Читать книгу: «Не как обычно», страница 3
– Я… еще пока нигде не живу, – проговорила Имэйх.
– Потрясно, – подняла брови администратор, на минуту задумавшись: – Значит так. Эту ночь проведешь у меня. Дальше посмотрим… Работать можешь у нас, тут большая текучка кадров. Тебе надо будет восстановить документы и, в первую очередь, сделать медкнижку, потому как работать будешь в точке питания. Начнешь с завтрашнего дня, будешь мыть полы. И завтра после работы пойдем с тобой по твоим адресам. Время не поджимает. Если твой дружок попал в больницу, он в безопасности и спешить некуда; если не попал… то тоже уже спешить некуда…
Имэйх кивала, шагая рядом с быстро идущей Сашей к выходу.
… – Что ж, добро пожаловать в мою скромную обитель! – Саша прошла в квартиру, жестом приглашая гостью.
– Красивая, – сказала Имэйх, проходя: – Ты живешь здесь одна?
– Почему ж одна? – деланно возмутилась администратор и принялась оглядываться: – Так, где же он, где же он?.. Рыжий!
Тем временем, из соседней комнаты вышел большой ярко-рыжий кот, разбуженный звуками хозяйского голоса.
– Вот ты где! – воскликнула Саша, подхватывая котейку на руки.
– О, рыженький! – восторженно проговорила Имэйх, потом, не без тени печали, добавила: – Почти как Филька. Он тоже рыжий. Прям рыжий-рыжий, едва ли не в красноту. И ни одной веснушки…
Девушка тряхнула головой, отгоняя печаль. Еще не все потеряно, еще есть шанс.
– Выходит, ты живешь с котом? – переключаясь поинтересовалась она.
– Да! – с шутливым вызовом ответила Саша: – А что здесь такого?
– Да нет, ничего, – усмехнулась Имэйх: – Понимаю, не мое дело, но… Почему не хочешь строить семью?
– Я карьеристка! – заявила Саша, потом с хохотом добавила: – И не надо мне тут смеяться, что лучшее, чего я добилась в свои 27, – это должность администратора в забегаловке!..
Имэйх и не видела здесь ничего смешного. Она еще совершенно не разобралась в иерархии должностей и строении общества, поэтому шутка прошла мимо нее.
– … Ладно, – с усмешкой сказала Саша: – Пойдем, покажу тебе что где. Вот смотри, тут у меня ванная…
***
"Набл. 5. Не вступать в бой со стражей!"…
Никаких документов при Шпоре, разумеется, не было. В отделении его обыскали, изъяли оружие, вещи и деньги. И если оружие и вещи остались лежать на столе, то последние моментом мигрировали в карманы полицейских.
– Нелегал какой-то, – злобно бросил один из дежурных.
– Не дай бог баба или подросток… – заметил второй.
– Какая разница? – огрызнулся первый: – Все равно документов нет, оформляй, как хочешь! Можем хоть насмерть прибить!.. И вот на этих повесить! – он кивнул на остальных пятерых задержанных, уже сидящих в камере предварительного заключения, в числе которых – стараниями черноволосого нелегала – оказался и Ферзь, и быдловато загоготал. Задержанные шутки не оценили.
– Имя, фамилия, пол, – тем не менее потребовал дежурный посноснее.
– Мари Сэхмитхайн, мужской, – ответил Шпора, сочтя, что лучше не пытаться скрывать фамилию от "стражи".
– Как ты меня достал! – рявкнул первый, ударом ботинка толкнув того ближе к решетке: – Мари – мужской!?
Шпора не сопротивлялся. Сложно сопротивляться, когда лежишь на полу, а руки скованы металлическими оковами за спиной.
"Прим. к набл. 5: чем сильнее сопротивляешься, тем злее стража".
– Да ладно, всяко бывает, – в защиту задержанному сказал второй дежурный: – Он же не местный.
– Ладно, черт с тобой! Раз не девчонка, можно бить спокойно!..
"Можно подумать, когда ты не был уверен, тебя это останавливало", – мысленно огрызнулся Шпора, вслух же – дабы не усугублять свое и без того паршивое положение – ничего не сказал.
– Год рождения! – продолжил допытываться первый.
