Читать книгу: «Удержи меня», страница 3
Глава третья
В следующий раз Макс и Эрика встретились только через две недели. Макс как раз вернулся с воскресной мессы. Вылезая из машины, он поднял голову, чтобы увидеть, как сидящая на подоконнике игровой Эрика несмело машет рукой.
Макс неловко одернул темно-серый пиджак, надеясь, что не выглядит идиотом. Поднимаясь по ступенькам, он волновался. Она ждет? Его? Наверное. До этого Эрика ни разу там не сидела – это было его излюбленное место.
«Интересно, понравился ли ей подарок?»
Ладони вспотели.
Дверь в игровую была распахнута настежь, а Эрика стояла так, чтобы видеть коридор, переминаясь с ноги на ногу, и нервными движениями теребила ткань темно-синей юбки.
Шаги Макса непроизвольно замедлились. Он понятия не имел, чего ждать и что говорить.
«Не будь трусом, Уокер!» – сказал Макс себе. Но произнести даже банальное «привет» никак не получалось.
Эрика вновь оказалась смелее: она внимательно осмотрела его дурацкий наряд, хмыкнула и поздоровалась:
– Привет!
– П-привет!
– Спасибо за подарок. Я хотела сказать спасибо еще тогда, но ты убежал, – улыбнулась она.
– Т-тебе понравилось? – Побороть волнение никак не удавалось.
– Да! Очень! Мы собираем с папой вечерами после уроков.
– Здорово!
Снова наступило молчание. На самом деле Максу многое хотелось сказать: и как он рад, что ей понравился конструктор, и что хотел бы пособирать его вместе, и все же извиниться за свое поведение, рассказать, как было обидно, когда она снова испугалась. Он открыл рот, набрал в легкие побольше воздуха и снова закрыл – боялся, что такие откровения могут все испортить. И тут Макс заметил на письменном столе какую-то коробку, пару стаканов и сок.
– Что это? – он кивком указал на стол.
Эрика обернулась, чтобы понять, куда он смотрит.
– Кексы. Мама вчера вечером испекла. Специально для нас. Угощайся.
– С-спасибо, – Макс снова начал заикаться от волнения.
Они положили на подоконник подушки. Коробку с кексами поставили посередине. Макс разлил по стаканам сок.
Сначала разговор не шел, но постепенно стало легче. Макс спрашивал Эрику про школу, какие предметы ей больше нравятся. Она интересовалась, почему он не любит тренировки. С каждым новым ответом напряжение отступало. Эрика улыбалась, а Макс не замечал, что улыбался в ответ.
Теперь, каждый раз, когда она приходила, Макс старался делать что-то вместе. Оказалось оба любят настольные игры, в которые Максу давно не с кем было поиграть. Вопреки предыдущим опасениям, правила Эрика схватывала быстро. Собирать конструкторы вдвоем тоже оказалось интересным занятием. Эрика не зацикливалась на куклах, а с удовольствием пробовала новое.
Иногда они рисовали.
– Нет, эта линия должна идти вот так. – Макс показывал Эрике, как нарисовать котенка. И пусть у нее плохо получалось, было приятно видеть ее старания, хоть иногда ему казалось, что она больше хочет сделать приятное ему, нежели действительно научиться.
– Не могу!
– Сосредоточься. Смотри, почти получилось. Дай, я подправлю и можно раскрашивать.
Иногда Эрика специально приносила с собой домашнюю работу. Она быстро сообразила, что достаточно немного поныть, как Макс сразу сдавался и не столько помогал или объяснял, сколько делал за нее.
– Опять математика?
– Ну, Ма-а-акс, ну пожа-а-алуйста. – Эрика сложила руки на груди в молитвенном жесте. Видимо для убедительности, но Макс в кои-то веке решил проявить твердость.
– Как ты научишься, если я опять сделаю за тебя?
– Ну, я не понимаю.
Макс с удовольствием возился с Эрикой, ругая себя, что поначалу позволил зависти взять верх. И пусть он не отличался терпением, чтобы из раза в раз объяснять одно и то же, но старался больше не срывать на ней плохое настроение или недовольство. А еще перестал называть ее раздражающей малявкой даже про себя.
