Читать книгу: «S-T-I-K-S. Перекрёсток», страница 3

– Наверное, хозяину этого стола, – Снегирь помотал головой, прогоняя сонливость, и сел прямо, гипнотизируя взглядом Грубера. – Так что там с элитником?

– А что с элитником не так? – уклончиво спросил Грубер, не глядя на друга и в очередной раз пытаясь вскрыть неподатливый ящик стола.

– Грубер, не юли, – Снегирь провел здоровой рукой по лицу. – Это твой второй дар, да? Я помню, ты как антенна на этих тварей мог настраиваться. Что-то изменилось?

– Ну, как тебе сказать, – протянул Грубер. – Я же не просто так свалил тогда. Мне нужно было, в том числе, с этим моим даром разобраться и попытаться научиться им управлять.

– Ну, и как успехи? – Заноза в последние две минуты потирающая виски, внезапно согнулась пополам и ее вырвало. Снегирь тут же переключился с Грубера на девушку. – Что с тобой? Заноза, ты чего? Траванулась что ли? А может ты того, ну, беременная?

– Сам ты беременный, на голову, – простонала она, вытирая рот рукавом. – Мой дар включился. Та штука, она где-то рядом, я ее чувствую, – ее согнул очередной спазм.

– Классный дар, – одобрительно кивнул Грубер, глядя на страдающую девчонку. – Даже мой лучше. – Он отвлекся от разглядывания Занозы и решил ответить на вопрос Снегиря. – Я нашел этого элитника два месяца назад. Он едва-едва из рубера эволюционировал. Так что мы с ним уже восемь недель в салочки играем. Гоняем друг друга по всей границе с Пеклом. Я пока не могу воздействовать на него целенаправленно, просто могу заставить уйти. Когда поводок ослабевает, он начинает за мной гоняться. Но мне проще, чем всем другим рейдерам, я-то его чувствую, почти всегда знаю, где гаденыш окопался. Только вот сегодня сбой произошел, но думаю, что в этом виноват этот кластер. Элитник вообще три дня назад траекторию изменил и целенаправленно сюда рванул, уж не знаю, что его привлекло – я мысли читать не умею, а тут ты со своей новой подружкой, которая скоро в этом уютном кабинетике весь пол заблюет. Пришлось выкладываться, а ведь я еще не восстановился до конца. Так что от меня сейчас толку мало будет, если он вернется… Но, одно хорошо, я хотя бы скажу, что этот урод где-то поблизости. Да, в обморок я больше не сваливаюсь, когда мой радар, – Грубер с кривой усмешкой прикоснулся к виску, – засекает элиту. Башка болит, конечно, не без этого, но не до прострации. Эй, подруга, а ты точно уверена, что тебя твой дар сейчас выворачивает наизнанку? А то, может, это заразно.

– Так сильно еще ни разу не было, – пожаловалась бледная Заноза. – Голова болит до звездочек в глазах и тошнит без остановки.

– Ну так, центральная рвота не приносит облегчения, – в голосе Грубера Снегирю даже почувствовалось такое редкое для него сочувствие.

– А ты помочь не хочешь? Врач все-таки, – Снегирь, стараясь не глядеть на неаппетитную массу на полу, и с трудом сдерживая собственный рвотный позыв, приобнял Занозу за плечи.

– О, это самое классное, правда? Я врач, и я хороший врач, но… Вот ответь мне, а чем я могу помочь? Я же не знахарь. Могу только добить, чтобы не мучилась, – а вот теперь Снегирь абсолютно уверился в том, что перед ним Грубер, потому что никакого сочувствия, вызванного, скорее всего, приступом сентиментальности, из-за встречи с ним, больше в голосе Грубера даже не прослеживалось.

– Так, давай рассуждать логически, – Снегирь попытался настроить друга на рабочий лад. – Что может помочь?

