Читать книгу: «Бежит к рассвету река», страница 12
Открыв папку со звуковыми файлами, я негромко включил мелодию для релаксации, когда-то скачанную мной, но так ни разу и не прослушанную. Волшебные переливы бамбуковой флейты под струнный аккомпанемент настолько диссонировали с выведенным на экран агрессивным посланием моего недоброжелателя, что я невольно усмехнулся. Парадоксально, но подобное несоответствие всегда дарило мне эстетическое наслаждение, вкус которого я узнал в далёком детстве, когда смотрел по телевизору какую-то траурную церемонию, одновременно слушая через наушники сборник весёлых песен.
Пока звучал десятиминутный инструментальный трек, мне в голову пришла сумасбродная идея, донести до своего анонимного недруга свою полную невозмутимость и безразличие к его угрозам. В результате чего я отправил ему ответ следующего содержания:
«Привет, Наблюдатель. Интересно было почитать твои домыслы про вербовку неизвестно каких детей в несуществующую секту, где промывают мозги и калечат души. Ещё интереснее было узнать то, что главарём деструктивного культа являюсь я, с роду не состоявший ни в одной религиозной общине обыватель. Но больше всего меня позабавило утверждение о том, что мне приходиться пребывать в тени или от кого-то прятаться. Посещая форум, я не использую ни ВПН, ни луковичное шифрование. Так что разыскать меня можно, если немного постараться, правда, для этого нужны элементарные навыки. Поэтому только из чувства сострадания хочу избавить тебя, бедолагу, от траты времени и сил на мои поиски. Предлагаю условиться о времени и месте нашей встречи, если ещё не передумал стереть меня в порошок».
Громко щёлкнув указательным пальцем по левой кнопке мыши, я отправил сообщение, совершенно не задумываясь о возможных роковых последствиях такого, казалось бы, простейшего действия. Чего, собственно, было бояться, если ко мне вернулось понимание того, что всё идёт в правильном направлении, ошибки исключены, а сон жизни закончится в положенный срок вне зависимости от прилагаемых усилий. Немного посидев в тишине, я включил воспроизведение файла с кельтской музыкой и пошёл на кухню. Вернувшись к монитору через пару минут с кусочком меренгового рулета и чашкой остывшего чая, пробежался по сайтам с прогнозом погоды, которые все как один пророчили к вечеру ненастье. Надвигающийся с запада грозовой фронт, обозначенный на карте осадков тёмным цветом, напоминал иллюстрации из школьных учебников, где похожим образом изображалась захваченная вражескими армиями территория. Но пока за окном сияло мудрое осеннее солнце, и непогода представлялась нереальной, существующей лишь в сводках метеорологов и компьютерной графике. Бегло просмотрев пёструю ленту социальной сети и поздравив виртуального друга в двух словах с днём рождения, я вновь открыл вкладку форума, увидев уведомление о непрочитанном личном сообщении. Немного удивившись такой оперативности, вывел его на экран и прочитал короткий ответ Наблюдателя:
«В смелого решил поиграть? Хорошо. Пересечёмся сегодня в шесть вечера у главного входа стадиона «Заря». Если не придёшь, ответят рядовые сектанты. Обман я не прощаю».
Я без раздумий написал слово «договорились» и отправил его Наблюдателю.
Насколько мне не изменяла память, стадион «Заря» уже несколько лет стоял без дела, закрывшись на плановую реконструкцию, да так до сих пор и не открывшись. К тому же он находился на окраине города, в одном из самых неблагополучных районов. В детстве мы с ребятами опасались попадать на его улицы, впечатлённые россказнями о царящих там порядках. Но то дела давно минувших дней. Сейчас же не было ничего важнее груза ответственности, неожиданно свалившегося на меня благодаря стечению обстоятельств. Ведь если я не приеду к назначенному времени или даже опоздаю, то вполне возможно пострадают ребята. В том числе из-за моих легкомысленных поступков. В конце концов, никто не заставлял меня искать встречи с сыплющим угрозы анонимом. По-хорошему, стоило без промедления обратиться в полицию после прочтения его сообщения.