– Шесть тысяч восемьсот се…
– Шутки со мной шутить будешь!? – полицейский с оттяжкой пнул Шпору, откинув того до самой решетки камеры предварительного заключения: – По-нормальному отвечай! Сколько лет?
– Двадцать… восемь… – прохрипел задержанный.
– Да ладно!? Я б тебе и 18 не дал! Врёшь?..
– Смысл мне врать? – огрызнулся Шпора: – Чтоб били посильней?..
Дежурный, вместо ответа, еще раз ударил.
Потом подошел и схватил задержанного за шиворот:
– Подымайся, придурок! – и, лязгнув замком, открыл дверь и толкнул Шпору внутрь: – Беседа окончена!
Шпора, запнувшись каблуком о порог, повалился на спину, но, своими стараниями, не жестко, хоть и вынужденно.
– Вот и лежи смирно! А не то еще добавлю! – сказал полицейский, захлопывая дверь камеры предварительного заключения.
Однако, Шпора не пожелал спокойно валяться на полу.
… – Да хорош шипеть! – рявкнул дежурный позлее, вынужденно отвлекаясь от разговора с коллегой.
Второй полицейский приподнялся из-за стола, приглядываясь к черноволосому:
– Ты глянь, – прицокнув, проговорил он: – Наручники снял…
Коллега обернулся. Оказалось, что пленник действительно высвободил руки.
– Да и пусть. Какая уж разница. Эт сначала нужно было, а сейчас он все равно за решеткой, – отмахнулся полицейский.
Шпора перевернулся на живот и поднялся на четвереньки. Мысленно оценил состояние. Обошлось без серьезных повреждений.
Не вставая на ноги, он пододвинулся к решетке, с бессильной злобой вцепившись в прутья.
Проклятье. Попытка наладить контакт, хоть как-то выстроить взаимодействие с людьми, и вообще адаптироваться к новой среде… Все было безнадежно провалено.
Шпоре уже не удалось наладить контакт. Теперь ему было совершенно без разницы, что о нем подумают.
Свою злобу он предпочел выместить на клетке. Вцепившись руками в прутья, налег на клетку плечом, как будто бы старался сдвинуть ее с места. Уперевшись в решетку, с нажимом выпрямил ноги, но они только проскользили назад.
… Клетка в корпусе местной городской стражи!.. Да, черт побери, так и хотелось закончить!
– Успокойся, полудурок! – рявкнул злой страж порядка: – Все равно ж не вылезешь!
Шпора, не удостоив его ответом, уперся в решетку коленом, как будто пытаясь по ней залезть.
Сокамерники начали коситься на него с опаской. "Стражник", плюнув, отвернулся и продолжил заниматься своими делами.
А Шпора тем временем поудобнее перехватился руками и закинул ногу на решетку, уперевшись каблуком в прут…
Послышался скрежет зубов по металлу.
Дежурные обернулись.
– Я, пожалуй, вызову наших психиатров… – сказал тот, что подобрее, отступая к столу с телефоном.
– Я б тут экзорциста вызвал! – нервно выкрикнул Ферзь.
Он и остальные четверо задержанных сбились в угол камеры и с молчаливым ужасом смотрели на черноволосого.
Тот, вцепившись зубами в прутья почти у самого пола, повис на них вниз головой, охлестнув один коленом левой ноги, а в другой уперевшись каблуком правой…
Впрочем, так он провисел недолго, начав потихоньку сползать вниз, с ужасным скрежетом зубов по металлу. От зубов его на железном пруте оставалась тонкая борозда…
Сокамерникам от такого стало совсем не по себе…
Они ж не знали, что в острие верхнего левого клыка у Шпоры просто вставлен маленький наточенный алмазный наконечник…
– Сказали, что не раньше, чем через полчаса, приедут, – сообщил полицейский.
Шпора уперся головой в пол. Ослабил хватку и медленно опустился на спину, скользя ногами по решетке и опустив их в самый последний момент. Так и остался лежать, закинув руки за голову, небрежно охлестнув прутья, и переводя дыхание.
Конечно, перегрызть прутья он не рассчитывал. Это был жест ярости и отчаяния.
У полицейского, что подобрее, зазвонил телефон.
– Але, котик, приве-ет!.. – отвечает он и выходит в соседнее помещение.
