Читать книгу: «Дыши со мной», страница 2

4

МАРИ

Джамиль звонит мне в четверг и спрашивает разрешения прийти завтра на пляж с отцом. Не то чтобы я могу ему отказать, правда? Пляж ведь общественный. Образ Кира стоит перед глазами уже несколько дней, отгоняя призрак Алекса. Он стал ещё красивее, если это вообще возможно. Возмужал. Наверное, у него по любовнице в каждом городе, мелькает шальная мысль. И она отзывается глупой ревностью. Хотя с чего бы вдруг?

Отправив Эрика в школу, еду в Делмор. Но сегодня я не чувствую Алекса рядом, как это бывает обычно, словно он избегает меня. Пляж сегодня – просто пляж. И на этот раз я действительно укладываюсь в двадцать минут, наверное, удивляя Стоуна. За Эриком ехать рано, и я захожу в наш с Алексом любимый ресторанчик, чтобы выпить чашечку кофе. Здесь хорошо работается, это место давно стало привычным. Сегодняшний день поражает продуктивностью, я заканчиваю те работы, что не могла осилить последние пару недель. Затем забираю сына, и мы с Эриком подпеваем радио и смеёмся по дороге, рассказывая друг другу, как прошёл наш день. Не исключено, что я оживу снова.

Сегодня Нейт приезжает раньше нас, даёт Эрику пять, как только мы присоединяемся к ним с Роз, и замечает, что я выгляжу не так паршиво, как обычно. Вот спасибо. Мелкому нравится возиться с Розали, а она ходит за ним маленьким прилипчивым хвостиком и комментирует каждое его действие. Нам с Нейтом в свою очередь нравится наблюдать, как они взаимодействуют, это ужасно смешно. Мы сидим прямо на песке и обсуждаем предстоящий день рождения, гадаем, приедет ли Майк, когда Нейт, обернувшись, говорит:

– Кажется, к тебе пришли, – Джамиль, как и обещал, затащил отца на пляж. Видеть его здесь странно. – Ты нормально? – мой собеседник немного напрягается, переживает.

– Да, всё отлично. Я старая больная женщина, Нейт. Единственное, о чём я могу беспокоиться, не вывалится ли моя вставная челюсть.

Он обнимает меня за плечи и смеётся, как будто я сказала что-то действительно забавное.

– Если бы все старушки были такими красотками, продолжительность жизни у мужчин была бы куда больше, – он умеет поднять мою самооценку.

Джамиль машет нам рукой и подбегает к Эрику и Роз, с ходу вливаясь в их игру. Он тоже весьма трепетно относится к надоедливой малявке. Избалуют они эту милую леди своим мужским вниманием, к гадалке не ходи. Кир приближается к нам спокойно, Нейт встаёт, чтобы поздороваться, я тоже поднимаюсь на ноги. Все мы чувствуем себя весьма неловко. Я так точно. В пляжных шортах он выглядит шикарно, видимо, к тренировкам относится так же фанатично, как и раньше. Нейт придирчиво разглядывает моего бывшего парня, но на рожон не лезет. Правильно, столько времени прошло, все обиды должны остаться за бортом. Он предлагает посёрфить, а Кир честно сознаётся, что никогда не пробовал, и соглашается последить пока за детьми, чтобы мы смогли расслабиться и покататься спокойно. Весело переглянувшись, мы с другом срываемся с места, наперегонки бросаясь к прокату. Что ж, и от секси-бывших бывает польза. Уже в воде интересуюсь, как он не побоялся оставить Роз на незнакомого мужика.

– Если он один смог вырастить сына, наверное, справится с моей красавицей, – беззаботно отвечает Нейт. – К тому же там Эрик, лучше него точно никто не проследит, – и это правда.

Просто покататься, не отвлекаясь ежеминутно на детей – бесценно. Волна за волной океан смывает с меня накопившуюся в последние полгода мертвецкую усталость. На пляж я возвращаюсь вполне довольная жизнью, чего не было давно. Падаю на живот, прямо на песок рядом с малышнёй, строящей какой-то огромный супер-замок, болтаю в воздухе ногами и просто наслаждаюсь солнечным днём. Кир сидит неподалёку и не сводит с меня глаз. Я тоже наблюдаю за ним, но мой взгляд спрятан за зеркальными авиаторами. Я что-то отвечаю веселящимся детям, только вот мысли заняты им одним. В итоге не выдерживаю, встаю, отряхивая песок с купальника, и подхожу к Киру.