Казалось, жизнь постепенно налаживается. А потом наступило четырнадцатое марта – день, которого Макс ждал с таким нетерпением. Вот только все надежды разбились о суровую реальность.
Макс сидел на все еще не разобранной кровати. Спальня почти полностью погрузилась во тьму. Лишь немного света проникало через незадернутые шторы, освещая лежащую на столе около окна коробку с Nintendo 64.
Давно пора было сходить в душ, но Макс все ждал, боялся пропустить приход отца.
Время шло, но того по-прежнему не было, и все труднее становилось сдерживать рвущиеся наружу слезы обиды и разочарования.
Четырнадцатое марта подошло к концу. Наступило пятнадцатое, а с днем рождения его почти никто не поздравил! А ведь Максу сегодня, точнее уже вчера, исполнилось десять.
Все, что он получил: приставку с набором игр для нее, переданных якобы от матери ее помощником, заскочившим после возвращения Макса из школы, да «С днем рождения, мистер Максимилиан!» от Сэма.
Макс знал, что многие на его месте были бы счастливы такому подарку, но не так уж часто он играл в видеоигры, чтобы искренне радоваться. Если бы его спросили, он без колебаний ответил бы, что совместного ужина или похода, например, в парк будет достаточно.
Но нет. Накануне мать рассказала о срочной командировке, так что личного поздравления он и не ждал. Обижало, что она даже не позвонила! Отец тоже ни свет ни заря отправился на тренировочный трек, словно это обычный день.
Слуги… Вряд ли они вообще помнили.
Про одноклассников говорить тоже не приходилось.
Макс сидел на кровати и неотрывно смотрел на часы. Он до последнего момента надеялся, что вот-вот прямо сейчас заглянет отец, обнимет, поцелует, скажет, что любит и гордится. Но часы продолжали отмерять минуты, потом часы, а в дверь так никто и не постучал. Заветный звонок тоже не раздался.
Макс пытался убедить себя, что родители просто очень заняты, пытался придумать оправдания: у отца сломалась машина, а там, где находилась мать, не было телефона. Но верить в подобные причины с каждым днем становилось труднее.
Небо приобрело серый оттенок, когда измученный ожиданием Макс, не раздеваясь, свернулся калачиком на темно-синем стеганном покрывале. Он наблюдал, как по стенам начинают ползти бледно-розовые предрассветные блики, пока не заснул.
А на следующий день он отправил в больницу Стивенса и Джеффри, сломав одному мальчишке руку и толкнув другого с такой силой, что тот упал и ударился головой. Еще он подбил глаз Джону Майнкрафту, а Эдвину Садески выбил передние зубы.
Конечно, ему тоже досталось. Макс пришел в себя лежащим на полу школьного коридора. В правом глазу рябило, а в теле, казалось, не осталось ни одного участка, который бы не болел. Кто-то из учителей помог встать, а потом поддерживал до самого кабинета директора, где Макс опустился на один из неудобных стульев, стоявших вдоль правой стены.
– Я уже связался с твоими родителями, Максимилиан. Твой отец едет сюда. – Мистер Патерсон, директор, смотрел с явным неодобрением.
Макс запрокинул голову и уперся затылком в деревянную стеновую панель, прохлада которой немного успокаивала пульсирующую боль.
Тут дверь буквально отлетела в стену, заставив Макса вздрогнуть, – на пороге показался отец.
– Твою мать… – прорычал тот.
– Мистер Уокер! – возмутился директор.
– Простите-простите, – отец развел руки в извиняющемся жесте, – ну и видок, Макс! Мама будет недовольна.
В чем-чем, а в этом Макс не сомневался. Только почему-то сейчас это совершенно не трогало.
– Что произошло, Максимилиан? Почему ты напал на них? – голос мистера Патерсона звучал сурово.
– Я не нападал, – опешил Макс. – Они первые начали!
– А они говорят, что зачинщик ты.
– Это неправда! – Макс попытался было вскочить, но скривился от пронзившей бок боли и плюхнулся обратно на стул.
– И кому мне верить? Их четверо, точнее, трое – Джеффри увезли без сознания – ты один. Никто не может подтвердить твои слова.
– И поэтому вы считаете, что вру я? – прошептал Макс.
– Мой сын не лгун! – вступился отец.
