Читать книгу: «Великие духи Барабинской степи», страница 8
У отца такое лицо, что на него страшно смотреть – серое и угрюмое. Он молчит, но время от времени, вскрикивает, обращаясь к жене: «Перестань! Это я виноват! Я – плохой, неосторожный охотник!». И от этих слов женщина рыдает еще сильнее.
Девочка забилась в уголок, и села, уткнувшись лицом в колени. Мама с папой не должны видеть, как она плачет.
Ксюшка проснулась среди ночи, в слезах. «Что они мне подсунули?» – думала она. «Это не сон, а фильм ужасов!». Она достала из-под спальника амулет. Больше всего ей хотелось пойти, и прямо сейчас зашвырнуть его в реку. Потом она подумала, что можно бросить в огонь. Она глянула на часы. Четыре тридцать. Спать она больше не будет, по крайней мере, пока эта жуть в их палатке. Поразмыслив еще немного, Ксюша оделась и вышла.
***
По пути на раскоп, Ирина Алексеевна, как обычно, зашла в камералку, взять кое—какие инструменты. Она взяла нивелир, и, краем глаза, заметила на столе какой—то предмет.
– Ребята, что это? Кто это нашел? – спросила она у проходивших мимо З
Брёмы и Кирилла.
– Любопытно. Похоже на древнюю монету – сказал Бармасов. – Это не я нашел. К сожалению.
Подошла Алиса. Глаза ее расширились.
– Ирина Алексеевна, откуда это у вас?
– Это лежало на столе в камералке. Твое?
– Нет, что вы. Это из кургана, – Алиса была взволнована. – Мы вам всё объясним… Такое расскажем!
Ирина рассматривала амулет.
– Из кургана? Это интересно… Ведь они разграблены еще в средние века, как он там остался? И сплав необычный. Молодцы, ребята! Кто нашел?
– Геныч.
– Ааа, Геныч, – Ирина о чем—то задумалась. – Ну хорошо. Пошли на раскоп, а я у него всё узнаю.
Алиска хотела что—то еще сказать, но передумала.
***
– Да, это моё, ну то есть, это я. Нашел, когда в яму свалился, – сказал Геныч.
– Хм… А чего сразу не сказал? – спросила она.
– А я тогда обиделся на вас.
– Да ты что, Гена? Чем мы тебя обидели?
– Я когда пришел с кургана, меня в лагере никто не встречал, не ждал… Я подумал, что вам все равно… – сказал Геныч. Он старался не смотреть Ирине в глаза.
Ирина задумалась.
– Странно. Мы тебя искали пока не рассвело… Когда ты пришел? Примерно, в какое время?
– Я не знаю. Темно еще было.
–А! – воскликнула Ирина. – Я поняла! Мы, наверное, к деревне пошли, а ты как раз в это время вернулся. Разошлись, Гена! – Она улыбнулась и обняла паренька за плечи. – Что ты, мы тебя знаешь, как искали… Мы же тебя любим…
Геныч посмотрел на нее, как будто хотел убедиться, что она говорит правду. К горлу подступил ком. Иринины серые глаза светились таким теплом, что Генке стало не по себе. Как он мог так подумать? Он опустил глаза, и сказал:
– Я тоже… В общем… Ну да… – В душе его растаяла маленькая льдинка.
Ирина зафиксировала амулет, как ценную находку, и убрала в специальный ящик, который стоял у нее в палатке. Она заметила, что ребята весь день шушукаются между собой, не выдержала, и за ужином спросила:
– Ну, признавайтесь, что вы еще от меня скрываете?
– Нам нужно с вами поговорить, – сказала Любка.
Они сидели у костра и по очереди рассказывали свои сны. Последняя была Ксюшка. Рассказывая про маленькую девочку и ее братика, она снова начала плакать. Анька молчала.
Ирина слушала очень внимательно, и иногда вставляла комментарии. Ее удивило точное описание позднеирменской культуры.
– Ну, ребята, вы большие молодцы! Очень интересно придумали! Просто невероятно!
– Мне тоже понравилось, – сказал Брёма.
