Читать книгу: «Мой любимый Полтергейст», страница 2

3

На улице стало еще темнее – минуло час ночи и городские фонари получили команду к отбою. Безлюдность безумно радовала – врят ли ни на кого не навела подозрение картина крадущейся девочки с огромным фонарем подмышкой. Выйдя к дороге, я остановилась.

– Куда идти? В какую сторону? – спросила я у стоявшего рядом Алекса.

– Подожди тут минутку, – отозвался он и исчез.

Оставшись одна (как будто до этого я не такая была? Разве можно говорить о компании, когда рядом – призрак, а не теплый живой человек?), я поежилась и стала судорожно оглядываться. В мозгу сразу всплыли все самые ужасные истории про маньяков, что ловили девушек вот в таких темных и безлюдных местах. Закусив нижнюю губу, я перехватила фонарь так, чтобы можно было, в случае чего, им обороняться. Где же этот несчастный призрак?

– Пошли, я, кажется, определился! – вдруг раздалось над ухом.

От неожиданности сработал защитный рефлекс – фонарь просвистел в воздухе, а потом рассек Алекса пополам. Он смотрел на меня, вопросительно приподняв бровь, а я пыталась усмирить бешено бьющееся сердце.

– Ты чего? – обратился он ко мне.

– В следующий раз не подкрадывайся так, ладно… – выдохнув, произнесла я.

– Я уже понял, что это травмоопасно… Ладно, идем. Не будем терять зря драгоценное время.

И, взявшись за фонарь, Алекс потянул меня за него на другую сторону проезжей дороги. Спустя несколько метров, что мы прошли вдоль нее, парень, наконец, остановился.

– В общем, если верить той фотографии, то церковь находилась прямо тут.

– Это, конечно, хорошо… Но тут асфальт. Соседняя улица со всеми ее прелестями. Где тут искать склеп?

– Включи фонарь, – раздалось в ответ.

– Что?

– Фонарь включи, говорю.

Я щелкнула выключателем, и белый круг выхватил из темноты ночи небольшой кусок асфальта с кругляшом канализационной крышки.

– Ну, включила, и что? Что-то изменилось?

– Марин, ты правда так… туго соображаешь, или настолько хорошо притворяешься? Ответ у тебя под носом!

– Будешь обзываться, я уйду! – обиделась я. – Если я правда не вижу, какой может быть ответ в освещенном куске дороги…

– Да при чем тут дорога? Ты на люк посмотри! Мне кажется, что стоит попробовать поискать там.

– В канализации?! – ужаснулась я. – Там же грязь, вонь, крысы…

– А никто не обещал, что будет легко! – издевательски улыбнулся он. – А раз ты согласилась мне помогать, то теперь назад дороги нет.

Страдальчески вздохнув, я опустила фонарь на землю, и стала стаскивать крышку люка. Господи, и кто придумал их делать настолько тяжелыми? Так ведь и надорваться недолго… Упираясь ногами в асфальт, а ладонями в крышку, я пыхтела, словно самовар. И мои усилия вознаградились – круглая железяка стала потихоньку отодвигаться. Но как только малая толика уходящего вниз отверстия открылась, захотелось задвинуть крышку обратно – оттуда шел такой амбре, что голова кружилась. Но отступать, действительно, было некуда – этот нематериальный товарищ с меня живой не слезет…

Полностью своротив крышку, я наполовину спустилась в колодец канализации, взяла фонарь и начала спускаться дальше. Скобы лестницы были в каких-то наростах, местами скользкие, и каждое новое касание о них к горлу подкатывала тошнота. И дернул же тебя черт, Марина…

Лето выдалось сухое, поэтому воды (какое счастье!) было не много. Сухие бортики по двум сторонам канализации гордо возвышались над черным потоком, на один из которых я и ступила. Алекс уже стоял внизу, сложив на груди руки в ожидании моего пришествия. Его тело слегка светилось в такой плотной темноте, благодаря чему я отлично его видела даже без фонаря. Голова почти перестала кружиться, видно, нос привык к смрадному запаху и теперь не столь остро его воспринимал.

– Ну и? Куда теперь? – спросила я, освещая фонариком уходящие в черную даль тоннели.

– Давай направо.

– А почему именно туда?

