Читать книгу: «Противоречие. Перевертыш. Парадокс. Курс лекций по сценарному мастерству», страница 3
Таково назначение искусства – во всяком случае, одно из назначений – исследование запретных зон. Все остальные жизненные трипы можно делать самостоятельно: можно путешествовать по миру, ездить на байке, пилотировать самолет. Это не нарушает закон. Это в рамках наших возможностей. А вот задушить кого-нибудь, расстрелять или выбросить из окна без последствий не получится. Поэтому можно пойти в кино и прожить жизнь убийцы за два часа, чтобы еще раз убедиться: ни к чему хорошему это не приведет, тебя обязательно поймают и накажут.
Резюме
Человек есть единство и борьба противоположностей. Отправная точка для создания яркого персонажа – максимально контрастное фундаментальное противоречие, положенное в основу его образа. Шерлок Холмс – гений-аскет, человек тысячи возможностей, которому ничего не нужно. Бродяжка Чарли – бомж с повадками аристократа. Декстер – серийный маньяк на службе у полиции, «хороший маньяк». Уолтер Уайт – наркоторговец, школьный педагог, примерный семьянин, убийца и талантливый химик одновременно. Все знаменитые иконические герои современной культуры – персонажи, содержащие в своем образе противоречие.
Лекция 3
Художественное решение сцены
«Художественное решение сцены» – лекция о том, как писать и придумывать сцены фильма, чтобы они становились piece of art – произведениями искусства. Этот термин вы не найдете ни в одном учебнике по драматургии. Я услышал его впервые от Юрия Арабова. Для него «художественное решение сцены» – неотъемлемая часть авторского стиля. Он учит «решению сцены» своих учеников и последовательно реализует метод в своем творчестве. Любая кинокартина по сценарию Юрия Арабова – прекрасная иллюстрация данной темы.
Я, в свою очередь, развил идею Юрия Николаевича, выделив пять творческих приемов, посредством которых любую сцену фильма можно сделать как минимум интересной и запоминающейся.
Чтобы пояснить, о чем речь, расскажу случай, который произошел в ходе нашей с Юрием Арабовым совместной работы над телесериалом «Завещание Ленина» (Н. Досталь, 2007). В пятой серии этого проекта есть такая сцена: советский писатель Варлам Шаламов, отсидев, приезжает в Москву и приходит в гости к артистке, которая посещала с гастролями лагерь, где Шаламов «мотал» первый срок по политической статье. (В 1929 году на Соловки действительно приезжали на гастроли артисты.)
Итак, освободившийся зэк приходит в гости к женщине, которая ему приглянулась. У нее как раз день рождения. Дом полон гостей. Более того, мы видим, что муж этой дамы – сотрудник НКВД. Галя выходит в прихожую и столбенеет, увидев бывшего зэка Шаламова. «Вы? Откуда?! Зачем вы здесь?!» Смятение героини…
Проходит год. И вот мы видим другую ситуацию в этой квартире: артистка Галя Коваль – уже жена Варлама Шаламова! А в гости к ним теперь приходит… бывший муж Гали! Такой вот поворот судьбы!
Я написал первый драфт сценария этой серии. Сцену я решил так: Шаламов открывает дверь бывшему мужу-энкавэдэшнику. Тот заходит в квартиру. Слово за слово, между мужчинами возникает конфликт. Затем следует драка. Дерущихся разнимает Галя.
Юрий Николаевич прочел сцену, поморщился и сказал:
– Знаешь, Олег, это скука смертная. У тебя художественного решения сцены нет.
– Какого еще «решения»? – буркнул я.
Мне казалось, Арабов придирается.
– Давай сделаем иначе: бывший муж приходит, Шаламов его встречает как закадычного друга. Галя сажает обоих мужчин за стол и кормит борщом. И тут энкавэдэшник сообщает, что пришел предупредить Шаламова о грядущих арестах. Чтобы уберечь новую семью Гали от беды, бывший супруг советует Шаламову написать покаянное письмо в НКВД. В письме надо написать: мол, отрекаюсь от троцкистских взглядов окончательно и бесповоротно.
В итоге Шаламов такое письмо пишет. И этим письмом, как позднее выяснится, раскроет органам свое реальное местонахождение. Они его искали по всей стране. Но не подозревали, что он проживает в паре километров от Лубянки.
