Читать книгу: «Синеока, что делать?», страница 9
Другая Синеока
– Думаешь, что ты победила? Нее-е-т! Это только начало. Один раз получилось, второй… В третий не получиться, – крикнула Лиана проходящей мимо Синеоке. С ней рядом шли дети и три юные лесавки. Лесавки, увидев пленницу, остановились.
– Это разве не Лиана? Она же из Кедровой заимки?..
– Нет больше Кедровой заимки!
– Синеока, а почему Лиана связана.
– Кления. К сожалению, за нападением на нас, бандитов, стоит именно она. Лиана наняла этих людей, чтобы выгнать нас из Лисьего Бора.
– Выгнать нас! – хором сказали девочки.
– Лиана! Если нас выгонят, то где мы все будем жить? – спросила Кления с наивным, непонимающим выражением лица.
– А где, по-вашему, живу я?
– Где?
– В городе! Я живу в городе с людьми. И вы там сможете жить. Скоро все магические узлы исчезнут, а с ними и магия. Все станут людьми!
Девочки ахнули!
– Ты хочешь усидеть на двух стульях? Если говоришь, что магия исчезнет, то зачем принесла к себе в дом росток тысячелетнего кедра? – спросила Синеока.
– Не твоего ума дело. Возможно, в мире появится новая порода магиков?.. Не думаешь?
– Думаю, что тебя стоит поместить в тюрьму и заключить под стражу. По крайней мере, на первое время. Чтобы ты хоть на немножко растеряла решимость уничтожить единственное, что связывает тебя с прошлым, истинным твоим происхождением. С корнями…
– А вот вы, похоже, совсем вросли корнями в землю и не понимаете, что мир изменился!
– Лиана. Посмотри вокруг: мы пытаемся приспособиться к этому меняющемуся миру. Тебе бы понять и помочь! А ты ставишь нам палки в колёса!
– Отпусти! – попыталась вырваться Лиана. – Вот-вот к вам нагрянет полиция! Кеша подал жалобу. Они наверняка найдут у вас что-то противозаконное! Отпусти!
– Что у нас может быть противозаконное?
– Жалобу? – услышала разговор Лиля. – Что же это за жалоба?
– Не скажу! Я и без того слишком разговорилась!
– Ребята, отведите её в кристальный грот. В самую дальнюю пещеру. И не оставляйте без присмотра. Нагрянут с проверкой, а у нас здесь пленница. Нехорошо. Противозаконно.
Синеока с Лилией и детьми пошла в дом, плавно ступая по земле. Только косой взгляд на уходящую в пещеры Лиану выдавал в ней волнение.
– Лилия, прошу. Ты же человек. Проверь в деревне каждый угол, каждую травинку. Может, и вправду есть у нас что-то противозаконное…
***
Лавр стоял на веранде, смотрел со стороны на последствия погрома и задумчиво вздыхал: не такой ему представлялась жизнь берегинь.
– Как же изменить ситуацию? Я должен что-то сделать. Помочь!
И тут в голову пришла мысль! Он сбежал по ступенькам и направился в кристальный грот. Лавр не представлял себе, как то, что он задумал, может помочь магическому миру. Но попытка не пытка!
Он проник в грот и побежал лабиринтами пещер. Синеока показывала ему то самое место. Ей было интересно, как отреагирует драконье яйцо на Лавра. Но тогда хрустальный овал с таинственной дымкой внутри никак не отреагировал на мальца. Лавр кожей ощутил разочарование матери. А так хотелось стать для неё и для всего магического мира особенным. Тем, кто смог пробудить последнего дракона. Он не знал почему, шестым чувством осознавал, что вместе с драконом в мир берегинь придёт новая эпоха.
В пещерах было прохладно. Отдаленно звенел тонкий колокольчик. Таинственный, то оранжевый, то голубоватый, то зелёноватый свет освящал анфилады пещер. На стенах играл переливчатый блеск – выход минералов. В воздухе витал аромат масел, что изготавливали берегини и хранили на стеллажах в пещерах. Тонкие занавеси создавали антураж таинственности. Лавру становилось жутковато, если он бродил здесь один. За каждым углом его воображение рисовало монстра: паука размером с бочку или сумасшедшего Горлума. Наверняка в мире берегинь есть и такие существа.