– Не знаю… – Алекс пожал плечами, смотря вдаль. – Просто, мне кажется, что это верное направление.

– Ну смотри… Если мы заблудимся… – перспектива неизвестно сколько бродить по тоннелям в поисках «наугад» мне совершенно не улыбалась.

– Да ладно, Маринка, не боись! Если что, я тебе за пайком слетаю, – хохотнул парень.

Я в очередной раз чертыхнулась про себя, кляня собственную глупость, позволившую мне ввязаться в это. Но ноги уже послушно следовали за бледной фигурой Алекса, а луч фонаря выхватывал из темноты фрагменты подземелья. Про антураж я лучше промолчу – фильмы ужасов бы позавидовали нашим канализациям. Хотя то, что ждало меня впереди, врят ли тоже отличалось милой обстановочкой.

– Ай! Ай! Мамочкаааа! – прыгая с ноги на ногу, завизжала я.

– Чего орешь?

– Крысы… Фу… Они просто кишат под ногами! Это отвратительно! Вдруг они бешеные?

– Думаю, этому приобретенному от крыс качеству в тебе никто не удивится…

Я закусила губу, пытаясь подавить в себе желание дать этому нахалу по башке. А еще из семейства настоящих графов… Вшивая интеллигенция!

Тут луч фонаря провалился куда-то вправо. Вот и первая развилка.

– Что будем делать? – страх мелкой дрожью трепетал по всему телу от неизведанности, но гордость не давала проявить его в голосе.

– Вперед и с песнями, – отозвался Алекс.

Около десяти минут мы шли по этой развилке, пока не уперлись в глухую стену.

– Вот и конец нашему путешествию… – съязвила я. – Сусанин вновь завел доверчивых поляков в болота…

– Ты раньше времени не радуйся, все равно не выйдешь из канализации, пока склеп не найдем… – той же монетой ответил призрак. – Посвети вниз вот тут.

Алекс направил фонарь к основанию левой боковой стены. Там обнаружилась решетка, закрывающая полукруглое невысокое отверстие.

– Ты хочешь сказать, что мне придется туда лезть? – уставившись на парня возмущенным взглядом, спросила я.

– Погоди минутку, гляну, что там… – с этими словами призрак исчез, пройдя сквозь стену. Я нервно ожидала, тупо уставившись в решетку. – Да, Маринка, придется тебе сюда лезть…

– Как ты себе это представляешь? Зазоры между прутьями не маленькие, но ты мне очень сильно льстишь, если думаешь, что я между ними пролезу…

– Пролезешь, пролезешь… – появившись, улыбнулся Алекс.

Страдальчески вздохнув, я опустилась на колени к решетке и протолкнула фонарь сквозь прутья, расположив его так, чтоб было видно площадку за ними. Коридорчик был так же невысок, как и дыра, ведущая в него. Придется передвигаться на четвереньках. Вот радость-то!

Первой за прутья проникла моя правая рука, затем голова, вторая рука, грудь и… я застряла. Подергавшись еще немного, мой мозг констатировал очевидный факт – ни назад, ни вперед мое тело не двигалось, намертво застряв между железных прутьев.

– Все, приплыли… – опуская голову к каменному полу тоннеля, сказала я.

– Это почему? – Алекс уже оказался впереди меня.

– Потому что я намертво застряла, – стены вокруг сотряс дикий хохот. – Вот что ты ржешь, сволочь титулованная? Между прочим, я тут твоими стараниями! Ненавижу тебя, эгоист несчастный! Надо было сразу вызвать священника или экстрасенса, чтоб он тебя из квартиры выкурил и гуляй, Вася… Жила бы и проблем не знала! Ненавижу тебя! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Выкрикивая все это практически на одном дыхании, я почувствовала, как телу в прутьях стало слегка свободнее… Еще больше выдохнув воздух и втянув живот, я резким и сильным рывком дернулась вперед.

– А ты говорила, что намертво… – лицо парня нависло сверху.

– Был бы ты материальным, у тебя бы под глазом сейчас такой фингал светился… – сквозь зубы прошипела я.