Проходит минут десять. Злой полицейский раздраженно стучит колпачком от ручки по столу, потом интересуется:
– Ну и долго он еще? Я в сортир собираюсь сходить…
Потом оглядывает задержанных, особо внимательно присматриваясь к черноволосому, и, убедившись, что все тихо, выходит.
Шпора поднимается, садясь на коленки около решетки. Осматривает ее. Примеряется. Безуспешно пытается просунуть голову.
Из соседнего помещения доносится невнятное бубнение не сказать доброго, но сносного полицейского.
Шпора еще раз окидывает взглядом решетку и примеряется головой. Очень узко… Но, что, если повернуть вот так?..
С огромным трудом Мари удается-таки протиснуть голову между прутьями.
– Молодец, – бросает Ферзь: – Теперь тебе не только психиатрическую бригаду придется вызывать, но еще и МЧС…
Но Шпора, покрутившись и найдя удобное положение, быстро снимает объемную куртку от дяди Бори и примеривается плечами. Разворачивает корпус так, чтобы линия плеч была вертикальна и просовывает между прутьями сначала одно, затем второе. Вытаскивает руки.
Грудная клетка, не вписываясь в решетку, не позволяет пройти дальше. Резкий выдох до предела, и удается протиснуть ее между прутьев…
– Э-э-э! Але, командир! Преступник сбегает! – запоздало опомнившись, начинает вопить Ферзь: – Держите его! – обращается он уже к своим.
– А че я-то!?
– Я к нему не подойду! – прозвучали возмущенные голоса.
Однако, пара человек бросается к Шпоре. Тот, не церемонясь, прописывает им ногами.
Устанавливает положение костей таза таким образом, что и его удается протащить. А уж вытащить ноги – плевое дело!
Шпора тотчас откатывается назад. В дверь уже влетает первый полицейский, а следом и второй. Схватить куртку Шпора уже не успевает…
Он, не теряя времени, хватает со стола самострел, стилет и сумку и уходит от атаки ближайшего стража порядка, вскочив на стол.
Ближайший выход – окно, но путь к нему перекрыт полицейскими.
Шпора срывает со стены пушку, надеясь, что сумеет разобраться…
Разобрался. Интуитивно тряхнул массивный корпус пушки, направив на стражу, оборвал проволоку, выдернул какое-то колечко и зажал рычаг пускового механизма…
Полицейского сбило мощной струей пены.
Шпора сам обалдел от такого эффекта. Но заливать помещение пеной не прекратил.
Пушка оказалась рассчитана всего на один, пусть и мощный, заряд.
"Пенная пушка? Однозарядная пенная пушка? Бред!"
Шпора спрыгнул со стола и торопливо пробежал по пенному морю к окну, по пути бросив разряженную пушку, стараясь попасть в погребенного под пеной злого полицейского. Вскрик знакомого голоса дает Шпоре понять, что он не ошибся.
Мари швыряет подвернувшийся стул в окно, разбивает стекло и, торопливо доломав опасные осколки, своим сверхъестественным образом протискивается между прутьями решетки.
Полицейские, матерясь, выкапывались из пены; задержанные проводили Шпору ошарашенными взглядами.
– Сатана, – проговорил Ферзь ему вслед.
Шпора бросился прочь от участка, на бегу застегивая крепления самострела и стилета.
Он выскочил на дорогу и едва не попал под машину. Та с диким визгом затормозила, Шпора уходя от столкновения, перекатился и ушел вперед.
Водитель, выглянув из окна, проорал что-то нецензурное.
Шпора бессловесно ответил в тон ему, показав оттопыренный мизинец, направленный вниз, на согнутой в локте руке. Жест обозначал пожелание неудач в любовных делах.
Отойдя в чуть более безопасную зону, Шпора остановился и кое-как утер снегом кровь с лица. Нужно было хоть как-то привести себя в порядок, чтобы вызывать меньше подозрений.
Он дошел до примерных границ локации Ферзя, как Шпора ее себе представлял. Мари опасался, что на территории того оставаться рискованно, но идти искать новых драк на чужую тоже не хотелось.
Поэтому он ушел жить в подполье, а именно в теплотрассу, предварительно вытравив оттуда всякую нежелательную живность, как то блох, крыс и бомжей.
