Читать книгу: «Слово из трёх букв», страница 3
Аккуратно убрав со своего плеча голову заснувшей подруги, я понял, что ушёл на своих проворных мысленных ходулях далеко в сторону. В начальном пункте была цель обдумать сообщение о грядущей войне между мёртвыми и живыми. После «Игры престолов» и «Ходячих мертвецов» услышать такое от взрослого серьёзного мужчины означало, как минимум, впасть в неловкость. Но на удивление я при всём своем скептическом отношении к подобным вещам как-то совершенно спокойно воспринял слова Иштвана о прискорбном ближайшем будущем. Хотя «скептическое отношение» – это ещё мягко сказано. Моя твердолобая сущность эгоцентриста с разбухшей гордыней и ушлым драконом на фамильном гербе не воспринимала никакой мистики из чужих уст. Сам я могу фантазировать и размышлять о тёмной и светлой стороне сколько угодно. Но бродячих колдунов и заезжих фокусников в моём замке обычно сжигают. При этом даже не приходится тратиться на дрова – одного драконьего выдоха достаточно, чтобы испарить любую конспиралогическую или футуристическую теорию, занесённую в мои широты незнакомым ветром. А тут тебе и пандемия, и последняя проигрышная война с мертвецами, и конец вселенной под ореолом заканчивающейся кальпы. Плюс необходимость практического действия в виде написания истории Ордена, о котором, по сути, ничего конкретно не известно. Слишком много залётных химер для моего пятидесятилетнего мысленно-словесного убежища.
Ещё раз перетряхнув свои впечатления от разговора за кружечкой эля, я почему-то решил, что переданный мной непонятный предмет – это никакая не отмычка к родовым сокровищам, а какая-то фишка для гипноза. Вытащив внешний облик парижской посылки из своей памяти, я отчётливо вспомнил удивительное воздействие артефакта на внутреннее состояние. Послушное воображение дорисовало магнетическую притягательность переливающегося неземного металла. Но реанимированные ощущения вполне могли быть порождением расходившейся фантазии. В конце концов, не каждый день вам сообщают о предстоящей битве с мертвецами, в которой всё живое обречено на гибель. Однако, игнорировать такую возможность не стоило. Возможно, всё, что я увидел и услышал, входит в очередной безобидный обряд какой-нибудь международной секты. В этом случае моё отношение к происходящему моментально скисло бы до желания просто заработать денег. Но такого не происходило. Более того – по мере эволюции размышлений возникало чувство вовлеченности в нечто большое, неизбежное и грозное. Тогда я и подумать не мог, что сквозь моё новое мировосприятие проявляет себя Третий Знак, связанный с самым опасным и непостижимым явлением на земле.
ß∑£ĔĄÑ
Понятно, что Благостный Свет и Мёртвая Тьма – это набившие оскомину символы всё той же дихотомии. Иштван сразу же подчеркнул этот момент, как само собой разумеющееся. Но в данном случае, если приключится действительно большая война, символика не будет играть никакой роли. Оправдывать любую агрессию за тысячелетнюю историю кровопролитий человечество научилось. С какого леса прискачут ядерные Всадники Апокалипсиса, в конечном итоге будет не важно. Любопытным также было сообщение о загадочной болезни и разделении человечества с помощью прививок. Такого коварного селекционного плана не наблюдалось ни в одной известной божественной скрижали. Хотя, если порыться в страшилках Иоанна Богослова, там наверняка отыщется подходящее толкование любому кошмару. Но поставленная мне задача была совершенно иной.