Вопреки подобным мыслям, я был неколебимо спокоен. Собственный мешок с костями не казался мне сколь-нибудь значимым фактором, из-за которого следовало бы суетиться и переживать. Значимого не было вообще ничего. Но, видимо, инерция укоренившихся за годы жизни взглядов, запрещала мне становиться причиной несчастий других живых существ, хотя я понимал их абсолютную неуязвимость, прекрасно описанную Кришной в Бхагавадгите.
Чтобы приехать к стадиону вовремя, выйти из дома следовало за час до намеченной встречи. Но я, немного подумав, решил уйти ещё раньше, так как не хотел объясняться с Ольгой, которая обычно возвращалась к пяти часам вечера. Времени в запасе было ещё предостаточно, и я как ни в чём не бывало продолжил зависать во всемирной паутине. Мне было в радость странствовать по её бескрайним просторам, переходя из концертного зала в библиотеку, с океанского берега на палубу фрегата, из заброшенной деревни в палатку туриста. Наконец я притомился и зашёл передохнуть в один из частных домов пригорода Лос-Анджелеса. Гостиная с высоким потолком была заполнена сидящими на стульях людьми. Они внимали вольготно раскинувшемуся в кресле, сухопарому пожилому человеку с аккуратной седой бородкой. Вслушавшись в его неторопливую речь, я быстро понял, кто говорит, так как ранее неоднократно читал записи бесед этого человека. Было заметно, что его слова трогают сердце каждого пришедшего. Не оставили они равнодушным и меня.
«Перестаньте так много думать о себе. Перестаньте пытаться сильно улучшить себя. Оставьте себя в покое. Природа позаботится о вас. Вы всегда будете знать, что делать. Перестаньте думать о своем здоровье, о своей жизненной ситуации и о ваших отношениях с другими людьми. Когда вы перестаете думать об этих вещах, они будут автоматически улучшаться и станут лучше, чем вы могли бы представить. Не стройте планов, согласно которым собираетесь жить. Не верьте, что вы должны жить каким-то определенным образом. Иметь какой-то определенный доход. Иметь какую-то определенную семью. Жить в какой-то определенной стране. Оставьте эти вещи в покое. Все само позаботится о себе. Оставьте себя в покое. Не боритесь с собой. Вы боретесь с собой каждый раз, когда думаете, будто что-то неправильно. Вы боретесь с собой, когда вам кажется, будто кто-то пытается сделать вам что-то плохое или когда вы считаете, что вокруг вас есть плохие люди, есть хорошие люди, в общем, самые разные люди. Вокруг вас есть только проекция вашего ума. В противном случае нет никакого «вокруг вас». Все то, что кажется находящимся снаружи – это вы сами. Вы есть то Истинное Я, которое содержит в себе всех людей, все царства земли, галактики и Богов. Все это содержится в вас».
Слушая Роберта, я погрузился в настоящий момент и совершенно утратил чувство времени, а когда случайно взглянул на часы в правом нижнем углу панели задач, понял, что мне надо срочно покидать весеннюю Калифорнию конца прошлого века и возвращаться в исходную точку путешествия. Выключив компьютер, я с удовольствием потянулся, крутанулся в компьютерном кресле на сто восемьдесят градусов, встал и начал собираться на условленную встречу. Спустя четверть часа передо мной распахнулись двери старенького автобуса, я вошёл в его измученное чрево, и он, надрываясь, продолжил свой путь к конечной остановке на окраине города.
