Читать книгу: «Бродяги», страница 4
– Может, пока расскажешь, что у вас за война была? – Дилла отодвинула пару подушек, освободив для себя относительно чистый участок кровати. – Всё равно ведь узнаем – не от тебя, так от других.
– Да что война? – Бор пожал плечами. – Она здесь тянется с тех пор, как люди научились палку в руках держать. Обычное дело. Люди против фэйри. Люди против людей. Маги против фэйри. Маги против магов. Когда я сюда попал и угодил в ловушку колдуна Раона – дедули этого щенка Эрлина – уже вовсю полыхало. Фэйри к тому времени притухли и сидели по убежищам, а маги силой мерились. И доигрались. Кто разбудил подземных драконов – неизвестно. Сейчас всё на проигравших валят, но у победившего короля Коллина тоже чёрные колдуны в союзниках имелись. В общем, было в этом мире три материка, остался один. И то мы месяц света не видели – всё пеплом затянуло. А магов-то, чтобы небо расчистить, и нет уже. Хорошо, что фэйри подсуетились. Дышать-то всем хочется. А под землей им неуютно стало. В общем, солнце опять светит, и луны хороводятся. А что земля почитай вся отравлена, и фэйри, кто выжил, с людьми больше дела иметь не желают – так это мелочи, дело житейское.
Ядом в голосе Бора можно было отравить колодец.
– Умалившийся народ! – Лейн хлопнул себя по лбу. – Так это фэйри? А как они к серебру относятся?
– Спокойно. Люди серебром обвешиваются от нежити. Во время войны чернокнижники знатно поработали. К тому же, не все из Умалившегося народа считают некромантию дурным делом. А их работу только серебром проверить можно.
– То есть, – уточнила Дилла, – нас сегодня проверяли, живые мы или нет?
– Вроде того. Хотя своих они редко поднимают. Я в детали не вникал, но, по слухам, проще поднять целое человеческое кладбище, чем одного из них.
– Умалившийся народ – это их так люди прозвали? – спросил Лейн.
– Ага, по причине резкого сокращения численности. Ну, и потому что выжили в основном те, кто помельче. Морские сварились, когда подводные вулканы рванули. Воздушные почти все задохнулись и развеялись. Из наземных, кто остался, собрались в горах. Искать их не советую, они убивают любого, кто пересечёт границу.
– И я их понимаю, – сказала Дилла. – Но они нам не нужны. Ты про людских колдунов расскажи. Сколько их осталось?
– Ты глухая? – Бор вскинул и без того высоко изломанные брови. – Сказал же, остался один Кедар. Каким образом его гениальный папаша откинулся, а бесталанный сынок уцелел, рассказать не могу, да оно вам и без надобности. Главное, что король пожаловал Кедару за его великие заслуги весь Дробул – вот этот вот городишко. Который, кстати, до войны был столицей государства. Но поскольку земля здесь загажена, король быстренько перенес столицу в более полезную для здоровья местность.
– А Кедар почему остался, если здесь всё плохо? – спросил Лейн.
– Ну, жить-то в городе можно. Здесь и до войны больше ремеслами занимались, чем землю пахали. Зерно, понятное дело, вздорожало и овощи всякие. Их теперь издалека привозят. Но трава растёт, пчёлы мёд собирают, скот родится. Коров, правда, только на мясо разводят, доиться они что-то перестали.
– То есть, молока совсем нет?! – ужаснулся Лейн.
– Почему же? Козы как-то приспособились. Но молока, сам понимаешь, от них мало. И дорогое оно.
– А его можно пить?
– Я пью. До сих пор жив, как видишь, – Бор замолчал, всматриваясь в задремавшего любимца.
– Когда закончилась война? – спросила Дилла.
– Почти три года назад.
– Три года?! – переспросил Лейн. – Да твой кот уже трижды умер бы за такой срок!
Бор хмуро посмотрел на него.
– Да знаю я! Уже и так подсчитывал, и эдак. Слабеть он начал в аккурат, когда небо очистилось. А лапы отказали месяца два назад. Нет! – он вскинул руку. – Его создатель умер, это я точно знаю. Он был королевским магом. Кедар… раскрыл его заговор. И занял его место. Нет, тот маг сгорел, и пепел по ветру развеян. Но вот источник его силы, похоже, остался. И сейчас он иссякает.
– Имя мага назвать можешь? – спросил Лейн.
