Читать книгу: «Таро Валуа. Тайна двух королей», страница 3

Глава 3

Париж, мастерская Жакмена Грингонье.

Февраль, 1393 год

Как Жакмен не хотел брать этот заказ. В мастерской и без него было так много работы. Но 56 су для Грингонье были просто огромные деньги. Многочисленные налоги с каждым годом лишь усиливали его необходимость браться за любой заработок. Туши и темпура стоили баснословных денег, а ещё надо было кормить семью и четырех подмастерьев. Да и отказывать королевскому двору – непростительная роскошь. Про короля после последнего его помутнения, ходили очень страшные слухи, не хотелось бы остаться без головы.

Солнце сегодня светило ярче прежнего, пели птицы, но, не доверяя обманчивой погоде, Жакмен взял свою накидку на случай дождя и отправился во дворец.

Сейчас камердинер расскажет, как надо героически изобразить короля. Придумаем гравюру, которая должна будет символизировать его храбрость и силу, возможно, как сильный король убивает дракона, или восседает на троне.

Грингонье успокаивал себя этими мыслями. Но в душе мерзким и тонким голосом, где-то под кожей тонким липким потом начинал выделяться страх. Он подкатывал к желудку, одновременно требуя еды и предупреждая, что готов выдать завтрак наружу. Страх что-то шептал, как шепчут бабки перед смертью, что-то знакомое, но непонятное.

Но что могло случиться? Жакмен слыл отличным художником, редко кому так улыбалась удача.

Его дело было востребовано, его подмастерья трудились, не покладая рук, его работы были лучшими и выполнялись точно в срок. Королевский двор призвал его для выполнения задания, что может быть лучше?

Но сердце ныло от тяжести и нежелания двигаться дальше, наполняя, казалось, загустевающей с каждым шагом кровью, ноги.

Камердинер сопроводил Жакмена уютный кабинет и велел ожидать.

Тяжелые двери распахнулись, и в кабинет вошёл сам Король. Сказать, что молодой мужчина выглядел плохо – ничего не сказать. Король не отрывал взгляд от пола, его глаза бегали, волосы были взъерошены, щеки впали, руки тряслись.

И тут пульсация сердца и внутреннего голоса в теле Жакмена достигла апогея и он чётко услышал: ЭТО ТВОЯ ПОСЛЕДНЯЯ РАБОТА.

Король меж тем присел на краешек своего богатого кресла, начал ерзать, как маленький ребёнок, что-то лепетать и вдруг остановился, поднял измученные глаза на Грингонье и принялся смотреть на него, не моргая. Пауза длилась минуты три, было слышно, как шуршит юбка сопровождающей короля милой молодой Королевы Изабеллы.

Король заговорил достаточно сухо:

– Необходимо выполнить заказ. Нарисовать 22 картинки, небольших размеров. За это заплачу 56 су. Заказ надо выполнить за 2 недели. Мой слуга отведет тебя, покажет, что мне нужно.

Тут же Жакмен ощутил, что чьи-то холодные пальцы взяли его за локоть достаточно крепко. Развернувшись, он увидел мужчину, уже достаточно немолодого. Крепкий, невысокий, с тяжелым взглядом из-под бровей, со стиснутыми губами, пытающимися изобразить подобие улыбки, он был ещё одним устрашающим звеном этой цепочки.

Король оставался также сидеть в своём кресле и смотреть в пол, а Жакмена тем временем уже дотащил за локоть до дверей слуга. Жакмен не молвил и слова, не поприветствовал и не попрощался с королём, что, безусловно, нарушало все возможные нормы этикета.

Слуга нес перед собой свечу, которая освещала дорогу. Вот они прошли по роскошному залу почти бегом, свернули в коридоры. В замке было достаточно темно, неприветливо. Стены украшали тяжелые канделябры, иногда портреты предков, гербы. Жакмену было страшно, но и одновременно очень интересно.

И вот лестница с тяжёлой кованной дверью- решеткой. Перед ней караул из 4 стражников.

Может быть, король хочет делать опись своих драгоценностей? Жакмен ничего не понимал.