Оставалось совсем немного. Лавр помнил дорогу отлично. Вот она, дверь. Одна из немногих дверей в бесконечном лабиринте пещер. Ключ висел тут же, на стене. Дверь была нужна только для того, чтобы дракон, вылупившись, не сбежал, перепугав всех до смерти. Лавр отпер дверь и вошел. Яйцо мерно светилось в каменной нише.
Два неуверенных шаги и вот он протянул руки, положив их на тёплую гладкую поверхность. Синеока говорила: «По тому, что яйцо тёплое, можно уверенно сказать: дракончик внутри жив. Он ждёт своего часа»
Раз, два, три, четыре, пять… – отстукивало сердце. Лавр так волновался, что пот выступил на лбу от нахлынувшей вдруг волны жара. Туман в яйце всколыхнулся. Зверёк перевернулся внутри и.… снова замер. Лавр ждал, ждал… но больше так ничего и не произошло. Он разочарованно опустил уголки губ и повернулся уйти.
У выхода всё же замер, прислушиваясь: «Ничего!»
Он надеялся, что, как в кино, в последний момент что-то произойдет. Лавр тяжко вздохнул и уныло поплёлся к выходу. Прямо у входа в кристальный грот ему встретился Шмель.
– Ерунда какая-то! Если есть дракон, должен быть и человек. Я уверен, что этот человек… берегинь – я!
Шмель снисходительно улыбнулся. Лицо его было печальным.
– Думаю, что об этом мечтаешь не только ты. Я тоже бы хотел стать великим всадником. Спасти мир…
– Ты же не берегинь? Я думал, только высшая раса магиков может.
– Высшая раса? – ещё печальней произнёс леший.
– Ну… не думай… это совсем не то… Чисто технически.
– Чисто технически… – отрешенно произнёс Шмель. И Лавр подумал, что тот явно не в себе.
– Если меня будут искать, я дома, – более осознанно произнес Шмель и пошёл вдоль холма, преодолевая густой сосновый подлесок.
– Шмель какой-то странный. Он явно не в себе. Может, он заболел? – войдя в общую гостиную, произнёс Лавр. Но в ответ никто не произнёс ни слова.
– Вы слы-ши-те? Со Шмелём твориться неладное! – делая акцент на каждом слове, повторил Лавр.
– Он расстроен, сынок. Лиана была его подругой в Кедровой заимке. Предательство близкого человека огорчит любого из нас. Пусть побудет один. Ему необходимо всё обдумать.
– Ещё я тут, ляпнул, не подумав…
– Расскажи…
– Я был в пещере. Представляете, внутри яйца что-то шевельнулось! Но потом снова ничего. Я встретил Шмеля и пожаловался. Сказал, что хочу быть избранным. Он посмеялся и ответил, что тоже хотел бы стать избранным. Тогда я сморозил глупость. Сказал, что он не принадлежит к высшей расе. К берегиням. И не может быть избранным.
Синеока резко подскочила и выбежала из дома.
– Что с ней? – удивился Лавр.
– Кажется, она сильно тревожиться за Шмеля. Знаешь, Лавр, ты бываешь очень нетактичным. Постарайся впредь думать, что говоришь, – сказал Степан, взяв Лилию за руку. Он понимал теперь, как легко обидеть.
Лавр опустил глаза к полу.
Синеока бежала проторенной тропкой к старому дереву, к дому Шмеля, с трудом сдерживая слёзы. Чувства накатили снежным комом. Масса переживаний, волнений, тревог, как муторный промозглый осенний дождь давно грозил переполнить чашу терпения. И вот теперь Шмель. Ему тяжело. Ему требуется её поддержка.
– Шмель! – стоя перед щербатым стволом, сказала она. – Шмель. Это я. Впусти меня, пожалуйста.
Никто не откликнулся.
