Читать книгу: «Видящая во снах», страница 3

– И все-таки сделайте, пожалуйста, слепок.

– Как скажете, – спокойно проговорила Тимохина, словно несколько секунд назад не распиналась, доказывая бестолковость занятия.

Домой Роман не поехал, предпочел отправиться вместе с Морозовым в отдел и немного поработать. Тем более у него созрели некоторые мысли.

– Итак, что мы имеем?

Скоблев повесил на доску карту города и канцелярскими разноцветными кнопками обозначил места убийств. А теперь он стоял возле этой самой доски с заложенными за спину руками и рассуждал вслух. Леня же сидел напротив, за своим столом, и внимательно слушал, приготовившись отвечать на вопросы.

– Убийства произошли в трех разных местах и все в лесу. Почерк одинаковый. Девушек связывает то, что они сироты и из одного детского дома, – Рома прикрепил кнопку на место, обозначающее здание детского дома. Всмотрелся в карту, обвел взглядом места убийств. Еще раз. И снова. Все это время в кабинете висела гробовая тишина. Морозов не спешил отвлекать столичного коллегу от пришедших мыслей. Наконец Скоблев обернулся к Лене и внимательно посмотрел на него. – Леонид, ты ведь родился здесь и хорошо знаешь город, верно?

– Да, – парень тяжело сглотнул, не понимая, куда ведет Роман.

– Скажи мне, а вообще когда-нибудь раньше происходили подобные убийства?

– Насколько мне известно, нет.

– Нет, значит, – Скоблев задумчиво потер подбородок. – А ты веришь в мистику?

– В мистику? – ошеломленно посмотрел на него младший коллега. – Вы сейчас серьезно?

– Да. Так веришь?

– Не особо.

– Знаешь, я кое-что раскопал о знаке, выгравированном на той монете, которую оставляют вместо органа. Как оказалось, это древний кельтский символ, его используют в колдовстве. Взгляни.

Скоблев ткнул пальцем в полотно карты, висевшей на доске. Леонид поднялся и подошел ближе, но ничего особенного не увидел и не понимал, куда смотреть, чтобы уловить ход мыслей столичного следователя.

– А что тут? – поинтересовался он.

– Ничего не напоминают места с кнопками? – загадочно ответил Скоблев, и уголки его губ слегка приподнялись.

Молодой следователь еще сильнее прищурился, осматривая карту с разных ракурсов, но так ничего и не нашел. Рома же, не теряя больше времени, взял маркер и соединил линии.

– Подождите, это же… – Леня с изумлением перевел взгляд на Романа, а затем снова на карту. До него только сейчас дошло, о чем толкует коллега. И как только он сам не додумался раньше? Нужно было лишь включить логику, и все.

– Да, – подтвердил Скоблев. – Тот самый символ, что и на монете. А теперь посмотри, откуда исходят все линии.

– Детский дом, – завороженно произнес Морозов.

– Именно. Что-то с заведением не так. И мы это должны выяснить.

Глава 4

Вернувшись домой, Оля не стала рассказывать деду о случившемся в лесу. Ей произошедшее еще казалось нереальным. Но когда взгляд цеплялся за едва заметные длинные, тонкие шрамы, словно сделанные лезвием скальпеля, приходило понимание, что все было на самом деле. Ворон, который набросился на нее, вовсе не привиделся, и озеро действительно залечило кровавые раны.

До сегодняшнего дня Оля ни разу не сталкивалась с мистикой, если не считать, конечно, ее снов, не верила в привидений и всякую подобную ерунду. Но случившееся несколько часов назад заставляло сомневаться.

Дедушка, как и обещал, сварил отвар. Питье должно помочь избавиться от снов, и хотя бы сегодня она сможет нормально выспаться. Выпив залпом кружку ужасно вонючей жидкости, в которой еще плавала какая-то субстанция, похожая на слизь, Оля слегка поморщилась, надеясь, что не зря употребила это. И спать уже ложилась с довольной улыбкой, предвкушая, как встанет завтра утром выспавшаяся, отдохнувшая. Наконец-то забудет о головной боли от недосыпания, и не понадобится очередная горсть таблеток от мигрени.