Хорошо, что мне хватило ума глянуть в окно и захватить с собой зонт. Когда я подошёл к распашным металлическим воротам, дождь зарядил основательно. По обе стороны ведущей на стадион асфальтовой дорожки стояли невысокие деревья, у самого входа горел одинокий фонарь, освещая узорные секции ворот с облупившейся краской. Закрывшие небо тучи погрузили город в кромешную тьму, хотя до шести оставалось ещё около получаса. Озарявшие угрюмый пейзаж вспышки молний, делали картину по-киношному зловещей. «Идеальное место для убийства», – подумал я, застёгивая куртку до самого подбородка. Мне было немного зябко, но страх отсутствовал совсем. Я стал прохаживаться по дорожке у фонаря взад-вперёд, огибая пузырящиеся под дождём лужи. Громовые раскаты сотрясали пересыщенный влагой воздух, закладывая уши. Сложно сказать, сколько времени пришлось мне прогуливаться подобным образом до того момента, как в темноте за деревьями раздалась команда:
– Стой на месте! Мечешься туда-сюда, как грязный веник.
– Может, всё-таки покажешь личико, – отозвался я не менее дерзко.
В монотонный шум ниспадающих капель врезался хруст веток, и на дороге появилась мокрая от дождя фигура в накинутом на голову капюшоне.
– Ненавижу тебя, урод! – прошипел незнакомец и дёрнулся в мою сторону.
Я успел отшатнуться влево, задев по касательной кулаком правой руки голову нападавшего. Он вскрикнул, словно его укусила оса и замер в двух шагах от меня. Только сейчас я разглядел под сбившимся капюшоном лицо молодого паренька с испуганным взглядом, совсем не похожего на грозного искоренителя деструктивных культов.
– Не кипятись, остынь, давай поговорим. Успеешь ещё кости поломать, – сказал я ленивым тоном, слегка растягивая слова.
Парень заметно растерялся, видя мою невозмутимость и думая, что предпринять дальше.
– Послушай, тебя кто-то обманул. Из меня такой же главарь секты, как из пингвина сокол. На форуме я обозначил свою личную точку зрения, и только. Поддержавшие меня в споре ребята организовались сами и не представляют никому никакой угрозы, – проговорил я, чуть ли не по слогам для ясности.
– Врёшь! Представляют! Мы с Маринкой полгода душа в душу жили, всё у нас хорошо было. А как она в секту ходить начала, сразу ко мне охладела. Скучно, говорит, с тобой о всякой ерунде болтать. Мало того, что перестала нормально общаться, так, похоже, нашла там себе «просветлённого», который ей окончательно мозги запудрил. Она даже внешне здорово изменилась, – парень смотрел на меня налитыми злостью глазами. – А ты если не организатор, то вдохновитель их тусовки. Я же читал, как они восхищались твоими постами на форуме.
С первых слов паренька я, в общем и целом, понял суть его претензий. Моё состояние, наступившее после проблеска истинной реальности, отличалось, помимо прочего, поразительной ясностью ума, позволяющей видеть собеседника насквозь.
– Объясни мне, дружище, почему ты решился придти на встречу со мной, а с ребятами нормально поговорить не захотел? Наверняка, все вопросы можно было разрешить спокойно.
– С ними, зомбированными, бесполезно говорить. Их надо…
– Ну, со мной же ты говоришь, и я тебя прекрасно понимаю, – прервал я его. – Можно было попробовать и с ними пообщаться.
– Занят был в те дни, когда они собирались.
Я понял, что это ложь и решил сменить направление разговора, не желая смотреть на то, как он будет юлить.
– Имя у тебя есть, Наблюдатель? Или только никнейм для запугивания сетевых жителей?
– Андрей, – ответил он, после небольшой паузы.
– Наладится твоя личная жизнь, Андрей, не переживай. Только теперь думай головой, прежде чем угрозы в интернете строчить. Окажись на моём месте кто-нибудь более впечатлительный, запросто мог бы тебя инвалидом сделать. Или наоборот, ты его. Оба варианта хуже. Считай, повезло в этот раз. Короче говоря, желаю тебе всех благ, а мне надо домой возвращаться. Может, ещё какое письмо пришло.