– Прошу тебя. Ты мне очень нужен! – со слезами в голосе выдавила она, чуть не плача. Одна предательская слезинка прорвалась и, рассекая раскрасневшуюся горячую кожу щёк, устремилась вниз. Вторая. И вот поток солёной влаги ринулся из небесной синевы глаз.
Щербатый ствол заскрипел и растворил объятия. Синеока буквально ворвалась внутрь, ища глазами Шмеля. Он стоял у окна на втором этаже и смотрел вдаль. Синеока подбежала и обняла любимого мужчину сзади за талию. Он немедленно повернулся, и Синеока прикоснулась к его губам своими мягкими солёными от слёз губами.
– Что ж ты плачешь? – шептал Шмель, целуя её заплаканные глаза, лицо, губы. – Ты же у нас Владычица… Я понимаю, как тебе тяжело. Я через всё это прошел, но моя печаль горше оттого, что не смог уберечь Кедровую Заимку. А ты… ты сможешь. Тебе это по силам.
– Шмель… почему всё настолько сложно. Как так произошло, что из служителей богов мы превратились в изгнанников?
– Не спрашивай… хотя… Наверное, я знаю.
– Почему?
– Потому что людям не нужные прежние боги. За тот год, пока я жил среди людей, ни разу не слышал имени Чернобога или Белбога. Ни Сварог, ни Велес, ни Стрибог… не пугают. Не вызывают трепета. Лешим да бабаем, только детишек пугают. Слово Бог появляется на языке как присказка. Как привычка чертыхаться. Они не помнят прежних богов. И мы для них существа из сказок.
– Людям не нужны стали посредники. Знаю. Они вообразили себя богами. Лиана не зря сказала: человек – царь природы. И этим всё сказано! Придётся считаться с мнением царей, коих немало развелось на Земле. Шмель… я больше о тебе переживала. Ты переносишь один удар за другим… И Лавр… прости его.
– Я сам виноват. Владыка… без владений. Мой народ страдает.
– Он вёл себя непозволительно! – Синеока запустила руки в его блестящие волнистые волосы цвета сосновой коры и снова прикоснулась тёплыми ароматными губами к его губам. – Ты знаешь. Что очень красив…
– С лица воду не пить…
– И сложён ты тоже замечательно. Когда смотрела рубашки в Интернет-магазине, обратила внимание на мужчин, что демонстрируют одежду. Смотрела и думала о тебе: ты лучше любого из них. В мире людей ты займёшь самую высокую позицию, – она провела белым пальчиком по полуобнаженному торсу…
– А в твоём мире?
– В моём мире ты – целая Вселенная! Ты повсюду: в капле росы, в цветке пиона, в шмеле, пролетающем мимо… ты в сладости сочных ягод, ты в пряном аромате мяты. Ты – первый лучик утреннего солнца и последняя вспышка света на закате… Без тебя я не представляю себе дня. И ночь без тебя не так нежна. Прошу тебя, не грусти. Твоя печаль разрывает мне душу.
Визит Басилевса
Так уж повелось, что ни день, то гости. Берегини впервые почувствовали себя неуверенно за пределами кристального грота. Они ходили, оглядываясь, вздрагивали, как зайцы, прислушиваясь к каждому шороху, когда за воротами послышался шум двигателей, и подъехал кортеж из нескольких полицейских машин. Ворота задрожали от громких ударов.
Синеока почувствовала приближение кортежа задолго. Она, как и все остальные, ждала новых гостей, обещанных Лианой. В сопровождении берегинев, Шмеля, Степана и Лилии она подошла к воротам.
– Открывайте! – крикнул по ту сторону грубый голос.
Ворота отворили, но сами выстроились стеной, заслонив пришельцам вход в деревню.
Несколько человек в форме. За ними отряд в бронежилетах с оружием наизготовку. У Синеоки задрожали коленки, и Шмель, сделав шаг, взял её за руку.
– Что вас привело сюда.
Один из офицеров выставил вперёд руку с удостоверением.
– Пропустите. К нам поступили сведения, что на территории деревни выращивают и производят наркотические вещества.
