Читать книгу: «Москва литературная №1/2022. Литературно-художественное издание», страница 2

И, погрузив длинное деревянное сверло в отверстие дубового бруса, он принялся вращать его. Все замерли, мысленно призывая божественный огонь сойти на землю. В этот миг даже облако, коснувшись края луны, придержало свой бег…

И вот уже невидимая искра укрепилась на сухой былинке, её ловко приняли на смоляную спицу, затем перекинули на солому, от которой занялся валежник ближнего костра, и огни заплясали из рук в руки, оживляя людей и их голоса.

Скоро у костра, который разгорелся первым, собрались те, кто уповал на чудо его очищающей силы. Проговорив заговоры, люди сосредоточенно ждали знака, когда можно будет закончить ворожбу. И как только хищное до поживы пламя распалось на двенадцать языков, в него полетели одежда и обувь страждущих и больных. В другом – сжигали домашний хлам. И если огонь вдруг расцвечивался цветами радуги, люди ликовали, ибо те, кто палил свой старый скарб, знали, что так истребляются духи беды. Вокруг третьего костра столпилась молодёжь и, набросав можжевеловых веток, загадывали желания: если перепрыгнуть пламя так, чтобы оно не коснулось ног, то задуманное непременно сбудется. Хотя огонь заметно потянулся вверх, желания придавали силу, и, подобрав подолы, девушки и парни словно летали над ним, только искры разметались им вслед.

Незаметно подошло время чтить легкокрылого Купалу. В этот час ночи бог Лета и земных плодов витал над поверхностью рек, ожидая приношений, из которых Утренняя Заря сплетёт крепкую разноцветную нить, чтобы соткать ему новую одежду.

Жрец отделился от толпы и, вступив в воду, трижды возопил:

– Трава зелёная – знак божества! Мы должны её собирать и в мерцающем небе бога воспевать! За заботу о нас благодарить и жертву ему творить!

Эхом отозвались людские голоса, и вниз по течению неспешно поплыл Чистый огонь на деревянных плотиках, охапки свежей травы и цветов, венки и плоды в плошках.

Когда дары совсем исчезли из вида, так, что даже нельзя было заметить отблеска огней на водах, все вернулись к кострам. Их пламя необходимо кормить до утра, чтобы угасло оно только с первыми лучами солнца. Тогда год впереди будет для всех мирным, ведь Чистый огонь, поднявшись по солнечному свету на Небо, станет оберегать людей не только в их земных домах, но и разгонит ненастье в заоблачной дали. Снопы искр снова освещали молодежь, которая, украшая себя цветочными гирляндами, водила хороводы и пела песни…

А Святко в то время пытал своё счастье. Как только затемнелось, он отправился в лес, загодя присмотрев, где растёт папоротник. Он знал, что цветок этот трудно даётся человеку, и злобная нечисть так пугает смельчаков, что нередко их потом находят в лесу мёртвыми. Придя на место, Святко расстелил под листьями папоротника чистую скатерть, поскорее очертил вокруг себя круг и сел так, чтобы не спускать глаз с чудесного растения.

– Ну, теперь мне не страшна никакая нежить! – храбрился он. – Главное, что бы ни случилось, не покидать круг до восхода солнца.

Стоило ему только расположиться, как свист и ветер прошли по лесу с одной стороны на другую и обратно. Что-то зашуршало, завыло вокруг него, но он сидел, не поднимая глаз. Сквозь гам и крики иногда пробивались и ласковые голоса, которые манили его за черту, обещая и без цветка показать, где хранится клад. Но Святко был неколебим, и чтобы отвлечься, стал думать о тайнах сокровищ.

Исстари люди, опасаясь разбойников, вверяли свои богатства земле. Но случалось, что хозяин за сокровищем не возвращался, а где оно зарыто, никто из посторонних не знал. Вот такие-то клады и помогал добыть волшебный цветок папоротника. Бывало, богачи хоронили своё достояние вместе с зароком «на столько-то голов». Это означало, что сокровища достанутся только тому, кто окажется уже сверх названного числа. То есть, если закопает человек клад «на тридцать голов», то тридцати кладоискателям он принесёт смерть и в руки не дастся. И только тридцать первого ждёт сказочная награда, но цветок папоротника снимал и это заклятие…

Святко почувствовал, что тайное время близко и за несколько мгновений до перелома ночи увидел, как из куста показалась цветочная стрелка со светящейся почкой. Двигалась она, словно речная волна, колыхаясь и увеличиваясь. Ровно в полночь почка лопнула, и огненный цветок с треском осветил тьму. И в этот миг ему привиделось, что вокруг замер не лес, а чудища с разинутыми ртами. Святко опомнился и, набросив на родившееся чудо скатерть, сорвал цветок. Тут нечисть взвыла так яростно, что, оглушённый, он чуть не выронил из рук свою добычу. Тогда, чтобы подбодриться, он тоже закричал:

– Прочь, злыднее племя! Не слушаю вас, прочь!

