Читать книгу: «Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель. Рассказы», страница 2

Фукалка

Смерть старой девы, нашего финансиста, никого не опечалила, но на станции началась паника.

Команда зашумела:

– Мы заражены!

– А док с кэпом что-то скрывают!

– Мы все передохнем!

– Нужно рвать когти!

– Может быть, док снова скажет, что это не заразно? Но мы знаем, что Фукалка, хоть и была старой девой, но спортивного здоровья, а пила один конденсат.

– Доктор врет.

– Да, точно!

– Врет, чтобы команда не разбежалась!

– У кэпа должна быть инструкция на случай эпидемии!

– Возвращаемся!

– Да!

– Пора домой!

Подошел старпом:

– Спокойно, команда!

– Пора домой!

– Серьезной причины драпать нет.

– А трупы?

– Ребята, без паники. Бурить осталось месяц, не больше, доебем суку Меринду, зато на счету у каждого появятся красивые цифры со многими нолями на конце.

– Кэп, это правда, что нолики после цифры поставишь? Не обидишь, не ошибешься?

– Проба грунта показала отличный результат. Инженер подтвердит: ниобий!

– Ниобий?

– Врешь, кэп!

– Да, ниобий и теллур. Точно, ребята, – подтвердил инженер.

– Братва, живем!

– Если ниобий, то да, всем хватит долететь до главной пивнушки Земли!

– Да это же крутые бабки, ребята!

– Рванем в Орбиталию, там такие бордели!

Команда не устояла.

– Поднажмем! Осталось всего семнадцать проб грунта.

– Семнадцать проб – это месяц работы.

– И каждые пять дней – кого-то из нас будет вскрывать доктор.

– Это еще шесть мертвяков в команде!

– Всего шесть! А нас здесь сколько осталось?

– Двадцать девять душ!

– Это значит, э-э-э, мишенью станет каждый пятый. Это почти, как в рулетке.

– А чё? Сыграем, ребята? В рулетку?

– Стало быть, кто-то долетит, а кто-то нет?

– Зато остальным кэп выпишет авансом за покойников!

– Да кэп?

– Идет!

– Даешь!

– Сыграем!

В этот день из-за ледяного тела Фукалки сломался крематорий. Топка не воспламенялась. Разжиженное тело исходило густым паром, раздувалось, шипело, трещало, корчилось внутри, заливая клапаны серозной дрянью.

Пришлось механику Дориану облачиться в потертый противогаз и залезть в топку, чтобы прочистить вытяжку. Он вполз туда, нехотя, ворча и оглядываясь, постоянно одергивая шланги на роже. Под стеклами противогаза моргали печальные глаза Дориана.

– Блюет, – посмеивались напарники.

– Досталось ему!

Из печки тянуло копотью.

Присутствующий при церемонии док все время поглядывал на часы:

– Лезь дальше, не тяни, давай покончим с этим.

Дориан застрял на уровне трупа, ни вперед, ни назад.

Бригада развеселилась:

– Упал в обморок, молокосос?

– Боишься трупаков, Дориан?

– Эй, пара, вы там надолго?

– Старую деву даже крематорием не разогреть.

Все знали, что бортовой бухгалтер Фаина Фонтефло (Фукалка) сотрудничала с надзором за исполнением устава, и кэп ее втайне побаивался. Поэтому от ее скоропостижной смерти всем была польза.

До старушки она еще не дотянула, но из-за недостатка гормонов превратилась в настоящего мужика, усохла в груди, раздалась в морде, мундир на ней болтался и спереди, и сзади. От женщины в ней мало что осталось.

Ее пронзительный голос оживлял бортовые углы. Она не гнушалась залезть с проверкой и в кассовый счетчик бара, и в душевую. Шелестела лентами накладных по всем углам, как усердная мышь. Ни одно удовольствие на корабле не проходило мимо ее подозрительного ума.

Хотя, пользу человечеству она своим существованием принесла немалую. Поговаривали, что счетчик на выхлопывателе дерьма из унитазов – ее изобретение.

Но гонорар за него бухгалтерша в свое время не получила из-за того, что пассажиры дальних круизов начали экономить на точных приседаниях.