Слуга коротко кивнул головой, стражи расступились, тяжелая решетка пошла в сторону.

Слуга стиснул свои ледяные, жёсткие пальцы, словно состоящие из желваков или огромных суставов, развернул к себе Жакмена и смердящим могильным запахом ртом молвил, не шевеля губами:

– Расскажешь кому – вся семья останется без глаз. Залью кипящую смолу. Иди вниз, слева комната. Там найдёшь рисунки.

Жакмен кубарем скатился вниз, решетка захлопнулась, лязгнул засов.

Глаза привыкали к темноте недолго, ведь он шёл почти вслепую за слугой со свечей по довольно тёмным коридорам. Это было помещение с огромными, метров в пять высоту потолками. Не сказать, чтобы помещение было большое – оно имело круглую форму, в ширину не превышало и 10 метров. Под потоками было проделано крошечное окно на улицу.

Свет из окна падал на стол, где лежали куски бумаги, и много печной золы. Рядом со столом стояла массивная скамья, настолько тяжелая, что Жакмен не смог сдвинуть её с места.

На столе виднелся огарок свечи. Где-то в углу слышался запах выгребной ямы и капала вода. Где он нходился, Жакмен не мог понять, так как стены утопали в темноте. Что ему рисовать? Стол? Совершенно не ясно…

Жакмен лёг на скамью и стал смотреть на танец пылинок в лучах света. Веки тяжелели и взгляд его постепенно с пылинок и лучика света переместился на стену около окна, спускаясь все ниже и ниже.

И тут он увидел. От ужаса Жакмен заорал так, что у стоящей стражи, казалось вылетят перепонки. Так кричат люди на поле боя, увидевшие, как их друзей разрубают на части. Так кричит мать, чей ребенок только что попал под копыта лошади, и его больше не спасти. Так кричат только от ужаса, резкого, неожиданного, обрушивающегося.

На Жакмена из тьмы смотрели различные образы, которые были начерчены золой и кровью.

Самый большой был образ дьявола, в чёрном капюшоне, с мерцающими глазами. Рядом стояла Смерть, виднелась виселица, на которой достаточно веселый паренёк держал мешки, скорее всего, с золотом. Разрушенный замок был левее.

Но больше пугало то, как были выполнены эти настенные зарисовки. Казалось, безумец не мог остановиться во время выполнения рисунков на стене, и чтобы не останавливаться, дорисовывал их кровью.

Образы представляли собой картины, находящиеся на небольшом отдалении друг от друга.

Кое-как Жакмен разжег свечу и стал рассматривать эти записки сумасшедшего. То, что эти рисунки на стене выполнил сумасшедший король, не вызывало у него ни малейшего сомнения.

Жакмен медленно исследовал пространство комнаты. Картинки на стене были разные. Вот пара нежных влюблённых, вот звездочёт с Луной, вот женщина ломает колонну… Как связаны они с собой? Что этим хотел сказать автор?

Жакмен вспомнил, что уже видел, как начинающий у него подмастерьем один художник впадал во время работы в состояние, близкое к помешательству. Тот парень также писал, пока краски не разъедали кожу на его пальцах. После того, как он заканчивал работу, он приходил в себя. Тот взгляд подмастерья был один в один, как взгляд сумасшедшего короля. В нем читались полнейшая растерянность, кротость, страх за содеянное. В то время, когда писал, казалось это был сущий дьявол, даже голос менялся у того паренька. Он проработал совсем недолго, а потом просто куда-то пропал.

И тут Жакмена осенило! Спасение! Надежда есть! Он схватил золу со стола и стал делать наброски, чтобы поскорее покинуть это страшное место, от которого так и веяло смертью, безысходностью и могильником.

Глава 4

Париж, мастерская Жакмена Грингонье.

Февраль, 1393 год

Жакмен Грингонье лихорадочно срисовывал сюжеты со стены.

Практически все ему было видно и понятно, и 21 лист был заполнен рисунками.

