Читать книгу: «Персы. Книга первая исторического романа «Скифы»», страница 4

Глава седьмая

После бегства сагартиев Отан поспешил вернуться в крепость, поручив их преследование Дарию и Гидарну. В окрестностях Сакайватиш шла расправа над сторонниками магов, и он боялся неожиданностей, настроение толпы порой бывает изменчиво и непредсказуемо.

К счастью, опасения бывшего хазарпата не оправдались. У ворот крепости его встретили веселые Артасир и Гобрий, видимо успевшие уже хлебнуть вина. Такое их поведение очень не понравилось главе заговорщиков, но он сдержался и промолчал.

– Здесь тоже все в порядке, – заверил приехавших соратников Гобрий, услышав о бегстве сагартиев. – Даже не верится в такую удачу.

– Это все его заслуга, – сказал, кивнув в сторону багапата, Отан. – Без его помощи трудно сказать, чем все могло бы закончиться.

– Да что я! Все молодцы…

Бывший хазарпат поторопился возвратиться и потому, что лучше других представлял трудности, с которыми им предстоит столкнуться в ближайшее время. В такой огромной державе захватить власть всегда проще, чем ее удержать, для чего нужны были значительные силы и, главное, средства, а ни тем ни другим заговорщики пока не располагали.

Поэтому первым делом Отан поинтересовался состоянием царской казны.

– Плачевное, как и следовало ожидать, – посетовал огорченно багапат. – Ты ведь понимаешь, что после отмены податей мы могли рассчитывать только на доходы с царских хозяйств. А с каким трудом всегда приходилось их выколачивать, ты должен помнить. Так что в последнее время мы едва сводили концы с концами.

– Артасир, мы знаем друг друга не первый год, – по-приятельски лукаво улыбнулся глава заговорщиков. – И чтобы у тебя, да не было денег…

– Ну да, конечно, что-то есть, – неохотно признался тот. – Но поверь, это совсем не то, на что ты рассчитываешь. Я с трудом смогу расплатиться даже с нашими сегодняшними помощниками. Правда, есть еще царские драгоценности, но ты сам понимаешь…

– Хорошо, их пока трогать не будем, – поспешил согласиться Отан. – А деньги все же нужны, без них нам власть не удержать.

– Понимаю, но помочь ничем не могу. Есть у меня кое-что в Акбатанах, но столицей еще надо овладеть. Кстати, там держат меняльные лавки многие вавилонские ростовщики, можно их потрясти.

Совет багапата напоминал ту тростинку, за которую хватается утопающий. Поняв, что большего сейчас от Артасира не добьешься, Отан решил вернуться к разговору о деньгах позже. Да и предложение о ростовщиках – подумалось ему – не лишено смысла. Если предоставить им надежное обеспечение, вавилоняне могли раскошелиться.

Решать надо было и другой не менее важный вопрос – вопрос о новом царе. Но когда Мегабаз заговорил на эту тему, возникли непредвиденные осложнения.

– Мне кажется, нам не стоит торопиться, – неожиданно заявил Гобрий. – Вернутся Дарий и Гидарн, тогда и будем решать.

– Не пойму, зачем ждать? – удивился Артасир. – И так ясно, что только Отану будет по силам нести бремя власти в такой непростой обстановке. У него есть опыт управления государством, за его плечами не одно выигранное сражение, и, наконец, именно он сейчас является нашим вождем.

– Я полностью разделяю твое мнение, – поспешил заверить всех Гобрий. – Но тем не менее я не хочу, чтобы из-за спешки мы лишились таких союзников, как Дарий и Гидарн.

– А нужен ли нам этот союз? – усомнился Интафрен. – Всем хорошо известно, что Гистасп никогда не признает царем Отана. Или вы хотите повторения Суз, когда из-за его упрямства на троне утвердился Бардия?

– Возможно, ты и прав. Но пока мы действуем заодно, нам не следует обсуждать такой важный вопрос без их участия, – неожиданно поддержал Гобрия бывший хазарпат, догадавшись, почему тот заговорил о зяте.