– Нет, – понурился гоблин. – Имя его запрещено упоминать. Не только мне, всем в государстве.
– Ученики у него были?
– А как же! – Бор неприятно улыбнулся. – Трое. В том числе сама принцесса. Сгинула, как и остальные.
– Где он жил? – спросила Дилл. – Здесь?
– Не в городе, – медленно ответил Бор. Он словно прислушивался к себе, подбирая слова. – Дом у него стоял возле Проклятого леса. Это если из главных ворот идти на восход. Со стены видно.
– Ага… – Дилла прикинула, где поднималось солнце. По всему выходило, что Проклятый лес они видели. И слышали его обитателей. – Вот про лес давай поподробнее.
– Там нежить обитает, – Бор посмотрел ей прямо в глаза. – По официальной версии тот маг готовился напасть на короля. И создавал армию нежити. А Кедар, стало быть, короля спас. И окружил лес непроходимой для нежити границей. В лес теперь людям хода нет, но и оттуда никто выйти не может.
– По официальной версии, – повторила Дилла. – Понятно.
Котоящер вдруг встрепенулся и зевнул. Посмотрел яркими желтыми глазами на хозяина, мурлыкнул, поднялся на лапы и захлопал крыльями, на пару дюймов оторвавшись от подушки.
– Земля и небо! – ахнул Бор. – Летает!
Он сгреб любимца и уткнулся в его мех. Плечи гоблина задрожали. Дилла посмотрела на них с тоскливой завистью и отвернулась.
– Ты не позволяй ему уставать первое время, – сказал Лейн. – И корми получше.
– Само собой, – невнятно пробормотал гоблин. Не выпуская котоящера, нагнулся, выдвинул из-под кровати клетку, в которой метались десятка два мышей. – Сейчас, Живоглотик, сейчас жратиньки будем!
Лейн изменился в лице. Дилла покачала головой и встала.
– Мы тебя в лавке подождем.
Бор, не глядя, махнул рукой. Темнота расступилась и сомкнулась за ними, отрезая воркование гоблина, отчаянный писк и хищное урчание.
***
Дерево плачет – роняет мутные крупные капли на иссохшую землю. Дожди обходят Проклятый лес стороной. В прежние времена здесь не бывало засухи. Должно быть, это Кедар пытается взять лесную крепость измором. Напрасно надеется. Там, в глубине чащи, есть озеро, питаемое подземными родниками. А вот на этой стороне границы всё пожухло. Приходится тянуться корнями всё глубже и глубже, нащупывать воду, чтобы поливать траву вокруг. На свежую зелень прибегают мелкие ушастые зверьки. Когда-то Дерево помнило, как они называются. Теперь – нет. Память облетает с каждым листопадом. Да какая разница? Названия – это всего лишь слова. Главное, что у зверьков хрупкие кости и сладкое мясо. Но его мало. Слишком мало!
Сегодня срок очередной жертвы. Но старуха не пришла. Почему?
Дерево плачет…
Глава 7. Старый дом
"Что для одного еда, то для другого яд".
Английская пословица
Пока они шли по петляющим улицам до северных ворот, Дилла вся была, как натянутая тетива. Лейн, судя по искрящимся волосам – тоже. Хорошо, что на солнечном свету эти искры терялись. Дилла не стала надевать амулет, чтобы не отвлекал, и остро поглядывала по сторонам. Засечь слежку не удалось, но Дилла всем своим существом чуяла – следят.
Северные ворота охранялись не так тщательно, как главные. Двое стражников сидели на траве возле широко распахнутых створок и жевали травинки. Когда Лейн и Дилла прошли мимо, они заинтересованно приподнялись. Потом вслед донесся насмешливый свист. Дилла дёрнулась обернуться.
– Не связывайся. Я знаю способ получше. – Лейн сорвал с обочины стебелек с пышной метелочкой. Именно такие жевали стражники. Надкусил, облизнулся с нехорошей улыбкой. – Ну вот, к вечеру эти хамы разучатся свистеть. И внятно говорить тоже – на пару дней.
– Нарываешься, – с вялым осуждением сказала Дилла.
Ей тоже надоело мириться с пренебрежительным отношением горожан. Люди должны уважать фэйри. Уважать и бояться. Тем более здесь. Да они землю обязаны целовать под ногами местных нелюдей за то, что не задохнулись и не замерзли без солнца!