Стоило девушке закрыть глаза, как она буквально тут же провалилась в сон. И все ее надежды именно сегодня выспаться перечеркнул очередной кошмар.

Все та же поляна напротив алтаря, на котором опять была девушка. Оля все так же не видела ее лица, оно словно размывалось, а вот мертвого мужчину, лежащего рядом на земле, узнала: незнакомец, встретившийся сегодня на вокзале.

Она медленно направилась к камню, пытаясь рассмотреть лицо девушки, кажущейся до боли знакомой. Только откуда – так и непонятно. Бедняжка лежала на холодном камне в одной только белоснежной простыне и что-то неразборчиво шептала. Руки и ноги ее были привязаны к вбитым деревянным кольям. Оля оглянулась, но больше никого не заметила. Ей очень хотелось помочь, научиться управлять своими снами и хотя бы один-единственный раз дать кому-нибудь в них выжить.

Подошла к девушке и встала позади головы. Потянулась рукой к лицу и увидела, как широкая мужская ладонь с небольшой порослью волос на тыльной стороне легла на лоб незнакомки. Оля вздрогнула, поняв, что это не ее рука. Получается, она сейчас находится в теле убийцы и все видит его глазами!

Стало безумно страшно. Сердце зашлось в бешеном ритме, отчеканивая каждый удар. Хотелось проснуться, но не получалось.

Взгляд упал на вторую руку. В ней мужчина держал нож, лезвие которого призывно сверкнуло в ярком свете луны.

Незнакомка еще сильнее завозилась. Оля видела, как из ее глаз текут слезы, спускаясь тонкими дорожками к вискам. Мужчина ладонью, лежащей на лбу бедняжки, слегка нажал, заставляя запрокинуть голову, а ножом резко полоснул по шее. Кровь брызнула фонтаном.

Оля перевела взгляд на лицо девушки и в испуганных и заплаканных глазах незнакомки признала себя. Без сомнений, сейчас в ее сне на алтаре лежала она сама.

Где-то над головой громко каркнул ворон, отвлекая внимание, и Оля проснулась.  Села на кровати, тяжело дыша. Сердце стучало неистово, заглушая любые звуки. На лбу и висках выступила испарина, а руки настолько дрожали, что их даже в замок не получалось сцепить.

Оля осмотрела комнату. Дед спал по-соседству, и в доме стояла тишина, которую разбивало лишь тиканье настенных часов с кукушкой. В горле все пересохло, девушке хотелось подняться и сходить попить, но она не стала этого делать. Мало ли, разбудит дедушку, ведь надо пройти мимо его комнаты. Придется тогда объяснять, почему ее так трясет, а в глазах покоится страх, как всегда бывало после каждого ужасного сна.

Снова опустилась на подушку. Полежала с открытыми глазами минут пять, пока дыхание и сердцебиение не пришло в норму. Успокоившись, опять попыталась уснуть. И у нее получилось. Ну, почти получилось.

Кровать стояла возле окна, и через деревянные ставни, если прислушаться, отчетливо слышались шаги. Кто-то прошел совсем рядом. Девушка порадовалась, что перед тем, как лечь спать, закрыла окно, не оставляя для себя приток свежего воздуха, и задернула шторы. Но они не слишком плотные и не могут скрыть тень за окном. А та была большая и не похожая на человеческую. По крайней мере, Оле так показалось. Если только человек размером минимум с медведя.

А может, она просто спит?

В опровержение этой мысли тень двинулась вперед и остановилась возле окна. Девушка даже перестала дышать. Что же делать? Бежать к деду? У того есть ружье, с которым он хорошо управляется. А еще лучше – добраться до телефона и вызвать полицию. Может, просто местные алкаши решили побродить под окнами чужих домов? Но как они так неслышно перелезли через высокий забор?

Оля, как в детстве, закрыла глаза, надеясь, что сейчас их откроет – и все кошмары сами по себе развеются. Зажмурилась сильно-сильно, аж векам стало больно. Ладонями смяла простынь и молча, практически не дыша, прислушалась к звукам за окном.