«Дарий – не Гистасп, его можно уговорить. А если это удастся, тогда сатрапу Парфии будет очень сложно не признать избранного сыном царя».

Надежда, разумеется, небольшая – но стоило попробовать. Его только смущало присутствие Гидарна, который наверняка сделает все, чтобы им помешать. Вот если бы того куда-нибудь отослать…

Размышления Отана прервал внезапный приезд Дария и Гидарна. Их столь быстрое возвращение не сулило ничего хорошего. А известие о появлении воинов хазарпата Маздака лишний раз подтвердило шаткость положения заговорщиков.

– Почему вы дали им соединиться? – возмутился Отан.

– А что мы могли сделать после того, как ты увел с собой столько воинов? – зло заметил Гидарн. – Но мы оставили заслоны, и обо всех действиях мидийцев нам будет сразу известно.

– Я думаю, сейчас Маздак вряд ли располагает достаточными силами для нападения, – предположил Артасир. – Но все может измениться, если к нему подойдут подкрепления из соседних областей, а это вполне реально.

Было решено, что в таких обстоятельствах самое разумное – немедленно возвращаться в Акбатаны. В отсутствие там Маздака у заговорщиков имелись все шансы захватить столицу. Особенно после того, как Отан заверил, что спаспат Акбатан Гарпаг на их стороне. Оставался только один вопрос – кому-то надо было остаться в Ниссайе.

– Думаю, завершить здесь все, мы поручим Гидарну, – предложил глава заговорщиков. – С его военным опытом он тут быстро наведет порядок.

– Лучше здесь оставить кого-нибудь из мидийцев, – возразил тот. – Мне, как персу, будет сложно найти общий язык с местными жителями.

– Тебе помогут, – заупрямился Отан. – К тому же я не привык менять своих решений.

– Тогда и выполняй их сам, – обозленно заявил Гидарн. – Я к тебе в слуги не нанимался.

– Не надо ссориться, – поспешил вмешаться Гобрий. – Нам теперь нужно держаться всем вместе. А тут можно оставить Артасира, который на самом деле лучше знаком со здешней обстановкой.

– Но я хотел поручить ему переезд царского двора в Акбатаны, – растерянно признался бывший хазарпат.

Назревающая ссора могла привести к самым непредсказуемым последствиям, персы и кармании, пришедшие с Дарием и Гидарном, составляли почти половину воинов, имеющихся на тот момент в распоряжении заговорщиков. Поэтому, сознавая, что сейчас не совсем подходящее время выяснять отношения, Отан решил сдержаться и уступить.

– Тогда кому-то из нас придется сопровождать двор… Возможно, Гидарн не станет возражать против такого поручения…

– Не стану! – буркнул тот сердито. – Но вначале хочу, чтобы мне разъяснили, когда и как будет решен главный вопрос. Вероятно, все понимают, что от того, кто станет нашим царем, зависит очень многое. И я хочу ясности!

– Не думаю, что это сейчас пойдет на пользу делу, – возразил глава заговорщиков, удивив своими словами всех присутствующих. – Давайте отложим его решение хотя бы до Акбатан. Овладев столицей, мы соберем народ и выберем достойного царя.

– А при чем тут народ?! – удивился Гидарн. – Персией уже почти два века правят Ахемениды. И если угасла старшая их ветвь, власть должна перейти к младшей.

– Я же говорил, – не сдержался, чтобы не заметить раздраженно, Интафрен. – Они опять собираются навязывать нам Гистаспа…

– Погоди! – осадил друга Отан. – О Гистаспе вообще не может быть речи, хотя бы потому, что его сейчас нет среди нас. А народ здесь при том, что не только персы свергали власть магов, но и мидийцы. Они тоже имеют полное право участвовать в выборах нового царя.

Предложение главы заговорщиков озадачило Гобрия намного больше, чем претензии младшей ветви Ахеменидов. Он не имел ничего против участия части мидийцев в выборах царя, но только таких, как Артасир и, возможно, Гарпаг. А лучше вообще было избрать царя самим из присутствующих здесь участников переворота. Что после небольших колебаний он и предложил.