Что занесло Фукалку на Мирлинду – один черт знает.

Кое-кто из команды заметил, что старая дева строит глазки капитану, чему тот несказанно обрадовался. Возможно, тайная страсть по кэпу останавливала Фуколку от доноса. Не знать о левом грузе на борту проницательная бухгалтерша не могла. Финансовый исполнитель даже помимо своего желания получал программную сводку о каждом лишнем грамме в реестре.

Когда Дориан вылез из сопла, команда попятилась.

– Ну и вонь!

– В штаны наложил?

Дориан на ходу сбросил одежду, оглядывая себя, принялся смахивать с тела невидимых насекомых.

– Спятил!

– Ты что, парень?

– Что случилось?

– Нннну и ррррожа у ннннее! – губы Дориана дрожали, сам он побелел как смерть. Бригада развеселилась:

– Наш пацан стал заикой!

– Рехнулся!

– От страха!

– Мертвецов не видел?

– Ннне в эттттом дело! Ффффукалка открыла глаза и зазазаморгала!

– Бывает, – сказал Док. – Это из-за разницы температур. Нельзя было тело из холодильника сразу в топку. Надо было выдержать. Вообще могла взорваться. Ты бледный, Дорри, зайди в лазарет. Проверю давление. Пару витаминчиков…

– Ссстраху натерпелся. Швы расползлись, ккккишки поперли, из живота ппппена выступила. Ррруки подняла и начала заталкивать кишки обратно в живот.

– Врешь!

– Фукалка сдохла, без сомнений. Сам видел: док ее на столе порезал.

– Кккклянусь!

– Чего орешь? Воскресла что ли?

Команда оживилась, послышался хохот:

– Воскресла!

– Да, и закричала напоследок: «Привлеку!»

– Она еще и кричала?

– Живая была?

– Живая – не живая, но здоровая.

– Ну, так и успокоил бы тетку напоследок, лишил бы девственности!

Команда дружно заржала. Старпом нахмурился:

– Ребят, не забывайте, на какой церемонии находитесь!

После вахты капитан разрешил всем нажраться.

Никто, конечно, Дориану не поверил.

Мало ли что могло померещиться сопляку в струях огня.

Сопло есть сопло. В одном месте разогреет – в другом напряжет.

А то, что старая дева пригрозила привлечь за принуждение, так эта ее любимая песня в ушах каждого вахтенного звенит до сих пор.

Док нахмурился:

– Так ты говоришь: ожила? Руками двигала? Кишки заталкивала внутрь?

– Дддда, ддддок, ддддвигала.

– Хм…

– Ччччесслово!

– Хм.

– Вот и вы, док, Фукалкой напуганы?

– Напуган, но не Фукалкой. А твоей психосимптоматикой.

Мы что-то заподозрили, когда к стойкам выкатили бочонок текилы. Она хранилась на самый ужасный случай (понятно какой).

Но праздник есть праздник.

В последнее время пили много.

Кстати, врачи рекомендуют крепкого не чересчур, но каждый день.

Космос есть космос.

Кто следующий?

На следующее утро пахали, как черти. Торопились.

К вечеру у Джо Обезьяны, известного симулянта, разболелся живот.

Док вцепился в него, как удав в кролика. Долго процеживал кишки крепкими уверенными пальцами, мял икры, высвечивал горло, кости высветил инфразвуком, вставил шунт в позвоночник и, выцедив спинномозговую жидкость, разложил на спектры.

Пока Ганс помогал разливать кровь в пробирки, док мудрил с мозгами.

Несчастный Джо дергался под клеммами и вопил:

– Док, что ж ты делаешь, зверь? Дай таблетку, черт, освободи от вахты. Перепил я вчера – вот и все дела.

– Нет, уж, потерпи, дружок, пострадай за команду, – док прищурился, разглядывая мочу на свет. – Не пойму: почему твоя урина свет не пропускает?

– Не знаю, док, не знаю, сука док, отпусти, говорю, по-доброму, пока не сдох. Братва же видела: пришел в твою пыточную здоровый, лишь живот прихватило. Это ерунда. День отгула – все, что требовалось от тебя.