– Хватит осторожничать! – отмахнулся Лейн. – Ясно, что это не Кедар тебя вызвал. Иначе бы нас уже ловили.
– Думаешь, выжил кто-то из учеников сожженного мага?
– Необязательно. Полагаю, у Кедара немало врагов. Хотя я тоже склоняюсь к версии с учеником. Вызов был слишком сильным для простого человека. И Бор не зря упомянул о том маге.
– Надо было его поподробнее расспросить.
– Успеем ещё. Он обещал заглянуть к нам утром. Надеюсь, до этого Кедар вызовет его на доклад.
Дилла с сомнением покривила губы. Связываться с беспринципным магом ей не хотелось. С другой стороны, если Лейн прав, Кедар может им сильно помочь. Главное, не запутаться в местных интригах.
– Не верь Бору, – сказала она. – Он гоблин, а они врут, как дышат.
– За что ты не любишь гоблинов?
– А за что их любить? Шныряют повсюду, воруют, пакостничают. И Бор такой же. Он просто хочет нас использовать, чтобы освободиться.
– А мы постараемся использовать его, чтобы освободить тебя. Вот и будем квиты, – Лейн остановился, разглядывая показавшийся слева от дороги двухэтажный коттедж. – Это… оно?!
– Бор сказал – первый дом, который увидите, – Дилла тоже остановилась. – Слева от дороги, три окна внизу, два – наверху. Всё правильно.
– Да в таком сарае даже самый нищий брауни не поселится! – Лейн пошел к дому напрямик через пустырь. – И кто тебя за язык тянул? "Чтобы потолок не падал, и пол не проваливался", – передразнил он Диллу.
Несмотря на два этажа, дом казался приземистым – из-за толстого слоя сажи, покрывающего каменные стены. Должно быть, здесь бушевал яростный пожар. Ставни на окнах сгорели, но стекла, как ни странно, уцелели, хотя и закоптились. Крыша прогнулась возле трубы.
– Надеюсь, жить мы здесь будем недолго, – Лейн достал ключ.
Бор купил дом на своё имя, а Лейну вручил расписку о предоставлении жилья в бессрочную аренду.
– Всё лучше, чем в городе, – Дилла обошла дом. Ага, есть второй выход, это хорошо. – Или в чистом поле.
Лейн не торопился открывать дверь. Несколько минут вслушивался сквозь замочную скважину в тишину внутри дома. Выжидательно посмотрел на Диллу.
– Привидений здесь нет, – сказала она.
– Ловушек, вроде бы, тоже, – Лейн повернул ключ.
Обугленная дверь открылась неожиданно бесшумно. Зато половицы в просторной прихожей разом застонали на разные голоса. Пыль, паутина, мерзкого вида мусор – куда ни посмотри. Лейн передернулся.
– Это же сколько здесь убирать! Надо было нанять кого-нибудь.
– Ты что, метлу не можешь заколдовать? – Дилла заглянула в кухню. Полное запустение. Каменный пол покрыт войлоком из пыли и сажи. Очаг забит чем-то вроде обломков мебели. Полки пустые. Три табурета валяются кверху ножками. Большой стол в центре треснул, словно по нему ударил топором великан.
– Я на такие мелочи не размениваюсь, – Лейн обошел кухню, морща нос. – Выйди.
– Может, сначала всё осмотрим? – предложила Дилла, но Лейн уже развел руки и закрыл глаза.
Вокруг него взвихрился смерч. Расширяясь, заполнил собой всю кухню. В очаге взревело пламя. Дилла попятилась в коридор. Кухонная дверь захлопнулась. Дилла поколебалась, но решила не ждать, а подняться пока на второй этаж.
Лестница оказалась целой и такой же скрипучей, как пол в прихожей. Наверху воздух был свежее, пыли меньше. Дилла открыла первую попавшуюся дверь. Оказалось – спальня. Балдахин огромной кровати рухнул, от него пахло плесенью. Зеркало на стене покрылось пятнами. Рама окна разбухла от сырости, на подоконнике расплылись черные потёки.
Вторая комната оказалась в лучшем состоянии. Дожди не попадали в плотно закрытое окно, стоящий возле него низкий диван хотя и вызывал подозрение своими буграми, но зато не вонял. Больше мебели в комнате не было. Дилла решила, что поселится здесь, а Лейн пусть сушит спальню, как хочет.