– Буду рад, если царем станет кто-то из нас, – устало согласился Отан. – Только данное решение следует отложить.

– А зачем, если есть кандидатура, которая может сразу разрешить наши споры, – не унимался раскрасневшийся от волнения Гидарн. – Многих из вас не устраивает Гистасп, которому, по нашим обычаям, должна перейти корона. Но среди нас есть его сын, он тоже Ахеменид и лично участвовал в свержении магов.

– Я не стану возражать, если все с этим согласятся, – усмехнулся Отан, не восприняв высказанное предложение всерьез. – И все же давайте его избрание отложим до Акбатан.

На этот раз уже никто не стал возражать, и заговорщики вернулись к обсуждению дел, связанных с предстоящим отъездом в столицу. Причем Гидарн подтвердил согласие сопровождать царский двор, чем очень удивил бывшего хазарпата.

Когда все стали расходиться, племянник Эобаза попросил Дария никуда не исчезать.

– Есть серьезный разговор, – сообщил ему шепотом Гидарн. – Но прежде я должен переговорить с твоим тестем Гобрием.

– Я буду с нашими воинами, – пообещал сын Гистаспа, удивленный не столько самой просьбой, сколько таинственностью, с которой она прозвучала.

Как и Отан, он не придал большого значения предложению приятеля. Хотя сейчас сразу понял, что разговор пойдет именно о нем. Разумеется, Дарий всегда считал, что младшие Ахемениды должны занять персидский трон после сыновей Кира. Но стать первым царем новой династии – ему такое в голову не приходило.

Своих воинов Дарий нашел в саду рядом с дворцом. В быстро сгущающихся сумерках все ярче горели костры, словно звезды на темнеющем небе.

«Только вот кто их там зажигает?» – почему-то подумалось ему.

– Утром выступаем, – сообщил он сидевшему в одиночестве у почти потухшего костра Тотнаю.

Тот доложил, что раненых разместили в тех помещениях, где раньше располагались стражники, а все остальные воины находятся здесь. После чего Тотнай указал на беседку, где он приготовил другу детства постель. Но Дарий отказался, подбросив в костер дров:

– Иди сам отдыхай, а я еще посижу.

Вторые сутки Дарий не спал, но чувствовал, что уснуть сейчас все равно не сможет. Из головы не выходила загадочная таинственность Гидарна.

«На что он надеется, ведь за Отана явное большинство? Да и согласится ли отец?..»

Мысли, подобно языкам пламени, то вспыхивали, то притухали. Со временем глаза устали следить за игрой огня, и веки сами собой опустились.

– Ты что, спишь?! – разбудил его подошедший Гидарн.

– Нет! С чего ты взял… – очнулся Дарий, сразу не поняв, что он на самом деле задремал.

– Я сейчас говорил с твоим тестем, и мне кажется, он может поддержать тебя на выборах царя, – радостно сообщил Гидарн, присаживаясь рядом. – Конечно, ему придется кое-что пообещать – скажем, должность или управление какой-нибудь богатой сатрапий. В общем, он готов говорить на эту тему.

– Значит, ты предлагал мою кандидатуру всерьез? – все еще не веря, переспросил Дарий. – А как же отец?

– Он должен будет понять, что у нас не было, да и нет выбора. Отан и его друзья никогда не признают Гистаспа царем.

– А меня признают?..

– Признают. По-видимому, не сразу, но признают. У них ведь тоже нет выбора. Иначе раскол среди персов будет на их совести.

– Как-то не верится, что Отан когда-нибудь согласится, чтобы я стал царем.

– Ему тоже не верится, – лукаво ухмыльнулся Гидарн. – Ты, вероятно, заметил, что он не воспринял мое предложение всерьез. Это нам только на руку. Недооценка противника очень часто приводит к поражению. Я хорошо знаю Отана. Ему будет некуда деваться, когда он увидит, что на нашей стороне большинство.

– Вот только как его заполучить? – сказал задумчиво Дарий. – Ведь даже с тестем мы все равно будем в меньшинстве.