Не желая больше разговаривать, я демонстративно развернулся и пошёл к остановке. Меня всегда удивляли доверчивые простаки, которые завязывали знакомства с красотками в интернете. Как правило, позже выяснялось, что за соблазнительными фотографиями и душещипательными историями девушек, скрываются совсем другие люди. По большому счёту, я угодил в ту же ловушку, воспринимая угрозы за чистую монету и потащившись выяснять отношения неизвестно с кем. Мало ли кто чего напишет, пользуясь анонимностью. В любом случае по-настоящему опасаться следует тех, кто без всякого интернета маскируется под разнообразными личинами гораздо эффективнее сетевых самозванцев, с их липовыми именами и изображениями.
Конечная остановка представляла собой асфальтированную площадку на пустыре чуть в стороне от горящих окон жилого массива. Несмотря на вечер буднего дня, людей на ней не было. Видимо, пассажиры предпочитали остановку, расположенную ближе к многоэтажным зданиям спального района. Укрывшись в прозрачном павильоне от переходящего в ливень дождя, я заметил бредущего по проезжей части Андрея. Под хлеставшими холодными струями, в редком свете фонарей, его фигура выглядела настолько одинокой и жалкой, что у меня защемило сердце. Я хотел позвать его под пластиковую крышу остановки, но быстро передумал, посчитав, что он без меня разберётся, куда следует идти. Наконец подъехал автобус, из которого вышли две женщины с зонтами наготове и буквально помчались в сторону домов. Войдя в душный салон, я сел на ближайшее от дверей место, сунув мокрый зонт в полиэтиленовый пакет. Водитель в накинутом на плечи дождевике считал деньги, одновременно обсуждая со своим коллегой по телефону путаницу в графике следования. Трогаться он, по всей видимости, пока не собирался, но всё равно закрыл двери, отгородившись от непогоды, сразу после того, как я вошёл. Мне оставалось только смотреть на плотную стену дождя в электрическом свете и послушно ожидать отправления. Несмотря на промокшие ноги, как ни странно, я был в целом доволен своей вылазкой. Угрозы Андрея, скорее всего, так и останутся только угрозами, и мне можно теперь ни за кого не волноваться. Закрыв глаза, я подумал о жителях всемирной паутины, легко обменивающихся своими мыслями и эмоциями, которые они вряд ли бы доверили бумаге. На этом Новом Континенте такие вот Андреи и прочие «Наблюдатели» чувствуют себя гораздо вольготнее и безопаснее, чем в отступающем под натиском интернета Старом Свете офлайновых отношений.
Потихоньку мысли с образами растворились в мерном шуме ливня, и я стал медленно сползать в уютную дрёму. Однако шипение пневматических дверей и громкие шаги заходящего пассажира вновь вернули меня в салон автобуса.
– Уф! Хорошая погодка! – бодро констатировал невысокий старичок в чёрном берете, усаживаясь напротив меня. – Люблю дождь настоящий, проливной. Но терпеть не могу затяжную, моросящую тоску.
– Сегодня точно ваш день, – сказал я.
– Скорее вечер. Днём от боли в суставах спасения не находил. Но стоило ливню разойтись, как всё рукой сняло.
– Понятно. В гости, наверное, собрались? – поинтересовался я, больше из уважения, чем из любопытства.
– Можно и так сказать. Еду старого знакомого проведать. Он как ближе к центру города переехал, так и трубку брать перестал. Не случилось ли чего, – старичок стряхнул капли воды с рукавов коричневого плаща. – Это у вас, молодой человек, наверное, настоящих забот полно, а мы, старики, без особой нужды катаемся, – он вздохнул и улыбнулся.
– Честно говоря, меня сюда тоже тревога за человека привела. Вернее, за людей.
– Что ж, похвально.
– Ничего особенного. Тем более, что мои страхи оказались несколько преувеличены.