Насытившись в своё время философской фантастикой и утопиями всех мастей, я понимал, что в рамках какой-то идеи, моя работа является частью обширного цельного замысла, от успеха которого зависит нечто важное и всеобъемлющее. Но последнее слово о победе мёртвого над живым, по сути, заранее обесценивало все попытки облегчить участь обреченного мироздания. С другой стороны, если применить к ситуации постулаты Бодхидхармы, то необходимо безропотно принимать всё, что послано судьбой и при этом не особо заморачиваться по поводу источника бедствий и страданий. Но и в этом пункте имелась серьёзная закорючка. Если весь мыслимый и существующий мир в рамках цикличных исчезновений будет разрушен полностью, то какая разница, за кем останется поле боя на земле. И тут меня прорубило. Я вспомнил пояснение Иштвана, и сразу всё понял – разница в будущей кальпе. Получается это как карма, но глобального масштаба. Успеешь вовремя выровнять – и не родишься баобабом. А тут речь шла о вариантах многовекового существования целого мироздания. Пришлось заглянуть в Google и прочитать что такое Тёмная кальпа. Попутно поисковая система швырнула меня к Эндрю Кальпу с его тёмной философией конспиралогического коммунизма. Еле выбравшись из заинтересовавших меня дебрей баррикадного разрушения капиталистического общества, я прочитал: «Тёмная кальпа – это время господства низшей расы (дикарей), не ведающей Четырёх благородных истин, Трёх драгоценностей буддизма и Восьмеричного пути Пробуждения». По самым скромным расчётам тёмные времена займут десять тысяч кальп. С учётом того, что кальпа, она же один День Брахмы, продолжается 4,32 миллиарда лет, перспектива для вселенной была действительно мрачноватой. В таком разрезе игра стоила свеч. Да и призовые десять тысяч долларов наверняка можно успеть потратить до начала финального фестиваля. Последней мыслью было: «Они оба попрощались со мной на закате…» Тихое урчание покачивающегося автобуса томно расползлось по засыпающейся голове, уткнувшейся во влажную твердыню запотевшего стекла.
ß∑£ĔĄÑ
Оставшуюся часть обратного путешествия пришлось посвятить моей неугомонной спутнице. Поэтому к интересующей меня теме я вернулся, только очутившись в привычных родных стенах. Перед тем, как написать ответ Иштвану, стоило новым «остывшим» внутренним взглядом оценить всю ситуацию. По большому счёту теперь меня смущало только одно обстоятельство. Я никогда не верил предсказаниям, считая, что любое гадание на кофейной гуще, если это почтенное занятие не монетизируется, унижает всех участников. Унижает в том смысле, что предсказатель рискует попасть пальцем в непонятное. А сторона, принимающая прогноз на веру, впоследствии увязает в оглупляющем поле жизненной инертности. Я сейчас поясню последнюю мысль. Если искренне поверить предсказанию доморощенного прорицателя, то придётся волей-неволей подстраиваться под обрисованную событийную архитектуру. Если тебе сказали, что в этом году найдёшь красавицу-жену, то сиди тихо и жди царевну-лебедь. А то ещё не ту прицепишь. Для обычного человека такая подстройка может привести к определённой апатии, а воинствующему фаталисту это просто неприятно. В случае, когда предсказанные изменения принимаются к сведению или вовсе отбрасываются, то возникает вопрос – зачем это вообще было нужно?
В моём случае подход был простой, как и во всех подобных ситуациях. В своё время я позаимствовал его у Блеза Паскаля, который весьма прагматично описал очевидные выгоды веры в христианского бога. В том смысле, что если заставить себя верить в соответствующие каноны, то в конечном итоге на том свете паёк будет гораздо жирнее, чем в атеистическом окопе. Таким образом, если не обращать внимания на сделанные Иштваном страшноватые предсказания, а просто начать работать над историей розенкрейцеров, то, в принципе, я ничем не рискую, и даже выигрываю в денежном отношении. Поэтому предстоящую работу следует рассматривать как обычный заказ.
В процессе написания меня вряд ли заставят клясться на крови чёрного барана и лишать девственности престарелую весталку. Что там будет дальше – посмотрим. А сейчас стоило вспомнить милейшего дедушку Ленина, рекомендовавшего сначала ввязаться в драку, а потом уже оценивать эффективность и последствия затеянного мордобоя. Хотя, как показала история, это далеко не лучший вариант радикальных действий в угловатом и недружелюбном пространстве, где мы обычно обитаем. Сейчас, будучи осведомлённым обо всех сбывшихся кошмарах невообразимого масштаба, я понимаю, как был тогда наивен и глуп. Но в день возвращения из «европейского галопа» моя уверенность в себе в совокупности с драконьей гордыней требовала принять брошенный вызов.