– Хочешь попробовать? – киваю на доску. – Обещаю не смеяться, в первый раз ни у кого не получается, – улыбаюсь открыто. Сегодня мне хочется быть с ним друзьями. Я практически уверена, что он откажется, но Кир соглашается без раздумий. Показываю ему на берегу, как правильно вставать на сёрф, объясняю, как держать баланс и правильно падать. С его физической подготовкой, думаю, у него быстро получится. Нейт возится с ребятами, помогает им строить ловушку для любителей разрушать чужие замки и совсем не смотрит на нас. Эрик бросает быстрый нечитаемый взгляд и тут же отворачивается. Минут пятнадцать спустя решаем попробовать в воде. На этом пляже довольно маленькие волны, детские, самое то для новичка. Кир идеально подгребает, встаёт на доску в нужный момент, поворачивает и идёт в нижней трети волны. По нему не скажешь, что он делает это впервые. Уровень владения телом – бог. Как я могла в нём усомниться? Пару раз на лайнапе он перегребает, один раз ложится слишком близко к концу доски и задирает нос, но быстро учитывает свои ошибки. Когда выходим из воды, Джамиль бросается к отцу с криком, что тот круто катается, и даже Эрик смотрит одобрительно. Хотя я вижу, что он сторонится Кира, опасается его.

Позже все вместе мы ужинаем в пляжном ресторанчике, дети устали и притихли, что даёт нам шанс просто получить удовольствие от еды. Кир с Нейтом к моему изумлению нашли общий язык и обсуждают что-то из мира акций, ценных бумаг и прочей совершенно неинтересной мне чепухи. Я же просто ловлю кайф от холодного клубничного мохито и косых вечерних солнечных лучей.

После ужина, прощаясь на парковке, как обычно, крепко обнимаемся и целуемся с Нейтом и Розали. Потом я несколько стеснённо протягиваю руку Киру. Он не спешит пожимать её, держит в своей ладони, затем подносит к губам и целует татушку, глядя прямо в глаза. Вот и что это было? Меня хватает только на то, чтобы слегка приподнять краешек губ, на полноценную улыбку сил нет. Стараясь скрыть некстати нахлынувшее смущение, обнимаю Джамиля и поворачиваюсь к Эрику. Тот смотрит не на меня, на Кира. И это взгляд маленького волчонка. Похоже, мой мальчик ревнует. «Глупый, ты единственный в мире мужчина, которого я не предам ни при каких обстоятельствах», – хочется сказать ему. И я обязательно скажу, только позднее, наедине.

КИРАМ

Джамилю не пришлось долго уговаривать меня поехать на пляж. Эта ненормальная, какая-то вампирская жажда снова со мной. Хотя бы увидеть, просто побыть рядом. Думал – соскочил, но нет. Так и знал, что ничем хорошим эта встреча не закончится, надо было оставаться в стороне. Теперь нет другого выхода – только завоевать её снова.

Я догадывался, что на пляже будет её друг, и морально готовился к тому, что он будет быковать, но Нейт оказался нормальным мужиком. Странный, конечно, без вопросов оставляет дочь на незнакомого парня, но в целом нормальный. Когда они с Мари наперегонки со смехом припускают за досками, я в очередной раз завидую ему – как легко им вместе, понимают друг друга с полувзгляда. Если бы у меня был шанс провести всю жизнь вот так, с ней с самого детства, я бы постарался заполучить Мари в безраздельное пользование. Но, к моему счастью, ему хватает дружбы. Дети заняты, абсолютно не требуют моего внимания, и я бессовестно разглядываю Мари вместо того, чтобы играть с ними. Всё такая же стройная, чёрный купальник с длинными рукавами безумно идёт ей. Легко встаёт на шаткой доске и задорно смеётся. Наверное, с депрессией Джамиль погорячился, в прошлый раз она не смеялась совсем. Смотрю, как они с Нейтом брызгаются и толкаются, и вспоминаю время, проведённое когда-то на яхте – нам было так же легко и беззаботно тогда. Интересно, Эванс ревновал её к другу? Потому что лично мне категорически не нравится уровень их близости, слишком часто касаются друг друга. Возможно, дело просто в моём воспитании.