А они стихли.

Девушка придвинулась к стене, пытаясь понять, ушел ли неизвестный. Но не услышала ничего. От страха сковало все тело, Оля боялась даже пошевелиться. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Задержала дыхание, снова прислушиваясь к малейшему шуму за окном.

Внезапно раздалось резкое, громкое карканье. Оля не выдержала и закричала. Даже не сразу поняла – кричит именно она. Видимо, страх все-таки вырвался наружу, и терпеть больше не получалось.

– Олюшка! – взволнованный голос деда прервал ее крик. Девушка резко распахнула глаза и тут же зажмурилась от яркого света. – Что случилось, милая?

Горячая, сухая ладонь прошлась по влажным спутавшимся волосам. Оля всмотрелась в растерянное и взволнованное лицо Николая Петровича.

– Сон, – ответила кратко. Говорить о шагах за окном не стала. И без того напугала старика.

– Бедная ты моя девочка. Пойдем, я травки успокоительной заварю.

Молча кивнув, Оля поднялась с пружинной кровати и, накинув на плечи халатик, вышла из комнаты. Дед к тому времени уже поставил на плиту чайник.

Оля сидела за большим обеденным столом, держа в руках горячую кружку с отваром. Ладони все еще немного подрагивали, а в голове раз за разом слышалось воронье карканье. Почему именно оно? Откуда взялся тот странный ворон, который сначала изувечил ей руку, а теперь словно наблюдает и напоминает о своем присутствии.

– Деда, скажи, а ты знаешь, как избавиться от этого… – Оля замялась, не зная, как назвать то, что с ней происходит вот уже на протяжении двадцати пяти лет, – …дара? – последнее слово она произнесла чуть слышно.

От ее вопроса лицо Николая Петровича стало хмурым, резче обозначились морщинки. Он задумался, решая, рассказывать ли то, о чем знает, или нет. Стоит ли расстраивать внучку, не по своей воле обреченную на такое существование?

Раздумывал мужчина недолго, а потом заговорил, смотря в одну точку над головой Оли. Он словно перенесся мыслями куда-то далеко, туда, откуда давно уже ушел.

– Когда был еще молодым, лет двадцать, не больше, я видел, как страдает моя сестра. Изводит себя после этих проклятых снов, которые не давали ей нормально отдыхать по ночам. Они приходили к ней не так часто, как к тебе, но все же после них она ходила сама не своя. Я уже тогда знал, что, стоит ей родить дочь, в тот же день моя любимая сестренка умрет. И я стал искать возможность избавиться от проклятья. Спрашивал, узнавал, кто еще из семьи владел даром и с кого все началось. Мне так никто и не дал внятного ответа. А когда я пытался настаивать, на меня смотрели как на врага. Раньше не приветствовалась какая-либо магия. Сейчас-то всякие гадалки и колдуны делают из нее бизнес, а в мое время их бы давно уже осудили и подвели под трибунал, – Николай Петрович покачал головой, а потом продолжил: – Так вот, я, когда не нашел нужного мне ответа, вспомнил про одну травницу. Тетя Нюра ее звали. Дед рассказывал, никто не знал, как та появилась в деревне. Просто пришла и стала жить в заброшенном доме. Дед тогда еще ребенком был, а она – уже старухой, и тем не менее его пережила. А он ведь умер в глубокой старости. Многие говорили, мол, травница эта с нечистой силой дружит. Я тогда к ней пошел, несколько дней порог обивал, а бабка только меня к лешему посылала и дверь перед носом захлопывала. Когда же поняла, что не уйду, пока правду не узнаю, то смирилась и в дом пригласила. Пообещала рассказать, откуда дар этот взялся, если только я на сделку с ней пойду.

– Какую сделку? – перебила Оля, нетерпеливо постукивая пальчиками по кружке.

– Я принимаю ее знания, обучаюсь всем премудростям, а она открывает мне правду.

Старик замолчал, словно вспоминая то, о чем ему трудно говорить.