Не дожидаясь разрешения, спецназ ворвался в деревню. Спецназовцы как и те, что побывали здесь накануне, переворачивали вверх дном каждый стог, каждую корзину, всё, что, по их мнению, могло использоваться в качестве тайника для наркотиков. Мешки с травами были безжалостно опустошены.
Синеока хотела возмутиться, заморозить время, воздействовать на мозги, но Степан её остановил:
– Пусть проверят, ничего не найдут и успокоятся. Они не бандиты. От их действий никто не пострадает.
Шмель обнял её за плечи, и берегины, напряженно ожидающие приказа, замерли на своих местах. Синеока дала знак ничего не предпринимать, и кулаки фарфоровых красавцев нехотя разжались.
– Странное у вас здесь местечко. Хиппи? – спросил один из офицеров, предъявивших документ ГУНК МВД России. Если Синеока правильно прочла фамилию и имя офицера, появление его здесь можно было счесть хорошим знаком.
– Что вы! Хиппи уже все перевелись! Это ж прошлый век! – натужно посмеялся Степан.
– А кто?
– Если вы потрудились заглянуть в документы, то наверняка прочли: эко-поселение. Мы заготавливаем ягоду, травы, грибы. Плетём корзины. Живем естественной жизнью. Мох, покажи.
– Мох! Ха-х.
– Имена, связанные с природой, у нас распространены особенно. Василий, а вы знаете, что обозначает ваше имя?
– Король, царь. Монарх!
– Да. Но само имя Басилевс, Базиль произошло от пряности. Травы под названием базилик. А уж потом приобрело царственную окраску. А когда имя очутилось на Руси, так вся спесь с него слетела и подавно.
– Неоязычники, значит. Дикие оргии практикуете? – поторопился сменить тему Василий. Инсинуации на тему имени ему не нравились. Хватит, наслушался за сорок лет. По горлышко…
– Не до такой степени. Но корни свои знать никому не повредит.
Разговор подполковника Корнева начал раздражать. Пару лет назад в похожую «секту» попала его жена. Именно «сектами» он считал всех без исключения последователей язычества. Если бы сектанты узнали тогда, что муж верной последовательницы Ярилы ГУНКовец, никогда бы не позволили ей присоединиться. Тем более пригласить мужа на День Купалы, в праздник летнего солнцестояния. От того, чем они занимались на своих языческих сборищах, у Василия волосы на голове встали. Впрочем, как и в других местах тоже…
Такого рода сборища раздражали и бесили его уже загодя. Поэтому, получив наводку, подполковник без промедления «ринулся в бой».
– Я думаю, не стоит тянуть кота за хвост. Показывайте сами. Мы всё равно найдём у вас травку…
– Аромат всяких разных травок просто-таки витает в воздухе. Принюхайтесь. Что конкретно вы имеете в виду, – не то что бы спрашивая, сказала Синеока изящной ладошкой, словно веером, размахивая перед носом подполковника. Ей надоело стоять и смотреть как поселок превращается в хаотичное нагромождение вещей.
– Чувствуете?
Корнев невольно вдохнул и покачнулся.
Шмель сильнее сжал руку Синеоки, как бы говоря: «Что ты творишь?»
– Действительно, пора заканчивать. Уверена, вы ничего не обнаружите. Уже не обнаружили. В поселке всё в порядке. Нет ничего, за что вам стоит зацепиться. Ничего. Мы мирные люди…
– Нет ничего… мы ничего не обнаружили… – с ошалевшим видом повторил Корнев.
Берегины и берегини восприняли это как сигнал к наступлению, и вскоре ГУНКовцы слонялись по поселку, бессмысленно таращась по сторонам. Они явно не понимали, зачем здесь.
Лавру и Виолке приказали сидеть в доме, но в дом пожаловал спецназ, и пришлось выйти. Увидев, как ловко Синеока обезвредила небольшой отряд спецназа, не прилагая даже толики усилий, Лавр, сложив руки на груди, в замок засмеялся. В начале негромко и отрывисто, потом всё громче, и вскоре не мог остановиться, надрывая животик. Смех – удивительно заразительная штука. Вскоре смеялись все. Даже подполковник Корнев.