В итоге получилась яркая сцена: два политических врага, бывший и нынешний супруги одной женщины, мило едят борщ, а в этот момент фактически совершается «поцелуй Иуды». Вот такая филигранная работа маэстро Арабова.
Я помню, какое пережил потрясение, слушая эту версию сцены. Все стало глубже, ярче, умнее, а самое главное – надолго оседало в памяти. Вот тогда-то я и запомнил этот термин – «художественное решение сцены». Попробуем сформулировать определение: художественное решение сцены – творческий прием, при помощи которого сцена фильма приобретает уникальное, индивидуальное звучание. Вспомним предыдущие лекции: «парадокс» – слово, которое очень хорошо подходит для разработки сюжета фильма; «противоречие» – термин, полезный при разработке персонажа фильма; «перевертыш» – технический прием, посредством которого можно «решить сцену». В случае со сценой из «Завещания Ленина» был применен как раз «перевертыш».
Все три инструмента можно применять перекрестно: парадокс берите для работы над характером героя. Перевертыш можно смело класть в основу сюжета. А противоречие вполне допустимо при разработке сцены.
Настоятельно рекомендую: когда пишете сценарий, учитывайте стереотипные представления зрителя о предмете вашей работы. Почему? Мой ответ таков: человечество прожило более ста лет в эпоху визуальной индустрии. Наш мозг забит огромным количеством образов, почерпнутых из кинофильмов, телепередач, рекламы, музыкальных клипов и так далее. У людей масса визуальных ожиданий относительно того, что вы покажете им на экране. Буквально по первым кадрам, по первым фразам героев зрители в своем воображении мгновенно достраивают сцену. Если вы используете в работе клише и стереотипы, то мозг зрителя постепенно «засыпает», так как не видит ничего нового. Зритель теряет интерес к происходящему на экране, перестает воспринимать ваш фильм. Он называет фильм скучным и покидает зал.
Что считать клише или стереотипом? На мой взгляд, то, что первым приходит автору на ум. Это, как правило, самый шаблонный уровень креатива. Надо приучить мозг искать второй, третий, десятый, двадцатый вариант идеи.
Я использую в работе творческий прием под условным названием «сила списка»: быстро пишешь на бумаге идеи по заданной теме, причем цель – набросать как можно больше вариантов. В этот момент происходит вот что: ваш мозг освобождается от клише, всевозможных чужих образов, которыми забита голова. Они упомянуты в списке, и про них можно забыть. Можно смело идти вперед в поисках интересного решения. Поверьте, на 20-м пункте из вас вдруг выпрыгнет на бумагу нечто такое, чего вы сами от себя не ожидали.
В работу стоит брать то, что, с одной стороны, свежо, а с другой – эмоционально насыщенно. Такой вариант идеи включает внимание зрителя. Его надо удивлять. Мы подходим к кабинету врача, и в нашей голове мелькает: сейчас открою дверь, а там мужчина сидит в белом халате за столом и что-то пишет. Мы открываем дверь и застаем врача, который берет урок живописи. Стоит тренога с мольбертом. На кушетке лежит медсестра-натурщица. Врача по скайпу учит художник рисовать. Или другой вариант: вы сидите на приеме у врача, обсуждаете схему лечения, выражаете скепсис по поводу лекарства. И тут вдруг женщина-врач, воровато озираясь, открывает ящик стола, вынимает из него иконку Матроны Московской и советует прикладывать к больному месту…
Итак, предлагаю вашему вниманию пять творческих приемов разработки сцены с использованием художественного решения.
Прием № 1: «Перевертыш»
Ключевая идея этого приема: выявите, каким будет стереотипное развитие событий в сцене, и сделайте все наоборот. Переверните, опрокиньте ситуацию! Сломайте стереотип!
Давайте посмотрим на сцену из кинофильма «Весь этот джаз» (Б. Фосс, 1979). Фильм того самого режиссера, который снял «Кабаре». «Весь этот джаз» – сленговое выражение, обозначающее на английском что-то вроде «вся эта суета сует». К слову, в фильме гениально решен образ Смерти (Джессика Лэнг). Она приходит к главному герою в виде… красивой девушки в подвенечном платье. Умирающий человек как бы женится на Смерти. Вот это креатив!