– И мне, – повторили Стасик с Кириллом.
Повисла странная тишина.
– А мы не придумали, – сказал Удав.
Ирина посмотрела на старших ребят, Алиску, Любку, Ксюшку. Лица их были серьезны.
– Ребят, вы меня, наверное, разыгрываете? – спросила она.
– Ирина Алексеевна, – сказал Геныч. – А давайте проверим? Положите амулет под подушку, ну, под спальник. А завтра расскажете нам, что вам приснилось?
– Ну хорошо. Можно, – ответила Ирина. – И вы думаете, что мне приснятся позднеирменцы? Если честно, они мне и так уже снятся! Я же по ним диссертацию пишу, – она рассмеялась. – Так что не знаю, будет ли мой сон считаться как действие амулета…
– А мы с вами завтра поговорим, – сказал Генка, тоже повеселев.
И они стали играть в жесты.
Ирина уже засыпала, когда неожиданно вспомнила про свое обещание. Улыбнувшись, она положила амулет под подушку.
Сон Ирины
Ей приснился большой зал со сценой. Он был полон людей. Их было много, разных возрастов. На сцене стоял стол со стопками книг. За ним сидела женщина средних лет, и говорила что—то в микрофон. Лица ее было не разглядеть. Сначала видение было, как будто не в фокусе. Но постепенно появлялась резкость и увеличивалась громкость, и Ирина услышала:
– А сейчас я предлагаю посмотреть, как это было!
И на огромном экране появилось изображение. Это был смонтированный из слайдов и черно—белых фотографий, фильм. «О, вот прошлогодние, с Сопки. А это уже свежие, сделанные совсем недавно. Как? Ведь я еще даже не проявляла пленку?» – думала во сне Ирина. Потом пошли уж совсем странные кадры, где были те же самые ребята, что прямо сейчас находятся в лагере, и выглядели они также, только вот событий этих не было. Ирина еще не сделала этих снимков!
Цветные снимки, похоже, относились к более позднему времени. Незнакомые места, часть лиц узнаваемы, но явно повзрослевшие. Да и сама она уже, как будто старше. Морщинки в уголках глаз. Вот она со своим научным руководителем, он уже совсем седой. Какие—то мужчины, похожие на иностранцев, держат в руках приборы, типа миноискателей. Вот она с ними, общее фото. Трое бородачей, один молоденький немец, в круглых очках.
Ирина не знала этих людей, не понимала, что могло объединить их вместе, и удивлялась. И еще, она никак не могла понять, где она в этом зале. Она видела все сверху, и как будто, из конца зала. «Возможно, я в операторской и транслирую оттуда этот фильм?», – думала она. Она приблизилась к окошку и увидела молодого мужчину с хвостиком на макушке.
И вдруг Ирина поняла, что она везде в этом зале. Ей казалось, что все эти люди здесь неслучайно, что они связаны какой—то общей идеей. Разглядеть сидящих ей не удавалось, в зале было темно. Но она чувствовала и свою связь с ними. Как будто в каждом из них была ее частичка, в ком—то большая, в других – маленькая капелька. Это не могли быть родственники, да и связь не ощущалась, как кровная.
На экране тем временем появилось изображение степи, затем кургана, того самого, на котором Удав с Генычем напугали девчонок. По крайней мере, очень похожего. Голос сказал: «А вот и тот самый курган, на котором, как вы помните, и произошло центральное событие…».
Неожиданно фото кургана исчезло, также, как и все звуки. Несколько мгновений было темно, а потом на экране возник седой мужчина, с косматой гривой и длинной бородой. Он стоял посреди степи.
Мужчина двигался. Это оказалась не фотография, а цветное видео хорошего качества. На старике была холщовая рубаха, перетянутая кожаным пояском. Он стоял на ветру, волосы его развивались. У мужчины были проницательные глаза. Он посмотрел на Ирину, как ей показалось, и сказал на незнакомом языке, но она непостижим образом, поняла смысл: «Мы – степной народ. Мы почитаем наших предков и уважаем землю, на которой строим свои дома. И подчиняемся только одному закону, который говорит, что все взаимосвязано и все возвращается. Мы зовет его Законом Степи… Не нарушай его. Оставь всё на своих местах». Мужчина замолчал, но видно было, что он хочет еще что—то сказать. «Я много видел на своем веку. Разных людей и судеб. Я знаю – ты обретешь бессмертие».
