Читать книгу: «Пока не исполнится все», страница 2
Тем временем в голове демона бушевал смерч, разрывая последние нити сознания жуткого существа. Внезапно под чудовищем образовался провал в запредельное, и темная душа, увлекаемая неведомой силой, рухнула вниз.
***
Искорка очнулась в маленькой белоснежной комнате. За исключением синей тумбочки, стоящей в углу, в помещении больше ничего не было. Внезапно она все вспомнила и замерла в ужасе от осознания своего первого земного воплощения: она была демоном, убивала людей и в этой девушке собиралась возродить новое чудовище.
– О, Создатель! Как же так?! Почему мой первый опыт оказался таким ужасным?!
Но отвечать было некому. Искорка понимала, что нужно собрать силы для следующей жизни, чтобы она вновь не стала горьким уроком.
Глава 3. Фаюмская история
Это был золотой век долины Нила. Фараон Аменемхет III – владыка Верхнего и Нижнего Египта заканчивал грандиозное строительство оросительных каналов в Фаюмском оазисе. В самом Фаюме во славу XII династии фараонов Среднего царства было возведено огромное каменное здание, которое из-за бесчисленных переходов стало называться Лабиринтом и прославилось в других землях. Это было время, когда фараоны склоняли к своим ногам целые народы, но и сами поклонялись великой силе – искусству. Культ древнего бога Ра, господствовавший во времена Старого Царства, сменился культом солнечного Амон-Ра, а заупокойные ритуалы стали доступны не только вельможам, но и людям среднего достатка.
– Акил, ты не забыл, что сегодня обещал сыграть для наших гостей? – из дома раздался женский голос.
Юноша встал с низкого ложа, удобно устроенного в саду в тени пальм, и вошел в дом. В большой комнате, несмотря на послеполуденный зной, царила приятная прохлада. Стены были выкрашены в белый цвет и задрапированы льняными коврами. Босые ноги Акила ступили на пол, покрытый тростниковыми ковриками. Легкий ветерок колыхал прозрачные занавески и разносил аппетитный запах жарившегося мяса.
– Конечно я помню, мама, – ответил он. – Я сочинил новую мелодию для флейты и собираюсь исполнить ее. Надеюсь, что гостям понравится.
Нефтис кивнула сыну и продолжила готовиться к приходу гостей. В последнее время все складывалось хорошо. Десять лет назад смерть Гахиджи в походе против нубийцев покрыла его имя славой, но какой в ней прок, если жена и сын остались одни. Семья Гахиджи выхлопотала для Нефтис место управляющей в бальзамической лавке и учебу Акила при храме. С тех пор Акил вырос и превратился в стройного молодого человека с миловидной внешностью. С детства он тяготел к наукам и мать всячески поощряла это стремление. Мальчиком он подолгу проводил время в бальзамической лавке матери и с благоговейным интересом наблюдал за всеми происходящими там таинствами.
Обычно несколько бальзамировщиков колдовали над привезенным телом умершего: один осматривал и намечал место надреза, другой разрезал плоть, третий доставал внутренние органы. Еще были мумификаторы, которые обрабатывали тело, заворачивали его в ткани, обкладывали амулетами. Все действия были точными и отлаженными, и в этом Акил видел почти божественный ритуал сохранения храма, в который душа возвращается после смерти. Желающих стать таким драгоценным сосудом находилось немало. Родственникам умершего предлагалось несколько способов мумификации, и они, исходя из своих финансовых возможностей, выбирали подходящий вариант.
– Мама, почему не все мумии делаются одинаково? – спрашивал маленький Акил.
Он подмечал, что у состоятельных людей извлекали все внутренности, тела обмывали вином, натирали благовониями и заворачивали в дорогие ткани. Более дешевый вариант предполагал просто впрыскивание в брюшную полость покойника кедрового масла, а в тела бедняков вливали обыкновенный сок редьки. Так, будучи еще ребенком, Акил познавал азы социального неравенства, существовавшего даже в заупокойном мире. Нефтис все это время успешно управлялась с бальзамической лавкой, которая, впрочем, как и любое похоронное дело, приносила им стабильный доход и обеспечивала безбедную жизнь.