Осталось проверить всего одну комнату. Дверь в неё открывалась внутрь и так разбухла, что Дилле пришлось как следует её пнуть. Окон здесь не было, но сильно пахло сыростью и, почему-то, забродившими цветами. Посреди небольшого помещения стояла низкая, широченная бочка, вполне способная вместить двух человек. До краев наполненная водой.
"Купальня? – удивилась Дилла. – Какой смысл устраивать её на втором этаже?" И тут она заметила, что из стены к бочке идет желоб. Остроумный способ собирать для мытья дождевую воду! Бывшие хозяева явно не рассчитывали, что некому будет вычерпывать излишки, и вода зальет весь пол.
– Дилла, ты где? – послышался снизу голос Лейна.
– Иду! – Она сбежала по лестнице. Ступеньки проиграли веселый мотив.
– Твоя работа? – Дилла недовольно обернулась на лестницу.
– Ага! – Чумазый, словно вручную чистил дымоход, Лейн сверкнул улыбкой. – Простая сигнализация, зато никто не поднимется незаметно. Мелодии будут меняться, чтобы не надоедали. Что наверху?
– Две комнаты и нечто вроде купальни с большой бадьей.
– Это оттуда течет в библиотеку?
– Скорее всего. А здесь есть библиотека?
– Нет, но была. – Лейн открыл тяжелую дверь, украшенную красивым орнаментом из листьев. – Думаю, что здесь жил непростой человек.
Дилла с интересом заглянула внутрь. Все стены от пола до потолка занимали пустые полки. У окна – письменный стол, стул чуть отодвинут, словно хозяин библиотеки всего на минуту отошел за нужной книгой. И ни единой пылинки. Зато посреди каменного пола растеклась внушительная лужа.
– Здесь сохранились какие-то заклинания, – сказал Лейн. – Я ещё не разобрался. Ничего опасного, но лучше пока сюда не заходить. А ещё я нашел две кладовки и колодец.
– Покажи.
Они вернулись на кухню. Дилла восхищенно присвистнула.
– Ого! У тебя в роду брауни не затесались случайно?
Лейн хихикнул.
– Не угадала, но от миски молока не откажусь. С медом!
Кухня сверкала чистотой. В очаге трещал и плевался искрами огонь, над ним в блестящем котелке кипела вода.
– Я крупу нашел, – похвастался Лейн. – Похоже на ячмень. Кладовки здесь зачарованы на совесть – ни сырости, ни мышей.
Дилла поочередно заглянула в две неприметные двери – такие низкие, что ей пришлось согнуться чуть ли не пополам. Кладовки оказались вместительными, но пустыми. Ничем съестным даже не пахло. Маленький мешочек крупы выглядел удручающе одиноким.
– А колодец где?
– Здесь, – Лейн наклонился, ухватился за массивное металлическое кольцо и с усилием поднял сливающийся с полом люк.
Снизу пахнуло свежей водой. В темную глубину уходила потемневшая цепь.
– Осторожно, это серебро, – быстро сказал Лейн. – И ведро тоже с серебряными ободьями.
– Свихнулись они все здесь на безопасности, что ли? – проворчала Дилла.
– Серебро ещё и воду улучшает, – Лейн опустил люк. – Но устроить колодец под домом – это оригинально. И очень расточительно – много магии потрачено, чтобы не пускать сырость.
– Зато за водой далеко не ходить. – Дилла взвесила на ладони мешочек с крупой. – Негусто, но на ужин хватит. Или ты не будешь есть ячменную кашу1?
– Я сейчас даже пустую овсянку съем.
– Отлично, значит с ужином решено. У меня и соль есть.
– А изюма не осталось? – с надеждой спросил Лейн.
– Ты совсем не можешь без сладкого? – Дилла сбросила котомку на табурет, выложила на стол костяную солонку, мешочек сухарей и два яблока. – Надо завтра озаботиться припасами.
Лейн сглотнул при виде яблок. Потянулся было, но тут же отдернул черную от сажи руку.
– Иди вымойся, – сказала Дилла. – Там полная бочка воды. А я пока кашу сварю.
– Ты умеешь готовить? – с сомнением спросил Лейн.
– Да что тут уметь-то?! Я даже заговор знаю: "Пусть отвар кипит, и пусть каша говорит".
Лейн хихикнул.