– Ну, деда, не томи! – подогнала его Оля.

– Так вот, – продолжил Николай Петрович. – Я согласился. Учился в растениях разбираться и запоминать какое от чего лечит, вставал на рассвете, иногда и в полночь, собирал травы, а потом правильно их сушил. Как оказалось, нелегкое занятие. И вот, спустя целый долгий год, когда старуха убедилась, что я освоил знания и все же есть от меня толк, она рассказала. Моя прапрапрабабка происходила из богатого рода купцов. Первая красавица на деревне, все парни головы сворачивали, когда встречали ее на своем пути. А девка в простого конюха влюбилась. Небогатого, да еще и женатого в придачу. И решила красавица отбить его у жены. Это не привечалось, если бы отец узнал, то выпорол при всем честном народе, но гляди-ка, не побоялась. Видать, сильно любила. Не знаю как, но девица добилась взаимной симпатии, и они стали тайком встречаться. Подговорила она мужика жену бросить, а та на сносях была. Конюх же, повинуясь своему затуманенному страстью мозгу, пришел домой и рассказал все благоверной. А жена-то у него оказалась непростая. Говорили люди – с нечистым дружит и магией черной балуется. Муженек после того разговора сразу же ушел из дома. Бабе той плохо стало, она в ту ночь родила мертвую девочку и сама много крови потеряла. Повитуха, которая роды принимала, сказала, что обманутая жена перед смертью прокляла мужа и прабабку мою. Но никто не принял близко к сердцу ее слов, – старик покачал седой головой и тяжело вздохнул. – Не прошло и сорока дней, как конюх и красавица свадьбу сыграли. А на сороковой умершая жена пришла ночью посмотреть, как они счастливо живут. После ее прихода сны и начали купчихе сниться. Сперва та внимания на них не обращала, а потом заподозрила в этом не просто совпадения. Через год супружеской жизни она сына родила. Еще через год – дочь. И вот при этих родах-то и умерла. А дочь, как подросла, тоже сны видеть стала. Отец ее понял – передалось ей проклятье от матери. Он тогда на могилу бывшей жены пришел, каялся, на коленях стоял, плакал, прощения просил, и ночью во сне ведьма пришла к нему. Но лишь смеялась и говорила, что весь род теперь по женской линии разлучницы-купчихи проклят. Вот так отомстила она за смерть нерожденной дочери и за предательство. И как снять проклятие никто не знает.

Старик замолчал, и в комнате повисла гробовая тишина. Оля тоже не находила слов после такого непростого рассказа. А еще ее одолела злость на дальнюю родственницу и на конюха. Как они могли так поступить? Ладно, купчиха – дурная и избалованная девица, в чем Оля не сомневалась. Но мужчину, предавшего беременную жену, она не понимала. Жалела ту, и почему-то не осуждала ее злости. А чего еще ожидать от огорченной и преданной мужем, тем более если она – ведьма?

– А откуда все знала тетя Нюра, если сама не из той деревни, а пришедшая? – задала Оля вопрос, который ее мучил с самого начала.

– Уж не знаю. Спрашивал, но старуха только посоветовала не забивать себе голову. Я подозревал, что она не просто травница какая-то, а силу имеет. Мне, когда учился у нее, случайно попалась фотокарточка, где тетя Нюра с дочерью своей стоит, а снизу год написан. И получается, на тот момент, когда она взяла меня в ученики, ей было минимум сто лет. Но выглядела травница не больше чем на шестьдесят. Я тогда не стал ничего спрашивать, убрал фотокарточку на место.

– А что потом случилось с этой тетей Нюрой?

– Исчезла в ту ночь, когда рассказала мне все, и больше никто о ней не слышал. Мужики говорили, будто видели на рассвете, как она в лес уходила. Я, когда в избушку ее утром пришел, на столе нашел записку: мол, теперь все книги и знания мне достаются, и я должен лечить людей. Так потом и делал. Какая медицина-то в деревне? Все врачи в городе только, вот и лечились как могли.

Глава 5

Остаток ночи Оля спала спокойно. А вот утром девушку разбудил голос Николая Петровича, с кем-то оживленно разговаривающего на улице.