Последние были особенно недовольны.
Изначально, когда Шпора только проник в их убежище, они, оторопев, спросили:
– Ты хто?
– А вы кто? – отзеркалил вопрос Шпора.
Бездомные, обалдев от такой наглости, заявили:
– Убирайся отсюда! Мы здесь живем!
Шпора, вскинув самострел и движением кисти материализовав в ладони стилет, ответил:
– Нет, это я здесь живу. А вы убирайтесь!
Четверо бомжей, тихо матеря узурпатора, спешно покинули локацию.
***
С началом нового рабочего дня Саша с Имэйх явились в ТЦ.
Пока Саша договаривалась о девушке с директором, Имэйх стояла около кассы.
– Смотрите, кто у нас тут! – бросила одна девица с кассы: – Наша вчерашняя беженка, которая потеряла своего дружка!..
Голос девицы был пропитан непонятной для Имэйх издевкой.
– Ну что, Герда? Не нашла своего Кая? – продолжала та.
– Не нашла, – холодно ответила Имэйх: – Но будь уверена, найду!
– Гляди, какие мы самоуверенные! – бросила девушка с кассы: – Ты, кстати, чего здесь, работать что ли будешь? Убо-о-орщица?.. – протянула она презрительно.
– Да, сначала буду убираться. А там, может, и до тебя дорасту, – саркастически ответила Имэйх и пошла к Саше, которая как раз выходила от директора.
Имэйх отправили восстанавливать документы и на медкомиссию. Впрочем, девушка выглядела очень прилично и аккуратно, поэтому Саша не сомневалась, что с медкнижкой проблем не возникнет.
Саша отправилась проводить Имэйх до медцентра.
– Скажи, а кассир сильно выше по положению, чем я? – спросила Имэйх у администратора дорогой.
Саша пренебрежительно махнула рукой:
– Не намного. До тебя что, Эвелинка докопалась?.. Ну, блондиночка такая, с пучком и вот такими глазами, – Саша изобразила высокомерный взгляд.
Имэйх кивнула, усмехнувшись.
– А, – снова махнула рукой администратор: – Не бери в голову. Противная баба. "Дослужилась" до первого кассира и считает себя круче всех.
– Понятно, – улыбнулась Имэйх: – Кстати, полагаю, в медцентре тоже можно будет спросить о Филиппе! – заметила она, имея в виду, конечно, поискать.
Когда выдалось несколько свободных минуток, маг осуществила поиск. Но ответа не было.
"Ничего, отрицательный результат – тоже результат, – подумала девушка: – По крайней мере, один из вариантов можно вычеркнуть".
Со второй половины дня она приступила к работе. Ей выдали форму и инвентарь, провели инструктаж, и отправили в зал мыть полы.
В конце рабочего дня произошло ЧП. Одна из младших работниц не понятно почему психанула и убежала. На работе в этот момент было не так много людей, а количество клиентов, наоборот, было больше обычного. Сформировалась сложная ситуация, для устранения которой требовалось временное перераспределение обязанностей. И аж саму Эвелину пришлось отправить жарить картошку.
А Эвелина, с высоты своего положения первого кассира, давно потеряла навык и не далее как через полчаса плеснула кипящего масла себе на предплечье.
Завывающей девушке тут же приказали сунуть руку под холодную воду, а Саша побежала звонить в скорую.
Тем временем Имэйх, спешно вымыв руки и прыснув на них антисептиком, подбежала к страдалице.
– Дай сюда свою руку! – потребовала Имэйх.
– Убери от меня свои грязные руки! – завопила та: – Не трогай меня! А-а-а! – девушка резко отпрянула, испугавшись метнувшейся к ее лицу руки Имэйх.
– Чем пахнут мои руки? – холодно поинтересовалась Имэйх.
– А… антисептиком… – проскулила Эвелина.
– Вот и успокойся! – бросила Имэйх, аккуратно взяв ее руку.
"Мда, не мой профиль, конечно, но что-нибудь, может, и получится…"
Маг внимательно осмотрела ожог.
"Без лечения так точно волдырями всё пойдет, а то и шрам останется!.."
Имэйх растерла ладони и, напевая мантры, поводила одной из них над ожогом, снимая оставшийся жар.