Ирина проснулась и села. По лицу ее текли слезы. И ей было не понятно, почему.
***
– Ирина Алексеевна, кстати, а что вам снилось? – спросила Алиса за завтраком.
– Ах да… Сон был необычный, – ответила Ирина.
Девчонки переглянулись.
– Но совсем не такой, как ваши. Я видела зал, полный людей. А на экране мелькали фотографии из экспедиций разных лет. А потом, седой мужчина с экрана сказал мне, чтобы я не нарушала закон степи… И оставила всё на своих местах…
Повисла пауза.
– Может, это про амулет? – спросила Любка. – Вы его заберете в Институт?
Ирина рассмеялась.
– Девчонки, я же ученый! Ваш амулет – очень ценная находка для науки. Конечно, заберу. Интересно посмотреть, что за сплав. Символы на нем тоже любопытные… Возможно, эта уникальная вещь позволит сделать нам великие открытия!
Ирина замолчала. Она, действительно, верила в то, что говорит. По крайней мере, ей так казалось.
Глава 15
Это был последний день первого сезона в экспедиции. Завтра за школьниками приедет машина и отвезет их на железнодорожную станцию.
С утра все были немного взбудоражены. Вечером планировался праздничный ужин, с традиционным тортиком из печенья и сгущенки. На раскопе было шумно, из магнитофона доносилась музыка, на этот раз «Blue system».
Костю и Сеньку, после долгих уговоров, посадили в камералку. Правда, судя по раздающимся возгласам, типа «Ты че? Пики – козыри!» или «Бейся давай!», можно было догадаться, что занимаются они там не мытьем керамики. Правда, через пару часов все стихло.
Геныч, Удав и Лёшка ушли с раскопа около одиннадцати. «Они пошли копать шурф», – сказала Ирина Алексеевна. А в полдень она подошла к девчонкам:
– Алис, пойдем отнесем мальчишкам молока с печеньем, им там на шурфе нужно подкрепиться.
Алиса с радостью согласилась.
Они шли через поле, на котором играли в футбол.
– Ирина Алексеевна, помните тот клык, который Лёша с Костей подделали… – начала Алиса.
– Да. А что? – спросила та.
– Я вот думаю, они его испортили, и куда его теперь? – спросила девушка.
– Да, пожалуй, никуда. Хочешь, тебе его подарю? – предложила Ирина.
– Хочу! Ух ты, здорово! Спасибо большое! Это будет мне на память об экспедиции!
Дорога шла мимо кустов, которые тянулись плотной стеной вдоль берега. Неожиданно, из зарослей выскочил призрак в белом саване, и зарычал. Алиса потеряла сознание.
***
В это время, на большой поляне, чуть дальше того места, где Ирина приводила в чувство впечатлительную девушку, полным ходом шли приготовления. Шурфа никакого не было. Парни готовились к посвящению. Они разбили палатку, и назначили Костю главным устрашателем. Перед ним стояло ведро с водой и железная кружка.
Лёша разделся до пояса, измазался углем и вооружился палкой. Сенька в тельняшке, с нарисованным сердцем на щеке, искал подходящую дубину. Геныч сидел на, неизвестно откуда взявшемся, коврике. Рядом лежал свиток и стоял котелок с напитком сомнительного бурого цвета. На голове парнишки была белая повязка, а грудь украшали две «татуировки» в виде солнышек.
Всё было готово. Они ждали своих жертв.
***
– Алиска, ты чего? – спросила Ирина Алексеевна, когда девушка пришла в себя. – Это же Олежка!
Удав стоял рядом, замотанный в белый вкладыш. Он вытащил изо рта ломоть картошки широкими вертикальными прорезями, и держал его в руке. В другой был посох.