Итак, сцена из фильма (примерно 38-я минута): главный герой – хореограф, постоянно курит во время репетиций. В итоге у него все чаще возникает продолжительный кашель. Продюсеры, обеспокоенные судьбой мюзикла, приглашают врача, чтобы тот осмотрел хореографа.
Сцена выглядит так: врач, сам с сигаретой в зубах, громко кашляя, слушает легкие пациента, который сидит с сигаретой в зубах и тоже громко кашляет. В какой-то момент становится непонятно, кто вообще в этой сцене болен: врач или пациент?
В памяти сцена застревает надолго. Замечу, этот творческий прием – перевертыш – идеален для комедии. Грабитель влетает в банк и угрожает оружием, требуя деньги. Заканчивается дело тем, что вся очередь в банке оказывается вооружена. В итоге грабят самого грабителя! Учитель вызывает к доске ученика. Но в итоге ученик оказывается компетентней учителя. Учитель сидит, поспешно записывает, что говорит ученик. Политый поливальщик. Ограбленный грабитель. Ученик учит учителя. Перевертыш – это «Отче наш» комедий.
Кино переполнено проходными сценами. Многие сценаристы пишут такие «среднестатистические» ситуации из жизни, с набором типовых фраз. «Что вижу – то пою». Проходные безликие сцены. В них актеры шевелят губами, вываливая на зрителей необходимые для понимания сюжета информационные блоки.
Мое глубокое убеждение состоит в том, что ни одна сцена в фильме не может быть проходной или безликой. Концепция «пробуждения» зрителя – помните? О ней говорилось в лекции «Противоречие. Перевертыш. Парадокс». Чем больше в фильме ярких сцен, тем выше оценка зрителей. Успех работ Юрия Арабова – хороший тому пример: десятки кинонаград на мировых кинофестивалях!
Как оживить сцену? Элементарно! Воспользуйтесь приемом № 1: просто переверните ситуацию внутри сцены. Пусть священник исповедуется прихожанину. Пусть покупатель пытается продать свой товар продавцу в магазине. Пусть клиент такси везет на автомобиле таксиста. Пусть пациент будет лекарем для своего врача!
Хочу заметить, что с перевертышем можно нередко столкнуться и в реальности: мне известен случай, когда больной оказался компетентней врача. Мария Буслова, вдова ЖЖ-блогера Антона Буслова (mymaster – ник в ЖЖ), сценарий о котором я написал для одной российской студии, вспоминала такой эпизод: районный врач-онколог, придя к больному Антону, долго не мог дать ни одного внятного совета по поводу схемы лечения. В итоге эрудированный Антон стал перечислять сочетания лекарств, которые он сам попробовал сгруппировать. Пораженный знаниями больного врач достал блокнот и стал записывать комбинации лекарств Антона. Перевертыш!
Давайте рассмотрим еще одну сцену в качестве иллюстрации к теме «Перевертыш». Речь идет о российском кинофильме «Подарок с характером» (режиссер К. Оганесян, 2014). Сцена в ОВД: задержанный за драку в кафе главный герой фильма Миша Орешкин (Михаил Галустян) оказывается в «обезьяннике» вместе со своим заклятым врагом детства Кириллом Щербиной (Алексей Макаров). Теперь они соперники в любви и подрались из-за девушки. Конфликт вспыхивает с новой силой в отделении, но его пресекает строгим окриком сотрудник полиции (Константин Юшкевич). Полицейский просит дебоширов выслушать его свеженаписанную «Балладу о нескладном парне» и указать на поэтические шероховатости.
После чего сотрудник ОВД торжественно декламирует:
В милицию пришел нескладный парень:
Мол, к службе проявляю интерес.
Что ж, приняли, конечно, форму дали,
Поскольку есть нехватка в ППС…
И вскоре стал он жить по распорядку:
Ходил в наряды, пьяных доставлял,
Но был один у парня недостаток:
Из пистолета скверно он стрелял…
Сцена получилась смешной и хорошо принимается зрителем. Как она появилась на свет? Очень просто: была нужна сцена в полиции. Полиция в России – тема, мягко говоря, невеселая. В 2006 году я побывал в одном из московских ОВД в качестве потерпевшего и слышал вопли из кабинета, где допрашивали бомжа, так что долго не мог придумать ничего смешного относительно такого места действия.