Эвелина скулила и всхлипывала, отвернувшись к окну.
Имэйх, продолжая петь, еще немного поводила ладонью над поврежденной кожей, до конца ее остужая, потом провела ладонью рядом с ожогом с одной и с другой стороны.
Затянув новую песню, маг легкими прикосновениями кончиков пальцев прошлась по краям пораженной области. Потом повторила, слегка массируя. Так она сделала несколько раз…
Наконец, Имэйх провела ладонью, едва касаясь, прямо по обожженной коже. Это выглядело, словно она просто гладит ожог. Она "погладила" так еще три раза, потом выпрямилась и выдохнула.
Настоящий целитель смог бы сделать больше и быстрее…
Однако, и то, что удалось Имэйх, было весомо.
Подъехавшие медики назвали Эвелину симулянткой (а Сашу – паникершей), побрызгали ожог пантенолом, выждав немного, наложили повязку и уехали.
– К… как ты это сделала? – ошарашенно проговорила Эвелина: – Я уверена, что это ты что-то сделала!
Имэйх загадочно улыбнулась и ответила, что пока не раскроет этот секрет. И подмигнула удивленно глядящей на нее Саше.
Рабочий день, наконец, подошел к концу. Настало время поиска.
***
"Да. Я хотела, чтобы произошло что-то необычное, и оно произошло…" – думала Клара Павловна.
Она привезла для Филиппа кое-какую одежду и книжки почитать.
Филипп заботу оценил, особенно книжки, хотя держать их забинтованными руками ему было очень тяжело. Особенно сложно было с правой рукой, потому что якорь зашел парню как раз под правую лопатку, и рука пока что практически не функционировала.
Филипп попросил ее еще где-нибудь достать ему книги по медицине.
***
Остаток ночи и весь день Шпора пролежал на трубе, постелив на нее свою куртку, подремывая одним глазом и положив на колено руку с самострелом, готовый в любую минуту отражать вторжение.
Опасался он не зря, потому что вечером, ближе к ночи, заявились прежние хозяева. Причем не одни.
Обездоленные бомжи решили, что бить вдесятером одного не стыдно, если он подлюка, и привели с собой подкрепление.
Но узурпатор отстрелялся (единственной стрелой, да) и всех прогнал.
***
– Так, пока не нашла… – подвела Имэйх итог вечера.
– Ну еще бы, – хмыкнула Саша: – Ты же ничего ни у кого не спрашиваешь, просто садишься на снег, сидишь так минут десять, заявляешь, что здесь его нет, и мы уходим. Я бы удивилась, если б ты его нашла…
– У меня свои методы поиска, Саша, – туманно ответила Имэйх.
Саша пожала плечами, предоставляя девушке самой решать, как искать.
Впрочем, теперь, после сегодняшней сцены с исцелением Эвелины – а администратор была уверена, что там что-то серьезное – она, пожалуй, готова была поверить и во что-то сверхъестественное.
***
Филипп продолжал заниматься наблюдением и изучением особенностей местной медицины. Шел третий день, что он находился в больнице (не считая дня поступления), и он собрал кое-какую информацию.
Итак, к методам лечения относились: акупунктура пальцев, причем, в основном, безымянного (из него пытались собирать кровь, но ее там особо не было), кровопускание (точнее, забор ее иглой из вены), намазывание пораженных конечностей мазями и их бинтование и всякие "укольчики" (еще немного акупунктуры) и "таблеточки".
Филипп чувствовал себя пациентом старинной больницы. Ни тебе магии, ни тебе целительства… Как в средневековье.
Относительно на высоте была хирургия (Филипп дал бы ей процентов 40) – хотя, по ощущениям, вместе со злополучным якорем, ему выскребли половину легкого, лопатки и по кусочку от пары-тройки ближайших ребер – и асептика.
Филипп с огромным интересом читал книги по местной медицине. И убеждался, что уровень ее оценен правильно. А также, мог делать прогнозы, что здесь могут вылечить, а что не могут. И, если могут, то как.
Изучал он все это не только (и не столько) из научно-исследовательского интереса.