В ответ директор лишь пожал плечами.
– Как бы то ни было, – продолжил мистер Патерсон, – ваша драка нанесла ущерб репутации школы, как высокоморального учебного заведения. – На этих словах отец громко фыркнул. – Я уже поставил в известность мистера Карлайла. Вас всех ждет разбирательство и наказание.
– Да перестаньте! – Отец сильно нахмурился. – Ну подрались и подрались. Мальчишки же. А вы, разбирательство, наказание.
– Подобное недопустимо в стенах нашего учебного заведения! – взвился директор.
– А если недопустимо, – отец встал, сделал пару шагов к директору и грозно навис над более низкорослым мужчиной, – как получилось, что на моего сына напали сразу четверо (!) учеников?! Почему вы вообще допускаете подобное в стенах вашего «высокоморального учебного заведения»?! Учтите, я не позволю свалить всю вину на моего сына. Ясно вам?! – Максу нравилось, что отец защитил, принял его сторону. Даже мелькнула мысль почаще драться.
Тем временем директор явственно скривился и кивнул в ответ.
– Пошли, Макс, отвезем тебя в больницу. Надо понять нет ли сотрясения.
Сотрясение было. Пусть и не сильное. А еще были сломаны два ребра. И это не считая многочисленных синяков, ссадин и гематом. Бровь пришлось зашивать.
– Нос не сломан, – сказал доктор. – Но минимум три недели никаких активных занятий: спорт, физкультура. Там посмотрим. Через две недели нужно будет прийти на повторный прием. Если отек на глазу не будет уменьшаться, покажитесь раньше.
– Поехали домой, воин, гроза школы. Думаю, с директором проблем не будет. По крайней мере серьезных. Иначе я им такое устрою! Но с матерью будешь объясняться без меня. Звонил ее помощник, – отец помахал в воздухе своим новеньким коммуникатором – она возвращается завтра вечером.
***
Эрика спускалась со второго этажа их дома, чтобы поздороваться с вернувшейся с работы мамой, когда услышала ее обеспокоенный голос.
– Адам, ты не мог бы поменяться в субботу сменами?
– А что случилось?
– Макс ужасно подрался в школе. Он весь избит, сотрясение, сломаны ребра. Миссис Уокер приезжает завтра. Так что подозреваю, что в субботу его ждет разбор полетов. Не думаю, что даже простое присутствие Эрики в доме будет желательным.
«Подрался? Почему?» Последнее время Макс казался спокойным и даже веселым. Они все лучше и лучше находили общий язык, так что слышать подобное было… странно. Тем более, будучи дочерью парамедика, Эрика понимала, что сотрясение мозга или перелом – серьезные травмы.
– Мама! – она сбежала с лестницы, но вместо того, чтобы броситься в раскрытые объятия, замерла в нескольких шагах от матери. – Что с Максом?
– Ты все слышала?
Эрика кивнула.
– Я не знаю, милая. Сегодня мистер Уокер сам привез его домой сильно избитого. Сказал, что Макс подрался.
– А почему? – прошептала Эрика.
– Не знаю.
– Так что насчет субботы? – обратилась мать к отцу.
– Ничего не обещаю. Попробую поменяться.
Вот только поменяться не вышло, наоборот, его вызвали на работу накануне вечером – в городе произошла крупная авария, и парамедиков не хватало.
Эрика была и рада, и не рада перспективе провести субботу у Уокеров. С одной стороны ей очень хотелось увидеть Макса, поддержать, а с другой она помнила ледяные взгляды миссис Уокер те несколько раз, что они сталкивались.
По дороге на работу мать строго-настрого предупредила Эрику, чтобы та лишний раз не выходила из игровой. На всякий случай.
– Думаешь, Макса будут ругать?
В ответ мать лишь кивнула.
Увидеть с утра Макса не удалось. Эрика подозревала, что он спрятался в спальне, а стучаться постеснялась. Да он скорее всего и не хотел никого видеть, учитывая предстоящий разговор.
Вот только через пару часов сидения в игровой Эрика поняла, что очень хочет в туалет. Она всегда пользовалась тем, что предназначался для прислуги. Чтобы туда попасть, нужно было спуститься на первый этаж, пройти мимо кабинета миссис Уокер в сторону кухни и свернуть налево.