И крепко зажмурил глаза. Он знал, что теперь надо дождаться только утра. С первым криком петуха вся тьма духов смолкнет и, потеряв свою колдовскую силу, отлетит прочь. Поэтому он изо всех сил старался ни на что не смотреть и ни о чём не думать. И это ему удалось: он потерял счёт времени, а когда приоткрыл глаза, вокруг было совершенно светло. Святко заторопился и даже не заметил, что было не только светло, но и совершенно тихо, а в утреннем лесу должны перекликаться птицы… Прижав к себе скатерть с волшебным цветком, он выскочил из круга, но не успел сделать и трёх шагов, как ночь обрушилась на него, а драгоценная ноша из рук исчезла…

На реке в это время девушки водили хоровод, и одна из них с завязанными глазами раздавала подругам венки, сплетённые из самых разных растений. Свежие и пышные предсказывали будущее счастье и достаток. Увядшие – предупреждали о возможных невзгодах. Много девушек уже вышло из круга, когда в руках у Милавы оказался её заветный венок. Боясь взглянуть на него, она отошла в сторону и увидела, что сплетён он из золотистых метёлок зверобоя – цветов замужества и любви. Но жёлтые корзинки купав яснее слов сказали ей, что Святко не принесёт волшебный папоротник, ведь стоит только сорвать купаву, как она тут же клонит долу свою солнечную головку. И её привядшие цветы большого богатства Милаве не сулили.

АЛЕКСЕЕВ Борис

Беглец Парамоша

Парамон грелся на солнышке и приговаривал:

– Гой ты, кровушка чужая,

Буде мачеха незлая,

Дай мне в силушку твою

Волюшку макнуть в бою…

«Чё с матерью станется теперя?» – думал он, обхватив вихрастую голову иссечёнными в кровь ладонями.

Парамон был сыном раскулаченного и расстрелянного в 34-м году зажиточного кулака Осипа.

Покуда революционная тройка смаковала бате расстрельную участь, он с матерью бежал в тайгу. Прибился к старателям, но вскоре повздорил со смотрящим артели. И вот из-за чего. Стал смотрящий к матери Парамона подбираться. Мужичок-то плюгавый, дунь – не сыщешь, но уж больно досадливый. Мать от него как могла сторонилась, ревела по ночам, только оттолкнуть прилюдно не смела, за сына боялась. А сморчок тот, особливо на людя́х, так и лез, так и лез к ней. Мужики, им-то что, хохочут – забава вроде.

Не стерпел Парамон. Ночкой тёмной выследил обидчика, встал перед ним грудь в грудь и вилами забодал. А как поднял вилы над головой – силища-то молодая, злобная, – как полилась ему на голову кровушка человеческая, понял, что натворил, – и в бега. Хотел мать забрать, но помешали.

Месяц скитался по тайге. Сырыми грибами, корой да ягодой сыт не будешь. С голоду сыпь по телу пошла. И вот уже к смерти приблизился Парамоша. Ан нет, выпал случай, завалил он медвежонка. Пока медведица в малиннике чухалась, напился тёплой животной крови и бежать. По реке с версту топал, еле ноги унёс. Жалобный рык медвежьей матери до сих пор в ушах перепонки выгрызает…

Так сидел Парамон над речкой, хмелел без вина да приговаривал:

– Гой ты, кровушка чужая,

Буде мачеха незлая,

Дай мне в силушку твою

Волюшку макнуть мою…

Глядь, напротив, на другом бережку, две молодки из ельничка выбежали, скинули-то сарафаны – и в воду. Парамон прижался к тёплому камню, глядит-поглядывает. А те плещутся в протоках водяных, хохочут. Решил Парамон к девкам ближе подобраться. Полез через валуны, да оступился и в воду, как есть, шлёпнулся. Девчата взвизгнули, схватили одёжку – и бежать до хутора. Бегут и на бегу сарафаны примеряют – потеха!