Состояние отмороженных рук и, особенно, ног оставляло желать лучшего. Чувствительность стоп (практически до лодыжек) и кистей восстанавливаться не спешила, они оставались не теплее окружающей среды, не розовели, а это значило, что и кровоток тоже не восстанавливается…
Что вынуждало Филиппа делать не лучшие прогнозы. Особенно в условиях допотопной медицины…
А он уже вычитал, как подобное "лечится" хирургически, если прочие методы результатов не дали…
Целительство для Филиппа было непрофильно. Если уж на то пошло, определенными навыками обладала Имэйх, хотя тоже была не специалистом. Но ее надо было еще найти. Точнее, в нынешнем положении Филиппа, оставалось только ждать…
Но главное – надо было как-то выбраться из больницы. И помочь в этом Филиппу мог сейчас, пожалуй, только один человек.
Поэтому, во второй половине дня, он обратился к своей спасительнице:
– Клара Павловна, я… понимаю, возможно, это уже слишком, но… Пожалуйста, заберите меня из больницы. Будет лучше, если я… эм… буду не здесь.
Клара Павловна напряженно задумалась.
– Да нет, не слишком… Но я, Филь, за тебя переживаю. Ты еще недостаточно оправился от ранения, а уж про твои руки-ноги я молчу… Врачи говорят, дело серьезно…
– Вот о них-то я переживаю… – простонал Филипп (имея в виду, конечно, не врачей): – Я… Я пока не могу вам всего объяснить, но… мне обязательно нужно убраться отсюда!..
Клара Павловна задумалась на какое-то время.
– Давай подумаем… Но пока лучше побудь здесь немного.
***
Имэйх поставили собирать заказы.
И она прекрасно справлялась. Каким-то невероятным образом ей удавалось успевать все.
Со второй половины дня, когда ей объяснили, как обращаться с кассой, ее поставили принимать заказы. И она сразу начала справляться и успевать все.
Тогда ей поручили и принимать, и собирать. И она… продолжила успевать все.
Да еще и помогала с жаркой картошки.
– Как тебе это удается!? – изумленно воскликнула Саша: – Ты успеваешь и принять, и собрать заказ, и пожарить картошку, да еще и потрепаться с кем-нибудь за жизнь! Как ты это делаешь, черт возьми!?
Имэйх посмеялась и, загадочно разведя руками, ответила:
– Магия!..
***
Наличие горячей (пусть и слишком) воды, еще и пригодной для питья Шпора оценил еще вчера.
Она сочилась из трубы каплями.
Шпора, подумав, прострелил в трубе маленькое отверстие.
Теперь вода постоянно текла из небольшой дырочки в трубе, частью разбрызгиваясь, частью скапливалась в ямке на бетонной плите, постоянно в ней обновляясь. В воде недостатка не было.
Но нужно было достать еды.
Шпора, прикинув, насколько он рискует потерять контроль над локацией, решился на вылазку.
Сначала он предпринял попытку привести себя в порядок. Умылся и наскоро, острой гранью у самого острия стилета, подчистил намек на растительность на лице, оставлять который он терпеть не мог, потому как это сразу начинало выглядеть как жалкая попытка мальчика-подростка казаться старше. Кое-как пригладил волосы; расчесать их, кроме как пятерней, было нечем. С этими космами справа постоянно возникали сложности.
После этого Шпора занялся сооружением из самострела защиты от нежеланных гостей. Установил самострел на противоположную трубу, наведя его на "вход". Около "входа" расположил растяжку, сообщенную со спусковым механизмом.
В самостреле оставалась все та же последняя стрела. Отражая нападение, Шпора умышленно пустил ее предупредительным залпом в стену, а не в руку кого-то из осаждающих, потому как, во-первых, их было десять, а стрела одна, во-вторых, от такой раны не помрешь, а вот стрелу – последнюю и единственную – Шпора бы потерял.
После подобного надругательства (сначала металлическая труба, потом бетонный блок) стрела превратилась в то, что Шпора в нормальных условиях даже не воспринял бы оружием. Однако, за неимением не то что лучшего, вообще ничего… С другой стороны, теперь ее можно было считать оружием для медленной, мучительной смерти…
Шпора осторожно выбрался из-под плиты и осмотрелся. В той одежде, которой он располагал, было реально холодно. "Хоть кусок утеплителя от трубы отрывай…" – подумал он, но делать этого, конечно, не стал.
Необходимо было достать денег.