Отослав Иштвану краткое сообщение с согласием и номер банковской карты для аванса, я сразу же прошёлся крупноячеистым бреднем по интернету. Результаты поисков огорчили. Вместо вменяемых фактов и каких-нибудь духовных ориентиров перед глазами возникло подобие информационного «белого шума», за которым, по сути, не было ничего конкретного. Тогда я раскинул новый виртуальный невод по запросам «масоны» и «тамплиеры». Вот тут было чем поживиться – необъятная масса дат, цифр, сведений, легенд и предложений немедленно стать участником ближайшей ложи. Результаты первого осмотра будущего поля словесной битвы, мягко говоря, удручали. Стало понятно, что деньги будут не лёгкими, а конечные итоги – слабо предсказуемыми. Заниматься фантазированием я не собирался, – в контексте всей истории любой безобидный обман смотрелся бы просто не прилично. Так что для начала я заказал на Озоне три небольшие книжки о розенкрейцерах, объём которых также свидетельствовал о крайне скудных уловах моих предшественников.
Следуя заветам Бодхидхармы, я решил не сетовать на судьбу, а ещё раз привести свои всполошённые мысленные кулуары в относительный порядок. Надо сказать, что в медитациях в то время я не достиг особых успехов, хотя в течение нескольких лет честно пытался разорвать цепь размышлений, подолгу сидя в известных позах. Озарение иногда мелькало в виде сильной щекотки в области теменного «родничка», через который собранная в районе паха энергия начинала устремляться куда-то ввысь. В этот момент мне представлялось, что где-то наверху пульсирует огромное облако Идеального Блаженства, к которому с Земли устремляются зеленоватые волны-ручейки активных медиаторов. Насыщенность и точность таких лучей зависит от уровня погружения медитирующего в приятный многообещающий трип. Но полностью войти в манящий поток у меня пока что не получалось из-за сильных привязанностей к материальным объедкам. Однако, на этой благостной ниве были другие достижения, которыми я немного гордился.
Не умея отстраняться от умственной тарабарщины до желанного прыжка в пустоту, я, тем не менее, научился моментально распознавать так называемые внутренние «загрязнения ума», о которых говорится в Саббасаве сутте. Речь идёт о семи негативных векторах внимания, выстраивающих мысленную цепочку, быстро приводящую к неприятным эмоционально уколам, а порой – и к ощутимым страданиям. Не вдаваясь в подробности, которые можно прочесть в интернете, стоит отметить, что такая практика приносила свои плоды. Способность вовремя увидеть и устранить зарождающийся медитативный ряд, в конце которого неизбежно получишь какую-нибудь «поганку», стала моей привычной умственной игрой. Самое забавное было в качестве закалки отслеживать все составляющие гирлянды «негативных мысленных огней».
Например, в приятный солнечный день в конце февраля мысль сначала с удовольствием «хвалила» солнце, отметив, что скоро весна. К этому, казалось бы, безобидному позитивному локомотиву прицеплялся первый «вагончик», ненавязчиво протарахтевший о том, что через полтора месяца можно будет купаться в море. Третий плацкарт мысленного поезда был уже пожёстче. На нём висел транспарант примерно следующего содержания: «К тому времени твоё наевшееся за зимние месяцы пузо будет выглядеть отвратительно». Дальше, как несложно догадаться, состав стал бодро пополняться столыпинскими вагонами, вмещающими в себя все неприятные моменты телесных возрастных изменений. На закуску в последнем наполненном горьким страданием товарняке отобразилась уверенность в том, что доступ к молодым женским телам теперь может быть только платным. Чтобы не сооружать такой страдальческий состав всего-то стоило быстро порадоваться зимнему солнечному теплу, после чего сразу же направить прыткий мысленный локомотив в надёжный небытийный тупик.
Я чётко понимал, что с удовольствием воспринимать позитивный феномен просто таким, какой он есть, без дальнейшей опасной генерации мыслей и ассоциаций – это недостижимое пока что умение, способное ощутимо облегчить жизнь. А ведь у меня, хронического баловня судьбы и мудрого дракона, все ощущаемые страдания, были, по сути, копеечные, хотя порой достаточно болезненные для гордыни. Плюс я старался вовремя отслеживать и удалять «загрязнения», пусть по-черепашьи, но преодолевая вехи Пути, ведущего к вожделенному облегчению. А что говорить о тех, кто находится на переднем крае борьбы с враждебной реальностью, выстраиваемой из повседневной нелюбимой работы? Или о стареющих красивых женщинах, не имеющих возможность закачать производные каучука в нужные места и вставить в рот бессмертную, но фантастически дорогую биокерамику. В таких безысходных ущельях царил постоянный стон и скрежет зубовный.