– Не важно. Главное, что вы оказались неравнодушны.
Я хотел было объяснить пожилому человеку, что движим, скорее, заботой о себе и, в сущности, мне всё равно, как будут развиваться события, но вовремя передумал. Вместо этого я сказал:
– Любой нормальный человек поступил бы также.
– Нормальных не так много, как принято считать. Вот в чём беда, – категорично заявил старичок. – Поверьте моему жизненному опыту.
Наконец двигатель ожил, и автобус начал плавное движение, разбрызгивая огромными колёсами образовавшиеся лужи. Единственный, не считая меня, пассажир сразу умолк и убрал с лица улыбку, как бы подчёркивая важность этого события. До следующей остановки мы ехали молча, но после неё, когда в салоне появилось ещё несколько человек, он чуть заметно подался в мою сторону и вновь заговорил.
– Знаете, молодой человек, полвека назад я старался завести больше друзей, надеясь через них ощутить полноту жизни и почувствовать себя нужным. Но довольно скоро выяснилось, что настоящие друзья, подобно животным из Красной книги, встречаются крайне редко. А вот лжецов, лицемеров и откровенных подонков на моём пути было масса. Поэтому я стал ценить общение с любым хорошим человеком, каковые тоже попадались нечасто. И лишь значительно позже, вместе с сединой, появился вкус одиночества и понимание того, что самым верным другом себе всегда был я сам. Жаль, конечно, потраченного в лихорадке ненужного общения времени, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда, – последние слова мой попутчик произнёс почти шёпотом, по всей видимости, боясь потревожить соседних пассажиров.
– Я сам любитель поговорить с интересным человеком, когда в настроении. Правда, на дружбу никогда не рассчитываю и никаких иллюзий на этот счёт не питаю. Что касается одиночества, то тут наши взгляды удивительным образом совпадают. Мне порой кажется, что время уединения было лучшим в жизни.
– Я, признаться, немало удивлён таким поворотом, – сказал пожилой человек после некоторой паузы. – Большое счастье смолоду постичь столь важную истину, которая могла бы уберечь меня от всевозможных напастей, прими я её в ваши годы.
За испещрённом каплями окном эскадрой океанских лайнеров проплывали тёмные глыбы домов в гирляндах разноцветных огней. То и дело в автобусе раздавались звуки мобильных телефонов, напоминая о победном шествии века информационных технологий.
– Физическое уединение, конечно, штука хорошая, – обратился я к своему собеседнику. – Однако оно вряд ли может продолжаться долго. Поэтому подлинное благо заключается для меня в умении оставаться не затронутым калейдоскопом событий. Такое вечное уединение.
– Понимаю, понимаю, – повторял старичок, пристальнее вглядываясь в меня. – Жаль только, мало кому дана такая способность, – он глянул в окно, а затем спросил, будто опомнившись. – Не проехать бы мне остановку у отреставрированного краеведческого музея на улице Свободы!
– Не волнуйтесь, я напомню, когда вам приготовиться к выходу, – успокоил я его, поняв, что речь идёт о моей остановке.
Благодаря ясности ума и поразительному чутью, мне уже было понятно, что это очередной трюк, который должен вывести меня из равновесия, сходный с появлением таинственного толстяка. Только на этот раз я оставался спокойным, позволяя представлению идти своим чередом, не пытаясь разобраться в его деталях или попросту убежать.
Оставшееся время в пути мы по большей части молчали, лишь изредка обмениваясь скупыми репликами о капризах погоды.
– Приготовьтесь, нам выходить, – известил я его за минуту до остановки.
– И вы на ней сходите? – удивился он.
– Конечно. От себя всё равно не убежишь, – ответил я серьёзно, понимая в то же время, насколько нелепо звучат мои слова.