Мари возвращается и ложится на песок подле мальчишек, меня же так и тянет сесть рядом и провести рукой по округлым бёдрам. А ещё лучше лечь сверху, уткнувшись в шею, облепленную мокрыми волосами… Чёрт, мои размышления совсем не туда зашли! Как и всегда с ней. Надо успокоиться. Но мысли убегают в одном направлении. Интересно, разрешила бы она мне сделать это, если бы мы были здесь одни? Скорее всего, нет.

Мари предлагает покататься, и я соглашаюсь тут же. Давно хотел попробовать, понять, чем ей так нравится этот вид спорта. Она объясняет вполне доходчиво, не думаю, что возникнут какие-то сложности, но всё равно немного переживаю, не хочется опозориться перед ней. Первая же пойманная волна отзывается восторгом. Не так уж и трудно. По крайней мере, на небольших волнах. Процесс захватывает, даря ощущение свободы. Мари же сидит на своей доске верхом, свесив ноги в воду, наблюдает за мной и изредка даёт советы. Как только возвращаемся на берег, Джамиль сообщает, что я крут, и у него самого так не получается. Получится ещё, успокаиваю сына, краем глаза следя за Мари. Она обсуждает с дочкой Нейта построенный замок и пытается вызнать, в какой именно башне живёт принцесса. Хорошо общается с детьми, не зря они её обожают. Парни тоже просятся в воду, радуются, когда мы ведём их за досками. Даже маленькая Роз уверенно седлает волны, не все, конечно, падает частенько, но хохочет при этом. А вот у Джамиля пока выходит не очень. Объясняю ему его ошибки, как я их вижу. Это не особо помогает, но нам весело вместе. Хороший день.

Накатавшись, ужинаем на веранде пляжного кафе. И, как ни странно, мне комфортно здесь. Мы даже находим общие темы с Джонсоном. Мари почти не участвует в беседе. Спрятала глаза за зеркальными очками, не поймёшь, куда смотрит. На меня? Подмигиваю ей, и она улыбается в ответ, всё-таки на меня.

Протягивает на прощание руку. Нет, моё сердце. Если уж я решил забрать тебя, то так мы прощаться не будем. Целую надпись на её ладони, чем, кажется, смущаю. Привыкай ко мне снова. Теперь я не уйду.

5

МАРИ

– Хороший выдался день, – пытаюсь вывести Эрика на беседу. – Почему ты такой хмурый? Устал?

– Нет, – говорит сердито и односложно. Ну точно, что-то беспокоит его. Мистер Улыбака явно расстроен.

– Хочешь поговорить об этом?

– О чём?

– О том, из-за чего ты расстроился, Эрик. Я же вижу. Скажи мне, и мы вместе решим эту проблему.

– Мне не нравится отец Джамиля, – сознаётся после минутного молчания.

– Чем именно? Они с отцом очень похожи, но с Джамилем ты дружишь, – стараюсь звучать непринуждённо, не уверена, правда, что у меня выходит.

– Мне не нравится, как он смотрит на тебя, – бурчит сын.

– Просто смотрит, – пожимаю плечами. – Я вообще-то у тебя красивая, на меня много кто смотрит, – пытаюсь свести всё к шутке.

– Ты моя! – говорит запальчиво. – И папина, – добавляет после небольшой заминки.

– Вот именно, Эрик. Твоя. И ни на кого тебя не променяю, ты же знаешь.

– Ты сегодня много улыбаешься, – не могу разобрать интонацию, то ли рад, то ли наоборот сердится. – Из-за него?

– Я улыбаюсь, потому что наконец-то хочу жить, малыш. Мне плохо без папы. Но надо как-то справляться, верно? Он бы этого хотел для нас.

Эрик сглатывает, видимо, чтобы не разреветься. Я паркуюсь у обочины и просто обнимаю моего мальчика. Ему тоже тяжело без отца, Алекс занимался с ним, пожалуй, даже больше, чем я.

– Я боюсь, что ты тоже умрёшь, – выдаёт неожиданно и уже не может сдерживаться, ревёт, уткнувшись мне в плечо. Маленький мой. Я тоже боюсь.