Понимание любого сложного умопостроения строится на четырёх фундаментах. Первое – это ментальное усилие, необходимое для осознания встроенной в рассматриваемое понятие логики. Второе – это примерка предложенного платья на манекены собственного универмага для осознания его красоты и полезности. Третье – это запоминание для дальнейшего применения. А вот четвёртым, самым эффективным универсальным инструментом зачастую пренебрегают. Речь идёт о наглядных примерах, позволяющих окончательно понять суть изучаемого явления, предмета или понятия. Вот в примерах и образах я был действительно силён. Ставшее привычкой тщательное отслеживание феноменальных явлений и запутанных мысленных тропок приводило к созданию впечатляющей коллекции самых разнообразных моделей. Умозрительное моделирование с дальнейшим использованием возникших из небытия конструкций с годами стало чуть ли не основным механизмом поведенческих реакций. Тяга к писательству способствовала развитию образного мышления. Соответственно облегчалась задача консервирования примеров, придающих отчётливые контуры ускользающим мишеням-концепциям. Такая процедура в свою очередь способствовала максимально быстрой ликвидации грядущего внутреннего негатива. Но назвать свои внутренние горизонты безоблачными я точно не мог. Слишком много якорей всё ещё держало моё стареющее судно на привязи страдальческого причала страстей и вожделений. И пока это судно не стало известной гигиенической посудой для ухода за немощной развалиной, необходимо было что-то радикально менять в отношениях с миром и самим собой.
ß∑£ĔĄÑ
После первого погружения в виртуальную информационную пучину пришло осознанное понимание следующего. Написание истории Ордена Розы и Креста потребует недюжинного терпения старателя, работающего с дырявым лотком на ручье, в котором с большой долей вероятности нет ни крупинки золота. Трудоёмкая промывка тонн пустой или крайне бедной словесной породы меня не пугала. Озадачивал факт полного отсутствия подобных изысканий в интернете. Неужели никто и никогда не выстраивал более или менее чёткую генеалогию этого тайного конклава? С учётом достаточно узнаваемого романтического названия Ордена, сочетающего в себе розу и крест, подобный пробел у заинтересованных лиц, как минимум, должен вызывать удивление и желание его заполнить. Возможно, такое желание назрело именно в наши дни, но как-то слишком долго оно поспевало. В любом случае я был готов с полной ответственностью и прилежанием стать на время покорным автором столь «своевременного» манускрипта. Так как было понятно, что официальные права будут принадлежать заказчику. И хотя между сторонами была лишь устная договоренность, внутреннее чутьё везунчика мне подсказывало – такими вещами не шутят.
Тем же вечером состоялся короткий разговор с Иштваном. Договорились, что я буду высылать для ознакомления каждую главу. Аванс был получен, и настало время закатать рукава. После длительного ковыряния в интернете, было установлено несколько более или менее внятных ориентиров, позволяющих приблизительно набросать черновую схему работы. В первоначальный план были включены следующие опорные пункты:
1. 17 признаков рыцаря Ордена Розы и Креста.
2. Гермес Трисмегист.
3. Передовые личности прошедших столетий – возможные участники тайного общества.
4. Личность Христиана Розенкрейца и суть его философских трудов.
5. Манифесты розенкрейцеров.
6. История Ордена в России.
7. Современный формат Ордена Розы и Креста.
С самого начала пришлось пробежаться по всем популярным оккультным сообществам с ограниченным входом. И чем больше я читал, тем полнее представал передо мной следующий факт. Определённые знания природы человека и окружающей действительности с незапамятных времён подпадали под табу. Сначала умения и сведения, способные принести облегчение жизни, окутали тайной шаманы, превратившиеся постепенно в знахарей и лекарей. Затем их функции взяли на себя тайные конклавы, имевшие своих представителей во всей иерархии церковной и светской власти. Что входило в эти знания? Если кратко, то это важные результаты удачных научных, метафизических и духовных экспериментов. Возможно, сюда же попадало какое-то скрываемое теоретическое наследие доисторического прошлого.
