Читать книгу: «Калейдоскоп и зазеркалье», страница 2
– Вы все – ненастоящие. Этот мир – ненастоящий. Я Вам больше скажу – здесь я царь и Бог. Щёлкну пальцем – и вы улетучитесь в тот же момент, ибо только я и никто больше не способен управлять моим сном. Вы ничего мне не сделаете.
Полицейские достают свои травматические пистолеты и угрожают выстрелить по коленям, если я не успокоюсь. Не знаю, что мешает им схватить меня.
– Я полностью адекватен и это всего лишь сон. Сейчас я проснусь и всё изменится.
По мне открывают огонь, но пистолеты ломаются, дают осечку, не стреляют, в общем. Те, кому повезло выстрелить – не попали по мне. Я ложусь на пол и начинаю засыпать. Слышу медленные шаги и вижу неторопливо приближающиеся силуэты. Присяжные и слушатели начинают суетиться. Это выглядело настолько жутко, будто декорации в театре ожили и каждый раз, при отводе глаз от них, меняли своё положение в пространстве.
Я проснулся от жуткой вони. По моей руке полз таракан, с потолка что-то капало, снизу какой-то мерзкий голос напевал одну и ту же песню по кругу:
Сидр горло мне смочил…
Никотин по венам бьёт
Я в любви не вижу смысла
Всё равно, она уйдёт
И не скажет слов прощальных
Не споёт тебе куплет
Это, как дожди в июне
Завтра – есть
Сегодня – нет
Шрамы почти затянулись. В камере было лишь одно окно, из которого бил тусклый свет Луны, освещая часть помещения. На мне была одежда в чёрную вертикальную полоску. В кармане штанов я нашёл ржавую ложку и во рту сразу же появился привкус какой-то похлёбки из отходов производства и ржавчины. Вся стена слева была в пометках. Ровно 666 штук. Я пересчитывал несколько раз. Голова раскалывалась на части, словно кто-то вбивал гвоздь в один весок и доставал его через другой металлическими плоскогубцами, не нарочно задевая мозг при каждой попытке изъять из моей головы нежелательный предмет.
Я внимательно осмотрел комнату. Решётчатая дверь, ярко-синие стены и неумолкающий вой других заключённых.
Все мои просьбы умолкнуть были проигнорированы, и я решил встать, но не понял, что нахожусь на втором этаже двухъярусной кровати, из-за чего упал и ударился головой о стоящий внизу столик, потеряв сознание…
Когда пришёл в себя, всё было столь расплывчато и туманно, что изобрази я стоявшую пред глазами картину на на холсте – получилась бы неплохая пародия на Ван Гога. Меня пнул ногой мужик в форме и злостно спросил:
– Я же тебя, животное спрашивал, на какой полке ты будешь спать. С хрена ли ты ответил на верхний, если падаешь с неё? Это сраный поезд, а не домашняя уютная кровать. Тут может трясти. Он ударил меня дубинкой по спине и добавил, дескать это станет для меня уроком, и я пойму, что махать киркой весь день после ночи на полу в поезде – это то, чего не стоит желать ни одному, даже самому отпетому заключённому. Сколько себя помню – никогда не любил рутинную работу и жару. А это – просто какое-то адское сочетание. Повторение одного и того же действия раз за разом под лучами палящего солнца… День предстоял не из лёгких.
Благо, уснуть я мог всегда и почти в любом месте. На этот раз меня уже разбудил приятный и до боли знакомый женский голос:
-О чём задумался? – она спрашивает, будто наша беседа длится уже несколько минут, а я даже не могу разглядеть её лицо из-за беспощадных лучей солнца, светящих мне в глаза. Не могу даже коснуться её из-за стекла между нами. Ещё и взгляд охранника – сковывает каждое моё движение, подавляя волю, словно наручники или та гиря, привязанная к ноге.
-Я полностью разбит и до сих пор не могу поверить в то, что происходит.