– Представляю, что именно она скажет. Соль не добавляй, ладно? И если пригорит, заставлю котелок вылизывать!
Он выскочил за дверь раньше, чем Дилла нашла, чем в него кинуть.
***
– Кто это – баньши? – Кедар раздраженно прошелся от окна к столу и обратно. С ненавистью посмотрел на чернеющий вдали Проклятый лес. Мало ему местной нечисти, ещё из другого мира нагрянули!
Бор замялся. Среди местных фэйри не было никого, даже отдаленно похожего на баньши. Как тут объяснишь?
– Такие волшебные существа, – неуверенно сказал он. – Воют, когда предчувствуют близкую смерть.
– Чью смерть?
– Да чью угодно. И людей, и нелюдей. Но она не чистокровная баньши. Сдается мне, папаша у неё из демонов.
– Разве бывают демоны без крыльев?
– У нее были крылья, – убежденно сказал Бор. – По походке заметно, что были. Должно быть, сломала или отрубили в бою. Причем недавно.
– Хм… – Кедар не отрывал взгляд от горизонта. Возможно ли вызвать полукровку, как полноценного демона? Или она оказалась здесь случайно?
– Чем они собираются заниматься?
Гоблин ухмыльнулся.
– Наёмничать. Она – воительница. Мальчишка может лечить. И ещё разное – по мелочи.
– У нас мир. Не лучшее время для наёмников. – Кедар заставил себя отвернуться от окна. Каждый вечер, как только начинало темнеть, его охватывал навязчивый страх. Кажется, перестань следить за Проклятым лесом хоть на секунду, и оттуда вырвутся полчища нежити. – Тебе не показалось, что эту Диллу здесь что-то удерживает?
Гоблин задумчиво поднял глаза к потолку.
– Возможно. На ней висит какое-то заклятье. И она спрашивала про лес.
– Мда? – Кедар снова развернулся к окну.
Гоблин за его спиной злобно оскалился, но тут же вернул на физиономию услужливую маску.
– Передай им, что у меня есть работа для наёмников. Опасная, но со щедрой оплатой.
– Слушаюсь, господин.
Гоблин шмыгнул за дверь. Через минуту в кабинет без стука вошел Эрлин.
– Отец, ты уже закончил изучать перстень?
У Кедара дёрнулась щека.
– Нет.
– Но он мне нужен! Завтра игра…
– Есть вещи поважнее игры. Пора бы тебе это понять!
Эрлин постоял, переминаясь с ноги на ногу, дважды пытался заговорить, но не решился, молча развернулся и вышел.
"Наказали боги наследником… – Кедар достал из поясного кошелька золотой перстень, поднёс к настенной лампе. Отзываясь на тепло, в глубине камня полыхнули языки пламени. – Так вот каков огонь Преисподней… Справится ли он с Проклятым лесом?"
***
Тарелок в доме не нашлось, ложек тоже. Пришлось есть прямо из котелка, передавая друг другу наспех вырезанную из полена поварешку. Лейн смачно хрустел яблоком, заедая кашу, а Дилле несоленая стряпня не лезла в горло. После трех ложек она отодвинулась от котелка.
– Ешь, я потом. Только всё не слопай.
Лейн невнятно – мешал полный рот – заверил её, что оставит ровно половину. Он сейчас совершенно не походил на сида – по-птичьи примостившись на табурете, босой, в одной рубашке и прожженных на коленях штанах.
– Ты как умудрился себя поджечь?
Лейн с досадой посмотрел на прорехи.
– Очаг здесь… с норовом. Не сразу признал во мне хозяина. Ерунда, не болит уже. Ты второе яблоко будешь?
– Бери. – Дилла изучающе осмотрела очаг. Под её тяжелым взглядом догорающие угли окончательно потухли и зарылись в золу. Надо было самой огонь развести. У неё бы не забаловал. Уж что-что, а с огнем она обращаться умеет.
Лейн сыто вздохнул и облизнулся.
– Я всё. Можешь солить.
Дилла взяла у него поварешку, почти ненамеренно задев пальцы. Лейн переставил свой табурет ближе к очагу, сел спиной к теплу. Тряхнул головой, рассыпав влажные кучерявые волосы по плечам. У Диллы сладко сжалось внизу живота. Ой, нет, даже думать о таком не надо! По крайней мере, пока жизнь не станет хоть немного проще.