– Петрович, ну ты представляешь, такое у нас случилось! – проговорил собеседник деда раззадорено.

– Тихо ты! У меня внучка спит еще. Чего случилось-то?

– Как чего? В нашем лесу труп девушки нашли! Говорят, уже не один.

Оля тут же вся превратилась в слух, вспоминая сегодняшний сон.

– Первый раз слышу, – отмахнулся от собеседника Николай Петрович.

– Так я тоже, вон, от Нины узнал, что в том конце улицы живет. Мимо ее дома полиция ездила. Рыбаки ночью девчонку эту нашли.

Оля потянулась за телефоном и открыла новостную строку. Там действительно говорилось о маньяке.

«Вчера ночью полиция обнаружила уже третье тело девушки. Очевидцы говорят – кто-то провел ритуал жертвоприношения. На расследование пригласили следователя из Москвы. Сколько еще будет жертв и стоит ли опасаться ходить ночью?»

Внизу статьи были фотографии трех улыбчивых красавиц. При виде них сердце Оли больно кольнуло. Она знала этих девушек. Те снились ей еще дома, в Москве.

Глухо застонав, Оля прикрыла глаза и упала на подушку. Но потом резко села на кровати. Вспомнила, когда видела последний сон. Всего три дня назад. И ей захотелось кое-что проверить.

Быстро встав, натянула джинсы, футболку, кеды и пошла умываться. Голоса деда и его знакомого все еще слышались на улице, и Оля поспешила к ним.

Стоило ей выйти на крыльцо, как яркое солнце резануло по глазам, заставив поморщиться.

– Оленька, ты проснулась уже?

Николай Петрович заметил ее первым, но это было на руку.

– Да. Доброе утро, дедуль, – поздоровалась девушка и поймала на себе заинтересованный взгляд стоящего рядом мужчины.

Она вспомнила его: сосед с другой стороны улицы. Его дочь, кажется, работает учителем начальных классов, а еще у него есть маленькая внучка, с которой сидит жена. Девчушка часто болеет и не ходит в садик. А Николай Петрович поставляет им травы для девочки. Чем ребенок болен, Оля так и не вспомнила.

– Здравствуй, Оленька, – поздоровался сосед, с интересом посматривая на нее. Оля была редким гостем в этих краях. Если повезет, то приезжала раза два в год.

– Добрый день. Как ваша внучка?

Услышав вопрос, мужчина расплылся в улыбке. Видимо, ему польстило такое внимание.

– Хорошо. Лето наступает, а в теплое время года она редко болеет.

– Это замечательно. Я тут случайно услышала ваш разговор с дедушкой. У нас и правда вчера нашли мертвую девушку?

– Да, – активно закивал сосед, а Николай Петрович нехорошо так посмотрел на внучку. Видимо, додумался зачем спрашивает.

– А где нашли-то, знаете?

– Конечно. Ты ведь помнишь озеро, где мужики рыбачат?

Оля кивнула. То находилось неподалеку от вылечившего ее вчера. В детстве они с дедом часто туда ходили.

– Так вот. От озера километра три в лес.

– А сами-то вы там были?

– А то! Интересно все же. Жалко, конечно, девчонку. Мы с соседом с самого утра сходили, посмотрели, но ничего не нашли кроме желтых полицейских лент.

– Да, жалко, – прошептала себе под нос Оля и зачем-то посмотрела на небо, по которому быстро плыли белые пушистые облака. – Деда, я схожу прогуляться. К обеду буду.

– Оля, – Николай Петрович схватил внучку за руку и несильно дернул на себя. – Не смей.

– Что не сметь? – сделала она непонимающий вид.

– Тебе мало тех снов? – прошептал старик практически одними губами, не обращая внимания на с интересом взирающего на них соседа.

– Все нормально. Я просто прогуляюсь.

Оля осторожно освободила ладошку и шагнула назад, ловя неодобрительный взгляд деда.

– До свидания, – помахала рукой соседу и как можно быстрее зашагала в сторону леса, пока дед не решил ее догнать.