– Эрик, мы не знаем, что нас ждёт впереди, поэтому просто надо радоваться тому, что есть сегодня. А сегодня было море, солнце, друзья. И мы вместе. Это же уже много, – у меня самой глаза на мокром месте, но я пока их контролирую. – Если вдруг со мной что-то случится, ты знаешь, что у тебя есть дедушка с Лиз, Паола с Ричардом, есть Нейт с Шейлой и Майк. Ты не останешься один, малыш. Но я торжественно клянусь, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы дожить до того возраста, когда ты станешь бородатым дяденькой с собственными детьми, – он кивает, растирает кулаком слёзы и улыбается, пусть кривовато, но лучше, чем ничего.

– Он мне всё равно не нравится, – произносит упёрто.

– А мне нравится, – говорю вдруг честно. – Он хороший человек, Эрик. И сына хорошего воспитал.

– Ты что? Влюбилась? – смотрит на меня с подозрением. – Лучше папы всё равно никого не найдёшь.

– Не влюбилась, не переживай. Лучше скажи, какие у нас планы на завтра, – необходимо отвлечь его от грустных мыслей. И себя, потому что сын прав, найти кого-то лучше Алекса невозможно.

– Мы с Джамилем хотели поехать в парк аттракционов. Но теперь я не хочу.

– Почему?

– Кэрри болеет, – тянет многозначительно. Понятно.

– Эрик, если ты хочешь и дальше дружить с Джамилем, тебе придётся научиться взаимодействовать с его отцом. Это нормально, когда кто-то не нравится. И тебя никто не заставляет любить неприятных тебе людей. Но вежливость никто не отменял.

– Зачем он тебе руку поцеловал? – всё-таки ревнует.

– Во-первых, мужчины целуют дамам руки, это в порядке вещей. А во-вторых, даже папа никогда не устраивал мне таких бурных сцен, мистер Эванс. На пустом причём месте, – честно говоря, Алекс не устраивал сцен ни разу, даже во время чудной эпопеи с Арафатом. – Я люблю тебя. Люблю папу. Но, возможно, когда-нибудь захочу встречаться с другим мужчиной. И это тоже нормально, Эрик, это не отменяет моей любви к тебе. Ты – самый главный человек в моей жизни.

Он молчит насуплено, размышляет о чём-то. Я трогаюсь, и мы наконец движемся в сторону дома.

Когда сын уже спит, я лежу в своей слишком большой и слишком холодной кровати и не могу сомкнуть глаз. Нет, я не соврала, сказав, что не влюбилась. Это другое, я люблю его уже лет сто. Зачем он поцеловал мне руку? Этот вопрос волнует меня не меньше, чем Эрика. Он вернулся не просто так, но надо ли это мне? Всё такой же притягательный, сводящий с ума. Одним своим появлением отодвинул не проходящую тоску по мужу на задний план. Только вот миллионный список причин, по которым мы не можем быть вместе, не стал с годами меньше. И реакция Эрика тому подтверждение.

КИРАМ

Джамиль доволен днём, проведённым на пляже, всю дорогу до дома дурачится и смеётся. Непривычно, моего серьёзного ребёнка будто подменили. Перед тем, как отправится спать, забегает ко мне в кабинет. Мне необходимо ещё просмотреть ряд бумаг, раз уж сегодня полдня расслаблялся, так что у меня добраться до кровати выйдет не скоро.

– Пап, – он смотрит на меня хитро. – Тебе же понравилось сегодня?

– Понравилось, – он и сам знает.

– Представляешь, если так будет всегда? Хорошо же. И Мари было приятно, что ты ей руку поцеловал, я видел, – не могу не рассмеяться на то, как многозначительно он это говорит. Видел он. Я вот не только видел, но и слышал, как сбилось её дыхание. Только это ещё не значит, что она подпустит меня к себе. Джамиль же не успокаивается. – Если будешь и дальше так стараться, то она быстро сдастся. И мы хотим с Эриком завтра на карусели. Ты с нами – Кэрри болеет.

– Мне вообще-то работать надо. Если ты не в курсе, деньги с неба не падают.