Уже возвращаясь назад, Эрика услышала крики Макса, доносящиеся из-за неплотно закрытой двери.
– Ты совсем меня не слышишь! Они первые начали! Они постоянно задирали и оскорбляли меня! Били! Почему я должен терпеть?!
– Если все так, как ты говоришь, нужно было прийти ко мне или к директору Патерсону, – тон миссис Уокер был ужасно холоден.
– Я ходил! Но директор не стал меня слушать и заявил, что я выдумываю! Он и в этот раз не хотел верить, что начал не я! Я пытался поговорить с тобой, мама, но тебе же всегда некогда! Ты всегда занята! Попозже, Макс! Давай в другой раз, Макс! Не сейчас, Макс! – его голос срывался.
Эрика замерла, боясь, что ее обнаружат. Но и уйти не могла. Она уже не раз замечала, что миссис Уокер не проявляла привязанности к сыну, и только сейчас задалась вопросом, а любит ли она его вообще.
– Не смей перекладывать на меня вину! – Наступила пауза, а потом послышался звук отодвигаемого стула. – Значит так, Максимилиан, – почему-то сейчас полное имя неприятно резануло слух, – ты вел себя недостойно, недопустимо. Ты запятнал честь нашей фамилии. Я уже не говорю про то, в какие деньги мне выльется твоя… кхм… выходка.
– Ничего. Не обеднеем, – буркнул Макс.
– Максимилиан! Что за тон?! Хочешь сказать, ты не раскаиваешься? – в голосе миссис Уокер прозвучало такое удивление, словно Макс просто обязан был сожалеть в ответ на недовольство матери.
– Нет!
– Хорошо, – в голосе миссис Уокер зазвучала сталь. – Ты будешь наказан. Я лишаю тебя карманных денег на ближайшие три месяца, любых развлечений, а также подарка на день рождения, который ты получил от моего помощника.
«У Макса был день рождения? Когда? Почему не сказал?» – удивилась Эрика.
– Ты хоть знаешь, что он мне купил? – раздался из-за двери обиженный голос Макса.
– И что же?
– Вот именно! Ты не знаешь! Тебе плевать! Есть подарок и ладно! Ты меня даже не поздравила!
– Джереми же передал подарок…
– Именно что Джереми, а не ты, мама!
– Я была в командировке.
– А телефона там не было? Позвонить было нельзя?
– Я весь день работала…
– Конечно! – перебил Макс. – Работа! Ты только о ней думаешь! А как же я? Вам с отцом плевать на меня! – Его голос сорвался, и Эрика моментально поняла, что он плачет.
А потом раздались быстрые шаги.
– Макс, послушай…
Но дверь кабинета уже открылась, и оттуда выскочил Макс, на ходу пытаясь стереть ладонями слезы.
Эрика стояла, прислонясь к стене, так что миссис Уокер не могла ее видеть, а вот остаться незамеченной Максом было невозможно.
Он скользнул по ней взглядом, вызвав судорожный вздох – она не ожидала, что Макс настолько побит – захлопнул дверь и кинулся наверх.
В первый момент Эрика подумала, что миссис Уокер пойдет за сыном, так что она быстро отступила в сторону кухни, не желая попадаться ей на глаза, но из кабинета так никто и не вышел. Тогда она побежала вслед за Максом.
В игровой оказалось пусто, поэтому, сделав пару глубоких вдохов, Эрика постучала в дверь спальни, из-за которой раздавались приглушенные всхлипы.
Наступила тишина.
Поняв, что Макс не ответит, она решительно отворила незапертую дверь и вошла внутрь.
Спальня оказалась мальчуковой, но скорее подошла бы взрослому, чем ребенку: никаких игрушек или обоев со слониками. Конечно, Макс был старше, но не настолько. Все очень красиво, но как-то чересчур аккуратно: даже школьных принадлежностей нигде не видно. Общую картину искусственности нарушала только подушка, в которую, чтобы заглушить рыдания, уткнулся сидящий на полу около кровати Макс.
– Это я, – пробормотала она, а потом подошла, опустилась рядом на колени и легонько обняла его, опасаясь причинить больше боли.
Кажется, Макс собирался что-то сказать. Он открыл было рот, но из горла вырвался только надрывный всхлип.