Единственное изображение, которое ему было не совсем понятно, находилось практически под потолком. Жакмен даже не понимал, то ли это изображение, то ли это причудливая игра тени и света. Если это действительно был рисунок, то он находился на такой высоте, на которую невозможно было забраться без стремянки или без лавки. Жакмен попробовал сдвинуть лавку снова, и тут увидел, что она прикована к полу. На лавке видны были следы, словно кто-то металлическими крюками царапал по ним. Присмотревшись повнимательнее, он увидел, что из царапин вырисовывается надпись ( дурак).

Все это место было ему непонятно, неприятно, он отдал бы почти все, чтобы быстрее оказаться вне этих стен.

Оставив попытки понять, изображение ли это, или же уже галлюцинации, Жакмен стал искать ступеньки лестницы, по которой он скатился вниз. Выемка в стене обнаружилась, пальцы Жакмена стали жадно нащупывать ступени, он был достаточно стройный и сильный, всего пара движений – и вот он уже полз по лестнице вверх по направлению к металлическим решеткам.

У стражи было тихо, слышался тоненький звук посапывания. Жакмен стал колотить в решётку:

– Стража! Стража! Открывай! Зови слугу! Я сделал наброски, я готов приступить к работе! У меня не так много времени!

Страж от неожиданности пополз по стенке и даже присел:

– Так ты жив! Как же ты обошёлся неделю без еды? Когда ты заорал, мы думали, ты умер!

– Неделю? Ты путаешь меня! Меня засунули сюда вчера!

– Ты Жакмен Грингонье?

– Да, все верно!

– Поздравляю! Ты тут уже неделю. Сегодня вечером мы планировали спускаться за твоим трупом.

Огромная решетка поплыла в сторону и замерла на середине.

Страж боязливо спросил:

– А ты точно выходишь один?

– А я что, был там не один?!

– Разное рассказывают. Выходи. Помни про глаза. За рассказы я сам вырву из твоей глотки ещё и язык. Зайди за темпурой, тушью и бумагой. Возьмешь, сколько нужно. Красная дверь у выхода.

Жакмен, казалось, понимает и знает все коридоры замка наизусть. Без труда он нашёл необходимую дверь. Там его уже ожидали тяжелые свертки с дорогой темпурой, красками, тушью, и листами невероятной бумаги.

Выйдя из двери, он наткнулся на зеркало. На него смотрел совершенно седой безумный старик, похудевший на четверть его веса.

Жакмен посмотрел незнакомцу в зеркале в глаза и твёрдо решил – он выживет, он не сдастся. Он знает путь спасения!

Через 10 минут он уже вбежал в свою мастерскую.

Подмастерья не узнали Жакмена, приняли его за попрошайку и хотели уже выгнать, но он ловко подскочил к столам, смел с них все, от витражной мозайки до портрета герцога Орлеанского и загрузил тушью, бумагой, темпурой. Совершенно непонятно, как он это донёс. Совершенно непонятно, где был их хозяин, что с ним произошло. Но все чувствовали, вчерашняя безмятежность и любимая работа сегодня стала недоступной роскошью.

Жакмен побросал все на стол, подбежал к молодому парню по имени Оливье, взял его за грудки и стал трясти.

– Где он?! Ты знаешь? Где мне его найти?! Я хочу жить, я хочу жить!

– Да кого же, Мастер! Что произошло?!

– Мне. Нужен. Тот. Сумасшедший. Парень.

Оливье сразу понял, речь о Гийоме. Вот уж действительно, кого он не хотел вспоминать, его работа нагоняла жути.

– Мастер, я слышал, он расписывает свод где-то на севере города.

Жакмен ещё крепче вцепился в подмастерье и почти прорычал:

– Отведешь меня к нему. Сейчас же. Вопрос жизни и смерти. Всем остальным по домам до начала следующего месяца.

Через мгновение они уже оказались на улице и резво понеслись к северной части Парижа.

Чутьё на уровне звериного инстинкта привело Жакмен и Оливье в нужный собор.

Гийом сидел на козлах, и, казалось, спиной почувствовал приближение мастера.

Не успел Жакмен открыть рот, как Гийом не поворачиваясь, ответил:

– Я готов. Они снились мне уже год. Материалы готовы?

Жакмен был страшно удивлен, откуда Гийом уже все знает, но решил отложить выяснение подробностей , сначала нужно выполнить заказ.

