Читать книгу: «Я.Жизнь», страница 2
2.
11 декабря 2112 года
Земля, Москва
10 дней до запуска Солнета
Лайк просыпается от звонка и недовольно морщится – можно было поспать еще полчаса. Придется прикорнуть днем, чтобы добрать минималку по сну. Стройный план дня смещается, мозг обрабатывает информацию, перед глазами мелькает смещение расписания. Звонок продолжает настойчиво звучать, раскатываясь по сонному разуму.
– Алло, – сдается Лайк и принимает голосовой вызов, даже не удосужившись глянуть, кто звонит.
– Леха, здорово! – приветствие до тошноты бодрое для шести утра.
– Симка, ты?
– Алексей, – строго поправляет друг, – ну что нам, по пять лет? Давай уже забудем детские клички.
– Как скажете, Максим Александрович.
Макс смеется:
– Ну ты уж совсем не перегибай. Я, собственно, чего звоню…
– Надеюсь, – перебивает его Лайк, – причина у тебя серьезная. Ты разбудил меня на тридцать две минуты раньше будильника.
– Переживешь, – отмахивается Макс, – моя инфа важнее. Вылет переносится.
Лайк ругается сквозь зубы.
– Когда летим?
– Завтра утром.
– Макс, это уже второй перенос. Мы вообще успеем?
– Успеем. Говорят, это последняя догрузка.
– В прошлый раз так же говорили. Что хоть догружают?
– Да шут их знает.
– Клеймо на контейнерах какое? Или еще не подвезли?
– Подвезли, грузим уже, – вздыхает Макс, – сейчас клеймо гляну.
Раздается шорох, звук натужного усилия. Наверное, друг переворачивает ящик, чтобы найти обозначения на дне. И чего он хотя бы с видео не звонит, раз уж погружения не любит? Лайк бы сейчас все сам увидел, а так сидит, гадает.
– Нашел. Я.Здоровье.
– Медикаменты, – задумчиво говорит Лайк, – странно. Не знаешь, что-то случилось?
– Лех, мое дело – грузить, а не вопросы задавать. А тебя любопытство до добра не доведет.
– Я хочу знать, куда лечу, и что там за обстановка.
– Так смотри погружения с колонии.
– Я и смотрю. Но ты ж сам понимаешь, там сейчас лайферов перед трансляцией натаскивают, настоящего материала не найдешь.
– Ты параноик, Леха. Все там на Титане ровно, я туда часто мотаюсь.
– Ладно, я понял. Во сколько завтра вылет?
– В то же время. Постараемся в пути ускориться. Повезет – за неделю тебя домчим, на мост сейчас очереди нет.
Лайк ворчит, но соглашается. Прощается с другом и откидывается обратно в кровати. Вызывает перед глазами главное меню и снова перекраивает расписание. Раз вылет переносится, можно еще успеть поработать. Перспектива на неделю полета остаться почти без Сети заставляет его нервничать и ускориться.
Он вылезает из кровати, умывается и погружается в тренировочный режим Сети. Режим оформлен под старый боксерский ринг – недавно в кино вышла адаптация погружения во вселенную Рокки, и Лайк первым делом после просмотра переделал свою тренировочную комнату в Сети. Несколько секунд он перелистывает подборки и выбирает боевую тренировку – то, что нужно, чтобы сбросить раздражение и забыться. Глушит шумы дома, который уже принялся за утреннюю уборку, включает любимую подборку музыки и запускает режим. Тело привычно отзывается, мышцы сокращаются, Лайк концентрируется на бое. Увы, навязчивые мысли продолжают просачиваться сквозь боевую нирвану.
Опять перенос вылета. Будто испытывают его решимость, с которой и без того проблемы. Лайк всю жизнь прожил на Земле, устоял перед искушением перебраться на Марс или Венеру, и вот теперь сам тащится в самую даль, в молодую колонию без элементарных удобств, в общество фанатичных исследователей, которым не сидится на Земле. Но Крис права, это единственный вариант. Здесь, на Земле, прошлое всегда догоняет. Слишком плотно он запутался, слишком много завел знакомств, слишком глубоко увяз в теме. Даже сейчас, спустя десять лет, ему все еще поступают предложения. Лучше уж забраться подальше да нырнуть в разработку персональных помощников с головой. Магия создания личности ничуть не хуже, чем азарт взлома.