Чтобы лишний раз не маячить в этом районе, Шпора решил отойти подальше.
На пути в очередной раз оказалась дорога.
Он некоторое время осматривал ее, потом, так и не найдя лазеек, предпринял попытку перебежать. Пара ближайших машин едва успели затормозить, у первой он проскочил практически под колесами, у второй – прокатился по капоту. Машины возмущенно загудели.
Шпора на секунду замер на середине дороги, переводя дыхание, потом выскочил на встречный поток. Ближайшая машина затормозить не успела, пришлось бросаться и перекатываться по капоту. Вторая, вроде, успела, но Шпоре все равно пришлось толкнуться руками от капота и откатиться в сторону. Тем временем в последнюю машину въехали сзади.
Шпора бросился прочь от дороги, скрываясь во дворах.
"Проклятье. Как местные преодолевают эти локации? Как это делают старики, дети, бабы на сносях?.. У них что, есть какие-то артефакты, способные останавливать эти устройства?"
Шпора, наконец, замедлил шаг и перевел дух.
Ему встретилась еще пара дорог, правда, помельче. По одной из них машины ехали не сплошным потоком, и Шпоре удалось перебежать ее без приключений.
Вскоре он наткнулся на ларек. Тот был весь закрытый, оставалось только маленькое окошечко, куда и заглядывали покупатели. Как раз перед ним стоял какой-то мужчина, что-то покупая.
По всей видимости, он уже расплачивался, потому что в руках у него были деньги.
Шпора решил, что лучше момента не найти.
Вероятно, ни продавщица, ни мужчина даже не заметили, как он подбежал. Он толкнулся от земли и, развернувшись в полете, пройдя практически над головой у мужчины, выхватил у него из руки купюру и, приземлившись на ноги, не останавливаясь, пронесся прочь и скрылся в дворах.
Отбежав достаточно далеко, он аккуратно расправил в руках купюру, быстро рассмотрев ее, после чего спрятал в карман куртки и направился к магазину.
– Черт, – несколько ошарашенно проговорил мужчина, глядя вслед скрывшемуся злоумышленнику: – Последнюю десятку спер… Таки придется вам мне пятьсот разменивать.
Шпора зашел в какой-то магазин, зрительно оценивая товары.
Он еще не сопоставил стоимость продуктов с деньгами, поэтому не представлял, какими средствами располагает.
Если дать понять, что не ориентируешься в деньгах, точно обманут. Можно, конечно, с наглым видом подойти и сказать: "На все!" – но тогда могут сильно обсчитать, или количество того, что можно купить на эти деньги окажется неадекватным, или, напротив, это окажется слишком маленькая сумма…
Пожалуй, лучшей стратегией будет просто перечислить нужные продукты.
– Хлеб, молоко, картофель и сыр, – холодно и уверенно сказал Шпора, кладя бумажку на стол.
Девчонка-торговка презрительно посмотрела на него и раздраженно бросила:
– Что вы мне даете!?
По интонации Шпора тотчас понял, что денег недостаточно.
– Хорошо, – холодно ответил он: – Тогда только хлеб.
– Полбуханки черного стоит 16 рублей! – злобно выплюнула продавщица: – А вы даете мне десятку!
Шпора мысленно застонал. Он полагал, что деньги здесь могут быть сильно дешевы, но не настолько же!
– Вы продаете хлеб четвертями? – спросил он.
– Нет! Четвертями не продаем! – взвизгнула девица.
Шпора взял свою десятку и вышел.
Около магазина выковырял носком сапога вмерзшую в лед монету ценностью в 1 рубль. Осталось еще пять.
Мари еще немного потаскался по морозу, пытаясь найти вмерзшие в лед деньги. Потом плюнул и просто цапанул несколько монет из чьего-то кармана на остановке.
Вернулся в магазин и высыпал деньги.
Продавщица, брезгливо пересчитала деньги, поплевалась и заявила, что копейки у них, вообще-то, не принимают.
– Разжирели, – шепотом огрызнулся Шпора: – Медяшки они не принимают.
Впрочем, продавщица все равно махнула рукой и хлеб продала.
Она проводила его презрительным взглядом и выплюнула:
– Тьфу, наркоман чертов. Социальное дно!..