– Остаются другие, и, по крайней мере, один из них должен стать нашим союзником. Я беру на себя Артимана и Интафрена. А ты переговори еще раз с Гобрием, и упор делай на ваше родство и упрямство отца.

– А если все-таки не получится?

– Тогда мы отправимся в Персию, а там сами провозгласим тебя царем.

Сыну Гистаспа подумалось, что там, в Пасаргадах⁴⁶, царем изберут скорей всего отца, что совсем не огорчило бы Дария, побаивающегося брать на себя такую колоссальную ответственность. Но с другой стороны, он понимал, что должен сделать все возможное, отстаивая здесь право младших Ахеменидов на царскую власть.

– Пока же постарайся убедить тестя, и, главное, так, чтобы Отан ни о чем не пронюхал, – поучал друга Гидарн. – Есть у меня еще одна задумка. Ведь я не просто так согласился сопровождать царский двор. Хочу переговорить с Атоссой, ведь она сейчас единственная законная наследница Кира. Если мне удастся уговорить ее выйти за тебя замуж, твоих прав на престол уже никто не сможет оспорить.

– Но я не хочу на ней жениться, – возразил изумленный Дарий, сразу подумав, как такой поступок воспримет Артистона.

– Тогда на ней женится этот разжиревший боров Отан и у нас будут проблемы.

– Да ведь он старик…

– В том-то и дело! – усмехнулся Гидарн. – Надеюсь, она это тоже понимает…

Глава восьмая

В день переворота Атосса проснулась от криков и шума. Как дочь Кира, она пользовалась при дворе особыми привилегиями. Одна из них заключалась в определенной свободе, причем не только на женской половине царского дворца. Даже старший евнух признавал за ней такое право.

Но сегодня дверь ее покоев, выходившая в центральный дворцовый коридор, оказалась запертой снаружи. Очень удивившись этому обстоятельству, она тогда решила пройти через внутренний двор, где обычно царские жены встречались, чтобы посудачить или отдохнуть в небольшом садике. Атосса редко там бывала, предпочитая вместо глупых и пустых разговоров одиночество, из-за чего ее недолюбливали, считая высокомерной.

Выйдя во внутренний дворик, она нашла здесь всех жен царя и их служанок, встревоженных необычным происшествием. Снаружи у дверей женской половины дворца почему-то вместо привычных евнухов стояли воины, которые никого не выпускали, ссылаясь на распоряжение начальства.

О случившемся убийстве перепуганные женщины узнали намного позже. Принесла эту новость одна из служанок, которую позвали убраться в царских покоях.

– Там все было в крови, – рассказывала она, захлебываясь от волнения и пережитого страха. – А из разговоров воинов я поняла, что Бардия и Спитак убиты…

Данный государственный переворот не сулил дочери Кира ничего хорошего, она прекрасно понимала, кто его зачинщики. Атосса не раз предупреждала сводного брата, что потакание Спитаку добром не кончится. Сознавала она и то, что теперь уже персидская знать ни перед чем не остановится.

Совсем другие чувства испытывала Федима, услышав о случившемся. Полное самодовольное лицо дочери Отана сияло от счастья.

– Я все же отомстила подлецу, – заявила она ликующе, имея в виду отвергнувшего близость с ней Бардию. – Осталось еще разобраться с этой стервой Пармидой. Теперь она дорого мне заплатит за все унижения…

Тут, увидев выходящую из своих покоев Пармиду, глаза Федимы налились гневом, и, схватив попавшуюся под руку метлу, она кинулась на обидчицу. Все произошло так быстро, что Атосса, находившаяся рядом с дочерью Отана, даже не успела попытаться ее остановить. Дальше в драку цариц ввязались служанки, и поднялся такой визг и крики, что дочь Кира закрыла ладонями уши.

Потасовка могла не закончиться простым избиением, не появись вовремя Отан и воины. С большим трудом им удалось разнять дерущихся женщин, но Федима все продолжала неистовствовать, раздавая оплеухи направо и налево. Отцу даже пришлось отхлестать ее по щекам, чтобы привести в чувство.