Более подробный ответ на этот вопрос требовал отдельного обширного исследования. Но с уверенностью можно было сказать одно – щедро делиться важными секретами с человечеством узкий круг посвящённых не собирался. Более того, тайны тщательно охранялись с быстрым наказанием не в меру болтливых адептов. И в этом многовековом умалчивании имелся свой резон. Человечество редко использовало новое знание себе во благо. Рано или поздно многие научные достижения в прямой или опосредованной форме начинали сбрасывать бомбы на спящие городища. А драгоценности духовной сокровищницы постоянно использовались кровавыми диктатурами, религиозными бандами и маньяками-одиночками. Так что необходимость строгого дозирования, в этом случае, полностью совпадало с мнением Парацельса о том, что одно и то же лекарство может излечить или убить в зависимости от способов применения.
Приведу краткую выдержку из чернового варианта написанного мной «Введения»:
«…табу и тайна – вот основные инструменты посвящённых, с помощью которых человечество неуклонно двигается вперёд. Так от ребёнка до поры до времени приходится утаивать природу зачатия и сексуальных отношений. Государственная тайна помогает защититься от внешних и внутренних врагов. Алгоритм приготовления взрывчатки из подручных средств не должен быть достоянием общественности. Алхимический метод приготовления золота из любого металла может быть доступен только тем, кто не видит в обогащении истинного счастья. А запретные оккультные знания, неизвестно как попавшие в лоно древних цивилизаций, охраняются тайными Орденами и Братствами. Только закрытые сообщества способны грамотно дозировать это опасное лекарство таким образом, чтобы оно не превратилось для человечества в смертельный яд».
Во введении мне пришлось уделить необходимое внимание самым известным тайным обществам – масонам, тамплиерам и иллюминатам. Мимоходом был затронут и Приорат Сиона, так как именно из его жёсткого лона на свет появился легион храмовников. Причиной краткого освещения биографии перечисленных организаций стало возникшее личное понимание «орденоносного перекрёстного опыления». Под этим термином я подразумевал следующий факт – многие известные масоны считались одновременно розенкрейцерами и наоборот. Невидимые нити, связывающие все скрытые от публики комьюнити, оказались важным аспектом будущего расследования. Что касается философских концепций и миссий, то практически во всех случаях дело сводилось исключительно к благим намерениям, которыми, как известно, пользуются черти во время дорожного строительства. Тамплиеры, отпочковавшиеся от Приората в 1188 году, бодро поскакали в направлении Иерусалима в надежде освободить Гроб Господень. И во время этой скачки лихо шпиговали и фаршировали неверных булатной сталью. «Просветлённые» иллюминаты, ненадолго проявившиеся в официозе в 1776 году, отказывались от материальных благ, ожидая конец света под импровизации неизвестных ныне ритуалов. Вольные каменщики, когда-то действительно строившие великие соборы, начиная с 1717 года, до сих пор интригуют человечество своим недоказуемым всемогуществом. Что касается моих подопечных, то приверженцы Ордена Розы и Креста впервые во всеуслышание заявили себе в славном городе Париже в августе 1623 года кратким Манифестом следующего содержания:
«Мы, посланцы главной Коллегии Братьев Креста-Розы, зримо и незримо присутствуем в этом городе по милости Всевышнего, к коему обращены сердца праведных. Мы показуем и научаем, безо всяких книг или знаков, как говорить на всех языках, на которых говорят в тех странах, где бы мы желали побывать, и как отвращать человеков от ошибок и смерти».
Это на первый взгляд расплывчатое наивное воззвание включает в себя несколько любопытных моментов, скрытых от поверхностного прочтения. И эти моменты открылись мне позже после глубинного погружения в тему и нескольких знаковых встреч с особыми личностями, о которых будет рассказано позже. В дальнейшем мои расшифровки некоторых нюансов книги о розенкрейцерах будут основаны на полученных позже знаниях.
Итак, что же имеется в виду в приведённых выше строках? Во-первых, «зримо и незримо» означает, что некоторые представители Ордена умеют оставаться невидимыми, и, не исключено, что в прямом смысле этого слова. Возможно, от вульгарного понимания стоит отмежеваться и понять это следующим образом. «Стать невидимым» означает полное внешнее слияние с окружающей обстановкой с отводом внимания собеседника или зрителя от собственной персоны. Сходные состояния – бесшумность, мимикрия и нарочитая незначительность. Например, видеокамеры прессы и присутствующие товарищи на высоких приёмах зачастую «не видят» неприметных граждан, сопровождающих высоких лиц. Но иногда именно эти неприметные серые кардиналы и правят балом.