Мать напрасно переживала, что сын может пойти по стопам отца и выбрать военную службу. Напротив, Акила не привлекали тяготы и жестокость этого занятия. Его мягкая натура была расположена к музицированию и прочтению свитков. Целыми днями он пропадал сначала в школе при храме, потом в библиотеке. Ему нравилось находиться в ее просторных залах среди огромного количества книг. Нередко здесь собирались не только ученые, но и люди, занимавшие высокие посты в окружении фараона. Акил внимал их беседам и мечтал когда-нибудь вот так же умно рассуждать о тайнах человеческого тела – он твердо решил стать врачом.
«Как же летит время», – подумала Нефтис, расчесывая волосы перед полированным бронзовым зеркалом. Вопреки существующей моде и своему положению в обществе она не брила голову и не носила парик. В молодости Нефтис была довольно привлекательной девушкой, но после смерти мужа больше не вышла замуж и целиком посвятила себя воспитанию сына. Благо она могла позволить себе такую свободу и не находиться под опекой. Женщина оглядела себя в зеркале и отметила, что фигура с возрастом немного расплылась, на лбу и вокруг губ давно залегли жесткие складки, а взгляд миндалевидных глаз утратил свою мягкость.
– Панья, приготовь воду, – приказала она.
После освежающей процедуры специально обученная рабыня сделала ей массаж и натерла краской, делающей кожу светлее. Нефтис облачилась в синий нарамник-халат с рукавами, затянула на талии поясок и надела сандалии. Потом еще раз взглянула в зеркало, подвела глаза черной краской и осталась довольна своим отражением. Рабыня сообщила ей о прибытии гостей, и хозяйка дома поспешила к ним.
– Господин Джау, госпожа Зэорис, рада вас видеть! – приветствовала она пришедших.
Достопочтимая семейная пара прибыла к Нефтис, чтобы обсудить детали предстоящей мумификации отца господина Джау. Беседа текла неспешно, к ужину к ним присоединился Акил. Он живо интересовался у господина Джау перспективами врачебной практики, поскольку его учеба подходила к концу.
– Акил, – Джау внимательно посмотрел на молодого человека, – я думаю, из тебя получится хороший врач. Ты получил прекрасное образование, пришло время проявить свои способности. Завтра я представлю твою кандидатуру дворцовому лекарю, и, да поможет нам Изида, твоя судьба устроится.
– Господин Джау, – обратилась к гостю Нефтис, – Акил талантлив не только в науке, ему открылся также дар игре на флейте, и он готов вам сыграть.
Зэорис и Джау довольно кивнули, и Акил заиграл. Мелодия то журчала ручейком, то сбегала бурным потоком, она летела, падала, взмывала вверх и была самой жизнью. Для гостей он извлекал из флейты повествование о смерти и воскресении Осириса – бога созидательных сил природы и загробного мира. Мелодия была настолько живой, что господин Джау где-то в мечтах уже сам был немного Осирисом.
«Ифе, я играю для тебя», – тем временем думал Акил. Перед ним стоял образ красавицы, танцующей на приеме, устроенном в библиотеке по случаю прибытия церемониймейстера фараона, господина Хеси. Увидев в первый раз ее завораживающие в танце движения, кроткий взгляд и чарующую улыбку, Акил понял, что нашел госпожу своего дома.
Вечер клонился к закату. Гости поблагодарили Нефтис за теплый прием, обе стороны остались довольны встречей и распрощались. Чуть позже мать и сын лежали друг напротив друга на широких ложах и наслаждались вечером. Нефтис обдумывала завтрашний день и даже не подозревала, какие мысли витают в голове ее дорогого Акила.
«Ифе, – сказал он девушке в последнюю встречу, – ты свободна и можешь сама выбирать себе мужа. Но знай, что свет солнца Амон-Ра померкнет для меня, если я не стану твоим избранником». Ифе была благосклонна к Акилу, и теперь он не знал, как преподнести матери весть о том, что женится.