Сердце капитана не выдержало:

– Хватит, док. Каждый чел на вес золота. Джо нужен на буровой. Очень нужен. Торопимся, сам понимаешь. Даже я на подсобке. Отпусти, говорю. Спалишь Джо – остановишь работу. Мне инвалиды не нужны. Няньку неоткуда ему будет предоставить.

Доктор выпустил Обезьяну из лазарета:

– Здоров! Беги!

Когда того след простыл, кивнул головой на кушетку:

– Глянь, даже трусы забыл.

Заметил вопросительный взгляд Ганса, вздохнул:

– Знаю, знаю. В тебе тоже никакой дряни не нашел, но, если хочешь, можешь поваляться на карантине.

– Благодарю, док, мне отмазка ни к чему. Ребята ждут. Добурим – и смотаемся поскорее.

– Завтра пятый день. Кто—то должен загнуться. Причина неизвестна. Планета объявила ультиматум. Правила таковы: не уберетесь через пять дней – отстрел по одному.

– Ну и что?

– Ты первый в списке, так как последняя жертва скончалась под тобой. Хочу понаблюдать за изменением спинномозговой жидкости.

Ганс сжал кулаки.

– Давай, док, делай, что надо, разбери на молекулы в центрифуге, хоть мозг, хоть селезенку. Не жалко. Был бы толк. Мне тоже хочется узнать. И поскорее. Найду гада. Мстить – так мстить.

– Не беспокойся, выявим врага и его мотивы, – сказал док.

Ближе к вечеру он уложил Ганса на операционный стол, тот самый, где недавно препарировал Герду.

– Это стол для мертвяков, док? Я настолько плох? Чтобы меньше возни с трупом? – помрачнел Ганс.

– Это чтобы подключить тебя к приборам.

Через минуту Ганс напоминал распятого осьминога: во все стороны из него торчали шланги и провода. Он не мог шевельнуться без того, чтоб из него не вылезла какая-нибудь интимная трубка. Но решил дойти до конца, вытерпеть любую пытку.

Он смотрел в потолок, и пока руки дока колдовали над его телом, вспоминал, как скальпель хирурга, разрезав тело Герды от шеи до паха, не нашел внутри ничего, кроме пустоты.

В коридоре столпилась почти вся бригада. Пронесся слух, что из Ганса сделают приманку, и вечер сегодня удался.

– Потерпи, друг, мы с тобой! – крикнул Юс из коридора, – Мы с тобой. Вся команда с ломиками за дверью. Ждем.

– Чуть что – прикроем!

– Ддда, не дадим в обиду!

– Все под контролем, старина!

Док поднял инъектор:

– Не напрягайся, парень, потерпи чуток, расслабься.

Капля снотворного ударила, зашипела и растворилась в предплечье.

Туман…

Свет…

Шум кондиционера…

Тишина…

Свет… Радуга… Стены и лица кружатся и сливаются друг с другом, наконец карусель останавливается.

Кэп пьет текилу.

Док пьет текилу.

Кровавый Туман…

Ветер…

Тишина…

Свет…

Чья-то ладонь машет перед лицом…

Свет…

– Вставай, – сказал док, выдирая из носа Ганса трубки.

– Я свободен?

– Да.

Док раздраженно бросил клеммы и пластырь в утилизатор.

– Я жив? – спросил Ганс. – Не получилось, док?

– Получилось, получилось… Только не с тобой! Освободи место!

– Кто умер, док?

– Инженер.

Док не освободил Ганса из лазарета.

Кэп бесновался:

– Мне нужны рабочие руки! Команда вымирает, а здоровый парень прохлаждается на кушетке!

– Спокойно, кэп! – отмахнулся от него док, не отрываясь от сканера микроскопа.

– Вот именно – спокойно! «Пятый день» – простое совпадение. Не нагнетай обстановку. Станция должна работать!

– Но ты же сам отдал Ганса. Давай подождем.

– Нет-нет! Выписывай механика! Без него дрель некому запустить.

– Я обещал найти причину «пятого дня». Поэтому, кэп, не мешай. К тому же мне нужен помощник.