Насмотрелся Парамон на голых баб, заёрничал, стал он ходить по мелководью да пританцовывать! Вдруг видит: три мужика с обрезами через ельник к реке спускаются.

– Ё… – выругался Парамон и опять в бега.

Подался по речной балке вниз прямиком через ивовую скрутку. Голову посёк, но от погони ушёл. Без сил вывалился на пригорок, огляделся. А перед ним огромное скошенное поле. Глядит Парамон: стоят в поле молодые стожки, и торчат из стожков увесистые стожары. Радуется хозяйский глаз Парамона. «Эка лепота!» – шепчет сердце, истерзанное житейской непоняткой…

* * *

Через поле шла железная дорога, а метрах в двухстах за ветровой посадкой деревьев виднелась полуразрушенная станция. На платформе стоял конвой в будёновках с красными лентами, промеж конвоя полтора десятка зэков сидели на чемоданчиках и курили.

Поднялся Парамон, хотел было обратно в лесок юркнуть (нет, чтоб отползти, как ужик), качнулся за дерево, но споткнулся о бесов корешок. Шевеление приметили на платформе. Два конвоира спрыгнули с плит и направились к Парамону. Тот замер.

– Ух ты, зверь али человек? – хохотнул один из конвойных, разглядывая неподвижную фигуру Парамона с разводами крови на рваной в клочья одежде.

– Беглый я, – хрипло ответил Парамон, опуская руки.

– Оно и видно. И отколь в бегах? – ВОХРовец* передёрнул затвор винтовки.

– От себя, знать…

* ВОХР – военизированная охрана, вооружённая боевым стрелковым оружием.

АРИСТОВ Сергей

Неожиданная переоценка

Тридцатого декабря сего года, я принимал поздравления с очередным Днём рождения.

Стандартных пожеланий успеха, здоровья, счастья и других – было множество. Не обошли поздравляющие и мои личные качества. Разумеется, в этих поздравлениях я был настоящим и порядочным человеком, другом и конечно гражданином, горячо любящим Москву. Последние строчки принадлежали Сергею Семёновичу Собянину, мэру Москвы, и носили неприкрытый протокольный шаблон.

Да я и сам считал себя, до этого Дня рождения, относительно приличным человеком.

И вот в этот самый день мне и пришлось поставить перед собой вопрос: кто же все-таки я на самом деле?

Дело всё в том, что как раз в э тот день у меня завязалась, по «электронке», интенсивная переписка

с одним моим старым знакомым, проживающим в Израиле. И он, наряду с поздравлениями, невзначай, поведал мне эпизод, который и поставил передо мной вопрос, ответ на который так и не получили друг от друга Михаил Самуэлевич Паниковский и Шура Балаганов. И когда я припомнил эту самую историю, а прошло с того времени несколько десятков лет, колебаний в определении себя у меня уже не было.

Так кто же я?

Подлец!

Правда, подлец я не такой уже конченный, а подлец этакий «волнообразный».

С приливами и отливами. Если «подлючесть» слегка отливает, то меня вполне можно принять за нормального человека. Ну, а если «подлючесть» идёт на прилив: спасайся, кто может!

Очень хорошо это знает моя жена. За полных сорок четыре года, «подлючесть», по отношению к ней, в полной мере отливала только два раза. В первый раз отлила на полных два дня. В эти два дня жена могла принимать любые, самые невероятные решения, заниматься исключительно всем тем, чем она хотела. И при этом с моей стороны никаких упрёков или ограничений даже и близко не было.

Второй раз это, такое счастье, я ей предоставил месяца на полтора. Дело в том, что первый раз я помирал только два дня, а во втором случае я этот процесс затянул месяца на полтора. Простите за эту небольшую, но очень важную семейную подробность.

Да, так вот. В самом конце советского периода, года за два до его полного и молниеносного исчезновения, я приобрёл автомобиль. Только-только научился немного ездить и мог даже самостоятельно заправиться. Очередь на два часа, чтобы залить двадцать литров бензина, было такое ограничение, даже очередью не считалась. Считай, что повезло. Короче говоря, водитель из меня, в описываемый период, был ещё тот. Практически никакой.

И мой приятель, ныне проживающий в Израиле, тоже прикупил «Жигули». Они вместе с сыном, которому было лет двадцать или чуть больше, по очереди учились управлять этим транспортным средством.