– Гийом, все готово, все ждёт тебя. Я хорошо заплачу за эту работу. У тебя будут любые материалы. У нас не так много времени.

Гийом, слезая со сколоченных наспех досок, горько усмехнулся:

– Не так много времени? Ты всерьёз думаешь, что это оставит нас живыми?

Жакмен слышал этот вопрос внутри себя, его нашептывало сердце, и он умолял сердце замолчать. Вера в Божьи законы и справедливость взяли верх, и Жакмен решил, что судьба его просто проверяет, но никак не может его лишить всего.

– Мы должны в это верить. Мы должны пробовать. Иначе зачем ты идёшь со мной?

– Мастер, я иду не за тобой. Я иду своей судьбой. Сегодня судьба будет вершиться в твоей мастерской. Отвори мне дверь и дай материал. Через 7 дней придешь за своей работой.

Жакмен воспринял это, как знак удачи. Он мечтал выспаться в своей кровати, перед этим поесть в своей любимой таверне, выпить хорошего вина. Он мечтал не делать этот заказ, и вот удача – этот странный парень сделает все сам. Было похоже, что жизнь потихоньку налаживалась. На радостях он выдал Оливье 1 су, и, почти вприпрыжку от радости, побежал в сторону мастерской.

Если бы Жакмен услышал в этот момент голос своего разума, возможно, ход истории был бы совсем другим. Но разве жизнь даёт нам возможность испытать «если бы»? Жакмен в состоянии эйфории совершенно не подумал, что же он будет делать, если Гийом не выполнит работу точно в срок, ведь времени у него не останется совсем.

Неделя пролетела для Жакмена ещё незаметнее, чем неделя в заточении. Он ел, пил и спал, только чтобы забыть эти отвратительные стены, лавку, свет под потолком. На пятый день ему пришла в голову идея посетить венецианскую куртизанку, о мастерстве которой ходили легенды в Париже. Жакмен наслаждался жизнью, он был похож на человека, получившего в наследство деньги, только вместо монет у него было ощущение счастья. Сначала счастья много, потом, с каждым днём оно таяло, заставляя Жакмена вспоминать о том, что есть мастерская, что там работает Гийом. Он гнал от себя дурные мысли и продолжал есть и пить. Но скребущие напоминания и утро самого тяжёлого похмельного 7 дня настали. Сегодня должен быть готов заказ. Сегодня ждёт король.

С утра лил дождь. Откуда ему было взяться, вчера на небе он не видел ни облачка. Жакмен накинул свой плащ и по лужам поплёлся в мастерскую.

На входе Жакмен почувствовал зловонный запах. Это пахла нетронутая неделю еда, оставленная Гийому.

Сам Гийом сидел на скамье около стола.

Рядом с ним лежали великолепные картины.

Жакмен стал рассматривать их. Несмотря на то, что он срисовывал их со стены каменной пещеры, он совершенно их не помнил. В сознании его остались лишь пара образов, другое же хорошо стерло вино и сон.

Они были чуть больше 7 футов в высоту и около 3,5 в длину. Каждая из них была обрамлена в красивую витиеватую рамку. Изображения выходили за пределы этой рамки, словно хотели ступить на землю. Так оригинально в Париже ещё никто не рисовал. Изображения на картинах, в отличие от зарисовок, имели неправильные пропорции, словно карикатуры. Жакмен засомневался, понравится ли это королю. Но образы! Как интересно они были преподнесены, на картинках Гийома они обрели тонкие детали, усиливающие впечатление.

Первым был изображён маг с большой седой бородой. У него в руках были два сосуда, символы жизненной силы.

Далее, второй, почему-то, шла папесса. Верховная монахиня. Символ целомудрия. С ней три невинные девы с потупленным взором.

На третьей картине была королева Изабелла. Тонкие, изящные черты лица без единого намёка на гротескное увеличение. Нежность и любовь, которую она готова была принести в этот мир. Рядом с ней дети, символ продолжения жизни и их любви с королём. Женское начало всей красоты.