Когда мы вышли из автобуса и спрятались под свои зонты, я, не мешкая, поинтересовался у старичка об адресе его потерявшегося знакомого. Он достал из кармана роговые очки и вместе с ними клочок бумаги. Потом, вопросительно подняв брови и шевеля губами, долго всматривался в него сквозь толстые линзы, словно не понимая написанного. В конце концов, как я и ожидал, пожилой человек назвал номер моего дома на улице Свободы, быстро спрятав бумажку. Мне оставалось только сообщить ему, что нам по пути и указать рукой направление. Всю дорогу до двора старичок старательно огибал лужи, словно специально замедляя наше и без того черепашье движение. Наконец с горем пополам мы доползли до моего дома и я, очищая подошву от налипшей грязи о чугунную решётку ливнёвки, как ни в чём не бывало, попросил уточнить номер нужной ему квартиры. Старичок вновь полез за бумажкой, долго искал её по разным карманам, но так и не смог найти.
– Как же так, как же так, – сокрушённо повторял он, выуживая из плаща и пиджака какие-то, скрепки, таблетки, огрызки карандашей.
– Найдётся, не могла она выпасть, – подбадривал я его.
– Ну и чёрт с ней, – бросил он раздражённо, устав от бесплодных поисков. – Сто десятая квартира, точно помню.
– Это четвёртый подъезд, – сразу констатировал я. – Мне туда же.
Пожилой человек ничуть не смутился очередному совпадению, и мы зашагали вдоль дома. У металлической двери с домофоном, я краем глаза заметил, как старичок, стушевавшись, растерянно взирал вокруг себя.
– Голова немного кружится, – еле слышно произнёс он, когда я открыл дверь и предложил ему пройти в подъезд.
– Сейчас доберётесь до своего знакомого, там и отдохнёте, – с невозмутимостью в голосе ответил я.
Оказавшись в лифте, старичок вновь начал шарить по карманам, достав оттуда мятую бумажку в тот момент, кода раздвижные двери открылись на моём этаже и я вышел из кабины.
– Стоп, стоп! Мне нужен не одиннадцатый дом, а двадцать первый! И квартира не сто десятая, а сто первая! Извините за беспокойство, молодой человек! Простите уж меня, выжившего из ума старика, теперь я сам доберусь! – последние его слова глухо прозвучали из закрытого лифта, который увозил его обратно вниз.
Я не сказал в ответ ни слова, так как понимал, что он в любом случае должен был исчезнуть, вместе с обуревавшей меня в последнее время тревогой, беспокойством и смутными подозрениями. Да и в двадцать первом доме по нашей улице, как я хорошо помнил, располагался детский садик.
Дома было всё как всегда: старое зеркало в прихожей мне льстило, уставшая Ольга сидела перед телевизором, недавно приготовленный ужин остывал на кухне. По мне, так эта атмосфера тёплого вечернего уюта была идеальной, и я бы ни за что не стал менять или улучшать её. В разговоре с женой, как обычно, мне не удалось избежать ожидаемых упрёков, несмотря на все мои объяснения. Но, в общем и целом, наше общение протекало довольно дружелюбно, в процессе которого мы переместились на кухню, где плотно поужинали. Посидев потом около получаса вместе со своей второй половинкой у телевизора, я уже было собрался ложиться спать, но, взглянув на часы, передумал. Время было ещё детское, Ольга увлеклась каким-то сериалом, и мне ничего не оставалось, как переместиться за компьютерный стол. На форуме кипела вечерняя жизнь. Словесные баталии при обсуждении горячих тем, зачастую, скатывались к оскорблениям и даже угрозам. Зарегистрированные участники, в зависимости от их отношения к той или иной обнародованной позиции, иногда объединившись в группку, иногда в одиночку, атаковали своих оппонентов с помощью аргументов, предположений и насмешек. В разделе свободной дискуссии одна ветка разрослась настолько, что мне не хватило бы часа, возьмись я её прочитать. Один из форумчан указал на абсурдность подобного словоблудия и невозможность с его помощью духовно продвинуться. Не удержавшись, я вставил свои пять копеек:
«Доброго вечера. Подумайте, какое количество книг вы прочли, скольких разного рода учителей и лекторов выслушали. Не забудьте об оставленных вами в интернете постах. Люди безостановочно говорят и пишут, пишут и говорят. Размышляя логически, для нас, тех, кто в теме, такое количество информации давно должно было всё окончательно прояснить. Но мне представляется, что непрерывный обмен мнениями, бесконечные споры, поиски скрытых знаний и новых откровений, ещё более затуманивают нашу истинную природу, являющуюся источником всякой мудрости. Вместо того, чтобы засорять мозги ненужной информацией надо, напротив, избавиться от ментального хлама. Я не говорю, что слова не нужны. Они, конечно, нужны и важны, но только как указатели. Признаки духовного роста давно известны, нового ничего нет и не будет, поэтому не очаровывайтесь красивыми речами и не придавайте большого значения словам, больше обращая внимание на интервалы и паузы между ними. Великая сила таится в изначальной тишине».