– Сочувствую твоему будущему парню… – наигранно печально вздохнул он. Моя рука просвистела сквозь его голову в попытке залепить пощечину. – Эй! Эй! Ладно, успокойся… Я пошутил. Ну, подумаешь, немножко зло получилось…

– Я с тобой не разговариваю! – твердым, как сталь, голосом заявила я и поползла по тоннелю вперед.

Делом это было не простым – мало того, что фонарь мешал двигаться быстро, так еще и коленки жутко болели от неровной каменной кладки пола. Каждый «шаг» давался все с большим и большим трудом. Алекс все это время жужжал над ухом, уговаривая меня не злиться и сказать ему хоть одно словечко. Я хмуро отмалчивалась, ползя вперед и молясь, чтобы этот тоннель быстрее закончился.

По мере нашего продвижения воздух становился все более спертым. Колени превратились в одну больную мозоль, и, сделав очередной шаг ими, я поняла – дальше не могу.

– Все, привал, – выдохнула я, садясь и прислоняясь к стене.

– Ура! Заговорила! – воскликнул Алекс и присел рядом.

– Такое ощущение, что у этого коридора нет конца… Мы уже минут двадцать его просторы рассекаем. Где уже, наконец, твой склеп?

– Я не знаю, – пожал в ответ плечами призрак.

Раздосадовавшись, я толкнула ногой фонарь. Тот ударился о противоположную стену, произведя слишком сильный для него хруст. Мы с Алексом переглянулись, а хруст усилился, раздаваясь теперь, казалось, повсюду.

– Что это? – парень с испугом смотрел на меня.

– И это ТЫ меня об этом спрашивааааааааааа… – последнее слово растянулось из-за того, что я полетела вниз вместе с рассыпавшимися камнями пола.

– Марина… Марин… Ты жива? – лицо Алекса с обеспокоенным выражением расплывалось в еле открывающихся глазах. – Ну, пожалуйста, ответь мне хоть словечко…

Голубые глаза с неподдельной тревогой всматривались в мое лицо, что безумно тронуло мое сердце.

– Ауч… – это было все, на что меня хватило, чтобы выразить свои эмоции по поводу падения.

– Слава тебе, Господи… – парень оживился. – Что у тебя болит? А болит?

– У меня голова уже болит от твоей непрестанной болтовни… – сев, ответила я. – Где мы хоть есть?

– На месте, – улыбнулся Алекс. – Маринка, мы нашли склеп моей семьи.

– Счастье-то какое… Где фонарь? Я без него ни зги не вижу.

– Где-то тут валяется…

С надеждой, что фонарь оказался столь же крепок, как и моя голова, я стала шарить руками по полу. В них попало что-то твердое, большое, но слишком какое-то полукруглое…

– Ааааааа! Боже… Фу! Фу! Фу! Фу! – закричала я.

– Что ты на этот раз нашла? Снова крысу?

– Лучше бы это была крыса… Тут настоящий человеческий череп валяется.

– А что ты хотела? Это ж склеп…

– Спасибо большое, воодушевил… Я не хочу зажигать свет, чтоб не видеть всего этого ужаса, – сев на ноги, сказала я.

Панический страх начинал сковывать тело.

– Придется. Потому что иначе ты не найдешь мое захоронение. Раз уж мы тут оказались, надо доделать дело до конца. И чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее вернемся домой.

А ведь он прав. Я втянула ноздрями как можно больше воздуха, успокаивая дрожащее тело, и пытаясь справиться со страхом. Когда на малую толику удалось этого добиться, мои руки вновь пустились шарить по полу в поисках фонаря. Наконец, пальцы нащупали холодную пластмассу, и я нажала на выключатель.

Желтая полоса света разорвала темноту, что позволило мне немного оглядеться. Мы попали в небольшое квадратное помещение, верх которого все еще кое-где украшала замысловатого узора лепнина. Теперь понятно, почему мы с фонарем остались целы, падая вниз, – я практически терлась макушкой об оставшиеся камни. Стены в склепе были разделены на секции, в каждой из которых было по три полки с гробами. Над одной из таких полок просел фундамент постройки, раздавив камнями стоявший на ней гроб. Так вот на чей череп я наткнулась… Мурашки вновь побежали по телу, вспоминая гладкую кость.

– Что-то ваш склеп чересчур какой-то… не русский, – рассмотрев помещение, сказала я Алексу.