Бар физической активности постепенно заполняется, тело уже разогрелось и выдает свой максимум. Мысли замедляются, разум прочищается. Ради этого эффекта Лайк не раз выполнял тройную, а то и пятерную норму нагрузок. И его бионик был покрепче многих. Настоящая пища и грамотная программа тренировок – и можно раскачать что угодно, даже искусственное тело.
После душа и завтрака Лайк вновь погружается в Сеть. Он всегда программирует по методу дайва: не вызывает экран перед собой, а сам уходит в море информации. Это экономит время на активные жесты и команды. В дайве ты сам управляешь контентом, можешь обрабатывать в десятки больше информации, подавать команды программе малейшими импульсами. Даже мысленно их проговаривать не надо.
Сегодня у него интересный заказ. Клиент попросил воссоздать старинную личность Стива Джобса в качестве персонального помощника. Лайк представил, как это будет выглядеть: просыпается такой клиент утром и говорит: «Стив, душка, а проверь мое расписание да сделай мне кружечку кофе». И знаменитый основатель яблочной корпорации будет исполнять рутинные задачи богатого, но от этого не менее никчемного человека. Вот что Лайка иногда коробило в его работе. Раньше он отказывался от заказов, которые считал неэтичными, но сейчас надо было подкопить деньжат, так что он брался за все подряд. Среди элитных заказчиков пошла мода на деятелей прошлого, а то и позапрошлого века. Только за последний месяц он по обрывкам данных восстанавливал Мэрилин Монро, Джорджа Буша, Ника Вудмана, Илона Маска и даже Стивена Кинга. Вот уж последнего он бы точно не пожелал в помощники. Впрочем, Лайк вообще обходился без помощи, своим жизненным процессом, всеми сетевыми функциями и телом он управлял сам. Ему не требовалась «секретарша», чтобы справиться со своей жизнью, да и интерфейс бионика с вшитым айлайфом не казался сложным.
На его счастье, остальным казался, так что без работы Лайку остаться не грозило. Надо только дождаться включения Солнета – и тогда он сможет спокойно работать с Титана. Будет жить с Кристиной тихой жизнью, вдали от цивилизации, от шума. Она продолжит программировать умные дома в колонии, он – делать помощников, восстанавливать личности для музеев. Может, заведет себе робота с исторической личностью, чтобы не скучно было. Маяковского, например. Отлично же будет смотреться в титанской колонии «певец кипяченой и ярый враг воды сырой». И пусть несет армию своих стихов да распугивает нежных барышень.
Под эти мысли Лайк заканчивает первый – и самый долгий – этап подготовки личности, над которым он возится уже неделю. Сбор обрывков информации. Джобс жил на заре развития Сети, данных о нем осталось немало, но среди них слишком много противоречивых и обрывочных, пришлось повозиться. Обычно Лайк заканчивает быстрее. Но для него не бывает невыполнимых задач. Сбор завершен, так что можно выходить из глубокого слоя Сети. Среда вокруг Лайка перестраивается. Изнанка сетевого пространства меняется на персональную заставку, которую парень использует для сортировки информации. В последние месяцы это приятный лесной пейзаж: поляна, согретая мягким утренним солнцем, щебетание птиц, полное уединение. Лайк садится за свой стол в центре и начинает визуализировать вокруг себя папки: личные тексты, чужие упоминания, интервью, любимая музыка, фильмы, папки на возлюбленных, на жену и детей, проекты, открытия, прорывы. Дайвер сортирует файлы, которые он добыл за предыдущую неделю, раскидывая их по папкам. Данных много, так что он ускоряется, выскакивая за пределы человеческой скорости. На фоне играет приятная музыка, что-то из прошлого века.