-Знаешь, я долго думала, говорить тебе или нет…
И в этот самый момент, со словами: «Время вышло. Следующее свидание не раньше, чем через месяц», нажал на кнопку и металлические жалюзи заслонили стекло, не дав даже попрощаться. Но что она имела в виду? Когда я встал, то понял, что не могу опираться на левую ногу. Видимо, получил травму. Но это не помешало надзирателю подгонять меня вновь и вновь, заставляя испытывать адские боли. Работники тюрьмы – жестокие люди. Они скрывали свою истинную сущность за ширмой социума, а здесь, в помещении с ярко-синими стенами, где нет ни Богов, ни господ, им никто не мешает выпускать наружу того зверя, скрывавшегося внутри. Мне жаль таких людей. Когда мы поднималась на этаж с моей камерой, и я вновь стал слышать эту дурацкую песню сокамерника, качающегося со стороны в сторону, прерываясь на удовлетворение своих физиологических потребностей в дырявое ведро, которое меняли раз в три дня, ногу свела судорога и я покатился вниз по социальной лестнице…
Блокнот №3
Меня привели в чувства ударом приклада и выбросили из машины в каком-то поселении, только было я поднялся, как мне в голову прилетел мешок с вещами из фантомной жизни, я потерял равновесие и холодный камень встретил мою макушку, как человека, который являлся ему, чуть больше, чем другом, но, немножко не дотягивал до жены. Далеко не каждый, даже самый лицемерный человек, столь радостно и непринуждённо встретил бы своего неприятеля, интересуясь о его жизни, словно ничего и не было, дабы чуть позже пускать гнусные слухи и выставлять его в дурном свете. Социально адаптивные вампиры так и выживают. Когда своей жизни нет, их хлебом с солью не корми, как дай повод кого-то пообсуждать за спиной, прикрывая за маской из хвоста павлина куриную задницу. А сорви эту маску – и сей псевдо – индивид умрёт от потери крови в страшных муках, как гениальный творец, не получивший признания во время своей жизни, назвать которую более уместно будет существованием и вечным странствиям в поисках себя, ведущим лишь к любителям заливать водой любой, пускай, даже, тлеющий огонёк на пепелище души, чтоб не дать сгореть Иисусу – своему Богу, оправдывающему даже самое жалкое существование высшим замыслом, дарующему надежду всякому существу, взявшему гордое именование личностью, прячущего за улыбкой звериный оскал, не из-за добрых побуждений, а, боясь предстать перед судом и понести наказание за содеянное. Это замкнутый круг, как болото в запечатанной банке. Попытаешься открыть крышку и задохнёшься от зловония гниющего подобия разума…
– Это твой блокнот, парень? – ненавязчиво спросил старик, – экзистенциалист, значит – продолжил он сгущать тучи в недрах моего сознания. Я подскочил с кровати и увидел всюду свои фотографии из новостных выпусков, газет и прочих средств массовой информации, точнее, современного ящика Пандоры, открыть который можно по щелчку, научно доказав факт психической неуравновешенности транссексуалов или заявив, что современная толерантность – это самое огромное проявление лицемерия и обратной дискриминации, я уж и молчу про феминизм, когда обиженные жизнью женщины борются не за право равенства, руководствуясь честью и моралью, как это было бы правильно, а мотивируя себя ненавистью к мужчинам. Куда важнее причины, нежели результаты, ибо, лишь взглянув на корень древа, ты увидишь все его узлы и заратустры, а яркие листья и плоды – это уже результат влияние системы. Внешних условий – погоды, атаки насекомых и других. Земля же едина с корнями, ибо и то, и то даёт жизнь всему…
– Это ты писал? – спросил незнакомый мне человек, пристально глядя в душу, как не глядел в своё время отец, с понимаем, которого я не чувствовал от многих родственников и самых близких друзей, коих в моей жизни было всего несколько… В тот момент вопросы о том, как я сюда попал, и кто он вообще такой, отпали, как ненужные и нетактичные, пытаясь побороть шок от факта осознания того, что мои мысли будут хоть кому-то интересны и не показались бредом сумасшедшего, я не заметил, как стал заикаться и речь моя походила на отечественные дороги. Где-то кратер, размером с непознанный летающий объект внеземных цивилизаций, постоянно наблюдающих за плодом своей деятельности, нагнетая