– Мама, я хочу тебе сказать, – решился, наконец, Акил. – Я уже не мальчик. Надеюсь, что скоро у меня будет придворная служба, и я хочу привести в дом жену.
– Прекрасно, сынок, – оживилась Нефтис. – Мы подберем тебе достойную пару.
– Я уже нашел.
– Да? И кто она? Подожди, не говори. Это дочь судьи, господина Птах-Шепсеса?
– Нет, это не она.
– Странно, я была уверена, что ты ей оказывал знаки внимания. Вы так близко сидели, когда читали свиток папируса.
– Мама, она не нашего круга. Ее зовут Ифе, она из бедной семьи, но для меня это ничего не значит, – твердо сказал Акил.
Нефтис привстала с ложа.
– Сын, ты не можешь так поступить. Наши родственники, мои и твоего дорогого отца, никогда не одобрят такой брак. Ты понимаешь, что этой связью пачкаешь кровь? Чем занимается эта несчастная?
– Она танцовщица, скромная, благочестивая девушка. Она тебе обязательно понравится.
– Акил, – железным голосом сказала мать, – об этом не может быть и речи!
Она резко встала с ложа и ушла к себе.
– О, Хатор, ты помогаешь всем влюбленным, помоги и нам! – взмолился Акил. – Что плохого в том, что моя избранница танцует и дарит людям праздник? Я не могу сделать выбор между матерью и любимой девушкой. Если мать так сказала, она уже не изменит свое решение, хоть сколько говори, что Ифе умна и благочестива.
Акил посмотрел на звездное небо и вдруг почувствовал желание подняться к нему, соединиться со звездами и узнать все ответы. Что-то неясное теснилось в его груди. Казалось, еще миг и тайны бытия откроются ему. Он вздохнул и, уже засыпая, обратился к кому-то неизвестному: «О, Создатель…».
***
Проходили недели, но Нефтис оставалась непоколебимой в своем решении не допустить этой унизительной для нее связи. Акил редко виделся со своей возлюбленной, поскольку работа при дворе (а его без препятствий приняли помощником дворцового лекаря) отнимала большую часть времени. Ему постоянно приходилось узнавать новое, вникать в детали, проявлять внимательность и старание. Дом Нефтис по очереди стали навещать родственники с материнской и отцовской стороны, они вели долгие беседы с Акилом на тему узов брака и чистоты рода. Акил молча слушал, но в душе продолжал следовать за мечтой.
В один из дней Нефтис села напротив него и спросила:
– Что ты решил по поводу этой девушки?
– А я ничего не менял, – ответил Акил и потер уставшие глаза. – Отец оставил мне небольшое наследство, но я должен сам встать на ноги. Господин дворцовый врач хвалил меня, через месяц мне повысят жалование. После этого состоится свадьба.
Нефтис побледнела, но ничего не сказала. Через неделю Акил пришел домой раньше времени и увидел, как мать разговаривает с двумя незнакомцами. Она поблагодарила их за что-то и подала мешочек, в котором обычно носили золото.
– Мама, – спросил Акил, – кто эти люди?
Нефтис внимательно посмотрела на Акила, размышляя о том, что лучше: оставить его в вечном неведении или огорчить. Она выбрала второе. «Мой сын справится с этим и обязательно встретит достойную женщину», – решила она и сказала:
– Твоя свадьба не состоится, сынок.
– Почему?
– Твоя невеста уехала. Я вчера была у нее, мы поговорили, она поняла, что неровня, и отказалась от тебя.
– Кто эти люди, которые к тебе приходили?
– Это ее родственники. Я пыталась загладить ваш разрыв и передала для нее немного золота. Акил! Куда ты?
Недослушав мать, Акил выбежал из дома и со всех ног бросился к Ифе. Но ее комната была пуста, хозяин дома сказал, что она куда-то съехала и не сообщила адрес. Домой он шел не помня себя, все вокруг потеряло значение. Мир стал таким хрупким, и одного движения было достаточно, чтобы он разлетелся на мелкие кусочки.