Хочется поскорее закончить сортировку и перейти уже к непосредственному конструированию личности. Это любимая часть работы, именно в ней кроется азарт. Ты собираешь человека, как пазл, из осколков слов, воспоминаний, пристрастий. Иногда не хватает каких-то деталей, и мозайка никак не собирается, личный помощник выходит картонный, неправдоподобный. Приходится запускать дополнительный поиск. Но какой же это драйв, когда удается сложить картинку и поговорить с тем, кто получился, чувствуя в нем самостоятельную жизнь. Но это не сегодня, сортировка слишком объемная. Стив – культовая личность, и Лайку приходится обрабатывать несколько миллиардов уникальных упоминаний. Он прикидывает, что на финальный отбор материала уйдет не меньше двух дней. Что же, будет чем занять себя на борту.
– Не думал ты, приятель, что второй раз родишься на борту корабля Земля-Титан, – обращается он к еще не существующему Джобсу.
Лайк возвращается к работе, но тут в заставку врывается уведомление о новом вызове от Кристины. Черт, он забыл ее предупредить, что вылет переносится! Наверное, Крис думает, что он уже трясется на борту грузового корабля и с каждой секундой сокращает полтора миллиарда километров между ними. Он закрывает ту папку, что сортировал, и выныривает из Сети, чтобы ответить. За долю секунды его пронзает дурное предчувствие. Обычно Крис записывает сообщения. За все годы на Титане она звонила всего несколько раз, и каждый из них с боем выбивала у Центрального Управления «Кассини» – прямая связь была только у них, да и та не баловала стабильностью.
Вынырнув, Лайк принимает видеосвязь. Перед ним появляется качественная иллюзия Кристины, и на мгновение дыхание перехватывает – с этими расстояниями он почти забыл, какая она красивая: высокая, фигуристая, зеленоглазая. И это волнистое облако густых каштановых волос, которые, как он помнил, всегда пахли яблоками и корицей. Только сейчас ее идеальное лицо, которое перекочевало в бионика почти без изменений, омрачено следами слез. Глаза припухшие, красные, под ними пролегли глубокие тени.
– Лешка, – срывающимся голосом начинает она, – ты уже улетел?
– Нет. Не успел тебя предупредить, вылет перенесли на завтра.
– Слава богу!
Лайк приходит в замешательство, пытается отшутиться:
– Не рада моему приезду?
Его шпилька проходит мимо цели – Кристина не настроена подшучивать.
– Леш, у нас беда.
И замолкает. Ну что за женщина? Умеет же все жилы вытянуть.
– Что случилось? – спрашивает он, едва сдерживая раздражение.
– Это Тея…
И опять молчит. Да что с ней делать? Лайк жестами ее поторапливает.
– Она больна, Лайк.
Вот это поворот. Чем можно заболеть в стерильной среде станции?
– Крис, я тебя не понимаю. У вас там за последние пять лет даже простуды ни разу не было. Все лучшие вакцины к вам уходят, как там можно заразиться?
– Я не могу объяснить всего. Не потому что не хочу, просто я сама не знаю. Все, что мне удалось нарыть – они с напарником что-то нашли на берегу Лигеи. Что-то опасное. Они оба в карантине. Напарник отключен, ждет нового бионика.
Надо же, упертая девчонка была права со своим морем! Но спрашивает он другое:
– В каком она состоянии? Жить будет?
– Состояние средней тяжести, стабильное. Но ее не выпустят из карантина без бионического тела.
– И что, надо везти бионика? Или на месте можно купить?
– До следующей поставки все расписаны. Да ты и сам знаешь, первый раз лучше загружаться в качественного и подогнанного под предыдущее тело.
– Сколько нужно денег?
Кристина краснеет, мнется. Столько лет вместе, а она до сих пор не научилась принимать от него помощь.
– Можно на первое время и обычным обойтись, он в пять миллионов встанет. Лучше бы, конечно, сразу исследовательскую модель, но это раза в два дороже. – тут она не сдерживается и всхлипывает, – Лешка, я не знаю, что делать, у меня на счету даже миллион не набирается, я не думала, что ей так скоро понадобится бионик.