– Смотря, чем вызвано, – неохотно ответил Грубер. – Если давка подскочила, то нужно снизить, если что-то другое по мозгам долбануло… ну, нейролептики мы здесь точно не найдем, хотя… – он задумался. – Можно попробовать спек дать. Вот, держи, – и он протянул Снегирю небольшую фляжку. – Это лайт-спек. Не смотри на меня так, я его у одного барыги выменял. Мой друган меня как-то к стабу прижал, на западе, – Грубер сделал неопределенный жест рукой. – Как я к стабам отношусь, ты знаешь, точнее, как они относятся ко мне. Но, тут немного задержаться пришлось. У меня же жемчужина была…

– Странно, что ты ее не сожрал, – Снегирь не выдержал и хохотнул, несмотря на совершенно невеселую ситуацию.

– Вот я ее и толкнул, чтобы не сожрать. Гороха взял, лайт-спека пару таких пузырьков, на всякий случай, – Грубер задумался, покосился на Занозу, и продолжил. – Остальное на ксера спустил, думал, что сможет импульсных гранат сделать, хоть парочку. Не получилось. Но зато обычными гранатами разжился.

– Интересно, здесь есть ванная? – Снегирь встал с дивана и принялся осматриваться, едва ли не пиная себя за то, что непозволительно расслабился, даже как следует не обследовал комнату, в которой они очутились, и что уж тут говорить, совсем забыл про свой флакон лайт-спека, презентованного Радисткой.

– Вон та дверь, – Грубер махнул рукой на дверь, которую Снегирь даже не сразу разглядел. – Тащи ее туда, а то правда инсульт схлопочет. А у нас времени возиться с ней не так чтобы слишком много.

– Ты просто эталон доброжелательности и сострадания, – прошептала Заноза.

– Я тебе помог, выделил дорогущее лекарство из собственных запасов, и при этом, заметь, в отличие от Снегиря, которого я могу назвать своим другом, я тебя вообще в первый раз вижу. Так каким еще образом я должен был продемонстрировать, что, в общем-то, неплохой парень? – Грубер прищурился, наблюдая за тем, как Снегирь помогает Занозе подняться, с нескрываемым призрением.

– Не обращай внимания, – Снегирь в очередной раз покосился на блевотину, с трудом сдержав подступающую к горлу желчь. В этот момент он отчаянно завидовал Груберу, которого, похоже, мало чем можно было пронять. – Он просто оголтелый шовинист.

– Не правда, – Грубер откинулся на спинку стула и потянулся. – Я открою тебе страшную тайну: я всегда был обеими руками за равноправие женщин. Более того, я признаю за женщинами право быть во всем наравне с мужчинами, но… Любые права влекут за собой определенные обязанности. Почему-то многие об этом успешно забывают. Мои друзья женщины об этом помнили, всегда помнили, даже когда оставались наедине с умирающим и тянущей к нему лапы старухой с косой. Можешь называть меня как хочешь, но если я увижу, что любая дамочка начинает творить дичь, то она вполне может за это от меня огрести, и оправдания типа: «Но я же девочка!» – лично мною в расчет приниматься не будут, – жестко закончил Грубер и снова занялся ящиком стола, пока Снегирь сопровождал Занозу в ванную.

В чем-то бывший капитан был согласен с другом, но… Проклятое «но». Снегирь аккуратно открыл флакончик и отдал Занозе, которая в это время успела умыться холодной водой. Самое смешное, что женщины не слишком обижались на Грубера, который никогда не скрывал своего к ним отношения.

Внезапно вспомнилась Радистка, которая в «Убежище» считалась нежным декоративным цветком. И которая до крови закусив губу, держала зеркало, в котором отражалась жуткая рана на животе Грубера, в тот момент, когда он ее сам зашивал. Он тогда не спрашивал, хочет она делать это и не тошнит ли девушку от одного вида его вываливающихся кишок. Нет, он сказал, делай, и она делала, потому что так надо, так правильно.

– Он такой странный, – пробормотала Заноза, рассматривая себя в зеркале.

– Да, – кивнул Снегирь. – Да, он самый странный тип, из встреченных мной. Ну как, лучше? – Заноза неуверенно кивнула. – Тогда пойдем. Если этому странному типу что-то взбредет в его бедовую башку, то нам придется только догонять.