– Поплачь, Макс. Станет легче. Мама всегда говорит, что нужно плакать, если хочется, что со слезами из нас выходят наши обиды.
– М-мальчики н-н-е долж-жны плакать, – еле смог прошептать Макс.
– Не правда! Папа иногда плачет на кухне после работы. А мама его утешает. И он всегда потом говорит, что ему стало легче.
– А к-кто он у т-тебя?
– Врач на скорой.
Макс плакал, осторожно вместо подушки уткнувшись лбом в плечо Эрики, а она обнимала его и неуклюже гладила по голове и спине. Она чувствовала, как иногда он вздрагивает от боли и судорожно втягивает воздух сквозь сжатые зубы.
Они не знали, сколько прошло времени, оно будто замерло, заключив их в пузырь взаимных объятий. Даже перестав плакать, Макс продолжал сидеть, не меняя позы.
– С днем рождения, – Эрика встрепенулась, поняв, что так и не поздравила его. – Почему ты не сказал про день рождения? – Колени затекли, поэтому она устроилась поудобнее и взяла руку Макса в свою.
– Зачем?
– Чтобы я могла тебя поздравить.
– Не нужно.
– Нет, нужно! Ты же меня поздравил! Я могла бы попросить маму испечь еще что-нибудь, тебе же понравились кексы.
– Правда не нужно. Простого «с днем рождения» достаточно. И спасибо, – он грустно улыбнулся.
Тут из коридора послышался голос миссис Томпсон: «Эрика, милая, где ты? Куда ты спряталась?»
При этих словах Макс ощутимо напрягся.
– Иди, Эрика.
– Нет.
– Иди!
– Почему?
– Не хочу, чтобы твоя мама видела меня таким, – через силу выдавил Макс.
– Глупости.
– Пожалуйста. – Он умоляюще посмотрел на нее.
– Ладно. Сейчас узнаю, что она хочет и вернусь, – с этими словами Эрика выскользнула в коридор.
От Эрики не ускользнуло удивление матери, когда та поняла, откуда вышла дочь.
– Эрика, родная, все в порядке? Что происходит?
– Все хорошо, мама. Что ты хотела?
– Позвать тебя обедать.
– Только меня? А Макс? Почему ты не зовешь его тоже?
– Милая, я же говорила, миссис Уокер…
– Она дома? – прервала Эрика.
– Нет, недавно уехала.
– Я без Макса не пойду! Почему ты мне не сказала про его день рождения?
– Когда? – Мама вопросительно приподняла бровь, словно не понимала, о чем вообще Эрика.
– Ты тоже не помнишь! – голос Эрики зазвучал обвинительно. – И миссис Уокер его не поздравила! Даже не позвонила!
Эрика заметила, как растерялась мама.
– Послушай, милая, давай сделаем так. Спускайтесь с Максом обедать минут через тридцать. Хорошо?
– Ладно.
Макс поначалу отказался идти вместе и с ней, и только угроза, что тогда она тоже не пойдет, заставила его передумать. Обед оказался тягостным – слуги смотрели на них, не скрывая недоумения. Расслабиться удалось лишь вернувшись наверх.
Вечером, когда они с Максом как раз почти закончили собирать очередной конструктор, мама позвала их вниз пить чай.
– Идем, мама. Спасибо, – откликнулась Эрика, а Макс лишь кивнул головой, отводя взгляд. В этот раз он не возражал, а покорно поднялся и со вздохом пошел за ней.
На кухне они увидели помимо ее мамы и миссис Гонсалес еще водителя Макса Сэма и садовника Хуана.
Кухня всегда казалась Эрике самым уютным и светлым местом во всем доме. Она была выкрашена в белый цвет со светлыми столешницами из натурального дерева и медными витыми ручками. Центральное место занимал большой кухонный остров, заменявший стол, на котором всегда стояла ваза со свежими фруктами, так что Эрика любила устроиться на одном из высоких стульев и по одной смаковать виноградинки. Теперь там на блюде лежал яблочный пирог, в который воткнули десять свечей.
– Прости нас, Макс. Мы забыли поздравить тебя с днем рождения, – сказала мама.