– И это твоя награда, – обиделась та, сразу как-то обмякнув и разрыдавшись. – За все то, что я сделала, чтобы вам было проще избавиться от ублюдка.

– О чем ты? – удивленно посмотрел на дочь бывший хазарпат.

– О тех слухах о самозванце, которые я распустила…

– Атосса, помоги ей прийти в себя и не молоть всякую чепуху, – попросил Отан дочь Кира, которая с любопытством прислушивалась к каждому слову Федимы. – И проследи, пожалуйста, чтобы впредь подобных драк здесь не происходило. Если понадобится, применяй силу. Охрану я предупрежу, чтобы твои распоряжения выполнялись незамедлительно.

Атосса не стала спорить, сразу уведя Федиму в ее покои. Но та еще долго не могла успокоиться, проклиная отца, Пармиду и остальных своих недругов. Только ближе к полудню дочь Кира вернулась к себе, где в спокойной обстановке могла подумать о случившихся трагических событиях.

Судя по всему, ее положению пока ничто не угрожало. Бардия приходился Атоссе всего лишь братом по отцу, причем их родство многими ставилось под сомнение. С другой стороны, она, разумеется, не верила в убийство истинного Бардии Прексаспом, да и как можно было поверить в такую чушь. Но и выступать сейчас в защиту убитого брата не собиралась.

Отличаясь неженской практичностью в подобных вопросах, Атосса никогда не позволяла чувствам завладеть разумом. А он ей подсказывал, что после гибели Бардии она является единственной законной наследницей отца. Разумеется, Атосса не надеялась, что заговорщики станут считаться с ее правами, но заставить их прислушиваться к мнению дочери Кира, было ей вполне по силам.

И случай начать отстаивать свои права представился Атоссе даже раньше, чем она предполагала.

На следующий день после убийства царя к ней за помощью обратился Гидарн. Ему надо было готовиться к отъезду, но на женскую половину дворца посторонние мужчины не допускались. И так как все евнухи погибли, защищая царские покои, у него, естественно, возникли проблемы.

– Я понимаю, царевне не пристало этим заниматься, – заранее извинился он. – Но обстоятельства вынуждают меня просить тебя проследить за сборами. Честно говоря, мне просто больше не к кому обратиться, а завтра мы должны выехать в Акбатаны.

– Хорошо, я помогу, – охотно согласилась дочь Кира.

Ей польстило, что Гидарн обратился именно к ней, а не к Федиме. К тому же, занявшись сборами, она хоть как-то могла отвлечься от не покидавших ее тревожных мыслей.

Атосса уже догадывалась, что новым царем, вероятно, станет Отан. Бывший хазарпат приходился ей дядей по матери и был старше на тридцать лет. Так что перспектива стать его женой совсем не прельщала дочь Кира, к тому же она боялась повторить участь сестры Роксаны, которая умерла при родах. Тогда придворный врач сказал, что виной всему их близкое родство с Камбисом. И Атосса хорошо запомнила его слова.

Однако сейчас ее больше всего тревожило то, что персидская знать, похоже, была не намерена затягивать с выборами царя. Правда, утренний отъезд части заговорщиков в Акбатаны отсрочил это решение. Но надолго ли? Так или иначе, у нее оставалось совсем мало времени, чтобы напомнить им о себе.

Вечером того же дня Атоссу опять навестил Гидарн. Рассеянно выслушав ее отчет о подготовке к отъезду, он поблагодарил дочь Кира за хлопоты и как бы между прочим сообщил о возникших на вчерашнем собрании разногласиях.

– А я думал, ты все знаешь, – признался он удивленно в заключение рассказа. – Вероятно, Отан слишком торопился сегодня утром. Иначе трудно объяснить его забывчивость, ведь во многом от тебя зависит выбор нового царя.

– Как это? – спросила Атосса, с выражением непонимания на лице посмотрев на Гидарна.

– После смерти Бардии ты являешься вдовой и можешь распоряжаться своей судьбой как пожелаешь. С другой стороны ты дочь Кира и его законная наследница. Так что при выборах царя этого нельзя будет не учитывать.