Они вышли из ванной в тот самый момент, когда Груберу удалось открыть ящик.

– Так, что тут у нас? – он выгреб из ящика довольно тонкую папку и заглянул внутрь. – Какие-то накладные. Приход, расход, приемка, передача, акты о проверках. Ничего не понимаю, – он потер лоб. Бросив папку на стол, Грубер посмотрел на Занозу. – Отвратительно выглядишь.

– Спасибо, ты сама любезность, – Заноза приложила руку ко лбу. Отголоски той боли, которая скрутила девушку совсем недавно, все еще присутствовали, и это доставляло определенные неудобства. Вообще создавалось ощущение, что та вещь, она совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

– Так, а сейчас колитесь, на что эта красота так необычно отреагировала? – Грубер вышел из-за стола, подумав, взял папку и засунул ее в рюкзак.

– Предмет, который мы должны добыть согласно контракта очень близко, – Заноза прикрыла глаза. – Очень близко.

– Снегирь, – Грубер вздохнул. – Переводи.

– Видишь ли, Заноза чувствует вещи, которые предстоит найти, – тихо проговорил Снегирь, разглядывая стену за спиной Грубера.

– Представь себе, что я не полный идиот и как раз этот момент я понял. Что за вещь-то?

– Грубер, это… – Снегирь запнулся, а потом решительно посмотрел на друга. – Я сначала не был до конца уверен, но проявление дара Занозы подтвердило мою догадку. Институтский хмырь поручил Падре и его команде найти в этом кластере твой пугио.

Глава 4

Грубер поднялся по лестнице в зал, где, как он помнил, была выставлена экспозиция. Огромный полукруглый зал встретил его многочисленными витринами, оснащенными собственной подсветкой и развешанными по стенам картинами известных художников.

В тот прошлый раз Грубер разбил одну из витрин, чтобы достать древнеримский пугио, который с тех пор постоянно висит у него на поясе. Пояс, кстати, шел в комплекте. Оглядев зал, Грубер не увидел никаких следов его тогдашнего пребывания здесь.

– Ну, в общем-то – это было довольно ожидаемо, – пробормотал он, настороженно осматриваясь по сторонам. – Если кластеры перегружаются, значит, это кому-то надо. Но вот конкретно этот кластер… – он покачал головой.

Как Грубер не пытался вспомнить, был ли коридор, ведущий из холла в то помещение, в котором он оставил Снегиря и Занозу, вспомнить данный факт он так и не смог.

Почему-то ему казалось, что никакого помещения не было, более того, он не помнил даже коридора, который бы выходил из холла. Хотя, вполне возможно, он просто тогда был слишком перепуган, чтобы замечать и тем более запоминать такие подробности.

Но вот то, что и мозаика на полу холла была другая, и картины на стене были представлены совершенно другими авторами – вот это был факт. Если в прошлый раз здесь в основном были представлены импрессионисты, то сейчас… Грубер не особо разбирался в искусстве, но «Купальщиц» Сезана узнал сразу.

– Фовизм, как неотъемлемый элемент постимпрессионизма. О, а вот и «Ирисы» Ван Гога. Никогда не понимал, с какого перепоя, вот это стоит миллионы?

К витринам он пока не подходил. Непонятно откуда взявшаяся паника, заставила Грубера держаться от этих светящихся окон в древность подальше. За время, прошедшее с тех пор, как он остался в одиночестве, ему пришлось повидать многое, и Грубер думал, что его уже ничем нельзя ни напугать, ни удивить. Но этому кластеру это удавалось на раз. При этом ничего слишком уж опасного ни в прошлый раз, ни сейчас с Грубером не происходило, не считая элитника, но какой-то первобытный ужас проникал, в считающегося уже опытным рейдера, заставляя вставать дыбом волоски на затылке.

Помотав головой и несколько раз ударив себя по щекам, Грубер подошел к первой витрине. На белоснежном бархате лежала булава с навершием, выполненным в виде головы быка.