В какой-то момент я подумал: что является прямой противоположностью полиции, арестам, «обезьяннику» и побоям? Поэзия! Так родился перевертыш: сотрудник полиции не «прессует» задержанных, а читает им стихи собственного сочинения! И это чтение – мука для одного из задержанных, потому что он слышит «балладу» в пятидесятый раз (намек на то, как часто он бывает в отделении).
Хочу заметить: автор «Баллады о нескладном парне» – реальный бывший сотрудник полиции Сергей Кухтов. Так что у образа копа-поэта, который изначально возник в моем сознании как перевертыш клише, есть реальный прототип. Будьте наблюдательны – и вы увидите десятки парадоксальных, невероятных ситуаций в жизни, где работает драматургический прием «Перевертыш».
Практика
Лектор: Приведите пример любой жизненной ситуации. Произвольно. Что хотите.
Слушатель: Визит к стоматологу!
Лектор: Хорошо. Визит к стоматологу… Давайте подумаем над этим. Что типично для визита к стоматологу? Пациент боится зубной боли. Боится шприца. Как будет выглядеть перевертыш в этом случае?
Слушатель: Стоматолог боится сделать больно!
Лектор: Отлично. Еще идеи?
Слушатель: У самого стоматолога болит зуб!
Лектор: Тоже хорошо. На самом деле это решение напрашивается само собой: стоматолог улыбается, а у него все зубы черные.
Слушатель: Врач во время работы может ссориться с медсестрой!
Лектор: Интересная мысль. Они сверлят зубы и выясняют отношения. Например, разводятся или обсуждают личную жизнь. А пациент: «Э-а-а-а!» – и протягивает врачу визитку. Он юрист, специалист по бракоразводным процессам. Но на самом деле это другое художественное решение, прием № 3 – «Третий лишний». О нем я расскажу позже. Еще идеи?
Слушатель: Закончилось обезболивающее!
Лектор: Мне вспоминается фильм Роджера Кормана «Маленький магазинчик ужасов» (1960), где Джек Николсон играет эпизодического персонажа – мазохиста, который пришел к стоматологу. Он с порога заявил: «Никакого новокаина. Он притупляет ощущения». После чего, пока ему сверлят без анестезии зубы, истошно орет. Уходя, он с благодарностью жмет руку доктору и обещает порекомендовать его всем своим друзьям-мазохистам…
Прием № 2: «Неадекватное поведение»
Речь идет о поведении одного из главных героев истории, не соответствующем ситуации. Проиллюстрировать этот творческий прием я могу с помощью кинокартины «Ешь, молись, люби» с Джулией Робертс в главной роли (режиссер Р. Мёрфи, 2010). В фильме есть изумительная сцена развода.
Честно говоря, нет ничего опасней, чем «кабинетные сцены». Как правило, получается жуткая нудятина. Режиссеры и операторы терпеть не могут помещения с евроремонтом, офисные столы, кресла, степлеры и принтеры. Потому что в таких интерьерах «нечего снимать». Это – визуальный фастфуд. А если на проекте еще и неопытный автор, который пишет по принципу «что вижу – то пою», то выходит клише в квадрате: дежурные фразы в дежурных интерьерах.
Вот как решена «кабинетная сцена у юриста» в картине «Ешь. Молись. Люби» (примерно 18-я минута фильма). По сюжету 35-летняя Элизабет (Джулия Робертс) внезапно приняла решение развестись со своим мужем Стивеном (Билли Крудап). Муж не понял, что произошло. Он любит жену. Он раздосадован этой новостью и намерен добиться, чтобы жена вернулась.
Супруги встречаются в комнате переговоров адвокатской конторы. Вдруг выясняется, что Стивен пришел без адвоката. В кабинете только три человека: Элизабет, ее адвокат и Стивен. У бывшего супруга адвоката почему-то нет. Выясняется, что Стивен будет представлен в бракоразводном процессе в двух ипостасях: как участник процесса и как адвокат… для самого себя! Далее следует такой диалог (здесь и далее при цитировании – сценарная запись).