– Так мой пра-пра-пра-пра-прадед долгое время жил в Шотландии, а там такие сооружения были популярны. Тут каждый узор что-то означает, но никто из нашей семьи, кроме него самого, этим никогда не интересовался. Когда дед под старость вернулся на Родину, стал помогать церкви, у которой по его собственным эскизам этот склеп и построили.

– И где же искать твое захоронение? – обернулась я по сторонам.

– Вообще-то, тут у каждого похороненного своя табличка с именем и даже с высеченным изображением. Но по ним ты еще с час меня искать будешь, ибо семья, как ты заметила, у нас была не маленькой. Вот тут лежу я.

Алекс облокотился на гроб, что покоился на одной из верхних полок. Я вновь глубоко вздохнула, чтобы успокоить подкатывающее волнение, а затем стала смотреть, как мне удобнее подступится к гробу. Стаскивать с полки его бесполезно – моих скромных сил на это точно не хватит. Значит, надо вскрывать его на месте… Но с фонарем в руках это весьма неудобно, а без него там на ощупь орудовать придется… Я посветила наверх – меж осыпавшихся камней появилась щель, куда вполне можно было вставить источник освещения. Она почти над тем местом, где надо… Не долго думая, так я и поступила, впихнув фонарь в зажим из двух параллельно выступающих камней. Отлично! Теперь самое противное…

– Слушай, Алекс… А чем я открою крышку? Она же наверняка приколочена…

– Не, у нас не принято было забивать гвоздями гробы. Так что у тебя никаких препятствий…

Выдохнув, я резко толкнула крышку в сторону.

– Фуууууу… Ну и гадость! – поморщив нос, сказала я.

– Я бы попросил… Это, между прочим, мой скелет…

– Да, старость тебя не украсила… Как-то ты сильно подурнел… – не удержалась я от укола в сторону призрака.

Памятуя, видно, о прошлой неудачной шутке, Алекс промолчал, чтобы вновь не поссорится, и указал пальцем в область черепа лежащего в гробу скелета. Слегка отвернув лицо, я потянулась рукой под подушку. Ничего… Ничего… Ничего… есть! Я схватила попавшийся пальцам прямоугольник за угол и быстро выдернула к себе. Глазам моим предстала небольшая книжечка в кожаном переплете. Вдоль нее шел ремешок с серебряным замочком.

– Надеюсь, ключ у тебя есть? – обратилась я к призраку.

– Конечно. Он у скелета на шее.

Скорчив рожицу отвращения, я вновь вытянула руки к гробу. Шея была затянута в рубашку с высоким горлом, да еще и перевязана каким-то галстуком. Как будто на парад его собирали… Пальцы торопливо развязали платок, потом расстегнули пуговицу рубашки…

– Как красиво ты это делаешь… – раздалось над ухом.

– Уйди, – шикнула я.

Парень послушно удалился чуть в сторону. А я тем временем уже расстегнула рубаху до середины груди. На костях блекло блестела цепочка, за которую я и потянула, не рассчитав силу. Хребет скелета хрустнул и череп отвалился от шеи, скатившись с подушки к бортику гроба. Испугавшись, я отскочила назад, споткнулась обо что-то и уселась на землю.

– Ну вот… Ты мне шею сломала…

– Извини… – больше слов не находилось.

В руку отчетливо впивался ключ, снятый с шеи скелета. Что ж, задание выполнено, можно возвращаться домой.

4

Всю обратную дорогу я мечтала только о двух вещах – душе и мягкой уютной кроватке. Но стоило пересечь порог квартиры – любопытство пересилило все остальные потребности организма.

Включив настольную лампу, я уселась под нее на пол, сложив ноги и положив на них старую книжечку. За столько времени замок совсем не заржавел и легко поддался на повороты ключа. Щелчок – и ремешок безвольно повис вдоль корешка. Я перевернула лист обложки, и моим глазам предстало старое портретное фото девушки. Она была молода и безумно красива, но при всем при этом в этой ее красоте было что-то холодное, отталкивающее.

– Кто это? – спросила я у Алекса.

– О! Это моя Натали… Я даже не помню, что положил ее фото в дневник. Или это сделал не я?