В то время я жил на юго-западе Москвы, на углу Севастопольского проспекта и ул. Бутлерова, где через дорогу располагалась большая лесопарковая зона. И вот на углу Севастопольского и ул. Бутлерова построили заправку. От дома, если напрямки, метров двести. Здорово!

Тогда ещё никакой электронной связи в быту у населения не было. Были только домашние телефоны, а на улицах, кое-где, телефонные автоматы. Ну, их надо было ещё найти. Да надо было, чтобы они ещё и работали. Если сразу всё получалось, считай, что «родился в рубашке».

Так вот, как-то, будучи дома, в дверь моей квартиры позвонили. Открываю. На пороге стоит сын моего приятеля, мой, кстати тезка.

– Дядя Сережа, здравствуйте. Не мог Вам позвонить, не нашёл телефонного автомата.

– Да ладно, Серёга, заходи.

– Да нет, дядя Сереж, спасибо. Тут у меня машина заглохла, как раз около вашей заправки. Пойдемте, посмотрите, может, чего подскажите. Я пока в этой машине ничего не понимаю.

И вот тут моя «подлючесть» сработала на таком приливе, что все водители, читающие эти строки, пошлют в мой адрес такое, что самая изощренная нецензурная лексика – нежнейшие стихотворные вирши.

– Нет, Сергей. Ты знаешь, я сам мало, что понимаю в машине. Да у меня и времени сейчас нет. Пойди, попроси кого-нибудь – помогут.

Пишу, а самого, в прямом смысле, тошнит от своей той «подлючести». Молодой человек, сын моего хорошего приятеля, просил об обыкновенной человеческой поддержке, а я отказал.

Ну и кто я такой? Конечно, подлец. Понять это в семьдесят один год конечно поздновато, но хотелось бы надеяться, что на исправление времени чуть-чуть ещё есть.

ИСИДА Ольга

Игра со звёздами

Игра закончилась. Молодые футболисты лениво тянулись по направлению к раздевалке, изредка перебрасываясь впечатлениями об игре. Все устали. Руки, ноги гудели, болели, но игроки шли с радостным чувством победы. Максимка шёл последним. Вернее еле-еле передвигал чугунные ноги. Сил не было, но последний решающий гол забил он. Как это ему удалось, Макс и сам не понял: Лёша дал ему пас, получив мяч, Максим, даже не соображая, правильно ли он делает, послал мяч в ворота. И вот открыт долгожданный счёт в пользу родной команды. Матч выиграли, поэтому все шли с чувством выполненного долга. Команда по очкам теперь заняла более высокое место в турнирной таблице. И в этом была в том числе и маленькая заслуга Макса.

– Ребята, поздравляю. Вы молодцы. С победой, – весело сказал тренер.

– Всё ли собрали? Давайте быстрее в раздевалку. Максим, проверь, все ли мячи на месте. Только быстрее. Я тороплюсь.

Максим развернулся и пошёл снова на поле. Его любимое зелёное море. Он целыми бы днями бегал по этой мягкой зелёной траве и играл с мячом. Вечерело. Быстро надвигались сумерки, и на большом расстоянии темнота уже скрадывала предметы. Только трава на поле местами серебрилась, кое-где становясь совсем темной. Мяча на поле не было. Макс хотел было вернуться, но в лучах молодой луны увидел возле скамейки белеющий бок мяча.

– Вот ты где, – сказал Максим, подходя к скамейке.

Он сел на траву, рядом с мячом. Уже стало совсем темно и по-летнему прохладно.

– Максим, – раздался издалека крик тренера. – Когда найдёшь мяч и будешь уходить, закрой раздевалку. Мне надо идти. До завтра, встретимся на тренировке. Ты – молодец!

Максим лёг на траву. Над ним было звёздное небо. Хотелось лежать, ни о чём не думать, а только о голе, таком желанном, ещё немного о захватывающих моментах игры, о своих друзьях. Лежать на мягкой траве было очень приятно. Глаза сами закрывались. Звезды мигали, о чем-то, видно, переговаривались. Ноги всё ещё гудели. Да и во всём теле была усталость, приятная, победная.

– Мальчик, – раздалось откуда-то, но Максим даже не мог сообразить, откуда идёт звук.

– Ну, ты что, уснул? Давай поиграем в мяч или, по-вашему, в футбол. Бросай мне мяч в ковш.

И тут Максимка, не веря своим глазам, увидел, как с неба тянется к нему ковш Большой Медведицы.