– На женщин очень много денег надо, да? – спрашивает со вздохом. Знает, что каждый месяц я перечисляю Алие кругленькую сумму. – У тебя же хватит и на Алию, и на Мари? – беспокоится сын. Он настроен, во что бы то ни стало, заполучить её в матери. А я задумываюсь на секунду, в достаточной ли мере обеспечил мою девочку Эванс? На какие средства она живёт сейчас? Нет, я знаю, что Мари работает, что в этой части света всё устроено иначе, только вот заботиться о ней всё ещё моя прямая обязанность.

– Пап, – вырывает из раздумий Джамиль.

Я делаю мысленную пометку выяснить всё о её финансах и отвечаю сыну:

– Не переживай, Мари непривередливая, берёт подарки яхтами, – усмехаюсь, вспомнив, как и почему мы купили с ней «Линию».

– Это хорошо, тогда я могу отдать ей свою, – радуется Джамиль. Говорит, между прочим, всё про ту же «Линию». Мы редко пользуемся ей, хотя сын любит морские прогулки. – Значит, с парком не получится?

– Я постараюсь освободиться пораньше. Но не обещаю, – мне и самому хочется скорее увидеть её снова.

Пожелав сыну спокойной ночи, углубляюсь в смету строительства офисного небоскрёба. Только огромным усилием воли справляюсь с этой задачей, отгоняя образ Мари в облегающем купальнике в сторону. Спустя три часа, покончив с работой, отправляюсь в кровать, минуя душ – сил не осталось даже на это. Я уже забыл, как хорошо засыпается после дня, проведённого на море. После дня проведённого с ней. Представляю Мари рядом с собой. Окажись она здесь, я, наверное, нашёл бы в себе силы не уснуть так скоро. Но её нет, и меня вырубает почти моментально. Мне снится старый, давно забытый сон из тех времён, когда я ещё не мог увидеть её. Она убегает, прячет лицо за волосами, а я никак не могу догнать свою девочку, чтобы отвести разметавшиеся пряди в стороны и рассмотреть наконец. Но сегодня у сна другая концовка. Раньше Мари растворялась где-то в бесконечных коридорах. Сегодня останавливается резко, поворачивается ко мне и сама откидывает волосы. Смотрит серьёзно: «Всё-таки стоило накраситься?». Как и тогда, наяву, отвечаю: «Нет, точно нет». Просыпаюсь среди ночи, вспоминая реалистичный сон. Сравниваю ту девушку, что была моей когда-то, и женщину, с которой провёл день сегодня. Она не так молода, как девочки, скрашивавшие мою постель в последние годы, изменилась. Но ни одну из тех девочек я не хотел так, как хочу её.

6

МАРИ

С утра Эрик ведёт себя, как обычно, много улыбается, и я расслабляюсь.

– Мы можем поехать в парк втроём, – предлагаю ему. – Возьмём Джамиля, думаю, Кир отпустит. Вряд ли он и сам хочет ехать.

Сын встречает эту идею с энтузиазмом и тут же набирает номер друга. Выкладывает ему наш план, довольно долго ждёт ответа. Сейчас всего семь утра, но я знаю, что Кир тоже не спит, поэтому не возражаю против столь раннего звонка. В любом другом случае Эрик получил бы нагоняй, за то, что беспокоит людей ни свет ни заря. Пару минут спустя подходит ко мне и молча суёт в руку свой телефон.

– Да, – я само спокойствие.

– Привет, – Кир собран и немного резок, но тут же смягчается. – Я не против, если Джамиль погуляет с вами. Могу я привезти его сейчас? У меня встреча через час.

– Конечно, я скину адрес, – премию мне за самоконтроль.

– У меня есть, – точно, наверняка Кэрри сказала ему, где бывает Джамиль. – Не кусай губу, – усмехается вместо прощания и сбрасывает звонок. Я улыбаюсь, потому что он знает меня как облупленную, помнит.

Возвращаю сыну телефон и сообщаю, что Джамиль скоро приедет. Он смотрит с подозрением:

– Чему ты так радуешься?

Нажимаю указательным пальцем на нос-кнопку:

– Субботе. И каруселям. Чур, сначала на «Гром», – я знаю, что он давно мечтал прокатиться на нём, но не проходил по росту. За весну Эрик вытянулся и теперь может наслаждаться расширенным списком развлечений.

– Круто! – кричит так, что закладывает уши, и ещё полчаса я слушаю его восторженные планы на сегодняшний день.