«Как же она могла так поступить?» – постоянно спрашивал себя Акил. Эта мысль преследовала его и на работе, и в свободное время. Он опять стал ходить в библиотеку. Сначала делал это, чтобы доказать, что место знакомства больше не причиняет боль, потом – из любви к книгам. Однажды он встретил там Ати, дочь судьи, ту самую девушку, которую мать пророчила ему в жены. Нефтис оказалась провидицей. Статус помощника придворного врача требовал крепкого семейного положения, и через некоторое время в дом вошла молодая жена.
Проходили годы… Нефтис радовалась внукам и достижениям Акила, но временами замечала в глазах сына какую-то непонятную пустоту. Однажды Нефтис сильно занемогла и послали за Акилом, она не хотела уходить, не попрощавшись со своим дорогим мальчиком. Когда он спешно пришел, мать подозвала сына к своему ложу и прошептала:
– Сынок, я должна признаться.
– Мама, тебе не стоит сейчас говорить, береги силы.
Влажный платок лег ей на лоб, но он не мог остудить жар, охвативший умирающую.
– Нет, это важно, послушай меня. Я очень провинилась перед тобой. Это давняя история.
– Если что-то и было в прошлом, то сейчас уже неважно. Ты очень дорога мне, и я никогда не посмею осуждать тебя.
– Акил, сынок, я очень виновата перед тобой. Тогда, много лет назад, та девушка… Ифе…
– Ифе?
– Да. Она не бросала тебя. Я заплатила, чтобы ее остригли и сделали рабыней. Ее увезли в другие земли, не знаю, куда именно. Простишь ли ты меня, сынок?
Акил потрясенно молчал.
– Сынок, не молчи, скажи что-нибудь. Есть ли мне прощение? – слезы побежали по щекам Нефтис.
– Сынок…
Голос Нефтис сорвался. Акил продолжал молчать.
«Это было так давно, – в этот момент думал он, – я был молодым, считал, что нашел любовь всей жизни. Через годы я приучил себя не вспоминать ту историю. Ати хорошая жена и мать, я старался не огорчать ее. Но даже страшно представить, как прошла жизнь женщины, которую я когда-то любил».
– Мама, ведь дело не только в Ифе, – наконец, глухо произнес он. – Ты всегда давала мне правильные, мудрые советы, вот только почему мне кажется, что эту жизнь прожил не я. Как будто персонаж из мистерии двигался, как ты хотела, и говорил то, что ты хотела. Ты подчинила меня своей воле, сделала марионеткой, но я не виню тебя. После смерти папы ты сама вырастила меня и привыкла, что я всегда был послушен. Один раз я посмел проявить характер, и вот что из этого вышло. Проси прощения не у меня, а у Ифе.
Акил устало прикрыл глаза, потом добавил:
– Когда ты предстанешь перед судом Осириса, и он положит на чашу весов твое сердце, знай, что в противовес содеянному на другой чаше будет моя любовь. И это тебя спасет.
***
Искорка внезапно очнулась в белоснежной комнате. По ощущениям ей показалось, что она плыла в каком-то общем потоке силы, а потом ее внезапно отделили. «Да-а-а, эта жизнь, конечно, лучше, чем предыдущая, – подумала она, – но в любом случае придется отвечать за свои поступки. Только помнить прошлый опыт я не буду, и с этим ничего нельзя поделать».
Впереди ее ждало новое путешествие.
Глава 4. Незнакомка с мечом
– Быстрее, давайте ее сюда, бросайте на стол! – кричал плотный толстый мужчина, спуская штаны.
Несколько воинов пытались справиться с девушкой, которая отчаянно извивалась в их руках. Наконец, ее толкнули на деревянный стол, возбужденный мужчина грубо схватил ее за волосы и разорвал на несчастной одежду.
– О, шотландское отродье не так уж и плохо! – загоготали присутствующие. – Не замучь ее до смерти, Джон, оставь нам полакомиться.
Избитое лицо девушки смотрело поверх голов этого сборища, потом от боли и отвращения она крепко зажмурила глаза. После получаса утех тело пленницы выбросили во двор, и уже никто ею не интересовался.