К удивлению Синеоки, Шмеля и остальных присутствовавших на этом грандиозном спектакле, у коттеджа появился Иннокентий Петрович. Он взирал на всех, как на сумасшедших:
– Что здесь происходит?
– Что происходит? Подполковнику стало смешно. Ну какие у нас могут быть запрещённые вещества? Наша аура чиста, как у младенца! Или вы думаете иначе, досточтимый? Будущий директор будущего химкомбината, – сказала Синеока таким тоном, что было ясно: вопрос не требует ответа. Повернувшись к дому, она жестом предложила всем подняться на веранду. Корнев и Аничкин молча последовали за ней.
На веранде Иннокентий бухнулся в плетёное кресло, а подполковник присел за столик и заполнил какие-то бумаги.
– Распишитесь, – предложил он Синеоке, с чашкой чая сидящей рядом.
– Извините, подполковник. Возможно, мы кому-то перешли дорогу. Не представляю даже кому, но накануне вашего визита у нас побывала банда головорезов. Хорошо, что мои мальчики достаточно натренированы и смогли отразить нападение. Заявлять на них мы не стали, но вот что делать с организатором? – вдруг добавила она мягко, с ужимками слабой беззащитной женщины.
– Что делать? Вы знаете, кто организовал нападение? – спросил подполковник, шумно отхлебнув чаю, из предложенной ему Лилей чашки, и положил в рот кусочек пастилы.
– Да. Она здесь.
При этих словах Иннокентий нервно заёрзал.
– Где?
– Шмель, приведи, пожалуйста, гостью.
Через пять минут на веранде появилась растрёпанная русоволосая девушка в брючном костюме цвета пыльной розы, которую Шмель придерживал за локоть так бережно, словно боялся раздавить. Лиана одергивала руку, истерично пиная Шмеля туфлей. Он только болезненно сжимал губы и терпеливо подталкивал её вперёд.
– Девушка как вы видите, не в себе. Агрессивна. Кидается на всех как дикая кошка. Пришлось держать её связанной. Что скажите, подполковник?
– Лиана! Я просил тебя не делать этого, – бросился к ней Иннокентий.
– Вы знакомы, Иннокентий Петрович?
– Это моя… жена. Она и правда слегка не в себе.
– Удивлён. Удивлён…
– Пожалуйста, простите мою… Лианочку. Я постараюсь не допускать подобного впредь.
Лиана уже готова была выдать гневную тираду, но Иннокентий заткнул ей рот ладонью. Она вырвалась и влепила мужу звонкую пощёчину.
– Я для тебя старалась! Неблагодарный!
Иннокентий зашипел. Он всерьёз пожалел, что подобрал этого дикого ангелочка, тогда на трассе. Взяв Лиану за плечи, Иннокентий повёл спотыкающуюся девушку в машину. Шпильки, совсем не та обувь, в которой принято бывать на природе.
– Спасибо вам… за всё, – не дожидаясь дополнительных вопросов, сказал он.
Подполковник тоже засобирался.
– В следующий раз рекомендую вам обратиться в полицию. Держать человека связанным… И помните, один неверный шаг…
Подполковник вернулся к подчинённым, давно ожидающим его в полицейских фургонах с поднятыми забралами шлемов. Сел рядом с водителем и коротко взмахнул рукой, прощаясь с жителями Лисьего Бора.
Магический узел
Лиана зашла в ванную комнату и сбросила, наконец, грязную одежду. Почти сутки она не имела возможности даже умыться. Но набрякший на левом боку узел вызвал невольную улыбку. Он смотрелся воспаленным. Было болезненно прикасаться, но он жил!
Год назад Лиана вырвала магический узел. Это было очень больно, но ранка на месте удаленного узла быстро ссохлась, струп отвалился, и единственным воспоминанием оставались тянущие боли в боку на непогоду. Спустя год и они стихли. Лиана, ощупывая мягкие ткани, находила несколько нитей – корешков, пока ещё живых. Но корни были совсем тоненькие. Теперь же они набрякли и стали разрастаться. На поверхности появился заветный узелок, похожий на крупную родинку.