«Гурза’и гав-сар – булава Траэтонона последнего царя Ирана Фаридуна, принадлежавшего к династии Пишдадидов. Из-за слегка зеленоватого оттенка можно сделать вывод о том, что в металле, из которого выкована эта булава, присутствуют примеси бронзы. По легенде именно этой булавой Фаридун убил последнего дракона, но подтверждения этой легенды, так же как подтверждения существования драконов, найдено не было».

Грубер потер шею и задумался, нужна им булава или нет. Так и не придя к определенному выводу, он двинулся дальше, решив спросить у Снегиря, когда закончит разведку и вернется в комнату, в которую они перебрались, после небольшого конфуза с Занозой.

Вообще-то Снегирь не хотел его отпускать одного, но Грубер настоял, мотивируя это тем, что девушка неважно выглядела, тащить ее не проверив здание, было не слишком умно, а оставлять одну – опасно. В итоге Снегирь, скрипя зубами, признал правоту Грубера и остался караулить напарницу, предоставив Груберу снова побывать на выставке в одиночестве.

Грубер подошел к следующей витрине. Точечно направленный свет осветил серп, лежащий посредине. Рейдер пожал плечами и принялся читать надпись, поясняющую, что же это за экспонат:

«Серп Кроноса. Был найден при раскопках пещер в Занкле сэром Уильямсом Тёрнером в 1894 году. Вообще-то, принадлежность данного оружия именно титану, не нашла подтверждений, однако, при его реставрации на лезвии были обнаружены частицы, которые при полноценном исследовании были признаны элементами крови, из которых удалось выделить ДНК, которая не принадлежала человеку. Ученые разделились на два лагеря: одни утверждали, что эта кровь принадлежала Урану, оскопленному Кроносом, что доказывает теорию происхождения серпа. Другая группа ученых, отвергала эту теорию. Тем не менее, представленное здесь оружие обладает удивительной прочностью, и остротой, а его лезвие не нуждается в заточке».

– А вот это, пожалуй, возьму, – Грубер на этот раз не стал ломать стекло, а попытался поднять крышку витрины. К его удивлению, ему удалось сделать это без особых проблем. Вытащив серп, он осмотрел его и пожал плечами. – Вот кто бы знал еще, как им пользоваться… – Он прикрепил серп к рюкзаку снаружи, рассудив, что на такое оружие никто не позарится, а на серпе не написано, что им то ли оставили, а может быть и не оставляли древнее божество без причиндалов.

Возле третьей витрины Грубер завис надолго, разглядывая странного вида оружие: топор с довольно широким топорищем с одной стороны, к которому с другой стороны был приделан молоток наподобие отбивного. Когда-то очень давно, в прошлой жизни, молодой хирург Алексей таким отбивные из мяса делал. Крепил всю эту конструкцию к древку металлический штырь, который словно создавал противовес более тяжелому топорищу. Штырь был тщательно заточен и сам по себе представлял грозное оружие. Так и не вспомнив, что это вообще такое, Грубер наклонился к пояснению.

«Полэкс появился в Европе примерно в XV-XVI веках и предназначался для пешего боя. Согласно разрозненным историческим источником, существовало множество вариантов этого оружия. Отличительной особенностью считается длинный шип на вершине. Таким образом, мы получаем очень многофункциональное оружие: тут и тяжелое лезвие топора, и молот с шипом-противовесом, и многое другое. На древке полэкса можно заметить металлические плоски. Это так называемые лангеты, обеспечивающие древку дополнительную защиту от перерубания. Конкретно на этом образце мы видим и рондели – специальные диски, защищающие кисти рук. Согласно некоторым, нашедшим подтверждение данным, этот полэкс являлся любимым оружием Генриха Крамера и сыграл немаловажную роль в создании знаменитого «Молота ведьм».

– Боже, какая же здесь дичь иногда написана, – Грубер протер лицо. – Такое чувство, что это кластер – это совокупная концентрация всех различий мультиверсума. Надо бы Чинка найти и поспрашивать, потому что ночевать я здесь останусь только в качестве трупа.