Шпора обернулся от порога и в тон девушке бросил:
– И это говорит мне человек, главное достижение жизни которого – работа торговки в задрипанном магазине, которая даже не может считать без счетной машинки!
Девица вскинулась и принялась верещать, что ее оскорбляют, она сейчас позовет охрану и тому подобное…
Шпора показал ей неприличный жест (смысла которого она, правда, не знала) и вышел.
И спешно бросился к занятой им теплотрассе. Впрочем, пока он отсутствовал, на нее никто не посягнул, о чем свидетельствовали нетронутая растяжка и неразряженный самострел.
***
– Опа! – Имэйх, закончив цикл поиска, раскрыла глаза.
– Нашла? – встряхнулась Саша.
Нашла. Правда, не того, кого искала.
В свой поиск Имэйх включала еще одного человека. И вот он-то и мелькнул в самом краю области поиска.
– Я нашла охотника!
– Кого? – переспросила Саша.
– Человека, которого посылали нас поймать. Тот, кто стрелял в Фильку. Так, идем скорее! Надо его найти!
– Мстить собираешься? – уточнила администратор.
– Что ты! – воскликнула маг: – Нет, конечно! Мы оказались в одинаковом положении. Нам нужно договориться… Саша, ну идем же быстрее! – нетерпеливо воскликнула Имэйх.
– Да подожди! Ты хоть знаешь, куда имен..? – возмутилась та: – Чт… Ах ты!..
Имэйх беспардонно натянула ее шапку ей на глаза и ухватила под локоть.
Саша вцепилась в шапку, по инерции делая шаг, но тут земля ушла у нее из-под ног, через миг, правда, снова вернувшись. Саша запнулась и чуть не упала, но Имэйх придержала ее за локоть.
Когда Саша с яростным рычанием стряхнула с себя шапку… она нашла себя уже в конце улицы.
Претензии застряли у нее в горле.
– Ч… что это было? – она потрясенно уставилась на Имэйх.
Та рассмеялась и, разводя руками, сказала:
– Магия!..
– Ты… ты должна будешь мне все рассказать!.. – требовательно воскликнула Саша.
– Хорошо, – легко согласилась Имэйх: – Но не сейчас. Сейчас нам надо торопиться.
Когда они добрались до обозначенной Имэйх точки, маг сразу провела поиск.
– Блин! Как нарочно! – возмущенно воскликнула она: – Как ему удалось так быстро исчезнуть? Он что, специально от меня бегает?
Конечно, у нее был вариант провести расширенный поиск, чтобы узнать, в каком направлении двигается охотник, но девушка решила, что ей важней приберечь силы на поиск Филиппа.
А охотник пусть прячется, сколько хочет!
***
Бомжи пришли отвоевывать теплотрассу ближе к ночи. На этот раз они собрали всех, кого смогли, и явились в составе 24 человек.
Но Шпора все равно их прогнал.
***
Вчера вечером Кларе Павловне не удалось отловить главврача.
Сегодня утром она, наконец, добилась аудиенции.
Женщина сообщила врачу, что хотела бы забрать Филиппа из больницы.
Главврачу, говоря откровенно, было только на руку куда-нибудь сбагрить из больницы человека без документов…
Он отпустил бы Филиппа хоть тотчас же. Но лечащий врач настоял на том, чтобы оставить того хотя бы до завтра, потому что его состояние требовало медицинского контроля. И предписал обязательно приехать через два дня после "выписки" хотя бы на осмотр.
– Сбылась мечта идиота, – шутливо заявила Клара Павловна, заходя в палату: – Завтра я тебя заберу. Но! Во-первых, надо будет все равно приехать через два дня показаться. А во-вторых, ты, милый мой, должен будешь мне все рассказать!..
***
Целый день Шпора отсиживался в теплотрассе, ожидая новых нападений, и у него была возможность поразмышлять.
Все это время он не выбрасывал из головы мысли о произошедшем конфликте. Ну, о наиболее важном из произошедших конфликтов.
По всей видимости, падла Виктор что-то наговорил Ферзю, чтобы их стравить. Станет ли Шпора обижаться на дурака Виктора? Да нет, не станет.
Шпора не был обидчивым человеком. Ибо тот, кто умеет мстить… может позволить себе не держать обид.