атмосферу загадочности и напряжения, не считающих нашу убогую цивилизацию равной своей по уровню развития, ибо, если так уж подумать, весь наш, так называемый, прогресс, сводится к созданию условий, облегчающих «тяготы» нашего существования, самое же общество, по уровню своего нравственно – интеллектуального развития, так и осталось на том же уровне, который так усердно описывал в своих трудах Сократ и сотни его братьев по разуму до, так называемой, нашей эры. Наша эра. Звучит, как название стиральной машинки, использующей яд вместо порошка, пропитывающей нашу одежду, затем кожу, а там и до сердца с разумом не далеко, работающей на костях, крови и плоти тех, кто пытался изменить систему… Никола Тесла, Галилео Галилей и другие – все они попали в беспощадную центрифугу мироздания, пропитав своей кровью Ваши брендовые шмотки по завышенным ценам, которые Вам так нравятся. Безликие марионетки с бирками под мышками, серая масса, пытающаяся скрыть личностную пустоты за модной этикеткой. Вы даже не ощущаете запах группы крови на рукавах, потому что у вас нет ни истинных чувств, ни истинных эмоций, ни истинного интеллекта, лишь фальшивки для удовлетворения фальшивых потребностей. Выброс серотонина в мозг от чувства собственной важности в пластмассовом мире из пыльного картона, обклеенного бесконечным количеством фантиков с портретами незнакомых Вам людей, чьи цитаты и фразы Вы так усердно публикуете на своих страницах в социальных сетях, не понимая, что каждый раз, с каждой новой публикацией Вы даёте всё больше информации для рекламодателей, основная задача которых, предотвратить остановку движения этого замкнутого круга с хомячками внутри, на лбу которых висит удочка с едой…
– Спасибо за такой развёрнутый ответ, знаешь, а я, ведь, я горжусь тобой. То, что ты сделал – это подвиг! Но, кусать полицейского за нос – это было уже через чур, тебя считали психом. Ох и давно ж это было. Я, ведь, и глазам своим не поверил. Три десятка лет прошло, а сегодня у нас во всей деревне пропала вода. Одна грязь в колодцах. Последний раз такая засуха случалась, когда я ещё под стол пешком ходил, а штаты пытались доказать всему Миру, что были на Луне. Как же я долго смеялся, когда Кубрик в сиянии языком кинематографа не тонко намекнул на всю постановку этой ситуации. Так вот, идём мы значит, за водой всей деревней и видим – лежит кто-то. Давай тормошить, а ты ни в какую, ворчишь, сопишь. Проверили документы то…
В этот момент старик замер и взялся за сердце. Это странно, но я знал расположение всех комнат и без труда нашёл аптечку с лекарствами, затем кухню. Я набрал воды в графин и поторопился обратно. Но было поздно. Старик сидел в кресле и на лице его была улыбка. В глазах читалась незримая… Несоизмеримая нашими средствами вычисления, радость. Руки задрожали, и я уронил графин. Он разбился на тысячу маленьких осколков и в этот момент, в отражении каждого из них я видел могилы каждого из своих родственников. У каждой из которых не было ни цветов, ни конфет, а фотографии выцвели и были незаметны за густой листвой, с каждым днём покрывавшей всё большую часть моего внутреннего мира. В конце концов концов не сыскали и эти люди, прожившие честную и бедную жизнь, оказались не нужны соседям, которых каждый день выручали, дальним родственникам, которым отправляли открытки на каждый праздник, друзьям, которых поддерживали в каждой грустной ситуации, жертвуя своим временем и эмоциональным состояниям, срываясь друг на друга из-за проблем людей, не соизволивших даже навещать их после смерти…. Из-за людей, которых искренне любили и считали братьями и сёстрами. Скажите мне, друзья, то не так, то с этим нашим миром? Почему сейчас по Вашей щеке катится слеза, из которой могло бы вырасти целое дерево, которую Вы просто уберёте салфеткой и выкинете, как ненужный мусор. Неужели, Вашим эмоциям место рядом и использованной, туалетной бумагой и просроченным майонезом, купленным по скидке за несколько фантиков, портреты на которых милее Вам семейного альбома? Сколько Вы вообще раз за всю жизнь открывали альбом с фотографиями самых близких Вам людей и сколько раз Вы видите эти незнакомые лица? Почему сейчас материальные блага куда важнее внутреннего капитала?