Больше Грубер не нашел в витринах ничего примечательного для их маленькой компании. Остальное оружие было представлено в основном мечами, которыми ни Грубер, ни Снегирь, если ему память не изменяла, пользоваться не умели. Практической пользы от знаменитых и легендарных мечей для них не было, а таскать на себе дополнительную тяжесть…

В Улье царствовала совершенно другая система ценностей, и эти ценности можно было в кармане унести, правда с добычей могли возникнуть определенные проблемы, но это уже были те самые мелочи, с которыми Грубер все-таки сумел примириться.

Обойдя весь зал и заглянув в каждую витрину, он вернулся к третьей витрине и все-таки забрал полэкс, которым великий инквизитор когда-то ведьм рубил, а еще колол, и, похоже, кости дробил – согласно проверенной легенде.

После этого быстро вернулся к лестнице и спустился в холл, откуда не снижая скорости, дошел до комнаты, в которой оставил Снегиря и Занозу.

– Почему он так долго? – Заноза сидела с ногами на диване и нервно посматривала на дверь. В этом пустом кластере, где кроме одного элитника и Грубера им никто не встретился, было на самом деле жутковато. – И почему у меня складывается ощущение, что элитника привел сюда именно твой приятель?

– Потому что так, скорее всего, и есть, – пожал плечами Снегирь. – Когда мы в прошлый раз были здесь, мы вообще никого не заметили. Грубер, правда, говорил, что столкнулся с одним рейдером, но тот утром куда-то исчез, так что сам Грубер не уверен, что тот ему не прибредился. Меня вот больше волнует, где остальные ребята Пастора? Почему их до сих пор здесь нет?

– Я не знаю! Я вообще уже ничего не понимаю, кроме того, что это очень странное место. Настолько странное, что просто жуть берет, – Заноза обхватила ноги руками и уткнулась в колени. Хотелось есть, но она терпела, потому что они сейчас очень сильно зависели от того парня, который ушел, чтобы осмотреться. А еще сильно хотелось плакать. Ей было жалко себя; она действительно переживала за команду Пастора, который ей ничего плохого ни разу не сделал; ей было жалко Снегиря, который осторожно разминал руку, чтобы в случае опасности суметь что-нибудь противопоставить врагам…

Дверь распахнулась, и Заноза вскочила с дивана, одновременно передергивая затвор своего УЗИ. Снегирь схватил ружье.

– Спокойно, это я, – Грубер сначала объявил голосом о своем присутствии, и лишь затем вошел в комнату.

Эта комната отличалась от предыдущей размерами – она была гораздо меньше, и в ней не было отдельного санузла. Почти всё пространство небольшой комнаты занимали два стола, два стула, шкаф, и небольшой диванчик с придвинутым к нему журнальным столиком. Шкаф был пуст, как и ящики столов. Возникало ощущение, что у этого кабинета, а это точно был кабинет, если судить по обстановке, не было хозяев. Что он был приготовлен просто так, на всякий случай, вдруг кто-то да появится.

Пройдя мимо Занозы, Грубер сел на стул, вытянув гудящие ноги. Почти минуту он так сидел, уставившись в одну точку, потом встрепенулся и отцепил от рюкзака серп.

– Вот, на витрине было написано, что это абсолютно уникальная вещь, – он покрутил в руках древнее оружие и положил на стол. – Тот, кто умеет им пользоваться, пусть забирает. Ну а топор, я оставлю себе.

– Ничего себе топорик, – присвистнул Снегирь.

– Губу закатай, – усмехнулся Грубер. – Ты у меня один уже увел, второй я тебе не отдам.

– Да не очень-то и хотелось, – фыркнул Снегирь, не без уважения поглядывая на полэкс.

– Я тебе верю, только вилку найду, чтобы лапшу с ушей снять, – Грубер встал со стула и интенсивно потянулся. – Так кто может с этой штуковиной управляться, чтобы ненароком себя не зарезать?