– Так, Крис, не паникуй. У меня около трех есть, остальную сумму найду. Но, как ты понимаешь, с приездом придется немного повременить. Я постараюсь успеть за неделю-другую, хорошо?
– Неделю-другую? – округляет глаза. – Ты собрался продаться в рабство?
– У меня есть корпоративный заказчик, мы обсуждали создание пятидесяти помощников. Это большие деньги. Если повезет – даже на исследовательский наскребу. Надо только его растормошить.
Лицо возлюбленной озаряется. В ее глазах читается такая глубокая признательность, что Лайк даже не испытывает раздражения от второго переноса вылета за день. Он еще раз говорит Кристине, чтобы она не переживала, и прощается – продолжительность связи из Центрального строго ограничена.
Не теряя времени, Лайк сразу отправляет сообщение заказчику: «Александр Сергеевич, это Алексей Шустов. Необходимо с вами побеседовать, дайте знать, когда вам будет удобно связаться». Он бы сразу позвонил, но знакомство у них шапочное, так что приходится соблюдать приличия и ждать.
А ждать он ненавидит.
Работать в таком состоянии невозможно, так что Лайк мечется по своей свежевылизанной квартире и думает, что мысленно прощался с ней уже несколько раз, а она все не отпускает и не отпускает. Он любит это маленькое местечко на сто третьем этаже, вид отсюда – закачаешься, вся Москва как на ладони. Город он тоже любит, и не манили его раньше ни подводные поселения, что славились своей красотой, ни дрейфующие города в океане, ни искусственные спутники, ни даже летающие дома, которые в последнее время пользуются страшной популярностью. А Титан сманил.
К счастью, Александр Сергеевич отзывается оперативно, и уже через полчаса подтверждает связь. Лайк сразу ему звонит, тот принимает визуальный вызов.
Перед Лайком появляется высокий крепкий бионик в сдержанной одежде нейтральных природных тонов – они опять входят в моду. Александр широко улыбается. И как этому человеку удается всегда быть таким счастливым?
– Приветствую, Алексей! Чем могу?
– Александр Сергеевич, я по поводу нашего последнего разговора. Мы с вами обсуждали крупный заказ на пятьдесят помощников.
– Помню, как же. Только вот что, Алексей, давайте вернемся к этому вопросу после запуска Солнета? Суета сейчас страшная, никак не успеваю. Весь мир с ума посходил, у нас заказы выросли в десять раз, еле успеваем производственные мощности докручивать.
Ну конечно, все хотят разжиться новенькими костюмами для выхода на поверхность. Как только запустят Солнет, все колонии войдут в единую Сеть – последнее, что удерживает человечество на Земле. Люди готовы впахивать до седьмого пота, зарабатывая на очередной год контракта с Я.Корпорацией на продление подписки биоников, лишь бы не выпадать из сетевой жизни, которая дарит бесконечное могущество. Но теперь все изменится. Как только Сеть станет доступна из колоний, туда хлынет поток переселенцев и туристов. Все заселенные планеты готовились к этому дню последние три десятилетия. И производители на Земле – тоже. Александр Сергеевич рулил своим производством не один десяток лет, заранее закладывал гигантские цифры на производство костюмов перед запуском, и все равно прогадал, спрос оказался выше, чем он рассчитывал.
Потому то Лайк и хотел слинять пораньше, успеть до этой лавины, которая польется на колонии. Теперь одна надежда на то, что до далекого и полудикого Титана будет не так много охотников, как до цивилизованных колоний.
– Александр Сергеевич, у меня тут уникальная ситуация. Я могу сделать вам полсотни помощников не только со скидкой, но и уложиться с ними в семь-десять дней.
– Семьдесят?
– Нет. Семь. Тире. Десять.
Затяжное молчание.
– Заманчиво, Алексей, очень заманчиво. Но, увы, я не лукавил. Времени не хватает катастрофически. А заказ на помощников я хотел бы проконтролировать лично. Сделать все с чувством, с толком, с расстановкой. Давайте через месяцок после запуска? Или еще лучше – через два. А сейчас прошу прощения, у меня срочная встреча. Буду ждать вашего звонка в феврале.