– Я помню, как вы с мистером Питером любили мой яблочный пирог, поэтому с днем рождения, Макс, – добавила миссис Гонсалес.
Эрика заметила, как Макс побледнел, а его глаза подозрительно заблестели, и поспешила спасти ситуацию.
– Макс, давай задуй свечи и загадай желание!
Задуть свечи у него получилось с первого раза, хоть он и сморщился от боли. Эрика так обрадовалась, что радостно захлопала в ладоши и пару раз подпрыгнула на месте.
Получив по куску пирога, мужчины ушли на свои рабочие места, а Макс с Эрикой сели пить чай. Она видела, что ему некомфортно: что во время обеда, что сейчас он старался лишний раз не поднимать головы, отвечал односложно, а ел быстро, чтобы поскорее вернуться в спасительные стены игровой. Эрика не могла его винить, глядя, как меняется поведение окружающих, словно они бояться сказать в его присутствии лишнего слова.
Уже выходя из кухни, Макс обернулся и тихо сказал: «Спасибо».
– Что ты загадал? – тут же спросила Эрика, стоило им оказаться в коридоре. Ей было просто дико интересно.
– Не скажу, а то вдруг не сбудется. А я очень хочу, чтоб сбылось!
***
Через несколько дней, вернувшись из школы, Макс застал Эрику в игровой.
– Привет! Что-то случилось? Сегодня же не выходные. – Он не мог вспомнить, приходила ли она хоть раз в будний день.
– Нет. Мама во вторую половину, папа на смене. Он заедет за нами поздно вечером.
– Ладно, пойду переоденусь и вернусь.
Макс быстро переоделся, а потом еще некоторое время безуспешно пытался пригладить растрепавшиеся волосы. Он должен произвести хорошее впечатление, ведь именно сегодня, раз Эрика все равно уже здесь, Макс решил-таки сделать то, что по-хорошему следовало сделать гораздо раньше – извиниться за свое поведение.
Вместе пообедав, они поднялись в игровую, ведь обоим предстояло делать уроки. Макс устроился с учебником на подоконнике, оставив стол Эрике. Вот только смысл прочитанного ускользал. На первый план выходило волнение: как лучше сказать. Хотелось, чтобы она поняла его, не обиделась на глупые причины его ужасного поведения. Взгляд то и дело отрывался от страниц, чтобы, как ему казалось, незаметно скользнуть по Эрике.
– Все в порядке? – Макс вздрогнул, услышав звонкий голос.
– Да. – Макс снова попытался сосредоточиться на учебнике.
– Знаешь, я хотела спросить…
Он вновь поднял глаза.
– Почему ты тогда подрался?
Ох. Учебник полетел на пол.
– Они постоянно задирали, обзывали меня. Хотели заставить участвовать в их проказах, нарушать правила. За то, что я отказывался, обзывались. Когда их стало четверо, начали иногда бить. Сначала несильно, боялись, что я пожалуюсь директору. Потом поняли, что Патерсон на жалобы не реагирует, осмелели. Я старался избегать конфликтов, но повод найти несложно. И они находили.
– Мне жаль, – голос Эрики был полон сочувствия.
– Не надо. Я ведь не лучше их.
«Сейчас или никогда!»
– Почему?
– Потому что вел себя ужасно с тобой. Мне было плохо и хотелось, чтобы плохо было не только мне. – Макс низко опустил голову, опасаясь смотреть на Эрику. – Прости меня. Я не должен был так поступать.
– Макс, – она начала говорить сразу, словно ей не нужно было думать над ответом. – Макс, – еще раз позвала она.
Вздохнув, он поднял голову. На лице Эрики была улыбка, а глаза излучали тепло, которого ему так не хватало.
– Я тебя прощаю.
– Ты правда больше не обижаешься?
– Нет.
– Спасибо. – Облегчение было столь велико, что Макс чуть не заплакал.
– А теперь помоги мне с математикой, – она улыбалась так хитро, что Макс не мог не рассмеяться в ответ.
– Опять?
– Я не понимаю, что тут надо сделать.
А вечером они вместе жарили зефир в камине гостиной, благо мать задерживалась на очередном приеме. Было хорошо и спокойно. Возможно, впервые с момента знакомства с Эрикой Макса по-настоящему ничего не тяготило.