– Да я же не докину, – прошептал Макс, неуверенно поднимаясь с зеленой травы.

– Докинешь, докинешь, – услышал он, машинально взял мяч, и что есть силы поддал его вверх.

Мяч взвился, полетел и точно лёг в ковш, который подставила Большая Медведица.

– Ха-ха, – засмеялась Медведица. – А говорил, что не докинешь.

И все звёзды замигали, засмеялись, и как-то стало весело на душе. Максимке показалось, что звёзды стали пониже, что ли, ближе к нему.

– Эй, созвездия, давайте поиграем в земную игру – футбол. На земле столько людей играют, смотрят, переживают. Мне стало интересно узнать, что за игра эта такая, что завораживает пол населения Земли, – прокричала Медведица.

И звёздное небо опять замигало, как будто зааплодировало от удовольствия. Всё на небе пришло в движение, все засуетились, и сложилось такое впечатление, что все приготовились к игре.

– Внимание! Свистка у меня нет, – прокричала строгая Медведица. – Начинаем игру. Пасую тебе, Лев. Давай, лапой отбивай.

И мяч полетел по небу. Максимка завороженно наблюдал за игрой. К мячу бросились Близнецы – братья. Но крутой лоб Овна преградил дорогу. Столкнулись, разлетелись, и мяч подхватил Водолей. Он помчался с мячом, пока не налетел на рога Козерога.

Что творилось на небе! Даже Скорпион и Рак вместе с Рыбой суетились и поддавали по мячу, когда могли добраться до него. Скорость игры была велика, так что этим созвездиям приходилось приноравливаться, но они старались.

Максимка вначале онемел от того, что происходило на небе. Затем игра его захватила. Он вошёл в игру – прыгал, скакал, вертел головой от неожиданных пасов созвездий. Стал подавать реплики, подгонять и поправлять действия неожиданных игроков. Даже делать им замечания. Игра была в полном разгаре. Всё небо переживало за звёздных футболистов. Марс от возмущения, когда случались ошибки, включал свой красный свет. Может это он красную карточку посылал незадачливому игроку? А Венере всё нравилось, и она только улыбалась, красовалась и кокетничала со звёздами-болельщиками на небе.

Луна светила, как хороший прожектор, и всё небо – футбольное поле – было залито голубым, волшебным светом.

Мудрая Полярная звезда поначалу сурово и даже неодобрительно поглядывала на прихоти, как ей казалось, созвездий, но потом так прониклась игрой, так переживала, как если бы была настоящим бывалым болельщиком. (Только дудки и трещалок у неё не было). Наконец, раздался сигнал Медведицы, оповещающий окончание игры.

– Ну, мальчик, доставил ты нам удовольствие! Хотим ещё как-нибудь поиграть в футбол. Наберём команду. Благо желающих много. А сейчас матч окончен. Держи мяч.

И ковш Большой Медведицы потянулся к Максимке. Красивый, родной мяч, побывавший почти что в космосе на звёздной игре, вылетел прямо к ногам мальчика. Небо осветилось хвостатыми кометами. Это был салют в честь первого футбольного звёздного матча.

– Спасибо! – раздалось откуда-то сверху.

Максимка посмотрел на небо. Звёзды мигали, посылая ему радостный свет и даже будто аплодировали, отдавая дань такому интересному событию в их жизни. Они теперь тоже знали, что такое футбол, чуть-чуть прикоснувшись к этой манящей и непонятно почему завораживающей миллионы людей игре.

Максимка взял мяч, запрокинул голову и помахал звёздному небу. Хотелось смеяться, улыбаться и прыгать до неба. И самому снова с ними поиграть. Но небо становилось все выше и выше.

И вдруг до Максима донесся крик тренера.

– Ну, ты что там, делаешь? Спишь? Я ушел. Ещё раз напоминаю: не забудь проверить всё и закрыть раздевалку. Пока.

От слов тренера Макс полностью проснулся. Над ним раскинулось далёкое звёздное небо. Макс сразу нашёл Большую Медведицу. Поднял мяч и помахал ей рукой. Ему даже показалось, что Медведица и все звезды тоже послали ему привет. И с радостным настроением он побежал по мягкой зеленой траве в раздевалку.

Прошло несколько лет. Макс стал студентом Института физкультуры и спорта. Учебную практику он проходил в качестве тренера у детей младшей группы. На первой тренировке Максим увидел перед собой в зале шеренгу малышей. Самому маленькому было четыре года, а самому старшему шесть.