Изображение Александра мигает и растворяется в воздухе. Даже не дал поспорить, переубедить! Твою ж сингулярность.
Лайк вновь мечется по комнате. Останавливается, открывает очередь заказов, прикидывает, где взять столько денег. Никак не получается. Единственный крупняк – Александр, который только что его слил.
Мозг переходит на усиленный режим работы. Ищет варианты. И есть только один верный.
– Нет, – вслух говорит Лайк, – нет, только не это. Неужели никак иначе?
Послушный бионический мозг продолжает высчитывать, строить графики, прикидывать расписание на максимальной производительности. Нет, в ближайший месяц таких денег никак не получить. Он не наскребет даже пять миллионов уни, не говоря уже о десяти на исследовательскую модель.
Придется использовать этот шанс. Но он же зарекался. С другой стороны, на кону здоровье, свобода, а, может, и даже жизнь Теи. Он недолюбливал эту упертую и чересчур проницательную девчонку, но привык к ней, как к родной сестре. Да и ради Кристины…
Лайк вызывает из памяти номер, запрашивает голосовую связь. На том конце отвечают почти мгновенно.
– Хай, Лайк! Не ожидал. Какими судьбами?
Парню не до светских бесед.
– Твое предложение еще в силе? Нужны люди?
– Ты всегда нужен, сам знаешь.
– Что по оплате?
– Как и говорил, пятьдесят лет подписки.
– Деньгами нельзя?
– Нет. Можно только продуктами корпорации.
– Биоником можно?
– Ты на эту сумму пучок биоников можешь взять.
– Мне нужен женский, по заданным параметрам. Исследовательская модель.
– Окей. И двадцатка на твоего бионика сверху. Годится?
– Годится. Обсудим детали?
– При личной встрече.
Лайк понимающе кивает. Личные встречи сегодня безопаснее. Особенно если знать, как заглушить камеры. Зет знает, можно не сомневаться, в этом он мастер. Даже не глушит – дурит, пускает другой сценарий прямо на камеру.
– Где встречаемся?
– В Андере. Завтра в полдень. Помнишь большой айстор? За ним есть дворик для шахмат.
– Для шахмат? – иронично переспрашивает Лайк.
– Именно. Сыграем партейку. Жду тебя.
И отключается.
Лайк в упор не помнит никакой айстор, и уж тем более – дворик за ним. Он лишь однажды был в Андере, из элементарного интереса хотел взглянуть на первый подводный мегаполис. Он был там лет двадцать назад, наверняка все сильно переменилось. Придется глянуть карты. Первым делом Лайк вызывает перед собой виртуальную карту города. Да, разросся нехило, небоскреб на небоскребе и небоскребом погоняет. Оценив общий план и прикинув расположение главных улиц, Лешка ныряет в Сеть.
Через полчаса он знает все о современном Андере. По крайней мере, все, что может ему пригодиться. Теперь надо сходить поесть и готовиться к предстоящей встрече. Лайк запрашивает данные бионика: сколько времени понадобится на подгрузку стандартной внешности? Вердикт – десять часов, надо ставить перестройку на сон.
К концу дня он завершает все положенные задачи – каждый пункт в списке дел вычеркнут, и это дарит глубокое удовлетворение. Лайк укладывается в кровать, анализирует состояние тела и устанавливает время сна. Раз днем прикорнуть не удалось, придется поспать подольше. Теперь нужно выбрать внешность из стандартного набора. Он перелистывает варианты, и все кажутся ему слишком банальными. Впрочем, в этом как раз и суть, да? В итоге он останавливается на самом нетипичном для себя выборе: шатен среднего роста и неопределенной национальности. Система спрашивает, хочет ли он зарегистрировать новую внешность под своим именем.
– Нет, запрашиваю тестовый период.
«У вас есть двадцать четыре часа для регистрации, в противном случае бионическое тело вернется в исходную зарегистрированную форму».
Пойдет, думает Лайк и мягко погружается в сон.