«Холодно, как же мне холодно», – очнулась она через некоторое время, и тут же откуда-то изнутри раздался приказ: «Жить! Жить!». Несмотря на дикую боль во всем теле, девушка начала медленно ползти в темноте, пока не наткнулась на деревянный забор. В одном месте колья разошлись, и она, теряя сознание, протиснулась между ними. В глаза светила луна, она не знала, сколько времени пролежала по ту сторону забора. Никаких сил давно не было, она просто в беспамятстве поползла через небольшую поляну к кромке леса. «Жить! Жить!» – короткими толчками отдавалось у нее в голове. Достигнув леса, она вползла в густой кустарник и больше уже не двигалась.
***
– Аллан, скачи сюда, здесь лежит какая-то женщина! – крикнул лучник мелькавшему среди деревьев всаднику на сером коне.
Аллан Мор подъехал к кустам и увидел обнаженное тело.
– Живая?
– Дышит, но зверски избита.
– Похоже, мы воюем со зверем. Отнесите ее в Станхус.
Всадник поскакал вперед, а лучники положили девушку на плащ, взяли материю с разных концов и понесли ношу.
Через некоторое время девушка с трудом открыла заплывшие глаза и с ужасом увидела все тот же бревенчатый потолок, на который смотрела несколько часов назад. Ее сознание не могло выдержать повторения случившегося, но из ослабевшего горла вырвался только скорбный стон.
– Тише, тише, дорогая, ты в безопасности. Сегодня утром Станхус освободили от англичан, все уже закончилось, – раздался где-то рядом голос.
Девушка попыталась повернуть голову в его направлении, но не смогла. Тогда голос переместился поближе, и она увидела перед собой женское лицо. Что-то мокрое побежало по лицу девушки.
– Поплачь, милая, тебе станет легче, а потом успокаивайся. Я помыла тебя и намазала мазью. Сейчас тебе должно быть очень больно, но ты поправишься.
Эти слова произносила уже немолодая полноватая женщина, укрывавшая ее плащом. Боль утихла под действием тепла и лекарств, и девушка уснула.
«Кто же ты такая? – задумчиво разглядывал Мор спящую. – Как ты могла оказаться здесь одна среди англичан? Неужели тебе хватило мужества шпионить за ними?». Спящая во сне застонала, и Мор больше не стал угадывать причины появления незнакомки в английском гарнизоне.
Через несколько дней незнакомка уже могла самостоятельно встать, но была еще слаба. Рано утром, держась за стены, она вышла во двор и встала под ласковые солнечные лучи.
– Это хорошо, что ты выздоравливаешь, – раздался голос позади нее.
Она обернулась и увидела рядом с собой молодого темноволосого мужчину в тунике и наброшенном поверх длинном плаще.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Нэйтия, меня зовут Нэйтия, я шотландка, – с усилием произнесла она.
– Нэйтия? Как-то неуверенно ты говоришь. А еще что-нибудь скажешь? Что ты делала в Станхусе?
– У меня были причины.
Увидев удивленное лицо мужчины, она поспешно добавила:
– Я вам не враг.
– Какая таинственность. Ну, по крайней мере, ты шотландка и тоже ненавидишь англичан.
– Кто меня спас? – спросила девушка.
– Тебя нашли мои лучники. Меня зовут Аллан Мор, я недавно в этих местах, решил примкнуть к Лэрду Смиту. Слышала о таком?
– Лэрд Смит? – с надеждой переспросила девушка. – Значит, я увижу его… Он здесь?
– Нет. А зачем тебе нужен Смит?
– Мы все здесь собрались для одной цели, не так ли? – отозвалась Нэйтия.
– Ну, как знаешь. Через несколько дней я уезжаю из Станхуса, здесь остаются наши люди. Если тебе не к кому возвращаться, можешь здесь жить и помогать женщинам.
– Могу я поехать с тобой?
– Там, куда я еду, нас ждут только лишения и смерть. Нам не нужна обуза.
– Я не кухарка, которая весь день стоит у огня! – запальчиво сказала девушка. – Я владею мечом, могу стрелять из лука, неплохо управляюсь с конем и смогу убить не одного проклятого англичанина.