– Расскажи о ней, – попросила я, изучая каждую черточку лица девушки.

– Наши отцы были лучшими друзьями и по совместительству компаньонами в деле, одним им известном. Ее мать умерла от лихорадки, когда девочке было всего шесть. Потому Натали часто жила у нас, когда ее отец уезжал в другие города. Она была уже тогда красива, и бессовестно пользовалась этим – все ребята, что жили по соседству, сходили по ней с ума. Я не стал исключением – с годами простая дружба переросла в неистовое чувство, которым я горел ночи и дни напролет. Я дарил ей цветы с маминой клумбы, мастерил поделки, писал стихи…

– А она? Она отвечала тебе взаимностью?

– О! Это для меня до сих пор осталось секретом, ведь последнего ее письма я так и не прочел. А в нем я просил ее сказать все, как есть. В то время она уже жила далеко от родного города и я мало знал о том, что происходит с ней.

– Слушай, а это письмо… Как думаешь, где оно может быть?

– Я не знаю. Вполне возможно, что оно пришло аккурат после моей скорой кончины и осталось где-то в доме.

– Если учесть, что от твоего дома одни угли остались – перспектива не радужная…

Пожимая при этом плечами, я подняла дневник за одну из обложек. Из его страниц посыпались какие-то бумажки, разлетаясь в разные стороны.

– Ого! Мои родственники в этой книжонке целый склад устроили! Смотри скорее, что там! – глаза Алекса загорелись огоньком интереса.

– А почему ты сам не можешь посмотреть? Мы бы с тобой в два раза быстрее со всем справлялись, принимай и ты участие в поисках…

– Ой, я тебе не сказал, да? Я не могу прикасаться к тем вещам, что трогал, когда был жив. И еще я не могу прикасаться к живым людям. Ты это уже наблюдала, наверное.

– Так вот почему ты всегда ведешь меня, держась за какую-то вещь?

Алекс кивнул, а я стала подбирать бумажки, рассматривая их содержимое. Карикатуры, рисунки, записки… Всякая мелочь, которой маялся молодой человек, не имеющая особой ценности. Но вдруг мое сердце замерло – под мои пальцы попал конверт, испещренный красивыми, чересчур в завитушках, буквами (явно почерк женщины…).

– Алекс… – прошептала я. – Это… это оно.

Парень тут же оказался рядом, всматриваясь в слова на пожелтевшей бумаге. Его мышцы напряглись в ожидании. Я без лишних слов вскрыла конверт, вынула из него лист, развернула и, не заглядывая в него, положила на стол. Это его личное дело – захочет, поделиться. И пока Ромео читал столь долгожданные строки, я начала листать дневник.

«17 марта 1769 года.

Разбирая старые кипы бумаг в архиве Пражской библиотеки, я нашел какие-то странные письма. В них не было указаний ни на того, кто писал их, ни на того, кому они писались. Словно бы это страницы дневника, разложенные по конвертам. Позже я изучу их, а сейчас мне нужно закончить мою насущную работу…»

«19 марта 1769 года.

Каждый листок содержит в себе какую-то странную информацию. На первый взгляд это совершенно бессмысленные наборы букв, но я понял, как разгадать их. Оказалось, что это совсем просто. Я вклеил листы в свой дневник в том порядке, в котором они лежали в архиве. Завтра иду в саму библиотеку за книгой с Пражскими легендами – она окажется мне весьма полезной…»

Дальше шли тонкие листы шершавой бумаги, в которых через отступ в два ряда слитно были написаны буквы. Пролистав несколько страниц, я обнаружила, что это все, что содержалось в дневнике. Далее никаких записей, подсказок… Чудно, придется ломать голову самостоятельно. Вот радость-то…

За увлекательным изучением мира ребусов я даже не заметила, что тишина в квартире слишком затянулась. Странно, что Алекс, получив столь долгожданное письмо, не выплескивает столь бурно, как это ему присуще, своих эмоций. Подняв глаза, я обнаружила, что парня нет – лишь помятый листок лежит на столе. Любопытство взяло верх (поверьте, так я никогда не читаю чужих писем в силу своей повышенной порядочности), и я взяла в руки исписанную мелкими буквами бумагу.

«О, мой милый Алекс…

Неужели ты думал, что я действительно могу питать к тебе что-то большее?