3.
12 декабря 2112 года
Земля, Москва – Ла Рошель – Андер
9 дней до запуска Солнета
Он просыпается в новом теле, осматривает в зеркале результат кропотливого труда наноботов, которые всю ночь перестраивали внешность его бионика. Парень в отражении – никакой. Не запоминающийся, не интересный. Неприметный. То, что доктор прописал.
Тестовый период тела развязывает ему руки: нормы по физической активности, принятию жидкостей, потреблению-расходу калорий и солнечному свету сняты. Тем лучше, можно ни на что не отвлекаться.
Он закидывает одежду в перерабатывающий блок принтера. Пока тот преобразует ткань в биомассу, Лайк вводит новые параметры в программу и выбирает неприметный комплект стандартной одежды: белую футболку, синие джинсы, белые кроссовки. Так до сих пор одевается каждый второй, а белый цвет символизирует в последние недели приближение праздника. Чем меньше дней остается до запуска Солнета, тем больше людей в белом на улицах. Двадцать первого числа в нем будут все. Спасибо фантастам прошлых эпох, этот цвет стал прочно ассоциироваться у человечества с будущим. Что они хотели этим сказать? Победа технологий над грязью? Каждому по стиральной машине? Мы изобрели ткань, которая не пачкается? Про чистоту сердец и умов он даже не думает – это слишком пошло. Как бы там ни было, а белый – цвет будущего. И вот теперь то будущее, к которому они так долго шли, станет настоящим.
Взгляд падает на окно. На панорамном стекле высвечиваются цифры температуры. Лайк матерится сквозь зубы и ставит в очередь печати еще и толстовку. Пятнадцать градусов для декабря – слишком прохладно. Принтер тихонечко жужжит и один за другим закидывает в отсек выдачи готовые изделия. Примерка показывает, что все прошло, как надо. Впрочем, что могло пойти не так? Но Лайк всегда проверяет результаты работы машин. Им веры нет – кризисы прошлых лет еще слишком свежи в его памяти. Это сегодня перед тобой безобидный принтер, а завтра он уже запихивает тебя в перерабатывающий блок, потому что ты – бракованная модель человека. Да, с момента последнего нападения машины на биологическую особь прошло уже тридцать лет, но кто гарантирует, что счетчик не обнулится прямо сейчас?
С этими мрачными мыслями он выходит на балкон, прикладывает руку к панели управления и командует «Вверх». Авторизация пройдена, балкон отъезжает вбок, влекомый магнитным полем, и по трассе взмывает к крыше. Лайк выходит, радуясь про себя утренней безлюдности, и провожает взглядом свой балкон, который уже скользит, возвращается на место. Людей нет, так что парень вальяжно прогуливается до своей остановки, на ходу вызывая ПАТ – персональный автоматический транспорт, в простонародье – «патик».
Когда он подходит к месту, преданная кабинка уже покачивается на рельсах, ожидая, когда Лайк соизволит войти и назвать место назначения.
– Франция, Ла Рошель.
– Аэропорт, аквапорт, космопорт? – уточняет ласковый женский голос.
– Аквапорт.
– Допустимое количество переходов по мостам Эйнштейна-Розена?
– Не больше трех, пожалуйста.
– Расчетное время прибытия – тридцать две минуты. Начинаем поездку?
– Да.
– Приятного пути! Не забудьте пристегнуть ремни.
Ох уж эта напускная вежливость! Как будто ПАТ сдвинется с места с непристегнутым пассажиром. Лайк терпеливо ждет, пока через его тело перекинутся ремни. Последний щелк – и патик несется вперед, выписывает крутые виражи над городом. На окраине Москвы они первый раз ныряют в ЭР-мост. Выныривают уже над совсем другим пейзажем. Города проносятся мимо, мелькают с такой скоростью, что Лайк не успевает присмотреться. Да он и не всматривается, глубоко погруженный в собственные мысли и переживания. Выживет ли Тея? Удастся ли получить бионика? Сможет ли он снова работать на Зета и не проломить тому череп?