Через несколько минут мне ответил некто с ником Домосед:
«Во все времена люди спорили, выдвигали версии, сомневались. Вспомни апостолов, учеников Будды, последователей просветлённых Мастеров. Без поиска не будет результата».
Я забегал пальцами по клавиатуре, набирая следующий текст:
«За воплощёнными пророками Истины или пробуждёнными людьми, называть их можно по-разному, следовали преданные ученики и куча заинтересованных последователей. Преданные ничего не искали и особо не спорили, потому что прикоснулись к божественному через своего Наставника. Всё, что им было нужно – находиться рядом с Учителем. Но большинство других просто с интересом проводили время, ожидая чудес, исцелений, откровений. Когда им приедалось проповедуемое учение, они находили нового гуру, за ним следующего, более оригинального. И так до бесконечности. Вернее, до смерти. Это были люди, вечно искавшие то, что всегда было рядом. Сам процесс духовного поиска доставлял им определённое удовлетворение. Боюсь, многие из нас превратились в подобных вечных искателей. Тем более, что информационная эпоха представляет для этого безграничные возможности. На мой взгляд, это бесполезная трата времени, бег белки в колесе, в лучшем случае развлечение. Но не более того. Основная же цель духовных знаний, практик и встреч – устранение заблуждений, мешающих вновь осознать свою изначальную божественную природу».
Отправив сообщение, я встал, немного размялся, сделал несколько упражнений с гантелями и вернулся к монитору. Прямо под моим постом уже пристроился категоричный ответ Домоседа:
«И всё-таки я считаю, что если не искать, не спорить и не разочаровываться, то будет трудно найти верный путь к пробуждению!».
Во избежание нового спора моё сообщение было написано в максимально примирительном ключе:
«Согласен с тобой, Домосед. Я лишь хочу предостеречь от нескончаемых поисков, которые становятся для некоторых привычным времяпрепровождением. Что до верного пути, то вступив на него, у тебя исчезнут всякие сомнения в его истинности. О неземном покое, беспричинном чувстве счастья, тихой радости говорят все просветлённые Мастера с давних времён. Поэтому нет смысла искать какое-то особенное или тайное учение. Стоит только постоянно помнить о своей божественной природе, смотреть на мир, как на сновидение и не верить всему, что рассказывает ум. Постепенно придёт понимание того, что всё прекрасно и по-другому быть не может».
Ответные сообщения на этот раз посыпались как из рога изобилия. Мою точку зрения высмеивали, опровергали, уточняли, дополняли и поддерживали самые разные участники дебатов. Уйдя с головой в общение на форуме, я не заметил, как Ольга выключила телевизор и ушла в спальню. Выйти из жаркой полемики, больше похожей на потасовку, мне удалось лишь поздно ночью, заставив себя волевым усилием закрыть страницу форума.