Лейн распустил шнуровку рубашки, вытащил цепочку с золотым гребнем, посмотрел на него, как на орудие пытки. Дилла с надеждой ждала. Она бы ему волосок к волоску уложила, пусть только попросит! Но Лейн не попросил.
Дилла сгорбилась над котелком, без аппетита глотая кашу. Некстати вспомнились теплые ладони на плечах… Нет, нужно отвлечься.
– Лейн, а у тебя только один браслет был? С магией жизни?
Гребень замер на очередном замахе.
– Дилла, твои крылья таким способом не отрастить.
Она сжала в ладони сухарь, так что он раскрошился. Глупо было надеяться.
– Но я могу попробовать… – Лейн глянул на неё из-под волос, – поколдовать. Это будет не быстро, и я никогда не работал с… такими, как ты. Но один раз я вырастил оторванное крыло соколу. То есть, девушке, превращённой в сокола. Это, конечно, не совсем твой случай. А ты уверена, что они не отрастут сами?
– Не знаю. – Дилла подвигала плечами. Боль прошла, но и только. Никаких новых ощущений.
– Давай подождем, – предложил Лейн. – Если через пару дней ничего не изменится, тогда и примешь решение.
– Это больно?
– Не больнее, чем ломать, но я не уверен, что получится в результате. В таких делах возможны осложнения.
– Я готова рискнуть, – решительно сказала Дилла. – Но если у меня вырастут крылья, как у сокола, я тебя придушу.
– А если, как у ангела? – у Лейна озорно сверкнули глаза.
– Тем более!
Они одновременно представили себе это преображение, и обоих разобрал неудержимый хохот. Смеялись долго, до слез и изнеможения. Лейн, всхлипывая, сполз с табурета, да так и остался сидеть, привалившись к нему плечом.
"Надо бы спальни приготовить," – подумала Дилла. Но так уютно было сидеть в теплых сумерках, что совсем не хотелось никуда идти.
– Может, здесь заночуем? – предложил Лейн. – Вокруг дома добрая трава растет. На вереск похожа. Сделаем постели.
Дилла подняла бровь.
– Поражаюсь твоей неприхотливости, принц.
– Ты меня ещё не знаешь.
Дилла тихо покивала, наблюдая, как он заплетает косу. "Не знаю, – подумала она. – Но очень хочу узнать".
Глава 8. Господин королевский маг
"От туго набитого кошелька на сердце легко".
Английская пословица
Утро началось со скандала. Дилла проснулась, когда небо за окном едва посветлело. Лейн спал, с головой зарывшись в ворох травы, только макушка виднелась. Дилла тихонько дотянулась до своей котомки и достала гребешок – простой, из резной кости. Начала было расплетать косы и остановилась. Ради чего ей мучиться? У неё-то сила с волосами не связана, хвала всем богам, приложившим руки к созданию демонов и баньши.
Пояс с кинжалами лежал рядом. Дилла вытащила один, примерилась. Коротко не обрежешь, неудобно. Разве что до плеч. Хорошо бы сделать это перед зеркалом, но бесшумно на второй этаж не поднимешься, а Лейну нужно выспаться, он вчера умаялся. А, ладно, и так сойдет! Она оттянула косы и разом отрезала их. Причесалась, туго стянула шнурком волосы в короткий хвост на затылке. Отрезанные косы свернула и спрятала на дно котомки. По-хорошему, надо их сжечь. Но это успеется.
– Ты с ума сошла?!
Дилла вздрогнула. Лейн приподнялся на локте и смотрел на неё с таким ужасом, словно она превратилась в чудовище. Причем, как минимум, в мантикору.
– Мне так удобнее, – спокойно сказала Дилла.
– Но ты же… Ты же себя изуродовала!
Дилла неспешно стряхнула с рубашки налипшие травинки.
– А вот такие слова не следует говорить леди. И это последний раз, когда я тебя предупредила, ясно?
Лейн страдальчески сморщился.
– Такую красоту отрезать! Нет, ты всё-таки дура…
Руки среагировали на последнее слово быстрее, чем мозг осознал начало фразы. Лейн захрипел, безуспешно пытаясь вырваться из захвата.
– Слов ты не понимаешь, да?! – Дилла протащила его до двери черного хода, собираясь как следует вывалять в холодной росе, но вдруг осознала, что именно он ей сказал, и руки разжались сами собой.