– А мне нужен бурильщик!

– Ладно, кэп, скажу по-секрету: с парнем не все гладко.

– Да ты врешь, док!

– Хочешь всю команду положить на мой стол?

– Не заразно – сам сказал.

– Не заразно первые четыре дня, а на пятый…

– Док, мы же не в рулетке, так?

– Да, но наука требует…

– Я здесь главная наука. И если что не по мне… Хотя, мне и самому интересно знать, что происходит.

– На-ка выпей лучше холодного, – док открыл пиво.

Капитан отпил полбаллона, удовлетворительно крякнул и махнул рукой:

– Ладно, док, денек подождем. Посмотрим, что из этого получится.

Ганс с надеждой наблюдал за ссорой кэпа с доком. Но увидев примирение, понял, что свободы ему еще долго не видать. Он ударил кулаком по пластику изолятора. Кэп бросил в его сторону сочувствующий взгляд:

– Эх, парень, жаль тебя, но посиди еще во имя науки, денек.

– Не денек, а пять дней, запомни – пять! – повторил доктор.

– Пошел ты! – кэп в сердцах удалился.

Старпом

В последнее время старпом сблизился с доктором. Они по вечерам отдельно от команды пили чистый этил и высказывали догадки о происходящем.

– Давай начистоту, – сказал старпом доктору. – Ты говоришь: не заразно, не опасно, а люди мрут?

– Планету что-то не устраивает в нас. И она словно стирает с себя каждый пятый день вместе с пришельцем.

– Почему стирает? Убивает!

– Нет, именно стирает. Покажу тебе кое – что. Но только никому ни слова. Даже капитану. Никто об этом не должен знать.

– А я тут при чем?

– Ты нужен для консультации. И на тот случай, если меня или тебя изберут.

– «Изберут» все-таки, значит – не случайность?

Изолятор Ганса отделяла от кабинета доктора отделяла лишь пластиковая прозрачная стена. Он прислушался к разговору. Док и старпом спорили о трупах, точнее о причине Пятого Дня.

Старпом разбирался в математике, но был абсолютным профаном в биохимии. Док пытался ему кое-что растолковать:

– Непонятных явлений в мире нет. Главное – точка отсчета. Например, с позиции Миринды, непонятное и странное явление – мы, наша станция и сорок живых белковых тел, наполненных горячей живой субстанцией. Что такое экосистема? Она своего рода кристалл, в котором каждый элемент жестко связан с другими. Кристалл стабилен и прочен, потому что его структура отработана временем. Он такой, потому что все другие состояния не выдержали проверку временем. Стабилен, потому что не разрушен, жив, потому что не умер.

– Док, ты ничего не путаешь? Кристалл – жив?

– Да, он жив. Кристаллы не только растут, но и самовоспроизводятся. По сути, белок – тоже кристалл, только менее устойчивый к внешним изменениям. У нас с кристаллами иной отсчет времени, и оно базовое отличие любой системы воспроизведения.

– Убедил. Химия – твой аспект, – старпом снова плеснул неразбавленного.

– Так вот, миллиарды лет природа обтесывала жизнестойкость Миринды, и вдруг что-то инородное падает с неба, вгрызается в недра, дробит скалы, выбрасывает на поверхность разное дерьмо из клозетов на ее стерильную поверхность. Иными словами – ломает привычную структуру кристаллической решетки.

Ганс выглянул в иллюминатор. Горячая багровая субстанция за окном ритмично пульсировала, меняя оттенки от густо – малинового до темно – багрового.

– С точки зрения этой субстанции, наша органика противоестественна. И не вписывается ни в местный пейзаж, ни в категорию ценностей, – продолжал док. – Происходит необычное явление. Мы вторглись в девственное пространство Миринды, и, тем самым, кого-то грубо и нагло потеснили. Экосистема планеты пытается восстановить привычный баланс и каждый пятый день кого-то вынимает из своего кристалла, заменяя пустую ячейку чем-то для нас инородным и непознанным.

– Так, так, так, – задумался старпом. – Кажется, я что-то начал понимать. Если экологическое здоровье Миринды – пустота, то она, естественно, будет заменять белки на вакуум.