– Футболисты! Что же с ними делать? Небось и мяча-то боятся, – подумал молодой тренер.

Но участь тренера такова, что учить надо любого желающего. А вдруг? Вдруг вырастет хорошим игроком, а может, даже знаменитым. И тренировки начались.

Максимка любил малышей. И к соплям, и к бесконечным просьбам пописать, и к слезам относился с пониманием и с сочувствием. Каждому был выдан мяч, и Максим показал простейшие упражнения с ним. Малыши с энтузиазмом начали заниматься – бегали, беспорядочно ударяли по своим мячам, пытались повторить те упражнения, что показал тренер. Конечно, не всё получалось. Но было желание. Час тренировок пролетал, как одно мгновение. Макс был доволен. Ему понравилось работать с этими маленькими ребятишками. Что-то им показывать, делиться тем, что он умел. Следить за их растущим умением. Вытирать носы и слезы. Хвалить и видеть сквозь слёзы блеск радости в глазах малышей. Тренировки шли. Через несколько тренировок Макс разделил ребят на две команды, чтобы они попробовали играть коллективно, командой.

Игра началась, но Макс увидел, что один мальчик, четырёхлетний Стёпа, стоит в сторонке.

– Стёпочка, ты почему не играешь? – спросил Максим.

– Так у меня мяча нет, – грустно ответил мальчик.

– Стёпа, в футбол играют две команды одним мячом. Это на тренировках каждый из вас работал со своим мячом. А в игре у вас один мяч. Иди, играй, – и Макс подтолкнул Стёпу к бегающим ребятам.

Прошло несколько минут, и Макс увидел, что Стёпа опять одиноко стоит среди играющих.

– Ты что, Стёпа? Опять не играешь?

– Так мне никто мяч не даёт, – со слезами на глазах сказал юный футболист.

Максим взял мальчика за плечи и повёл к скамейке. У того уже слёзы катились по щекам.

– Стёпочка, правила игры в футбол я вам объяснял. Ты посиди, посмотри, как играют твои товарищи. Видишь, один игрок с мячом, а другие без мяча, но наготове, так как в любой момент игроку могут дать пас, и он должен будет вести мяч. Ну что, пойдешь, поиграешь? Вытирай слёзы и беги. В футбол надо играть, а не сидеть на скамейке. Иди. Будь внимателен и жди мяч. Тебе обязательно дадут пас.

Стёпа зашмыгал носом, подтянул шортики и побежал.

Шло время, продолжались тренировки. И вот наступило время соревнований. Мальчишки волновались. Тренер собрал малышей и дал последние наказы. Прокричали дружно «приветствие», и матч начался.

В начале игры мальчишки метались по полю беспорядочно, бросались на мяч, забыв все указания и наставления тренера. Но первые минуты волнения прошли, и ребятки стали придерживаться своих мест на поле. Родители тоже вели себя громко, шумно, потому что волновались. Кричали своим детишкам, подбадривали. И сквозь общий шум Макс услышал крики родителей,

– Лева, беги быстрее, отдай мяч Коле и Вите, – кричал отец своему сыну.

– Близнецам, близнецам отдайте мяч, – вторил чей-то молодой папа.

– Рыба, а ты, что не видишь, кому надо отдать пас?

– Коза, держи пас.

– Головой, головой бей, овца.

– Медведь, ты можешь быстрее бежать? – кричали болельщики, которых понемногу становилось всё больше.

Крики на поле и с трибун становились всё громче. И вдруг всё взорвалось. Это Стрельников Славик с подачи Ракова Юры забил гол. Что тут началось! Малыши прыгали друг на друга, обнимались, и все возбужденно кричали.

– Стрелка, – кричали они, – молоток! А Рак какой пас дал ему!

Макс смотрел на своих маленьких игроков. Ему вспомнился футбол звездного неба. Там тоже были и Рак, и Стрелец, и Близнецы, и Большая Медведица, которые в первый раз играли в футбол, в эту непонятную, но завораживающую игру.

– Так ведь это будущие наши звёзды футбола, – подумал Макс, глядя на своих подопечных сквозь слёзы радости.

Прозвучал сигнал окончания игры. Началось награждение. Игрокам вручили медали и грамоты. Ребята были счастливы, родители утирали слёзы радости. А больше всех был рад молодой тренер, поздравляя своих маленьких звёздочек.