Заноза покачала головой, ее снова начало мутить от близости Грубера, на поясе которого висели ножны с предметом, добыть который их наняли институтские. Снегирь с сомнение посмотрел на серп, взял его в руку и сделал несколько энергичных взмахов.

– Ладно, я возьму. Он, кажется, хорошо наточен, так что пригодится.

Грубер в это время пристально разглядывал Занозу, и от этого взгляда девушке становилось не по себе, что еще больше усиливало ее плохое самочувствие.

– Вот что, каким образом этот дар у тебя работает? – спросил, наконец, Грубер. – Может нам что-нибудь нужно сделать? Ну, там, с бубном проскакать на одной ноге вокруг этого музея восемь раз, напевая Хаву нагилу?

– Почему восемь раз? – вымученно улыбнулась девушка.

– А, значит, со всем остальным я практически угадал? – усмешка Грубера стала невыносимой.

– Нет, не угадал, – спорить не хотелось. Заноза снова села на диван, положив свой верный ствол себе на колени. – Мне нужно потаскать объект некоторое время, чтобы дар привык и перестал на него реагировать. Так что там, наверху, второго такого же не нашлось?

Грубер отрицательно покачал головой. Отдавать свой пугио незнакомой девице он не собирался, но ее состояние заставляло задуматься о том, что как-то помочь ей стоит, чтобы в итоге не тащить на себе. Был еще один вариант – бросить ее здесь, но Грубер сразу же отмел эту промелькнувшую мысль. Он еще не настолько оскотинился, чтобы лишать шансов выжить девчонку, чья вина состояла только в том, что неё дар Улья был не очень.

– Нужно Чинка найти, – наконец, он принял решение. – Он знахарь и сможет помочь нам решить эту проблему, да и о ночевке подумать не мешало бы.

– А что нам мешает здесь переночевать? – спросил Снегирь, который в это время закончил укреплять серп на своем рюкзаке.

– Ну, уже нет, – Грубер категорично покачал головой. – У меня от этого места мурашки по всему телу размером со слона, а в той части, которая вроде бы когда-то была жилой в этом кластере, не так жутко, да и жратвы поискать не помешало бы.

– И когда выдвигаемся? – Снегирь внимательно посмотрел в темные, практически черные глаза Грубера, невольно вспоминая, что при их первой встречи они было светло-серыми.

– Сейчас. Ночью здесь совсем жутко становится, – Грубер подошел к окну, занавешенному жалюзи, встал боком и, слегка раздвинув тонкие полоски, оглядел площадь. – К тому же нельзя игнорировать тот факт, что где-то здесь болтается мой приятель. Нам нужно попасть вон к тем высоткам, – он указал на виднеющиеся из окна небоскребы. – Надо же, я в прошлый раз не обратил внимания, что они такие высокие. – Грубер покачал головой. – Этот кластер… Он… – так и не выразив свою мысль, Грубер отошел от окна и подхватил рюкзак. Подумав, он вытащил фляжку с живчиком и сделал глоток. – В прошлый раз внизу был гараж с несколькими машинами, может быть, и в этот раз повезет.

Он подошел к двери первым. Снегирь и Заноза последовали за ним, предусмотрительно не выпуская из рук заряженные стволы. Хоть в Улье и бытовало мнение, что нельзя много стрелять, чтобы не привлекать внимание тварей, практика показывала, что продвинутые зараженные все равно тебя найдут, хоть как ты шухаришься, а пустоши особой опасности не представляют, так что лучше быстро выстрелить и свалить, чем тихо красться и попасться на ужин тому же руберу в качестве основного блюда.

– А он любит командовать, – проворчала Заноза, с неприязнью глядя в спину Груберу, который шел легким шагом впереди, указывая дорогу.