СТИВЕН
(официальным тоном)
Мой клиент не заинтересован в разводе.
АДВОКАТ ЭЛИЗАБЕТ
(обращаясь к Элизабет)
Он это серьезно? Он представляет сам себя?!
СТИВЕН
(своей жене)
Целый семестр юрфака, детка!
АДВОКАТ ЭЛИЗАБЕТ
Хорошо. Что вы хотите сообщить моему клиенту?
СТИВЕН
(от своего лица, обращаясь к Элизабет)
Короче, расклад такой: ты просто сломала мне жизнь, и я хочу понять почему. Почему ты не могла найти себя в нашем браке? Почему не говорила о своих мыслях и чувствах?!
ЭЛИЗАБЕТ
Я хотела! Но ты не слушал меня!
СТИВЕН
Нет, нет, нет! Ты ни разу не сказала: «Знаешь, я с тобой глубоко несчастна». Ты даже не дала мне шанса осознать наши проблемы! Ты просто взяла и ушла! А я давал клятву! Любить тебя до самой смерти! Это для меня серьезно! Думаю, у тебя сейчас сложный период. Я готов подождать.
ЭЛИЗАБЕТ
Ты все время ждешь, Стивен! Когда я приду домой и приготовлю тебе ужин. Когда созрею до ребенка. Давай уже наконец признаем: мы больше не хотим мучить друг друга!
СТИВЕН
Ладно, я готов признать, временами я не очень обязателен и иногда бросаюсь словами. Но я думал, тебе это нравится во мне! Я думал, планировать и мечтать – это здорово!
ЭЛИЗАБЕТ
Мечтай, Стивен! Кто тебе мешает? Но пора уже выбирать!
СТИВЕН
Хорошо! Я выбираю – тебя!..
(официальным тоном)
Мой клиент желал бы представить написанную им песню. Она значима для рассмотрения данного дела и звучит примерно так.
Ту-ду-ту-ту! Дыщ! Дыщ!
(напевает мелодию поп-хита, а затем вдруг резко кричит)
Давай-давай-давай! Сдавайся!
Перед нами – неадекватное поведение одного из главных героев истории. Если бы чудить в сцене начала уборщица, зашедшая в зал, то это уже был бы прием № 3 («Третий лишний»). А в данном случае – и это важно – речь идет о неадекватном поведении (выходящем за рамки ожидаемого) главного героя. Удивительно: я практически ничего не помню из кинокартины «Ешь. Молись. Люби». Ничего, кроме этой совершенно рядовой – с точки зрения сюжета – сцены. Она прочно засела в голове. Почему? Да потому, что найдено яркое художественное решение!
Выкиньте идею, что Стивен представляет себя в двух ипостасях: участника бракоразводного процесса и адвоката. Все! Сцена развалится! Пустышка! На экран можно не смотреть. Вы ничего не пропустите.
Как смотрят большинство российских сериалов зрители? Затылком они их смотрят, пока готовят ужин или моют посуду. Причина? Там не на что смотреть. Большинство отечественных сериалов – радиопьесы. Весь сюжет безыскусно выбалтывается в диалогах. «Неадекватное поведение» заставит зрителя обернуться и смотреть на экран: не понял! Что там происходит?!
Когда вам нужно написать сцену, у вас в голове есть некий объем информации, который, на ваш взгляд, следует донести до зрителя посредством конкретной сцены. Иногда такая информация важна. Я не сторонник призывов «Не надо ничего рассказывать, надо показывать» или советов в духе «Выкиньте всю информацию из истории, и дело с концом». Бывает важная информация. Никуда от нее не деться. Приходится иногда писать персонажам реплики, цель которых – пояснить некий нюанс истории зрителям. Но именно для таких сцен и придумано понятие «художественное решение»: это такой «сценарный дизайн» для проходных сцен.
Иногда художественное решение выглядит настолько выпуклым, а информационная часть так урезана, что возникает ощущение: на экране – комедия абсурда. Лишь позднее, прокручивая в голове увиденное, ты вдруг докапываешься до истинного смысла. Так выглядят некоторые сцены в кинокартинах Александра Сокурова, Эмира Кустурицы, Уэса Андерсона и ряда других выдающихся режиссеров авторского кино. Это другая крайность, противоположная «радиопьесам». Тут надо смотреть на экран во все глаза.