– Я знаю, – ответила Алиса. – Я его сразу узнала, но почему—то все равно напугалась…
Девушка не понимала, что происходит. Они ведь шли с Ириной на шурф. Что Олег делает тут, в кустах, в таком костюме? Ирина, видя ее растерянность, сказала:
– Еще немного, и ты все увидишь.
И они втроем пошли на поляну.
Парни встретили их громкими возгласами. Лёшка, подталкивая Алиску палкой, сказал:
– О, несчастная! Становись на колени!
– Да! Да! На колени ее! Перед нашим великим богом Археологии!
До Алисы постепенно стало доходить, что всё это значит.
– Пей! Это божественный нектар – прекрасная амброзия! – сказал Геныч, и зачерпнул поварешкой зелье из котелка.
Алиса сделала глоток, и тут же выплюнула. Во рту остался жгучий вкус перца, кетчупа, и еще чего—то сладкого. С «прекрасной» Гена явно переборщил. Черт—Лёша тут же начал тыкать Алиску палкой за то, что та не смогла проглотить священный напиток.
– Повторяй молитву, о, несчастная! – сказа Сенька.
И бог начал зачитывать положения из своего свитка. Алиса повторяла.
– Громче! Громче! – кричал Лёшка, замахиваясь дубиной. Роль карателя явно пришлась ему по душе.
Наконец, ребята посчитали, что девушка прошла все испытания, и окрестили ее Богиней Археологии. Удав разрисовал лицо Алисы гуашью. Вложил в это дело всю душу. Родная мама бы не узнала свою дочь с таким макияжем. «Масть Робин Гуда», – констатировал Олег, когда закончил. После чего они с Ириной ушли.
Сенька сделал Алиске подобие юбки из веток. В руки новоиспеченной богине дали опахало, чтобы она обмахивала им Геныча, то есть Бога Археологии.
Вскоре послышался визг и смех. Ирина вела партию новых жертв, которые тоже верили, что идут на шурф. Удав во вкладыше их нисколько не напугал, только развеселил. Сопровождаемые «призраком» и Ириной Алексеевной, группа «несчастных» прибыла на поляну.
И началось посвящение в археологи.
Сначала, орудуя палками, Сенька с Лёшкой усадили всех на колени, и заставили повторять заповеди. Бог развернул свиток и прочитал:
– Заповедь первая: «Начальник всегда прав!». Повторяйте!
– Начальник всегда прав, – хором сказали дети.
– «Если начальник не прав – смотри пункт первый!»
Дети повторили все семь заповедей, каждому на щеку поставили печать с изображением лопаты. И начались новые испытания. Сначала всех, по одному, заводили в «палатку страха». Там грозный Костян обливал водой из кружки, и заставлял кричать свою жертву так, как будто ее пытают, или убивают изощренным способом. Что нагоняло ужас на тех, кто ожидал своей очереди.
Чёрт и Пират (Лёша и Сеня) глумились над школьниками, как могли. Тыкая и размахивая дубинами, они усаживали их на колени перед Богом, и требовали выпить нектара. Проглотить это отвратное зелье никто не мог. И только Кирилл, попробовав, сказал: «А что, мне даже нравится!», за что ему влили еще две поварешки. Анька все время пыталась вырваться, и чуть не сцепилась с Лёшкой врукопашную. Тогда Удав усмирил непокорную ласковым ударом посоха.
В конце, Геныч, торжественным голосом произнес, что отныне «архиолухи становятся археологами». После чего с громкими криками «Ура!», все побежали в лагерь.
Там оставался один непосвященный. Ничего не подозревающий Брема варил суп. Пришлось устроить Бармасову сокращенный вариант. Сначала ему наставили печатей на всех открытых участках тела. Затем, подхватив за руки и за ноги, сбросили в реку. Когда Брёма, сплевывая, и убирая с лица прилипшие волосы, появился над водой, он узнал, что теперь носит гордое звание археолога. Но эта новость не вызвала, почему—то, у него восторга.
