохраняли былую грацию и утончённость, теперь читалась усталость и подавленность. Из внешности Лили пропало то упорство и уверенность, которые она излучала в юности. Глаза её поблекли, волосы утратили былой блеск. Но она всё ещё была очаровательно хрупка и мила, как в свои лучшие годы.

– Здравствуй, – первым голос подал Лен.

– Что ты делаешь здесь? – без долгих церемоний, Лили сразу перешла к делу, показав, что не всю былую силу она растеряла. Однако в лице женщины не было и капли ярости, какой ожидал Лен на пути к дому. Вместо этого его встретило удивление.

– Ты знаешь, что я бы не стал тревожить без повода, – мужчина продолжать стоять у порога. – Нужно поговорить.

– Тогда проходи, – тяжёлого труда стоило женщине изобразить, будто ничего не произошло, и встретить гостя. Она нервно сглотнула и отвернулась. Усиленно продолжив натирать стол полотенцем, Лили будто надеялась забыть о входящем в дом человеке и успокоиться.

– Ты одна? Не хотелось бы, чтобы кто-то слышал, что я хочу с тобой обсудить, – Лен чувствовал, как воздух искрил от бури невыплеснутых эмоций. Ему и самому было непросто сделать шаг в дом, который когда-то почти стал юному Малоуну родным, но с годами совсем забыл звук его шагов. Желваки под широкими скулами мужчины заметно напряглись.

Стоявшему у крыльца Дилану было достаточно услышанного, чтобы понять, что он выбрал не лучшее время для возвращения домой. Но любопытство одержало верх, и парнишка остался за дверью, чтобы незаметно узнать, что же за секретное дело было у учителя к его матери, и почему оба так нервничали от этой встречи.

– Одна, – коротко отвечала Лили, продолжая водить по одному и тому же месту рукой с нажимом, будто в нем сконцентрировались все её волнения, и их можно было стереть тряпкой.

– Может, прекратишь, Лили? – Лен приблизился было на шаг к женщине, но почувствовал, что ей будет лучше на расстоянии, поэтому замер. Он, чтобы унять тревогу, тоже был бы не прочь занять чем-нибудь руки, но не взял с собой полотенца, потому лишь переплел пальцы и сжал ладони друг с другом.

От звука собственного имени, произнесённого неизвестным, но в то же время таким знакомым голосом, женщина вздрогнула и резко остановилась. Закрыв глаза, она медленно выдохнула. Стало немного легче.

– Так о чём ты пришёл говорить? – Лили стояла, опустив голову, и теребила кончиками пальцев фартук. Новое занятие найти оказалось нетрудно, лишь бы не смотреть на мужчину позади.

– То, что говорят о вас с Джейкобом, – правда? – Лен старался усмирить разогнавшееся сердце и восстановить спокойное дыхание. То, что женщина стояла спиной, было даже на руку. Обоим так было проще делать вид, что всё нормально.

– Допустим, правда, – первый же вопрос заставил её обернуться. На Лена устремился вызывающий взгляд. – А ты пришёл говорить о моей личной жизни, я правильно понимаю?

– Я считаю, что обязан тебя предостеречь… – ему стало спокойнее со злостью Лили. К этому он хотя бы готовился.

– Неужели… – Лили скрестила руки на груди и приподняла подбородок. Смотреть на Лена свысока было проблематично, женщина с годами потеряла детскую фору в росте и оказалась на полголовы ниже, но всё равно постаралась продемонстрировать своё самое презрительное выражение лица. – Ревность проснулась?

– Мои чувства здесь ни при чём, – сохранить самообладание оказалось сложно при таких серьёзных обвинениях, но Лен справился и в подтверждение своей искренности отрицательно покачал головой.

– Ни за что не поверю! – женщина не позволила ему продолжить оправдания. – Слышишь, не поверю… Ты годами делал вид, будто мы никогда и не были знакомы, а как только у меня снова появился мужчина, ты явился в мой дом, чтобы требовать отказаться от него! Не поверю, что чувства ни при чем.

В отличие от разбушевавшейся Лили, которая осмелилась даже повысить голос, наконец выплеснуть свою многолетнюю потаённую обиду и высказать всё, Лен оставался спокойным и слушал её довольно холодно. Возникшее в первое время волнение уже отпускало его. Начатый разговор же был тем, к чему мужчина и готовился, поэтому он не смутился.

– Лили, я женат, – начал он негромко, когда женщина выплеснула на него первую волну претензий. – У меня своя семья и жизнь, с нашего детства прошло уже пятнадцать лет, и я пришёл только потому, что ценю в тебе моего старого друга, которого хочу предупредить о возможных неприятностях.

Мужчина старался говорить увереннее, чтобы не спровоцировать новых нападок в свою сторону. Он спокойно и плавно жестикулировал, умудрялся даже проникновенно смотреть на Лили в попытках заполучить её расположение, но голос подвёл его, дрогнув на словах о старом друге. К тому же, женщина слишком хорошо знала его когда-то, чтобы забыть, как он скрывался от эмоций за внешним холодом.

– Перед тем, как ты что-то скажешь мне по поводу Джейкоба, сначала ответь, прошли ли уже твои собственные чувства, – надменность, вероятно, позаимствованная у математика, которая так сильно портила нежные черты Лили, пропала. Женщина немного успокоилась, но всё ещё стояла в закрытой позе.

– Я уже сказал. Прошло много времени, и у каждого из нас своя жизнь, детство в прошлом и… – мужчина нахмурил густые чёрные брови, понимая, что теряет шансы донести до Лили свои опасения. Он снова оказался перебит.

– Лен, мне известно, как умело ты обращаешься со словами, если тебе это нужно, но я просила ответить не как давно это было, а есть ли у тебя чувства, – Лили строго нахмурилась и повысила голос вновь, заставив Лена напряжённо сжать губы и опустить глаза.

– Тебе не угодит никакой мой ответ, – обречённо произнёс он, покачивая головой. Медленно выдохнув, мужчина собрался с мыслями и поднял глаза на собеседницу. – Если скажу, что есть, то ты не станешь и слушать ничего против новых отношений, ведь я это из ревности. Если скажу, что охладел, ты либо решишь, что я вру, либо… либо тебе будет больно, – Лен вздохнул и сцепил руки за головой.

Лили была шокирована, однако, возразить ей было нечего. Она даже не готова была сказать точно, что именно так обидело её и от чего защемило под сердцем.

– Я не стану отвечать тебе, Лили. Во всяком случае, не сегодня, – Лен опустил руки и устало посмотрел на женщину. – Просто знай, что твой сын не будет в порядке с этим человеком поблизости. Тебе стоило бы проводить с Диланом больше времени, он замечательный мальчик, но, боюсь, ты его совсем не знаешь.

Вздох, которым мужчина закончил свою речь, оказался слишком красноречивым, чтобы Лили сказала ему что-то ещё. Её бледные губы разомкнулись в порыве, но нужных слов не было. И она лишь молча смотрела, как Лен уходит из её дома, на этот раз, у обоих не было сомнений, навсегда.

Прятавшийся за дверью Дилан тоже молчал. Но он был уверен, что не сможет молчать долго, и просто обязан будет выяснить, что произошло между его мамой и учителем на самом деле.

9. Поведение

Туман продолжал рассеиваться и бледнеть, но только в пределах корабля. Любой, заглянувший за борт, видел там лишь такую же тёмную, блестящую сиренью мглу, какая была везде до этого.