На четвёртой карте был изображён сам его Величество Карл V. Его черты были переданы великолепно. Тонкую проседь на волосах Гийом прорисовал при помощи серебра, не иначе. Взгляд благородный и спокойный, взгляд короля, которого так любил народ. Перед ним на коленях подданные, упоенно смотрящие на короля и сложившие перед ним, как перед Богом, руки. Карла V высоко почитали во Франции, он был отцом Карла VI и одним из лучших правителей за историю.

На изображении: Император

Жакмен спросил Гийома:

– Ты не считаешь, что короля стоило бы расположить первым? Следом папу или Королеву, далее уже все остальное? А сам Карл VI будет?

– Нет. Будет только такой порядок. Маг должен быть первым. Его цифра единица, – ответил Гийом и замолчал. На оставшиеся вопросы н не считал нужным отвечать.

Жакмен хотел было начать спорить, что этот мальчишка о себе думает вообще, а потом подумал: " К королю я пойду без этого дурачка. По дороге просто поменяю. Негоже королю не быть первым."

На пятой картине Папа. Символ величия Бога на земле. Гийом отлично прорисовал лицо, понтифик не будет против такого портрета. "Его портрет по дороге положу вторым", подумал Жакмен.

На изображении : Папа (Le Pape)

Жакмен становился с каждой минутой все более счастливым. Казалось, он даже молодел!

Шестая картина показывала три пары влюблённых, которым дарили стрелы херувимы небесные. Они были разодеты в синие и красные одежды – символ мужского и женского начала. Гийом, проказник, даже изобразил гениталии ангелам. А пара посередине вообще целовалась, причём располагалась она так, что под облаками, на которых были стреляющие ангелы, пару эту видно не было.

На изображении : Влюбленные (L'Amoureux)

На седьмой картине богатая, запряженная двумя белоснежными лошадьми колесница несла храброго воина на сражения.

На изображении : Колесница (Le Chariot)

Восьмая картина изображала женщину в темном платье. Она не была похожа на придворную фрейлину. Голову её окружал венец, но в руках был не младенец, а меч и мерные весы. Прежде, чем что-либо делать, стоит взвешивать свои решения, а то можно остаться без головы, так расценил этот образ Жакмен.

На изображении: Умеренность (La Justice)

На девятой был мудрец в синем халате с бородой почти до пола. В руках он держал песочные часы, перед ним расстилалась некая дорога. При взгляде на эту картину хотелось подумать о смысле жизни и бренности существования.

На изображении: Отшельник ( L'Ermite)

Колесо было изображено на десятой картине. Оно завораживало взгляд и особенно было интересно тем, что читалась эта картинка как сверху, так и снизу. С одной стороны при рассмотрении была изображена счастливая жизнь – маленькие дети играли в красивом саду, светило солнце, виднелся дом с виноградником. Если же картинку эту перевернуть, изображение показывало, как маленькие дети в грязи и нищете умирают с голода на улице. А солнце становилось их шляпой для прошения подаяния.

На одиннадцатой картине снова та же дама, что и на восьмой. Платье на ней было зеленое, тот же венец на голове. В этот раз дама ломала колонну, демонстрируя недюжинную силу.

На изображении: Сила (La Force)

На двенадцатой при первом рассмотрении казалось, что изображён шут. Молодой мужчина стоял вниз головой и держал в руках мешки с золотом. Его синий камзол загнулся и показывал яркую оранжевую подкладку, словно перо у петуха. Когда разум понимал, что стоять на руках и держать мешки он одновременно не может, глаза натыкались на его виселицу. Она практически сливалась с рамкой, которой Гийом обрамил картину.

На изображении: Повешенный ( Le Pendu)

Тринадцатая картина символизировала смерть. На чёрном коне, в золотом одеянии с белой повязкой на голове и белым плясом смерть в виде скелета скакала, не щадя никого. Под ногами у неё виднелся папа и кардиналы, уже покойные, в левом углу виднелся лик императора, в правом епископ. Ну что ж, ничто не вечно под Луной, ни одному императору и папе ещё не удавалось жить вечно.

На изображении Смерть ( La Mort)

На четырнадцатой снова дама с одиннадцатой и восьмой.

«Не халтура ли?»,– задумался Жакмен.