***
Вечером после того, как рюкзаки были собраны, территория лагеря прибрана, девчонки готовили торт. Они пропитывали растворимым кофе печенье и выкладывали его слоями. Затем промазывали каждый слой вареной сгущенкой, а сверху украсили какао—порошком.
После ужина была праздничная лотерея. Каждый участник должен был сдать что—нибудь, с чем не жалко расстаться, в призовой фонд. А взамен получал соответствующее количество лотерейных билетов. Вряд ли где—то еще можно было бы увидеть столь щедрые призы. Банка шпрот, лампочка для фонарика, газета за прошлый месяц, бальзам «Звездочка», тюбик зубной пасты «Пепсодент», и всё в том же духе. Тем не менее, все радовались выигрышам. Кроме, пожалуй, Геныча, который с удивлением обнаружил, что Стасику вручают его, Геныча, собственный складной ножик.
– Это мой! Я его не сдавал! – и повернулся к соседу по палатке. – Костян! Ты чего опять!?
– Ой, Геныч, извини, – сказа Костя, расплывшись в широкой улыбке. Он был доволен эффектом. – Перепутал.
Стас вернул ножик хозяину, а в качестве утешительного приза получил горсть карамелек.
Лотерея закончилась, когда было уже совсем темно. Ирина Алексеевна пожелала всем спокойной ночи и ушла. Остальным же спать совсем не хотелось. Анька с Ксюшкой пошли в палатку к Кириллу, Брёме и Стасику. Старшие ребята и Любка с Алиской остались сидеть у костра.
Сначала они пели.
– А давайте нашу! – предложила Алиска.
– Какую? «А в это время женщины копали»? – спросила Люба.
Все поддержали предложение, и затянули:
«Легенду слышал я в далеком детстве,
Не все я помню, честно говоря,
Как в древности стояли по соседству
Мужской и женский – два монастыря».
– А может, про ежиков? – спросил Лёшка. Все закричали: «Да, да!», и запели:
«А я ёжиков люблю,
Я от ёжиков торчу,
Я от ёжиков шизею
Будь они хоть три рубля».
Петь не получалось. Оказалось, что из каждой песни ребята знают слова только первого куплета.
– Кстати, а кто между палаток бегал? Ген, помнишь мы видели призрака? – спросила Алиска.
Никто не признавался.
– Наверное, кто—то из салаг, или Сажина? – предположил Геныч.
– А зачем ей это? Или ты думаешь, у нее крыша поехала? – ответила Любка. – Она, конечно, странная, но ей больше подходит животных мучать, чем такой ерундой заниматься!
– А может?.. – начала Алиска, и замолчала.
– Может, что? – спросил Сеня.
– Да так, ничего…
– Духи?
– Я просто подумала… Не всему есть объяснение. Белое пятно остается неразгаданным. И еще, мы ходили на курган, после того… И в яме кто—то шуршал, какие—то звуки оттуда исходили…
– Бурундук, наверное, – сказал Удав. – Но уж точно не духи.
– Да? Может быть… – Алиса задумалась. – Олег, раз уж у нас ночь откровений, что ты про волков говорил?
– Я их видел в ту ночь, когда мы на курган ходили. Гляжу – Геныча нет нигде, и мимо два таких здоровенных белых степных волка пробегают! Я, кстати, напугался похлеще вашего. Так что нас с Генычем бог—то наказал…
Алиса снова подумала про амулет, про закон степи. Интересно, если бы она была на Иринином месте, оставила бы она здесь, в степи, эту загадочную вещь? Сейчас, будучи собой, она думала, что так будет правильно поступить. Но она – всего лишь школьница, впечатлительная и романтичная. И, почему—то, ей казалось, что с возрастом это не пройдет.
– Как вы думаете, Ирина Алексеевна не передумает насчет амулета? – спросила Алиса.
– Нет, конечно, – ответил Удав. – Ты что, оставила бы его тут?
– Я – да.
– Ты так говоришь, потому что ты не ученый и не археолог. Если бы это была твоя работа, думала бы по—другому, – сказал Геныч.
– Сень, а ты? – спросила Алиса.
– Тоже забрал бы, исследовал. Может, польза была бы для науки, – ответил тот.