Звонок в дверь прерывает бесконечный поток энтузиазма, и Эрик мчится открывать со скоростью маленькой ракеты. Следую за ним и появляюсь в холле как раз вовремя, чтобы услышать, что мой сын, несмотря на свою неприязнь, вспоминает об элементарных правилах приличия:

– Здравствуйте, – бросает Киру довольно холодно и тащит Джамиля куда-то вглубь дома, не дождавшись ответа.

– Я ему определённо не нравлюсь, – говорит тот, провожая мальчишек глазами. – Видимо, это генетическая память, – шутит, переводя взгляд на меня.

Я не хочу сейчас обсуждать с ним психологические травмы моего сына, поэтому просто пожимаю плечами.

– Во сколько мне привезти Джамиля? – спрашиваю, рассматривая его. В стильном сером костюме Кир диво как хорош. Вспоминаю, как завязывала ему галстук по утрам два бесконечных года. Теперь он может делать это сам. Он всё может сам, и это хорошо.

– Я заберу его. Позвоню, как освобожусь.

Один короткий шаг и он возле меня. Зарывается пальцами в волосы, целует невесомо губы. Так же быстро отстраняется, улыбается уголками губ и уходит. Он сведёт меня с ума, определённо. Хорошо хоть Эрик этого не видел.

Через пару часов мы с ребятами едем в парк развлечений, и у нас грандиозные планы. Джамиль не был здесь ни разу, так что Эрик настроен показать ему каждый уголок немаленькой территории. Это займёт весь день, точно. Я купила билеты онлайн, время раннее, и толпы туристов пока не наблюдается, поэтому мы быстро попадаем в парк и начинаем методично обходить аттракционы. Пока стоим в очереди в дом ужасов, мальчишки весело болтают, едят мороженое и совершенно не капризничают. Даже ожидание их не тяготит.

– Джамиль, а ты говоришь на кирийском? – вспоминаю вдруг, что шоу в доме ужасов идёт на этом языке.

– Немного. Кэрри родом отсюда, она учила меня.

– Почему тогда ты говоришь с нами на аранском? – любопытничаю я.

– Я его лучше знаю. Мы с папой дома говорим на нём.

– Почему не по-палерски? – это, правда, странно.

– Чтобы практика была, по-палерски говорят все остальные. Эрик тоже хорошо говорит по-арански, почему?

– Мой папа аранец, – вставляет сын. Джамиль кивает задумчиво и переводит тему.

В доме ужасов моя храбрая команда только хохочет над брызгами, летящими в лицо и имитирующими кровь, весело взвизгивает, когда хитрый механизм будто бы хватает сидящих за ноги, и громко кричит, когда кресла начинают двигаться, симулируя полёт в пропасть, полную зомби. Наблюдать за ними гораздо интереснее, чем за 3д-монстрами.

Полные впечатлений, мы отправляемся перекусить в одну из многочисленных кафешек. Дети уплетают мусорную еду, особенно восхищается Джамиль, который не пробовал её в принципе. Кир звонит, когда измазанные кетчупом мордахи переходят к бою на палочках картошки фри.

– Я в парке. Где вы? – как обычно, без приветствий и сразу к делу. Объясняю ему, как пройти к нам, и иду заказывать порцию для него. «Сына я уже испортила, возьмусь за отца», – усмехаюсь про себя ехидно. Когда, миновав бесконечную очередь, возвращаюсь к столику, Кир уже там, выслушивает бурные восторги пацанов и выглядит неподдельно заинтересованным. Он успел сменить строгий и узкий костюм на простую чёрную футболку и джинсы. Не менее узкие. Нельзя же, честное слово, так издеваться над одинокими и не очень женщинами! Когда ставлю перед ним порцию картошки с острыми крыльями и огромный стакан колы, смотрит на еду так, словно я пытаюсь его отравить.

– Это вкусно, пап, – убеждает отца Джамиль.

Кир пробует нехотя, но ест молча. Закончив, наклоняется к моему уху и говорит тихо, так, чтобы не слышали мальчишки:

– Определённо лучше, чем твоя яичница, – его глаза смеются, и я не обижаюсь. На правду вообще глупо обижаться. Он же поворачивается к ребятам. – Ну что, парни, ведите меня на самый страшный аттракцион.