Если вчера, идя к озеру, девушка не испытывала никаких ощущений, то сейчас стало немного жутко. Что она хотела найти на том месте, где обнаружили труп? Убедиться, было ли всё именно так, как в её снах? А дальше? Вот убедится, и? Сможет изменить произошедшее? Конечно нет! Ничего она не сможет. Бедняжку уже убили.

Оля подумала о сне, приснившемся три дня назад. Если бы она тогда что-нибудь предприняла, то, возможно, спасла бы несчастную.

Или нет? Допустим, она бы рассказала полиции о своих снах. Да кто бы ей поверил? В худшем случае могли и в психиатрическую клинику отвезти. Нет, нельзя так рисковать. Ей еще как-то жить дальше и желательно без негативных последствий.

Она шла по лесу, окутанному теплым солнечным светом и приятным пением птиц, до тех пор, пока не заметила желтую ленту, привязанную к нескольким деревьям. Подойдя ближе, осмотрелась, быстро переступила ленту и почувствовала себя преступницей, совершающей какое-то правонарушение.

Быстро отбросив эту мысль, Оля подошла к месту с примятой травой, и ее сон словно ожил. Она с открытыми глазами и наяву видела девушку с привязанными руками и ногами и слышала голос мужчины, что-то произносящего нараспев. Оля не видела лица: его скрывал капюшон черного балахона.

Самое страшное – незнакомка была еще жива, когда ей распарывали грудную клетку. Девушка явно кричала, но из широко открытого рта не вырывалось ни звука, словно она немая.

Пока мужчина разрезал плоть, кровь стекала на землю и траву, сразу же впитываясь, не оставляя каких-либо следов. Отложив скальпель, мужчина взял реберные ножницы Штилле, лежавшие сбоку от него, и приступил к работе. Когда наконец-то орган был удален, убийца положил его в небольшой холодильник – в медицинских учреждениях обычно такой использовали для транспортировки. А после вложил какой-то предмет в грудную клетку, собрал ребра, зашил ткани, соединяя кожу, и омыл тело уже умершей незнакомки. Достав белую простынь, аккуратно замотал в нее девушку, прижав руки к бокам и выпрямив ноги.

Оля знала – все то же самое он проделывал и с другими. С теми, которые ей снились.

– Что вы тут делаете? – раздался за спиной Ольги мужской голос. Девушка вскрикнула от неожиданности и обернулась.

Перед ней стояли двое мужчин. Одного она уже знала – именно он приходил к ней в снах уже месяц.

– Вам нехорошо? – проговорил выглядевший помоложе, обеспокоенно смотря на Олю.

– Нет, все нормально. Просто пришла кое-что проверить.

– И что же? – спросил московский следователь, буравя недовольным взглядом. Оле показалось, будто он ее вспомнил.

– Какая разница. Вы все равно не поверите, – чуть слышно проговорила она. Девушка все еще была напугана, и голос, как и руки, немного подрагивал.

– А если поверим? – с вызовом спросил мужчина и сделал шаг в ее сторону.

Скоблеву не особо понравилось, что по месту преступления, где возможно убийца мог оставить хоть какие-то отпечатки или следы, ходят все кому не лень. А он ведь предлагал поставить на несколько дней патруль. Случалось, иногда убийцы возвращались, чтобы проверить, все ли за собой подчистили. Здесь же, если привести криминалиста, наверняка уже найдется с десяток следов, принадлежащих вот таким любопытным зевакам. Рома понимал – новость об убийствах всколыхнула город, до этого живший тихо-мирно, и всем хочется поглазеть лично. Но должны же люди иметь хоть какую-то совесть!

Почему-то Оле захотелось рассказать этим двоим правду. Тем более вряд ли ложь покажется правдоподобной: она никогда не умела врать. Помнится, отец говорил, что не взял бы дочь в разведку, так как у нее все написано на лице.