Тысячелетний кедр в кадке чувствовал себя прекрасно. Сколько лет он сможет пробыть в ней?
– Может, стоит сделать из него бонсай? Мой личный магический круг, зачем ему пускать корни на километр! Летом будет жить на даче, моя прелесть… – курлыкала Лиана, стоя под живительными струями влаги.
Выйдя из ванной комнаты, Лиана бросила полотенце на диван и, разгуливая голышом по квартире, наслаждалась свободой. Связанная в пещере, она почувствовала приступ клаустрофобии. Никогда ей не было так плохо.
– Надеюсь, ты это так не оставишь? – не поворачиваясь в сторону Иннокентия, кинула она.
– Что я могу сделать?
– Что? Они колдуны! Маги. Ты это понимаешь? С ними нужно расправиться!
– Не неси бред. Мне и без того пришлось краснеть из-за тебя.
– Все документы у них поддельные! Наверняка им помогали люди. Степан этот и Лилия. Уж не знаю, какой им резон, но факт остается фактом!
– С чего ты взяла? Уши вянут. И надень уже что-нибудь, – сморщился Иннокентий. Как неудивительно, но голышом шныряющая туда-сюда Лиана его бесила не по-детски.
Лиана накинула шелковый халатик и наклонилась перед Иннокентием, демонстрируя зону декольте.
– Я знаю Шмеля. Мы раньше были знакомы! А магию я за версту чую.
– Ой-й-й… не тошно тебе? Какая магия?
Лиана закрутила руками, словно балерина, поднимая вихрь… воздух завибрировал, и комнату наполнил туман. В какой-то момент туман стал настолько плотным, что Иннокентий тоже начал размахивать руками: прогонять его от лица.
– Я ничего не понимаю, трубу прорвало? – заметался по комнате Кеша. Но Лиана одним щелчком пальцев вобрала в себя туман и, поставив руки в боки, сказала:
– Дурень! Ты и впрямь не понимаешь? Это и есть магия. Направив указательный палец на чашку с чаем, она схватила её мысленно и выплеснула в лицо Аничкина.
Аничкин вздрогнул и протёр лицо ладонями.
– Я схожу с ума…
– Нет. Это реальность. В Лисьем Бору полным-полно чародеев. Там живут берегини, лешие, лесавки, водяные и другой лесной народ. Они выползли из своих пещер для того, чтобы ты никогда не стал директором химкомбината!
– Чем я-то им насолил? Почему я?
– Идиот! Лисий Бор – место, в котором они живут испокон веков. А ты собрался их оттуда прогнать!
Ясень
Лавр беспечно прогуливался по деревне в ожидании, когда Синеока покинет пещеры. Требовались очередные вложения, и Синеока со Степаном решали, что продать на этот раз для оборудования гончарной мастерской. Малина и жемчужная ферма спустя месяц принесли неплохой доход, но расходов всё ещё было больше, чем доходов.
Лавру было запрещено бродить по пещерам. Тем более ошиваться около драконьего яйца. Запрет запретом, но двери никто не запирал. Значит, по мнению Лавра, запрет носил чисто рекомендательный характер.
Лавр присел на чурку и стал наблюдать за Шмелем и Ясенем. Ясень с первого дня в деревне сильно изменился. Лицо просветлело, глаза перестали бегать. Сейчас он казался вполне симпатичным мужчиной. Трудно было представить, что он смог слететь с катушек и как-то навредить Лиле.
Тем не менее Ясень чаще смотрел в пол, избегая прямых зрительных контактов. Шмель разбирался с автомобильным двигателем, держа в руках брошюру. А Ясень помогал. Синеока побаивалась, что после наступления зимы Степан и Лилия перестанут у них бывать, и какой-нибудь неожиданный инцидент с машиной может оставить их без транспорта.
– Как дела, – поинтересовался Шмель у Лавра.
– Нормально! Как Ясень?
– Не скажу, что он здоров. И даже не уверен: идёт ли он на поправку. Иногда в голове происходят необратимые процессы. Неподвластные волшебству. Но чаще всего он вполне адекватен.
– Та-а-к, – Лавр заглянул в капот. – Где здесь акселератор? А где кумулятор? – спросил он у Ясеня.