Где ты и где я? Это две несравнимо далекие величины.

Как ты был глупым мальчишкой, так и остался. Но, признаюсь, твое внимание мне было нескрываемо приятно – влюбленный слепец, крутить которым можно как угодно.

А сейчас… Сейчас твое чрезмерное внимание мне надоело. Эта назойливость выводит меня из себя! С каждым новым письмом ты мне все противнее… Знаешь, с десяток последних я сжигала, даже не срывая с них печати.

Меня даже удивляет, как я могла столько лет терпеть твое присутствие рядом…

Но сегодня я открыто тебе заявляю – мне надоело нянчиться с тобой! Надеюсь, что в этой жизни нам с тобой больше никогда не доведется встретиться!

Мосты сожжены, так что оставь надежду и не пиши мне писем.

Ничего не было и быть никогда не могло.

Прощай…»

Сколько надменности, жестокости и бесчувственности в ее словах. Весьма приотвратительнейшая особа, не даром на фото она мне сразу не понравилась.

– Ну и стерва… – сорвалось с моих губ.

– И не говори… – отозвался голос за моей спиной. – Это же надо было быть таким слепцом… Как можно было не видеть, как лед ее глаз режет на куски сердца всех, кто любил ее? И видеть за жестокими насмешками лишь попытки флирта?

– Да уж… Вы глупец, сударь! Судя по этим словам, – я ткнула в лист письма, – она любила только себя, так что плюнь и забудь!

– Думаешь, так легко вырвать из сердца эти чувства? Они жили там двести лет… И теперь ты говоришь наплюй… Вот так просто, в одно мгновение…

– Нет, давай теперь страдать… Ау! Проснись, спящая красавица! Ну, подумай сам – ты любил не конкретного человека, а лишь придуманный образ. Это же очевидно. И, исходя из этого, твоя любовь на протяжении всего времени твоей жизни – призрачной или живой – была тоже тобою же и придумана. Я сочувствую тебе, твоему разочарованию в этой Натали, но в твоем возрасте пора бы уже начинать смотреть на вещи трезвым холодным рассудительным взглядом.

– Где ж ты таких умных мыслей набралась?

– Представь себе, я иногда умею быть умной, – показав язык, ответила я. – Просто… Я хочу тебя поддержать. А лучшего способа для этого нет, чем помочь человеку трезво на все посмотреть. Ну, моя мама, во всяком случае, всегда так говорила… Со стороны выглядит жестоко, но помогает – на себе проверено.

– Спасибо, Марин…

– Было бы за что… – грустное лицо Алекса щемило сердце. – Слушай, я спать. Сил уже нет – все буквы в глазах расплываются. Давай отдохнем, а завтра с новыми силами возьмемся за твою очередную загадку?

– Конечно. Ты сегодня сделал даже больше, чем могла…

– Ну, с этим бы я поспорила…

– Спокойной ночи… – грустно улыбнулся он.

Вздохнув, я сложила все бумажки на стол, сверху положила дневник, выключила настольную лампу и ушла в комнату. Хотелось обнять его, прижать к себе, чтобы показать все свое сожаление, но… он призрак, прикоснуться к которому при всем своем желании я никогда не смогу.

Небо светлело, говоря о том, что с другой стороны поднимается солнце. Подойдя к кровати, я совершенно без сил рухнула в ее мягкий плен и тут же провалилась в черную бездну сна.

Весь сон меня преследовали пожелтевшие черепа на двух костях, которые хищно щелкали челюстью в попытке проглотить мое малюсенькое тело, и лицо противно хохочущей Натали с гнилыми зубами. Так что выспаться мне не удалось. Голова из-за этого жутко болела, не давая сделать лишнее движение. Кое как поднявшись с кровати, я поспешила на кухню – налила стакан воды, вытащила из аптечки на полке таблетку, и с огромным удовольствием проглотила горькое лекарство. Все же странная штука – человеческое сознание – стоит настроить себя на то, что таблетка непременно избавит от боли, как после ее заглатывания тут же кажется, что немного отпустило.