Оля любила отца, как и мать. И хотя никогда не видела ее вживую, у них дома было много фотографий. Оля часто с отцом ездила на кладбище, а потом, лежа по вечерам в своей комнате, представляла, как мама читает ей сказку, гладит нежной ладошкой по волосам, успокаивает. Как же Оля хотела поделиться с мамой первыми секретами! Она всегда завидовала одноклассницам, когда те рассказывали о своих матерях, и мечтала о том, чего никогда не будет.

Оля уже хотела открыть рот и признаться, но удивленный голос Скоблева ее остановил:

– Подождите, а я вас помню! Вы та самая девушка, которая вчера врезалась в меня на вокзале. Я ведь прав?

– Да, – не стала скрывать она.

– Как вас зовут?

– Ольга.

Скоблев на секунду замолчал, рассматривая испуганное лицо. Он вспомнил ее. Еще бы, разве можно забыть эти испуганные зеленые глаза? К тому же у него всегда была хорошая память на лица. Но следователя мучил главный вопрос:

– Так зачем же вы пришли на место преступления, Ольга?

– Кое-что проверить, – тихо, практически беззвучно повторила она. – Но, как я уже сказала, вы мне не поверите.

– А вы попробуйте рассказать. Мне вот, к примеру, интересно послушать, – Роман сложил руки на груди, буравя Олю тяжелым взглядом.

– Мне приснилось, как убивают эту девушку. И не только ее, но и остальных.

Оля замолчала, глядя на мужчин, стоящих напротив. Что они хотели от нее услышать? Явно не это. Их насмешливые взгляды сменились непонимающими. Следователи переглянулись, а потом снова уставились на нее. Только вот смотрели так, словно она – больная на голову и сморозила какую-то чушь.

– Сны? – скептично проговорил Морозов.

– Да, сны.

– И вы можете поведать нам, кто же все-таки убийца? – насмешливо поинтересовался Скоблев, и Оля услышала в его словах сарказм.

– Могу! – с вызовом проговорила она, не подумав, что такие слова могут звучать смешно. Или, еще хуже, ее примут за убийцу или соучастницу.

– Так расскажите же нам, Ольга.

И Оля рассказала.

Мужчины стояли молча и хлопали глазами, когда она в подробностях описывала сцены с вырезанием органов, как в землю и траву впитывается кровь, а потом не остается никаких следов. Оля понимала – рассказ звучит как бред сумасшедшего, но почему-то впервые захотела с кем-нибудь поделиться. Наверное, просто уже устала держать эту тайну в себе. Тайну, день за днем разрушающую душу.

Когда Оля закончила, мужчины смотрели на нее странными взглядами, которые никак не получалось расшифровать.

– Забавная история. А теперь вали отсюда, ненормальная! Морозов, у вас из психушки случайно никто не сбежал? – разозлено процедил Скоблев и шагнул к Ольге.

– Я же предупреждала, что не поверите.

– Вали, я сказал! Иначе закрою на несколько суток, и вся эта дурь из башки выветрится! Еще раз увижу – пеняй на себя.

– Ну и пожалуйста.

Его слова сильно задели, и глаза девушки тут же увлажнились. Оле стоило огромных усилий сдержать слезы. Она не плакала очень давно. Когда в последний раз? На похоронах отца? Скорее всего.

Невероятно захотелось сделать какую-нибудь гадость, и сдержаться не получилось. Как говорится: сгорел сарай – гори и хата! Обойдя мужчин по дуге, Оля перешагнула желтую ленту и обернулась, смотря на их спины.

– Милый, – громко выкрикнула девушка, – пожалуйста, научись жить без меня!

Скоблев моментально обернулся. И выглядел он ошарашенным и потерянным. Оля же удовлетворенно улыбнулась и, развернувшись, ушла.

Она сначала не поняла, что именно сказала. Слова будто бы сами вырвались, но Оля прекрасно знала, откуда они – из сна про смерть женщины-полицейского. Когда та лежала мертвая, над ней склонялся именно этот следователь. Он, скорее всего, был для нее кем-то близким, возможно, мужем или любовником. Мужчина тогда взял телефон из ладони погибшей и, разблокировав его, прочитал последнее СМС. Посмертное послание, оставленное любимому.