– Лавр. Аккумулятор. Я и то в курсе.
– Шмель. Знаешь… все мальчишки как мальчишки, а я никогда не интересовался машинами. Думаешь, это нормально?
– Хочешь, удивлю?
– Ну!
– Я тоже никогда не интересовался машинами!
– Ха! Ха-ха-ха-ха-х! – засмеялся Лавр в голос.
Было бы и впрямь странно, если б леший интересовался машинами.
– Необходимость. Вот что заставляет меня возиться под капотом.
– Люди, между прочим, тоже не всегда с радостью отзываются о машинах. Слышал как-то от деда, что: «Каждый у кого нет машины, мечтает её купить. Каждый, у кого есть машина, мечтает её продать. И не делает это лишь потому, что, продав, останется без машины».
– Хах! Почему?
– Наверное, потому, что машина – очень дорогое удовольствие. Почти всегда это статусная вещь! С одной стороны, удобно. Привыкаешь к тому, что сел, и вскоре ты уже там, где хочется. Не нужно связывать с общественным транспортом.
С другой стороны, в большом городе большие проблемы с пробками! Машин мильон, они толпятся все в одном месте, и получается затор. Не хватает парковочных мест. Машина сжирает много бензина. А бензин денежек стоит. На дорогах часто случаются аварии. И не дай Бог, машина сломается. Ремонт тоже выльется в копеечку! Вот и выбирай: спокойная жизнь без машины или удобная, статусная жизнь с машиной!
Но иногда машина просто необходима, как говорит Лиля. Когда много нужно ездить из одного конца города в другой. Что-то перевозить габаритное. И так далее. Вот, например, здесь, вдали от города.
Лавр говорил, а сам смотрел на Ясеня и улыбался незнамо чему. Тот развалился на траве и, щуря глаза на солнце, крутил возле носа желтый цветок лютика. Картинка идиллическая! Свиснув, бурундук взбежал ему на живот, и Ясень, скосив на него глаза, начал поглаживать блестящую спинку вдоль чёрно-коричневых полос. Бурундук прогибался, но никуда не уходил. Он медленно подбирался к лицу лешака. Лешак, не будь раззявой, открыл рот и… И почти проглотил полосатика. Увидав изумление на лице Лавра, он остановился, приподнялся и протянул на ладони правой руки бурундука.
– Мне? – Лавр взял. – Надеюсь, он не кусается…
Бурундук перебирал лапками, щекоча ладони, а потом пронзительно и резко свистнул и побежал по предплечью вверх, по спине вниз и растворился в траве.
– Лавр! Шмель! Молочка хотите? Свеженькое.
Лавр закивал.
Виолка подошла и наполнила стакан Шмеля молоком из кувшина.
– А потом тебе. И Ясеню… По очереди. У меня кружек нет.
– А наколдовать?
– Наколдовать, наколдовать… – передразнила она. Зато через секунду перед Лавром уже стояла белая круглобокая чашка.
– А говоришь!
– Это из дома. Я её те-ле-портировала!
– Хотя бы так! – вытирая белый ус, сказал Лавр.
– Поучи меня ещё! Училка. Сам-то сможешь?
Лавр напряг надбровные дуги, сосредоточился, и перед ним завибрировал омут. Он вошёл, а вышел уже без кружки.
– А ты быстро схватываешь. Только необязательно ходить. Ты можешь просто представить, где она стоит. Протянуть руку и взять.
Лавр заметил, как Синеока выходит из пещеры, и замер.
– Не хочешь на яйцо взглянуть? – спросил Лавр у сестры.
Виолка, разрываясь между хорошей девочкой и любопытной, задумалась. Борьбу на её лице можно было наблюдать невооруженным глазом.
Она посмотрела на Шмеля. Шмель возился в двигателе и их не слышал.
– Минутку.
Виола открыла омут и, поставив кувшин с молоком, заговорщицки сказала:
– Айда.
***
– В прошлый раз я отчетливо видел, как там внутри что-то пошевелилось. Честное слово!