– Сомневаюсь, что кто-то станет интересоваться моим мнением, – призналась, печально вздохнув, царица.

Атосса не отличалась броской красотой, как ее младшая сестра Роксана. Несколько грубоватые черты лица, унаследованные от отца, делали старшую дочь Кира не особенно привлекательной. Но сейчас эта двадцатипятилетняя задумчиво-грустная женщина показалась Гидарну удивительно красивой.

– Поинтересуются! – пообещал он ей. – А если забудут, мы с Дарием напомним. Жаль только, что, по нашим обычаям, женщина не может управлять государством. Ведь царствует же над саками Томирис, и неплохо справляется.

– Она всего лишь опекунша своих детей, – заметила дочь Кира, понимая уже, куда клонит Гидарн. – А у меня детей нет.

– Думаю, и не будет, если царем станет Отан. Да и какие, собственно, у него права на персидский престол? Дальнее родство с Киром, да и то по женской линии.

– Но и у младших Ахеменидов их не много, – возразила, сама не зная зачем, Атосса.

– Поэтому нам и стоит заключить союз, – предложил Гидарн, посчитав, что плод созрел и его пора попробовать на вкус. – Тогда мы могли бы обещать, что твой старший сын унаследует корону деда.

– Так это сватовство? – лукаво улыбнулась дочь Кира.

– Можно считать и так. Дарий в курсе нашего с тобой разговора.

– Тогда я должна подумать.

Предложение Гидарна сразу показалось ей привлекательным, Атоссу только смущало упрямство Отана. Она очень сомневалась, что тот когда-нибудь согласится признать одного из младших Ахеменидов персидским царем. А иметь такого врага, как дядя, ей совсем не хотелось.

С другой стороны, Дарий был почти ровесником, к тому же став с ее помощью царем, никогда не посмеет забыть, кому обязан своим возвышением. Только при этом условии она сможет стать истинной царицей, с мнением которой считаются. А если еще родит наследника, то не прислушиваться к ее словам будет просто невозможно.

В жизни любой женщины наступает такой момент, когда отсутствие детей становится если не трагедией, то поводом чувствовать себя порой глубоко несчастной. И последнее время Атосса все чаще стала об этом задумываться. Так что когда Гидарн пришел за ответом, она согласилась им помогать.

– Только я хочу знать все ваши планы, – поставила условие Атосса. – Пойми, это в ваших же интересах. Как дочь Кира, я могу во многом помочь.

– Ничего не имею против такого условия, – весело и снисходительно улыбнулся Гидарн. – Наши планы в общих чертах таковы: если на собрании, которое состоится в Акбатанах, мы окажемся в меньшинстве, то нам ничего не останется, как уехать в Персию и уже там провозгласить Дария царем. Для того чтобы победить, нам необходимо заручиться поддержкой еще двух-трех влиятельных сторонников среди персидской знати. И ты, в этом как дочь Кира, нам как раз можешь помочь.

– С кем я должна поговорить? – поинтересовалась она решительно.

– Прежде всего, с нашими ранеными товарищами – Артиманом и Интафреном. Они поедут вместе с нами, так что повидать их для тебя не составит труда. Хотя, честно признаюсь, я даже не знаю, как к ним подступиться.

– Хорошо, я постараюсь сделать их нашими сторонниками.

Услышав имя Артимана, ей сразу подумалось, что тот, несомненно, захочет узнать истинного виновника гибели отца. Еще раньше Атосса подозревала, что именно Федима распустила тот нелепый слух об убийстве настоящего Бардии патисахом. А после драки с Пармидой та сама в этом призналась. Так что если Артиману все рассказать, то у него не может не возникнуть подозрений в причастности к гибели Прексаспа и самого Отана.

Посвящать в задуманную интригу Гидарна Атосса не стала, все равно тот ей ничем не мог помочь. Жаль только, времени у дочери Кира было совсем мало. Однако, унаследовав от отца не только черты лица, но и его характер, она не привыкла отступать перед трудностями.