Вскипятив чайник и приготовив себе завтрак, я уселась за стол и стала задумчиво жевать тост с сыром, глядя в окно напротив. День был в самом разгаре, солнце уже путалось с западной стороны в ветвях деревьев, птицы от души чирикали свои песни, перекликаясь с криками гуляющих внизу детей. Сквозь распахнутые створки ветер приносил запах травы и пыли, раздувая легкие шторы каждым своим вздохом.

– С добрым утром! – раздалось за спиной, и тут же моим очам предстал Алекс. – Как спалось? Что-то вид у тебя больно помятый…

– Лучше не спрашивай, – буркнула я, делая глоток кофе. – Весь сон меня мучили «милые» впечатления от вчерашнего путешествия в склеп. До сих пор мурашки по спине бегают…

Лицо Алекса выглядело сегодня еще более худым и измученным. Видно, в душе у него сейчас явно не птицы пели… Чтобы не расстраивать его еще больше, я решила не затрагивать тему о его любви – ляпнуть лишнего я мастер. А делать ему еще больнее совершенно не хотелось.

– Ты вчера дневник читала…

– Ага. Прочла записки того, кому изначально этот дневник принадлежал, а потом полистала найденные им листочки. С чем у меня возник вопрос – почему ты решил, что в этой книжечке путь к сокровищам? Ведь там об этом ни слова не написано – ну, во всяком случае, из тех, что понятны…

– Ну… Это предположение. Во-первых, зачем шифровать что-то неважное? А, во-вторых, я немного поинтересовался историей… В 1575 году королем Чехии стал Рудольф II и перевез в нее весь свой двор. Прага тогда была центром научной работы, алхимии и вообще – жизни. Благодатное это было время, время «Волшебной Праги». А в 1618 году случилось восстание протестантов, начинается Смутное время и Прага теряет свое былое могущество. Город пустеет, а вместе с ним пустеет и казна, сокровище из которой так и не были найдены. Улавливаешь связь?

– Весьма маловероятную. Может всю казну разграбили, да и дело с концом. Какая связь у этих событий с зашифрованными письмами? На них ни даты, ни имени… Может, это какой-нибудь супер находчивый парень писал своей жене о местоположении своих носков в общем беспорядке вещей… Так! Стоп! – меня вдруг осенила мысль, так долго находившаяся на виду, но не принимаемая во внимание. – А при чем тут Прага? Ты хочешь сказать, что на поиски нам придется лететь туда?

– Ну да. По первым признакам получается именно так.

– С ума сойти!

– Кстати, ты позавтракала? – с подозрением глядя на Алекса, я медленно кивнула. – Тогда я предлагаю попытаться расшифровать письма в дневнике… Жутко душит любопытство…

Я усмехнулась, но послушно поднялась со стула и проследовала к своей вчерашнему месту дислокации – полу у дивана. Дневник все так же покоился на груде бумаг, поблескивая серебряным замочком в лучах солнца. Взяв его, я уселась на ковер, сложив ноги крест накрест, облокотилась о диван и открыла книжечку там, где было вклеено первое письмо. Алекс приземлился рядом, внимательно всматриваясь в написанное на листке.

«ДенесеыкааиыПаипитл еяк укхпииеи.

рви тн рсвц рг рюиидстижти рвднй.

Иел ыоаееьвнжо ее уневея-в оуиешн сооиьпирк оуиьвнгауеовчу лгдрот.

сив кжтс унммсевнжо рм ыплчт асовбдт рзааиплчт ард г енюбаоансь»

– Мысли есть?

– Ни одной, – ответила я на вопрос парня. – Честно говоря, я мало представляю, как расшифровка этого может быть простой? Совершенно бессмысленный набор букв… Хозяин дневника хоть бы поделился своими наблюдениями…

– Давай думать вместе, – предложил Алекс и ткнул пальцем в листок. – Смотри, заглавные буквы выделены тут не случайно. Скорее всего, это имена или названия.

– Или заголовок предложения. Только тут все равно ни одного намека на нормальное слово нет. Хотя погоди…

Мои глаза стали лихорадочно бегать по буквам, подтверждая догадку.

– Ну, чего ты там? Маринка, не томи! – поторапливал меня парень.