В этот раз у неё было красное парадное платье и два кувшина. Один она держала высоко над головой, другой внизу. Тонкой струйкой из одного в другой текло вино. А может быть и масло. Смотрела дама на кого-то в сторону.

На изображении: Умеренность(La Tempérance)

На пятнадцатую картинку Жакмен не мог смотреть без ужаса воспоминания. Эти страшные глаза со стены стали ещё страшнее. Существо, чьё имя достопочтенные и верующие граждане не произносят всуе, кого боятся все без исключения смертные на земле, связи с кем страшатся, смотрело своими черными глазами на Жакмена . Казалось, эти глаза говорят Жакмену: «Я знаю про тебя все. И этот обман не пройдёт для тебя бесследно». Существо с большими витиеватыми рогами улыбалось. Фоном ему была геенна огненная.

На шестнадцатой картине была разрушенная башня. Может быть, она пострадала во время сражения. А может быть, как в Библии, была разрушена Господом Богом в назидание людям.

На изображении: Башня( La Maison-Dieu)

Молодая черноволосая девушка манила своими неприкрытыми формами на семнадцатой карте. Над её головой сияла красивая многоугольная звезда.

На следующей, восемнадцатой, астроном и его подмастерье изучали Луну в чистом поле.

На изображении Луна (La Lune)

В противоположность картинки со звездой целомудренная дева с веретеном со светлыми волосами и кротким взглядом стояла под солнцем в поле на девятнадцатой картине.

На изображении :Солнце.

Жакмен ликовал. Это была победа! Такая работа не могла оставить короля равнодушным. Оставалось только посмотреть ещё две картины и можно нести во дворец.

И тут, внезапно дверь его мастерской распахнулась, пространство мгновенно наполнилось стражниками, которые приняли замысловатое построение, следом вошли пара выряженных по случаю поездки слуг, и далее вошёл сам Король. Жакмен не испугался и не удивился, в этой странной истории могло быть место всему.

Король выглядел лучше, нежели чем две недели назад. У него был отличный ухоженный вид, глаза были наполнены радостью и предвкушением.

– Я вижу, ты успел в срок, Жакмен. Отлично. Давай посмотрим, что у тебя получилось.

Жакмен спешно сложил картинки в единую стопку, чтобы проверить, хорошо ли высохла темпура и все ли картинки имеют единый размер и передал королю, mfr и не досмотрев до конца.

Король взял эту стопку в руки, на его лице была явная удовлетворенность от увиденного.

Он медленно рассматривал каждую и клал на стол. Вот уже седьмая, восьмая… Четырнадцатая, пятнадцатая…

На двадцатой была какая-то не очень приятная картина. Жакмен вспомнил ее, над голыми девами словно свершался суд.

На изображении Суд (Le Jugement (Dernièr))

Ну, не подведи, Гийом, пусть и двадцать первая будет такая же отличная!

Двадцать первая были с той же дамой, что уже изображал автор.

Жакмен негодовал: Кто же она, что художник ценит ее больше королевы в своих работах?

Но лицо короля оставалось настолько благостно и спокойно, что Жакмен решил не предавать тому большое значение.

Из под ног ее словно брали начало воды, земли, в руках у нее были символы королевской власти, но их наличие ничуть не смутило короля. Хорошо, только бы ему нравилось, у королей свои причуды.

На изображении Мир (Le Monde)

И тут произошло совершенно неожиданное. В руках у короля оставалась еще одна картинка! Жакмен рассеяно посмотрел по сторонам в поисках ответа, аподумал, что, наверное, Гийом просто выполнил одну из картин не с первого раза.

Двадцать вторая карта оказалась в руках у короля. Медленно уголки его губ, до этого находящиеся в улыбке, поползли вниз. В глаза его стали наворачиваться слезы. Его стало трясти, дрожь была настолько сильная, что была заметна всем окружающим. Казалось, король стал шевелить губами и что-то шептать. То был тихий звук. Король повторял одно слово:

– Пропал. Пропал. Пропал. Пропал. Tar Rho. Tar Rho. Tar Rho.