С прощением Эрики начала налаживаться и остальная жизнь, в том числе дела в школе. Стивенс теперь ходил в школу в гипсе, а Садески вставили передние зубы светлее собственных, за что он сам стал объектом насмешек.
К Максу же никто больше не лез. У него даже появилась наконец пара приятелей из других классов, которые раньше тоже страдали от издевательств Майнкрафта и компании. Ну и тот факт, что Макс смог, пусть и не без потерь, противостоять сразу четверым вызывал уважение.
***
Макс лежал в постели, разглядывая причудливые тени, которые отбрасывал на стены прикроватный светильник. Раньше он любил наблюдать за игрой света, крутил и переставлял лампу, пытаясь определить, на что похожа то или иное очертание. У него даже был целый альбом, заполненный рисунками странных зверей, птиц или чудовищ, которых он увидел на стенах собственной спальни.
Когда неожиданно раздался стук в дверь, Макс опешил – родители уже несколько лет не приходили пожелать спокойной ночи. На пороге стоял отец.
– Привет, сынок! Ты это… В общем, прости меня. Я совершенно забыл про твой день рождения. Начало сезона, сам понимаешь…
Макс задохнулся от удивления, не понимая, почему отец вдруг вспомнил об этом спустя больше месяца.
– Я понимаю, пап, – пробормотал он.
Не то чтобы это было правдой, но Макс уже четко осознавал, что что бы он ни сказал, на поведение отца это вряд ли повлияет.
– Э-э-э… Твоя мама сказала, что ты все еще наказан за ту драку. Не слушай ее. Настоящий мужчина должен уметь за себя постоять! Я дрался, твой дед дрался, даже этот твой пришибленный дядя тоже, – отец ухмыльнулся. – Поэтому я разрешил миссис Томпсон взять тебя вместе с ее дочерью… Как там ее?
– Эрика, – машинально ответил Макс. А потом спохватился: – Взять куда?
– В парк развлечений. В субботу. Ты разве не в курсе?
Нет, Макс, конечно, знал, как Эрика мечтала побывать в парке, расположенном в получасе езды от города (за последний месяц она прожужжала ему все уши) и как хотела, чтобы он непременно поехал с ними… Только даже на секунду не мог представить, что миссис Томпсон не просто согласится с желанием дочери, но и поговорит с его родителями. А тот факт, что те согласились, вообще не укладывался в голове.
– И еще, – хмыкнул отец, – мать скорее всего лишила тебя карманных денег. Вот, держи. Купи себе что-нибудь.
– Я лучше возьму их в парк. Спасибо, папа.
– Не надо. На парк я миссис Томпсон денег дал. Это только тебе. Прости меня. В следующем году постараюсь не забыть. А теперь ложись спать.
И прежде чем уйти отец искренне обнял его впервые за долгое время, оставляя Макса совершенно счастливым. Такая простая вещь – объятие – и вот он уже полностью простил отца за забывчивость.
Оставшуюся часть недели Макс считал минуты до поездки, но стоило наступить пятнице, его сковал очередной приступ неуверенности.
В ночь с пятницы на субботу Макс практически не спал – боялся проспать и заставить всех ждать себя, а это, по словам матери, являлось вопиющим неуважением к окружающим, особенно со стороны мужчины. Но больше всего он не хотел облажаться: сказать или сделать что-то, что может расстроить Эрику и испортить ее первый поход в парк. Он так распереживался, что под утро его даже стошнило.
Конечно, встав с постели, Макс чувствовал себя ужасно разбитым. Пришлось принимать ненавистный холодный душ, чтобы хоть немного взбодриться.
Сначала Макс планировал ждать Эрику с родителями прямо на крыльце. Но он решил, что это будет выглядеть чересчур жалко, поэтому сразу после завтрака пошел в игровую, надеясь немного отвлечься. В итоге, когда Томпсоны подъехали к особняку, Макс сидел у окна и, практически не мигая, смотрел на подъездную дорожку, периодически стискивая в кулаки потные от волнения ладони.
Миссис Уокер вышла проводить сына.
– Надеюсь, Макс, мне не придется краснеть за тебя перед мистером и миссис Томпсон.
– Нет, мама.