– Алиска, ну ты чего? Может, Ирине Нобелевскую премию дают? – вмешалась Любка.
– А я бы, знаете, почему увез с собой? – спросил Костя. – Я бы сдал в комиссионку. Или переплавил бы на колечки какие—нибудь и продал. А че?
Все засмеялись.
– Костя, да это не золото, это сплав, – сказал Лёшка.
– А вдруг? – не унимался Костя.
– Слушай, да я смотрю, ты и Родину продашь! – сказал Геныч.
– Смотря сколько предложат, – ответил Костя.
***
Ребята посидели еще немного. Многие сходили за теплой одеждой. Сенька поставил на огонь котелок с водой, чтобы сделать чай. Ночь была холодная.
– А вы помните, что сегодня – самая короткая ночь в году? – спросила Любка.
– О, здорово! Так, значит, рассвет скоро! – сказал Геныч.
– Мне кажется, я до него не дотяну, – произнес Костя, и зевнул. – Я, пожалуй, пойду на боковую. Расскажете мне потом.
Лёшка с Олегом тоже ушли.
У костра остались четверо. Алиса положила голову на Сенькино плечо. Гена обнял Любу. Они смотрели, как танцуют и извиваются языки костра. Пили свежезаваренный чай с карамельками. Они почти не разговаривали, и молчать было приятно. Каждый думал о чем—то своем. Но всем им хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась. И рассвет, каким бы красивым он не был, тоже никогда бы не наступил.
Но он наступил. Они отошли от лагеря, чтобы видеть, как встает солнце. Над полем висела дымка тумана. Сначала, в щели между ровной линией горизонта и, нависшей над ним, сине—серой полосой облаков, появился просвет. Затем солнце, поднимаясь выше, окрасило облака в желтый, оранжевый и сиреневый цвета. Золотой диск поднимался над степью, приветствуя новый день.
Они стояли в линию, Люба, Гена, Алиса и Сеня, и любовались самым прекрасным рассветом в их жизни. Люба с Генкой держались за руки, Сеня с Алисой тоже.
А потом стало понятно, что пора расходиться.
И тогда Гена взял Алискину ладонь, и сжал ее очень крепко.
Глава 16
«Два месяца пролетели очень быстро», – думала Ирина. Она смотрела на упакованные ящики с инструментом и кухонной утварью, скрученные спальники и тенты. Сенька с Генкой заканчивали складывать палатки, Олег перевязывал шпагатом последние коробки. До следующего лета всё это будет храниться на складе Дома пионеров, покрываясь пылью.
Все готово. Теперь осталось ждать машину.
Через два часа приедет 66—й и увезет их в город, который покажется им слишком шумным и суетливым. Первое время будет тесно в квартирах, они будут скучать по простору, по бескрайним полям и небу. А потом привыкнут. Так всегда бывает. Станут нормальными городскими жителями, которые толкутся в автобусах, а вместо закатов смотрят телевизор.
Ирина вздохнула.
Начальница экспедиции, молодой перспективный ученый, без пяти минут кандидат наук… Сейчас всё это казалось таким далеким и призрачным. А подлинным был воздух, пропитанный ароматом диких цветов, поле, простирающееся до горизонта, теплый ветер. Подростки, ее воспитанники – они тоже были настоящими. Искренними. Ирина вспомнила их рассказы про амулет. Странно, конечно. Ребята не изучали позднеирменцев, а так хорошо описывали… А этот седовласый старец в рубище из ее сна? Его лицо с проницательными глазами потом еще несколько раз всплывало у нее в памяти, отчего каждый раз пробегали мурашки по спине.
В голове Ирины крутилась одна и та же мысль. Она пыталась вспомнить, что сказал ей старик во сне. Это казалось важным, хотя она и не понимала, почему. Он говорил что—то про закон степи.
Ирина достала амулет из ящика. Она держала его в руках, и сон стал всплывать в памяти отчетливо и ясно.
«Оставь всё на своих местах», – вот что он сказал. Женщина посмотрела на курган, который издалека был едва различим. И услышала рев приближающейся машины.