Мне кажется, в коммерческом кино важна золотая середина. Нужно соблюсти баланс: с одной стороны, не упускать из виду сюжет фильма, чтобы нить повествования находилась в руках у зрителя, с другой – каждая сцена должна быть штучным товаром, яркой, запоминающейся работой со своей «фишкой» внутри.
Я, кстати, не уверен, что такую сцену, как в «Ешь. Молись. Люби», приняли бы на российском телеканале. Сказали бы: «Зачем ты так написал? Не мог, что ли, как нормальные люди сделать? Написал бы: мужик со своим юристом пришел. А так выглядит, будто он бедный – на адвоката денег нет».
Так часто бывает – редакторы «не догоняют». Неоднократно сталкивался с тем, что нечто оригинальное просят вырезать из сценария и заменить тем, что было в фильмах миллион раз. Абсурд!
Маленькая справка. Есть такой сценарный принцип – я впервые услышал его на семинаре Нила Ландау:
ПЬЕСА: 20 % действия, 80 % – диалоги.
ТЕЛЕСЕРИАЛ: 40 % действия, 60 % – диалоги.
КИНО: 80 % действия, 20 % – диалоги.
ЭКШЕН-КИНО: 90–95 % действие, 5–10 % – диалоги.
Не цепляйтесь за эту «процентовку». Думаю, в фильмах Квентина Тарантино другие цифры. Везде есть исключения. Привел я эту информацию лишь затем, чтобы показать: роли слова и действия в разных драматургических форматах различны.
Практика
Лектор: Вернемся к нашему примеру про пациента и стоматолога. Как можно решить сцену посредством «Неадекватного поведения»?
Слушатель: Стоматолог все время шутит! Сверлит и хохочет. Рассказывает анекдоты.
Лектор: Принимается. Еще?
Слушатель: Стоматолог пьяный. Пьяный стоматолог, которому ассистентка помогает руку с бор-машинкой поднести ко рту.
Лектор: Ха-ха! Это забавно! Или у стоматолога проблемы, он рассверлил зуб и набрасывается на пациента: «Да что вы на меня кричите?!» Сел за стол и разрыдался! Пациент сидит с раскрытым ртом и плачет от боли в кресле, а стоматолог сидит за столом и рыдает, потому что у него плохое настроение. И у того слезы на лице, и у того. Но у обоих – по разным поводам!
Я уверен: когда начнете присматриваться к окружающей действительности, вы почерпнете из реальной жизни десятки таких «художественных решений». Вот для чего нужна записная книжка сценариста. Такие вещи обязательно фиксируйте в блокноте. Вы потом их забудете. Если спустя год вы возьмете свою записную книжку и полистаете, то будете поражены: перед вами фантастический склад кайфовых деталей, идей, зарисовок для сценария. Перечитывайте свои записные книжки регулярно! Ведите их и почитывайте!
Знакомый рассказал: он работает юристом. И вот однажды он приходит в суд. Заходит в кабинет. Сидит судья – ноги в тазике, обедает. Говорит: «Садись, на, ешь плов. Чего пришел? Видишь, устал я, жара страшная. Жду массажиста, плечо болит, а массажист – в пробке». Тут мой знакомый говорит: «Я по первому образованию массажист. Давайте я вам плечо разомну». Помял плечо судье. Тот ему бумажку подписал. Так и поладили. Идеальная сцена для детективного процедурала.
Прием № 3: «Третий лишний»
Вы, наверное, догадались по предыдущим моим комментариям: решение этой сцены кроется в диковинности эпизодического персонажа, появляющегося в рамках сцены. Давайте посмотрим, как это выглядит на экране; для полноты сравнения возьмем еще одну сцену про развод и юриста. Сериал «Любовники» (США, 2014). Крайне рекомендую, кстати, этот проект для просмотра, потому что сейчас в сериальном производстве активно осваиваются так называемые нелинейные типы композиции, когда события разворачиваются не в прямой последовательности, а действие прыгает из прошлого в настоящее, линии развиваются в параллельных реальностях и так далее.