– Хорошо. – С этими словами миссис Уокер развернулась и, не прощаясь, скрылась за дверью дома, а Макс остался стоять, бледный и еще сильнее напуганный, глядя на закрывшуюся дверь.
– Запрыгивай, Макс. – Веселый голос Эрики вывел его из оцепенения.
– Доброе утро. – Он залез на заднее сидение видавшей виды малолитражки рядом с автокреслом Эрики.
– Привет, парень! Зови меня Адам, – представился мистер Томпсон.
– Я Макс. Очень приятно. – Он очень надеялся, что никто не заметит, как дрожит голос.
– Макс, с тобой все в порядке? – Эрика потянулась и взяла его за руку.
– Что случилось, Макс? Не хочешь ехать? – мистер Томпсон, уже успевший выехать за территорию особняка, съехал на обочину и обернулся.
– Хочу, – Макс поморщился от того, как жалко звучал его голос. – Я просто не хочу испортить вам поездку.
– А с чего ты вообще решил, что испортишь? Не дрейфь, парень, я знаю, что все будет хорошо. Мы не стали бы брать тебя с собой, если бы думали иначе. Наоборот, Эрика не хотела ехать без тебя. – На этих словах мистер Томпсон подмигнул Максу, который, в свою очередь, с удивлением уставился на улыбающуюся до ушей девочку.
Погода была отличная, и в парке было многолюдно. Макс на правах старшего сразу взял Эрику за руку, опасаясь, что она может потеряться. Та была так взволнована окружающей обстановкой, так хотела осмотреть все и сразу, что совсем не думала о безопасности. Она неслась вперед, а Макс покорно шел следом, ни на секунду не отпуская ее. Ему нравилось наблюдать, как загораются от восторга зеленые глаза – на душе становилось легко и спокойно; нравилось, как она беспрестанно дергает его за руку и просит посмотреть туда или сюда; восхищало искреннее удивление при виде облака сладкой ваты размером с голову или огромного мороженого из нескольких шариков. Макс не был уверен, что также неподдельно радовался всему, когда бывал здесь с дедом.
– Что думаешь? – спросил Адам Томпсон жену, с интересом наблюдая за дочерью и ее новым другом.
– Эрика счастлива. Это точно. Не знаю, радовалась бы она так, если бы Макса не было с нами. – Она взяла мужа под локоть, и они двинулись вслед за детьми, стараясь сохранить между собой и ними некоторое расстояние, чтобы не смущать тех пристальным вниманием.
– Парень, по-моему, тоже. Только посмотри на него, – улыбнулся Адам.
В это время Макс, смеясь, пытался оттереть нос и лоб Эрики от сладкой ваты.
– И все равно, я немного боюсь, что он может снова обидеть ее, – Барбара не пыталась скрыть сомнение в голосе.
– Эрика тоже может его обидеть… Что ты на меня так смотришь? – удивился Адам, глядя на Барбару. – Каждый человек может обидеть другого, даже не желая этого. Тем более, учитывая все, что ты мне рассказывала, думаю мальчишка в некотором смысле, даже более уязвим в этих отношениях.
– Может, ты и прав…
Несмотря на то, что боялся высоты, Макс составил Эрике компанию на русских горках и колесе обозрения. Обнимал ее в пещере страха, когда она уткнулась ему в грудь при появлении откуда-то сверху огромных противных на вид пауков. Они два раза подряд покатались на электрических машинках, потому что Эрике очень понравилось сталкиваться с другими. Он даже вытерпел Комнату смеха, где его большие нос и рот казались еще больше, тело длиннее и тоньше, а ноги кривыми. Но Эрика хохотала, показывая на него пальцем, и Максу оставалось лишь закатывать глаза и ждать, пока она не захочет перейти к следующему зеркалу, где его отражение становилось еще более нелепым или странным.
Потом они перекусили пиццей, запив ее газировкой. Доев свою порцию мороженого, Эрика так выразительно смотрела на его, что Макс без колебаний протянул ей рожок.
А еще он выиграл для Эрики огромного плюшевого медведя в каком-то дурацком конкурсе на чтение стихов. Конечно, ему бы даже в голову не пришло участвовать, но Эрика просто застыла с открытым ртом, увидев главный приз – огромного белого плюшевого медведя с повязанным вокруг шеи красным бантом.