– Что есть, то есть, – Снегирь ухмыльнулся. Что ни говори, а встреча с Грубером словно вытеснила эти четыре месяца, во время которых он пытался найти своё место в этом жестоком мире, с каждым днём всё больше и больше скатываясь в пучину безразличия. – Заноза, – Снегирь замолчал, затем схватил её за руку, заставляя слегка притормозить, чтобы немного отстать от быстро идущего по коридору Грубера, – он может показаться тебе надменной скотиной, что, к слову, соответствует действительности, но ты должна помнить: эта надменная скотина, может быть, единственная во всем Улье, которая тебя точно не бросит подыхать в безвыходной ситуации. Потом, да. Потом он может развернуться и уйти, не попрощавшись, но пока ты в беде, ты можешь рассчитывать на его помощь, что бы он при этом не говорил. А говорить он может много и такого, что каждый раз ты себя останавливаешь, чтобы морду ему не набить. – Заноза посмотрела на внезапно ставшее очень серьезным даже суровым лицо Снегиря. – А еще он, в отличие от многих других командиров, умеет слушать.

– О чем вы там секретничаете? Я вам мало времени дал? – Грубер стоял возле лестницы, ведущей наверх. – Потом уединитесь, когда выберемся отсюда. А если хорошо попросите, то я и присоединиться могу. – Заноза насупилась, но промолчала, а Снегирь только глаза закатил, но Грубер и не ждал от него ответа. – Вот что. В прошлый раз я попал на подземный уровень через зал, где выставлена экспозиция. Но в тот раз я не увидел вон той двери, которая вела вниз. Вон там, – он указал на неприметную дверь, расположенную напротив коридора, из которого они пришли, – скорее всего, будет лестница. По расположению примерно похожа на ту, через которую ходил я. Так что, думаю, нам туда.

– И чего мы тогда здесь стоим? – Снегирь невольно поежился, осматриваясь по сторонам.

– Я тут подумал, может, вы захотите посмотреть на экспозицию? – Грубер пожал плечами. – Хотя я предлагаю вернуться сюда утром. Есть у меня подозрение, что выставленные предметы не зависят от перезагрузок. Я вообще сомневаюсь, что этот кластер перезагружается.

– Тогда давайте вернемся утром, – высказалась Заноза. – Может к тому времени Падре подъедет с остальными.

– Точно, если они ни в какую засаду не попали, как мы, – мрачно добавил Снегирь. – Не могут они просто физически так долго добираться.

– Ну, не будем строить предположений, а начнем шевелиться. Если нам повезет, и мы отыщем Чинка, то есть вероятность того, что мы сможем вытрясти из него хоть что-то об этом месте. Тогда и начнем предполагать.

Сказав это, Грубер направился к двери, за которой, как он и предполагал, оказалась лестница, ведущая вниз.

Спускались они в том же порядке, что и шли сюда: впереди Грубер, чуть отстав от него, шла крадучись Заноза, замыкал их маленький отряд Снегирь.

Жизнь в Улье научила каждого из них быть всегда начеку, особенно в незнакомых местах. Вообще-то, этому качеству учились быстро. Тот, кто не сумел адаптироваться, обычно не смог пережить первую неделю. Ну а выжившие… Выжившие учились быстро.

По дороге в подземный гараж им никто не встретился. Остановившись на границе полутемного, освещенного маленькими и практически не дающими света лампочками, помещения, рейдеры некоторое время молча стояли, не решаясь двигаться дальше.

– Разделяться не будем, – наконец, принял решение Грубер. – Снегирь, осмотрись, где-то здесь должны быть машины. Где они?

Снегирь принялся буквально сканировать помещение, призвав свой дар Улья. Наконец, он уверенно показал вправо.

– Вон там парочка стоит. Больше не увидел, извини, – Грубер только кивнул и двинулся в том направлении, куда указал Снегирь.

Заноза, переглянувшись со Снегирем быстро пошла следом. Замыкал, как и в предыдущие разы, Снегирь. Как бы рейдеры не стремились заглушать звук шагов – у них не получалось. Каждый шаг был слышен в напряженной тишине, словно здесь снимали кино, насколько этот звук был похож на те, что они слышали, когда еще в прошлой жизни смотрели фильмы с больших и не очень экранов. Этот звук нагонял больше жути, чем сам антураж, словно пришедший в этот гараж из второсортного боевика.