Каждая серия «Любовников» построена диковинным образом: полсерии мы видим события от лица героини-женщины, полсерии – те же самые события – от лица героя-мужчины. То есть женский и мужской взгляд на одну и ту же ситуацию. Блестяще! Так авторы наглядно демонстрируют нам разницу восприятия мира мужчиной и женщиной.
Итак, сериал «Любовники», второй сезон, первая серия (примерно 17-я минута), сцена у адвоката.
ИНТ. КАБИНЕТ АДВОКАТА – ДЕНЬ
В кабинет входит мужчина в костюме, НОЙ (40). Он вытирает салфеткой кровь, текущую из носа (перед этим его ударил по носу малолетний сын за намерение развестись с мамой). В кабинете за столом сидит деловая бизнес-леди МАУРА (40) – жена Ноя. В торце стола, словно рефери на боксерском матче, расположился подтянутый, сияющий жемчужной улыбкой АДВОКАТ (35). Внешний лоск и дорогие золотые часы указывают на то, что это высокооплачиваемый лойер.
МАУРА
(Ною)
Все в порядке?
НОЙ
(вытирая кровь)
Да. В порядке.
АДВОКАТ
(сияя улыбкой)
Итак, времени у нас осталось мало. Так что давайте сразу к делу. Начну со стандартного вопроса. Кто-нибудь из вас проходил процесс примирения ранее?
МАУРА
Нет.
НОЙ
Нет.
АДВОКАТ
И это первый развод для вас обоих?
Маура и Ной кивают.
АДВОКАТ
(радостно)
Отлично! Новички! Обожаю новичков! Я прекрасно понимаю, насколько это для вас обоих непросто, потому постараюсь успокоить. Вы уже сами себе сделали огромное одолжение, решив развестись как взрослые здравомыслящие люди, по обоюдному согласию. Вы не пытаетесь похоронить свой брак. Или выйти на тропу войны. Выстрелить в голову вашему браку. Или переехать его на автомобиле. Вы просто решили… его… усыпить!
Маура и Ной косятся на Адвоката с выражением на лицах «Что за хрень ты мелешь?».
АДВОКАТ
(в манере поведения есть нечто от шоумена, телеведущего)
Поэтому давайте поздравим друг друга с этим правильным выбором!
Маура и Ной сидят неподвижно.
АДВОКАТ
Ну же! Поздравьте друг друга!
НОЙ
(натянуто)
Поздравляю… Маура.
Жена в ответ отчужденно кивает.
АДВОКАТ
Отлично! Прекрасно! Итак, давайте я расскажу, чем смогу вам помочь! Сейчас вы оба расскажете, что важно для вас в бракоразводном процессе. Как только у нас будет полный список, мы обсудим варианты. Затем постараемся прийти к заключению, которое устроит обе стороны. Затем я составлю договор (хоть какая-то польза от юридического образования). Вы подпишете бумаги и – вуаля! Вы разведены! Такими темпами (смотрит на часы) я даже успею домой на ужин!
Остановим просмотр на этом месте. Решение сцены, надеюсь, для вас очевидно. В этой сцене адвокат – тот самый третий, который «лишний». На самом деле он совсем не лишний. Даже наоборот. Здесь вся сцена держится на адвокате. Он без умолку болтает и острит. Если бы не его нетипичное поведение – сцена была бы чистым клише, никому не нужной пустышкой.
Практика
Лектор: Вспомните лекцию «Противоречие. Перевертыш. Парадокс» и ответьте: в чем парадокс ситуации в этом отрывке?
Слушатель: В том, что у людей катастрофа, а адвокату весело.
Лектор: Как бы вы охарактеризовали поведение адвоката?
Слушатель: Он пытается снять напряжение.
Лектор: Возможно. Но что напоминает его манера поведения?
Слушатель: Что-то типа клоуна.
Лектор: Моя версия: он ведет себя как шоумен. Эдакий Иван Ургант на своем вечернем шоу. Он хохмит, будто супруги – это два гостя в студии, а он здесь – звезда эфира. Вот это классический пример использования приема «Третий лишний». В чем отличие этого приема от «Неадекватного поведения»? В том, что сами герои ведут себя вполне предсказуемо, в рамках. Авторы не стали шутить над ними. Вместо этого они сделали сцену яркой и запоминающейся с помощью эпизодического персонажа.