Следующий ребус заключается в словах «показуем и научаем безо всяких книг или знаков». Такое заявление свидетельствует об отказе от мистических и научных традиций с безусловным доминированием собственных канонов и ритуалов. Попутно говорится о наличии уникальных методик обучения пониманию языков всех народов. Но «вишенка на торте» скрылась в конце. Заявленная цель «отвращать человеков от ошибок и смерти» – это уже прямое посягательство на божественную епархию.
Наехать так со старта в инквизиторском семнадцатом столетии на исключительно божьи привилегии – это было необъяснимо круто и опасно. Для такого раклада была нужна особая дерзость, которую сегодняшний читатель вряд ли оценит. Отвратить человека от смерти – главного господнего наказания за первородный грех – что может быть более дерзновенным и в эпоху церковного мракобесия?
Было похоже на то, что под знаменем Всевышнего на поверхность в славном городе Париже вышла секта не просто еретиков, а могущественных бесстрашных магов. И этот открытый демарш приключился в то время, когда до упразднения инквизиции оставалось более ста восьмидесяти лет. Кем бы ни были эти розенкрейцеры, но они мне начинали нравиться. К концу написания введения в моём «родничке» возникло подзабытое ощущение – из проснувшихся духовных глубин темечко посылало робкий энергетический лучик к далёкому неведомому и благому.
ß∑£ĔĄÑ
Когда мне исполнилось сорок шесть, вторая жена с очередной «любовью навсегда» пропала где-то в Испании. Детей у нас не было – сначала не хотела она, потом я. Студенческие друзья превратились в забавные фотографии, обречённые скоро исчезнуть вместе с изрядно обветшалыми цифровыми хранилищами. О нескромной персоне провинциального гения помнили только самые упрямые подписчики моего блога, которым я периодически «давал угля» в виде неожиданного шквала нетрезвых комментариев и залихватиских аморальных басен. Привычка к одиночеству и радовала и огорчала. Периодически я позволял себе похитить очередную незнакомку для поддержания драконьего статуса. Но каждое пленение, как правило, становилось ещё одним колющим напоминанием об иллюзорности и скоротечности даже самого яркого удовольствия. А перед самой поездкой в европейский тур я встретил Лилит – она просила, чтобы я называл её именно так.
Она была недопустимо сексуальна и чересчур сообразительна – вдохновляющее сочетание в этом случае омрачалось полным равнодушием к окружающим, в том числе и ко мне. Это равнодушие граничило с необъяснимой отрешённостью, порой приводившей меня в отчаяние. Бывало, что неделями она делила со мной постель, временами превращая любовную игру в настоящий водопад драконьей страсти. Потом исчезала тоже на неделю или больше, никогда не сообщая, куда в этот раз её понесли длинные точёные ноги. Я всегда по-настоящему скучал за своей взбалмошной пропажей, понимая, что двадцатилетняя временная пропасть, разделяющая нас, способна поглотить любые матримониальные планы и надежды.
– Вот ты считаешь себя оригинальным писателем, да и ещё крутым Драконом – говорила она, сидя голой на подоконнике (привычка, которая раздражала и возбуждала меня). – А на самом деле ты всё тот же влюбчивый пионер, капитан футбольной команды, жаждущий всеобщего признания и поклонения. Просто загордившийся мальчишка, да ещё и похотливый при этом. Терзаешь меня как голодный сатир, решивший ставить постельные рекорды перед персональной пенсией.
Стараясь отогнать низменные мысли, возникающие при взгляде на её лепные формы, я часто спасался «умным диалогом».
– Во-первых, я писатель широко известный своей неизвестностью. Во-вторых, моя похоть есть не что иное, как сигнал стареющего тела о близости развязки. И, наконец, с тобой моё жизненное вдохновение получает дополнительную хаямовскую энергию. Алчущего вампиризма творческих старцев ещё никто не отменял. Так что покорись, внимай и поглощай!
– Только не надо заливать про творчество и вдохновение. Эгоизм, гордыня и похоть – три составляющих твоей жизни. Я читала все твои «творения» и могу с уверенностью сказать – это побочный продукт горения, представляющего собой помесь трёх обозначенных компонентов. А ещё ты молишься на слова, не понимая, что любые словесные построения лишь увеличивают скорбь этого мира. Особенно ломают кайф твои декадентские стишки, которыми ты меня пичкаешь перед тем, как жадно заграбастать то, что тебе нужно от меня на самом деле. Ты просто эгоистичная сладострастная жадина и ничего больше.