Машин было две. Одна – маленькая машинка, украшенная стразами и огромный черный джип, очень похожий на тот, который достался им в наследство от килдингов, собирающихся принести пойманных рейдеров в жертву.

– Это мы удачно зашли, – пробормотал Грубер. – А может быть, и нет, – двери джипа были закрыты, и из замка зажигания не торчал ключ. – Да вы издеваетесь, – Грубер пнул заднее колесо и грязно выругался. – Нам просто не оставляют выбора. Он распахнул дверь гламурной машинки. – Прошу. Дамы вперед.

Заноза забралась на заднее сиденье через откинутое переднее.

– Если придется смываться, то я окажусь здесь в ловушке, – проворчала девушка, устраиваясь поудобнее. – Зато вы не сможете сбежать, потому что я вас пристрелю, – добавила она, демонстративно укладывая свое оружие на колени.

– Всегда поражался практичности женщин. Учись, Снегирь, – Грубер сел за руль и завел машинку.

– Угу, учусь, – кивнул Снегирь, падая рядом с Грубером на соседнее сиденье. – Завтра надо обязательно сюда вернуться и подумать, как открыть и завести машину, – он посмотрел на джип. – Вот на этом я точно никуда не поеду.

– Да, слишком много блестяшек, – согласился Грубер. – Да и Заноза нас обещала пристрелить, ежели что. Вот не знаю, как ты, а лично я думаю, что у нее слова с делом не расходятся.

Грубер вывел машину из гаража. На улице смеркалось, и темнело просто поразительно быстро. Как бы Грубер не торопился, а к дому, в котором он встретил Чинка, они доехали уже в свете фар, потому что на улицах не горели фонари, и было темно, хоть глаз выколи.

Дверь подъезда открылась бесшумно. В холле было темно и неуютно.

– Свет, – произнес Грубер. Тут же начали загораться лампочки, освещая все вокруг неярким не раздражающим светом. – Идти придется по лестнице пешком. Здесь на каждом этаже одна квартира. Дом, похоже, элитным был. Какая-нибудь будет открыта. Пошли.

Открытой оказалась квартира на пятом этаже. Здесь не было следов крови, да и мебель стояла самая обыкновенная, не выдвигаемая прямо из пола. На кухне в холодильнике обнаружилась еда.

Заноза принялась сооружать нехитрый ужин, однако Грубер отметил, что УЗИ она положила на стол так, чтобы его можно было схватить за секунды.

– Рука снова ноет, – пожаловался Снегирь Груберу, когда тот вернулся с кухни.

– Это нормально, это пройдет, – Грубер сел в удобное кресло и на секунду прикрыл глаза. – Девчонка неважно выглядит, – отметил он, не открывая глаз.

– А что ты хотел, ее от близости нужного предмета корежит.

– Да, не повезло с даром Улья, – Грубер покачал головой и нехотя поднялся на ноги. – Вот что, вы пока здесь осваивайтесь, а я дальше пройдусь по дому. Нужно все-таки Чинка попробовать найти. Может он где-то здесь тусуется. И еще, у тебя нет ощущения, что за нами кто-то наблюдает?

– Да у меня это ощущение появилось, как только мы в этот кластер попали, – Снегирь невольно поежился. – Знаешь, я даже не могу сказать, что здесь как-то на редкость хреново, нет. Просто постоянно не по себе.

– Ты прав. Нужно побольше выяснить об этом месте. Вполне может оказаться, что все наши страхи – простой первобытный инстинкт, который вызывает это ощущение постоянного присутствия. А на самом деле здесь никого нет. Вообще никого, а мой приятель где-то за пределами кластера нас пасет, потому что я его не чувствую, а это нехорошо и странно.

С этими словами Грубер стремительно вышел из комнаты. Снегирь перевел взгляд на оставленный возле кресла рюкзак и еле слышно выдохнул с явным облегчением. Значит, Грубер не собирается срываться и еще вернется. Нервно рассмеявшись, Снегирь провел рукой по шее, он от самого себя не ожидал, что станет бояться момента, когда Грубер снова решит уйти.