Лейн отскочил, растирая шею. Прошипел что-то невнятное, дернул дверь и исчез в жемчужном тумане.
– Было бы о чем сокрушаться, – потерянно пробормотала Дилла. – Отрастут же.
И что теперь? Бежать за Лейном и просить прощения? Но он тогда в конец обнаглеет! И вообще, сам виноват. Пусть учится следить за языком.
Дилла подняла куртку, которой укрывалась ночью, повесила на крючок у двери. Собрала травяные постели и бросила в угол. Странное дело, в родном замке она как могла отлынивала от скучной домашней работы. А здесь те же самые хлопоты, которые она сваливала на слуг, нисколько не в тягость и даже помогают успокоиться.
Дилла достала из котомки перчатки. Выделанные из снятой с лап василиска кожи они были не слишком удобные, но зато отлично защищали от серебра. Дилла подняла крышку люка, перебирая цепь, подтянула полное ведро воды. И только тут вспомнила, что ни она, ни Лейн не удосужились после ужина вымыть котелок. Или хотя бы залить его на ночь водой. Куда они вообще его дели?
Котелок нашелся под столом – чистый внутри и снаружи. Надо же, неужели Лейн догадался его заколдовать? Или это сохранились кухонные чары прежнего хозяина?
Дилла налила в котелок воды, уложила в очаге оставшиеся с вечера дрова, добавила сухой травы для растопки. Огонь не полыхнул, а медленно распустился багровым цветком. Жаль, варить на нем нечего. Придется прогуляться до города и купить что-нибудь. Вот только, как быть с деньгами? Между прочим, Лейн мог бы и сообразить, что по лавкам придется бегать ему. Где он до сих пор бродит, кстати?
Дилла спешно натянула чулки и сапоги. Открыла дверь, постояла, прислушиваясь. Туман поредел, в высокой траве пронзительно перекликались какие-то птицы. Судя по голосам, крупные. Из-за угла дома вывернул Лейн, двумя руками держа наполненный чем-то подол рубашки.
– Дилла, здесь куры живут! Только они здоровенные, синие и с зубами. Ты к ним лучше не подходи. Зато яйца несут ого-го какие!
Дилла облегченно улыбнулась. Жив, цел и с добычей. Что ещё нужно для счастья?
– Ты уверен, что эти яйца можно есть?
– Сейчас проверим. – Лейн выложил на кухонный стол нечто, напоминающее крапчатые гладкие камни. Каждое яйцо было размером с два его кулака. – Я только три штуки взял. Если понравятся, наберу ещё.
Вода уже закипала. Прежде чем Дилла успела среагировать, Лейн высыпал в котелок половину солонки.
– Зачем?! – взвыла Дилла. – Ты что, бульон из яиц варить собрался?
– Яйца варят в соленой воде, – нравоучительно сказал Лейн, аккуратно, на поварешке, опуская в котелок яйца. – Ай!
Вылетевший из очага уголёк ужалил его в босую ногу. Дилла цыкнула на огонь, и тот обиженно приугас.
– На одних яйцах не проживешь, – она демонстративно смахнула со стола несуществующие крошки. – Надо в город идти.
– Сначала подождем Бора, – сказал Лейн. – А потом сходим. Пообедаем в трактире и купим всё, что нужно.
– На какие деньги, интересно?
– Продадим что-нибудь ненужное.
– Под ненужным ты опять подразумеваешь мои вещи?!
Лейн оторвался от созерцания кипящей воды и посмотрел на Диллу с искренним недоумением.
– Ну, не мои же?
– Ах да, у тебя ведь бесценные артефакты! – Дилла схватила с табурета его сумку и поставила на стол. – Ну вот что, раз мы живем вместе, я желаю знать, что у тебя в запасе. Имею право! Показывай.
У Лейна дёрнулась верхняя губа. Он бросил поварешку в огонь, подбоченился. Ореховая зелень в глазах сменилась на желтизну пожухлой травы и начала приобретать оранжевый оттенок.
"Неужели он наполовину гоблин?! – ахнула про себя Дилла. – Да нет, быть такого не может!"
– Не твое дело, что у меня… – Лейн внезапно замолчал и зажмурился. Через секунду открыл глаза – прежние, зеленовато-карие. – Извини. Ты права. Я покажу.
Дилла молча смотрела, как он вынимает из сумки мешочки и шкатулки. Она ведь действительно права, почему же опять чувствует себя виноватой?