– Ну, не вакуум, конечно, а нечто, способное поглощать фотоны, – продолжил док, аккуратно поставив пустой бокал на стол. – Наша органика – производная земного океана. Мы вода. А местная природа – черт знает что такое. Она не имеет никакого отношения ни к биологии, ни к минералогии. Так или иначе, каждый пятый день кто-то из нас становится лишним в пространстве Миринды.

– Как прыщ, обнаруженный на лице! Нах он нужен, выдавить – и конец! – вставил кэп, который показался в двери, присоединился к разговору и заново наполнил мензурки, не забыв о себе и Гансе:

– Эй, парень, выпей с нами! День был трудный, – он протянул бокал к изолятору, откуда Ганс наблюдал за происходящим в кабинете доктора.

Док всполошился:

– Нет, нет, ему не стоит, ни грамма.

– Что не так? – нахмурился кэп.

– Этил может внести существенные поправки в эксперимент.

– Так, док, значит, все-таки скормишь механика твари? Отдашь на растерзание, вернее на высасывание? Убьешь?

– Эксперимент – не убийство, так как дает шанс на выживание, – сказал док.

– Думаю, что планета не убивает, а перестраивает, – сказал старпом. – Чуждой органике не хватает координат, и она медленно переходит в другое измерение.

– При этом нужно учесть, что пять дней – это наш, человеческий отсчет. В другой системе это, возможно, не пять дней… А…

– Пять метров!

– Да, или километров, если не парсеков.

– Смерть выпадает, как шанс?

– Плата кровью, как у аборигенов Сильтии.

– Вы слишком заумно объясняете, – капитан поморщился. – Вот что главное: Дориан уверен, что Фукалка сгорела в топке заживо.

– Ожила, значит, стукачка? – захохотал док.

– Стукачи – вечные, как все дерьмо этого мира, добавил старпом.

– Да, нет, не может быть! Салаге показалось, – возразил док. – Клянусь своим скальпелем!

– Гарантируешь?

– Мертвее мертвого! Ты обвиняешь меня? Хочешь сказать, что я кремирую живых? Старую зануду я вот этим скальпелем разрезал вдоль и поперек. Не дева. Но и не беременна. Я не поленился даже в мозги заглянуть, там была такая же лейкозная муть, а не мозги. Стекла ваша Фукалка, как гнойная жижа. Вот сюда, на мой кафель.

– Но Дориан видел, как двигались руки, – сказал кэп. – Тетка агонировала, если не воскресала.

– Ни единой мышцы, поверь, ни единой косточки, как у всех остальных я не обнаружил. Механику померещилось.

– Верю. Но все это странно, – добавил выпивки кэп.

Старпом сказал:

– А не может ли экосистема Миринды заменить стертое не на пустоту, а допустим, на что-то иное, свое? А так называемая нами обнаруженная пустота – всего лишь расчистка места для другого наполнителя?

– Хочешь сказать, что умершие не умерли, а перешли в другую форму существования. Но разве для этого имеются какие-то посылки? Лично я склонен констатировать галлюциногенный эффект, – ответил док.

– Миринда – довольно таки странная планета. Если атмосфера не отражает кванты, то она способна их только поглощать.

– Но это же что-то вроде черной дыры? Мы в опасности? – встревожился кеп.

– Господа, забудьте о черной дыре. Ни один радар не зафиксировал в этом регионе ничего подобного. Планета, как планета, гравитация и полярность в норме, – сказал старпом.

– Капитан, мы не о том. Кроме геофизического фактора в нашем деле может иметь значение предположение о более тонких инструментах существования, – сказал док.

– Я могу предположить вот что, – сказал кэп. – Нет теней. Значит, нет и источника света. Это главное.

– Я тоже с таким парадоксом не сталкивался. Но смею уверить, если тень не отбрасывается, значит существует некая невидимая нам субстанция, которая заполняет все пространство, вместо атмосферы. Вся атмосфера может быть живым и единым существом.

– Ну, доктор, даешь! Хочешь сказать, что мы дышим кем-то? И оно уже в нашей крови?