Лицо Нэйтии раскраснелось от волнения и негодования, Мор внимательно посмотрел на нее.
– Сейчас ты еле стоишь на ногах. Если через два дня сможешь взять меч и сесть верхом, то поедешь с нами.
В назначенное время командиры отрядов Мора получили приказ выдвигаться. Мор уже сидел на коне, когда на крыльцо вышла Нэйтия, немного бледная, но с решительным лицом. Она села на подведенного коня, при этом сдвинув брови от боли.
– В путь! – крикнул предводитель, и кони рванули по дороге вдоль леса.
***
Шел 1296 год. После смерти короля Шотландии и долгих переговоров о престолонаследии страна потеряла независимость, попав под жесткий режим соседней Англии. Среди простых шотландцев рос гнев, который вылился в восстания по всей стране. Одним из предводителей народного волнения стал Лэрд Смит, отряды которого уже успели отвоевать часть шотландских земель. Сейчас Смит со своим войском находился на подступах к замку Фол.
– Лэрд, поешь, – высокая стройная девушка подала мужчине лепешки темного цвета с куском мяса.
Мужчина посмотрел на протянутую руку и взял еду. Девушка, откинув со лба длинные волосы, пристроилась на соседнем камне.
– Ты уже несколько месяцев доблестно сражаешься с нами, но о тебе ничего не известно, – принявшись за еду, сказал Лэрд. – Когда Мор подобрал тебя умирающую в лесу, ты назвалась Нэйтией и больше ничего не сказала. Кто ты и откуда?
– Я тогда не была готова к разговорам, но тут нет никакой тайны. Моя история такая же, как у всех, кто пришел к тебе: я потеряла дом, англичане убили мою семью, и с тех пор месть стала единственным моим желанием. С тобой и Алланом я обрела семью, вы мне как братья, и я надеюсь, что стала вам сестрой.
– Я рад, что наши пути соединились. Ты хороший товарищ и добрый друг, не раз доказавший свою верность. Помнишь, как в Труне на меня накинулись англичане? Если бы не ты, мне пришлось бы худо.
Они замолчали, потом Смит спросил:
– Ну а жених у тебя был?
– Жених?! – глаза Нэйтии опасно сверкнули. – Раньше у меня не было времени думать о мужчинах, а после того, что сделали со мной в Станхусе, я их ненавижу!
– Напрасно, ты же так молода, а жизнь состоит не только из войны.
– А у тебя была невеста? – решилась спросить Нэйтия.
– Была.
– И где она сейчас? Я не видела женщину рядом с тобой.
– Она больше не ходит по этой земле, – спокойно произнес Лэрд и горько добавил: – За родителей я тоже отомстил, но сердце мое никогда не найдет покоя.
Нэйтия с состраданием смотрела на такого сильного, но сейчас опечаленного мужчину.
– Нам предстоит решающий день, Нэйтия, – вставая, сказал Лэрд. – Нас не так много, и у англичан больше преимуществ. Знаю, что не все мои воины верят в успех этого сражения. А ты готова сражаться до последней капли крови?
– Я буду рубить, пока будет подниматься рука, – твердо ответила девушка. – У меня в этой войне свои счеты.
– Какие счеты? – спросил Смит. – Ты говоришь так, как будто испытываешь личную ненависть.
– Я скажу тебе это в замке, когда мы его отвоюем, – произнесла она, тоже вставая с камня.
– О, ради раскрытия твоей тайны я готов взять Бервик с Данбаром в придачу, – с улыбкой отозвался он ей вслед.
«Жених! – вспомнила Нэйтия, спускаясь с холма. – Чтобы я по доброй воле когда-нибудь покорилась мужчине? Не бывать этому!».
***
Смит, сидя на коне и твердо держа поводья, напряженно смотрел вдаль. Расположение замка Фол на вершине скалистой горы делало его практически неуязвимым. Однако сейчас многочисленная армия англичан вышла из стен замка, очевидно, готовясь к маневру, и теперь только широкая река отделяла враждующие стороны. На том берегу противник был уверен в своем превосходстве, а потому был отдан приказ выступать. Английское войско двинулось по узкому деревянному мосту навстречу шотландцам.