– Здесь лекарства. – Лейн нажал на потайную пружину и откинул крышку самой большой шкатулки. Три ряда разноцветных стеклянных пузырьков отразили огонь в плотно притертых граненных пробках. – В синих – универсальное средство. Помогает от отравления и общего упадка сил. Можно давать кому угодно. В зеленых – специфическое лекарство, подходит для фэйри, но человеку сильно навредит. А это, – он показал на единственный красный пузырек, – эликсир правды. Подействует хоть на фэйри, хоть на демона. Но последствия неприятные – от потери памяти до смерти, если подлить больше одной капли.
Лейн закрыл шкатулку и вздохнул.
– Теперь придется заново зачаровывать, чтобы не разбились. Ладно, смотри дальше. Вот это, – он высыпал из кожаного мешочка на ладонь немного блестящих семян, – золотой плющ. Я его посею вокруг дома, пусть охраняет.
– Он так быстро растет? – Дилла знала об этом невинном на вид страже дворцов сидов. Плети золотого плюща способны были удержать и удушить не только человека, но даже тролля.
– Не по дням, а по часам, – Лейн отодвинул в сторону ещё пять мешочков. – Здесь тоже семена. На случай, если потребуется где-нибудь возродить лес. А вот это тебе понравится. – Он открыл маленькую, в половину ладони, коробочку.
В гнезде из серебряной проволоки лежал золотой перстень. Лейн двумя пальцами вынул его и протянул Дилле.
– Бери. Не знаю, где Придвен его раздобыла, но пламя в нем мощное, а не просто язычок, как в твоем.
– Вижу, – Дилла приняла перстень, повернула рубином к очагу. После соседства с серебром камень следовало разогреть. Она слабо разбиралась в магии демонов, но кое-что знала. – Лейн, этого пламени хватит, чтобы спалить полгорода. Ты уверен, что хочешь отдать его мне?
– Я не особо умею управлять огнем, – Лейн покосился на очаг. – Пусть будет у тебя. На всякий случай. А вот с этим надо обращаться очень осторожно.
Он взял шелковый мешочек, набитый так туго, что едва не лопался по швам. И тут в дверь постучали. Лейн мигом сгреб в сумку всё, кроме шкатулки с лекарствами. Дилла надела перстень на указательный палец левой руки и открыла дверь. Бор зубасто улыбнулся ей.
– Доброго утра, леди! У тебя новая прическа? Очень практично, одобряю.
Не дожидаясь ответа, гоблин прошмыгнул мимо неё в дверь. Дилла выглянула наружу, прислушалась. Похоже, Бор пришел один, не считая… Она посмотрела на крышу.
– Ты свою зверюгу специально там оставил?
– Что?! – гоблин выронил обернутый в холстину сверток и выскочил из дома. Задрал голову и витиевато выругался, помянув всех демонов Преисподней.
– Не в обиду тебе будь сказано, – быстро добавил он. – Но я же его запер! Как он умудрился выбираться – ума не приложу. Одно слово – кот, хоть и ящерица наполовину!
Живоглот спланировал с крыши, сложил крылья, ткнулся лобастой головой в ногу хозяина и заурчал.
– Бестолочь! – гоблин поднял его на руки. – Как домой возвращаться будем, а?
– Он устал, – Лейн погладил котоящера. – Придется тебе нести его хотя бы полдороги.
– Да не в том дело. После войны люди совсем озверели. Как завидят магических тварей, так и норовят изничтожить, не разбираясь, нежить оно или просто изменённое. Вот я и стараюсь Живоглота не выпускать днем из дома.
– Да что плохого может сделать такая мелюзга? – не поняла Дилла.
– Заманить, к примеру, – сказал Лейн.
– Точно, – гоблин уселся на табурет, окинул шустрым взглядом кухню. – Кедар, конечно, объявил, что вся нежить заперта в лесу, но дети по-прежнему пропадают… Эй, ты куда?!
Живоглот соскочил с его колен и подбежал к очагу. Просяще мяукнул.
– Яйца! – спохватился Лейн.
Поискал поварешку, вспомнил, что сжег её и озадаченно прикусил губу. Дилла усмехнулась, надела перчатки и сняла котелок с крюка. Вынесла за порог и вылила воду. Потом аккуратно выложила яйца на стол. Свою шкатулку Лейн тут же переставил на полку.