– Показалось! Оно уже тыщу миллионов лет не выказывает признаков жизни.
– А ты-то откуда знаешь? Тебе что, тыщу миллионов лет?
– Так мама сказала! Глупенький…
За разговором дети не заметили, как пришли к запретной для Лавра двери и остановились. Открыли её и вошли.
– Вот оно! Я так волнуюсь всякий раз, оказываясь рядом. Это же дракон! Ни динозаврик, не птеродактиль какой-нибудь безмозглый, а дракон!
– Ладно, ладно… я тоже его чувствую, – запищала Виолка.
Яйцо чуть заметно вспыхнуло.
– Видела? – чуть не задохнулся Лавр.
– Ага! Можно потрогать?
– Вместе? Давай. Раз, два, три…
Они синхронно положили маленькие ладони на молочно-белую полупрозрачную скорлупу драконьего яйца. Ладошки моментально ощутили слабую вибрацию. Яйцо потеплело, и руки их почувствовали тепло. Оранжевый туман в яйце стал заметнее.
– О-о-ой! Оно в самом деле проснулось.
– Виолка! Это наш с тобой дракон. Мы же двойняшки.
– А так бывает?
– Не знаю. Я чувствую. Давай заберём его отсюда. Ему же холодно!
– Мама будет ругаться.
– Нужно показать, что яйцо живое.
– Может… пока расскажем только Шмелю?
– Шмелю?
– Да. Он поможет сохранить тайну. А если что, он взрослый. Мы не самовольничали.
Когда дети вышли из пещеры, пряча под одеждой яйцо, услышали душераздирающие крики. Где-то в районе Большого овражка, там, где обычно паслись олени, кто-то кричал и звал на помощь.
– Спрячем яйцо в амбаре для сушки трав. На сеновале, что под крышей. Там редко кто бывает. На сеновале ему будет теплее.
– Ага. И побежим посмотрим, что случилось, – добавила Виолка, заметив, что месту происшествия уже кто-то спешит. Капот Тойоты был всё ещё открыт, но рядом никого не оказалось.
В том месте, откуда ранее слышался крик, уже толпился лесной народ. Пробравшись вперед, Лавр увидел то, на что все с ужасом таращились: мёртвого оленя. На шее молодого животного зияла большая рваная рана. Ещё накануне Лавр видел, как олень с красивыми ветвистыми рогами скрестился в бою со старым вожаком, пытаясь вырвать первенство в стаде. Его жизненный путь был в самом начале.
– Кто его? Волки?
– Нет. Вряд ли волки стали бы охотиться вблизи поселения, – подперев рукой подбородок, задумчиво ответила Мальва.
– Мы никого не нашли! Но от оленя тянулся чёткий магический след. Он пропал метрах в ста, ста пятидесяти отсюда, – доложил запыхавшийся Шмель. С ним рядом остановилось ещё пятеро берегинов. Все они тяжело дышали.
Синеока оглянулась по сторонам:
– А где Ясень? – жестко спросила она.
– Ясень? Я его не видел. Сейчас поищем.
Ясеня нашли там же, где последний раз его видел Лавр, прежде чем войти в полутёмное нутро кристального грота: лежал на полянке у автомобиля и тихо посапывал.
Шмель подбежал к нему и остановился. Похоже было, что Ясень никуда не уходил. На всякий случай Шмель внимательно осмотрел его одежду: никаких следов крови!
Шмель вернулся к Синеоке.
– Ясень здесь ни при чём. Он там, где я его оставил. Около машины.
Синеока нервничала.
– Это очень подозрительно! Ещё один дикарь? Ищите! Обыщите весь лес, но найдите его!
Шмель рыскал по лесу, как охотничья собака, натравленная на зверя, и думал: «А вдруг правда, Ясень? Всё это случилось как раз в тот момент, когда я ненадолго отлучился принять машину с грузом из города: заказ Синеоки. Грузовик был полон габаритными товарами, все берегини столпились посмотреть и забрать то, что приобрели по их просьбе. Ясеня я на разгрузку не позвал. Надеялся, что он сам пойдёт следом… Только позже понял, что лешак за мной так и не последовал…»