– Мор, мы все правильно рассчитали! Они хотят поскорее с нами расправиться! – прокричал Смит.
– Пора действовать? – отозвался Мор.
– Нет, ждем, пока часть войска не достигнет берега.
Когда наступил такой момент, Смит отдал приказ: «Вперед!» Под натиском шотландцев противник дрогнул, англичане начали отступать на мост, и все смешалось. В какой-то момент посреди битвы раздался оглушительный треск.
– Мост рушится! – крикнула Нэйтия.
Не выдержав, мост под англичанами рухнул в реку, увлекая за собой людей и лошадей. Тяжелая доска, зацепившись за плащ Нэйтии, потащила ее в бурлящую воду. Внезапно чья-то рука успела схватить ее за шиворот и вытащила на остатки моста на другом берегу. Она оглянулась и увидела Мора.
– Эй, ты рано нас покидаешь! – с привычной улыбкой сказал он. – Кто же тогда откроет нам страшную тайну о твоем появлении?
– Аллан, как ты можешь сейчас шутить! – она пыталась отдышаться.
Теперь пусть к замку был открыт, большая часть армии англичан утонула, пытаясь преодолеть реку вплавь. Нэйтия и Мор в числе первых ворвались в замок, обитатели которого еще продолжали сражаться за свои жизни. В какой-то момент горстку шотландцев окружил десяток противников.
– Аллан! – закричала Нэйтия. – Берегись, сзади!
Но было уже поздно: меч пронзил спину мужчины, и он начал падать на землю. Нэйтия бросилась к нему, поддерживая тело, ставшее таким тяжелым. Глаза Аллана подернулись мутной пленкой, и он затих. В груди девушки что-то шевельнулось. Вокруг продолжался бой, но она ничего не видела, только прижималась к неподвижному телу.
– Проклятые англичане отняли у меня все: дом, семью, честь. Смит дал мне приют и надежду на то, что мы восстановим справедливость. Он стал мне братом, а ты… – из ее груди вырвался всхлип, – ты всегда был добр ко мне, но я считала, что не заслуживаю твоего благородства. А теперь тебе уже ничего не нужно.
Нэйтия дотронулась губами до его лба. Внезапно звуки происходящего вернулись в ее сознание. Она крепко сжала рукоятку меча и хотела подняться, но удар в голову поверг ее на землю. Тут во двор высыпали шотландские лучники, стрелы которых пронзили оставшихся противников. Воины подняли девушку и понесли в замок.
Смит влетел в центральный зал с криком: «Нэйтия, мы это сделали! Он наш!». Крик замер, когда он увидел лежащую девушку с раной на голове. Смит кинулся к ней.
– Нэйтия, Нэйтия! Как же так?! Я уже потерял одного верного друга, мне только что сообщили про Мора! – Смит упал перед ней на колени. – Нэйтия, ты не можешь уйти в час триумфа! Англичане разбиты, я послал отряды за теми, кто попытался спастись бегством. Если бы хозяин замка узнал о нашей победе, он был бы отомщен.
– Лэрд, – с трудом прошептала Нэйтия. – Я родилась в этом замке. Среди нас жил предатель. Он открыл англичанам ворота Фола, и всех погубили. Я хотела его убить в Станхусе, но не застала.
– Нэй… – Лэрд осторожно убрал волосы с лица девушки.
– Похорони меня здесь, под часовней. Лэрд, ты должен идти дальше, я верю, что тебя не забудут.
***
«Вот и еще одно путешествие закончилось, – подумала Искорка, возвратившись в знакомую комнату. – В этот раз я была воинствующей девой, которая не допускала к себе мужчин. В конце пути ее сердце все-таки дрогнуло, но, к сожалению, времена тогда были суровые. Нэйтия скрыла свои чувства под надежной броней, которая в будущем может мне помешать. Ну что же, меня ждет четвертая жизнь».