И мы отправляемся на новый заход по парку. Киру быстро надоедает стоять в очередях, после обеда ставших просто невероятно длинными, и он покупает вип-пропуски на всех, с которыми дело движется быстрее. Эрик с Джамилем всегда садятся рядом, и у меня нет выбора, кроме как составлять компанию Киру. Это странно. Как будто у нас свидание. У нас не было ни одного настоящего свидания с ним. Ни кино, ни парков, ни театров, ничего из того, что делают люди в первые месяцы знакомства. Мы сразу жили вместе, познакомились очень тесно с первых же дней. Да в Палере и некуда ходить, разве что по парку гулять, укутавшись в абайю. Такое себе. Мы подходим к любимым огромным рогаткам Эрика, покупаем два ведра шариков с водой, и наблюдаем с Киром, как мальчишки увлечённо пуляют друг в друга этими мокрыми бомбочками. К счастью, попадают нечасто, так что остаются частично сухими. Но я всё равно загоняю их в огромную сушилку, выдав горсть мелочи.

– Похоже на первое свидание, – озвучивает мои мысли Кир, пока мы ждём ребят неподалёку. Он заправляет мои растрепавшиеся волосы за ухо привычным, но забытым жестом. – Я хочу в этот раз всё сделать правильно, Мари.

Но шанса ответить мне не предоставляется.

– Убери от неё руки! – командует Эрик злым тоном.

Я хочу уже одёрнуть его, но Кир успевает раньше. Подходит к моему мальчику, садится перед рассерженным Эриком на корточки, смотрит на него снизу вверх и говорит абсолютно спокойно:

– Тут такое дело, парень. Я очень люблю твою маму. И не могу просто взять и убрать руки.

– Она папу любит! – возмущается сын.

– Я знаю, Эрик. Она и тебя любит. Почему не может любить меня? – смотрит внимательно, ждёт ответа.

– Ты нам не нужен! – он непоколебим в своём решении.

– Я не планирую стать твоим отцом, – Кир предельно серьёзен. – Понимаю, что не могу заменить его. Но мы можем подружиться. Мама – хрупкая женщина, ей нужен кто-то, кто будет защищать её. Ты пока не дорос, так почему не я?

Он явно поставил Эрика в тупик своим вопросом. Но сын быстро находится:

– У мамы есть Дэниел, – машет рукой в сторону застывшего в нескольких шагах охранника.

– Угадай, кто его нанял? – Кир смотрит хитро. И это провал. Потому что Стоуна Эрик знает всю жизнь.

КИРАМ

С трудом дождавшись окончания совещания, быстро возвращаюсь домой, чтобы переодеться и отправиться в парк. Кэрри, не ожидавшая, что я вернусь так рано, оказывается бессовестно здоровой. Так и знал, что Джамиль чем-то подкупил её.

– Простите, господин Арафат, – говорит растерянно. – Джамиль очень просил. Говорит, ему важно, чтобы с ним были именно вы.

– На первый раз прощаю, надеюсь, больше подобное не повторится. На будущее, все подобные просьбы Джамиля обсуждайте сразу со мной, – честно говоря, я рассержен её поведением.

Но сейчас мне необходимо как можно быстрее попасть в парк, поэтому откладываю головомойку нерадивой няни на потом. Звоню Мари с парковки, чтобы узнать в какую сторону идти, и пробираюсь через толпу детей и взрослых в нужном направлении. Вижу мальчишек за столиком под навесом, но её нет.

– Где Мари? – спрашиваю, садясь к ним.

– Ушла тебе за обедом, – отвечает Джамиль. Эрик же отводит глаза, не рад, что я приехал. Извини, малыш, но у меня на твою маму большие планы, привыкай к моему обществу.

Мари ставит передо мной ведёрко чего-то жирного и не особо аппетитного. Парни откровенно потешаются надо мной, пока я ем, запивая колой. Вообще-то колу я и сам люблю, но она вредная, поэтому исключил её из своего рациона. В принципе, не так уж плохо. Точно лучше, чем то, что готовит моя женщина. О чём я не преминул ей напомнить. Мне интересно, научилась ли она готовить за ту небольшую вечность, что мы не виделись, но я почти уверен, что ответ будет отрицательный. А я вот научился, не мастерски, конечно, но вполне съедобно.