За те несколько часов, проведённых в интернете, я словно пересёк бушующий океан эмоций, стараясь ответить на многочисленные вопросы и пополняя куцый запас сетевых жаргонизмов, а также узнал много нового о себе из огромной массы упрёков и оскорблений в свой адрес. Определённо, сетевое общение по насыщенности и информативности ничуть не уступало старым добрым словесным баталиям. Только, подозреваю, во втором случае мне вряд ли бы удалось остаться целым и невредимым. Уже лёжа в кровати, я подумал о том, как только что щелчком мыши, по сути, отправил в небытие целый мир, со своими неизбывными страстями, догадками, устремлениями. Насколько же счастлив тот, кто может так же моментально отстраниться от мирской суеты, отключив её щелчком пальцев до поры. По всей видимости, одним из таких счастливчиков стал я. Последняя мысль пришла уже при погружении в сладкий сон и ничуть не взволновала меня, будто она была о незнакомом человеке.
Проснувшись ближе к обеду, я умылся, наскоро перекусил бутербродом с чаем и полез в ящик шкафа, где хранились лекарства. С утра у меня появилась лёгкая головная боль, которая понемногу усиливалась, и теперь, после запоздалого завтрака, она сжимала железным обручем черепную коробку. Найдя несколько таблеток сильного анальгетика, я пошёл на кухню, налил в стакан воды и уже хотел проглотить лекарство, но в этот момент что-то меня остановило. Опустив стакан на стол, я увидел себя со стороны. Моё тело, стоявшее на кухне в трусах и майке, казалось самостоятельным живым организмом, отдельным от меня, но в то же время знакомым и родным. Боль теперь принадлежала ему, а не мне, и я почувствовал значительное облегчение. Пичкать химией своё тело, много раз восстанавливающееся после различных недугов, мне не хотелось. Я был уверен, что оно справится само, стоит только не препятствовать заложенному в нём механизму исцеления. Недомогание больше не принималось на личный счёт и оттого окончательно потеряло свою силу. Но главное, что дало разотождествление с телом – переполняющее чувство лёгкости и безграничной свободы от страхов за будущее, будто с души упал тяжёлый камень. Раньше где-то в глубине моего существа таился страх за неминуемую старость и смерть. Я подсознательно понимал, насколько уязвимо тело перед коварством бесчисленных болезней и несчастных случаев. Теперь, когда стало окончательно ясно, что я продолжу существовать вне зависимости от того, что станется с моим телом, пришло понимание истинной свободы.
Зазвонил телефон, высветив на экране неизвестный номер. Я поднял трубку. Девушка, сотрудница коммерческого банка, в котором у меня был незначительный вклад, приятным голосом стала сообщать о нововведениях для клиентов. В конце своей тирады она поинтересовалась, всё ли мне понятно. Я поблагодарил её и ответил утвердительно, говоря о себе в третьем лице, словно речь шла о моём брате-близнеце. Ничуть не смутившись, девушка попрощалась и положила трубку. Я осознавал своё неуместное поведение, но ничего не мог в тот момент поделать, так как перестал считать персонажем под моим именем и отчеством настоящим собой. Однако, сразу по окончании телефонного разговора, решил впредь общаться с людьми на понятном им языке.
На площадке форума, куда меня вновь потянуло любопытство, стоял полный штиль, как это обычно бывает в первой половине дня. Последний неугомонный комментатор оставил свой длиннющий опус, который вряд ли кто дочитал до конца, уже в начале третьего ночи. При беглом просмотре той части дискуссии, которая продолжалась после того, как я отправился спать, мой взгляд случайно остановился на адресованном мне сообщении от пользователя с никнеймом Ты – это Я:
«Страстное желание что-либо доказывать и объяснять свидетельствует о незрелости. Я слишком хорошо знаю и люблю тебя, поэтому советую не попадаться на хитрую уловку «духовности». Особенно после того, как ты понял пустоту пугающих образов и освободился от мнительности. Лучше спать ложись вовремя – больше будет проку».