– Смотри, если читать так – первая буква первого ряда, первая второго, вторая первого – вторая второго… Кажется, начинают складываться слова… «Древ… древниение стены красавицы Праги приютили де… десятки жутких приведений. И если вы окажетесь в ну… нужном месте в нужное время – вы по… получите шанс освободить призрака и по… получить в награду его вечну… ную благодарность.» Фух… Я чуть глаза себе не сломала.

– Однако, мы теперь знаем, как разгадать все письма, что уже безмерно радует!

– Но не радует, что мне вновь придется столкнуться с призраками…

– Скорее всего, это просто образное описание. Прага имеет множество легенд, связанных с определенными местами в городе. А в легендах этих – призраки, которыми стали определенные люди.

– Поэтому автор этого дневника хотел взять в библиотеке посвященную этому книгу? Он нашел взаимосвязь между зашифрованным и легендами Праги?

– Похоже на то…

– Да… Чую, эти шифровки самое малое из того, над чем нам придется поломать свои головы… А у нас продают подобные книги?

– Не знаю. Этот вопрос тебе нужно задать продавцу в книжном магазине.

– Пожалуй, этим я и займусь, когда мы с тобой расшифруем остальные страницы. Твоя очередь ломать глаза!

– «В глазах у Черного кота есть маленький секрет – расставь все чаши и тогда получишь ты ответ», – прочел Алекс.

– Думаю, пора в магазин, – сказала я и поднялась с пола.

– Ты же хотела сначала все эти шифровки разгадать…

– Я передумала. Разумнее будет делать все последовательно. К тому же, имея на руках подсказку в виде книги с легендами, можно сразу составить план путешествия…

– Составить тебе компанию?

– Если есть желание – пожалуйста.

Витрины магазина отражали суетливый город, ловя блики вечернего солнца. Выбирая между всеми книжными лавками, которые я знала в городе, мы с Алексом остановились на самом крупном. Найти что-то в таком гораздо больше шансов.

Стеклянная дверь звякнула навешанными на ней колокольчиками при открытии, и я окунулась в прохладный и полутемный мир магазина. Милая блондинка у кассы, увидев меня, расцвела улыбкой и теперь выжидающе провожала меня взглядом.

– Здравствуйте! Извините, пожалуйста, а у вас есть какая-нибудь книга с легендами определенной европейской страны? Например, Чехии? А еще лучше – ее столицы – Праги?

– Одну минуту, – девушка опустила глаза к монитору компьютера и стала щелкать наманикюренным пальчиком по клавишам клавиатуры. – У нас есть несколько подобных книг. История Праги, Легенды Европы, Чехия в маленьких рассказах, Легенды старой Праги.

– Пожалуй, последнее мне подойдет больше всего! – улыбнулась я. – Где можно найти эту книгу?

– Пройдите в сектор D, справа увидите витрину. Скорее всего, она там. Если понадобится помощь – в зале есть администраторы. Обращайтесь.

– Спасибо!

Пройдя в указанный сектор, я стала лихорадочно рассматривать полки, заставленные книгами. Англия, Франция, Италия… Не то. Чехия – уже ближе… «Легенды старой Праги». Отлично! Именно то, что было нужно!

Оплатив покупку и выйдя из магазина, я остановилась. Домой не хотелось – уж очень хорошая погода была на улице.

– Что стоим? – заговорил, наконец, молчавший все это время Алекс.

Я подняла вверх указательный палец, призывая его к тишине, и вынула из кармана мобильный телефон.

– Алло, мамочка? Привет! Ты дома? Отлично. Я скоро зайду, мне нужно забрать свой загран. паспорт. Я тебе потом все объясню, обещаю. Ну все – до встречи! Целую.

– Не рано ли знакомить меня с твоей мамой? – раздалось над ухом.

– Ты же собрался со мной в совместное путешествие? Значит – самое оно, – улыбнулась я в ответ парню. – Должна же она знать, кому потом намылить шею за все неприятности дочери…

В дороге мы решили ближе познакомиться с содержанием приобретенной нами книги. Чтобы не привлекать внимание сограждан, сновавших мимо, странными разговорами сама с собой, я воткнула в ухо гарнитуру телефона. К таким вещам все уже привыкшие, да и я могла, не стесняясь, обсуждать все волнующие меня вопросы с Алексом. Пусть думают, что два студента обсуждают задания по телефону.