Возвращаясь к нашему примеру со стоматологом: каким может быть художественное решение сцены с помощью приема «Третий лишний»?
Слушатель: Медсестра… Диктор по радио… Следующий пациент…
Лектор: Хочу заметить, что «третьим» может быть даже не человек. Например, у врача в стеклянной банке сидит паук. Который, пока доктор занят изготовлением пломбы, сбежал из банки и залез на пациента. В тот самый момент, когда тот сидел с раскрытым ртом. Бррр! Я представил это…
Также «третьим лишним» может быть жужжание дрели в соседнем помещении либо ветер, то и дело распахивающий окно. Что угодно.
Лектор: Теперь давайте закрепим пройденный материал: возьмем сцену выступления лектора. Вот я перед вами стою. Как могла бы выглядеть сцена в фильме, если бы вы индивидуализировали ее с помощью художественного решения «Перевертыш»?
Слушатель: Студент начинает рассказывать какие-то новые данные, которые появились в научном мире, и все внимательно слушают, в том числе преподаватель.
Лектор: Да, это идеальное решение – аудитория учит учителя. Так, кстати, бывает на самом деле. Этого нередко боятся преподаватели: кто-то в аудитории окажется компетентнее их. Поэтому они часто перебивают и высмеивают таких выскочек: «Да-да, я знаю, ты самый умный, но, пожалуйста, сядь на место». Но ваше предложение, по сути, классический «Перевертыш». А каким было бы «Неадекватное поведение»?
Слушатель: Преподаватель запел.
Лектор: Отличная идея! Преподаватель так старается, рассказывая про оперу, что сам запел арию. Отлично. Или пришел педагог по химии и зачитал рэп про таблицу Менделеева. Отличная сцена для кино. Следующее решение – «Третий лишний»?
Слушатель: Любовница врывается.
Лектор: Хороший вариант. Врывается любовница и говорит: «Ты почему ей до сих пор не сказал про нас? Ты будешь жить на два дома?! Я сама ей позвоню. Прямо сейчас!» И начинается перепалка с преподавателем! А студенты сидят затаив дыхание. До этого лекция была скучной. А теперь все проснулись.
Слушатель: А в финале выяснится, что преподаватель все это подстроил, чтобы проиллюстрировать учебный материал.
Лектор: Можно и так.
Прием № 4: «Непрогнозируемое развитие событий»
Давайте посмотрим на четвертый способ сделать сцену интересной. Она требует довольно серьезной изобретательности от автора – вот почему ее особенно любят режиссеры авторского кино. Это настоящий киноэксклюзив. В качестве иллюстрации хочу предложить сцену из телесериала «Винил».
Этот сериал был спродюсирован знаменитым режиссером Мартином Скорсезе, который придумал проект вместе с Миком Джаггером, солистом легендарной рок-группы The Rolling Stones. Время действия – конец 1970-х, эпоха, когда на смену рок-н-роллу пришел панк-рок. Главный герой – продюсер музыкальной звукозаписывающей компании, который пытается вытащить лейбл из финансовой дыры и охотится за новыми восходящими рок-звездами. А в это время рушится его брак. В сериале есть яркая сцена, в которой продюсер пытается выцарапать свою жену из квартиры ее любовника.
Итак, смотрим иллюстрацию к теме «Непрогнозируемое развитие событий». «Винил», 29-я минута девятой серии.
Главный герой – Ричи Финестра, мужчина 40 лет, идет по коридору жилого здания, напоминающего общежитие творческого вуза. Он подходит к одной из дверей, стучит. Открывает полуголый мужчина. Ричи начинает шуметь, требуя, чтобы его жена вышла из квартиры. Но полуголый мужчина догадывается, что речь идет о женщине, которая недавно поселилась по соседству. Он указывает визитеру, где искать.
Ричи идет к соседней двери и обнаруживает, что она не заперта. Из помещения доносятся стоны, будто там занимаются любовью. Он осторожно входит в квартиру любовника жены и застает в комнате мужчину средних лет, в футболке и джинсах клеш (по тогдашней моде), размахивающего теннисной ракеткой. Тот безуспешно пытается сбить ракеткой… летучую мышь, которая порхает под потолком!