От размышлений его отвлекает голос оператора:
– Вам не скучно, Алексей? Включить вам новости, фильм, свежий режим дополненного путешествия?
Мир не терпит праздности. «Вот дотошная баба» – думает Лайк, но вслух произносит:
– Нет, спасибо, я почитаю.
И, действительно, визуализирует книгу, будто чувствует стыд за безделье перед пучком нейронов. Он загружает в иллюзию последний том историка Бражника под громким названием «Чума XXI века» – и в очередной раз глаз радуется, как удалось допилить возможности дополненной реальности в его айлайфе. В стандартных настройках реалистичность предметов не может превышать порога в 85% для индивидуальных иллюзий и 73% для общедоступных. Такие иллюзии получаются идеально гладкие, почти невесомые, чуть-чуть прозрачные и со слабым свечением. Чтобы не путать, не сводить с ума, как это бывало на заре дополненной реальности.
Его книга ощущается как самая настоящая: тяжелая, с шершавыми страницами, даже пахнет как те, что он в детстве трогал в «сокровищнице» деда. Не зря он столько времени между заказами убил на то, чтобы прописать все тонкости в программу. Было бы сложнее, если бы он все еще ходил в настоящем теле, а вот бионическое послушно считывало иллюзорную информацию и передавало на рецепторы вполне реальные ощущения.
Лайк с удовольствием погружается в чтение, перелистывая бумажные страницы. В юношестве он достаточно набаловался с допреальностью: читал и с допотопных мобильных устройств, и со свитков, и со скрижалей, даже с примитивных глиняных табличек, которые он намеренно делал общедоступными, чтобы шокировать окружающих, но ничто так не очаровывало его, как бумага. Веселое было время, да. Время. Чтение – один из самых приятных способов его игнорировать.
Вот и сейчас он не замечает, как проскальзывают мимо минуты. Возвращается в реальность только тогда, когда оператор радостно возвещает:
– Мы прибыли на место! Надеюсь, вам понравилась поездка.
«Ты еще отзыв попроси, как пещерная программа» – мысль больше из вредности, Лайк знает, что машина уже и без того списала показатели его физической и психо-активности, чтобы узнать, понравилось ли ему путешествие. Ну ничего, подпортит мальца ей статистику.
Лайк выскакивает из кабинки пата прямо в портовую суету. Снуют прохожие, туристы глазеют на огромные переливающиеся купола аквапорта, дети галдят и показывают пальцем в небо, вскрикивая, когда над ними проплывают иллюзорные киты, огромные осьминоги и гигантские кальмары. В воздухе уже чувствуется радостное возбуждение, которое будет нарастать день ото дня, набухать, напитываться, пока не взорвется ликованием в день Солнета.
– О как расстарались! – слышится рядом мужской голос, и Лайк с удивлением понимает, что обращаются к нему, – Никогда тут такого шоу не видал.
– Да, очень красиво, – неловко отвечает Лешка и подозрительно косится на невысокого крепкого мужика. Тот с чувством кивает и растворяется в толпе.
«Не припомню, когда со мной последний раз прохожий заговаривал» – думает Лайк, находит глазами купол с названием «Аквапорт Андера» и чуть ли не бегом направляется к нему, чтобы своим праздным шатанием не привлечь новых собеседников.
На входе в аквапорт выходит небольшая заминка. Дубина, он и забыл, что сменил внешность, система отказывается считывать безымянную ладонь. Приходится визуально подключаться к платежке и переводить сумму. Только после этого дверь услужливо отползает в сторону и пропускает его к лифтам на погружение. В холле уже есть несколько путешественников, и Лайк останавливается у информационного центра, чтобы дождаться свободного лифта. Через десяток-другой секунд он отправляется к прозрачной кабинке. Та медленно трогается, давая возможность насладиться подводными красотами.