– Возможно. Более того, мы уже Оно. Но не совсем здоровое Оно, а которое постепенно отторгается, причем каждый пятый день.

– Док, ты ведешь к тому, что кто-то каждые пять дней делает нам что-то вроде прививки? От нас самих?

– Кто ее знает! – проворчал док, залпом выпивая остатки из мензурки.

– На чертовой Миринде все может быть, – зевнул старпом, промокнув губы салфеткой.

– Как все это объяснить команде? Народ что-то замышляет.

– Народ глуп. И, кстати, капитан, где ты эту публику набрал? Ни разу такое отребье не встречал.

– Где набрал – там уж нет, – сказал кэп. – Зато есть команда. И Меринда – наша.

– Как бы не бунт! – задумался доктор.

– Вот мои выводы, – ответил старпом. – Самое главное в этой истории – точка отсчета. Время. Дата. Срок. Пять дней.

– Почему именно пять дней?

– Парадокс в том, что у Миринды нет спутника. На Земле действует аналогичный лунный цикл. А здесь не поймешь, что вокруг чего крутится, если даже тень отсутствует. Но факт остается фактом – опасен лишь пятый день, а четыре из этого цикла – наши. И мы должны просто подстроиться под чертов график.

Ганс посмотрел на небо. Закат не пульсировал, но краски стали темнее, насыщеннее.

Он слышал разговор, но не мог склеить обрывки во что-то определенное и ясное.

Трое все еще сидели в кабинете доктора.

– Так… Ничего не ясно. Что я скажу команде? Какие выводы, док? – потребовал ответа кеп, тяжело стукнув менззуркой по столу.

– Ответы? Так и скажи ребятам: во всем виноваты лунные приливы-отливы.

– А где луна? Где ты ее видишь, док?

– «Цикличность. Нет спутника»… А само небо вокруг Мирлинды, разве не спутник? Размазанная по всему небу кровавая луна… Это что-то вроде Сферы Сатурна. Поэтому нет теней. Сплошная ионизация. Вся атмосфера Миринды – размазанная кровавая луна! Но здесь весь цикл вмещается в пять дней. Известны жуткие эксцессы на Земле в связи с лунными календарями. Убийства, самоубийства, психозы, маниакальные эксцессы.

– Разве психика человека связана с Луной? – спросил кэп.

– Все живое вышло из воды, поэтому и состоит из воды. Приливы и отливы – ерунда по сравнению с тем, что происходит внутри организма. На пике полнолуния кровь приливает к голове, железы работают под давлением, на разрыв – вот вам и гормональный всплеск. Вспомним о лунной зависимости маньяков и самоубийц. На Мирлинде – то же самое.

– Но в чем неизбежность? Почему отстрел по одному?

– На стадии изучения фактов мы должны найти способ обезопасить команду.

– Психотропные? – спросил кэп, – Запасов хватит?

– Возможно, – док лихорадочно расхаживал из угла в угол. – Как же я не догадался сразу! Это было так просто! Спирт! Вот что нужно влить по брови в каждого! Срочно всем – бренди, пиво, водку! Все, что есть на борту, нужно отдать команде. Выпивку, кэп, не жалей.

Кэп нахмурился:

– Тебе док, лишь бы даром.

– При расчете вычтешь. А сейчас – всем банкет!

– Драпать! Драпать! Драпать! И немедленно! – сказал капитан.

– Но работу на планете так просто не свернешь и не закончишь. Перечеркнуть экспедицию не могу, – сказал старпом.

– Я здесь главный, а не ты, – кэп снова стукнул стаканом об стол.

– Тихо, кэп, не шуми, – оборвал его старпом. – Ты главный, но я здесь тоже не случайный человек. Все разнарядки и договора с нанимателем на мне. Экспедиция – моя разработка. Без моего отчета команда получит по шишам.

– Ну так сделай что-нибудь. Ребята гибнут. Работа стоит. Корабль того и гляди развалится.

– Ничего страшного. Незапланированные смерти сталкеров включены в бюджет экспедиции и страховку.

– Как это понимать?

– Экспедиция не гарантия бессмертия.