Картинка выпала у него из рук. Жакмен увидел сотворённое Гийомом и обомлел. На картине был изображён шут. У его ног стояли четыре слуги, меньше самого шута раза в два, почему -то один из слуг мыл ему ноги. Шут со слугами? Это что-то новое. Сверху он был одет, рубаха и попона были на нем, на голове была странная шапка с ослиными ушами. А вот снизу… Его гениталии прикрывала только узенькая набедренная повязка, которая была ему явно мала. Но это было не самое страшное. У шута было лицо Короля. Не заметить это сходство было просто невозможно.

На изображении Шут (Le Mât)

Т. н. «Таро Карла VI» или «Таро Грингонье» («Charles VI» or «Gringonneur» Deck; Le tarot dit de Charles VI) – Первая в мире колода карт Таро.

Эта старинная колода карт, нарисованная темперой и тушью с использованием позолоты хранится на сегодняшний день в Национальной Библиотеке Франции, один из немногих сохранившихся примеров подобных изделий, относящихся к эпохе Ренессанца.

Король стал хвататься за корону, пытаясь сорвать её с головы. Начинался приступ. Слуги подхватили его, стража выстроилась клином. Появился маленький слуга, которого Жакмен видел ранеею.

– Быстро. Выводим. Во дворец его! – скомандовал он, и не прошло и 20 секунд, как взвыли хлысты кучера, лошади закричали и понеслись во весь опор.

– Забрать картины. В темницу этих! – кричал слуга, указывая на Гийома и Жакмена. – хотя нет, оставьте нас здесь, есть у меня идея получше.

Жакмен стал метаться, но цепкие руки стражи уже усадили его за стол рядом с Гийомом.

– Как посмели вы рисовать такое? Откуда прознали?!! Я вытрясу из вас всю душу! Посмели насмехаться над королём и его болезнью.

Гийом подал голос:

– Простите, но так ведёт сама судьба. Король посланник её, ему суждено быть шутом. Tar Rho на восточном языке означает «Царский путь». Таков его путь.

– Как смеешь ты говорить такое про своего короля?

– Король болен. Болен за всех нас нашими грехами, нашими падениями, нашими пристрастиями. Ему придётся прожить жизнь, испытывая на себе крайности от всех этих отклонений. Раз от раза, он будет словно шут, изображать эти состояния. Его жизнь закончится только тогда, когда двадцать два наступит. Это его судьба, как бы он не пытался её изменить.

Жакмен сидел ни жив, ни мертв. Текли последние минуты его бренной земной жизни, а он так ничего и не сделал. Не женился на той замечательной грудастой соседке, что торговала самыми вкусными яблоками. Не зачал ей щекастого малыша Жака, как обещал умирающему отцу. Не заработал свои 56 су, которые так были бы ему нужны. Никчемность его жизни была на весах у дамы с восьмой картинки. Добрые дела не перевешивали плохие, и её вердикт был отрубить ему голову. Чтобы попал он к тому, чьё имя не называют в слух.

Слуга, а имя ему Вильгельм, медленно расхаживал по мастерской. Размышлял. Вешать этих двух было опасно. Король, помешательство которого снова дало о себе знать, может огорчиться от их гибели. Что же остаётся?

Дверь мастерской открылась, на пороге возник мужчина в темной одежде. Не обращая ни на кого внимания, он быстрым шагом подошел в слуге. Тот пал на колено и поцеловал руку гостю.

– Не сейчас – одернул его прибывший гость. – расскажи, что произошло.

Слуга шепотом доложил о произошедшем. Пока он в красках описывал ситуацию, рыцарь расхаживал по мастерской и смотрел внимательно на картины.

– Хорошо. Эти двое должны исчезнуть, мастерскую оставить. Стража была только своя?

– Да, мой господин.

– Хорошо, так жертв будет меньше. Двадцать вторую картинку убрать, королю по пришествии в себя рассказать, что ему приснилось. Скажешь, Жакмен принёс картины сам, получил 56 су и уехал в Британь жениться.

На этих словах, стукнув каблуками об пол, черный рыцарь удалился.

Жакмен обреченно свалил голову на грудь и от жалости к себе тихонько заплакал.