Лифт привозит его в огромный круглый зал, стены которого пестрят проемами для загрузки капсул. Лайк приближается к ближайшему, вызывает капсулу. Та выскакивает из стены, верхняя прозрачная стенка плавно съезжает в сторону. Путешественник укладывается, устраивается поудобнее, ждет, пока лежанка подстроится под его тело и накинет ремни. Крышка бесшумно встает на место. Лайк задерживает дыхание. Капсула выстреливает, набирает скорость в узком тоннеле. И чего ради было делать крышку прозрачной, если над головой все равно неразборчивая черно-синяя муть воды? Последняя ленивая мысль плавно переходит в дремоту, навеянную капсулой. И правда, кому нужны паникующие клаустрофобы на дне морском?
Лайк просыпается от резкого толчка и ворчит:
– Кто вас тормозить учил, дети Слейпнира?
С закрытыми глазами он ждет, когда капсула откроется, но ничего не происходит. Тогда Лешка сам открывает глаза и оглядывается. Капсула стоит. Над головой простирается все та же бездонная черно-синяя муть. И все. Ни движения, ни голоса оператора. Тишина. Нехорошая, гробовая. В капсулу даже не удосужились добавить модуль с шумами работающей машины, который обыкновенно ставят для психологического комфорта пользователя во все оборудование. Теперь ясно, зачем. Бесшумность сводит с ума.
– Оператор, – вызывает Лайк.
Машина молчит.
– Экстренный вызов, – пробует он другую команду.
Молчание.
Так, ладно. Прикинем время вызова спасателей. Лайк поверхностно погружается в Сеть в режиме поиска, анализирует информацию. Расчетное время освобождения – шестьдесят четыре минуты. Вы издеваетесь? Он из Москвы в Ла Рошель добрался в два раза быстрее. Проверяет время. До встречи с Зетом остается меньше получаса. Капсула должна была прибыть на место через десять минут. Мысли мечутся, как стая летучих мышей под светом прожектора. Зет не будет ждать. Даже десять минут не будет, для него опоздания – маркер незаинтересованности. Пунктик на пунктуальность.
– Ваш уровень стресса превышает допустимые значения на десять процентов. Включить вам расслабляющую музыку? – вдруг произносит оператор капсулы.
Чертова жестянка! Так ты работаешь!
– Почему мы стоим? – спрашивает он в ответ.
– Ваш уровень стресса превышает допустимые значения на тринадцать процентов. Включить вам расслабляющую музыку?
– Оператор! Экстренный режим! Почему стоим?
– … на двадцать процентов…
– Да что б тебя! Переходи в аварийный режим!
– … на двадцать четыре процента. Включить вам расслабляющую музыку?
– Дура! – орет Лайк, – Включи свой расслабляющий мозг и сдвинься уже с места!
– … на тридцать процентов. Включить вам…?
Лайк выдыхает. Попробуем с другой стороны.
– Да, включи, пожалуйста.
– … на двадцать шесть процентов. Включить…?
Пассажир осыпает оператора такой нецензурной бранью, что, будь у капсулы уши, они бы отвалились от стыда. Лайка преследует ощущение, что в капсуле становится меньше кислорода. И толща воды над ним начинает давить, прижимать, расплющивать пристегнутое ремнями тело. Подавив панику нечеловеческим усилием воли, Лешка зло бросает:
– Так и знай, ты сама напросилась.
Он уходит в дайв. Материя вокруг меняется. На внутренней поверхности капсулы появляются знаки и панели, которые раньше не были видны глазу. Руки в дайве привычно ощупывают оболочку, находят выдвижную панель. Лайк визуализирует чистый код, он любит работать по старинке. Под крышкой капсулы ползут строчки кода. Он пролистывает их, впивается взглядом. Вот оно! Этот кусок можно использовать.
По большому счету, уязвимость можно найти везде. Когда у вас на одну задачу есть несколько решений, вы всегда рискуете, выбирая одно из них, потому что его можно переписать в другом ключе. Никогда, никогда так не делайте, если речь заходит о правах доступа к технике. Лучшая защита – простые, единственные решения. Да, они не такие изящные, зато надежные. Кто может хакнуть каменный топор? То-то и оно. Но до тех пор, пока программисты любят выделываться, нагромождая изящно-сложные строчки кода, хакеры без куска хлеба не останутся.