Мы гуляем по парку, катаемся на горках. В последний раз я делал это чёртову тучу лет назад, ещё до аварии. И сейчас мне нравится, особенно скоростная «Формула-1». Не удержавшись, распечатываю фотографии с проезда. Выражение лица у обоих пацанов презабавное: Эрик вопит, широко открыв рот, Джамиль наоборот поджал губы. Вручаю каждому из них по экземпляру, и получаю от сына Мари «спасибо», сказанное себе под нос. Мари тоже даю фотографию, она на ней смеётся, подняв в воздух руки. Я тоже вроде ничего, пусть любуется.

Пока промокшие воины сушат одежду, у меня есть пара минут, чтобы сообщить ей о своих намерениях. Знаю, что мучается, гадает, зачем я вернулся.

– Я хочу в этот раз всё сделать правильно, Мари, – она смотрит большими глазами и, несомненно, придумывает тысяча и одну причину, почему не стоит и пытаться. Это мы уже проходили. Но беда приходит, откуда не ждали.

– Убери от неё руки! – командует мелкий Эванс. Кажется, он намерен стать занозой в моей заднице, совсем как его чёртов отец.

Мне требуется всё самообладание, чтобы спокойно объяснить мальчишке ситуацию, признаться, что люблю его мать, объяснить, что не претендую на место его отца, понятно же, что это святое. И, похоже, допускаю нехилый промах, упоминая, кому подчиняется Стоун. Какого бы мнения я не был о его отце, тот был умным мужиком, другого бы Мари не выбрала. И его сын соображает тоже быстро. Поворачивается к Мари с полными слёз глазами:

– Как давно ты его знаешь?! – звучит обвинительно. И громко, крайне громко, на нас начинают оборачиваться.

Моя девочка стоит, опустив руки, кусает губы, но врать сыну не решается:

– Давно, Эрик, очень давно. Мы были знакомы ещё до твоего рождения.

Джамиль, до этого стоявший молча в стороне, подбегает к Эрику. Шепчет ему что-то на ухо. Даже со своим обострённым слухом я не слышу, что именно.

– Малыш, – начинает Мари, обнимая сына.

Но тот вырывается из её рук, смотрит дерзко. В Палере такое обращение с матерью недопустимо и влечёт наказание.

– Не хочу говорить об этом! Ты сказала, что я главный человек в твоей жизни, значит, он просто уйдёт!

Бл***. Вот такого я точно не ожидал. И я знаю, кого она выберет. Но я этого допустить не намерен. Не в этот раз. Уж с ребёнком-то я должен справиться.

– Пойдём, поговорим спокойно, – обращаюсь к Эрику максимально мягко. – Вдвоём.

Бросаю предупреждающий взгляд на Мари и иду в беседку по соседству. Она на горе, довольно далеко от Мари и Джамиля, они не услышат нас. Пацан заходит следом насупленный, злой.

– Я не играю в эти игры, Эрик, – говорю холодно. – Я ждал твою мать восемь лет и сейчас не планирую отступать. Нам нужно договориться и привыкнуть друг к другу. Я уже сказал, на роль твоего отца не претендую. Если ты сейчас надавишь на неё, то она, конечно, выберет тебя. А ты думал о том, что ей будет плохо одной? Женщине нужен кто-то, кто будет о ней заботиться.

Ждать ответа приходится достаточно долго.

– С чего ты взял, что с тобой ей будет хорошо?

– Потому что она любит меня? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Джамиль правду сказал? – его голос отдаёт недетской горечью.

– Я не знаю, что сказал тебе Джамиль, – но догадываюсь.

– Что вы женаты давно. И что он по законам вашей страны мой брат.

– Правду, – у парня явно шок. – Эрик, мы можем подружиться вполне. Я не отниму её, Мари останется твоей матерью. Зато у тебя появится брат. Вам же хорошо с Джамилем.

Но он очень упрямый, есть в кого:

– Я подумаю, – максимум, на что соглашается. Но это уже неплохо.

Я протягиваю ему руку, испытывая дежавю. Когда-то я так же пожимал руку его отцу, отдавая самое дорогое. Теперь он должен вернуть её мне, не может не вернуть. Эрик отвечает на рукопожатие, смотрит в глаза открыто. Хороший мальчик. Просто не мой.