Такие разговоры обычно заканчивались возбуждающими наказаниями, к которым она относилась с какой-то невероятной чувственностью. Узнав про мои парижские «приключения» и новый заказ, Лилит почему-то погрустнела.
– Ты зря взялся за эту работу, дракончик. Сам подумай – какие-то люди с таинственными амулетами, странные пророчества, красотка с розами на кладбище, слишком высокий гонорар для компиляции в сто страниц. Ты же не думаешь в самом деле открыть что-то новое? Сам же говорил – информации мало, придётся что-то домысливать, то есть придумывать. Плюс тема настораживает даже меня. Я всегда считала, что тайные общества на то и тайные, чтобы в них не совали нос. Смотри – доиграешься.
Она ещё раз серьёзно посмотрела на меня перед тем, как перевернуться на живот и начать болтать загорелыми ногами – это было её любимое занятие в постели. Я пристроился рядом:
– Мне это правда интересно – можешь верить, можешь нет. Дело не в деньгах, хотя для пары месяцев небольших усилий это действительно неплохой прайс. Я ведь уже говорил тебе, что в этой жизни играю на «тёмной стороне». Не на «чёрной», а на «тёмной». Это как бы своего рода «серая зона» или земное чистилище что ли, где обитают гордецы и сластолюбцы, в том числе и эгоистичные драконы. Мне кажется, что все мои недостатки, из которых гордыня, согласно библейским канонам, является самым тяжким грехом, могут вскоре исчезнуть. Возможно, стоит просто кое-что понять, к чему-то приблизиться, обо что-то опереться. И это «что-то» должно быть непререкаемо «светлым». Например, Братством Розы и Креста.
– Ну, допустим, будучи гадким нудным старикашкой, ты вдруг заторопился к добру и свету. Но причём здесь какой-то там Орден, пусть даже проповедующий самые благие вещи на свете? Ты же знаешь, что все настоящие движения и достижения могут находиться только внутри нас. Несмотря на твоё отвращение ко всяким там гуру и тренингам, многие вещи, которые я там услышала, реально работают. И твои планы написать историю розенкрейцеров и этим «очиститься» мне кажутся недопустимо наивными. Ты же часто называешь себя «буддистом-гедонистом», мечтая, а по мне так просто боясь, освободиться от второй приставки. Так реши точно, чего хочешь – кривляясь и злословя, сидеть всё время на двух стульях, воображая, что ты король-королевич. Или начать серьёзную внутреннюю борьбу со своими «загрязнениями», которые ты отлично видишь в себе.
Она умела задеть меня за живое. Я многое рассказывал ей о себе, о своих мыслях и собственной модели мироздания. Лилит всё схватывала на лету, и часто применяла против меня мои же россказни. Ответные выпады «гнусного старикашки» зачастую были более слабыми:
– Ты слишком много от меня хочешь. Да, я хозяин этого мира, но мне некуда в нём идти. Мне нужен рычаг, ухватившись за который, я смогу победить своих внутренних демонов. Одно время мне казалось, что я его нашёл в ницшеанстве. Мне нравилась его модель превращения познания из играющего ребёнка в выносливого верблюда, а потом в грозного льва. Позже я пришёл к отрицанию всех и вся. Потом был буддизм, да он и сейчас есть в какой-то степени. Но силы преодолеть в себе осознаваемые страсти и пороки я пока что не имею. А ты, между прочим, только способствуешь развитию моей пагубной эротомании. Слишком долго я пестовал в себе драконьи замашки, чтобы вот так просто взять и грохнуть моих ручных милых сердцу дракончиков. Поэтому я хватаюсь за любую более или менее реальную лиану, которую могу нащупать в окружающем меня опасном болоте. Потому как верю, что рано или поздно…
Но тут она сделала несколько опасных для трезвого рассудка движений руками, ягодицами и губами. И всё как всегда свелось к сладостному наказанию болтуньи за длинный и слишком умелый язык.
Мы много гуляли с ней по безлюдным горным тропам. Избежав участи инстасамки, Лилит не особо любила фотографироваться, избавляя меня от прискорбной обязанности всех стареющих бонвиванов, заполучивших в свои лапы молоденькую статную газель. В таких походах мы часто подолгу молчали, но первым, как правило, не выдерживал я:
